Поведенческое общение. Сочувственное общение. Физиологическое общение. опыт рождения.. формирование характера.. радость материнства.. Жизненно важная привязанность

Поведенческое общение

см. стр. 83 оригинала

ребёнок

 

Брыкание – наиболее легко регистрируемый и измеряемый вид поведения ребенок, вызываемый множеством факторов, от страха до звука громкого голоса отца, как выяснила Мишель Клементс, когда однажды скептически настроенный муж одной из её пациенток внезапно появился в лаборатории. Его жена рассказывала ему о работах доктора Клементс, но он не поверил, что его ребёнок уже умеет слышать. Увидев, что сведения, которые были предоставлены ему в доказательство этого факта, его не убедили, доктор Клементс предложила ему поставить эксперимент. Она предложила отцу ребёнка приложить голову к животу своей жены и крикнуть. Последующие события повторили классические примеры, описанные в учебниках и выявили также незаурядный темперамент ребёнка. Как только мужчина крикнул, на животе вздулся вулканчик. Раздражённый резким звуком, ребёнок сильно брыкнул маму в живот, протестуя против нарушения спокойствия.

Другой звук, вызывающий активную поведенческую реакцию ребёнка, – жёсткий, пульсирующий ритм рок-музыки. Как я уже упоминал раньше, дети не любят её. Одна из пациенток Мишель Клементс рассказывала, что ребёнок так сильно брыкался у неё в животе, что она ушла с концерта рок-музыки. Ещё более неприятны уху ребёнка громкие, раздражённые голоса ссорящихся родителей. Ссоры тоже часто вызывают его бурную двигательную реакцию.

То, что ребёнок брыкается, может быть знаком того, что он травмирован. Молодая мама, которую я назову Дианой, уверена, что именно травма стала причиной того, что её ребёнок очень сильно толкался у неё в утробе. В течение семи месяцев беременность протекала нормально, и движения ребёнка были в пределах нормы. На двадцать восьмой неделе Диана, однажды вечером почувствовала резкий сильный удар у себя в животе. Сначала она не придала этому значения. Она ходила по магазинам в тот день и подумала, что это могло утомить ребёнка. Но через несколько часов удары ребёнка стали такими частыми и сильными, что не обращать на них внимания стало невозможно. Обеспокоенная, Диана позвонила своему акушеру и договорилась о визите на следующий день. Может быть, диагноз, поставленный после осмотра, “placenta previa” (низкое расположение плаценты в матке, чреватое опасностью отслоения, следовательно, опасное для жизни ребёнка) и был простым совпадением, хотя Диана считает, что поведение её ребёнка впоследствии подтверждает обратное. Она убеждена, что ребёнок брыкался, чтобы сообщить ей о травме, потому что после того, как был поставлен диагноз, и она получила необходимое лечение, он успокоился и вёл себя спокойно до самых родов.

Эмоции матери, такие как злость, беспокойство и страх, также вызывают активные движения плода. Примером этого может служить поведение детей, пострадавших в результате стресса, пережитого их матерями, как это было описано доктором Зонтагом. В таких случаях ребёнок изменяет своё поведение в результате действия двух групп факторов: внутренних и внешних. Материнские гормоны беспокойства и страха попадают в организм ребёнка и заставляют его беспокоиться и бояться. Её поведение и её эмоции также влияют на ребёнка. Почти всё, что расстраивает мать, расстраивает ребёнка, и почти в то же время. Новейшие исследования показывают, что через долю секунды после того, как страх заставил сердце матери биться быстрее, и сердце ребёнка начинает биться вдвое быстрее.

 

мать

см. стр. 85 оригинала

 

Многие из способов поведенческого общения матери со своим ребёнком так тонки и на первый взгляд настолько просты, что легко можно упустить из виду их значение для формирования внутриутробной привязанности. Например, многие семьи переезжают в новый дом или на новую квартиру во время беременности. Один из опросов показал, что 79% беременных женщин собирается переехать из-за ожидаемого прибавления семейства. Проблему представляет не сам переезд, но волнение и беспорядок, связанные с ним. В своём отчёте доктор Р.Л. Коэн (R.L.Cohen) показал, что переезд на новое место во время беременности может задержать формирование привязанности после родов. Если же женщина знает о возможности таких последствий переезда, она может не допустить их, обеспечив себе возможность дополнительного отдыха и эмоциональной поддержки и “объяснив” обстоятельства своей жизни ребёнку. Другие данные исследований доктора Коэна тоже были связаны, хотя и опосредованно, с процессом формирования привязанности. Женщина, сильно озабоченная тем, как она выглядит во время беременности; женщина, считающая, что она некрасива; женщина, склонная к резким переменам настроения; та, которая не готовит всё необходимое к рождению ребёнка – поведение их нельзя назвать прямо и негативно влияющим на ребёнка. Но доктор Коэн считает, что в тех случаях, когда такая форма поведения присутствует в течение всей беременности, его можно рассматривать как показатель подсознательного неприятия материнства, следствием которого являются препятствия на пути формирования привязанности.

Другой тонкий момент изменения поведения заключается в следующем: мать может невольно передать своему ребёнку информацию о том, что ей жаль оставлять работу из-за беременности. Статистические данные таковы: 75% работающих женщин или оставляют работу или берут отпуск во время беременности. Само по себе это ни хорошо, ни плохо. Некоторые женщины предпочитают работать почти до конца беременности, другие ждут – не дождутся, когда им можно будет оставить работу. И то, и другое хорошо. Опасность появляется, когда внезапная потеря работы или финансовой или психологической независимости в результате потери работы вызывает такие чувства, как недовольство, злость или неудовлетворённость. Ребёнок, как бы он ни старался, не может установить связь с матерью, охваченной беспокойством.

Даже манера женщины двигаться и ходить, её жизненный ритм становятся формой поведенческого общения. Когда она носится сломя голову, чтобы успеть сделать все дела, она движется совсем в другом ритме, чем во время неспешной прогулки, и ребёнок улавливает эту разницу, так же как он прекрасно различает, укачивает его мама в коляске или качает на коленях. В разумном сочетании оба эти вида поведения безвредны. Ребёнок in utero очень терпим, но его опасно подвергать перегрузкам посредством слишком активной, безостановочной стимуляции.

Сочувственное общение

см. стр 87 оригинала

ребёнок

 

Сны – не случайные и не возникающие из ничего события нашей жизни. Они имеют своё обоснование и причину, а в случае беременности многие из них, я думаю, являются отражением коллизий, связанных с ребёнком. У беременных женщин, видящих беспокойные сны, обычно бывают более лёгкие и менее продолжительные роды. Исследования свидетельствуют, что сны – один из обычных и полезных способов избавления от беспокойства для беременных. Я также знаю десятки задокументированных в медицинской литературе случаев, когда сны беременных женщин бывали вещими. Из разговоров с коллегами я знаю, что сотни, может быть даже тысячи случаев таких “совпадений” проходят незарегистрированными из-за того, что или сами женщины или врачи боятся показаться “ненаучными” или склонными к предрассудкам. Сны беременных соответствуют нашим знаниям о законах сна. В них всегда есть скрытая логика. Независимо от того, что содержание снов может быть разным, в них вновь и вновь появляются одни и те же модели и темы. Женщина во сне оказывается противостоящей своему ребёнку, часто в тревожной или требующей немедленного разрешения ситуации.

Одна из моих пациенток за день до самопроизвольного выкидыша просыпалась несколько раз за ночь от собственного крика: “Я хочу наружу, выпусти меня!” Она убеждена, что это её ребёнок говорил её устами. Мой коллега рассказывал мне о сне своей беременной пациентки, который, несмотря на совершенно иное содержание, имел ту же скрытую тему: ребёнок отчаянно пытался сообщить информацию матери. В конце шестого месяца ей приснилось, что она собирается родить. Её беременность протекала без каких-либо осложнений, физических или эмоциональных и ничто ни в медицинской, ни в психологической истории этой женщины не предвещало риска преждевременных родов. Но этот сон её встревожил. Будучи убеждена, что сон имел смысл, она стала готовить всё для родов, так, “на всякий случай”. Через две недели она действительно родила.

Пока мы можем только строить предположения о механизме снов беременных. Я думаю, что они являются типом экстрасенсорной коммуникации ребёнка со своей матерью. В последнее время этот феномен удостоился пристального внимания учёных. В Университете Дьюк (Duke University) специальное отделение экстрасенсорики изучает сны беременных уже несколько десятилетий, а американская ассоциация поддержки науки, одна из наиболее значительных и уважаемых организаций в мире, сочла впечатляющим потенциальное значение экстрасенсорного общения и выделила средства для выполнения нескольких проектов. Интересно будет узнать о результатах этой работы.

мать

 

Те сведения, которые мы имеем о сочувственном общении, направленном от матери к ребёнку, постепенно подтверждают теорию экстрасенсорного общения с детьми. Кажется, что почти каждая эмоция, переживаемая женщиной, имеет сочувственное значение. Даже чувства, имеющие чёткую биологическую основу, такие как страх и беспокойство, действуют на ребёнка таким образом, что мы не можем объяснить их воздействие только с точки зрения физиологии. Это вдвойне верно, когда мы имеем дело с такими эмоциями, которые не имеют очевидного биологического начала, как любовь и приятие. Ничто из того, что мы знаем о человеческом теле, не может объяснить, почему эти чувства влияют на ребёнка в утробе матери. И всё же исследования одно за другим доказывают, что счастливые, довольные женщины гораздо чаще рожают более талантливых, удачливых детей.

В высшей степени сложная, тонкая эмоция, такая как двойственность отношения, даёт ещё более показательные результаты. Как мы уже могли видеть, двойственность может отрицательно сказаться на развитии ребёнка. И всё же с ней почти не связано ни одно из физиологических состояний. Эта эмоция часто так смутна, что сама женщина может не осознавать её. Я думаю, что единственным логическим объяснением этих открытий может быть наличие явления, которое я назвал “сочувственное общение”. Очевидно, что эмоциональный радар ребёнка настолько чувствителен, что он улавливает даже самые незначительные изменения материнских эмоций.

Данные о спонтанных выкидышах и обстоятельствах, при которых они происходят, также по-своему объясняют природу сочувственного общения. Исследования, касающиеся холодного и амбивалентного отношения женщины к своей беременности и самопроизвольных выкидышей дают интересные сведения о его природе. Значительное количество самопроизвольных выкидышей происходит вопреки физически нормальному состоянию женщин: медицинские обследования показывают, что они здоровы и способны выносить ребёнка. Проблемы этих женщин лежат в эмоциональном плане: это обычно бывает страх в той или иной форме. После изучения более чем ста случаев самопроизвольных выкидышей один учёный сделал вывод, что боязнь ответственности и страх родить больного ребёнка материально увеличивают опасность выкидыша. Авторы другого исследования пришли к тому же заключению, с той лишь разницей, что они выявили другие виды страхов. Это был страх быть оставленной мужем, отвергнутой друзьями или семьёй и конфликтов с лечащим врачом.

Страх, конечно же, имеет биологическую основу, и вполне возможно, что материнские нейрогормоны, выделяющиеся в её кровь в результате испытываемого страха, изменяют обстановку внутри матки гораздо более сильно, чем об этом свидетельствуют современные данные. Даже если предположить, что это в действительности так, я сомневаюсь, что новые открытия в области физиологии могут полностью объяснить причину самопроизвольных выкидышей.

Физиологическое общение

см. стр. 90 оригинала

ребёнок

 

До последнего времени считалось, что бремя биологической поддержки беременности полностью ложится на мать, но сейчас появились свидетельства того, что роль ребёнка в этом процессе также очень важна. Доктор Лайли (Liley), например, утверждает, что именно плоду принадлежит роль гаранта в поддержании необходимой для протекания беременности работы эндокринного механизма, что именно плод запускает механизм физических изменений, происходящих в теле матери для того, чтобы она могла поддерживать жизнь плода и обеспечивать его питание в матке.[§§§] Так что даже на этой стадии развития ребёнок в состоянии до определённой степени контролировать своё благополучие, и этот факт ставит перед нами очень интересные вопросы, а именно: возможно, высокий уровень физических и эмоциональных нарушений у детей, рождённых несчастными и не желающими детей женщинами, объясняется не только вредным влиянием на них материнских гормонов. Кажется разумным предположение о том, что плод, имеющий возможность частично контролировать беременность, чувствуя себя во враждебном окружении, в некоторых случаях сам может отказаться от физиологической поддержки со стороны организма матери, таким образом нанося себе вред.

мать

 

Общение посредством гормонов беспокойства и страха – одна из наиболее очевидных форм физиологического общения матери со своим ребёнком. Ясно, что то беспокойство, которое прямо затрагивает ребёнка и беременность, спутник состояния неуверенности и неадекватности, оказывает наибольшее вредное влияние на плод. Но только продолжительное состояние сильного беспокойства может иметь разрушающее действие. Женщина, которая время от времени испытывает беспокойство по поводу оплаты счетов или по поводу набранного веса, конечно же, не подвергает здоровье своего ребёнка опасности. Количество гормонов, выделяемых в кровь в результате подобных волнений, если они и выделяются, не вредно для него. Реальную опасность для ребёнка представляет длительное воздействие на него гормонов беспокойства. Опасности в данном случае подвергается не только внутриутробная привязанность. Как мы видели в предыдущей главе, такое воздействие может настроить эмоциональный термостат на опасно высокий уровень.

Курение, употребление алкоголя, наркотиков, переедание и нерациональное питание также являются формой физиологического общения матери с ребёнком. (Психологически, как я уже отмечал, они являются косвенным свидетельством беспокойства.) Вредные изменения, которые эти явления производят в среде обитания ребёнка, могут вызвать у него чувство страха (как в случае курения и, я думаю, употребления алкоголя) и обоснованное беспокойство.

Рассмотрим влияние алкоголя. Он может стать причиной увечья или даже смерти ребёнка. Ещё древние греки и римляне знали об опасности алкоголя для беременности, они заметили, что у матерей, которые пили во время беременности, чаще рождались увечные и больные дети. Только в последнее десятилетие учёным удалось объяснить причину этого явления: алкоголь так же беспрепятственно проникает к ребёнку через плаценту, как и все остальные вещества, поступающие в организм матери с пищей и питьём. Каким образом он воздействует на ребёнка, зависит от его количества и от возраста ребёнка.

Я считаю наиболее разумным совершенно не пить алкогольных напитков во время беременности. Если же женщина решается выпить алкоголь, она должна ограничить его объём самое большое пятьюдесятью граммами или их эквивалентом в течение суток. Употребив алкоголь в б?льших дозах, она подвергает своего ребёнка риску стать жертвой внутриутробного алкогольного синдрома. Учёные до сих пор ещё не могут объяснить все процессы, задействованные в происхождении этого серьёзного нарушения, но совершенно точно установлено, что чем больше алкоголя употребляет женщина, тем больше шансов у ребёнка стать психически отсталым, гиперактивным, иметь сердечные нарушения, такие как шум в сердце, и деформации головы, такие как маленькая голова или низко посаженные уши.

По свидетельству специалистов из Национального института США по проблемам вреда алкоголя и алкоголизма, три-четыре стакана пива или вина в день вызывают одно или больше этих отклонений, а шесть и более стаканов алкоголя в день могут стать причиной всего набора уродств и отклонений, связанных с внутриутробным алкогольным синдромом. Женщина, выпивающая 280 граммов алкоголя в сутки, что соответствует примерно шести стаканам крепких алкогольных напитков, ставит на карту жизнь и здоровье своего ребёнка. В этом случае можно сказать, что в 50% случаев родится ребёнок с серьёзными деформациями.

Время употребления алкоголя беременной женщиной столь же важно, сколь и его количество. Те же специалисты предупреждают, что есть два периода, в течение которых алкоголь особенно опасен для ребёнка. Первый – с двенадцатой по восемнадцатую недели беременности, это критический период формирования головного мозга. Второй – с двадцать четвёртой по тридцать шестую недели беременности.

Курение – ещё одна из серьёзнейших опасностей для ребёнка in utero. Курение уменьшает количество кислорода, поступающего к ребёнку с кровью, что может привести к замедлению роста тканей тела ребёнка. Женщина, выкуривающая одну-две сигареты в день, возможно подвергает своего ребёнка не очень большой опасности (хотя, как и в случае с алкоголем, лучшая политика – не курить вообще), но та, которая выкуривает две пачки в день, скорее всего, подвергает его опасности. По последним данным, дети, рождающиеся у курящих матерей меньше и физически слабее, чем дети некурящих женщин. В семилетнем возрасте дети курящих матерей имеют больше проблем при обучении чтению и больше психологических нарушений, чем другие. В последнее время появляется всё больше данных о том, что курение отца также может отрицательно сказаться на внутриутробном развитии ребёнка.

Западногерманские учёные недавно обнаружили, что среди детей курящих отцов уровень пренатальной смертности значительно выше, чем среди детей некурящих мужчин. Причины этого явления пока не совсем ясны. Но токсиколог Хелмут Грим (Helmut Griem) считает, что курение может быть причиной почти незаметных, но потенциально в высшей степени опасных изменений в мужской сперме.

