Или бунт в защиту Четырех Матерей

Декабрьские события 1986 г. в Алматы, будучи первым массовым молодежным движением против советского тоталитаризма, способствовали пробуждению самосознания масс в многонациональных союзных республиках, ныне ставших суверенными государствами. И этого забыть нельзя!

Аскар АКАЕВ,

Президент Кыргызской Республики

- Михаил Сергеевич, Вы ненавидели меня за то, что я упорно вставал на защиту участников декабрьских событий 1986 года. На эту тему у нас состоялся нелицеприятный разговор... Теперь многое изменилось. Могучий Советский Союз распался. Даже пункты постановления ЦК КПСС, объявившие молодых людей, вышедших на площадь, алкоголиками, наркоманами и хулиганами, и обвинившие весь казахский народ в национализме, Политбюро под давлением общественности при Вас же вынуждено было отменить. Скажите честно, спустя много лет Вы сожалеете о случившемся?

- Да, это ошибка Политбюро и моя... Нас ввели в заблуждение. Сами знаете, тогда была жесткая система... Да, я сожалею...

- Спасибо за признание, хотя и позднее!..

 

(Из моего разговора с М.С.Горбачевым, экс-генеральным секретарем ЦК КПСС, на "Иссык-Кульском форуме " в г. Бишкеке 17 июля 1997 г.)

 

Самый чуткий ученый,

Многогранный гений,

Создатель водородной бомбы

Андрей Сахаров

Был и неутомимым

Правозащитником

Грозного

XX века.

На протяжении десятилетий

Многие беды

Земного шара

Проходили через его

Беспокойное сердце.

 

В 1980-м году,

Когда он в очередной раз

Выступил против вторжения

Советских войск в Афганистан,

Терпение властей иссякло.

Лишив его

Заслуженных наград

И всех почестей,

Организовав жестокую травлю

Стараниями некоторых "коллег'

Его сослали в город Горький,

Где он находился

Семь лет

Под домашним арестом,

Под неусыпным надзором КГБ.

Уступив требованиям

Мировой общественности,

Власти отпустили

Его на волю

16 декабря

1986 года.

А утром следующего дня

В Алма-Ате

На площадь имени Брежнева

Вышла казахская молодежь.

Это был первый всплеск

Невиданного масштаба

Против тоталитарной системы

Страны Советов,

В духе Сахарова.

 

Срочно собравшаяся

В Кремле

Правящая партийная верхушка

Была в растерянности.

 

Руководитель КГБ,

Человек преклонного возраста,

Где-то в душе предчувствовал,

Что его вскоре заменят,

А тут подвернулся случай

Сохранить снос кресло.

 

Два года назад

Его ведомство

Совместно с МВД,

Опасаясь возможной эпидемии

"Демократического гриппа",

Секретно разработало

Операцию

По подавлению демонстраций

"Метель".

Но с испытанием

Вышла задержка,

Так как для эксперимента

Нужны были живые люди.

А тут удача

Сама шла в руки -

Можно проучить "смельчаков",

Чтобы в других республиках

Запомнили экзекуцию навсегда.

Да ведь и нужно показать

Незаменимость своего ведомства.

Тогда, может, Генсек скажет:

"Старик-то еще ничего,

Пусть работает дальше!"

 

Одержимый этой надеждой

Шеф КГБ,

С одобрения Политбюро,

Дал ход операции "Метель".

Впервые в стране

На мирную демонстрацию,

Половину участников которой

Составляли девушки,

Подняли саперные лопатки,

Пустили служебных собак.

В тот день

Никого не жалели,

Даже раненых девчонок,

Их таскали

За волосы по снегу

И, как поленья,

Швыряли в кузова грузовиков.

Вдобавок, по личному указанию

Партийного босса Казахстана

Геннадия Колбина,

Занявшего место

Почитаемого соотечественниками

Динмухамеда Кунаева,

Несколько заводов Алма-Аты

Вместо своей обычной продукции

Ночью тайно изготовляли

Железные прутья и штыри,

Чтобы вооружить ими

16 тысяч дружинников.

Но многие из них

Не пожелали

Обречь себя на позор.

 

Без санкции прокурора,

Без суда и следствия

Задержанных демонстрантов

Бросили в тюрьмы,

А тех, кому не досталось места,

Вывезли на пятьдесят километров

За город

И в двадцатиградусный мороз,

Сняв с них одежду и обувь,

Избив и наиздевавшись,

Измученных оставили на снегу.

 

Против демонстрантов действовал

Отряд специального назначения,

Парни с садистскими наклонностями,

Когда-то тщательно отобранные

Из числа озлобленных сирот,

Выросшие в детских домах страны

И прошедшие подготовку

По секретной программе.

