Агрессивность «бездуховности» и социальность культуры.

Сейчас много говорят о «бездуховности» нашего общества. Поправлю: «без­духовность» охватила не только наше общество, — она характерна для нынеш­него времени в целом и для всего человечества. В той или иной мере, конечно. Я не берусь давать точные определения того, что такое «бездуховность». Это, во всяком случае, падение роли духовной культуры, отсутствие интереса к высшим ступеням культуры, отсутствие простого знания того, что такое культура, элементарной осведомленности.

Техника заполонила собой все и не оставила у человека времени и воз­можности посвящать себя истинной культуре. Но природа не терпит пусто­ты. Техника и весь комфорт, который с нею связан, может вытеснить духов­ную жизнь в человеческой деятельности, но не заменить ее. Заменила духов­ную жизнь внешняя цивилизация и многое с нею связанное. Это многое об­ладает одним свойством: страшной агрессивностью. Агрессивность охватывает опустошенную потребность к деятельности человека. В человеке заложена потребность не только к умственной работе, но к деятельности вообще. Агрессивные формы культуры (если их можно только назвать культу­рой!) распространяются в наше время с быстротой эпидемии. Когда здоро­венный безголосый парень орет через микрофон сто раз одну и ту же фразу, короткую (длинной не сочинить), не имеющую особого смысла, и при этом весь покрывается потом от напряжения и смотрит обезумевшими глазами, — удивляюсь не ему, а тем, кто его с не меньшим азартом слушает. Это агрес­сивность в чистом виде. И не случайно после таких концертов публика, пришедшая в раж, стремится удовлетворить свой позыв к агрессивности: начинает бить и ломать мебель в зале, а выходя на улицу, опрокидывать плева­тельницы, тумбы, ларьки, тележки.

Любовь мужчины и женщины всегда служила основным стимулом и со­держанием искусства, поэзии — в первую очередь. Но, когда любовь заменяется голым «сексом», сексом без одежд, то ни о каком Эросе в высоком смысле не приходится говорить. Чистая агрессивность и при этом в самом святом. Разве те, кто приходят на эротические сеансы, воспитываются ухаживать за любимой девушкой? Разве они, выходя с них, стремятся подарить ей цветы, произвести на нее впечатление своей деликатностью, внимательностью, уважительным отно­шением, культурой поведения, блеснуть знаниями, способностями? Преклонить­ся перед любимой, перед «вечной женственностью»? «Вечная женственность» — смешная старомодность. Прабабушкин нафталин. На самом деле все просто до предела — как у насекомых. Чистая агрессивность в любви.

От духовной пустоты и порожденная ею агрессивность в идеологии. Это надо знать политикам, которые хотят воспитать в нас навыки парламента­ризма. Упрощенные концепции жизни (куда там до мировоззрения!) запол­няют поведение человека агрессивностью, доминируют у молодежи. Отсюда опасность распространения крайних политических теорий: от «Памяти», монархизма правого толка до анархизма. «Черное знамя» — это так краси­во!» «Когда окружающие тебя боятся — это так приятно!» Во всем этом есть эрзац храбрости, эрзац убежденности. Отсюда же стремление поразить окружающих невероятной одеждой, чудовищной прической, выразить свое презрение к окружающим неопрятностью своего платья. «А нам-то что? Пусть смотрят и терпят!» Агрессивность — это и брань, и арго в разных его формах. Для агрессивности характерно стремление сколачиваться в группы, собираться в банды.

Пустота агрессивна. Она угрожает лопнуть с треском, иногда даже с опас­ностью для жизни окружающих, для зрения их во всяком случае» Иногда бездуховному человеку хочется даже пострадать, ввязаться в драку. Это при­дает ему обличие человека, «страдающего за убеждения». Пустота создает шум, в котором скрывается бездуховность.

Поэтому бессмысленно полагаться в борьбе с растущей агрессивностью на запрещения, разгоны милицией беснующейся толпы и пр. Агрессивным людям нужны свидетели, зрители, скандалы. Они испытывают от этого толь­ко удовлетворение. Лучше, если это возможно, как можно меньше замечать эту громкую пустоту. Агрессивность, как и всякая истерика, должна тушить­ся спокойствием и безразличием. Это хорошо усвоила английская полиция, «охраняющая» манифестации протестующих от возмущенной ими толпы.

«Мне отмщение и Аз воздам» — говорит Бог в Библии. Люди, не мстите — зло (если оно только действительно зло, а не отчаяние правых) само покарает себя.

Но, конечно, одного спокойствия недостаточно в борьбе с растущей агрессивностью. Надо понять ее истоки, если они кроются только в пустоте. Основанная на бездуховности агрессивность, не имеющая определенной, серьезной цели, всегда найдет себе эту цель и противостоящую силу, в которой бездуховная агрессивность так нуждается (заметьте, что я постоянно говорю об агрессивности не самой по себе, а вызванной бездуховностью).