Данные о влиянии кофеина на плод менее убедительны, чем данные о вреде алкоголя и сигарет. Целый ряд исследований о действии кофеина на беременность не даёт достаточно достоверных сведений. Единственное исключение – недавний отчёт Вашингтонского университета, учёные которого установили строгую зависимость определённых врождённых нарушений от употребления кофеина (содержащегося в кофе, кока-коле, чае и какао). Самые заядлые потребители кофеина из обследуемой группы родили детей с низким мышечным тонусом и низким уровнем активности. Являются ли эти явления краткосрочными или они – предвестники каких-нибудь серьёзных постоянных нарушений здоровья? Доктор Энн Стрессигат (Ann Stressiguth), возглавляющая группу исследователей, говорит, что на этот жизненно важный вопрос можно будет ответить только после дополнительных исследований.

При таких обстоятельствах, я думаю, беременная женщина поступила бы благоразумно, перейдя на кофе без кофеина и уменьшив потребление кока-колы и какао. По меньшей мере, отсутствие кофеина принесёт ей пользу (уже известно, что кофеин является стимулятором высокого кровяного давления, а последние данные говорят о том, что он может быть причиной возникновения рака груди). Но если женщина очень зависима от кофеина или никотина, и отказ от них вызывает сильное напряжение, лучше постараться сократить их употребление, чем отказаться вовсе.

Опасность употребления медикаментов (включая и наркотики) во время беременности настолько общеизвестна, что нет необходимости говорить о ней ещё раз. Стоит лишь отметить, что ребёнок наиболее чувствителен к токсическому влиянию любых медикаментов на ранних стадиях беременности и даже самая малая доза любого лекарства,включая и разрешённые к продаже без рецепта, такие как аспирин, могут быть опасны для него.

Может сложиться впечатление, что всё, что ни делает беременная женщина, начиная принятием таблетки аспирина от головной боли и кончая случайной отрицательной эмоцией в момент напряжения, способно оказать влияние на её связь с ребёнком. Но это не так. Сведения, изложенные в этой главе, необходимо принять во внимание как некую возможность. Случайные отрицательные эмоции или стрессы не оказывают вредного действия на внутриутробную привязанность. Ребёнок – слишком прочная система, чтобы её можно было вывести из строя несколькими случайными событиями. Опасность появляется тогда, когда он чувствует себя отгороженным от своей матери или в тех случаях, когда его физиологические и психологические потребности постоянно игнорируются. Его требования не безосновательны. Всё, что ему необходимо – немного любви и внимания; и когда он их получает, всё остальное, включая и привязанность, формируется само по себе.

Глава 5.

опыт рождения.

“Пожалуйста, кто-нибудь, выключите свет”, – попросила по-немецки миловидная женщина. По оживлению и взволнованному шёпоту аудитории я догадался, что все с таким же нетерпением, как и я, здесь, в районной больнице в Базиле, ждали с начала этого фильма.

С технической точки зрения фильм, который мы увидели, был далёк от совершенства. Многие кадры были нерезкими, и, чтобы разобрать слова, приходилось напрягаться. Тем не менее, это не имело значения. Режиссёру удалось создать по-настоящему захватывающий и трогательный фильм, просто снимая лица только что родивших женщин и их детей, в тот момент, когда они смотрели друг на друга.

Раздумывая об этом фильме позднее, я понял, что это был не только превосходный документальный фильм о родах, но и точное отражение нашего отношения к этому событию. Почти все сорок пять минут экранного времени были посвящены матерям и их реакциям. Камера останавливалась на их лицах, когда они ласкали, гладили, успокаивали своих новорожденных. Поскольку темой фильма были роды, дети были в состоянии бодрствования, но только несколько кадров запечатлели их широко раскрытые, лучащиеся глаза. Они были второстепенными персонажами этой драмы, главные же роли в ней играли их матери.

Такая точка зрения обычна, и не только для этого фильма. Показывая в основном мать, камера просто отразила то, что большинство из нас представляет, когда мы думаем о родах. Мы видим их глазами матери; именно её радость вызывает наше сочувствие. Мы считаем, что ребёнок ничего не чувствует, что он – только один из присутствующих на празднике, не понимающий смысла происходящего. Но это совсем не так. Для его матери и отца его рождение может стать бесценным воспоминанием, исполнением мечты всей жизни, но для самого ребёнка это событие гораздо более важное: это то, что наложит отпечаток на формирование его личности. То, как он родился: с болью или легко, мягко или с трудностями – в значительной степени будет определять, каким он станет и как будет воспринимать окружающий его мир. Когда ему будет пять лет, десять, сорок или семьдесят, часть его будет смотреть на мир глазами того новорожденного ребёнка, которым он когда-то был. Вот почему Фрейд назвал боль и удовольствие, испытываемые ребёнком при рождении “основными эмоциями”. Ни один из нас не избегает полностью их влияния в жизни.

Чтобы понять, почему это происходит, давайте посмотрим на роды с точки зрения рождающегося ребёнка. К концу девятого месяца он очень хорошо осознаёт себя в окружающем его мире: его звуки и другие ощущения, вызываемые им в ребёнке, становятся такой же частью этого маленького человека, как его руки и ноги. И это не в мистическом смысле. Он, в самом прямом смысле, является гармоничной частью этого мира, а этот мир – частью его самого. Он получает информацию от матери и через неё от внешнего мира. Эта информация в считанные доли секунды нарушает его поведение и даёт начало эмоциональной жизни. Как я уже рассказывал, кратковременная информация о беспокойстве помогает ребёнку in utero сформировать чувство самого себя. За исключением редких случаев, краткие периоды беспокойства и двойственных эмоций в жизни любящей матери не повредят ребёнку.

Роды же – это первый длительный физический и эмоциональный шок, испытываемый ребёнком, и он никогда не забывает его совершенно. В течение родов он испытывает моменты крайнего чувственного удовольствия, когда каждый миллиметр его тела омывает тёплая амниотическая жидкость и массируют мышцы матери. Эти приятные моменты перемежаются с моментами сильной боли и страха. Даже при самых благоприятных обстоятельствах тело ребёнка испытывает сейсмический шок, подобный землетрясению.

Сейчас он блаженно парит в тёплой амниотической жидкости, а через мгновение он вытолкнут в родовые пути, где начинается испытание, длящееся порой часами. Схватки постоянно толкают и сжимают ребёнка. Как чувствует себя ребёнок, сжимаемый мышцами матери, можно только догадываться, а последние радиологические исследования показали, что при каждой схватке руки и ноги ребёнка сильно дрожат, что похоже на реакцию на боль.

Столь же тяжела для него и последняя стадия родов. Когда ребёнок наконец достигает входа во влагалище, его ещё очень нежный череп может быть сжат стальными щипцами, которые тянут его тельце, весящее от двух с половиной до трёх с половиной килограммов с силой, равной давлению восемнадцати килограммов, прикладываемой к его шее. Или в его голову может быть введён электрод, соединённый с монитором, наблюдающим за сердечной деятельностью плода. Если же ему посчастливилось избежать обеих этих бед, он вскоре очутится в холодной, ярко освещённой комнате, наполненной резкими звуками, окружённый незнакомцами, которые ощупывают, вытягивают и измеряют его.

Его мозг в это время запоминает каждое чувство, жест и движение. Теперь ничто не ускользает от его внимания. Даже самые незначительные детали оставляют неизгладимый след в его памяти, хотя он и не сможет потом самостоятельно вспомнить эти впечатления. Почти никто из нас не может вспомнить ничего из этих событий благодаря эффекту амнезии (нарушения памяти), имеющему место во время родов. Есть причины предполагать, что амнезию вызывает окситоцин (основной женский гормон, вызывающий сокращения мыщц матки и лактацию), продуцируемый организмом матери во время родов. Новейшие исследования (о которых я расскажу подробно в десятой главе этой книги) показывают, что окситоцин вызывает амнезию у лабораторных животных. Может быть, в результате наличия в крови матери и ребёнка окситоцина события рождения не поддаются сознательному воспроизведению в памяти.

Мы, конечно же знаем, что воспоминания о рождении существуют, и они могут быть вызваны особыми способами. Работы доктора Пенфилда демонстрируют это, но предметом его исследований были воспоминания, предшествующие родам. Доктора Дейвида Б.Чика (David B.Cheek), наоборот, интересовали воспоминания, связанные с моментом рождения. Он поставил выдающийся клинический эксперимент. Четверо молодых мужчин и женщин, которых он в своё время принимал во время родов в Чико, Калифорния, были подвергнуты гипнотическому влиянию. Их задачей было описать положение своей головы и плечиков во время рождения. Это воспоминание было взято как контрольное, подтверждающее, что воспоминания о рождении существуют и достоверны, так как доктор Чик знал, что эти люди никаким образом не могли узнать, каким было их положение при рождении. Информация подобного рода редко фиксируется акушерами, а информация о деталях рождения этих четырёх детей хранилась в строгой тайне под замком у доктора Чика в течение более двух десятилетий.

Эксперимент предоставил неопровержимые доказательства существования и точности подобных воспоминаний. Во всех четырёх случаях рассказ пациента под гипнозом полностью подтверждался тем описанием, которое позднее было извлечено из сейфа доктора Чика (который во избежание передачи информации пациентам был вскрыт только после окончания экспериментов). Каждый участник эксперимента точно описал поворот головы и угол разворота плечиков во время рождения, а также то, каким образом он родился.

Что делает работу доктора Чика столь значительной? Возможность широкого применения её результатов. Если ребёнок может запомнить, как были развёрнуты его голова и плечи во время рождения, что говорить о более травмирующих моментах этого события? А именно, ребёнок должен помнить, как его сжимали во время прохода по родовым путям, как он не мог дышать в течение нескольких секунд или как он был выброшен в мир на несколько недель или даже месяцев раньше срока. Что происходит, когда эти травмы дополняются материнскими беспокойством, страхом или враждебностью?

Работа доктора Чика и других исследователей даёт возможность с определённой степенью точности ответить на эти вопросы. Стало возможным даже отобразить психологические последствия определённых родовых травм для ребёнка в форме таблицы. В результате экспериментов на животных я выделил пять групп психологических нарушений в результате родовых травм, которые, хотя и на уровне опыта, объединяют самые последние научные данные.

В нижней части таблицы расположены явления, относящиеся к категории наименьшего риска, то есть неосложнённые вагинальные роды. Эмпирические данные говорят о том, что люди, родившиеся вагинально, в большинстве своём экстравертны, оптимистичны и доверчивы. Я не могу назвать ни одного исследования с тем, чтобы указав на него, можно было бы сказать: “Вот доказательства моего утверждения”. Но существующие отчёты о различных работах (проведённых в основном на животных) свидетельствуют, что неосложнённые вагинальные роды дают ребёнку значительные преимущества эмоционального плана.

В результате работы, проделанной Национальным институтом неврологических заболеваний и слепоты в начале 1970-х годов, было обнаружено, что обезьяны, родившиеся вагинально (последствия родов для обезьян наиболее близки к последствиям родов для людей), в первые пять дней жизни были гораздо более активными, их реакция была более интенсивной и способности к обучению у них были выше, чем у обезьян, родившихся посредством кесарева сечения (чьим матерям был сделан местный наркоз на время операции чтобы избежать оглушающего влияния на ребёнка более сильных медикаментов. Какими будут результаты сравнения обезьян из этих двух групп через два, три и пять лет – это другой вопрос. Многие незначительные нарушения, связанные со способом рождения, со временем компенсируются. Тем не менее, я заметил у моих пациентов, родившихся посредством кесарева сечения, одну общую особенность, которая может быть его последствием: высокую потребность во всех видах физического контакта. Возможно, эта потребность – следствие того, что кесарево сечение лишает ребёнка тех чувственных моментов, которые переживает ребёнок во время вагинальных родов: как мучительной боли, так и исключительного удовольствия. Эти чувственные моменты являются предшественниками сексуальности взрослого человека, и человек, родившийся на свет путём хирургической операции, возможно, никогда не сможет компенсировать этой потери. По этим причинам случаи кесарева сечения я поместил во второй снизу строке своей таблицы, непосредственно над случаями вагинальных родов без осложнений.

В третьей снизу строке я поместил случаи вагинальных родов при ягодичном предлежании плода, которые происходят один раз на каждые 35 родов. Хотя большинство этих детей совершенно нормальны, данные исследований говорят о том, что они подвержены несколько более высокому риску появления проблем в обучении. Сравнивая успехи в учёбе 1698 детей в штате Индианаполис, учёные обнаружили, что дети, показатели успеваемости которых были хотя бы на один балл ниже и которым требовалась дополнительная помощь в овладении учебными дисциплинами, чаще всего оказывались принадлежащими к этой третьей группе.

Примерно на том же уровне риска, что предыдущая группа, в моей таблице оказались дети, имевшие незначительные кратковременные проблемы, связанные с пережиманием пуповины: сжатие или обвитие пуповины, которые быстро компенсируются. Ни тот, ни другой случай не угрожают жизни ребёнка, но в обоих случаях на несколько страшных секунд нарушается дыхание ребёнка. Поэтому я предполагаю, что такие события при рождении оставляют долговременный психологический след, вполне специфический. Каждая проблема имеет свою собственную логику развития. Например, дети, у которых во время родов пуповина случайно обмоталась вокруг шеи, и в детстве и во взрослом состоянии имеют склонность к проблемам, связанным с горлом, таким как нарушение механизма глотания и заикания.

Так случилось с мужчиной, который был моим пациентом. Он сильно заикался, начиная с шестилетнего возраста. Вскоре после начала лечения я обнаружил, что причиной этого явления стало поведение его отца. Отец безжалостно критиковал его речь в детстве и этим только навредил ему. Со временем, однако, выяснилось, что критика отца была лишь одним из факторов, составлявших причину сильного заикания; у этого человека была целая история развития проблем, связанных с горлом. Во время одного из сеансов гипноза мой пациент вспомнил, что перенёс целую серию тонзиллитов, сопровождавшихся сильными болями в возрасте от трёх до пяти лет; во время другого сеанса он вспомнил, что родился с пуповиной, обвитой вокруг шеи.

Поскольку невозможно было получить документы о его рождении, я не мог проверить достоверность этого воспоминания. Но в течение нескольких недель, следующих за этим воспоминанием, неопровержимое доказательство его воспоминания само собой представилось нам: заикание стало мало-помалу исчезать.

Над проблемами, связанными с пережиманием пуповины, или чуть ниже их верхней границы я расположил преждевременные роды. Недоношенность различается по степени. Недоношенность сроком в несколько дней не будет иметь серьёзных последствий, в несколько недель – может иметь довольно серьёзные последствия, а в несколько месяцев может иметь как в физическом, так и в эмоциональном отношении разрушительные последствия.

Недоношенность самой лёгкой степени, как я заметил, становится причиной того, что человек всё время чувствует, что никак не может нагнать время. Я думаю, что чувство, что ты никак, никак не можешь догнать, хоть и спешишь, является результатом недоношенности. Человек вступает в жизнь в спешке, и потом, через много лет не может избавиться от этого чувства.

Есть и другие случаи, когда недоношенность оставляет более глубокие психологические шрамы, как это случилось с мальчиком, которого я назову Рики Бёрк. Я познакомился с ним необычным путём. Одна из местных радиостанций Торонто попросила психотерапевта из моего центра, Сандру Колье (Sandra Collier), подготовить две передачи о снах, кошмарах и их значении. Сандра проделала огромную работу в этой области, а именно – в области связи между снами и забытыми впечатлениями опыта рождения, что она и упомянула в конце программы. И произошло одно из странных совпадений; радиослушательница услышала незнакомый голос по радио – и вдруг её жизнь и жизнь её семьи изменились.

В этом случае слушательницей была Катлин Бёрк, которая, услышав, что сны могут быть выражением подсознательных воспоминаний, подумала о своём сыне, Рики и его рождении. В последние несколько лет Рики мучили страшные, ужасающие сны. Ночь за ночью, только заснув, он начинал ругаться, причём словами, которых не может знать пяти-шестилетний ребёнок. Странными были также и крики и вопли, которые следовали за ругательствами. Иногда он также говорил о странном свете и разговаривал с матерью на каком-то иностранном, как ей казалось, языке. Никто из врачей, которым Катлин показывала сына, не мог ему ничем помочь; они или говорили, что это недиагностируемый случай, или выписывали медикаменты, которые не помогали мальчику.

Услышав передачу Сандры, миссис Бёрк задумалась об обстоятельствах его рождения. У неё были очень трудные роды; Рики родился недоношенным, почти мёртвым. Постепенно, концентрируя силу памяти на той самой ночи, она вспомнила и другие детали: уставших врачей, которые ругались. Послали за священником, чтобы он совершил обряд над Рики. Когда мать вспомнила это, всё встало на свои места. Кошмары Рики имели причиной его воспоминания о рождении; грубые слова были словами врачей, странный язык – латынью священника. Всё, как оказалось, имело смысл, сказала миссис Бёрк, когда она позвонила Сандре на радио, чтобы рассказать о Рики.

“Счастливым случаем” назвать Рики Бёрка, зная о трудностях его рождения, не поворачивается язык, но ему действительно повезло, что он так легко отделался. Осложнение родов, подобное его, принадлежит к наиболее лёгким. Сюда же можно отнести угрожающие жизни последствия преждевременного рождения (при родах, происходящих на два месяца раньше срока, например); пережимание пуповины, при котором ребёнок бывает очень близок к смерти; полное предлежание плаценты, которая в этом случае закрывает выход из матки и эклампсия, потенциальной причиной которой является гипертензия у матери.

