II. Дремучее невежество или политическая провокация

II. Дремучее невежество или политическая провокация

 

Место Ленинграда и Москвы в завоевательских планах Гитлера.Хотя у истории и нет сослагательного наклонения, предлагаю спокойно разобраться в том, что было возможно, а что нет в те драматические дни войны. И для начала зададимся риторическим вопросом: - А входила ли капитуляция Ленинграда (и Москвы) в планы Гитлера?

Как свидетельствуют фигурировавшие на Нюрнбергском процессе документы, политическое руководство нацисткой Германии не было заинтересовано в существовании крупных советских городов, таких как Москва и Ленинград. Поэтому, чем ближе войска Вермахта приближались к Ленинграду, тем интенсивней в немецких штабах разрабатывались планы варварского уничтожения этих городов. Вот факты. Судите сами!

8 июля 1941 года, когда немцы стояли у ворот Пскова (что в 260 километрах от Ленинграда), в Ставке Гитлера состоялось совещание Верховного главнокомандования вооружёнными силами Германии (далее - ОКВ) с участием фюрера, на котором обсуждалась судьба Ленинграда и Москвы. Группе армий “Север” (далее – ГА «Север»), которой командовал генерал - фельдмаршал Риттер фон Лееб, была поставлена задача - стремительно наступать на ленинградском направлении с целью разгрома войск Северо-Западного фронта и блокирования Ленинграда. Начальник германского генштаба генерал-полковник Франц Гальдер после этого совещания записал в дневнике: “Непоколебимо решение фюрера сравнять Москву и Ленинград с землёй, чтобы полностью избавиться от населения этих городов, которые в противном случае мы будем кормить в течение зимы”.^10.Гитлер подчеркнул на этом совещании, что уничтожение Москвы и Ленинграда будет означать “народное бедствие, которое лишит центров не только большевизм, но и всю Московию’¹¹.  В этих словах Гитлера прочитывается ещё один мотив, которым он руководствовался при принятии решения об уничтожении Ленинграда: лишить СССР его основных центров, символов его государственности, а также нанести политический и морально-психологический урон советскому народу.^12.

           Через несколько дней, 16 июля 1941 г. в Ставке Гитлера состоялось другое совещание с участием фельдмаршала В. Кейтеля и руководителя нацисткой партии М. Бормана. Снова обсуждалось будущее России после её поражения в войне; а также судьба Ленинградской области и Ленинграда. М. Борман записывает указания, сделанные Гитлером во время совещания: “На область вокруг Ленинграда претендуют финны, фюрер хотел бы Ленинград сравнять с землёй, а затем передать финнам”.^13.

В первых числах сентября 1941 г., после выхода немецких войск на ближние подступы к Ленинграду, где они встретили яростное сопротивление войск Красной Армии, усиленных рабочими и коммунистическими батальонами, Гитлер принял решение о возобновлении наступления вермахта на Москву, потребовав от генштаба передислоцировать некоторые механизированные дивизии ГА “Север” на московское направление для участия в битве за Москву.

8 сентября 1941 г.немецкие войска овладели Шлиссельбургом, отрезав Ленинград по суше с востока и юго-востока от остальной территории СССР. С этого момента 900 дневная блокада начинает свой отсчёт.

Вопрос о том, что делать с осажденным Ленинградом и его населением, “витал” и в штабах ГА “Север”, блокировавшей Ленинград, и в Верховном главнокомандовании, и в самой Рейхсканцелярии фюрера.

16 сентября 1941 г. Гитлер в беседе с немецким послом в Париже О. Аветцем изложил ещё раз свои взгляды на судьбу осажденного Ленинграда: - “Ядовитое гнездо Петербург, из которого так долго “бьёт ключом” яд в Балтийское море, должен исчезнуть с лица земли. Город уже блокирован; теперь остаётся только обстреливать его артиллерией и бомбить, пока водопровод, центры энергии и всё, что необходимо для жизнедеятельности населения, не будет уничтожено”.^14.

Между тем, 21 сентября 1941 г. отдел обороны ОКВ представил записку в высшие военные инстанции, в которой анализировались плюсы и минусы различных вариантов действий Вермахта по решению “проблемы” Ленинграда.

