Подведём неутешительные итоги наших рассуждений: наш язык общения ограничен для передачи, накопления и сохранения информации. Возникновение большого числа языков и не меньшего — их различных диалектов — это нормальный и естественный процесс: кто как поним

Подведём неутешительные итоги наших рассуждений: наш язык общения ограничен для передачи, накопления и сохранения информации. Возникновение большого числа языков и не меньшего — их различных диалектов — это нормальный и естественный процесс: кто как понимает, так и объясняет.

Нужно признать, что весь наш современный подход в языкознании сводится к тому, что мы больше хранители и реставраторы, которые восстанавливают, обрабатывают бесценный шедевр. А те части, которые уже утрачены, мы пытаемся восполнить — и не всегда удачно.

С такими результатами назвать наш язык средством общения можно только на определённых территориях и на определённом временном отрезке. Но наш вывод противоречит сказанному о нашем языке, так как: «язык — он един» и «русский язык — он и в Африке язык». Разве не так нам сказано?

«Сам смотри, что здесь написано!» Не прочти, а СМОТРИ!Действительно: если мы в большей части говорим о том, что мы видим, почему дополнительно не передать на письме нужную нам информацию? Т. е. не только рассказать, о чём сказано, но и показать. И это давно сделали до нас.

«Говори по существу», — мы просим своего собеседника перейти к главным произошедшим событиям.  А остальное нам не нужно («Я уже это видел»;  «Я об этом уже много раз слышал»). Раз видел и слышал, значит, нет смысла твердить, что:

 «Стол — это мебельное изделие, имеющее приподнятую горизонтальную или наклонную поверхность, предназначенную для размещения на ней предметов и (или) для выполнения работ, принятия пищи, игр, рисования, обучения и другой деятельности» (Википедия).

Мы берём слово и объясняем его значение с помощью других слов, что «устаревают, выпадают из языка, заменяются новыми», и смысл зависит от того, о чём придётся в данный момент подумать нашей голове.

Что делать? Наши предки сделали всё гениально просто.  

Раз мы в большей части говорим о том, что видим, значит основную часть того, что вокруг нас, можно описать на языке математики. Для этого использовать знаки и символы, на их основе создать буквы и ввести в наш язык уже готовый смысловой элемент — слово, описав им то, что мы хотим донести.

Описать кого или что? То, что мы называем именем существительным: укроп, стол, стул и прочее, что мы все увидим в пространстве. Далее обозначить возможные действия в данном пространстве: сел, не сел, иду, кивает, машет — то, что мы называем глаголами и прочее.

В этом случае слово представляет собой компактное математическое выражение, в котором содержится значительный объём информации. А благодаря другой информационной основе в каждом слове надёжно сохранено его смысловое значение, вне зависимости от времени его использования.

«Азбука велика, а тридцать слов» (В. Даль). «Слово делом крепи» — к делу и приступим.

Мы взяли часть интересующего нас материала, стараясь максимально сохранить основную авторскую мысль. Если кто-то сделал что-то до нас и сделал это отлично, логично этим воспользоваться. Автор книги «Математика в современном мире» Гнеденко Борис Владимирович.

Мы не встречали книг, в которых прямо или косвенно не затрагивался бы вопрос о возникновении и развитии нашей цивилизации, о тех знаниях, которыми владели до нас. Знать и использовать эти знания для осуществления того, что мы сегодня называем техническим прогрессом, — далеко не одно и то же.

На эволюционной основе созданы все официальные теории развития человечества. Это единственный недостаток данной книги. Правильный ответ есть в нашем языке: «Всё в мире повторится, пока земля не перевернётся!» или повторимся: ничего нет нового, всё новое — хорошо забытое старое.

 «Беседа седьмая. Математика — язык науки

Для общения и для выражения своих мыслей люди создали величайшее средство — живой разговорный язык и письменную его запись. Язык на протяжении времён не оставался неизменным — он приспосабливался к условиям жизни, обогащался словарным запасом, вырабатывал новые средства для выражения тончайших оттенков мысли и человеческих эмоций.