Они были,

Как взбесившиеся волки,

Превзошедшие в своей жестокости

Даже фашистов.

Всего было ранено

Более двух тысяч человек,

Незаконно задержано

Тысяч десять, не меньше.

Были и погибшие...

 

 

Приложение к поэме:

ИТОГ МОЛЧАЛИВЫХ ПОСТУПКОВ

(Монолог Кайрата Рыскулбекова в камере смертников

Семипалатинской тюрьмы)

Я с малых лет

Мечтал побывать

На священной земле,

На Родине

Великих властителей умов

Абая и Ауэзова.

И побывал.

О боже, надо же,

В наручниках,

Под охраной,

Избитый, как собака

В наморднике.

 

Душно в камере.

Бывают ночи,

Когда до самого рассвета

Не смыкаю глаз.

Думаю,

Думаю...

Вот и выстроилась

Цепь, казалось бы

Незначительных событий,

Подспудно сыгравших

Горькую роль

В моей судьбе.

В годы беззаботного детства

Я не раз бывал в гостях

У родичей моих,

Там подружился

С мальчиком,

Живущим по соседству.

Как-то мы,

Позабыв обо всем на свете,

Играли во дворе в футбол.

 

Он сильно пнул мяч И разбил окно.

Отец его, Выскочив из дома,

Сердито вскричал:

- Кто это сделал?!

Мальчик дрожа от страха,

Виновато молчал.

Отец повторил вопрос.

Сын еще ниже

Опустил голову.

- Понятно, - сказал отец, -

Значит, это твой друг...

Надо ли дружить

С таким хулиганом,

Да еще и трусливым?

Я был оскорблен

До глубины своей

Детской души.

И вдруг егоза-девчонка

С белыми бантиками,

Наблюдавшая за всем

Со стороны,

Возразила отцу

Моего приятеля:

- Вы зря обвинили гостя,

Виноват-то не он,

А ваш сын!

Меня душили слезы,

Я повернулся и убежал.

Спустя много лет

Мы встретились снова.

Встретились -

Надо же! -

В день рождения

Той шустрой девчонки

С белыми бантиками,

Теперь уже красавицы,

Студентки нашего института.

Тогда она впервые

Пробудила во мне

Светлое юношеское чувство...

А давний мой знакомый

Был рядом с ней,

Счастливый от того,

Что пользовался

Полным ее доверием...

... В тот морозный

Декабрьский день

Я едва уговорил его

Пойти вместе со мной,

И мы оказались

Среди незнакомых демонстрантов

С лозунгами:

"Требуем свободы слова!",

"Все нации равны!",

"Быть демократическим

преобразованиям! "

Мы шли на центральную площадь,

До нее оставалось

Около трех километров.

И тут я напомнил ему

Давнюю историю с футболом

И свою обиду.

- Вот как?..

И ты из-за этой чепухи

Порвал со мной?

Забудем детские обиды,

Давай снова дружить!

Я доверчиво пожал

Его протянутую руку.

И в какой-то миг

Мы оба одновременно -

Надо же! -

Посмотрели на часы.

И, глядя друг на друга,

Улыбнулись.

Было

Ровно 11.30.

 

Позже я узнал -

Какое трагическое совпадение!

Что именно в эти минуты

На западной стороне площади

Был убит юноша-дружинник.

Убийцу среди толпы

Никто толком не заметил,

Потом просто

Кто-то вспомнит,

Что он был в синей куртке.

Примерно через десять дней

Появился грозный приказ

Ко лбина

Главам правопорядка:

Если в течение трех дней

Не будет найден убийца,

То они распрощаются

Со своими уютными

Креслами.

И бедные подчиненные

Засуетились...

Каждый следователь

Хотел отличиться в глазах

Своих начальников,

А те - перед вышестоящими.

Как-то в камеру

Зашли трое,

Среди них - мой следователь.

Они насильно

Надели на меня

Синюю куртку,

Вывезли в город

И начали фотографировать

На фоне деревьев

И разных зданий.

А потом эти кадры

Послужили

Обвинительным доку ментом.

В итоге я поневоле

Стал хозяином

Злополучной синей куртки,

 

А значит - "убийцей".

Тут же нашлись

Лжесвидетели,

"Видевшие" из окна

Соседнего здания

Меня, в синей куртке,

И опознавшие

Даже через полмесяца.

Вскоре состоялся

Нелепый суд,

Где все обвинители,

Один за другим,

Как бы соревнуясь,

Клеймили меня позором.

 

Мне их искренне жаль...

Ибо время сейчас смутное:

В Казахстане -

Малый 37-й год.