Авторы записки сочли нецелесообразным занятие города, ибо“тогда надо брать на себя ответственность за снабжение населения».^15. Вариант блокирования города и “окружения его колючей проволокой под током и простреливания из пулемётов”, по их мнению, также, имел негативные последствия, ибо “наиболее слабые из двух миллионов человек погибнут от голода... Возникает опасность эпидемии, которая распространится на наш фронт”.^16. Третий возможный вариант действий войск:-“Женщин, детей и стариков вывести за пределы кольца блокады, остальных уморить голодом”, разработчики взяли под сомнение, т.к. предложенная эвакуация, по их оценке, “практически едва ли выполнима...”^17., да и “остальное голодающее население Ленинграда опять-таки может стать очагом эпидемий”.^18. Четвертый вариант блокады города со следующей передачей этого участка Финляндии тоже, на их взгляд, был неприемлем, потому что “… вопрос о населении Ленинграда Финляндия не решит. Это должны делать мы”.^19.

Перебрав все варианты, авторы записки, наконец, предложили следующее решение: “Сначала герметически блокируем Ленинград и разрушаем город артиллерией и, возможно, вместе с авиацией. Когда террор и голод сделают своё дело, откроем отдельные ворота и выпустим безоружных людей. Остатки “гарнизона крепости“ останутся там на зиму. Весной мы проникаем в город…, вывезем всё, что осталось ещё живого, вглубь России и передадим район севернее Невы Финляндии”.^20.

Конец поиску вариантов решения проблемы блокированного Ленинграда в немецких штабах положила официальная директива, родившаяся в 20-х числах сентября 1941 г. в недрах германского военно-морского штаба, получившая название: “О будущем города Петербурга”. В директиве были окончательно расставлены все точки над i.

Директива от 29 сентября 1941 г., подписанная начальником штаба военно-морских сил Германии, гласила: “Чтобы иметь ясность о мероприятиях военно-морского флота в случае захвата или сдачи Петербурга, начальником штаба военно-морских сил был поднят вопрос перед Верховным главнокомандованием вооруженных сил о дальнейших военных мерах против этого города. Настоящим доводятся до сведения результаты.

“...2. Фюрер решил стереть город Петербург с лица земли. После поражения Советской России дальнейшее существование этого крупнейшего населенного пункта не представляет никакого интереса. Финляндия точно так же заявила о своей незаинтересованности в существовании этого города непосредственно у её новых границ.

3.Прежние требования военно-морского флота о сохранении судостроительных, портовых и прочих сооружений, важных для военно-морского флота, известны Верховному главнокомандованию вооруженных сил, однако удовлетворение их не представляется возможным ввиду общей линии, принятой в отношении Петербурга.

 4.Предполагается окружить город тесным кольцом и путем обстрела из артиллерии всех калибров и беспрерывной бомбежки с воздуха сравнять его с землей.

Если вследствие создавшегося в городе положения будут заявлены просьбы о сдаче, они будут отвергнуты,так как проблемы, связанные с пребыванием в городе населения и его продовольственным снабжением, не могут и не должны нами решаться. В этой войне, ведущейся за право на существование, мы не заинтересованы в сохранении хотя бы части населения…”^21.

Но Ленинград и оборонявшие его войска и не думали капитулировать, они не только стойко сопротивлялись, но и пытались сбить оковы осады яростными атаками на Невском пятачке.

А тем временем, в октябре 1941 г. из армейских штабов ГА “Север” и ГА “ Центр“ в берлинские высшие инстанции продолжали поступать запросы относительно судьбы осажденного Ленинграда и Москвы.

7 октября 1941 г.начальник оперативного отдела ОКВ генерал А. Йодль (тот самый генерал-полковник Йодль, который подписывал Акт о безоговорочной капитуляции Германии в мае 1945 г.), направил в сухопутные войска вермахта директиву, в которой указывалось, что “капитуляция Ленинграда, а позже Москвы, не должна быть принята, даже в том случае, если она была бы предложена противником...“.Далее в ней говорилось: - “Кто покинет город против наших линий, должен быть отогнан назад огнём... Недопустимо рисковать жизнью немецкого солдата для спасения русских городов от огня, точно так же, как нельзя кормить их население за счёт германской родины... Эта воля фюрера должна быть доведена до сведения всех командиров“.^22.

На основании этой директивы в ГА “Север” пришёл окончательный приказ от 12 октября 1941 г.: “Фюрер вновь решил не принимать капитуляцию Ленинграда, даже если она будет предложена противником… Ни один немецкий солдат не должен входить в этот город. Тех, кто попытается покинуть город через нашу линию, следует возвращать путём применения огня”.^23.

