BattleTech: «Невинные и беззащитные»

Перевод на русский: Андрей Чернявский ELH_K.B.Wolf
https://vk.com/elh_sldf

Версия перевода: 0.1

ФОРТ СИЛЬВЕСТРИ, РАДШТАДТ

ПРЕФЕКТУРА РАДШТАДТ

ВОЕННЫЙ ОКРУГ РАСАЛХАГ

СИНДИКАТ ДРАКОНА

2 ИЮЛЯ 2754 ГОДА

Майор Рафаэль Пиньо сел прямо в кровати при звуке сирены и автоматически потянулся на другой край, чтобы разбудить свою девушку.

Он вздрогнул, когда его пальцы коснулись лишь одеяла: они были вместе уже три года, всегда вместе ездили на десятки вызовов. Парочка быстро одевалась — подкидывала друг на другу одежду и элементы униформы — и затем в азарте залетала на стоянку к своим боевым мехам в её спортивном автомобиле вместо джипа Рафаэля, выданного ему СОЗЛ. В январе девушку повысили в звании и перевели за пределы планеты, чтобы она возглавила родственный полк. К маю оба поняли, что отношения на расстоянии многих световых лет больше не возможны.

Рафаэль только-только свыкся с тем, что снова спит один, но мышечная память при тревоге не дала покоя. Он быстро накинул комбинезон оливкового цвета поверх трусов и футболки и, прихватив пару кроссовок, босиком промчался по своей двухкомнатной квартире и оказался за дверью. Майор на волосок отстал от своей соседки, капитана Джессики Бреске, одетой в футболку и оливково-красный килт.

— Поедете со мной, сэр? — спросила она, когда оба бежали к лестнице: апартаменты для одиноких офицеров представляли собой двухэтажный комплекс, напоминающий мотель, все двери которого выходили на небольшую автостоянку. Форт Сильвестри находился с южной стороны на берегу большого озера Эбигейл, а с северной его встречала окруженная холмами столица планеты, Мюнхен. Широкая река, достаточно глубокая для торгового судоходства, текла на восток от озера на двести километров в сторону ближайшего океана. Кольцо многочисленных островов и архипелагов, огибающих континент, успокаивало самые сильные волны и превращало так называемый «ров» континента в рай для рыбаков.

Внутреннее озеро на многие километры окружали богатые поля, а от форта Сильвестри на юг на тысячу километров простирались леса радштадтских сосен, известных тем, что при обработке их древесина становилась мерцающей и золотистой. Это была малонаселенная планета, поэтому на её защиту встал всего один батальон 151-го лёгкого кавалерийского полка Сил обороны Звездной лиги. Этот полк — полк «Тёмная лошадка» — был четвертой частью 3-ей полковой боевой группы, которую в полном составе обычно называли «Эриданской лёгкой кавалерией».

— Обязательно, Джесси, — ответил Рафаэль. — Удивлен, что ты здесь, думал, вы с Сабиной поедете отдыхать, — сказал он, когда два офицера мчались вниз по лестнице.

— Мы только что вернулись, — пояснила Джессика, и, конечно же, капитан Сабина Кантэ в винтажной футболке, оливково-красном килте, как у Бреске, и её привычной шляпе уже сидела в джипе с открытым верхом. Квартира Кантэ на нижнем этаже находилась рядом с местом парковки. — Я как раз бегала наверх за бутылкой вина, когда раздался сигнал тревоги.

Рафаэль заметил, что Сабина собирается пересесть на заднее сиденье, чтобы уступить ему место, как и положено по званию и должности командира 8-го разведывательного батальона, — но он покачал головой и уселся сам позади. Джессика завела двигатель, и, увидев пару младших офицеров, неуклюже выбравшихся из комнаты на первом этаже, Сабина крикнула им, чтобы они тоже садились, в то время как другие побежали уже к своим машинам.

В тот момент, когда два лейтенанта втиснулись рядом с Рафаэлем, Бреске включила передачу. Визжа колесами, автомобиль помчался со стоянки в сторону отсеков для мехов.

В шести километрах от того места лейтенант Минтэ Сквайр, одетая в бикини, танцевала со своим парнем, они вдвоем теснились между другими танцорами на переполненном паркете. За воротами форта Сильвестри находился Мичам, изначально небольшой лесозаготовительный городок, который разросся, удовлетворяя потребности гарнизона: торговые лавки, рестораны и туристические агентства днем, а с заходом солнца — стандартный набор ночных заведений.

Многие рестораны предпочитали те или иные рода войск: у мехвоинов были свои бары, пехотинцы любили выпить в других местах, и так далее. «Сайд Скиртс» — это двухэтажный тики-бар и танцевальный клуб прямо на берегу озера Эбигейл. Он был популярен не только среди танковых экипажей, но и часто посещался байдарочными и рафтинговыми командами, расположенными по обе стороны озера.

«Сайд Скиртс» заполняли памятные для танкистов вещи. В хорошую погоду раздвигались стены. Клиенты, привлеченные тики-факелами на песке, стекались на первый этаж либо с главной дороги перед входом, либо чаще с озера и туристических отелей по соседству. Первый этаж был оформлен нашивками и знаками различия, картинами, частями танков, как знакомыми, так и загадочными. И всё это объединяла длинная стойка из радштадтской сосны, сверкавшая золотом в свете костров.

Наверху был еще один бар: тоже выполненный из радштадтской сосны, но никто не видел его мерцания, потому что помещение освещалось только светильниками для танцев. Танцпол «Сайд Скиртс» был эксклюзивным, потому что вышибалы следили за соблюдением дресс-кода: купальные костюмы, юбки или килты, в результате чего в затемненном помещении было не так много рук, ног и тел, извивающихся под громкую музыку.

Минтэ и её парень, капитан Пайк Сун, командир 5-й разведывательной роты, обычно бывали в клубе каждую пятницу и субботу. Сун был помешан на фитнесе, а Минтэ любила воду, поэтому в эту пятницу, как обычно, они были на озере до захода солнца и с тех пор танцевали и пили.

Она почувствовала, как партнер взял её за руку, и, повернувшись, ухватилась за бедро Пайка, покачиваясь. Минтэ была маленькой и небольшого телосложения, бикини на ней было нужно больше для соблюдения дресс-кода, чем для удовлетворения биологических потребностей. Все полезные черты для командира танка. Пайк являлся высоким и худым, с мускулами как из проволочной стали от лазания по своему боемеху во время службы и по горным склонам в свободное время. Волосы у Пайка были иссиня-черными, а Минтэ обесцветила свои до белизны. Когда они начали встречаться, она покрасила кончики в черный цвет, чтобы соответствовать партнеру.

Пара танцевала, руки на бедрах, тела прижаты друг к другу. Звучала музыка «Валькирия Гочуджан» — сценическое имя мюнхенской исполнительницы, которая смешивала свой оригинальный ню-метал с последними корейскими поп-хитами с Терры — колонки ревели, пол гудел от басов, и всё это вдруг оборвалось. Все моргали и кричали в раздражении, когда в баре зажглись потолочные белые лампы.

— Тревога! — закричал военный полицейский, забираясь в диджейскую кабину. Диджей включил микрофон, и служащий наклонился к нему. — Тревога, — повторил он, — это не учения. Всем явиться в ангары, я повторяю, это не учения, — закончил полицейский, отходя в сторону.

— Всё как вас учили, народ, — раздался над толпой голос Пайка. — Сержанты, поддерживайте спокойный выход и проследите, чтобы, кто слишком пьян, точно попал в такси с батальонным талоном, — приказал он. Посмотрев на Минтэ, он добавил: — Лейтенант Сквайр, возьмите подмогу и проверьте уборные.

— Да, сэр, — ответила Минтэ, протискиваясь к задней стене, когда толпа начала двигаться к лестнице. Таково было правило о свиданиях в батальоне: нельзя встречаться в своем отряде, нельзя позволять чувствам мешать выполнению долга. Она лейтенант, даже когда была не при исполнении, полупьяная в одних пляжных туфлях и бикини, но её парень являлся капитаном, который дал ей приказ.

По мере того, как Минтэ продвигалась, она видела, как солдаты помогают своим более пьяным товарищам идти к двери. Отношения между Звездной лигой и Синдикатом Дракона можно было назвать напряженными, гарнизонные войска едва терпели на большинстве планет дома Курита. Не было ничего необычного в том, что одинокие военнослужащие попадали в засады и оказывались избитыми крутыми мичамцами в километровом питейном квартале, поэтому солдаты передвигались как минимум парами и имели при себе талоны для оплаты поездок на такси: батальон покрывал первоначальные расходы, чтобы доставить их домой в целости и сохранности, а итоговая стоимость позже вычиталась из жалованья.

Один из танковых командиров в её взводе, капрал Питер Скавоне, зашел с фланга и тоже направился к уборным. Минтэ распахнула дверь женского туалета и прогнала пару не успевших накраситься женщин, которые не слышали новость. Услышав, как Скавоне выгоняет солдат из мужского туалета, лейтенант двинулась по служебному коридору, в который, как она знала, любовники иногда забегали, чтобы уединиться. Никого не увидев, Минтэ открыла шкаф с техническим инвентарем, чтобы проверить, и, конечно же, там обнаружилась парочка обнявшихся.

— Ну-ка, вы двое! Сигнал тревоги не для вас, черт возьми, капрал Блэк? — воскликнула Минтэ в изумлении, которое быстро сменилось гневом, когда она увидела, кто был рядом с ним. — Самбора?

Рядовая Элина Самбора, невысокая темноволосая женщина с заметными линиями на коже из-за загара, сжалась под её взглядом, когда поправляла свой топ и желтый кавалерийский килт. — Простите, мэм, это моя вина, он был таким милым и...