И тем не менее, несмотря на всю свою гибкость и многогранность, в ряде случаев он оказывается недостаточным и более того — неудовлетворительным средством общения. В различных областях деятельности поэтому вырабатываются как бы свои собственные языки, специально приспособленные для точного и краткого выражения мыслей, системы действий, правил поведения, свойственных определённым видам человеческой деятельности.

Приведём пример.

При выдаче рабочего задания на изготовление того или иного изделия техники никогда не ограничиваются только словесным описанием. Для уточнения размеров, формы и иных особенностей изделия необходим в первую очередь чертёж. В какой-то мере чертёж является тем своеобразным языком, который приспособлен для передачи информации, сообщаемой исполнителю конструктором.

Чертёж не допускает разночтений и позволяет в наглядной форме передать большое количество сведений, необходимых для успешного выполнения работы. Эта форма общения несравненно удобнее и экономнее обычной словесной, поскольку словесное описание даже не очень сложного конструкторского задания было бы настолько громоздким, что в нём мог бы запутаться сам автор.

У этого способа передачи информации имеется ещё одно несомненное преимущество: его без труда прочтёт любой человек, даже не владеющий языком конструктора.

В науке особенно важна ясность и точность выражения мыслей. Язык науки не должен создавать дополнительных трудностей для восприятия сообщаемой информации, он должен однозначно и без потерь доносить до партнёров идеи и факты, не допускать искажений и возможности дополнительных толкований.

Без этого требования не может быть науки как системы знаний, не может быть уверенности в том, что определённое утверждение или предположение не было искажено при передаче или в процессе рассуждений. Необходимо также предусмотреть все мыслимые исходы и не пропустить каких-либо других, кроме рассмотренных, возможностей. Научное изложение должно быть кратким и вполне определённым. Именно поэтому наука обязана разрабатывать собственный язык, способный максимально точно передавать свойственные ей особенности.

Вспомним, как чёток и лаконичен язык химических формул. Он позволяет химикам не только записывать ход химических реакций, но предвидеть свойства химических соединений. Однако этот язык, несмотря на всю его важность, не распространяется на другие области знания.

В этом отношении язык математики обладает несравненно большей универсальностью. Об этом прекрасно было сказано известным физиком Луи де Бройлем: “... где можно успешно применить математический подход к проблемам, наука вынуждена пользоваться особым языком, символическим языком, своего рода стенографией абстрактной мысли, формулы которой, когда они правильно записаны, по-видимому, не оставляют места ни для какой-либо неопределённости, ни для какого-либо неточного истолкования”*.

       *(Луи де Бройль. По тропам науки. — М.: Изд-во иностр. лит., 1962. — С. 326)

Сказанное, естественно, относится не только к области научных исследований. В одинаковой мере оно относится и к многочисленным прикладным областям деятельности. Недаром в последние годы возник ряд ветвей прикладных математических исследований, которые позволяют в строгой и точной форме передать требования практики и получить возможность формулировки и решения насущных её задач. Так появилась полезная ветвь математических исследований, получившая название “сетевого планирования”, специально приспособленная к исследованию вопросов, связанных с выявлением оптимального распределения работ.

Огромное развитие испытала комплексная теория, получившая наименование исследования операций. Она позволила формализовать постановку важных проблем, связанных с изучением так называемых больших систем, с которыми имеют дело экономика, транспорт, связь, производство, всё народное хозяйство в целом.

Заметим вдобавок, что математическая символика не только не оставляет места для неточности выражения мысли и расплывчатого истолкования написанного, но она позволяет автоматизировать проведение тех действий, которые необходимы для получения выводов.

Для пояснения рассмотрим следующий простой пример.

В геодезии, при расчёте конструкций, в экономике, физике возникает необходимость в решении систем линейных алгебраических уравнений с большим числом неизвестных. С помощью привычной алгебраической символики необходимые действия производятся по определённым правилам и, если уравнений немного, то они осуществляются без каких бы то ни было трудностей.

Более того, нет нужды каждый раз проводить при решении задач какие-то специальные рассуждения — они выполнены для всех подобных систем раз и навсегда. Применение набора стандартных правил позволяет без принципиальных затруднений довести решение каждой такой задачи до конца.

Представим, что мы лишены языка математических символов и в нашем распоряжении имеется лишь обычный разговорный язык. В таком положении находятся, например, все те, кто должен решать алгебраические задачи арифметическим способом. При этом немедленно возникают ненужные осложнения. Каждая задача становится особой проблемой, для которой нужно разрабатывать специальную систему рассуждений. Самый простой вопрос при этом уже требует значительного умственного напряжения. Вспомним, как просто решаются сложные арифметические задачи алгебраическими методами, когда для этого используется простейшая алгебраическая символика, и как сложно их решать арифметическим путем. А ведь мы рассмотрели лишь самую простую задачу, с которой приходится сталкиваться постоянно и в теории, и в практической деятельности.

Приведём ещё один пример. Из школьной жизни мы знаем, какие значительные трудности возникают при вычислении площадей плоских фигур и поверхностей пространственных тел, а также объёмов даже простейших тел методами элементарной геометрии. Интегральное исчисление с присущим ему широким использованием аналитической геометрии полностью снимает все эти трудности и позволяет по определённым несложным правилам почти автоматически производить необходимые вычисления. Для этого уже не требуется проявления творческой инициативы и изобретательности.

Математическая символика позволяет сжимать запись информации, делать её легко обозримой и доступной для последующей обработки. Это относится ко всей математике, ко всем её разделам.

В последние годы появилась новая линия в развитии формальных языков, связанная с вычислительной техникой и использованием электронных вычислительных машин для управления производственными процессами, информационными системами, линиями связи, а также для решения экономических и организационных задач. Необходимо общение с машиной, необходимо предоставить ей возможность в каждый момент самостоятельно выбирать правильное в данных условиях действие.

Но машина не понимает человеческую речь, с ней нужно проводить диалог на доступном ей языке, который не должен допускать разночтений, неопределённости, недостаточности или же чрезмерной избыточности сообщаемой информации. В настоящее время разработан ряд формальных языков, посредством которых машина воспринимает поставляемую ей информацию и действует с учётом создавшейся обстановки. Понятно, что при этом сам процесс управления производится посредством не только формальных языков, но и на базе разработанной математической модели самого явления. Оба эти момента и делают электронные вычислительные машины гибким средством при выполнении как сложнейших вычислительных работ, так и последовательности логических операций.

Естественно теперь спросить себя: не приведут ли использование формализованных языков и математизация науки к отмиранию обычного языка в научных исследованиях и в практическом общении людей? Ответ должен быть дан отрицательный, поскольку как формальные языки, так и наш повседневный язык обладают лишь ограниченными возможностями.

У каждого из них имеются свои сильные и слабые стороны. В результате любая область деятельности вынуждена использовать как символический, так и обычный разговорный язык. К получению логических следствий из первичных предпосылок прекрасно приспособлен язык формул. Но он не может нас вывести за пределы уже сложившихся понятий и представлений. На математическом языке нет возможности проводить далеко идущие неформальные аналогии или неожиданные индуктивные выводы, он не приспособлен к выражению эмоций. Так его сила превращается в какой-то мере в слабость.

И здесь ему на помощь приходит обычный, неформализованный язык с его неисчерпаемым богатством оттенков и возможностей. Об этом прекрасно сказал Луи де Бройль: “Символический язык с его суховатой точностью не даёт научной мысли все те выразительные средства, которые ей необходимы, и поэтому даже в работах, почти целиком состоящих из математических формул, текст, написанный обычным языком, сохраняет всю свою важность и позволяет прослеживать во всех её тонкостях мысль автора и понять истинное значение полученных им результатов.

Почему это так? Не следует ли думать, что, по крайней мере в некоторых областях, математического языка со всей его прозрачной ясностью должно хватить для передачи мысли ученого, всегда жаждущего точности? Причины этого очевидного парадокса глубоки, и на эту тему можно было бы говорить очень долго.

Мы коснёмся лишь двух сторон этого вопроса. Математический язык является чисто дедуктивным, он позволяет строго выводить следствия из посылок. Эта строгость, являющаяся его силой, является так же его слабостью, поскольку она замыкает его в круг, за пределы которого он не может больше выйти... В силу своей строгой дедуктивности математический язык позволяет детально описать уже полученные интеллектуальные ценности; но он не позволяет получить что-либо новое.

Итак, не чистые дедукции, а смелые индукции и оригинальные представления являются источниками великого прогресса науки. Лишь обычный язык, поскольку он более гибок, более богат оттенками и более ёмок, при всей своей относительной неточности по сравнению со строгим символическим языком, позволяет формулировать истинно новые идеи и оправдывать их введение путём наводящих соображений или аналогий”*.

*(Луи де Бройль. По тропам науки. — М.: Изд-во иностр. лит., 1962. — С. 326-327)

Хорошо известно, что научное творчество состоит не только и не столько в формальных выводах, сколько в поиске объекта исследования, предвидении важности вытекаемых из него следствий, поисках метода исследования, формулировке ожидаемых результатов, построении модели явления.

Понятно, что при таком разнообразии задач, стоящих перед исследователем, он должен использовать все богатство имеющихся в его распоряжении средств получения и переработки получаемой информации. При таком подходе к делу одним лишь формальным языком обойтись уже невозможно и необходимо широко привлекать как обычный неформализованный язык, так и нашу интуицию с их способностями к далеко идущим аналогиям.

Нам ещё недостаточно ясен процесс творчества. Мы не знаем, каким языком мы пользуемся в процессе познания. Обычным же языком и формализованными языками мы пользуемся скорее только для изложения идей и результатов, методов их получения и истолкования, чем для творческого акта.

Прежде всего заметим, что развитие математики всегда было тесно связано с запросами практики, которые волновали общество в разные эпохи его существования. Зачастую математические средства исследования приходится создавать заново, специально приспосабливая их к возникшим ситуациям. Но раз созданные орудия математического исследования дальнейшим прогрессом науки не отвергаются, а включаются во вновь создаваемые в качестве составных элементов.

Вместе с ростом математики вширь происходит и другой процесс — углубленного анализа уже накопленных в ней ценностей. Это процесс её внутренней перестройки. Нередко оказывается, что новые области математики, возникшие в результате её внутреннего развития, получают значительные применения».

Подведём некоторые итоги.

Очевидно, что язык математики прекрасно передаёт в краткой форме главную суть и одновременно сохраняет информацию. А язык для нашего устного и письменного общения этим качеством не обладает, но является удобным средством общения и прекрасной основой нашего творческого мышления.

Что делать? Объединить два языка в одном! И это, как мы говорили раньше, давно сделали до нас. Наша книга даёт основы знаний азбуки, о которых мы сегодня ничего не знаем.

Сразу постараемся в общем пояснить, о чём речь, и уточним, что мы понимаем под определёнными терминами. Разграничим две известные нам области языкознания простым и эффективным способом: ПО ТИПУ НАШЕГО МЫШЛЕНИЯ.

Первое: привычное для нас средство общения в привычных для нас границах знаний о нашем языке. Мы берём единую, неделимую часть слова — корень, а также другие неизменяемые части слова и речи и используем всё это для выражения своих великих мыслей.

МЫ НЕ ВИДИМ В ЭТОЙ ОБЛАСТИ ЗНАНИЙ О НАШЕМ ЯЗЫКЕ ЧТО-ТО НОВОЕ и считаем, что все новшества, которые вносятся, очень редко обоснованы. Просим не искать здесь чего-то революционного и впредь! Эта потрясающая основа для нашего АССОЦИАТИВНО-ОБРАЗНОГО мышления создана не одним поколением выдающихся умов и гениев.

Второе: данная область языкознания объясняет принципы и правила в создании смысловой основы слова, т. е. корня: «ЗРИ В КОРЕНЬ».

Здесь для передачи информации используется ПРОСТРАНСТВЕННО-МАТЕМАТИЧЕСКОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ, которое основано на ПРОСТРАНСТВЕННО-АНАЛИТИЧЕСКОМ МЫШЛЕНИИ. Мы знакомы с близким подходом по школьной программе, но его применению в отношении нашего языка необходимо дополнительно учиться.

Очевидно привычный нам образ филолога, изучающего древние тексты, трудно совместить с математическими науками. Что-то изменится, но нет никаких причин строить что-то заново или двигать всё со своего места. «Здание» и его «фундамент» крепки, надёжны, просто целый «этаж» ушёл в землю и последние двести лет не используется.

Неизвестная составляющая нашего языка создана для объяснения многих вопросов, имеющих отношение к различным областям человеческой деятельности. Это удивительное средство сохранить определённую информацию и передать опыт, накопленный в течение тысячелетий, своим потомкам!

Объясним по-другому.

Мы, используя определённые части слова и речи, учимся на их основе и по определённым правилам создавать из готовых «блоков» и «кирпичей» архитектурные образные «здания» и «сооружения» и делимся о своих «достижениях» друг с другом. Учимся предугадывать будущие события и восстанавливать прошлое, искать новые решения и т. п.

Но в этом процессе есть и обратная негативная сторона: мы можем перестать понимать суть происходящего вокруг нас и правильно воспринимать информацию: «строить воздушные замки» и «витать в облаках». Именно для правильного восприятия, сохранения и передачи информации служит другая часть нашего языка.

Все части речи и слова, как мы их грубо назвали «блоки» и «кирпичи», созданы на основе формальной логики математики. Звучит это громко, но по сути этот метод опирается на начальный уровень знаний Алгебры и Аналитической геометрии 7-9 класса современной школы.

Слово делом крепи! Главная часть слова, его неделимая часть или корень, создана на непривычном для нас мышлении и представляет собой математический код. Эта сжатая и ёмкая информационная основа подробно объясняет то ДЕЛО, о котором говорит само слово.

Перед нами первоисточник, который мы из уст в уста передаём друг другу и закрепляем на письме, и все вместе используем нашу человеческую память как единую информационную систему. НА ВСЕХ ЯЗЫКАХ, так как все языки созданы на той же первичной единой основе.

Вне зависимости, что мы думаем, наши предки через нас передают будущим потомкам истинное значение произошедших событий или рассказывают о том деле, о котором сказано словом, на письме, в устной форме и на различных «национальных» языках! Это поражает воображение!

Вне зависимости от чьих-то различных желаний мы продолжаем хранить и дальше передавать ту информацию, которую получили из прошлого. Трудно представить себе, о каких событиях и о каком времени можно говорить. Да, «язык – он един»!

Язык формальной логики, основанный на знаках и символах математики, используемый для сохранения и передачи информационной составляющей слова, наши предки называли священным. Другое его название — грьчьска язык. Буквальное значение слов «священный» и «грьчьска» мы объясним позже.  

В мире существовало несколько вариантов священного языка. Мы не гадаем, какие здесь могли использоваться не основы (язык математики — он един), а логические методы и подходы. Нас в первую очередь интересует русский язык, а это значит — именно в применении к нашему языку мы исследуем большую часть материала.

Все языки, которые «у нас на слуху», — это гражданские языки. Они были созданы на основе МЕСТНОГО РАЗГОВОРНОГО языка и его диалектов с адаптацией к нормам и правилам СВЯЩЕННОГО языка. Порядок происхождения большей части языков напоминает не развесистое и раскидистое дерево, а пирамидальный тополь.

В нём мало ветвей третьего и более порядка, которые обычно засыхают, а основные здоровые ветви прикреплены непосредственно к стволу. Эта главная основа в неизменном виде существует не одно тысячелетие. Не нужно сравнивать противоположные ветви гражданских языков между собой!  

И уж тем более нет смысла сравнивать известные нам алфавиты. Алфавит — это упрощённая и удобная система письма, созданная в первую очередь для краткой и удобной записи информации. Сформировать буквы для письма можно по-разному, делали это часто индивидуально и совершенно по различным причинам.

Некоторые примеры.

Первое: использование особой графики в зависимости от того, на чём было удобно передавать письменное послание: на глиняной или деревянной табличке, на бересте, на коже, папирусе или бумаге. И решающим фактором в формировании графики служило удобство письма на данном материале.