Лучшая форма борьбы с агрессивностью бездуховности — спокойно противопоставить ей духовность, культуру. И здесь мы подходим к центральной моей мысли. Как я уже сказал, агрессивность происходит от потребности в деятельности. Эта деятельность — в чистом виде, без содержания. Жажда деятельности — естественное свойство человека. Ее нужно вооружить полноценным содержанием. Именно культура дает достойное, высокое содержание этой жажде активности. Благодаря культурным интересам стремление к активности при­обретет полезные формы — полезные и для общества в целом и для отдельной личности. Необходимо противопоставить агрессивности неагрессивную по своей природе культуру. Настоящая культура не нуждается для своего развития в насилии. Она сама в себе несет притягательность. Она никого не отталкивает, но всех приглашает. Поэтому-то культура вечна и дает выход жаждущему деятель­ности человеку.

Вечное в духовной области, — это красота и нравственность. Не утрачена красота многих русских былин (особенно собранных в знаменитом сборнике XVIII в. Кирши Данилова), плачей Арины Федосовой, народных лирических песен. К классике относится и «Слово о полку Игореве», и поэзия Пушкина, Лермонтова, Баратынского, Некрасова, Фета, Блока и др., проза того же Пушкина, Лермонтова, Льва Толстого, Чехова, Бунина и пр. Не утрачена красота многих античных произведений — в зодчестве, скульптуре, философии, литературе. К классике относятся сотни произведений западной литературы, живописи, скульптуры. Особое значение имеют классические произведения музыки, ибо музыка обладает наибольшей объединяющей людей силой.

Классика — это то, что остается постоянным в мировой культурной традиции, продолжает участвовать в жизни культуры. А самое главное — она воспитывает каждого человека, который к ней приобщается, причащается ею и от этого становится чище, содержательнее. В каком смысле «содержа­тельнее»? Содержательнее культурным опытом. Классические произведения литературы позволяют прожить не одну жизнь. Классическая поэзия обогащает человека лирическим опытом поэзии. Поэзия обладает врачующими свойствами. Собственная жизнь человека читающего, слушающего, созерца­ющего, воспроизводящего вслух стихи, бесконечно обогащается.

Культурный человек — это не тот, кто много читал классических произ­ведений, много слушал классическую музыку и т.д., а тот, который обогатил­ся всем этим, которому открылась глубина мысли прошедших веков, душев­ная жизнь других, который многое понял и, следовательно, стал терпимее к «чужому», стал это чужое понимать. Он приобрел уважение к «чужому» (к другим народам, к их культуре, верованиям). Культурный человек сознает, что если он что-то не понимает из того, что другие признают, то это не потому, что все кругом из понимающих обманщики, надуватели, притворщики, чтобы прослытъ культурными и утонченными. Хотя, вообще говоря, число людей, притворяющихся ценителями авангарда (допустим), и даже худож­ников, изображающих своим творчеством авангард, «изобретающих» соб­ственные «направления» в авангарде, хоть отбавляй.

Итак, люди, ставшие терпимее к чужому на основании знаний бессмер­тного в искусстве и в философии, умеющие открывать на основании своих знаний и культурного опыта новые ценности в прошлом и настоящем, — это и есть люди культуры, интеллигенты. Интеллигенты — это не просто люди, занятые умственным трудом, имеющие знания или даже просто высшее об­разование, а воспитанные на основе своих знаний классической культурой, исполненные духа терпимости к чужим ценностям, уважения к другим. Это люди мягкие и ответственные за свои поступки. Интеллигента можно узнать по отсутствию в нем агрессивности, по мягкости¹ поведения, отсутствию подозрительности и комплекса собственной неполноценности. Агрессивен только полуинтеллигент, теряющий себя в «камланиях» и шаманизме «массовой культуры».

Из всех моих соображений об агрессивности, порождаемой бездуховно­стью, и, напротив, социальности культуры — следует один непреложный вывод. Если мы хотим создать нормальное общество, если мы хотим нормального экономического, научного, технического развития, нам следует во что бы то ни стало принимать широкие и глубокие меры по поднятию культуры в нашей стране. Хотя, 'повторяю, то, что уже было мною сказано: падение гуманитарной культуры, насколько я могу судить, идет во многих странах, не только в нашей.

Люди, стоящие на низших уровнях социального и культурного развития, имеют такой же мозг, что и люди, окончившие Оксфорд или Кембридж. Он не «загружен» полностью. Задача состоит в том, чтобы дать полную возможность культурного развития всем людям. Не оставлять у людей «незанятого» мозга. Ибо пороки, преступления — таятся именно в этой части мозга. И потому еще, что смысл человеческого существования в культурном творчестве всех.