— Прекрати. Ты не виновата, — отрывисто оборвала лейтенант. — Скавоне у гальюна, встреться с ним и оба отправляйтесь в Форт-С.

— Да, мэм, — ответила Элина, проскользнула мимо Минтэ и помчалась по коридору, желтый килт развевался на её бедрах. В предыдущем гарнизоне СОЗЛ была традиция носить шерстяные килты, и в нескольких магазинах Мичама продавались такие же, но местного производства. Когда прибыл 8-ой разведывательный батальон, его солдаты практически приняли эту традицию как местную. Магазины быстро изменили дизайн своих товаров, удобный для ЭЛК, а среди рядового состава наиболее популярным был желтый тартан с черной и оливково-красной поперечной штриховкой. Сержанты, как правило, носили либо желтую форму, либо наоборот — желто-оливковую на черном, а офицеры — либо оливково-красную с желто-черными вкраплениями, либо что-то индивидуальное. Независимо от цвета, было крайне необычно видеть кого-то вне службы в длинных штанах или, не дай Бог, в рабочих шортах.

Минтэ перевела взгляд на капрала Блэка. — Водитель сержанта Маклеода? Ты что, совсем спятил?

Капрал Гулливер Блэк просто пожал плечами в своей дерзкой манере, поправляя шорты. Мускулистый, подтянутый, с профилем греческого бога и копной черных волос, он был достаточно красив, чтобы заставить почти любую обратить на него внимание. Однако год назад он был назначен её наводчиком: двенадцать месяцев, проведенных в обществе друг друга в тесном пространстве 40-тонного ховертанка «Зефир», вдыхая запах партнера после нескольких дней без душа и слушая одни и те же историй снова и снова. Минтэ всегда видела в нём только солдата и поэтому совершенно не стеснялась его отчитывать.

— Ты знаешь правила, капрал! — крикнула она, схватив его за плечо и толкнув в коридор. Он перешел на быстрый бег, Минтэ следовала за ним по пятам, продолжая кричать. — Только не во взводе: помимо того, что она рядовой, это же водитель Маклеода!

— Она симпатичная, — произнес Блэк в качестве объяснения, спускаясь по лестнице. Они были последними кавалеристами внутри бара, а небольшая группа гражданских всё ещё бесцельно ерзала на ярко освещенной танцплощадке.

— Это не оправдание, Гулливер, — ответила Минтэ, когда они спустились на первый этаж и помчались к дороге. — Мы поговорим об этом позже в «Чоп Шопе».

Её взвод относился к роте «Чинук» капитана Кантэ, поэтому все машины в роте — включая её четыре «Зефира» — имели прозвища, начинающиеся на буквы Ч или К. Они вошли в легкий темп, двигаясь по темной улице вместе с остальными членами батальона, пока полицейские продолжали вычищать каждое здание.

Впереди виднелся форт: одни из массивных, пятнадцатиметровых железобетонных ворот были уже закрыты, но другие оставались открытыми, пока лёгкая кавалерия трусцой вбегала внутрь. Вооруженные полицейские проверяли документы под бдительным контролем двух оснащенных пулеметами БТРов.

Когда Минтэ и Блэк добрались до ворот, поток людей за ними поредел. Обернувшись, она увидела, как члены военной полиции двигаются по бульвару, выискивая отставших. Как только все войдут внутрь, они закроют ворота для машин и оставят открытым только хорошо охраняемый пешеходный вход. Минтэ вытащила свое удостоверение личности из тонкого водонепроницаемого бумажника, пристегнутого к бицепсу, и, пройдя мимо полицейских, посмотрела на грузовики роты «Чинук».

— За мной, — сказала она Блэку и помчалась к шестиколесному транспортному средству прямо туда, где оно должно было находиться. Как и во время учений, которые они практиковали последние тридцать дней или около того, оливково-красные грузовики полка тылового обеспечения уже подъезжали к воротам, паркуясь в заранее отведенных местах для каждой роты. Водитель, долговязый мужчина с выдающимся адамовым яблоком, уже собирался поднять заднюю дверцу, когда все на борту крикнули ему, чтобы он подождал.

— Дайте мне руку, мэм, — сказал на краю огромный мужчина на густом шотландском наречии, протягивая вниз волосатую лапу. Сержант Кристофер Маклеод — один из немногих в лёгкой кавалерии, кто говорил на шотландском языке Терры — был настоящей горой с такими толстыми мышцами, что, как говорили, они могли остановить огонь стрелкового оружия. В черных ботинках, зелено-темном клановом тартане и батальонной футболке он, скорее всего, был в «Брейкинг Треке», бильярдной, куда часто захаживал танкисты, и где выпивка — дешевая, кий — кривой, а обслуживающий персонал — мало одетый.

Ступив на заранее опущенную подножку задней дверцы, Минтэ взяла его за руку и, не столько помогая, сколько затягивая себя, забралась на полтора метра в кузов грузовика. Поблагодарив сержанта, она втиснулась между двумя мехвоинами на деревянной скамье напротив Маклеода, когда тот подтянул и капрала Блэка. Блэк тоже поблагодарил его и сел рядом с Самборой.

Минтэ бросила взгляд на Блэка, но, увидев пустой грузовик, остановившийся рядом с ними в районе роты «Чинук», обратилась к водителю: — Поехали, рядовой, этот транспорт сможет отвезти следующую группу.

Водитель закрыл заднюю дверцу и побежал на свое место: с хлопком пневматических тормозов и выхлопом угольно-черного цвета грузовик с ревом выехал на асфальтовую дорогу, резко развернулся, бросив пассажиров друг на друга, и помчался в механгар роты «Чинук».

Как и все в батальоне — и в самом полку, поскольку это была директива сверху — Рафаэль держал в отсеке полностью упакованную тревожную сумку. Через несколько мгновений после прибытия он переоделся в свой охлаждающий костюм мехвоина и положил её рядом с ногами своего 60-тонного боевого меха «Острок». Когда майор станет подниматься на лифте в кабину, Рафаэль засунет сумку в небольшой шкафчик для хранения вещей. Поскольку всё, что делал боевой мех — даже при обычной ходьбе — создавало тепло, мехвоины облачались в охлаждающие костюмы в кабине. Оливкового цвета, облегающее одеяние из смешанной ткани и арамида, такой костюм был переплетен с небольшими трубками, которые подавали охлаждающую жидкость к торсу и конечностям, поддерживая нормальную температуру тела. Поскольку охлаждающий костюм был предназначен для отвода тепла, а не для его удержания, Рафаэль также надел полевую куртку длиной до середины бедра, чтобы защититься от ветра, хлещущего по отсеку.

От своего «Острока», он пошел по обозначенному безопасному пути вдоль стены и позади боевых мехов, держа центральную зону открытой, чтобы пилоты командного и охранного копий могли вывезти в свои мехи. Рафаэль не бежал. «Никогда не бегай», — наставлял его первый командир. «Когда офицеры бегают, солдаты беспокоятся, что им тоже надо так поступать». Но Рафаэль позволил себе идти быстрее.

Он оглянулся, когда сержант Хемфилл шагнула вперед на своём «Волверине», и первый, громовой шаг эхом разнесся по механгару. Боевые мехи высотой от восьми до двенадцати метров могли пройти там, где не сумеют проехать танки, и способны в одиночку уничтожить целый полк пехоты. Настоящие хищники наземного боя. Это была истина, которую понимали все: единственное, что может остановить боевой мех — это другой боевой мех.

Однако четыре полка «Эриданской лёгкой кавалерии» не были предназначены для того, чтобы в лоб сражаться с вражескими полками. Конечно, они и это могли: благодаря недавно закончившейся Пиратской войне 3-я полковая боевая группа стала опытной и проверенной в боях.

Но, согласно доктрине, это были лишь разведывательные части: основным боевым элементом Сил обороны Звездной лиги были дивизии, каждая из которых представляла собой массивную организацию с бригадами боевых мехов. Дивизии были организованы в корпуса, и командующий армией назначал командиру корпуса независимые полки или сводные группы, такие как лёгкая кавалерия. Эти подразделения были глазами корпуса, призванными вести разведку впереди дивизий или прикрывать их фланги: кавалерийская доктрина, такая же старая, как первые одомашненные лошади, и лёгкая кавалерия была очень, очень хороша в этом.

Миссия определяет оснащение, как это часто бывает, поэтому полки ЭЛК строились по-другому: вместо дюжины боемехов в трёх копьях или роте, они имели восемь боемехов в двух копьях. Однако в каждую роту добавлялась пара аэрокосмических истребителей и два взвода вспомогательных единиц: в частности, в 8-ом разведывательном батальоне на роту приходилось два взвода ховертанков. Пиньо также следил за тем, чтобы его батальон был быстрым и проворным: он отказался от всякой техники, которая не могла развивать скорость не менее 80 км/ч и отверг многие распространенные в СОЗЛ тяжелые боевые мехи в пользу быстрых застрельщиков.

Включая его командное копье, в батальоне было всего восемь копий боевых мехов, на двадцать процентов меньше, чем в конфигурации девять плюс одно копье, распространенной во всей Внутренней Сфере. Однако, благодаря тому, что его машины обеспечивали постоянное наблюдение, более высокая скорость батальона позволяла Рафаэлю диктовать условия почти каждого сражения.

Он распахнул дверь в центр по экстренным ситуациям: как только батальон выйдет на поле боя, главный штаб в сильно укрепленном командном бункере возьмет на себя управление. Однако в центре персонал работал двадцать четыре часа в сутки, и он контролировал критический первый час в чрезвычайной ситуации. Помещение — не более чем небольшой конференц-зал с голографическим столом в центре и экранами на каждой стене — кипело активной деятельностью, над голостолом висело изображение трех сферических межпланетных кораблей в плотном строю, приближающихся к Мюнхену.