Психологические проблемы, связанные с этими осложнениями, так же серьёзны: шизофрения, шизоидные состояния, склонность к насилию, антисоциальному и криминальному поведению. Кстати говоря, научная литература приводит множество свидетельств того, что физиологические осложнения во время родов становятся причинами широкого спектра травм, начиная от психологических кончая органическими изменениями мозга. Например, исследовав 33 случая шизофрении у детей, учёные обнаружили, что в 40% случаев наличествовали различные осложнения во время родов. Количество таких осложнений для их здоровых сверстников составляло только 10%.

Ещё более показательными оказались результаты исключительно важной работы доктора Сарноффа А.Медника (Sarnoff A.Mednick), директора института психологии в Копенгагене. В начале 1960-х годов доктор Медник начал наблюдение за 170 детьми, которые были названы возможными кандидатами в шизофреники, поскольку их матери были больны шизофренией. Доктор Медник хотел узнать, у какого количества детей из этой группы в действительности разовьётся эта болезнь и, что более важно, почему. Через несколько лет он получил ответ на первый вопрос. Двадцать молодых мужчин и женщин к тому времени были больны шизофренией. Пытаясь понять, почему именно эти люди заболели, доктор Медник обнаружил важную особенность, общую для их предысторий. Их матери были ранее госпитализированы в результате этого заболевания. Он также заметил, что в школьные годы о большинстве из этих двадцати людей учителя отзывались как о трудных, проблемных детях. Но поразило доктора Медника то, что истории рождения этих двадцати человек были очень похожими. 70% из них имели ряд осложнений во время родов или во время внутриутробного развития. Обратившись же к тем случаям, в которых дети матерей-шизофреников не заболели шизофренией, доктор Медник обнаружил следующие, столь же красноречивые данные: только 15% их матерей имели осложнения во время беременности.

Столь же показательны результаты другой работы доктора Медника. На этот раз объектами исследования были мужчины, совершившие преступления, связанные с насилием. И снова он обнаружил, что общим знаменателем всех случаев была история рождения этих людей: 15 из 16 наиболее опасных преступников появились на свет в результате трудных родов (у шестнадцатого мать была больна эпилепсией).

Многие, а возможно, и большинство из трудностей и осложнений этих родов можно полностью предотвратить или, в тех случаях, когда это невозможно, смягчить. Иногда для этого требуется применение более современных медицинских технологий, иногда, наоборот, как можно меньше медицинских вмешательств. Но во всех случаях необходимо внимательнейшее отношение к эмоциональному состоянию женщины, находящейся в состоянии родов.

То, как женщина чувствует себя во время родов, имеет огромное влияние на то, как она рожает. Если она расслаблена, уверена в себе, если она рожает желанного ребёнка, она скорее всего родит легко и без осложнений. Если же её одолевают беспокойство и сомнения, если существует внутренний конфликт по поводу будущего материнства, риск осложнений гораздо более высок.

Мы знаем это не из документации о родах, а из наблюдений за детьми за короткое время до родов. В эти часы ребёнок знает о чувствах своей матери, и память о них может быть очень глубокой и проявиться через несколько десятилетий, непроизвольно или же во время сеанса психотерапии.

Одно из интереснейших свидетельств этого явления я наблюдал, общаясь в течение года с пациенткой средних лет. Это воспоминание всплыло под конец нашего общения, которое было изматывающе тяжёлым для нас обоих. Моя пациентка говорила о чём-то постороннем, когда вдруг замолчала на полуслове и изменилась в лице. Прежде чем я успел спросить, что случилось, она вдруг стала рассказывать, как испугана была её мать во время родов. Она почувствовала, что этот страх заставил её мать замкнуться на себе, защищаясь от него. “Я знала, что она не поможет мне родиться, и мне было страшно, что мне придётся делать это самой”. Другая пациентка, женщина более молодого возраста, родившаяся посредством кесарева сечения, также вспоминала обстоятельства своего рождения. В её памяти запечатлелось состояние ужаса её матери в тот момент, когда хирург готовил её к операции: “Я чувствовала её смертельный страх в тот момент, когда скальпель начал делать надрез поперёк её живота”.

Одна из проблем, связанных с подобными воспоминаниями, состоит в том, что часто нет возможности доказать их неопровержимость, что необходимо с чисто научной точки зрения. Или нет возможности побеседовать с матерью пациента, или она не может или не хочет вспомнить все подробности родов. Тем не менее, есть достаточное количество строго научных доказательств того, что такие положительные эмоции, как уверенность и желание ребёнка, и такие отрицательные, как глубоко укоренившееся беспокойство, могут в значительной степени повлиять на течение родов.

Исследования, проведённые Мичиганским университетом, свидетельствуют, что спокойные женщины рожают гораздо быстрее, чем обеспокоенные. Более определённые данные мы находим в отчёте Университета Цинциннати. В этом исследовании учёные рассматривали влияние не просто беспокойства, а разных его видов и разных видов стрессов на продолжительность родов и характер схваток. Всего было изучено влияние десяти факторов. Три из них наиболее заметно увеличивали время родов и, соответственно, уменьшали эффективность схваток: “Отношение к материнству”, “Отношение к собственной матери” и “Привычные беспокойства, волнения и страхи”. Другими словами, женщины, у которых были наименее трудные роды, проявляли наименьшее количество двойственных отношений к материнству, среди них было наименьшее количество конфликтующих со своими матерями, и они были наименее обеспокоенными. Ещё один интереснейший результат этого исследования – вывод о том, как незначительно влияние нормального восприятия на продолжительность родов и характер схваток.

Многие исследования показывают, что осложнения более часто встречаются у женщин, которым свойственны длительные тревожные состояния. Объектами одного из них, проведённого несколько лет назад в Университете Брауна, стали пятьдесят женщин, половина из которых попали в результате тестирования в группу обеспокоенных до рождения ребёнка, половина – в группу нормальных (желающих и ожидающих рождения ребёнка). После родов группа независимых акушеров, не связанных с исследованием, проанализировала документы об их родах, и данные, сообщённые ими исследовательской группе, были потрясающими.

Каждая из обеспокоенных женщин имела хотя бы одно осложнение во время родов, от относительно незначительных (рождение ребёнка с синяком на носу) до самых серьёзных (два случая недоношенности и два случая мертворожденных детей). Данные по группе “нормальных” женщин были столь же показательными. Ни у одной из них не возникло ни осложнений, ни проблем во время родов.

Конечно, это не означает, что любой сильный стресс, испытываемый матерью, повредит ребёнку. И всё же кто знает, от скольких физических и эмоциональных страданий мы могли бы избавить женщин и их детей (а под словом “мы” я подразумеваю медиков-профессионалов, таких как акушеры, психиатры, средний медицинский персонал), если бы просто-напросто стали уделять больше внимания эмоциональному здоровью женщины.

Ещё одна мера, которая позволила бы уменьшить физические опасности родов, а также и психологические проблемы, связанные с ними, столь же проста. Она состоит в более осторожном и осмысленном применении во время родов медикаментов, щипцов, внутриутробных мониторов и других сложных приборов, а также операции кесарево сечение.

В случае, когда матери или ребёнку угрожает опасность, технология может в буквальном смысле быть жизненно необходимой. Для этого она и была разработана. К несчастью, большинство акушеров использует технику в тех случаях, когда женщины не нуждаются в этом. 80% американок получает хотя бы одно медикаментозное средство во время родов, 30% новорожденных вытаскивают из матерей щипцами, 15% детей рождаются посредством кесарева сечения.

Сколько прямого физического вреда приносят эти и другие современные всемогущие средства медицинской технологии матери и ребёнку, трудно сказать. Практически, все авторитеты согласны с тем, что роды без медикаментов проходят более легко и безопасно. Действительно ли медикаменты вредны? Большинство исследований показывает, что это так. Младенцы, матери которых получали общую анестезию во время родов, обычно бывают более вялыми и имеют худшую координацию движений. Эти проявления могут сохраняться в течение многих лет после рождения.

Кесаревы сечения представляют столь же сложную проблему. Все авторитеты, опять же, сходятся на том, что вагинальные роды лучше и безопаснее, чем хирургическая операция. И всё же, это мнение не останавливает рост частоты применения кесарева сечения, который составил за последние два десятилетия в США 200%. Важным вкладом в это увеличение стало изобретение внутриутробного монитора для наблюдения за сердечной деятельностью ребёнка (кардиотокографа), который даёт возможность непрерывно наблюдать за его сердцебиением в течение родов. Акушеры говорят, что этот прибор позволяет максимально рано установить нарушения у ребёнка и максимально быстро оказать ему помощь, обычно – произвести операцию кесарево сечение. Они утверждают, что в результате использования внутриутробного монитора они могут в настоящее время спасти тех детей, которые ещё несколько лет назад умерли бы во время родов, но в действительности не могут привести статистических данных, которые подтвердили бы это. Я согласен с теми, кто считает, что увеличение числа кесаревых сечений ведёт к увеличению числа женщин и детей, неоправданно подвергающихся риску получить операционные осложнения.

Акушерские щипцы – ещё одно очень опасное орудие, ещё одна палка о двух концах. Неужели действительно необходимо их использовать при каждых третьих родах, зная, что малейшее неверное движение, лишь немного большее давление, приложенное к голове ребёнка, может стать причиной травмы мозга ребёнка, от которой он будет страдать в течение всей жизни. Всё больше специалистов даёт отрицательный ответ на этот вопрос, и среди них доктор Чик, который утверждает, что причиной напряжения тазовых мышц женщины, ведущего к необходимости применения щипцов, является беспокойство, испытываемое рожающей женщиной. Если бы женщины были лучше подготовлены к родам, число травм, вызванных применением щипцов, могло бы быть значительно меньшим, а к последствиям их применения относятся, среди прочих, повышенное давление и мигрень.

Доктор Чик пришёл к такому выводу случайно. Он отдыхал на теплоходе, когда у одного из пассажиров вдруг началась сильнейшая головная боль. Выяснилось, что эта боль возникала всегда в одном месте: во лбу над правым глазом. Тот был уверен, что она возникла в результате перенесённой им в детстве глазной инфекции.

Оказалось, что он ошибался. Под гипнозом он подробно описал, как протекало это инфекционное заболевание, но затем вдруг его память сделала скачок во времени, к моменту рождения, которое, по его описанию было крайне мучительным. Он вспомнил крики своей матери, и затем – разрывающую голову боль.

На вопрос доктора Чика он ответил, что в точке над правым глазом боль была наибольшей, но он также чувствовал острую боль в области основания черепа. Доктор Чик счёл данное описание очень похожим на роды с применением щипцов или, что было больше похоже на правду, с неудавшейся попыткой их применения. Дело в том, что губки щипцов накладываются по бокам головы, за ушами, где и должна была бы чувствоваться боль в случае их правильного наложения.

Доктор Чик так и сошёл бы с теплохода, имея в своём багаже ещё один интересный случай да новое предчувствие, если бы его нового знакомого на пристани не встречала его мать. Конечно же, она никак не ожидала, что её будут расспрашивать об обстоятельствах рождения её сына. Но когда доктор Чик объяснил причину этих расспросов, она сказала, что роды действительно были очень трудными, что все роды она страдала от ужасной боли. Было несколько моментов, когда ребёнок был на пороге смерти. Его спасло только то, что акушер в самый последний момент в отчаянии наложил щипцы.

Конечно, один случай, даже тот, в котором все мельчайшие детали были подтверждены независимой стороной, не может рассматриваться как правило. Причин, вызывающих регулярные головные боли, множество, от повышенного кровяного давления до опухолей мозга. Мы не знаем, насколько верно, что их наиболее частой причиной является наложение щипцов при родах, поскольку его отдалённые во времени последствия недостаточно изучены, как и последствия всех других операций, традиционно являющихся частью акушерской практики, от ультразвукового исследования до эпизиотомии.

Совершенно очевидно, что есть случаи, когда эти вмешательства просто обязательны. Но сейчас они стали настолько традиционными, что часто применяются без надобности. Как заметил доктор ЛЕБОЙЕ (Leboyer), трудно придумать что-либо более ужасное, чем появление на свет тем путём, который акушерство так бездумно приготовило для целого поколения людей. Чаще всего они рождаются при ярчайшем освещении в холодной комнате, полной нержавеющего металла, наполненной незнакомыми людьми в белых масках и резиновых перчатках. Сразу после рождения их обычно забирают у матерей, напичканных медикаментами и не вполне понимающих, что с ними происходит, и бесцеремонно помещают в детскую, рядом с другими кричащими, испуганными детьми.

Удивление вызывают не современные нападки на эту систему, а то, что родителям и врачам потребовалось так много времени, чтобы понять, насколько вредной она является как для новорожденных, так и для их родителей.

Все те новые знания, которые получены нами за последние десять лет, свидетельствуют о том, что даже постаравшись, мы не могли бы изобрести ничего хуже, чем традиционный метод родов. Тем не менее, тысячи детей в западных странах и по сей день рождаются в обстановке, которая хороша для компьютера, но никак не для рождения человека.

Возьмём, например, один компонент этого метода: разлучение матери и ребёнка сразу после его рождения, который остаётся в практике, несмотря на современные знания о его вреде. Многие акушеры настаивают на её необходимости, аргументируя это тем, что матери и ребёнку больше всего после такого тяжёлого испытания, как роды, необходим отдых, и хороший отдых. Но все исследования, объектом которых была привязанность, формирующаяся между ребёнком и родителями сразу после родов, свидетельствуют, что это не так: и мать, и ребёнок в эти минуты и часы нуждаются и хотят больше всего не спать, не есть, а прижаться друг к другу, касаться друг друга, смотреть друг на друга и слушать друг друга. Сотни исследований, проведённых за последние годы, подтверждают это.

Давайте вернёмся к тому кинофильму, о котором я рассказывал вам раньше. Все, кто смотрел его, в их числе и я, были восхищены тем, как режиссёру удалось зафиксировать процесс формирования этой привязанности на плёнке. Ни матери, ни дети не были ни сонными, ни вялыми, ни измученными. Они были старыми друзьями, любящими друг друга, которые ждали и не могли дождаться этой встречи.

Дети с радостными, широко открытыми глазами начинали искать своих мам сразу после рождения. В этом возрасте они ничего не видят на расстоянии больше примерно 30 сантиметров, поэтому ребёнок, родившись, не видит лица матери. Но каждый раз, когда мать начинала говорить что-нибудь, ребёнок поворачивал или пытался повернуть голову в направлении её голоса. Как только ребёнка клали на живот матери, он немедленно начинал ползти вверх к груди, делая движения, похожие на плавательные. Пожалуй, самым удивительным из всего, что мы видели, было то, как мало эти дети плакали. До тех пор, пока не приходила сестра, чтобы их забрать, они были совершенно спокойными и довольными.

Мне показалось, что аудитория была даже более потрясена поведением матерей. Все находящиеся в зале были профессиональными медиками: врачи, медицинские сёстры, психологи, психотерапевты, и все занимались проблемами рождения, многие из нас принимали роды. Но мне думается, никому из нас не приходилось наблюдать, как легко женщина принимает роль матери; сейчас мы видели это на экране. Об этой лёгкости и свидетельствовали и жесты, и всё поведение женщин. Режиссёр фильма, молодая немка Сигрид Эностин говорила, что больше всего её поразило то, как женщины разговаривали со своими детьми. Их голоса становились мягче, слова – проще; даже глаголы, которые они использовали в своей речи, обращаясь к детям, менялись. Это был явно инстинктивный процесс, поскольку когда к мамам обращалась сестра или врач, их речь автоматически приобретала “взрослый” тон и становилась более сложной.

Сигрид Эностин сказала, что женщин почти не интересовал пол ребёнка, хотя в обычной ситуации это первый вопрос, который задаёт мать после рождения ребёнка. Эти матери были настолько взволнованы тем, что ребёнок у них на руках, они могут смотреть и дотрагиваться до своих детей, что им приходило в голову посмотреть или они замечали сами, какого пола ребёнок, не раньше, чем через полчаса после родов, иногда и через час. Им было достаточно того, что дети их были рядом с ними, целы и здоровы. Другое обстоятельство, бросившееся в глаза автору фильма, состояло в том, что матери очень уверенно обращались со своими детьми. У многих из них это был первый ребёнок, но ни одна из них не волновалась и не сомневалась относительно того, как себя вести. Каждая держала ребёнка в первый раз так, как будто это был её тысячный ребёнок.

Нам неизвестно, насколько полезным был для этих детей опыт мягкого рождения, поскольку они были героями документального фильма, а не клинического исследования. Но результаты большого числа исследований последнего времени дают основание предполагать, что этот опыт был для них исключительно важен. Эти исследования изучали различные обстоятельства рождения и их влияние на дальнейшее интеллектуальное и эмоциональное развитие ребёнка. Результаты показали, что дети, которые легче других обучаются и чувствуют себя наиболее счастливыми, сразу после рождения имели возможность сформировать привязанность к матери. Другими словами, это дети, опыт рождения которых был близок к опыту детей, снятых в этом фильме.

Более того, в результате клинических исследований нам известно, что воспоминание человека о первом контакте с матерью продолжают влиять на его чувство защищённости по прошествии многих лет после этого момента. Это было продемонстрировано работой пионеров в области изучения привязанности, докторов Маршалла Клауса и Джона Кеннела. Тех, кого учёные назвали “привязавшимися младенцами” («воссоединившимися»), выросли более уверенными в себе, открытыми людьми, чем дети, которых забрали у матерей сразу после рождения.

Существует целая серия исследований по проблеме привязанности ребёнка и матери, которые очень оригинальны и глубоки. Их авторы – супружеская пара, Хэрри и Маргарет Харлоу, работающие в университете Уисконсин – поставили своей целью проанализировать поведение новорожденных обезьян, которых поместили в клетку с игрушечной мамой-обезьяной. Для этого они изготовили обезьян двух типов. У одной из них было проволочное тело, деревянная голова, в проволочную грудь была вмонтирована соска с молоком. Другая была такой же, но учёные обернули её проволочное тело махровым полотенцем с отверстием для соски. Оказалось, что это простое дополнение имело огромное значение для обезьян.

Маленькие обезьяны, находившиеся в одной клетке с проволочной “мамой” выпивали столько же молока и так же прибавляли в весе, как и находившиеся в одной клетке с махровой обезьяной. Но когда им давали возможность выбора, они все предпочитали махровую “маму” проволочной. Они прислонялись к ней и обнимали её, как если бы она была живой, что не делали с проволочной обезьяной. Однажды экспериментаторы запустили в клетку маленькую заводную игрушку, которая с шумом ехала по площадке, где обезьяны обычно играли, и все напугавшиеся малыши тут же побежали искать защиты у своей махровой “мамы”. Она заслужила их доверие и любовь, просто потому, что была обёрнута махровым полотенцем.

Если даже обезьяны проявляют такую высокую чувствительность к тактильным ощущениям, что же можно сказать о двух-трёхдневном ребёнке человека?

Что происходит с его психикой, когда он лежит в шумной детской комнате, окружённый незнакомыми людьми, лишённый теплоты общения с матерью? Каким образом скажется на его дальнейшей жизни отсутствие столь значимого в первые дни и часы жизни контакта с матерью, как оно повлияет на его отношения с ней, с отцом, с его собственной женой и детьми? Может ли быть сомнение в том, что он чувствовал бы себя лучше, если бы больше времени находился рядом с матерью и меньше оставался в одиночестве?

Глава 6.

формирование характера.

Теперь, должно быть, все уже поняли, что рождение – одно из важнейших событий нашей жизни. Игры, в которые мы играем детьми, развлечения, которые мы выбираем для себя, будучи взрослыми, даже наши сексуальные интересы – всё это в определённой степени зависит от нашего опыта рождения. Возьмём один простой, но очень показательный пример: почему ребёнок может часами качаться на качелях на детской площадке? Качание – это не игра и не навык, который он приобретает в результате процесса обучения дома или в детском саду. Дети инстинктивно тянутся к повторению ощущения качания, так как оно похоже на ощущение покачивания, испытанное ребёнком в утробе матери. Взрослый, заворожённо наблюдающий за тем, как фокусник вытаскивает кролика из цилиндра, поддаётся тому же импульсу. Загадочное появление кролика из ниоткуда на подсознательном уровне напоминает ему его собственное рождение. Символическое повторение ситуации чудесного появления человека на свет из материнского тела – причина столь сильного влияния различных превращений и волшебства на наше воображение.

Многое из того, что нам не нравится, также может быть объяснено в связи с опытом рождения. Мы все встречали людей, которые в любую погоду не носят шляпу, свитеры с высокими воротниками, шарфы и любую одежду, прилегающую к шее. И хотя друзья обычно расценивают это как странность, я думаю, причина этого явления – их опыт рождения. Большинство детей рождается фронтально, а это значит, что голова и шея испытывают наибольшую нагрузку во время рождения. Не трудно понять, почему те, кто пережил особенно болезненное появление на свет, не любят впоследствии, чтобы одежда прикасалась к этим частям тела.

Я имел в виду подобные отдалённые во времени последствия, когда говорил ранее, что в какой-то мере мы все смотрим на мир глазами того новорожденного ребёнка, которым мы были когда-то. Рождение и опыт жизни до рождения формируют основу человеческой личности. Всё, чем мы становимся или надеемся стать, наше отношение к самим себе, отношения с родителями, друзьями – всё это зависит от того, что с нами происходит в эти критические периоды жизни. Рассмотрев вопрос о влиянии опыта жизни до рождения, я бы хотел обратиться к самому процессу рождения.

Долговременное влияние памяти о рождении очень чётко было прослежено во второй части исследования, проведённого мной среди моих пациентов. Оно косвенно свидетельствует о том, что если мы более счастливы или более грустны, более злы или подавлены, чем другие люди, это является по крайней мере частично, результатом того, каким образом мы появились на свет, хотя зависимость между самим рождением и такими чувствами, как злость и подавленность, весьма специфична; большинство выявленных зависимостей связаны с сексуальной направленностью личности.

Наши сексуальные вкусы очень много говорят о нас как о личности в целом. Сильное эго и высокая самооценка, например почти всегда соотносятся со здоровыми сексуальными предпочтениями, в то время как травмированное или слабое эго и отвращение к самому себе столь же часто являются причиной сильных, иногда опасных сексуальных патологий. Хорошим примером такой связи может служить зависимость сексуальных извращений от искусственно стимулированных родов, выявленная в ходе данного исследования. Человек, получающий сексуальное наслаждение от страданий партнёра, обычно психически неустойчив вообще; это подтверждает и тот факт, что стимулированные роды связаны не только с сексуальным садизмом, но и с мазохистской направленностью личности.

Стимуляция родов производится посредством внутривенного введения роженице искусственного окситоцина. В результате матка сокращается и выталкивает ребёнка. Однако при прекращении введения окситоцина схватки часто прекращаются, и роды могут превратиться в долгую, изматывающую пытку. Многие женщины, пережившие стимулированные роды (важно отметить, что в большинстве случаев стимуляция делается по инициативе или настоянию акушера), описывают свои роды как нечто “сделанное” за них. Они чувствуют, что схватки рождаются не внутри их тела, что они навязаны ему извне. В результате они теряют контроль над своим телом, и им гораздо труднее тужиться в ритме схваток, чем женщинам, рожающим без стимуляции. Мать не чувствует гармоничной связи со своим телом и со своим ребёнком.

Ребёнок, не готовый к рождению, выбрасывается из матки в результате её сокращений, но получает очень мало помощи от матери, если она не может тужиться во время схватки или тужится между схватками. В результате, поскольку женщина не может эффективно тужиться, а стимулированные роды имеют тенденцию затягиваться, ребёнка часто приходится извлекать при помощи щипцов.

Такой способ рождения и родов – наиболее неблагоприятный как для ребёнка, так и для матери. Роды навязываются и ей, и ему, в то время как ни она, ни он физиологически не готовы к ним. Они не могут работать сообща во время родов, и мои открытия подтверждают предположение о том, что отсутствие гармонии во время родов может замедлить или препятствовать возникновению привязанности между матерью и ребёнком и отрицательно повлиять на развитие личности ребёнка.

Роды со стимуляцией плохи ещё и потому, что они физически опасны. “Каждый ребёнок по-своему реагирует на стимуляцию родовой деятельности”, – говорит доктор Эдвард Боуи, директор отделения акушерства в Пресбитерианском Медицинском Центре в Нью-Йорке и главный эксперт по синтетическим формам окситоцина, обычно используемых для стимуляции родов.– “Невозможно предсказать, у кого реакция на искусственный окситоцин будет нормальной, и роды будут успешными, а у кого он вызовет столбнячные (затяжные) схватки, во время которых плод может получить травму мозга или даже умереть от кислородного голодания”.

Опасности, описанные доктором Боуи, могут быть также причиной того, что женщины, родившиеся с применением стимуляции, впоследствии сами имеют проблемы при родах чаще, чем другие. Удваивает же степень риска то, что даже изучаемые вне зависимости от упомянутого фактора, стимулированные роды по разным причинам представляют собой опасность для эмоционального, физического и сексуального здоровья ребёнка.

Многие женщины испытывают сильные сексуальные ощущения во время родов; их дети тоже время от времени чувствуют наслаждение, продвигаясь по родовым путям. Это первый опыт физического контакта для ребёнка, поскольку до этого 9 месяцев он плавал в защищающем его тельце мешке с амниотической жидкостью, и ощущения, испытываемые им во время рождения, оставляют неизгладимый след в его памяти.

Во время родов всё его тельце трётся и сжимается. Его кожа впервые в его жизни подвергается прямой стимуляции. Он также чувствует боль. Сокращающиеся стенки матки сильно давят на ребёнка, особо сильное давление испытывают голова, шея и плечи.

Сочетание боли и удовольствия оставляет долгий след в психике ребёнка и влияет на формирование его сексуального поведения. Обобщая, можно сказать, что чем больше удовольствия ребёнок испытывает во время родов, тем больше вероятность того, что в дальнейшем у него разовьются здоровые сексуальные приверженности.

Если данные моих исследований достоверны, а я считаю, что так оно и есть, –можно утверждать, что опыт рождения является решающим для формирования сексуальной стороны личности человека. Взаимные поглаживания, объятия, поцелуи, шёпот, характерные для сексуального поведения взрослых людей, имеют параллели в поведении во время родов и в следующий за ними период формирования привязанности между матерью и ребёнком.

Давайте рассмотрим в этом аспекте случаи кесарева сечения. Ребёнок, рождающийся вагинально, проходя по родовому каналу, получает первый чувственный опыт, и ощущение прикосновения к его телу, какими бы неопределёнными и общими они ни были, анализируются им с точки зрения их качества и оставляют глубокий след в его памяти. Этот след становится в прямом смысле предшественником и предвестником его сексуальности во взрослой жизни. Столь же, но по-другому, важно и отсутствие такого опыта. Поэтому у людей, родившихся посредством кесарева сечения, часто бывают резко отличные сексуальные (и даже физические) приверженности.

Хирургическая операция лишает ребёнка физических и психологических удовольствий, которые испытывает ребёнок при вагинальных родах. Вынимаемый из матки матери в операционной, он не получает сенсорной стимуляции. Его чувства во время появления на свет часто бывают беспокойными. В физическом плане кесарево сечение опасно тем, что у ребёнка во время рождения не складывается представление о пространстве. Знание пропорций собственного тела даётся опытом, которого он лишён. Он не чувствует, где начинается и заканчивается его физическое тело, поэтому такие дети часто бывают неуклюжими. В сексуальном плане последствием кесарева сечения является необходимость в телесном контакте. Таким людям особенно нужны постоянные поглаживания и объятия. Зная, как эти люди появились на свет, нетрудно понять, в чём причина их голода по телесному контакту.

Боль – второй жизненно важный элемент любого рождения. Чередуясь с удовольствием, она создаёт контраст ощущений, испытываемых ребёнком. Ничто в его предыдущем опыте не готовило его к тем боли и волнению, которые ему приходится испытывать, проходя по родовым путям. Несмотря на волшебные мгновения удовольствия, он переживает этот процесс в основном как насилие. Это путешествие со всеми его ошеломляющими и пугающими контрастами оставляет в душе каждого из нас неизгладимый след. Самые долговечные символы наших культур и религий отражают это влияние: противопоставление рая и ада, изгнание Адама и Евы из рая могут быть прочитаны как притчи о человеческом рождении, в этом же ключе можно рассматривать и многие другие мифы. То, как мы появляемся на свет, возможно, влияет на то, как мы умираем. В воспоминаниях людей, переживших клиническую смерть, есть определённая схожесть. Учёный Карл Сэйган полагает, что эти общие черты могут быть отражением того общего, что все люди переживают во время рождения.

В сексуальном плане контрасты, переживаемые ребёнком во время рождения, выражаются в дальнейшем в двойственном отношении. Мужчины выражают его не так, как женщины, некоторые люди чувствуют эту двойственность более остро, чем другие, поскольку соотношение боли и удовольствия, испытываемых при появлении на свет, для разных людей разное. В основе этого чувства лежит подсознательное желание вновь пережить радость и спокойствие, снова очутиться в матке, где не было опасностей. У мужчин эта потребность часто принимает форму бездумной неразборчивости в связях. Бесконечные сексуальные победы на самом деле являются завуалированными попытками вновь войти и вновь завладеть спокойствием внутриутробного бытия. Но поскольку эта цель недостижима по своей природе, каждое вынужденно повторяемое сексуальное сражение заканчивается разочарованием.

У женщины потребность вернуться в матку выражается в желании, чтобы её обнимали и гладили. Поскольку и то, и другое обычно бывает частью секса, многие женщины, особенно одинокие, становятся неразборчивы в сексуальных связях, пытаясь удовлетворить эту свою потребность. Интенсивность этой потребности у всех женщин разная, так же как бывают разными переживания при рождении. Некоторые женщины не чувствуют её особенно остро, у других потребность, чтобы их обнимали и укачивали, совершенно явно выражена. Несколько лет назад молодая женщина описывала эту свою потребность психиатру Марку Холландеру как “род боли… Это непохоже на эмоциональную тоску по определённому человеку, которого нет со мной, – говорила она, – это физическое ощущение”. Доктор Холландер разговаривал с этой женщиной, проводя исследование, результаты которого показывают, что описываемая потребность очень сильно выражена, а, следовательно, влияние опыта рождения очень велико. Из тридцати девяти объектов исследования чуть больше половины (21) признались, что они соглашаются на сексуальные отношения для того, чтобы получить возможность испытать объятия. Большинство из них сначала просили мужчин крепко обнять их, но мужчинам был необходим половой акт, поэтому, чтобы получить то, что нужно было им, женщины были вынуждены согласиться.

Другое исследование показывает, насколько далеко может зайти женщина, чтобы удовлетворить свою потребность быть обнимаемой. Предметом этого исследования была внебрачная беременность. Учёных интересовал следующий вопрос: почему некоторые женщины постоянно беременеют, не состоя в браке? Исследователи ожидали услышать в ответах женщин множество сложных причин эмоционального характера, но наиболее часто встречающейся причиной оказалось желание, чтобы тебя обнимали. Из двадцати опрашиваемых, а все из них имели три или четыре беременности вне брака, восемь сказали, что беременность была той платой, которую они охотно платили за объятия. Большинство отзывались о самом половом акте как о “том, что нужно просто перетерпеть”.

Злость – ещё один элемент нашего опыта рождения. Общепризнанно, что боль вызывает чувство злости, и поскольку любые роды причиняют ребёнку боль, каждый из нас неизбежно получает в наследство первичную злость, заложенную в подсознание во время появления на свет. Это совершенно нормально. Опасность появляется только тогда, когда это наследство слишком велико или не имеет возможности быть выражено. Такое может быть, если рождение было особенно болезненным, но даже нормальные роды могут сильно разозлить ребёнка, если боль является подтверждением того, что он уже почувствовал в материнской утробе: что мать или отвергает его, или испытывает двойственные чувства по поводу его появления на свет.

Именно так случилось с Кристиной, которая отказалась брать грудь матери. Для неё и младенцев, подобных ей, обстоятельства их рождения увеличивают испытываемую ими боль. Такие дети часто бывают сердитыми не только сразу после рождения, но и в течение ещё долгого времени и, не имея возможности излить свою злость вовне, зачастую направляют её внутрь, против себя самих. Обычное психологическое явление – невыраженный гнев – является причиной ряда эмоциональных проблем, среди которых психосоматические заболевания, такие как язвы и, что встречается ещё чаще, депрессия.

Хотя причиной депрессии может быть целый ряд факторов, включая и чисто психологические, первичная злость часто занимает центральное место. Как пример я могу привести случай с человеком, которого я назову Ян, приведённый на недавней встрече Американской Ассоциации Психиатров. У Яна была сильная хроническая депрессия. Во время сеанса гипноза Ян рассказал, что он чувствует себя как бы в лифте, который дёргается то вверх, то вниз, и это вызывало у него попеременно злость и депрессию. Анализируя позднее этот образ, и Ян, и его врач пришли к выводу, что ритмические, пульсирующие движения символизируют половой акт. Но Ян не мог ничего больше объяснить по этому поводу. Он также не мог объяснить, почему он испытывал злость и депрессию при одной только мысли об образе, возникшем у него во время сеанса.

На следующий приём Ян пришёл с ответами на эти вопросы. Он не вполне понимал почему, но что-то в образе этого лифта, может быть, злость, было связано с его матерью. Он никогда не был с ней в хороших отношениях, и, думая об эмоциях, вызванных у него образом лифта, заподозрил, что они были связаны с его чувствами к ней. Он позвонил матери и безо всякой подготовки спросил у неё, была ли у неё близость с отцом, когда она была беременна. “Да, – ответила та после некоторого колебания.– Прямо перед тем, как ты родился”. Она настаивала на том, что это была не её вина: отец пришёл домой пьяный и вынудил её к половому акту. Через три часа начались роды. “Слушая этот рассказ, – говорил психотерапевт Яна, – я чувствовал себя Ньютоном, на глазах которого яблоко срывается с ветки и падает на землю. Всё вдруг встало на свои места”. Я думаю, то же самое почувствовал бы и самый большой скептик из психотерапевтов. До того самого дня, когда раскрылась истинная причина этого чувства Ян питал ненависть к своей матери за её “предательство”, которое лежало в основе его глубокой и длительной депрессии.

Мы, может быть, до сих пор не понимаем каким образом такие первичные эмоции, как злость и двойственное отношение, приводят к психическим расстройствам в детском и взрослом возрасте, но с тех пор как связь между первичными чувствами, возникающими у ребёнка во время рождения и его личностными характеристиками в дальнейшей жизни была установлена, мы находим всё больше и больше подтверждений существования этой связи. Я заметил у своих пациентов связь между нарушениями процесса питания (включая ожирение) и рождением, а также событиями, следующими непосредственно за рождением.

С самого начала жизни пища приобретает для нас важное психологическое значение. Для некоторых из нас это заместитель секса, для других – заместитель любви, для третьих – способ контроля над отрицательными эмоциями. Отношение человека к пище формируется в самом раннем младенчестве. Частота кормлений, качество пищи, обстановка и отношение к ребёнку во время кормления – всё это приобретает для него значение и влияет на его отношение к пище в дальнейшей жизни. Например, если мать настроена положительно по отношению к себе и к своему ребёнку, если её сознательные и подсознательные воспоминания о своих собственных отношениях с матерью в раннем возрасте радостные и светлые, она скорее всего будет положительно настроена в отношении кормления грудью. В результате у её ребёнка, вероятно, разовьётся здоровое, уравновешенное отношение к еде. Кормление грудью само по себе не даёт чудесным образом такого отношения. Если женщина, кормя ребёнка грудью, испытывает чувство неудобства или если её молоко отравлено никотином или алкоголем, ребёнок бывает склонен к формированию совершенно иного отношения. Убедившись в том, что нельзя доверять ни поставщику пищи, ни её качеству, он может ассоциировать пищу с неприятными чувствами, которые могут привести к возникновению у него в более позднем возрасте любого из огромного ряда расстройств, связанных с приёмом пищи.

Неестественно резкий разрыв связи между представлением о пище и образом матери также может стать источником проблем в дальнейшей жизни ребёнка. Поскольку в представлении ребёнка еда связана с любовью, безопасностью и спокойствием, пища для него становится источником особого эмоционального состояния исполненного богатым и питательным значением. Когда эта связь прерывается из-за того, что мать слишком больна или слишком занята и не может продолжать кормить ребёнка, он бывает совершенно очевидно глубоко расстроен этим. Впоследствии он может всю свою жизнь с ножом и вилкой в руках пытаться догнать утраченное в раннем детстве ощущение любви к себе.

Однако такое развитие событий не представляется мне неизбежным, потому что ни одно из событий нашей жизни не формирует нашу личность раз и навсегда. По мере того как мы познаём жизнь, мы продолжаем расти и изменяться. Но такие события, как рождение и отлучение от груди, которые до сих пор рассматривались как “объективные”, физиологические феномены, оказывают значительное и долговременное влияние на личность ребёнка. Мы должны научиться извлекать из этого как можно больше пользы.

 

Глава 7.

радость материнства.

В последнее время появилось множество публикаций, критикующих механизацию родов, и критикующих вполне обоснованно. Превращение чисто человеческого события в демонстрацию достижений медицинской технологии унизительно и во многих случаях разрушительно для человека. Исследования и статистический анализ, выполненные в последние годы, подтверждают это. Но по-моему, одним из наиболее горьких обвинений в адрес того способа, который мы в настоящее время используем, принимая роды, является описание родов в небольшой больнице на окраине Нью-Джерси, данное доктором Мишель Харрисон, которая присутствовала на этих родах как домашний врач. То обстоятельство, что роды происходили в Нью-Джерси, само по себе не имеет значения. Они могли проходить и в любой другой американской больнице или в больнице во Франции, Германии, Канаде или Италии, и это придаёт обобщающий характер наблюдениям доктора Харрисон.

“В родильной комнате, – писала она, – всё шло очень хорошо в тот момент, когда я вошла: пациентка прилежно тужилась, стонала, но не кричала. Первая стадия родов прошла успешно, всё это время она была в одиночестве. Прошло уже много часов с начала родов, и она устала. Я надела халат, перчатки и осмотрела роженицу. Раскрытие было полным, и ребёнок должен был скоро родиться. Я прикрыла её одеялом. В этот момент пришёл анестезиолог, молодой человек самоуверенного вида, который сел у изголовья кровати. Он приложил маску к лицу женщины и велел ей глубоко дышать. Он уверил её, что скоро всё закончится. Ей осталось всего две или три схватки. Я спросила, что за наркоз он ей даёт. Он не заметил моего вопроса. Через несколько минут он всё же решил ответить мне и пробормотал себе под нос что-то невнятное, так что я не смогла разобрать его слов. Однако это уже было неважно, потому что в это время вошёл акушер. Анестезиолог углубил сон роженицы на то время, пока акушер мылся и одевался. Акушер вошёл, не замечая меня. Они с анестезиологом стали обсуждать положение дел. Женщина давилась трубками, введёнными ей в дыхательное горло. Родовая деятельность прекратилась; стол развернули так, чтобы акушер мог смотреть сверху вниз во время осмотра. Врачи говорили презрительно о своей пациентке. Анестезиолог со злостью заявил, что она сыграла с ними глупую шутку. Акушер – что она совсем перестала им помогать: матка не сокращается, и она не тужится. Развернули щипцы, наложили их, и ребенка вытащили за голову снизу вверх из матки матери. Он был синего цвета и без чувств, но вскоре пришёл в себя, после того, как ему дали кислород и похлопали.

Акушер и анестезиолог продолжали разговаривать на свои темы, пока женщину зашивали. Они говорили о своих пассиях, о Пуэрто-Рико, отпуске, погоде и так далее. Рождение ребёнка… это событие затерялось в обычном для мужских раздевалок разговоре”.

Совершенно очевидно, что таким образом нельзя ни принимать новорожденного, ни обращаться со взрослой женщиной. Современное акушерство может и должно быть совершенным. Революция в пренатальной психологии дала нам новые знания о правах и нуждах рождающихся детей, которые имеют исключительное значение для самих детей, для их родителей и для всего человеческого сообщества. У нас теперь есть знания, мы понимаем, что и как происходит во время родов. Нам остаётся только применять наши знания на практике.

Поскольку мысли, чувства, слова и надежды женщины определённым образом влияют на её ребёнка, медицинское обслуживание, получаемое ею во время беременности и возможности, предоставляемые ей во время родов, должны учитывать этот факт. Я не утверждаю, что есть один единственный, лучший для всех способ родов: что хорошо для одной женщины, может быть абсолютно неприемлемым для другой. Но выбор, предоставляемый беременной женщине, должен быть гуманным, эффективным, безопасным, имеющим значение и устраивающим её. Роды – это торжество жизни и надежды, а не патологическое состояние болезни. Поэтому современное акушерство должно вернуться к своей основе: акушер должен “ловить детей”, а не производить хирургические операции, он должен обращаться с беременной женщиной как с личностью, не как с “пациенткой”. Женщина и её семье должно быть предоставлено право голоса по поводу всего, что касается родов. Игнорировать желания и потребности беременной женщины, а это случается очень часто, – просто бессовестно. Она пережила эмоциональный накал беременности – и имеет все права на то, чтобы насладиться родами, этой неотъемлемой составляющей её жизни как женщины. Не дело акушера изображать из себя Господа Бога и лишать её этого права.

Как показывает история родов, изложенная доктором Харрисон, тревожащим фактом является нежелание акушера делить ответственность за протекание и за исход родов с матерью. Врачей учат, что роды – это по большой части инженерная проблема, и они решительно настроены, вне зависимости от желаний их подопечных и данных науки, проводить эту политику в жизнь. К счастью, существуют и исключения из этого правила, и их число, хотя пока и небольшое, продолжает расти. Растёт так же и число сторонников подходов, ориентированных на семью, и программ, которые помогают людям углубить знания о беременности и родах и обогатить свои представления об их значении. Ни один приём, как бы ни защищали его его сторонники, не годится для всех. Акушер, друзья и родные могут дать совет и помочь сделать выбор, но анализ и окончательное решение – дело самой беременной пары. Поиск решения при наличии возможности выбора не только вносит элемент спокойствия, но и в определённой мере даёт им уверенность, которая идёт на пользу и им самим, и их ребёнку.

Не стоит утверждать, что в этом случае родители будут избавлены от всякого рода беспокойств. Даже лучшие пренатальные программы не могут избавить их от сомнений. Сомнения и временные трудности – естественная часть любой беременности, и женщина не была бы человеком, если бы не испытывала их. Но страхи относительно растяжек кожи, которые останутся после беременности, испорченной родами фигуре, о возможности перенести боли при родах должны быть сняты в результате бесед с врачом, акушеркой, друзьями или консультантом по беременности. Знание о том, что такого рода беспокойство характерно для большинства беременных, само по себе до некоторой степени успокаивает. Успокаивающе действует и знакомая обстановка. Родильная комната не будет казаться столь чужой и пугающей, если познакомиться с ней заранее; то же можно сказать и о медицинском персонале, если есть возможность познакомиться с ними ещё до наступления решающего дня.

Знание о том, как это будет, тоже в значительной мере помогает, особенно когда это касается влияния беременности на тело женщины. Будучи сама матерью четырёх детей, консультантом по проблемам беременности и родов, а также антропологом, Шейла КИССИНДЖЕР знает многое о предмете из первых рук. И тем не менее она удивляется каждый раз, когда просит своих беременных нарисовать себя самих. Даже самые счастливые, самые благополучные беременные видят и рисуют себя как неуклюжих, уродливых, непривлекательных. (Тот факт, что большинство беременных женщин представляют себе беременность как временное непривлекательное состояние, отличает их от беременных группы высокого риска, которые считают, что теперь они навсегда потеряли свою привлекательность). Как совершенно справедливо замечает доктор КИССИНДЖЕР, очень небольшое число мужчин соглашается с этим мнением. Привлекательная фигура беременной женщины, с её округлыми, плавными линиями, вызывает у большинства мужчин настоящее сексуальное удовольствие, и женщинам следует об этом знать.

Иногда такие факторы, о которых мы обычно не задумываемся, например, жизненное пространство, тоже могут стать источниками беспокойства. Одно из исследований показало, что тесное жилище в значительной мере отравляет восприятие беременности. Чем больше места было в распоряжении супружеской пары, тем более счастливо они воспринимали беременность. Пары, живущие в доме, чувствовали себя лучше, чем живущие в квартирах и так далее. Очевидно, что один из способов разрешения этой проблемы является организация большего свободного места в жилище. Другой – переезд. Лучшее время для переезда – до наступления беременности, но если это невозможно, наиболее мудрым решением будет найти бόльшую квартиру в том же районе. Как мы уже видели, переезд во время беременности является источником значительного беспокойства, но, как показали исследования, беспокоит женщину обычно не сама процедура переезда, а совершенно новое для неё окружение.

Работа также влияет на процесс восприятия женщиной беременности. Я обнаружил, что наиболее трудно беременность принимается теми женщинами, работа которых является единственным источником дохода семьи. Результаты исследования, проведённого доктором Хельмутом Люкешем показали, что эти женщины чаще бывают сердиты и обидчивы, что легко объяснимо. В основном же работает ли женщина дома или вне дома, работает ли она вообще – не в этом главное. Значение имеет чувство удовлетворения и пользы, которое женщина получает от своей работы, поскольку от того, как она относится к своей работе, зависит её отношение к ребёнку.

Анализ показывает, что нормальная, хорошо владеющая собой женщина, которая положительно настроенапо отношению к беременности, так же плавно перейдёт в состояние материнства, как она совершает наиболее решительные перемены в своей жизни. В опасности же те матери (и дети), которые находятся в эмоционально неустойчивом состоянии уже в самом начале беременности, и, к сожалению, большинство из них так и не получают необходимого внимания и помощи. В большинстве медицинских учреждений, обеспечивающих пренатальное наблюдение, не заведено проводить психологическое тестирование. Многие врачи, акушерки и консультанты по проблемам беременности также не принимают во внимание психосоматические аспекты беременности. Они очень быстро выясняют, как питается беременная, измеряют её вес, кровяное давление, слушают сердце, но почти никогда не интересуются её психологическими проблемами. Если психическая травма не настолько велика, что становится видна невооружённым глазом, ей вряд ли будет предложена психологическая помощь.

Это неизбежно ведёт к тому, что огромное количество женщин, которые могли бы получить эффективную психологическую помощь, так её и не получают. Последствия такого положения дел совершенно очевидно демонстрируют исследования и по поводу стресса, и по проблемам беременности и осложнений во время родов. Справедливо будет отметить, что многие женщины, которых можно было бы отнести к группе высокого риска по эмоциональным показателям, кажутся совершенно нормальными; на самом деле, до наступления беременности дела у них обычно на самом деле идут благополучно. Беременность же проявляет какой-нибудь скрытый психический конфликт, который имел место задолго до неё. Женщина приходит к беременности с определённой историей, сформированным “я” и приобретённым в течение жизни стилем копирования. Если и когда её “я” угрожает какая-либо непредвиденная опасность или её стиль копирования не работает в результате эмоциональной нагрузки беременности, тогда появляется опасность, и в этом случае ради себя и ради ребёнка ей следует искать помощи.

Женщин, которые относятся к группе высокого риска по эмоциональным показателям, обычно делят на три группы. К первой, и наиболее часто встречающейся, категории относятся те, которые забеременели при не удовлетворяющих отношениях с партнёром. Беременность имеет свойство очерчивать параметры брака с пугающей ясностью. Все трещинки и шероховатости, которые благополучно не замечались ранее, начинают вдруг лезть в глаза. Сомнения, до этого загнанные в глубины психики, неожиданно появляются в сознании: “Какой она будет матерью?” “Можно ли на него положиться?” “Хочу ли я быть отцом?” Супруги начинают задавать себе вопросы о себе самих и друг о друге, и если ответы оказываются неудовлетворительными, отношения в паре могут резко ухудшиться, что будет иметь огромные последствия для ребёнка. Лучшее время для таких вопросов – до беременности, но если они возникают уже во время беременности, пара должна срочно искать форму супружеского согласия.

Другой вид отношений, которые играют значительную роль в жизни женщины и могут влиять на протекание беременности и родов – отношения со своей матерью. Девочка получает свои первые уроки материнства от матери. Мать – первая и наиболее сильно влияющая на дочь модель поведения. Если это сильная мать, всегда готовая поддержать свою дочь, дочь скорее всего станет такой же. Если же она чувствует себя в этой роли неловко, беспокойно, или неадекватно, её дочь подвержена большему риску испытывать те же чувства во время беременности, что может привести к серьёзным физическим и эмоциональным проблемам. Одно из последних исследований, выполненных в Швеции, показало, что женщины, которых я назвал бы “несчастные дочери”, подвержены большему количеству осложнений во время беременности и родов, чем счастливые дочери.

Конечно, многие женщины, имеющие плохие отношения со своими матерями, нормально носят беременность и сами становятся счастливыми, уверенными матерями. Однако история плохих отношений с матерью увеличивает степень вероятности возникновения осложнений; поэтому дочерям необходимо разрешить конфликтные ситуации до наступления беременности.

Наконец, есть женщины, охваченные страхами и беспокойством, необычно сильными и имеющими нездоровый характер. У них вполне определённый источник, и их нелегко преодолеть. Такой тип женщины регулярно появляется в исследованиях, и у этих женщин регистрируется наивысшая степень страха и зависимости. Она находится в зависимости от мужа, акушера, своей матери, друзей. Кажется, что нет такого решения, даже самого незначительного, которое она могла бы принять самостоятельно. Её страхи иногда крайне иррациональны. Прежде и больше всего она обеспокоена тем, как будет выглядеть во время беременности. Это не случайная и не временная озабоченность, а почти мания. Каждая растяжка на коже становится причиной горестных размышлений: она никогда больше не будет стройной и привлекательной; беременность навсегда похитила её красоту. Вторая её навязчивая идея – здоровье ребёнка: безо всяких на то причин она почему-то уверена, что он родится уродом или неизлечимо больным.

Подобные чувства могут стать причиной огромного количества потенциально опасных проблем. Один учёный, например, обнаружил, что у таких женщин обычно возникает проблема при формировании привязанности после родов. Недавний отчёт учёных из Университета Северной Каролины показывает, что они также имеют материально более высокую степень риска развивать осложнения во время родов. Женщины, которые, как показало это исследование, имели наиболее долгие роды, у которых было наибольшее количество случаев применения щипцов и у которых рождались дети с самым низким коэффициентом по шкале Апгара,[****] также набрали наибольшее количество очков при тестировании на зависимость, страх за себя и за ребёнка.

Как я уже упоминал ранее, главную роль играет интенсивностьпереживания. Одно дело – быть снедаемой страхом подобного рода (в этом случае эффективной может быть помощь психотерапевта), другое – благоразумно заботиться о собственном здоровье и о вынашиваемом ребёнке. Внимательный, понимающий врач может помочь женщине справиться с волнениями. Он занимает второе после мужа место по значимости для протекания беременности. Вы помните описание родов, свидетельницей которых стала доктор Харрисон? Обстоятельства, приведшие роды к остановке и столь печальному завершению, были далеко не случайными. Женщина, находившаяся в середине родов, привязанная к родильному столу, была в наиболее ранимом состоянии в тот критический момент, когда пришёл акушер. Если бы его отношение к ней было более гуманным, вторая часть родов прошла бы так же гладко, как и первая, в соответствии с ожиданиями доктора Харрисон.

Большое значение имеет, кто принимает роды и каково отношение роженицы к этому человеку. Это обстоятельство настолько важно, что должно быть хорошенько продумано заранее. Первым шагом должно быть решение, кто больше подходит для этой роли, семейный врач, врач-акушер или акушерка. Для женщины, относящейся к группе высокого физического риска это однозначно. Её заболевание или проблемы, связанные с состоянием ребёнка, вынуждают её обратиться за помощью к врачу-акушеру. Женщина, которая хочет, чтобы на родах присутствовал семейный врач и считает, что роды без врача опасны, также будет лучше себя чувствовать, если он будет присутствовать при родах. Спокойствие, которое обеспечит его присутствие, может оказаться очень важным фактором как на последних месяцах беременности, так и во время родов.

Лучший способ найти подходящего врача – справиться о таковом у друзей, которые недавно родили. Они смогут охарактеризовать человека, а именно его личные качества и философию, что обычно невозможно найти в характеристиках врачей, составляемых больницами и местными медицинскими обществами.

Следующий шаг – личная беседа, и прежде чем остановить свой выбор на одном враче, лучше всего побеседовать с несколькими. Будьте прямы в разговоре с врачом и не позволяйте человеку в белом халате по другую сторону стола запугать себя. Помните, что именно Вы принимаете (или должны принять) решение.

Расспросите врача о его философии родов. Выясните, кто собирается родить этого ребёнка: врач для Вас или Вы сами. Спросите, какие роды представляются ему или ей наиболее приемлемыми: согласен ли он присутствовать при естественных родах или только с применением медикаментов и медицинского вмешательства. Узнайте, каких правил он или она (или больница) придерживается относительно применения мониторов для наблюдения за состоянием плода во время родов, ультразвука, анестезии, эпизиотомии, сбривания волос и применения клизмы. Разрешат ли вашему мужу присутствовать во время родов? Останется ли ребёнок с вами после родов? Если ребёнок родится преждевременно, разрешат ли вам посещать его в отделении интенсивной терапии? То, как врач ответит на все эти вопросы, столь же важно, как и содержание ответов. Необходимо, чтобы стиль врача был для вас приемлемым и, что более важно, чтобы вы доверяли ему или ей. Не важно, сколь высока репутация этого врача: если он не внушает доверия, лучше откажитесь от его помощи во время родов.

То же самое можно сказать и об акушерках. Хотя история их существования насчитывает не одно столетие, и профессия эта всегда почиталась, только с конца 60-х годов их количество вновь стало расти в составе персонала медицинских учреждений. Некоторые женщины испытывают неловкость именно от того, что они больше привыкли иметь дело с врачами, а не акушерками. Но мне кажется, что роды с акушеркой имеют определённые преимущества. Во-первых, отношение акушерки к роженице чаще бывает сочувственным и гуманным. В отличие от врачей, которых учат лечить болезни, в результате чего они относятся к родам как к патологии, акушерок обучают относиться к родам как к естественному биологическому событию. Акушерка – тоже специалист, но по естественным родам, и методы, которые она применяет, отражают это. При родах с акушеркой обычные для медицинских родов эпизиотомия, применение мониторов, процедуры подготовки к родам обычно отсутствуют. Ориентация акушерки делает её более терпимой и открытой к нововведениям. Она обычно одинаково уверенно чувствует себя и с роженицей, применяющей метод Брэдли, и с приверженницей метода ЛАМАЗА, она одинаково спокойна и в обстановке родильного центра, и в больничной обстановке. Другое её преимущество – доступность. У неё больше времени, чтобы ответить на вопросы, она обычно более заинтересована в эмоциональной поддержке роженицы. Молодая женщина, которую я назову Марша, подтверждает это, лично в том удостоверившись. Первого ребёнка у неё принимал врач-акушер, второго – акушерка. “С акушеркой, – говорила Марша, – всё было по-другому. К концу родов, когда я тужилась, она склонилась надо мной и сказала: “Ну же, помоги своему ребёнку, тужься, дай ему выйти”. Она сказала “ребёнку” и всё время родов она говорила о ребёнке. Когда же я рожала с врачом, он просто говорил: “Тужься, не прекращай тужиться”. Он говорил о чём-то чисто механическом. Слово “ребёнок” придало событию его истинное значение. Оно напоминало мне, что я здесь не для того, чтобы выполнять абстрактные физические действия. Всё это я делала для того, чтобы помочь родиться конкретному ребёнку”.

Акушерка вносит в свою профессию больше, чем внимание, и это особенно верно, если мы будем говорить о сёстрах-акушерках. Чтобы получить квалификацию сестры-акушерки, женщина должна иметь образование медицинской сестры и по меньшей мере год стажа работы в государственном здравоохранении и год стажа работы в стационаре. Сам процесс обучения занимает обычно от восемнадцати месяцев до двух лет. За это время будущая акушерка обычно участвует в более ста родах. К этому числу следует прибавить те роды, которые она принимала уже после получения квалификации. Часто бывает, что акушерка гораздо более опытна в проведении нормальных родов и в обращении со здоровыми беременными женщинами, чем занятой врач-акушер. Ещё одна важная проблема, которую женщина должна решить в начале беременности – это выбор метода родов. Когда я жил в Гарварде в начале 60-х, выбирать приходилось из двух возможностей: медицинские вагинальные роды и кесарево сечение. Все роды происходили в больницах. К счастью, сейчас это уже не так. Женщины, которые достигали совершеннолетия в конце 60-х – начале 70-х, имели свои собственные взгляды на проблему деторождения, они понимали истинное значение родов и имели представление о том, какими должны быть их результаты. В большинстве своём они смогли донести эти идеи до акушеров. Сегодня существует множество возможных путей подготовки к естественным родам, так же как существуют и доступны различные варианты проведения родов.

Как я говорил уже ранее, я не имею ничего против кесарева сечения и медицинских родов для женщин, относящихся к группе высокого риска, а также в случае опасности для ребёнка. Для нормальных же случаев я считаю лучшим способом естественные роды. При естественных родах контроль над процессом осуществляет тот, кому следует: женщина и её муж. Такой подход гуманен; он не навязывает всех тех технических медицинских процедур, которые сопровождают медицинские роды. Но что самое главное – ребёнок имеет возможность появиться на свет наиболее мягким, красивым способом. Он получает всё то, о чём мы с вами узнали, о значении чего мы говорили на страницах этой книги, и только это уже придаёт естественным родам огромную ценность.

Столь же важным, как выбор способа родов, является выбор способа психологической и физической подготовки к ним, а лучшее место для этого – курсы пренатальной подготовки. Они не только дают знания о беременности и протекании родов, об уходе за ребёнком; это также возможность приобщиться к большой семье, где беременные пары и молодые родители могут встречаться и делиться своими надеждами, страхами, ожиданиями и опытом. Выбирайте для себя курсы с умом. Каждая из многочисленных программ основана на определённой философии деторождения.

Женщина, которая хочет контролируемых, структурированных родов, возможно, найдёт искомое, готовясь по методу ЛАМАЗА. Его акцент на дисциплине и самообладании устраивает тех, кто любит не терять контроля над тем, что с ним происходит. Идеальная роженица по ЛАМАЗУ – женщина, которая, подобно прекрасно натренированному атлету, научилась делать то, что полагается, в экстремальной ситуации. Аналогия с атлетом – не для красного словца. Подобно ему, она тренируется самоотверженно и преданно и подходит к родам как к Олимпийским играм, которые она обязана выиграть; выиграть для неё – значит избежать применения медикаментов, бодрствовать во время родов и активно контролировать процесс родов. Занятия по методу ЛАМАЗА учат контролировать такие чувства, как страх перед болью, который может встать на пути к цели. Метод учит женщину справляться с подобными чувствами упорядоченно, соблюдая дисциплину. Её учат волевым усилием расслаблять мышцы для облегчения боли во время схваток, отвлекать внимание при помощи дыхательных упражнений, ускорять роды, контролируя своё психическое и физическое состояние.

Чтобы помочь ей достичь цели, нужен ещё один человек, лучше, если это будет муж, который посещал бы курсы вместе с ней и был бы её эмоциональным наставником во время родов. На последней стадии родов, например, он берёт на себя руководство выходом ребёнка по родовым путям, говоря жене, когда ей тужиться, а когда расслабляться.

Другой метод подготовки к родам – по Брэдли. Здесь каждый выполняет свою роль: мать, отец, ребёнок и врач. Один из учебных фильмов, сделанных для обучения этому методу, “Счастливый день рождения”, прекрасно передаёт эту идею. В нём под шумную фонограмму показана мать как лучащаяся звезда и команда из двух человек в футболках: врач как “Ловец детей” и отец как “Наставник”. Метод Брэдли направлен больше на использование чувств, чем на физический контроль. Мужьям и жёнам предлагается на занятиях во время подготовки открыто обсудить свои супружеские и сексуальные проблемы, а также ожидания по поводу будущего родительства и как они представляют свой переход в новое качество. Здесь много внимания уделяется правильному питанию. Здесь беременных учат некоторым упражнениям для тазовых мышц и мышц живота, но, в отличие от метода ЛАМАЗА, не делается акцента на строгом контроле за психическим и физическим состоянием. Лучше всего эту методику описывает слово “расслабление”. Женщинам предлагается эмоционально свободное поведение во время родов, свобода выражения своих чувств, а не попытка интеллектуального анализа и контроля своего состояния.

Всё это позволяет назвать метод Брэдли уникальным и во многих отношениях идеальным способом родов. Однако, как и метод ЛАМАЗА, он подходит не всем, включая и первородящих женщин. Брэдли по большей части оставляет женщину во время родов наедине с самой собой. Не зная, как она будет реагировать, когда будет рожать, женщина, возможно, посчитает такое отсутствие структуры процесса родов, несколько пугающим. Более подходящим кандидатом, возможно, будет женщина, которая хочет иметь возможность достичь свои собственные, определённые цели во время родов, и которая, уже имея опыт родов, достаточно уверена в своих реакциях и поэтому может использовать их с пользой для себя.

Последняя из трёх форм естественных родов, а также наиболее старая из них – метод Дика-Рида. Решительным образом изменившаяся со времени своего появления в конце 1940-х годов, она до сих пор остаётся наименее идеологизированной и наиболее решительной. Очень трезво ориентированные, сторонники этого метода не учат ни душевной стойкости по ЛАМАЗУ, ни открытости по Брэдли. Они делают ставку на пользу знаний и их способность устранить многие страхи и напряжение, которые вызывает трудный процесс родов. Но курсах по Дику-Риду учат подражательным навыкам, таким как дыхательные упражнения, но образовательные цели считаются здесь главными. Женщины узнают, чего им ожидать во время родов, как помочь самим себе и как принимать помощь от окружающих. Большое значение уделяется и подготовке к роли родителей. Супруги часто узнают здесь о проблемах и трудностях родительства не меньше, чем о родах. Этот метод предлагает прагматический, разумный и терпимый подход к родам. Он не требует личной приверженности в такой степени, как этого требуют методы Ламажа и Брэдли. Я думаю, что женщина, которая заинтересуется идеей естественных родов в недогматическом окружении, найдёт на курсах по Дику-Риду то, чего искала.

При всех различиях методы ЛАМАЗА, Брэдли и Дика-Рида имеют одну общую черту: открытый подход к родам. Женщина может выбрать метод ЛЕБОЙЕ или то, что сейчас называют “Мягкими традиционными родами”, некий гибрид, совмещающий элементы естественных и медицинских родов. И тот, и другой включают в себя элементы всех трёх методов подготовки, по меньшей мере двух. Метод ЛЕБОЙЕ, пожалуй, наиболее популярен, хотя и не среди акушеров, и, несомненно, наиболее широко известен. За последние годы я почти в каждом журнале, попадавшем мне в руке, встречал статью о том, как он изменил практику рождения.

Если попробовать рассказать о методе ЛЕБОЙЕ в двух словах, это затемнённая родильная комната, кожный контакт матери и ребёнка сразу после рождения, перерезание пуповины не сразу после рождения ребёнка, а через некоторое время, массаж и купание новорожденного его отцом. Сторонники ЛЕБОЙЕ утверждает, что такое “смягчение” рождения делает опыт перехода ребёнка в новый для него мир настолько положительным и обогащающим, насколько это возможно. Я полностью с этим согласен, но мне кажется, что польза ребёнку не столько от “особых приёмов” ЛЕБОЙЕ, сколько от того, что роды естественны и окружены любовью и сопереживанием, мать увлечена тем, что происходит, и это облегчает образование привязанности ребёнка и родителей в первые же моменты после рождения.

Результаты исследования, проведённого канадскими учёными, показывают, что другие формы естественных родов также могут иметь все три упомянутые элемента. После публикации книги доктора Фредерика ЛЕБОЙЕ “За рождение без насилия” к акушеру Меррею Энкину стало обращаться огромное количество беременных пар с просьбой о родах по методу ЛЕБОЙЕ. Однако в то время научных заключений по этому методу ещё не было. Поэтому он решил провести своё собственное исследование, в чём ему взялись помочь несколько его коллег и пациенты, среди них были выбраны те, у которых роды ожидались без осложнений.

Он произвольно выбрал группу родителей, которые должны были рожать в полном соответствии с методом ЛЕБОЙЕ. Другая группа рожала по мягкому традиционному методу, которым можно описать как метод ЛЕБОЙЕ без украшений: это роды естественные, без медикаментов, но свет в родильной комнате не приглушается, пуповина пережимается несколько раньше, ребёнок не получает массажа и тёплой ванны. Он также не имеет телесного контакта с матерью сразу после рождения. Анализируя данные, доктор Энкин обнаружил, что особой разницы между результатами групп, за одним ярким исключением, не было. В обеих группах было примерно одинаково малое число осложнений, и примерно одинаковое количество женщин просило обезболивающих для облегчения боли. Различие между группами заключалось в том, что в группе рожающих по ЛЕБОЙЕ время первой стадии родов было значительно короче, что по мнению доктора Энкина было результатом не метода, а энтузиазма женщин.

У детей также не было обнаружено значительных отличий. В первые дни дети, рождённые по ЛЕБОЙЕ были немного более активны и энергичны, но к третьему дню дети из второй группы их догнали. Более значительным было то, что доктору Энкину не удалось доказать, что метод Фредерика ЛЕБОЙЕ более щадящ по отношению к ребёнку. Несмотря на массаж и купание, дети в группе рождённых по ЛЕБОЙЕ плакали так же много, как и все остальные. Его вывод о том, что оба метода родов одинаково безопасны и эффективны, кажется мне как следует подкреплённым, как и его утверждение, что значение имеет только то, что способ родов должен соответствовать индивидуальным потребностям каждой пары и ребёнка.

Это значит, что женщина должна выбрать не только как она будет рожать, но и где, поскольку это столь же важно, как и выбранный метод. Обстановка должна быть такой, чтобы она могла чувствовать себя как дома и расслабиться, место должно быть удобным для родов и безопасным. Всё больше женщин считает, что родильные комнаты в больницах отвечают двум последним требованиям, но никак не первым двум. Они обращаются к альтернативным вариантам. Наиболее распространённый и противоречивый из них – домашние роды.

Сторонники домашних родов считают, что дом – лучшее для родов место. И я соглашаюсь, что домашние роды имеют немалые преимущества. Живя в одном пространстве с рождением и смертью, наши предки имели более чёткое и здоровое представление о жизненных ритмах, чем мы сейчас. Проблема состоит только в безопасности при домашних родах. Через несколько лет будет собрано достаточно информации, чтобы этот вопрос прояснился. Сейчас же у нас так мало точных статистических данных, что как бы мне этого ни хотелось, я не решаюсь советовать рожать дома. Те исследования, которые имеются по этой проблеме, неудовлетворительны. Одно из недавних исследований, проведённое в Орегоне, объясняет это. На первый взгляд отчёт кажется однозначным осуждением домашних родов. Исследователи обнаружили, что уровень смертности младенцев, родившихся дома, в два раза превышает уровень смертности родившихся в больнице. При более внимательном рассмотрении вопроса выяснилось, что в отчёте масса недостатков и ошибок. Во-первых, оказалось, что большое число домашних родов проходило без присутствия врача или акушерки, при том, что даже самые ярые защитники домашних родов выступают против родов без медицинского персонала. Во-вторых, исследователи брали в расчёт только зарегистрированные домашние роды, хотя все сведения говорят о том, что значительная часть домашних родов не регистрируется. Поэтому следует брать в расчёт односторонность этих данных.

Есть также альтернативные решения, которые пытаются комбинировать доступность медицинской помощи с домашней атмосферой: это родильные комнаты в больничных зданиях и родильные центры. Родильные комнаты при больницах – это обычно частные или получастные комнаты, в которых создан уют: они выкрашены в тёплые тона и задрапированы. Они на самом деле обычно не так хороши и уютны, как их описывают рекламные проспекты, но имеют явные преимущества перед больничными как помещения для родов. Одно из них – в том, что правила здесь устанавливают не больничный персонал, а родители ребёнка. В разумных пределах они могут пригласить на роды кого им хочется, и здесь почти не ограничивается то время, которое ребёнок может находиться здесь после рождения. Многие женщины считают, что один этот последний факт является значительным преимуществом этих родильных комнат перед больничными.

“Больше всего мне не понравилось во время первых родов то, что ребёнка у меня забрали сразу после рождения. Я была в сознании и хотела подержать его некоторое время на руках. Но меня отвезли в палату, где был выключен свет (моя соседка по палате пыталась уснуть, и свет включить было нельзя), и после того, как муж вышел, чтобы позвонить по телефону, рядом со мной не осталось никого, с кем я могла бы поговорить. И вот через полчаса после родов я очутилась совершенно одна в тёмной комнате, и ничто не могло утешить меня, кроме пакетика леденцов, которые я принесла с собой. Я чувствовала себя ужасно”.

По рекомендации акушерки эта женщина решила рожать своего второго ребёнка в родильной комнате при больнице. “Всё было гораздо более мирно и радостно во время вторых родов. Вокруг меня не было никаких приборов, муж мог быть рядом, и я держала ребёнка на руках в течение нескольких часов после родов”. Она считает, что даже сами роды проходили по-другому. “Всё шло гораздо легче; после я даже не могла поверить, как великолепно я себя чувствовала. После первых родов я целый месяц чувствовала себя калекой, эмоционально и физически.

Независимые родильные центры пока не так широко распространены, как родильные комнаты при больницах, но их число довольно быстро растёт в последние годы, и, я думаю, будет расти в дальнейшем. Мне кажется, что из всех альтернатив эти центры наиболее близки к идеальным условиям для родов: тёплая, домашняя атмосфера в сочетании с медицинской поддержкой. Например, в одном из наиболее известных родильных центров, Чайлдбеаринг Сентер в Нью-Йорк-сити женщина получает в своё распоряжение гостиную, кухню, садик под открытым небом и две спальни: одну для себя, другую для того, кто будет присутствовать на родах.

В родильных центрах правила и вмешательство стараются свести к минимуму. Близкие члены семьи могут присутствовать на родах, а ребёнок может оставаться с матерью в течение примерно часа после родов. В медицинском отношении эти центры не имеют целью заменить собой больницы. Сюда принимают женщин, принадлежащих к группе малого риска, чтобы свести к минимуму критические случаи, и персонал здесь состоит в основном из акушерок, которые в основном обеспечивают уход, включая и родовспоможение. В центрах обычно работает акушер, который приходит в случае необходимости по вызову и педиатр, который осматривает детей после рождения.

Цель таких центров, как и других альтернативных организаций и методов, описанных в этой главе, – освободить процесс родов от технологии и восстановить их на их первоначальном, принадлежащем им по праву месте: в семье. Я думаю, это принесёт пользу матери, ребёнку и, со временем, всем нам.

 

Глава 8.

 

Схватки начались в апрельский вечер, когда она накрывала на стол к обеду. Сначала боль была такой слабой, скорее даже потягивание, а не боль, что она подумала, что это ей показалось. До предполагаемой даты родов оставался ещё целый месяц; возможно, это была ложная тревога. Но через три часа, когда её привезли в родильную комнату, уже было ясно, что тревога не была ложной. Приступы боли накатывали каждые пять секунд. Она была готова родить, настолько готова, что не было даже времени на то, чтобы сделать анестезию. Роды могли быть только без медикаментов.

Она планировала это событие совсем по-другому, и, как многие женщины, она могла быть выбита из колеи неожиданностью происходящего. Но увидев, как рождается её ребёнок, она была так глубоко потрясена, что в течение многих часов и дней после родов была в приподнятом настроении. Её восприятие себя самой было гораздо лучше и богаче, чем когда-либо, и она чувствовала себя намного ближе к Энн, как назвали девочку, чем это было с первым ребёнком. Возможность держать и качать на руках ребёнка каким-то образом разогнала её тревогу; после рождения первенца она не могла взять его на руки, потому что не могла контролировать свои движения в результате слишком большого количества медикаментов, полученных во время родов.

“Миссис В.”, как назвал эту женщину в своём отчёте доктор Льюис Мел, – реально существующая личность; такова её история и таковы были её чувства и мысли после родов. Возможность держать ребёнка на руках, гладить его и завязать отношения любви сразу после рождения имеет огромное значение. Всего час, проведённый матерью и ребёнком вместе, оказывает на них обоих влияние, действие которого будет длиться многие годы. Всё новые и новые исследования свидетельствуют о том, что женщины, имеющие возможность сформировать привязанность к ребёнку в первые часы после его рождения, становятся лучшими матерями, а их дети почти всегда более здоровы физически и более устойчивы эмоционально, более способны в интеллектуальном плане, чем дети, которых забирают у матерей сразу после рождения.

Привязанность – исключительно важное явление. Все действия и слова матери, обращённые к её ребёнку сразу после его рождения, всё это кажущееся бессмысленным воркование, прижимание к себе, укачивание, даже просто разглядывание малыша имеет совершенно определённую цель: защитить и поддержать ребёнка. Каким именно образом работает эта система связи, мы не знаем, но последние исследования говорят о том, что так называемое материнское поведение биологически обусловлено.

Это предположение возникло в результате интереснейших экспериментов, проведённых университетом Ратджерз. Исследуя химические изменения в теле крыс, учёные заметили нечто странное. Материнские инстинкты возникали у животных с появлением в их крови особого гормона. Он появлялся в их крови к концу беременности, и до тех пор, пока этот гормон присутствовал в организме крыс, они были идеальными матерями. Само по себе это открытие было важным.

Однако учёные решили узнать, каким образом регулируется наличие и количество этого гормона в организме. Они обнаружили, что регулирующим фактором было присутствие маленьких крысят. Если их изолировали от крысы сразу после рождения, гормон прекращал вырабатываться организмом матери, вместе с ним исчезали и материнские инстинкты. Однажды исчезнув, они уже не возобновлялись ни при каких условиях, включая и возвращение крысе-матери её детёнышей.

Эксперименты на животных сами по себе редко бывают решающими, но этот эксперимент может иметь решающее значение для нас. Мы уже знаем, что присутствие новорожденного является критическим фактором для матери уже по двум следующим причинам: его крик стимулирует лактацию; его прикосновения к телу матери стимулирует секрецию в её организме гормона, который уменьшает послеродовое кровотечение. Таким ли уж притянутым за волосы будет утверждение, что общество новорожденного ребёнка может также стимулировать материнские инстинкты? Большинство биологических и поведенческих реакций подтверждает, что такая связь действительно существует.

Это предположение подтверждается также тем фактом, что случаи плохого обращения с детьми гораздо более часты для недоношенных детей, по сравнению с родившимися в срок. Многие авторитетные учёные считают, что изоляция недоношенных детей в специальных больничных отделениях, которая длится неделями, а иногда и месяцами, оказывает разрушительное действие на психику матерей, которые впоследствии более склонны к физическому насилию над своими детьми.

Более того, данные, которыми мы располагаем в настоящее время, говорят о наличии особого периода сразу после рождения ребёнка, когда привязанность или её отсутствие оказывает наибольшее действие как на мать, так и на ребёнка. Исследователи расходятся во мнении относительно его длительности: одни считают, что это время от рождения до одного часа или меньше после рождения, другие считают, что он длится четыре-пять часов после рождения ребёнка. Исследование же, проведённое пионером теории привязанности доктором Джоном Кеннеллом и его коллегами, указывает на то, что его наибольшая длительность – двенадцать часов. Они обнаружили, что привязанность, возникающая непосредственно после рождения ребёнка, гораздо более сильна, чем возникающая по прошествии двенадцати часов. Эта разница проявляется почти мгновенно. Уже примерно через день после родов мамы, общавшиеся с детьми сразу после рождения, держат детей на руках, ласкают и целуют их гораздо чаще и дольше, чем те, которые имели возможность первый раз взять ребёнка на руки через двенадцать часов после родов.

Это не значит, что те женщины, которые начали общаться со своими детьми позднее, станут плохими мамами. Материнские чувства настолько сложны и индивидуальны, что их нельзя свести только к биологически обоснованной реакции. Тысячи интимных моментов, которые сближают мать и ребёнка в течение всей жизни, тоже нельзя недооценивать. Я хочу сказать лишь о том, что привязанность – это определённое преимущество, данное женщине природой. И оно жизненно важно, так как под влиянием этого чувства формируется общая модель отношений. Коллеги доктора Кеннела заметили, что даже такие простые обязанности как смена пелёнок и кормление вызывают у женщин, которые не сформировали связи с ребёнком, гораздо больше трудностей. Я знаю одну женщину, у которой отобрали ребёнка сразу же после рождения. Она увидела его снова только через сутки. Сначала это её не волновало, потому что в больнице у неё было чувство близости с ребёнком. Через месяц же её отношение изменилось. Ей казалось, что ребёнок ей чужой; она не была уверена, что это её ребёнок. Она была уверена, что со временем между ними появится связь, и я поддержал её в этой уверенности. Если бы эта женщина имела возможность побыть с ребёнком некоторое время сразу после его рождения, эта проблема была бы разрешена гораздо быстрее.

Поведение женщин, у которых рано сформировалась связь со своими детьми, почти всегда отличается от поведения тех, кому это не удалось. И это подтверждают всё новые и новые исследования, объектами которых являются чёрные, белые женщины, жительницы восточных стран, богатые, бедные, принадлежащие к среднему классу, американки, канадки, шведки, японки и бразильянки. Даже когда детям исполняется три года, эти мамы бывают более внимательны к своим детям, более готовы их поддержать, а их отношение к своему материнству более радостно. Наблюдая за этой группой женщин через год после родов, доктора Кеннелл и Клаус обнаружили, что они чаще прикасались к своим детям, чаще держали их на руках и ласкали их. Когда же учёные изучали их поведение ещё год спустя, выяснилось, что они иначе разговаривают со своими детьми. Лишь очень немногие из них повышают голос и кричат на детей. Мамы обычно говорили спокойным голосом, что пора спать и малыш должен собрать игрушки, и всегда они разговаривали с детьми с уважением; из их уст редко можно было услышать приказание. Учёные были также поражены тем, что эти женщины окружали своих детей богатой, питательной оболочкой из спокойных, формирующих эго ребёнка слов. Сама манера обращения говорила этим малышам, что они любимы и желанны.

Такой манере разговаривать с ребёнком нельзя научиться ни на курсах подготовки к материнству, ни по книгам доктора Спока. Она возникает у счастливых матерей сама по себе. Как и мамы в фильме, о котором я рассказывал в начале книги, эти женщины ведут себя подобным образом совершенно подсознательно. Выбор слов, речевые модели, тон – всё появляется само по себе.

Природа поступила очень предусмотрительно, создав систему привязанности, которая удовлетворяет все нужды ребёнка конкретными способами. Она не только коренным образом изменяет поведение женщины, которая уже прожила на свете двадцать – двадцать пять лет или дольше (изменение это, кстати, настойчиво отрицалось Фрейдом), но она изменяет его на предельно оптимальный для развития ребёнка срок. Для гармоничного эмоционального, умственного и физического развития ребёнку необходимо особое любовное обращение и забота, которые могут наиболее полно проявиться только благодаря наличию привязанности между ним и матерью.

Ребёнок также готов к тому, чтобы сыграть свою роль в формировании этой привязанности. Он не в состоянии прокормиться, одеться и найти себе кров самостоятельно, поэтому те звуки, которые он издаёт, и, я думаю сам его вид природа сделала такими, чтобы они вызывали желание любить и защищать его у тех, кто может его накормить и одеть. Не так давно учёный Карл Сейган писал о том, что существа маленького роста с большой головой вызывают у нас особое к себе отношение. Он предположил, что большая голова в нашем подсознании связана с преобладанием интеллекта над телом. Я же предполагаю, что мы запрограммированы на проявление любви к существам с такими пропорциями, потому что они напоминают нам детей. Можно считать, что наша любовь к таким мультипликационным героям, как Чарли Браун и Лайнус из “Земляных орешков” объясняется их неизменным чувством юмора, но я задаю себе вопрос: а не возникает ли в нас это чувство в ответ на ощущение незащищённости, вызываемое в нас пропорциями этих большеголовых фигурок?

Конечно же, увидев своего только что родившегося ребёнка, мать инстинктивно тянется к нему, чтобы взять его на руки и прижать к себе. Это самая естественная их всех существующих в этом мире реакций, и, подобно другим аспектам привязанности, она выражает особую и основную потребность матери в присутствии ребёнка. После рождения любовь – не только эмоциональная потребность, но и биологически необходимое условие существования ребёнка. Без неё и без тех укачиваний и объятий, которые её сопровождают, ребёнок ослабеет и умрёт, причём в буквальном смысле. Это состояние ребёнка называется маразм, от греческого “marasmus”, что значит “скучающий”, и в девятнадцатом веке от него умерла почти половина родившихся детей; вплоть до первых лет двадцатого века почти 100% случаев смерти детей в приютах происходили от этого состояния. Это звучит очень просто и жестоко, но эти дети умирали оттого, что их никто не прижимал к себе. В наше время случаи маразма, или увядания, стали более редкими. К сожалению, и у нас ещё слишком много отверженных детей. Доктора называют их увядающими младенцами.

Даже небольшие знаки внимания вызывают чудесные превращения в ребёнке, испытывающем недостаток любви; это продемонстрировало исследование, проводившееся на недоношенных детях, родившихся с очень малым весом. Их медленных рост обычно связывают с нарушениями органического характера, возникающими в результате повреждения мозга, которое чаще всего называют кульпитом. Учёные предположили, что могут быть и другие причины этого явления. Учёные указывали на тот факт, что в первые недели жизни эти дети часто изолируются в отделениях интенсивной терапии. Оборудованные по самому последнему слову техники, инкубаторы, в которых содержатся недоношенные, обеспечивают их всем необходимым, кроме телесного контакта и любви.

Учёные предположили, что в этом может быть причина медленного роста недоношенных детей. Итак, они выбрали группу младенцев, находящихся в отделении интенсивной терапии и попросили медицинский персонал каждый час в течение 10 дней по четыре-пять минут гладить этих детей. Пять минут в час – небольшое время, и медсестра – не мать. Но результаты оказались значительными. Эти дети быстрее прибавляли в весе, быстрее росли и оказались физически более крепкими, чем дети, до которых никто не дотрагивался. Несколько лет спустя другая группа учёных повторила эксперимент, только на этот раз детей гладили не медицинские сёстры, а матери. Сначала никаких значительных различий в состоянии детей выявлено не было. Как и другие дети, у которых сформирован механизм привязанности, они хорошо и быстро развивались. Но когда учёные обследовали детей, участвовавших в эксперименте, четыре года спустя, обнаружилось значительное различие. Дети, которых матери гладили, имели коэффициент интеллектуального развития (IQ) в среднем на 15 баллов выше, чем те, к которым никто не прикасался во время их пребывания в отделении для недоношенных.

Конечно, события, происходящие с ребёнком в возрасте одного, двух и трёх лет, очень важны для его развития. Умственные способности не даются человеку раз и навсегда в момент рождения, и для их развития очень важно окружение ребёнка. Мозгу для развития необходима постоянная стимуляция, которую он получает в результате общения в семье, с друзьями и воспитателями. Соединяя ребёнка и мать, привязанность не только обеспечивает ребёнку общество человека, который понимает и любит его; этот союз обеспечивает ему ту стимуляцию, которая необходима для его эмоционального и интеллектуального развития. А это гораздо сложнее в жизни, чем на словах.

Не любая стимуляция воспринимается ребёнком, только небольшое количество её видов. Женщина, желающая развлечь или заинтересовать своего ребёнка, должна подходить к выбору игр с большой осторожностью. И она обычно учится этому искусству, даже не замечая этого, поскольку со временем, приобретая опыт кормления и пеленания своего малыша, становясь всё ближе ему, мать становится более чувствительной к его реакции. Мать, у которой сформирована связь с ребёнком, часто интуитивно чувствует, что может привлечь его внимание.

Большинство из того, что узнаёт ребёнок в первые дни жизни, он узнаёт посредством зрения. Лёжа в колыбели, он всё время вертит головой, обследуя пространство вокруг себя в поисках кого-то и чего-то, что могло бы привлечь его внимание. Ему хочется, чтобы его развлекали, занимали, возможно, у него есть потребность в обучении, но, поскольку его зрительные возможности очень ограничены, зрительная стимуляция должна быть особого характера. Если она слишком интенсивная, он отворачивается, если она недостаточно интенсивна, он её не заметит. Ребёнку, например, не интересно смотреть на спокойное лицо другого человека: оно не несёт информации, поскольку пока что ребёнок не умеет различать эмоциональные значения его выражений, этому он научится позже. Даже лицо матери, если его черты статичны, не интересно ему. Но двигающиеся глаза, вздымающиеся брови, выражение удивления и откинутая назад голова – другими словами, всё до некоторой степени преувеличенные, даже глупые гримасы, которые матери, близкие к своим новорожденным, строят совершенно инстинктивно, оказываются, прекрасно подходят для этого рода стимуляции.

Матери в Японии, Америке, Швеции, Самоа играют со своими детьми совершенно одинаково. Они тончайше выбирают именно те формы стимуляции, которые лучше всего подходят для интеллектуального уровня ребёнка. Более того, исследования свидетельствуют о том, что кажущиеся случайным и глупым поведение матерей, играющих со своими детьми, совсем не глупо и не случайно. Каждая из этих игр, с её собственными правилами и временными рамками, изобретается матерью так, чтобы расширить интеллектуальные возможности ребёнка.

“Гримасы” - один из примеров очень простой игры, в которую дети любят в первые недели жизни. Но через месяц-два они требуют более увлекательных игр. Уже в возрасте шести-восьми недель у ребёнка есть своё представление о том, что такое хорошая игра, как в неё надо играть и сколько времени. Одна из любимых игр, которую специалист по изучению привязанности матери и ребёнка доктор Даниил Стерн называет “клоунадой”. Это название было дано им этой игре, потому что играющие в неё мать и ребёнок очень похожи на актёра, рассказывающего длинную, смешную, искусно составленную историю и отзывчивую аудиторию. Роль актёра принадлежит матери. Она делает какую-нибудь глупость, например, сводит глаза к носу. Ребёнок улыбается или возбуждённо сучит ножками и ручками – знак того, что он хочет ещё. Мать в ответ на такую его реакцию делает что-нибудь, ещё более глупое и смешное. Постепенно они оба всё больше и больше увлекаются, пока, наконец, игра не достигнет кульминации, подобно тому как актёр доходит до главной шутки своего рассказа. Оба разражаются смехом, мать в буквальном смысле, ребёнок в переносном: переходя порог возбудимости, он начинает бешено бить ножками и ручками. Затем после паузы, подобной перерыву, который делает актёр между анекдотами, игра начинается снова.

Это в том случае, если ребёнок хочет повторения. Если же игра ему наскучила, он может сделать знак, что пора поиграть во что-нибудь другое, или отворачиваясь от матери, взгляд его становится рассеянным, он не улыбается. В этом возрасте ребёнок выражает свои чувства и желания именно таким образом.

Ребёнок очень тонко чувствует чувства других людей по отношению к себе. Он понимает их отношение к себе по глазам, а ещё лучше по прикосновениям. Поглаживание, объятия и прикосновения – это источник информации для ребёнка, по ним он судит о человеке, с которым общается, и они более важны для него, чем другие знаки, при анализе отношения другого человека к себе. Если манера общения с ребёнком холодна, если человек не заинтересован или зол на него, ребёнок чувствует, что его не любят, и, возможно, ощущает опасность. Если же наоборот, его берут на руки, если обращение с ним тёплое и он чувствует поддержку взрослого, он улавливает отношение к себе и отвечает соответствующим поведением.

Матери, у которых сформирована привязанность к ребёнку, кажется, тоже знают об этом. Наблюдая за тем, как молодые мамы держат своим детей, я был потрясён тем, какое влияние привязанность оказывает на манеру матери держать ребёнка. Вне зависимости от того, насколько им это удобно и насколько уверенно они себя чувствуют, привязавшиеся матери обнимают своих детей по-особому. Женщины из много раз упоминавшегося в этой книге фильма – прекрасное тому подтверждение. Несмотря на то, что для большинства из них это был первый ребёнок, они уверенно и ловко держали своих младенцев. Ни одна из них не волновалась и не суетилась.

Я ещё раз вспомнил об этом фильме совсем недавно, наблюдая за молодой женщиной, у которой не было возможности сформировать привязанность сразу после рождения ребёнка. Она первый раз кормила ребёнка. Когда сестра дала его ей, она улыбнулась, пытаясь скрыть волнение. Несколько секунд она неловко перекладывала малыша с одной руки на другую, стараясь найти удобное положение. Затем, устроившись удобно, она взяла бутылочку с молоком и столь же неловко вставила соску ребёнку в рот. Больше всего меня поразило в этот момент выражение её лица. Глядя на ребёнка, жадно сосущего молоко, она сузила глаза, сжала зубы и выглядела хмуро и решительно. Справедливости ради надо сказать, что её реакция была совершенно подсознательной, и я уверен, что если бы ей дали в тот момент посмотреть на себя в зеркало, она удивилась бы, точно так же, как и я. Она ничего не могла поделать с собой. Она расстроилась, глядя как молоко скатывается по подбородку её ребёнка.

Кормление ребёнка, особенно кормление грудью – столь же естественный для матери, сформировавшей связь с ребёнком, процесс, как и все другие аспекты поведения, связанного с общением с ним. Сравнивая опыт кормления грудью женщин, имеющих и не имеющих такую связь, учёные из Сиэтла обнаружили значительные различия. К восьмой неделе все, кроме одной, женщины из группы не сформировавших привязанность бросили кормление грудью как доставляющее слишком много хлопот. Женщины из группы сформировавших привязанность, наоборот, считали, что кормление грудью – настолько радостное состояние, что они все кормили своих детей в то время, когда женщины первой группы уже бросили кормление.

Такие же результаты дало сравнение аналогичных двух групп бразильянок. К тому времени, когда их детям исполнилось два месяца, три четверти женщин, имевших привязанность, и всего одна четверть не имевших привязанности продолжали грудное вскармливание. Следует иметь в виду тот факт, что данные исследования имели своей целью проследить влияние наличия привязанности между матерью и ребёнком на сроки грудного вскармливания, а не психологическую пользу этого процесса. Этот вопрос ещё не разработан настолько, чтобы можно было делать определённые выводы, но я верю, что вскоре мы узнаем об этом больше, чем знаем сейчас. Природа очень экономна. Каждая из созданных ею систем предназначена для выполнения нескольких функций, и нет причин полагать, что грудное вскармливание составляет исключение из этого правила. Если оно даёт ребёнку массу физиологических преимуществ, а влияние материнского молока на иммунную систему ребёнка просто исключительно, очень может быть, что этот процесс полезен для ребёнка также и психологически. Однако это не причина для возникновения и женщины, которая не кормит грудью, потому что не может или не хочет этого делать, чувства вины. Психологически важно, какие именно эмоции сообщаются ребёнку во время кормления. Малыш почувствует, что он любим, и при кормлении грудью, и при кормлении из бутылочки.

Любовь отца столь же сложна и столь же важна, как и материнская любовь. Мужчина может в той же степени, что и женщина, обладать “материнскими” качествами: способностью поддержать, отдать, заботиться о ребёнке – если имеет возможность их проявить. Стереотипы и непонимание отцовских чувств, существующие в нашей культуре – чуть ли не главная причина того, что нам потребовалось так много времени, чтобы заметить и признать этот факт. Даже те люди, которым полагалось знать об этом, часто этого не знали. Антрополог Маргарет Мид, возможно, иронизировала, говоря, что отец – это биологическая необходимость до рождения и социальное недоразумение, но это её утверждение отражает широко принятый взгляд на вещи.

К счастью, отношение к вопросу о роли отца начало меняться. Исследования последних лет показали, что общество новорожденного запускает те же механизмы заботливого поведения у отцов, что и у матерей: они воркуют, рассматривают, и обращаются со своими новорожденными детьми столь же часто и с той же неутомимостью. Однако никто не замечал этого до тех пор, пока команда психологов во главе с Россом Парком “прописалась” несколько лет назад в маленькой больнице города Висконсин. Доктор Парк обнаружил, что мужчины несколько медленнее проникаются чувством к детям, чем женщины, возможно, потому что этот процесс не ускоряется ни биологическими, ни культурными факторами. Но даже эта разница исчезла, когда часы посещения были изменены так, чтобы это было удобно для отцов. Мужчины проводили столько же времени, сколько и женщины, занимаясь с детьми: целовали, обнимали, укачивали, гладили и держали их на руках.

Научное название этого явления – “поглощение”, а другая группа исследователей обнаружила, что результатом этого процесса для мужчин, как и для женщин, является ранняя привязанность к ребёнку. В отчёте этого исследования указывается на то, что чем раньше отец имеет возможность увидеть своего ребёнка, тем более он заинтересован и увлечён общением с ним, тем больше у него желание дотронуться до ребёнка, взять его на руки и поиграть с ним. Если же отец присутствует на родах, он может также впоследствии отличить своего ребёнка от других младенцев (отцы, не присутствовавшие на родах, не могли этого сделать) и более уверенно и свободно себя чувствует, держа ребёнка на руках.

Учёные обнаружили, что мужчины играют с детьми не так, как женщины. Их игры обычно более активны и спортивны, но даже эта отличительная черта их взаимоотношений с ребёнком имеет своё значение в развитии привязанности, так как общение отца с ребёнком помогает женщине проявить больше чувствительности по отношению к ребёнку. Доктор Парк и его коллеги заметили, что в присутствии мужа женщина больше улыбается ребёнку и более внимательна к его потребностям. Поскольку многие другие исследования подтверждают аналогичные различия в поведении мужчин и женщин, многие учёные пришли к выводу, что каждый из родителей своим отношением к ребёнку вносит неповторимый и взаимодополняющий вклад в процесс физического, эмоционального и интеллектуального развития ребёнка. Пока невозможно утверждать, является ли это запрограммированным природой или человеческой культурой, я думаю, что социальное влияние может играть более значительную роль. Отцы и матери ведут себя по отношению к ребёнку так, как должны себя вести мужчины и женщины в соответствии с общепринятыми ожиданиями. Женщина почти всегда берёт на себя роль, связанную с традиционно “женскими” обязанностями: кормление, смена пелёнок, утешение ребёнка. Мужчины имеют тенденцию брать на себя более агрессивные функции, а также играть с ребёнком.

Возможно, наиболее удачным примером того, насколько велика эта разница, является исследование, недавно проведённое группой изобретательных исследователей из Бостона. Их приём был очень прост: они поместили матерей, отцов и детей в игровую комнату и наблюдали за их взаимоотношениями. Поведение всех представителей одного пола было удивительно одинаковым. Мамы, в общем, были спокойны, предупредительны и нежны с детьми. Они редко были чем-то особенно заинтересованы и редко проявляли сильные эмоции. Чем бы они ни занимались с детьми, держали ли их на руках, обнимали, разговаривали или играли с ними, они почти всегда вели себя спокойно и мягко. Отцы, наоборот, были более возбудимы, подвижны и шумны. Женщины больше разговаривали с детьми, а мужчины чаще нежно тыкали своих детей пальцами и подбрасывали в воздух.

Наиболее поразительным в результатах этого исследования оказалось то, насколько гармонично муж и жена дополняли друг друга в каждой паре. Ведь уверенность в себе и самовосприятие ребёнка складывается в результате всей информации, которую он получает от родителей. Происходит ли её передача посредством поглаживания, объятий и нежностей матери и физических игр с отцом или наоборот, на самом деле не имеет значения. Важно только то, что он получает от своих родителей совместную поддержку попытки быть самим собой.

Как я замечал уже ранее, мне кажется, что социальные условия определяют, кто из родителей чему учит ребёнка. У доктора Т. Берри Брэзелтона из Гарварда отличное от моего, хотя и необязательно противоречащее ему объяснение. “Мне кажется, – говорит он, – что ребёнок очень точно устанавливает отдельный канал общения для каждого из родителей, что, по-моему, означает, что ребёнку нужны для удовлетворения своих потребностей люди разного типа. Возможно, ребёнок делает более явными те различия между матерью и отцом, которые являются значимыми как для него, так и для них самих”.

Самая большая трудность, между тем, состоит в определении тех элементов, которые играют роль при возникновении привязанности между отцом и ребёнком. Если говорить в общем, то это любовь. Но в начале привязанности отсутствуют те явные психологические и физиологические связи, которые есть у ребёнка с матерью. Отцы не вынашивают своих детей в течение девяти месяцев, никогда не кормят их грудью, только иногда кормят их из бутылочки и редко бывает так, что отец проводит с ребёнком столько же времени, сколько мать. Однако привязанность, постепенно возникающая между отцом и ребёнком может быть столь же сильной и жизненно важной, как связь ребёнка с матерью.

Одним из исследований, доказывающих это, было исследование времени приёма пищи у детей. Приём пищи является столь же важным эмоциональным, сколь и физиологическим событием в жизни ребёнка. Если ему неудобно или он слишком устал, он не будет есть. Таким образом, если ребёнок выпивает одинаковое количество молока или другой питательной жидкости из бутылочки, когда её держит отец и когда её держит мать, это показатель одинаковой значимости для него обоих родителей. Именно так и случилось, когда группе отцов и матерей дали задание кормить детей по очереди. Потребление молока оставалось одинаковым вне зависимости от того, кто из родителей кормил ребёнка.

Ещё более убедительным и показателем отношения ребёнка к родителям является поведение ребёнка в то время, когда отец или мать выходят из комнаты, в которой остаётся ребёнок. “Протест против разлучения” – пожалуй, слишком нелепо звучит для названия этой реакции. В течение многих лет эксперименты ставились только с участием женщин, и до 1970 года, когда молодой учёный по имени Милтон Котелчук организовал исследование, оказавшееся поворотным пунктом для развития детской психологии, никому не приходило в голову просить отцов принять участие в экспериментах такого рода. Эксперимент был организован элегантно просто: Котелчук взял 144 ребёнка и регистрировал их реакцию, когда их матери и отцы выходили из игровой комнаты и оставляли их наедине с незнакомым человеком. Он обнаружил, что уход отцов огорчал детей в той же мере, что и уход матерей. Многие учёные, присутствовавшие на встрече, где Котелчук зачитывал результаты экспериментов, отнеслись к его открытию откровенно скептически, отражая таким образом отношение общества к отцовству. Однако это отношение меняется, как это и должно быть.

Я бы хотел в конце этой главы привести одно письмо, полученное мною совсем недавно. Оно лучше, чем все исследования, о которых я рассказал в этой книге и мои собственные наблюдения, раскрывает сущность того, что мы называем привязанностью.

“В тот момент, когда я увидела Вас по телевизору, я держала на руках и кормила свою трёхмесячную внучку, которая живёт пока с нами, потому что её мама работает. Она смотрела на меня, и у меня было сильное и очень трогательное ощущение близости, идущее от меня к ней и от неё ко мне, и его нелегко описать, но оно было очень сильно. Я не могу себе представить, что это чувство когда-либо исчезнет, сколько бы времени ни прошло. Между нами шло общение, и я знаю, что она это чувствовала, хотя и не могла выразить словами. Но я знаю, что именно так она чувствовала, потому что прочитала это в её глазах.

Много лет назад такое же чувство возникло между мною и её матерью, когда она была маленьким ребёнком, и мы до сих пор испытываем его, когда она возвращается домой с работы и даже когда говорим друг другу “доброе утро”. “Это” – как бы вы ни называли это чувство – привязанность, связь между двумя душами, и она сильна и прекрасна.

Между мною и моей матерью нет такой связи. Я знаю, что между нами не возникло привязанности, мы никогда не были связаны друг с другом таким образом, и причина этого мне неизвестна. Я пыталась понять, почему это не произошло между нами, эта пустота принесла в мою жизнь много боли, потому что я долгое время считала, что во мне что-то было не так. Я видела, что “это” существует между моими друзьями и их матерями (в разной степени, но явно в большей, чем между моей мамой и мной), и это вызывало во мне ещё более острое чувство одиночества.

Теперь я понимаю, что “это” не могло возникнуть само по себе, и могу более успешно проанализировать причины. Шла война. Я родилась в феврале 1939 года. Сразу после моего рождения мать проводила отца в армию. Отца не было с нами в первые месяцы моей жизни. Он был в учебной части. Я совсем не помню его до тех пор, пока он не вернулся домой в конце 1945 года. Он хорошо обращался со мной, но наши отношения не были близкими. Он был и продолжает быть близок с двумя младшими детьми, которые родились уже после его возвращения с войны. Я обычно уходила из дома, когда видела, как он играет и держит на руках мою маленькую сестрёнку, родившуюся в 1954 году. Мне тогда было уже 15 лет, и я чувствовала зависть и боль, глядя на них.

Сейчас мне 41 год, и я почти не чувствую близости к родителям. Я уважаю их за то, что они дали мне жизнь и вырастили меня, но ничего больше по отношению к ним я не испытываю. Но мои младшие сёстры, родившиеся в 1952 и 1954 году совершенно по-другому относятся к нашим родителям. Между ними определённо существует привязанность, и когда я смотрю на нас всех, мне иногда бывает трудно поверить, что мы дети одних родителей.

Я не помню, чтобы я была близка с кем-нибудь, кроме моей бабушки, которая меня очень любила, я до сих пор вспоминаю о её отношении ко мне. Я до сих пор помню её запах, это был запах сиреневого мыла. Я помню ощущение её волос на своём лице и прикосновение к её коже, её лёгкий шотландский акцент. Даже сейчас, когда я слышу речь именно с таким акцентом, но глаза наворачиваются слёзы. Я не помню ни одного момента, связанного с ней, который не был бы окрашен теплом и любовью. Это было почти магнетическое ощущение. Я чувствовала, что от неё ко мне шло “притяжение”, и когда моя мама не смотрела на меня или её не было рядом, я делала всё возможное, чтобы быть ближе к бабушке и испытать это чувство вместе с ней. И она всегда ощущала эту мою потребность и связь, существовавшую между нами, и пользовалась теми краткими минутами, чтобы подтвердить её существование. Если она умывала меня, она всегда прижималась ко мне и гладила меня по волосам, или щекотала меня, или играла с водой. Моя мать делала всё возможное, чтобы отстранить бабушку от меня, но ей не удалось нарушить связь между нами. Может быть, эта связь возникла в первые недели моей жизни? Я никогда не думала об этом раньше, мне это пришло в голову только сейчас, когда я села писать Вам это письмо. Она могла возникнуть в те самые первые недели моей жизни, когда бабушка взяла меня к себе домой.

Недавно, во время моего посещения Торонто, произошло одно странное событие. Мы с мужем впервые пошли на могилу моей бабушки, она умерла несколько лет назад, мы были в то время в Британской Колумбии.

Всё время, пока мы искали её могилу, у меня в ушах звучала колыбельная. Я слышала отрывки этой мелодии приходили мне на ум в течение всей моей жизни, и я никогда не знала, что это за музыка. Но теперь, когда я искала её могилу, она отчётливо звучала у меня в ушах. Когда мы нашли её могилу, я не хотела, чтобы мой муж оставался рядом со мной. Меня раздражало это чувство по отношению к нему, потому что он всё утро разыскивал вместе со мной бабушкину могилу. Но мне хотелось побыть наедине с ней, ещё раз отдаться тому особому чувству, которое было между нами. Я знала, что “её” не было в этой могиле, но было всё то же, и эта песня отчётливо звучала в моём мозгу. Я не знаю, какое значение имела та колыбельная. Это была очень нежная музыка, очень светлая и красивая, и она наполняла своими звуками всё кладбище в тот день.

До моей встречи с мужем бабушка была единственным человеком, который любил меня, и я знала это, глядя ей в глаза.

Надеюсь, это поможет мне.