       ‘Устроить в Ленинграде “величайший в мире фейерверк”. Перечень документальных свидетельств из недр немецких штабов можно продолжить. К этому перечню можно добавить директивы Гитлера, относящиеся к лету 1942 г., требовавшие провести новую операцию по захвату Ленинграда с тем, чтобы окончательно овладеть городом и “сравнять его с землёй“. Операция первоначально получила название: “Фойерцаубер” (“Волшебный огонь“), а позднее “Нордлихт” (‘Северное сияние’).

Фюрер потребовал устроить в Ленинграде“величайший в мире фейерверк“.^24. В соответствие с этими варварскими указаниями планировалось в августе – сентябре 1942 г., в течение пяти дней наносить бомбовые и артиллерийские удары по городу, чтобы превратить его в руины. Для этих целей в район Красногвардейска (г. Гатчина) было доставлено 75 тысяч бомб большой мощности, предназначенных для непрерывных бомбардировок Ленинграда, а также дальнобойные орудия, доставленные сюда из Севастополя после его падения в июле 1942 г.

 “Смертию смерть поправ”. Но эти чудовищные планы нацистов по уничтожению Ленинграда сорвали советские дивизии, предпринявшие в августе - октябре 1942 г., так называемую III-ю ‘Синявинскую“ наступательную операцию по порыву блокады Ленинграда. Она была трагической по своим потерям; в ней погибло свыше 100 тысяч бойцов Красной Армии. Но они сумели измотать армии генерала Манштейна, прибывшие сюда из-под Севастополя и изготовившиеся к решительному штурму Ленинграда. Советские солдаты ценой своей жизни “смертию смерть поправ”, спасли Ленинград от разрушения, а сотни тысяч оставшихся в городе ленинградцев - от неминуемой гибели.

Подведем некоторые итоги. Давайте теперь спросим адептов телеканала “Дождь“: “О какой сдаче Ленинграда немцам вы твердите“? Ведь процитированные здесь официальные германские документы свидетельствуют, о том, что фюрером Германии относительно судьбы Ленинграда маниакально владела одна идея: “Стереть Петербург с лица земли! Капитуляцию города, если она будет предложена, не принимать! “

Возникает законный вопрос: неужели вы так невежественны в вопросах истории блокады Ленинграда и вводите молодых граждан страны в заблуждение? А может быть, вы лукавите, исполняя чей – то заказ: “свести с ума” молодежь,  чтобы она, вместо гордости подвигом Ленинграда, повторяла перестроечные мифы: “Сдать надо было город. Для чего людей было губить,”^25.и осуждала ленинградцев за их упрямство в защите города и напрасные жертвы...

 Вывести провокаторов на “чистую” воду.Чтобы вывести провокаторов на чистую воду, зададимся другим вопросом: - А удалось бы, в действительности, “сберечь сотни тысяч жизней” ценой сдачи города немцам?”

Анализ директив главного военного командования, записей в Журналах боевых действий ГА “Север”, а также в дневнике её командующего Р. фон Лееба позволяет прийти к однозначному выводу: сдача города не гарантировала сохранения жизней ленинградцев, а наоборот, подвергала население города (2,4 млн чел. в 1941 г.) неминуемой опасности погибнуть от голода из-за твердого нежелания немецкого командования организовывать продовольственное снабжение гражданского населения.

В случае массовой сдачи жителей врагу, осаждавшему город, их ожидала неминуемая отправка в концлагеря и смерть, подобно тому как умерли в 1941-44 гг. от голода, болезней и истязаний десятки тысяч жителей в пригородах Ленинграда и военнопленных в полевых концлагерях под Красногвардейском (Гатчина), Тосно, Лугой и др.

Приведём для доказательства следующую запись из Журнала боевых действий отдела снабжения 18-й армии ГА “Север“ от 3 октября 1941 г.: “Звонок от начальника штаба 38-го корпуса с вопросом: “Что сделано для снабжения гражданского русского населения, начавшего уже голодать? “ Ответ: “Начальник отдела снабжения отклонил все готовившиеся мероприятия по снабжению гражданского населения.Каждый эшелон с продовольствием, поступающий из Германии, сокращает продовольственные запасы на родине. Лучше, если у наших солдат будет еда, а русские пусть голодают“.^26.  

Командование Вермахта, “обеспокоенное” тем, что вид умирающего от голода населения Ленинграда будет производить тягостное впечатление на солдат и подрывать их боевой дух, дало указания руководству ГА “Север“ - в случае массового перехода гражданского населения из осажденного города через линию фронта стрелять.