— «Юнионы»? — спросил Рафаэль. — Я впечатлен, обычно пиратов не увидишь на кораблях, которым всего пятьдесят лет. Откуда они взялись?

Мастер-сержант Наталия Егоршева посмотрела на него со своего места у стола.

— Мы не засекали ранее инфракрасные следы, — ответила она, — поэтому думаем, что торговый прыжковый корабль сбросил их некоторое время назад, и они медленно дрейфовали.

Рафаэль кивнул. Это была достаточно распространенная тактика, используемая пиратами, наемниками или наемниками, имитирующими пиратов. — Они, должно быть, вошли в атмосферу около полюса, мы не обнаружили их, пока корабли не прошли южные горы, — добавила Наталия.

— Удалось их идентифицировать?

Седовласая женщина слегка покачала головой, затем пожала плечами. Недавно овдовевшая мать-одиночка, она уже получила разрешение на выход на пенсию. С менее чем тридцатью годами службы, работа в центре должна была стать для нее легким переходом на гражданскую техническую работу. Но рейдеры умели выкидывать планы в форточку.

— Корабли не передают никаких опознавательных сигналов, — призналась она, — но визуально похожи на межпланетники известного наемного подразделения под названием «Гренадеры Меркурия». Они постоянно меняют место работы между Лирой и Синдикатом, выполняя за них грязную работу, которую государства не хотят официально брать на себя.

Глаза Рафаэля сузились, когда он прислонился к голотанку, наблюдая за тем, как над океаном заходят на посадку межпланетные корабли. До приземления оставалось чуть больше часа, оно ожидалось рядом с Мюнхеном.

— На кого они работают?

Наталия покачала головой. — Не могу знать, сэр.

Майор низко зарычал от досады, затем с помощью управления увеличил масштаб предполагаемого места посадки. Это было большое открытое поле к западу от Мюнхена. — Почему там? — спросил он. — Космодромы находятся на северной стороне, на западной нет ничего, кроме тюрьмы.

— Капитан Эйвери, — сказала Егоршева, имея в виду офицера разведки, яростно бьющего по клавиатуре в углу и просматривающего поступающие данные, — считает, что они наступают по схеме «два шага вперед, один назад»: один совершит налет на город, а два других направятся на юг, чтобы задержать нас.

— Умно и по учебнику. Это говорит нам о том, что они профессионалы, — предположил Рафаэль. Он хрустнул шеей, затем улыбнулся мастер-сержанту. — В такой ситуации блокирование фланга на воде и обмен пространства на время — это именно то, что, согласно учебникам, должен делать батальон мехов против стандартного батальона мехов.

Рафаэль сделал паузу, оглядел комнату, и полдюжины глаз посмотрели на него. Хищная улыбка расплылась по его лицу.

— Но мы не стандартный батальон мехов.

Четыре ангара для мехов 8-го разведывательного батальона были расположены на большой площади, все трехэтажные здания выходили на общую железобетонную площадку. Двери отсеков были открыты, и с озера дул прохладный ветерок. Пока что только охранное копье батальона пробиралось к пирсу: это само по себе дало Минтэ первое представление о том, где и в чем может быть проблема.

Сейчас она сосредоточилась на своем взводе: как и на учениях, как только все прибыли, они быстро переоделись, и сержант Маклеод организовал боевые группы. Как и у мехвоинов, стандартная танкистская форма также содержала систему охлаждения для защиты от жара машины. Однако, поскольку огонь был самым смертельным врагом танкистов, их униформа не содержала нейлона, который мог бы расплавиться на человеческой коже. Вместо этого одежда обугливалась при поджигании, а сами охлаждающие трубки, подобно дорогим свечам, сгорали без остатка.

Как и мехвоины, танкисты носили полевые куртки вне танка и снимали их, как только забирались в боевую машину. Кожаные ботинки танкиста — с ремнями и пряжками для затягивания, а не со шнурками, которые могут сгореть, — пистолет, висящий на бедре, и перчатки без пальцев дополняли униформу. Ее волосы развевались по плечам, когда Минтэ переходила от танка к танку, следя за отсутствием механических проблем, пока сержант Маклеод проводил радиоконтроль.

Ангар для мехов был стандартным для СОЗЛ: гарнизонный, построенный для размещения любого подразделения, которое может быть приписано к Радштадту, он имел по полдюжины мест для мехов с каждой стороны. Однако, поскольку роте было выделено только восемь боевых мехов, четыре ближайших к дверям отсека были переоборудованы для размещения и обслуживания пары судов на воздушной подушке каждый. Напротив её четырех «Зефиров» стояли четыре 35-тонных «Лайтнинга» третьего взвода, их экипажи также копошились рядом с ними.

— Лейтенанты, ко мне! — крикнула капитан Кантэ с середины ангара. Минтэ немедленно повернулась и побежала туда: бегать было запрещено, но срочное ускорение, чтобы не заставлять командира ждать, практически входило в должностные обязанности лейтенанта.

Капитан Кантэ была в своем охлаждающем костюме мехвоина, но не накинула полевую куртку. Помимо облегающей одежды, воины носили еще и подшлемник, отводящий пот, который включал капюшон, полностью закрывающий шею, а также голову под нейрошлемом.

Вместо стандартного оливкового, черного или зеленого цвета, подшлемник Кантэ был ярко-фиолетовым, в честь ее происхождения из Лиги Свободных Миров. Родом из отдаленного уголка пространства лиги, известного как миры Троицы, капитан Кантэ с детства пилотировала «Кэтлмехи», или так называемые «скотомехи». Будучи самым талантливым мехвоином в батальоне, когда система снабжения Звездной лиги случайно отправила 8-му разведывательному батальону 60-тонный «Оствар 2Mb» вместо почти идентичного «Остсола», которого они запросили, майор Пиньо сразу же поручил новый мех ей.

Миры Троицы изначально были заселены ковбоями и скотоводами с североамериканского континента старой Терры, и эта культура прослеживалась во всем: Кантэ носила коричневую ковбойскую шляпу Стетсона, украшенную кольцом из серебра и бирюзы, и настоящий старинный револьвер на низко опущенном ремне. Она была блестящей, целеустремленной, смертоносной и, как Минтэ втайне сказала Суну однажды ночью в постели, — всем тем, кем сама хотела стать, когда станет капитаном. Минтэ оказалась в полукруге с другими лейтенантами рядом Кантэ, изучая позу и выражение лица своего командира, пока та принимала отчет о состоянии взвода лейтенанта Дональда «Дабл-Ди» Дирка.

Дирку потребовалось всего несколько секунд: стопроцентная готовность была требованием батальона перед выходными, поэтому инструктаж личного состава занимал больше времени, чем техники. Кантэ перевела взгляд своих темных глаз на Минтэ.

— Минни? — Минтэ слегка улыбнулась: командир да мама были единственными, кому она позволяла называть себя так, даже Сун называл её полным именем.

— Мэм, то же, что и у Дональда, — начала она, а затем в течение нескольких секунд описала состояние своего отряда: танки были готовы, экипажи в основном трезвые. — Лучше, чем я ожидала для вечера пятницы.

Кантэ широко улыбнулась. — Сейчас утро субботы, — затем её улыбка слетела. — У нас три межланетных корабля направляются к равнинам Буффало, расчетное время посадки — чуть больше часа. Батальон сейчас выдвинулся, сражение будет по плану номер один, и нам повезло, мы получим судна.

— Дерьмо, — проворчал лейтенант Диас, и группа рассмеялась. В командном отряде Кантэ были «Оствар», «Остсол» и пара 40-тонных «Сентинелов». Лейтенант Диас возглавлял отряд разведки, имея по паре 30-тонных «Джавелинов» и 35-тонных «Тэлонов».

План сражения №1 батальон репетировал по крайней мере раз в квартал: отрабатывая оборону Мюнхена, большая часть батальона должна была совершить марш по суше к столице. Однако одна рота вместе с охранным и артиллерийским копьями отправлялась к побережью на десантных кораблях, высаживалась в одном из нескольких назначенных мест, чтобы обойти противника с фланга или отрезать ему путь к отступлению. У восточного пирса гарнизона были пришвартованы десять десантных кораблей для боемехов, построенных компанией «Хаган Индастриз». Как и ангары для мехов, предназначенные для размещения стандартной роты, СОЗЛ выделили полку поддержки Радштадта достаточное количество десантных кораблей, чтобы перевезти целый стандартный батальон и командное копье в любое место на богатом водой мире. Каждое судно, способное переправить копье или аналогичный по размеру отряд поддержки, могло развивать скорость восемьдесят километров в час, не отставая от быстроходных легких боевых мехов кавалерии.

Каждое подразделение по очереди высаживалось с десантного корабля, а Диас обладал нередкой среди солдат особенностью — морской болезнью. Хотя на межпланетниках у него всё было в порядке, он, по слухам, провел своё первое развертывание на десантном корабле, выбравшись из «Тэлона» и свесившись за борт. С тех пор Диас носил специальный пластырь, который помогал ему во время миссий, но после них он всё равно оставался несчастным в течение дня.

— Есть идеи, где мы причалим, мэм? — спросила Минтэ. Два взвода аппаратов на воздушной подушке будут сопровождать десантные суда, следя за засадами и прочесывая плацдарм на предмет противника до того, как корабли подойдут.

— Сейчас босс думает о «Цветке лотоса», но пока мы не имеем больше информации, он решит всё в процессе, — Кантэ покачала головой, затем посмотрела на каждого лейтенанта по очереди. — Всё как на учениях: следуйте указаниям майора, слушайте своих сержантов, не будьте дураками.