Потому я всех их понимаю,

Кроме одного,

Сидевшего в последнем ряду,

Трусливо опустив глаза -

Моего бессловесного

"Друга детства",

Который так и

Не осмелился сказать,

Что в тот роковой момент,-

Ровно в одиннадцать тридцать,

Мы находились не на площади,

А на другом конце города.

Одно-единственное

Его слово правды

Отвело бы от меня

Несправедливое обвинение.

Когда мне предоставили

Последнее слово,

И я доказал

Всю несостоятельность обвинений,

Зарыдала моя измученная

Бедная мать.

Мне было

Нестерпимо больно,

Я так хотел

Осчастливить ее,

А все получилось иначе.

Ее слова,

Полные скорби,

Врезались в мою память,

Как надпись на камне:

- Умоляю, поверьте

Моему сыну!

Он такой добрый,

Он никогда не лжет,

Он мечтает стать поэтом.

А лишить кого-то жизни -

Боже упаси! -

Он никак не мог,

Ведь он не способен

Обидеть даже муравья...

Поверьте ему,

Люди добрые,

Поверьте...

И я закричал во весь голос:

- Мама, прошу тебя,

Не унижайся!

Когда суд объявил

Приговор: смертную казнь –

Мать упала в обморок.

Я изо всех сил

Бросился к ней,

Но куда там!

Бдительная охрана

Не дала мне

И сдвинуться с места.

Судьи поднялись,

Чтобы уйти,

Люди начали расходиться,

И тут случилось

Непредвиденное:

Хрупкая девушка

С раскосыми глазами,

Студентка КазГУ,

Будущий юрист,

Которую я видел однажды

На вечере писателя

Тулена Абдикова,

Гневно крикнула:

- Вы позорите правосудие!

Нагло и огульно

Сфабриковали дело.

Это видно

Невооруженным глазом.

А вашего подсудимого,

Мужественно защищавшего

Не только себя,

Но и всю казахскую молодёжь,

Которая вчера вышла

На площадь

Ради общих интересов,

Завтра объявят

Национальным героем!

И тогда люди плюнут

В ваши, извините,

Бесстыжие лица!

 

Два парня плечистых,

(Наверное, из КГБ)

Ее тут же увели...

И еще одно воспоминание

Из далекого детства:

У отца был друг.

Вся наша семья

Любила его,

В особенности - я.

Вдруг он перестал

Приходить к нам.

Позже я узнал от мамы,

Что на одном

Многолюдном собрании

На моего отца

Возвели навет,

И в этот решающий миг

Его друг промолчал,

Хотя прекрасно знал,

Что отец не виновен,

И заступничество

Ему ничем не грозило.

 

После этого случая

Отец резко порвал с ним,

Мне было больно

Видеть это.

И я робко воспротивился:

- Папа,

Не слишком ли сурово

Ты с ним поступил?

Но отец отрезал:

- Запомни, сынок,

Кто струсил

В спокойное время,

Тот непременно предаст

В трудный час.

И вот ведь ирония судьбы:

Чего опасался отец,

То и обернулось

Для меня трагедией.

Такой развязки

Я и врагам не пожелаю,

Даже тому следователю

И тем судьям,

Что толкнули меня

В пропасть...

 

Искусство операции "Метель"

Заключалось не только в том,

Чтобы умело

Подавить демонстрацию,

Но еще и в том,

Чтобы ловко замести

Следы преступления.

Были уничтожены

Важные документы,

Факты запутаны так,

Что даже Шерлок Холмс,

Живи он сейчас,

При всем желании

Не смог бы разобраться.

 

Вот один из случаев,

Выявленных нашей комиссией

По расследованию

Декабрьских событий:

Труп девушки

По имени Бакыт,

(Что в переводе означает

«Счастье»),

Которую убили

Ударом саперной лопатки

17 декабря,

Спрятали от людских глаз

В подвале раймилиции.

Через две недели, в полночь,

Тайком положили

В ее же постель

В студенческом общежитии,

И тут же вызвали

"Скорую помощь"

Засвидетельствовать смерть

От сердечной недостаточности.

А прокуратура,

Проявив завидную оперативность,

Получила расписки

От всех оповещенных

И присутствовавших

Студентов и преподавателей

В том, что они -

Все, как один! -

Видели своими глазами

Ее кончину в общежитии.

И комиссии нашей

Так и не удалось доказать,

Что ее убили...

 

Лиха беда начало:

Операцию "Метель"

Опробовали в Алма-Ате,

А позже успешно применили

В Тбилиси и в Баку.

Все население Казахстана

Пребывало в страхе.

Говорить и писать

 

О демонстрантах

Разрешалось только

В очернительном тоне.

И никто тогда не рисковал,

Никто не осмеливался нарушить

Эту строгую директиву,

Спущенную сверху.

 

 

Приложение к поэме: