Таблица 2. Соотношение ввп российской империи (в границах Б. Ссср) и некоторых стран мира (%)

Таблица 2. Соотношение ВВП Российской империи (в границах б. СССР) и некоторых стран мира (%)

Страна

1870 год

1913 год

Россия / Япония

329,1

324,1

Россия / Италия

243,3

Россия / Франция

160,8

Россия / Германия

117,1

97,9

Россия / Великобритания

83,4

103,5

Россия/США

44,9

Источник: Миронов Б. Н. Благосостояние населения и революции в имперской России: XVIII-XX века. — М.: Новый хронограф, 2010. С. 663 (таб. XII.24)

Рост экономики сопровождался и заметным повышением производительности труда. В сельском хозяйстве в 1883–1913 годах она возрастала на 1,35% ежегодно, а в промышленности — на 1,8%.

Три источника и три составные части

Промышленный подъем в 1880–1910-е годы не был следствием одних лишь великих реформ Александра II. Он также основывался на ряде важнейших макроэкономических преобразований, реализованных при Александре III и Николае II: введении золотого стандарта, сделавшего рубль свободно конвертируемым, проведении достаточно жесткой протекционистской политики посредством таможенного тарифа, а также на налоговых новеллах, важнейшая из которых — учреждение водочной монополии.

Подготовка к укреплению рубля, резко обесценившегося после Крымской войны, велась постепенно. Во-первых, власти приложили значительные усилия для увеличения золотого запаса: за 1877–1897 годы он увеличился с 144 до 848 тонн и стал одним из крупнейших в мире. Во-вторых, ужесточилась финансовая политика: за восемь лет, предшествовавших введению золотого стандарта, бюджет России только однажды, в 1891 году, был дефицитным.

С началом в 1897 году свободного обмена банкнот на золото Россия вошла в число государств с абсолютно свободным валютным режимом. В страну бурным потоком хлынули деньги из-за рубежа. Средний ежегодный приток иностранных инвестиций в Россию до введения золотого стандарта (1885–1897 годы) составлял 43 млн рублей, а в период действия золотого стандарта — 191 млн рублей, увеличившись, таким образом, в 4,4 раза. Примечательно, что прибыли, полученные иностранцами, не вывозились из России, а здесь же и инвестировались: доля иностранного участия в акционерном капитале в России выросла с 17% в 1880 году до 45% в 1900-м и оставалась на этом уровне до самой Первой мировой.

У превращения рубля в СКВ были и значительные отрицательные последствия: введя золотой стандарт, империя добровольно практически вдвое увеличила свой внешний долг, взяв обязательство погашать его не серебром, а золотом. Впрочем, общий объем государственного долга Российской империи не был запредельным: на рубеже XIX-XX веков платежи по внешним займам составляли около 15% расходов бюджета. В это же время у Франции данный показатель превышал 30%, а у Англии колебался около 20%.

Следующим важным шагом властей в деле создания условий для ускоренной индустриализации стало проведение политики импортзамещения через таможенные тарифы. В 1860-е годы в правительственных кругах России были популярны идеи свободной торговли — фритредерства. Поэтому и таможенный тариф нисколько не препятствовал ввозу не то что машиностроительной продукции, но даже и полуфабрикатов вроде чугуна. Первое заметное разовое увеличение ввозных пошлин произошло в 1877-м, когда их стали взимать в золоте, что без номинального повышения на деле привело к заметному удорожанию импорта. Однако это повышение было сплошным, а не выборочным, осмысленно направленным на поддержку того или иного сектора российской экономики.

Сознательное проведение политики импортзамещения началось позднее — с принятием в 1891 году нового таможенного тарифа (сейчас сказали бы «кодекса»), связанного с именем великого русского химика Дмитрия Ивановича Менделеева. Он писал: «Фритредерский образ действия подходит лишь к странам, уже укрепившим свою заводско-фабричную промышленность… протекционизм как абсолютное учение есть такой же рационалистический вздор, как и абсолютное фритредерство, и… протекционный способ действия совершенно уместен ныне для России, как был уместен и для Англии в свое время, когда ей грозило остаться разоренным и бедным островом Атлантического океана». При этом Дмитрий Иванович подчеркивал, что одними лишь пошлинами промышленность в стране не взрастить: «Протекционизм подразумевает не их [пошлины] только, а всю совокупность мероприятий государства, благоприятствующих промыслам и торговле и к ним приноравливаемых, от школ до внешней политики, от дороги до банков, от законоположений до всемирных выставок, от бороньбы земли до скорости перевозки… Он обязателен и составляет общую формулу, в которой таможенные пошлины только малая часть целого».

Согласно этим постулатам ввоз промышленного оборудования в целом заметно подорожал. Так, если в 1881–1884 годах таможенные пошлины по отношению к стоимости ввезенных в Россию товаров составляли в среднем 19%, то после принятия нового тарифа — свыше 28%. Впрочем, в тогдашней мировой экономической практике были примеры и поярче. Так, в США средний размер пошлин на ввозимые товары в 1890 году составлял 49,5%, а в 1897-м — все 57%.

Но этим изменения в таможенной политике царских властей не ограничились. Отдельные корректировки пошлин проводились и после 1891 года. Например, в 1906-м, когда Русско-японская война показала слабость отдельных отраслей российской промышленности, были резко повышены пошлины на ввоз электротехнического оборудования. В результате к 1913 году Россия почти в пять раз нарастила собственное производство и стала покрывать примерно половину потребности страны в изделиях отрасли.

Наконец, третьим локомотивом модернизации времен царствования Александра III и Николая II стали изменения в налоговой политике. Российская налоговая система и до того опиралась преимущественно на косвенные налоги. Однако окончательно они стали опорой бюджета лишь при Сергее Юльевиче Витте, ставшем министром финансов в 1892 году. К концу XIX века благодаря проведенной им реформе косвенные налоги (в виде акцизов и сборов), которые администрируются гораздо легче прямых, обеспечивали 85% всех налоговых поступлений бюджета империи. Основой такой системы стало введение спиртоводочной монополии, которая обеспечивала почти треть налоговых доходов имперского бюджета вплоть до введения в преддверии Первой мировой сухого закона. Кстати, доля питейного дохода в казне России была несколько выше, чем во Франции, но ниже, чем в Англии. Так что тезис об уникальности российского «пьяного» бюджета лжив.

В целом же по тяжести налогообложения Россия находилась тогда на среднеевропейском уровне (см. график 4).