Минтэ усмехнулась традиционному совету капитана. Когда Кантэ отпустил их, она повернулась и побежала к своему взводу — к черту правила — с широкой улыбкой на лице и подавая рукой сигнал к готовности.

Как один, четыре танка её взвода запустили свои двигатели, взвод Дирка на долю секунды отстал от них. Ангар мехов внезапно превратился в неумолимую какофонию, почти физическую волну звука, когда установленные под днищами вентиляторы разогнались до нужной скорости и подняли ховертанки, весь шум эхом отражался от железобетонных стен, превращаясь в неумолкающий, всепоглощающий рев.

С помощью гидравлики всё бронированное лобовое стекло откинулось назад при её приближении. Поднявшись по наклонному корпусу «Зефира», Минтэ заглянула вниз, в двухместную кабину танка. На правом сиденье оказался её водитель, рядовая Эмили Йоханссон, держа в руках шлем командира. — Берите, мэм! — крикнула она сквозь шум вентиляторов.

— Спасибо, Швестерхен, — ответила Минтэ, натягивая шлем на голову. Он напоминал узкопрофильный мотоциклетный шлем, но стоило ей надеть его и зафиксировать, как встроенные наушники с шумоподавлением мгновенно компенсировали внешний гул. Её визор всё ещё был поднят наверх, но теперь, по крайней мере, Минтэ могла говорить и слышать. Она повернулась, чтобы посмотреть на капрала Блэка, сидящего на вершине турели, свесив ноги в люк.

— Капрал, все в порядке? — спросила она по внутренней связи. Он показал ей большой палец вверх, и она нажала на маленький триггер на шлеме у подбородка, переключаясь на внутреннюю частоту взвода. Минтэ могла контролировать несколько частот одновременно, но по умолчанию для разговора всегда использовался интерком: чтобы говорить по разным каналам, ей приходилось нажимать на переключатель в нужном направлении.

— «Чинук-4», прием.

— «Ктулху» на связи, — ответил Маклеод.

— «Кэндимэн» готов, — сказал капрал Скавоне.

— «Чок Блок» на связи, — закончила капрал Луана Блаувельт. Минтэ снова переключила частоту и стала ждать, сидя на корпусе, скрестив одну ногу и свесив другую через открытый козырек.

Десять секунд спустя раздался первый шаг боевой машины: капитан Кантэ одним плавным движением переместила свой «Оствар» вперед и повернула к дверям ангара. Она перешла на полный шаг, одновременно передавая: — 9-я разведывательная рота, доложите.

«Чинук-1», «Чинук-2» готовы.

«Чинук-1», «Чинук-3» готовы.

«Чинук-1», — отозвалась Минтэ. К тому времени, как она активировала микрофон, капитан и ещё один боевой мех уже вышли из ангара, а третий шел за ними по пятам. «Чинук-4» готовы.

— Хорошо, «Чинуки». Делаем всё точно так же, как мы тренировались, всё по плану, — сказала Кантэ. Возникла пауза, а затем: — «Циклон-главный», здесь «Чинук-главный», «Чинуки» направляются к пирсу, прием.

— «Чинук-главный», здесь «Циклон», — услышала Минтэ ответ майора Пиньо, и наконец опустила визор. Внутренний дисплей ожил, помечая транспортные средства и боевые мехи как дружественные и показывая ей, что майор вещает на батальонной частоте, расстояние и пеленг до пирсов, а также дюжину других сведений. — Никаких прожекторов, освещающих рыбу с барж, вы знаете, что это запрещено.

Последний из боевых мехов покинул отсек, и четыре «Лайтнинга» начали скользить вперед, поворачивая к двери.

— Удилища и лески уложены, майор, никакой рыбалки в походе. Но не обещаю этого на обратном пути.

Смех. — Вполне справедливо. Удачной охоты, «Чинуки».

— И вам того же. «Чинук», конец связи.

Когда последний «Лайтнинг» направился к дверям, Минтэ опустилась на свое место, нажала кнопку закрытия полога и кивнула Йоханссон. Когда купол опустился и с грохотом захлопнулся, «Зефир» начал скользить вперед. Молодая водительница одновременно раскрутила танк, так что они уже были на одной линии с выходом, когда завершили вращение.

— Отлично сработано, Эмили, — похвалила Минтэ, затем взглянул на время. Семь минут пополуночи. Мы танцевали меньше тридцати минут назад. — Поехали.

РАВНИНЫ БУФФАЛО, РАДШТАДТ

ПРЕФЕКТУРА РАДШТАДТ

ВОЕННЫЙ ОКРУГ РАСАЛХАГ

СИНДИКАТ ДРАКОНА

3 ИЮЛЯ 2754 ГОДА

Майор Пиньо остановил свой «Острок» и повернул его на юго-восток, чтобы посмотреть, как спускаются бандитские межпланетные корабли. У него было две роты на линии длиной в тысячу метров, протянувшейся через южный край равнин Буффало, в десяти километрах от берега. Названные так из-за стад буйволов, которые время от времени бродили по ним — хотя капитан Кантэ уверяла его, что это не настоящие терранские буйволы, но он не мог их отличить, — равнины были оставлены не застроенными в качестве меры безопасности от беглых заключенных.

От равнин к озеру тянулся длинный полуостров, увенчанный исправительным институтом «Цветок лотоса», крупнейшим тюремным учреждением в Синдикате Дракона. На площади четыре на четыре километра он представлял собой серию из примерно восьмидесяти Х-образных зданий размером 600 на 600 метров: ближайшая дюжина — деревянные тюрьмы минимального уровня охранения, а большинство — шестиэтажные железобетонные серые сооружения, в которых содержалось в общей сложности более миллиона заключенных, включая женщин и подростков. В самом центре находилось двухэтажная укрепленная постройка без окон, известная как «Черная башня» для заключенных строгого режима.

Местная легенда гласила, что это сооружение получило свое название потому, что большая часть здания строгого режима находилась под землей, на полдюжины уровней ниже уровня грунтовых вод. Говорили, что при отключении электричества насосы останавливались, и тюрьма медленно заполнялась, топя заключенных снизу вверх. После того как вода вытекала, заключенные легкого режима вытаскивали тела для кремации — напоминание о том, что их не постигла та же участь только благодаря благосклонности Дракона.

Не все узники «Цветка лотоса» были с Радштадта: для этого существовали местные тюрьмы, что удивило Рафаэля, когда только принял командование гарнизоном. Кроме того, было хорошо известно, что Синдикат не стесняется казнить заключенных, поэтому он был потрясен, что у них вообще есть тюрьма сверхвысокого класса. Однако прошлый командир напомнил ему, что не всех нужно убивать, иногда их можно просто изолировать от преступной сети. Большинство местных узников были политическими заключенными, которые в случае казни часто становятся мучениками своего дела, поэтому их гниение в Радштадте служило Дракону так, как их смерть никогда не смогла бы.

Тюрьма была настоящим маяком, освещающим озеро: за многие годы надзиратели с помощью тюремного труда вырыли боковые стороны восьмикилометрового полуострова, так что теперь его ширина от равнины до главных ворот составляла всего полкилометра. На полпути вдоль полуострова, который часто называли Лотосовой аллеей из-за четырехполосного шоссе, проходящего по его длине, находилось место, где должны были причалить десантные суда. Капитан Кантэ, батальонная охрана и артиллерия высаживались там и направлялись к берегу, заманивая межпланетные корабли в Г-образную засаду.

Межпланетники снижались на длинных языках пламени, замедляясь для посадки, но затем Рафаэль увидел световые вспышки. Он переключил частоту и связался с командиром эскадрильи, капитаном Ольгой Мержевской, на их уникальной частоте, которая поддерживалась отдельно от батальонной сети, чтобы пилоты не отвлекались на болтовню на земле в разгар собачьей свалки.

«Она ответит, когда у появится возможность», подумал майор. Через несколько мгновений канал ожил.

— Сэр, — отозвалась пилот, задыхаясь, усталость в голосе доносилась даже по радио.

— Быстрый отчет, Ольга, — приказал Рафаэль.

— Сэр, эти парни хороши. Мы сбили двоих, но Бигл вышел из боя, а Джейкобс — пропал без вести, спасатели уже ищут его. Лучшее, что я могу вам обещать, это нейтральное небо.

Он помрачнел: лёгкая кавалерия привыкла действовать при поддержке с воздуха, но ничья над головой была лучше, чем быть расстрелянными истребителями. — Просто держите их подальше от нас, Ольга, и все будет в порядке. Удачной охоты.

— Есть, сэр, — ответила она и отключилась.

Майор снова посмотрел на межпланетники, а затем на дисплей, отслеживающий скорость их снижения и предполагаемое место посадки — широкий зеленый круг на его экране. Он переключился на частоту всего батальона.

— Всем ждать пять минут до приземления, затем мы атакуем.

— Пятнадцать минут! — пропела капитан Кантэ по внутренней частоте роты «Чинук». Десантные корабли шли по пеленгу прямо к длинному, хорошо освещенному участку «Цветка лотоса», «Лайтнинги» Дирка были впереди, а «Зефиры» — сзади. По времени, они должны были прибыть примерно через десять минут после посадки межпланетников. Если всё пойдет как надо, они будут в идеальном положении, чтобы ударить во фланг наемникам.

— Спасибо всем святым, мы почти на месте, — проговорила Йоханссон, и Блэк фыркнул от удовольствия, увидев её выражение лица по внутренней связи. Кроме того, что Йоханссон перекрасила волосы в вороново-черный цвет, в форме она была почти точной копией Минтэ, что вызывало особые взгляды во всем батальоне.

Однако вне службы Йоханссон предпочитала консервативные сарафаны и пила только по особым случаям. Она была милой, заботливой и настолько неуместной в грубом и шумном бронированном сообществе, что капрал Блаувельт сразу же дала ей прозвище Швестерхен — «младшая сестра» по-немецки, — а Минтэ взяла девушку в «Чоп Шоп», чтобы присматривать за ней. Она была соседкой Самборы, и как только Минтэ начала отчитывать Блэка во время долгой поездки через озеро — в танке нет секретов — Йоханссон тоже стала на него кричать, что случалось так редко, что шокировало и капрала, и Минтэ. Сейчас она успокоилась и снова стала прежней.

— Тише ты, Гулливер, — ответила Йоханссон.

— «Тише ты, Гулливер», — спародировала её Минтэ, широко улыбаясь.

— Мэм! — Йоханссон вскрикнула, Блэк рассмеялся по внутренней связи.

— Просто дразнюсь, Швестерхен, ты же знаешь, что мы тебя любим, — сказала Минте, потянулась и сжала плечо девушки, заставив её улыбнуться в ответ, а затем вновь сосредоточиться на вождении.

— Мэм, — произнес Блэк, всё веселье исчезло в его голосе. — С межпланетниками происходит что-то странное.

Она изучила свой экран: межпланетные корабли спускались перед отрядами амфибий, медленно снижаясь справа налево: теперь, казалось, они висели прямо перед ними. Один из «Юнионов» начал движение в сторону Мюнхена, в то время как широкий зеленый круг предполагаемой зоны посадки двух других качнулся на дисплее с запада на восток, определяя новое место.

— Черт возьми, это же побег из тюрьмы! — прорычала капитан Кантэ. — Так, команда «Вода», слушайте сюда. Охранное копье и «Сандиалы», вы со мной. Все остальные части поддержки, оставайтесь на баржах. Стивидор Лид, как только мехи будут развернуты, убирайтесь отсюда и вызывайте батальон для дальнейших указаний.

— Вам не придется повторять дважды, — сказал командир десантного корабля.

— «Чинук-3» и «Чинук-4», проскочите через загон, стреляйте во всё, что выходит из ворот, — продолжила Кантэ. — Если заграждения опустятся, постарайтесь проникнуть туда и расстрелять всех рейдеров, которых увидите.

Минтэ дважды щелкнула микрофоном в знак подтверждения, лейтенант Дирк сделал то же самое.

На мониторе, показывающем передислокацию батальона, Минтэ видела, как 5-я разведывательная рота Пайка направилась на восток, чтобы вступить в бой с гренадерами в Мюнхене, в то время как командир батальона и 6-я разведрота капитана Бреске начали движение к «Цветку лотоса».

— Тридцать секунд до высадки! — объявила Кантэ, когда межпланетники разделились, один направился к «Черной башне», а другой полетел низко к парадным воротам. Минтэ увидела, как заработали маневровые двигатели, перемещая корабль прямо над одним из деревянных зданий лёгкого режима, и оно мгновенно разлетелось на части, взметнув волну пламени и горящих обломков.

Она видела, как маневровые двигатели выстрелили снова, переместив межпланетник над другим зданием — с тем же результатом. А затем два корабля начали стрелять из всех своих орудий — не по роте «Чинук», а вглубь различных тюремных кварталов — и поджигать здания.

— Боже мой, — всхлипнула Йоханссон, и это был один из немногих случаев, когда Минтэ слышала, как она произносит имя Господа.

— Это вовсе не побег из тюрьмы, — прошептала Минтэ.

— Они обстреливают тюрьмы! — Джессика крикнула на частоте своей роты: поскольку командное копье Пиньо следовало за ротой Бреске — «Буранами Бреске» — он слышал её переговоры.

— Я вижу, — категорично заявил Пиньо. Он увеличил изображение, и даже на таком расстоянии стрельба была хорошо различима. Межпланетные корабли высаживали боевые мехи, а кадры с десантных судов показывали, что штурмовые войска также расстреливают тюрьмы. Одна рота противника появилась в секторе легкого режима — различные зоны, разделенные заборами, пересекающими весь объект — в то время как другая оказалась в зоне максимальной безопасности: там же находились административные здания и казармы «Цветка лотоса». Сообщения, поступающие от охранников, были путаными, но похоже, что начальник тюрьмы уже мертв.

— Но почему? — спросила Джессика. — Это бессмысленно: лиранцы хотели бы освободить политических заключенных, а драки могли бы просто убить их, если бы захотели. Кто будет платить наемникам за такое?

— Неважно, — прорычал Пиньо, — главное — остановить их. — Он взглянул на карту: до «Лотоса» больше десяти километров, Кантэ пока что одна.

В сети воцарилась тишина, а затем на дисплее загорелся маленький золотистый огонек, сообщая, что Джессика хочет соединиться по частному каналу. — Это пленники, Раф. Как старпом, я чувствую себя обязанной предложить нам взять время на планирование, давайте замедлимся и не будем сразу бросаться на спасение драков, которые с радостью закололи бы нас во сне.

Пиньо сделал небольшую паузу, прежде чем ответить: в тюрьме было около батальона хорошо вооруженных охранников и даже рота сторожевых мехов, но все указывало на то, что они уже почти все уничтожены. До высадки «Чинуков» Кантэ оставалось еще несколько минут, а это означало, что тюрьма полностью отдана на милость врага. Пока он наблюдал, в глубине тюрьмы вспыхнуло еще одно здание, а ближайшие деревянные постройки омывались пламенем от пары темно-бордовых «Файрстартеров».

— Нет, Джесси, это резня, и неважно, кто они, мы пресекаем такие вещи. «Мы защищаем граждан Звездной лиги, невинных и беззащитных», помнишь? Вот что мы делаем.

Он снова переключился на частоту батальона. — «Чинук-главный», здесь «Циклон-главный».

— Продолжайте, сэр, — ответила Кантэ.

— Сабина, — сказал майор Пиньо, — как только ты окажешься на берегу, отправляй туда свою роту и останови убийства. В каждом здании тысячи жизней, и все они рассчитывают на тебя.

— Да, сэр, — ответила она четко.

— «Циклоны», — продолжал майор, — я знаю, что некоторые из вас могут подумать, что заключенные не стоят того, чтобы рисковать нашими жизнями, но я уверяю вас, что стоят. Когда мы клялись защищать граждан Звездной лиги, не было никаких исключений или лазеек. Это и есть определение того, кто мы и что должны делать. Пиньо, конец связи.

— Это всё выглядит как дерьмо, — пробормотал Блэк, и Йоханссон вздохнула.

— Достаточно, капрал, — сказала Минтэ.

Капитан Кантэ приказала «Чинук-3» и «Чинук-4» направиться к тюрьме и обойти её по периметру: Дирк улетел на север, а Минтэ — на юг, её четыре «Зефира» подняли петушиные хвосты, прокричав всего в сотне метров от берега.

— Мэм, в поговорке говорится о «невинных и беззащитных», а заключенные не такие уж «невинные», — запротестовал Блэк.

— Там запятая, — тихо поправила Йоханссон, и Минтэ взглянула на неё: она готовилась к комиссии по повышению в звании до капрала, намереваясь в конце концов подать заявку на офицера. Блэк, по сути, проводил много свободного времени, помогая ей учиться.

— Прости? — спросил он.

— Там должна быть запятая вместо «и», Гулливер. «Невинные — запятая — беззащитные». Невинные и беззащитные — это две разные группы людей.

Наступила пауза, и он ворчливо ответил: — Ну, хорошая грамматика — это ещё одна куча дерьма, Швестерхен. — Минтэ разразилась смехом.

Затем она глубоко вздохнула. «Вот так вот», подумала Минтэ и переключилась на взводную частоту. — «Ктулху», это «Чоп Шоп» — сержант, похоже, что большой участок забора здесь разрушен, — передала она.

— Вижу, «Чоп Шоп».

— Возьми «Чок Блок» и посмотри, можно ли его преодолеть. Если да, вызывай. «Кэндимэн», за мной, — приказала она, и взвод разделился. Она повела капрала Скавоне по широкому кругу — лучшей защитой судна на воздушной подушке было постоянное движение, — пока сержант Маклеод и капрал Блаувельт приближались к береговой линии.

— «Чоп Шоп», похоже, что межпланетник прошел прямо над этим участком, ограждение полностью исчезло.

— Вас поняла. «Чинук-главный», это «Чинук-4».

— «Четвёрка», я вела наблюдение, хорошая работа, — ответила Кантэ. — Оставьте пляж открытым, мы на подходе. «Сандиалы», держите курс и выходите на «Цветок лотоса». Лейтенант ЛеМарш, как только сойдете с баржи, начинайте разбивать эти «Юнионы»: они прочные, но не неразрушимые.

— Вас понял, — ответил лейтенант Годвин ЛеМарш из своего странного боемеха: ЛеМарш и «Сандиал-2» оба пилотировали «Гелеполисы», 75-тонные мехи с наплечной артиллерийской установкой. Они были медленными и с трудом защищались, но играли решающую роль в поддержке батальонных атак. — Мы расколем эти орешки для вас.

— Просто не дайте им взлететь, «Сандиалы», а остальное мы сделаем. — Увидев межпланетные корабли всего в трехстах метрах от себя — их очертания высвечивались на дисплее, а огонь горящих зданий отражался от стеклянных поверхностей, — Минтэ повернула к пляжу, чтобы присоединиться к сержанту Маклеоду.

Приближение «Чинуков» не осталось незамеченным, и ближайший «Юнион» начал обстрел приближающихся десантных судов: ПИЧ расплавила броню одного из них, а почти два десятка ракет дальнего радиуса действия тоже попали. Тяжелобронированный корабль успел уйти от других повреждений, когда судно на воздушной подушке Минтэ оказалось на суше.

— «Чинук-4», найдите мехи, — приказала Кантэ.

— Принято, — ответила она, затем по взводной частоте передала: — «Ктулху», вы двое летите по той улице, мы поедем по этой. Следите за собой, — закончила она.

— Да, мэм, — просто откликнулся Маклеод.

Минтэ посмотрела вперед: до того места, где когда-то стояло внутреннее барьерное ограждение, было пятьсот метров скошенных полей, а за ними — ад невообразимых масштабов. Межпланетник намеренно пролетел над несколькими шестиэтажными зданиями во время захода на посадку, и те были полностью охвачены пламенем. Огонь просачивался между решетками верхних уровней, она видела, как отчаянно машут руками заключенные, подавая сигналы о спасении, пытаясь вырваться, умоляя о чуде: Минтэ поместила на экран маркер, чтобы Эмили следовала за ней, и четыре «Зефира» помчались с фланговой скоростью.

Каждый «блок» тюрьмы состоял из трех зданий, каждое из которых вмещало чуть больше девятнадцати тысяч заключенных, расположенных треугольником, так что тяжелые пулеметы каждого соседнего здания могли накрывать тюремные дворы в случае беспорядков. «Треугольники» также были расположены концентрическими кругами вокруг тюрьмы строго режима и административных зданий в центре. И только северо-восточный угол, где находился большой город для рабочих и их семей, оставался вне кольцевых маршрутов. Это означало, что, хотя дороги, разделяющие «треугольники», шли в основном прямо, невозможно было увидеть дальше следующего перекрестка. Кроме того, поскольку все Х-образные здания имели четыре крыла, за которыми могли прятаться боевые мехи, Минтэ прекрасно понимала, что ведет свой взвод под огнем на максимальной скорости, не имея ни малейшего представления о том, где находится враг.

Они выехали с поля и на скорости понеслись по двухполосному бульвару между двумя треугольниками зданий. Когда они миновали первый — явно уничтоженный межпланетником, потому что он горел ярче и жарче, чем соседние, — здание рухнуло, верхние уровни посыпались вниз, пока волна дыма, огня и пыли не осыпала «Чоп Шоп» и «Кэндимэн».

На мгновение воцарилась тишина, и задыхающимся голосом Йоханссон прошептала: — Господь слышит нуждающихся и не презирает пленных своих.

— Аминь, — закончил Блэк и добавил: — мэм, я был бы вам очень признателен, если бы вы нашли мне кого-нибудь для стрельбы.

— Найду, Гулливер, — пообещала Минте, — Проповедник может сказать, что нужно подставить другую щеку, но я — танкист с принципом «око за око».

Пиньо и его командное копье пронеслись мимо «Сандиалов» на полном ходу, оба боемеха «Гелеполис» вели огонь, не останавливаясь. Не каждый выстрел попадал в цель: несмотря на то, что они могли видеть межпланетные корабли, наполовину скрытые за шестиэтажными тюремными зданиями, им всё равно приходилось стрелять по дуге. Из-за сильного и непредсказуемого ветра, который создавало пламя над объектами, многие снаряды отклонялись, а некоторые даже попадали в сами здания.

Метафорические капли урона по сравнению с тем, чего добивались наемники: они атаковали тюрьмы на нижних этажах, ослабляя конструкции настолько, что в конце концов рушились целые крылья за раз. При девятнадцати тысячах заключенных на здание и гренадерах, высаживающихся по одному каждые сорок пять секунд или около того, заместитель Пиньо подсчитала, что потери составили уже около четверти миллиона человек и продолжают расти.

«Бураны» были разбросаны по всему «Цветку лотоса»: взводы машин Бреске вместе с «Лайтнингами» Кантэ ворвались через парадные ворота и уже охотились за мехами среди почти полностью потерянной секции зданий слабого режима. Деревянные, высотой всего в четыре этажа, все они горели, и большинство из них были разрушены на кучи горящих несущих балок и обвалившихся стен. Поскольку в комнатах было всего по два человека, общее число жертв в этой секции было меньше. Однако гренадеры явно нацелились убить всех, и чтобы выжить, требовалось чудо.

Наконец «Остсолы» Бреске оказались в зоне досягаемости, стреляя из своих больших лазеров по боевым мехам наемников, которые время от времени появлялись сквозь дым или стояли на вершинах больших железобетонных зданий: только самые легкие вражеские машины могли прыгать так высоко, но те, кто мог, следили за приближением лёгкой кавалерии.

Компьютер сообщил о слабой засечке примерно в трехстах метрах от Пиньо, и он повернулся в ту сторону: из-за пламени тепловой и ночной режимы обзора были бесполезны, а тяжелая конструкция зданий делала магнитное сканирование ненадежным, поэтому в большинстве ночных сражений можно положиться только на собственные глаза.

Из-за стены дыма показался темно-бордовый тяжелый боемех: разум майора закричал «Вархаммер», увидев характерную форму, и как только прицел вспыхнул золотистым цветом, Пиньо нажал на кнопку стрельбы. 60-тонный «Острок» считался недостаточно вооруженным для своих размеров, обменяв огневую мощь на способность держать скорость восемьдесят километров в час: из его левого и правого боков выстрелили изумрудные лучи больших лазеров увеличенной дальности, один из которых попал вражескому боевому меху в правый торс.

Пиньо не удивился, получив в ответ два выстрела из пушек-проекторов частиц. Один заряд промахнулся слева от него, другой прожег правую руку «Острока» и расплавил ферро-волоконную броню. Однако, удивило Пиньо то, что противник выпустил в него двойную порцию ракет дальнего действия.

— Что? — спросил он и перепроверил мониторы: одна ракета прошла мимо, а остальные попали в торс и руки. Боеголовка угодила в центр груди его «Острока», пока боевой компьютер наконец сообразил, что противник находится не в «Вархаммере», а в почти таком же 70-тонном «Батлэксе».

При появлении второго врага он резко сбросил скорость: поскольку большинство его оружия предназначено для ближней дистанции, Пиньо не мог выиграть дальний бой против одного, тем более двух мехов.

— Командное копье, прикройте, — приказал он, когда его «Острок» сократил расстояние. Первый «Батлэкс» медленно пошел назад, вялый от жары: Пиньо знал, что из-за стрельбы почти из всех своих орудий и окружающей жары от бушующего вокруг пламени вражеский мехвоин будет изо всех сил стараться не дать ему заглохнуть.

Он приблизился почти в упор, продираясь сквозь вражеский огонь: первый боемех выпустил только одну шестерку ракет ближнего действия, известных как РБД, вероятно, чтобы выиграть время при охлаждении, и только три из них попали в левый торс Пиньо. Однако с другого «Батлэкса» в него впились оба заряда из ПИЧ, а также восемь из десяти РДД. Его «Острок» сбился с шага, когда полторы тонны брони были уничтожены в мгновение ока, но мех удержался на ногах.

Наведя прицел на более близкую цель, Пиньо нажал на основную кнопку стрельбы и сделал полный залп. Оба больших лазера увеличенной дальности поразили левую руку «Батлэкса», как и два средних лазера. Пушка-проектор частиц противника заискрилась голубым светом, когда она разлетелась на куски, ствол раскололся и повис под странным углом. Пучок лучей из его среднего импульсного лазера ударил в левый торс, а ракеты из РБД-2 «Стрик» прочертили узор по всей широкой груди наемника.

Пиньо почувствовал прилив жара в кабине, когда оружие сработало, но многочисленные встроенные радиаторы боевой машины сразу же начали отводить тепло, не давая «Остроку» потерять драгоценную мобильность.

Оба «Батлэкса» отпрыгнули назад за здание. «Я и забыл, что они могут это делать», укорил себя Пиньо, и зарычал, глядя на карту. «Нам понадобится не меньше минуты, чтобы обойти его, а потом они снова устроят засаду».

Он взглянул на текущую диспозицию противника: хотя в данный момент было видно менее четверти врагов, их расположение явно указывало на их намерения. Они отступают.

— «Циклоны», — вызвал Пиньо и вновь ускорил мех, чтобы обогнуть здание и снова поймать «Батлэксы», — они начинают прорываться к межпланетникам. Не останавливайтесь и не дайте им уйти.

Минтэ вела свой взвод по внешнему кольцевому маршруту, пытаясь найти фланг противника. Как только майор Пиньо подал сигнал, роты легкой кавалерии бросились вперед, пытаясь обойти врага. Однако восточные войска противника выдвинулись из центра острова и вступили в бой: состоящие только из легких и средних боевых мехов, способных к прыжкам, они постоянно устраивали засады на копьи ЭЛК.

«Гренадеры» также нанесли страшный урон четырем взводам судов на воздушной подушке: шесть танков 6-й разведывательной роты были отмечены на экране черным цветом, а половина взвода лейтенанта Дирка — включая самого Дональда Дирка — была уничтожена, состояние экипажей неизвестно. Минтэ пыталась найти разрыв между тяжелой ротой наемников и мобильной, и хотя все четыре её танка получили значительные повреждения, она считала, что ей повезло, раз все четыре на ходу.

Они мчались на запад по двухполосному бульвару со скоростью 110 км/ч: все танки получили повреждения «юбок» и двигателей, а 110 — это самая большая скорость, которую мог поддерживать «Кэндимэн». Минтэ то приближала, то отдаляла изображение на дисплее, пытаясь найти способ обойти врагов и проскользнуть между ними и восточным «Юнионом».

— На следующем перекрестке — второй поворот направо, Эмили, — приказала она, передавая сообщение на частоту взвода, чтобы они могли выслушать её план. — Я думаю, если мы двинем на юг, а затем вернемся к центру, мы сможем проскользнуть мимо того «Феникс Хока», который атаковал нас ранее.

— Да, мэм, — ответила Эмили, и с остальных трёх танков пришли подтверждения двойными щелчками микрофонов. Её дисплей начал мигать, предупреждая о приближающемся боевом мехе, когда округлый силуэт «Хамелеона 4B» перепрыгнул через горящее здание перед ними. Хотя этот мех считался учебным и был невыгоден в боях «мех на мех», его большой лазер, пара средних и четверка малых лазеров делали его смертельным противником для ховертанков.

— Контакт спереди! — крикнула Минтэ. Хотя это было на предельной дистанции, она выпустила шесть ракет ближнего действия, установленных в передней части корпуса «Зефира», а Блэк добавил лучи всех трех средних лазеров из турели. Её ракеты прошли мимо без вреда, а капрал попал только из одного лазера по быстро движущемуся меху. В ответ «Хамелеон» выстрелил из своего большого лазера, луч прочертил борозду на левой стороне «Зефира»: быстрая проверка панели управления не выявила внутренних повреждений, и Минтэ сделала слабый выдох облегчения.

— Контакт сзади, — сказал Маклеод, второй с тыла. Сверившись со своим дисплеем, Минтэ увидела, что пара 20-тонных «Уоспов» перелетела через здание и приземлилась прямо за «Кэндименом» капрала Сковоне, едущем в хвосте строя. Сковоне и Маклеод открыли огонь одновременно с боевыми мехами: пять из шести средних лазеров попали в цель, пробив одну из легких машин и опрокинув её ничком на тротуар. Однако прежде чем это произошло, оба «Уоспа» выпустили лучи из своих лазеров в «Зефир» Сковоне, расплавив полтонны брони и еще больше повредив его ховер-юбку.

Хуже того, три из их четырех РБД попали в цель, и «Кэндимен» немедленно воспламенился, когда волна тонкого горящего геля охватила заднюю часть и башню.

«Инферно!», в ужасе подумала Минтэ, и тут же причина потери стольких танков за очень короткое время проявилась: ракеты «Инферно» не несут взрывчатку, а вместо этого покрывали цель горящей смесью, которая проникала в щели, воздухозаборники и другие уязвимые места машин. С сильно поврежденной задней броней танк Скавоне был невероятно уязвим. «Зефир» на мгновение заволокло черным дымом, прежде чем его подбросило в воздух из-за подрыва боекомплекта, танк кувырком покатился вниз по проспекту.

— «Кэндимэн»! — выкрикнул Блэк.

— Стреляй в «Хамелеона», черт возьми! — заорала Минтэ.

— Поворот! — предупредила Эмили, втягивая «Зефир» в маневр, в результате которого их нос почти развернулся в обратную сторону, прежде чем она вывела их на южную улицу.

Блэк выстрелил, два его лазерных луча попали в цель, и «Хамелеон» снова прыгнул, приземлившись у дальнего конца горящего здания. Мех побежал с максимальной скоростью, чтобы перехватить их там, где заканчивалась улица и начиналось поле, прилегающее к берегу. Позади них «Уосп» сделал то же самое на другой стороне улицы, запрыгнув на здание, чтобы параллельно проложить себе путь.

Капрал Блаувельт и Маклеод открыли огонь по второму «Уоспу», все шесть средних лазеров попали в него: мех зашатался, упал и исчез, провалившись сквозь крышу в горящую тюрьму. Блэк взволнованно закричал, а Минтэ услышала вопль Блаувельт: — Поворот!

Она с ужасом наблюдала, как «Чок Блок» проскочил перекресток, вращаясь, как булыжник, выходя из-под контроля, а затем врезался в горящее здание.

— О Боже, мы горим! — закричала Блаувельт, прежде чем частота наполнилась болью и ужасом. Ударив резко по панели управления, Минтэ отключила «Чок Блок» из сети, Эмили тихо всхлипывала рядом с ней.

— Давай, Элина, — услышала она шепот Блэка, и пока они смотрели, «Ктулху» сделал поворот. Самбора привела танк в скольжение, но быстро восстановила управление и вернула его в строй позади Минтэ.

— Отвези нас в сектор один-двадцать, Швестерхен. Гулливер, продолжай бить по «Хамелеону», — приказала она. Минтэ услышала гудение лазеров, когда Блэк выстрелил, и почувствовала, как танк содрогнулся, в них снова попали: диаграмма повреждений показывала, что большой лазер меха содрал почти всю оставшуюся броню с башни, но ничего не повредил. На своем дисплее Минтэ наблюдала, как «Хамелеон» спрыгнул со здания, приземлившись примерно в ста метрах позади сержанта Маклеода.

Они достигли Т-образного перекрестка в конце бульвара и продолжили движение по полю, и Минтэ вывела точку маршрута на озеро.

— «Ктулху», здесь «Чоп Шоп» — с нашими повреждениями будет трудно обогнать «Хамелеон». Давайте направимся к озеру и перегруппируемся.

В ответ раздался двойной щелчок по рации, а позади них на экране показался западный корабль, начинающий взлетать.

Тяжелая рота вернулась на борт, «Юнион» начал подниматься из образовавшегося кратера, некогда бывшем тюремным двором. В течение последней минуты боевые машины Бреске и Кантэ приближались к нему, используя оставшиеся здания в качестве прикрытия, и вели перестрелку с кораблем. Теперь, когда он начал взлетать, оставшиеся боевые мехи лёгкой кавалерии открыли огонь одновременно, десятки ПИЧ, автопушек и лазеров расплавили тонны брони с уже поврежденного корабля.

Пиньо увидел небольшие взрывы на боку «Юниона», когда разлетелась турель, и один из двигателей заглох, прежде чем снова запуститься.

— Прекратить огонь по межпланетнику! — крикнул он на общей батальонной частоте. — Отпустите его!

Два судна на воздушной подушке неслись по травянистому полю, «Хамелеон» медленно терялся позади. Блэк выстрелил снова, попав всеми тремя лазерными лучами и содрав еще тонну брони со среднего боемеха. Наводчик «Ктулху» полностью промахнулся, все три луча прошли в сторону улицы.

«Хамелеон» нанес ответный удар, поразив заднюю часть «Ктулху» и отправив его в занос: ударившись о валун, «Зефир» закувыркался по полю, разбрасывая броню и детали во все стороны.

Минтэ в страхе изо всех сил ударила себя по бедру, дважды, трижды, когда «Чоп Шоп» достиг берега.

«Юнион» начал ускоряться, поднявшись на высоту в два-три километра, когда поврежденный двигатель снова вспыхнул. На мгновение корабль завис, не двигаясь, пока вторая дюза изрыгала плазму. Двигатель заработал, но «Юнион» уже начал снижаться, нос медленно наклонялся в сторону раненого бока.

«Хамелеон» добежал до самой кромки воды, всего в двухстах метрах позади «Чоп Шопа», и они обменялись последними залпами: «Зефир» качнулся вперед, когда «Хамелеон» ударил по его задней части обоими средними лазерами и попал в левый борт большим. Блэк, наконец, пробил правое плечо, и Минтэ увидела, как большой лазер отвалился вместе с остатками правой руки боевого меха.

Однако победа оказалась пирровой: «Зефир» замедлился и начал врезаться в волны. «Чоп Шоп» содрогнулся, когда сзади прозвучал громкий скрежет. Из-под ховертанка раздался треск истерзанного металла, и судно с грохотом рухнуло на воду, медленно покатилось по волнам и начало тонуть с кормы.

— Посадка на воду! Всем наружу, наружу, наружу! — закричала Минтэ.

«Юнион» сильно накренился на бок, оставшиеся дюзы на мгновение толкнули его в сторону. Маневрирующие двигатели заработали, пытаясь выправить нос, но тут отказала вторая дюза, и корабль начал падать.

— Все части «Циклон», отступайте, — выкрикнул Пиньо, выбирая новый маршрут назад, к отряду «Сандиал». — Отходим немедленно!

Минтэ дотянулась до красной рукоятки, установленной сверху и сзади, там, где её нельзя было случайно схватить, и сильно потянула за неё. Взрывные заряды вынесли передний козырек вперед и наружу, и она быстро сняла перчатки и отстегнула шлем.

— Шевелись, Швестерхен, шевелись! — подбадривала она. Нос танка уже поднимался из воды, когда она отстегнула страховочные ремни и, ухватившись за передний борт, начала вытаскивать себя.

— Блэк? — позвала она.

— Вылезаю! — отозвался он, и Минтэ услышала всплеск.

— Мэм, я застряла! — закричала Йоханссон.

«Юнион» падал, пока легкая кавалерия рассеивалась, а враг не обращал внимания на её отступление.

Ховертанк накренился уже почти вертикально, когда вода перелилась через башню. Минтэ уперлась в верхнюю часть корпуса и, держась за выемку, где находился козырек, вытащила из сапога нож, который каждая женщина носила с собой для защиты в темных переулках и ночных походов в уборную.

— Глубоко дыши, Швестерхен, глубоко дыши. Ты должна насытить кровь кислородом, — приказала она, пытаясь успокоить своего водителя, который продолжал тянуть её за ремни. Молодая женщина начала дышать, тяжело, быстро, сосредоточившись на Минтэ. — Я останусь здесь и собираюсь вытащить тебя.

С последним вздохом вода обрушилась на них обеих.

«Юнион» упал.

Йоханссон освещалась приборными огнями, а Минтэ двигалась вперед по мере погружения танка. Она направила вперед нож и перерезала верхний ремень, но не смогла достать нижний под нужным углом.

Минтэ передала нож Йоханссон.

«Юнион» приземлился на бок, и на мгновение его конструкция выдержала, поглотив энергию благодаря зонам смятия, созданным предусмотрительными инженерами, которые знали, что иногда корабль может садиться немного жестче, чем обычно.

Но жесткая посадка — это не то же самое, что крушение, и через долю секунды разорванные топливные баки встретились с оборванными электрическими кабелями, и 3600-тонный корабль взорвался.

Взрыва хватило, чтобы разрушить ближайшие три здания, окружавшие место падения, — к числу жертв за ночь добавилось более пятидесяти тысяч человек, — и создать настоящее землетрясение. Волна грунта покатилась вниз в озеро.

Йоханссон перерезала ремень, когда волна неожиданно качнула корпус вбок, и в том месте, где она порезала себе три пальца, образовалось непроглядно-темное облако. Девушка закричала от боли, поток пузырьков устремился к поверхности, а затем ее начало трясти.

Танк продолжал опускаться, давление нарастало, вес воды давил на уши Минтэ. Йоханссон билась, ударяясь головой о корпус, всё больше облаков крови образовывалось и расплывалось по воде, пока она боролась. А затем она застыла неподвижно, её безжизненные глаза уставились на Минтэ, лицо было бледно-зеленым, освещенным приборной панелью, пока танк продолжал опускаться на дно.

Собравшись с силами, Минтэ оттолкнулась от корпуса и поплыла к поверхности, каждый мускул кричал, легкие жаждали воздуха.

Намокшая униформа тянула её вниз, ноги в кожаных сапогах были как свинец, она испытывала муки, страх и гнев и боялась, что Сун будет гадать, что же с ней стряслось. А потом Минтэ вынырнула на поверхность, задыхаясь от больших глотков воздуха.

— Мэм! — услышала она издалека голос Блэка, а потом откинула голову назад и закричала, горе и ярость захлестнули её.

— Мэм, вы должны сбросить свои сапоги, — подсказал Блэк, подплывая к ней. — Как на учениях, вы должны сбросить сапоги и форму, чтобы не ослабнуть.

Онемев, она расстегнула сапоги, позволяя им утонуть один за другим. Минтэ ощущала, как промокшая форма с её теперь уже бесполезным охлаждающим оборудованием тянет вниз, пока расстегивала молнию. И мгновенно почувствовала облегчение, когда килограммы мертвого веса отпустили.

— Хорошо, — тихо прошептала Минтэ. — Хорошо. Это всего лишь короткий заплыв, Гулливер, — без эмоций сказала она, кружась на месте, чтобы сориентироваться, где же берег. — Мы справимся. Мы справимся.

РАВНИНЫ БУФФАЛО, РАДШТАДТ

ПРЕФЕКТУРА РАДШТАДТ

ВОЕННЫЙ ОКРУГ РАСАЛХАГ

СИНДИКАТ ДРАКОНА

3 ИЮЛЯ 2754 ГОДА

Минтэ сидела на раскладушке у 15-тонного командного фургона батальона — уменьшенного варианта обычного передвижного штаба, часто используемого командирами полков, — и смотрела на пляж и на озеро Эбигейл.

Течение отнесло их к западу, пока они плыли, но как только Гулливер и Минтэ достигли берега, их подхватил батальонный поисково-спасательный вертолет. Прилетевшие медики завернули их в согревающие одеяла и доставили в пункт сбора раненых, созданный на равнине Буффало, где остальные десантные корабли наконец-то освободились от своего груза.

После беглого осмотра батальонными медиками — большинство медперсонала готовилось начать операции у огромного количества раненых на территории тюрьмы — их отправили на пункт снабжения, где им выдали новую форму и ботинки, а затем отвезли на место сбора у командного фургона.

Там они сидели в одиночестве.

Она не была уверена, что случилось с «Чинуком-3». В последний раз, когда Минтэ смотрела на дисплей, во взводе оставалось два танка, и до сих пор не было доставлено ни одного экипажа из 6-й разведроты. Она увидела приближающийся командный джип и подтолкнула Блэка, который поднял глаза от своих ботинок. Минтэ встала, когда машина остановилась перед ними, и с заднего сиденья выскочила рядовая Самбора и побежала к койке.

— Гулливер, — проговорила она и обхватила его руками, рыдая. Блэк на мгновение взглянул на Минтэ, ища одобрение, и когда она слегка кивнула, притянул рядовую ближе и усадил на койку.

— Элина, — мягко позвала Минтэ. — Где сержант Маклеод? Или капрал Хет? — Молодая девушка медленно покачала головой, а затем зарылась лицом в плечо Блэка.

Минтэ отвернулась от них, обнаружив, что командир батальона спокойно стоит в нескольких метрах позади. Она начала вставать, но майор отмахнулся от неё.

— Лейтенант Сквайр.

— Сэр.

— Я направлялся в вашу сторону, поэтому и подвез рядовую.

— Спасибо, сэр.

Он почесал челюсть, оглядел её новую форму, затем Блэка и Самбору. Майор кивнул головой в сторону джипа и развернулся, Минтэ на секунду замешкалась, а потом последовала за ним.

— Как там ваш взвод, Минтэ? — спросил командир, как только они оказались вне зоны слышимости.

Она стиснула челюсти, потеря Йоханссон жгла глубоко изнутри. Минтэ кивнула на койку. — Вы смотрите на него, сэр.

Майор Пиньо задумчиво кивнул, посмотрел на тлеющие здания. Она слышала, что в тюрьму прибывали бригады скорой помощи из Мюнхена, заключенные объединялись в рабочие бригады для извлечения тел, а легкая кавалерия использовала свои боевые мехи для поиска выживших. Количество погибших, как она слышала, исчислялось сотнями тысяч, а число пропавших без вести и предположительно погибших было ещё больше. Обычно воздух над озером был чистым, но с рассветом в нем появилось облако от пепла и дыма с тюрьмы. Даже со своего места Минтэ могла видеть, что некоторые здания всё ещё горели, а большинство других тлели.

В воздухе также витал слабый аромат жареного мяса, тошнотворно-сладкий запах сгоревших человеческих трупов. Минтэ почувствовала слабость, когда осознала что это, и ужаснулась, когда поняла, какое количество тел необходимо, чтобы он донесся до командного фургона.

— А что с состоянием командира взвода? — тихо спросил Пиньо.

Она уставилась на свою ладонь, открыла её, сжала.

— Не знаю, — наконец ответила она. — Ранена. Злая. В общем, кровавый туман, по правде говоря, сэр.

Майор снова кивнул. — Я бы забеспокоился о вас, если бы это было не так. Вы уже говорили с капитаном Пайком?

Она резко повернулась. «Сун?» — Еще нет, сэр. Что-то случилось?

Пиньо снова наклонил голову и пошел к небольшому возвышению, с которого открывался полный обзор озера, тюрьмы, десятков машин скорой помощи и медицинских палаток, установленных на полуострове и в самом комплексе. — Рота, с которой сражался Сун, вела затяжные бои: враги разгромили три банка, использовали свои боемехи в разграблении хранилищ, и потратили время на то, чтобы превратить все компьютеры в тех зданиях в пепел.

— Не хотят, чтобы кто-то знал, что они украли.

Майор кивнул. — Верно, но вот что интересно: они также атаковали компьютерный центр, где хранятся резервные данные. Каждый банк на Мюнхене отправляет туда свою информацию в архивных целях — как того требует закон Звездной лиги, чтобы обеспечить безопасный источник данных для аудита. — Он оставил это заявление на секунду, а затем достал пару сигар и протянул одну ей.

Пиньо вытащил зажигалку, открыл металлическую крышку и затянулся, прикуривая сигару. Он передал ей зажигалку, а затем продолжил: — Вам не кажется странным, что гренадеры сожгли дотла тюрьмы легкого уровня безопасности, лейтенант Сквайр? Не одну, а все?

Минтэ кашлянула, прикуривая сигару: как и большинство младших офицеров, она курила их время от времени вместе со старшими командирами, как правило, попивая хороший ликер или наслаждаясь поздним вечерним кофе, но лейтенант так и не привыкла к ним. Она передала зажигалку обратно и задохнулась, когда к ней пришло осознание.

— В тюрьмах легкого режима содержатся преступники из числа белых воротничков. Там мог быть свидетель какого-то преступления! Это всё было заметанием следов? — спросила Минтэ свирепым шепотом.

Командир кивнул. — Так думает и команда разведки.

Минтэ на мгновение замолчала, затягиваясь сигарой. Внезапно она поняла, что больше не чувствует запаха горелых трупов за дымом сигары, и изучала его, когда толстый слой пепла отделился и упал на землю. «Возможно, есть причина, по которой так много офицеров придерживаются этой привычки», подумала она. Еще одна затяжка, а затем она повернулась и спросила: — Зачем вы всё это рассказываете мне, сэр?

Пиньо повернулся к ней, его лицо превратилось в сердитую маску. — Минтэ, кто-то заплатил большие деньги за убийство сотен тысяч людей, чтобы скрыть какое-то другое преступление, и это произошло на нашей планете. Под моим наблюдением. Мне нужен кто-то, кто доведет это дело до конца. Кто будет так же зол и глубоко ранен, как я. Вы сердитесь, лейтенант?

Её мысли вернулись к Йоханссон: глаза немигающие, темные волосы образовали черный ореол вокруг головы покойной, последний образ которой выжжен в памяти Минтэ. Её челюсть отвисла .

— Я в ярости, сэр. С чего бы нам начать?

Майор долго затягивался сигарой, глядя на дымящуюся тюрьму, затем ответил: — Финансовые данные по Радштадту исчезли, но наем таких подразделений стоит недешево, лейтенант.

Командир повернулся к ней. — Мы проследим за их деньгами.

ИЗВЕСТНЫЕ БОЕВЫЕ МАШИНЫ