О том, как эти приказы исполнялись, сообщаетследующая запись в Журнале боевых действий ГА “Север“ за 24 октября 1941г. В ней описывается, с какими вопросами военных столкнулся вовремя инспекционной поездки в 18-ю армию начальник оперативного отдела ГА “Север“: “ …во всех посещаемых частях ему задавался вопрос, как поступать, если Ленинград изъявит желание сдаться, и как поступать с голодающим населением, которое будет стремиться выйти из города.… Командир 58-й пехотной дивизии генерал-майор Альтрихтер подчеркнул, что в своей дивизии он отдал приказ, который он также получил свыше: следует реагировать применением оружия, чтобы в корне пресекать такие попытки. …В войсках присутствует полное понимание того, что мы не сможем прокормить миллионы людей, окруженных в Ленинграде. Так или иначе, но это может негативно отразиться на продовольственном положении в самой Германии.…По этой причине необходимо препятствовать попыткам выхода из города“.^27.

Судя по дневниковым записям фон Лееба, сам командующий был озабочен тем, что его войскам придется стрелять в гражданское население. Об этой его озабоченности   поведал судьям Международного военного Трибунала в Нюрнберге историограф ГА “Север“ Хейнемейер. Он пересказал суду содержание телефонного разговора, состоявшегося 27 октября 1941 г. между фон Леебом и Гитлером: “Риттер фон Лееб…вновь сделал попытку изменить вышестоящее решение от 12 октября (не принимать капитуляцию Ленинграда). Фельдмаршал выразил свою озабоченность тем, “что должно произойти, если однажды перед колючей проволокой начнут скапливаться женщины, поднимающие на руках своих детей? “ Гитлер ответил: “В этом случае будет открыт огонь“.^28.

Убедившись в том, что, что позицию Гитлера в этом вопросе невозможно поколебать, в тот же день, 27 октября 1941 г., в телеграмме командующему 18-й Армии генералу Кюхлеру, фон Лееб, сославшись на указания Главнокомандующего сухопутными войсками фон Браухича, предложил создать перед немецкими позициями, под Ленинградом, минные поля, “чтобы избавить войска от непосредственной борьбы с мирным населением. …И в этом случае, большая часть населения погибнет, но, по крайней мере, не на наших глазах“.^29.

В итоге было принято решение оборудовать подступы к Ленинграду минными полями. В связи с этим решением в Журнале боевых действий отдела снабжения армии за 14 ноября 1941 г. сделана запись: “…Необходимо гнать беженцев из Ораниенбаума и Петербурга, применяя огонь (даже на дальнем расстоянии), так как об их пропитании не может быть и речи. Речь идёт о том, где погибнут от голода беженцы, а не о том, погибают ли они вообще“.^30.

А днем раньше, 13 ноября 1941г. на совещании в штабе ОКХ генерал-квартирмейстер Вагнер подчеркнул: “Не подлежит сомнению, что именно Ленинград должен умереть голодной смертью, так как нет возможности прокормить этот город. Единственная задача командования – держать войска на удалении от всего того, что в нем происходит“.^31.

Таким образом, из всех процитированных документов ясно одно: германское военно-политическое руководство не собиралось принимать капитуляцию Ленинграда, именно из-за того, что не хотело обеспечивать его население продовольствием. Поэтому проведенный телеканалом опрос и муссирование этой темы на различных интернет – форумах, не что иное как провокация против блокадного подвига Ленинграда, рассчитанная на неосведомленность молодёжи в этих вопросах.

Для тех же, кто ещё остался не убежденным, приведём свидетельства о том, какая участь ожидала ленинградцев в случае сдачи города фашистам. Это свидетельства  из дневника Лидии Осиповой, проживавшей страшной зимой 1941 г. в Царском Селе (Пушкин). Вот несколько цитат из её дневника, относящихся к декабрю 1941 г.:

 «24 декабря. Морозы стоят невыносимые. Люди умирают от голода в постелях уже сотнями в день. В Царском Селе оставалось к приходу немцев примерно тысяч 25,…. а по последней переписи Управы… осталось восемь с чем-то тысяч. Все остальное вымерло…

27 декабря. По улицам ездят подводы и собирают по домам мертвецов. Их складывают в противовоздушные щели. Говорят, что вся дорога до Гатчины с обоих сторон уложена трупами. Эти несчастные собрали свое последнее барахлишко и пошли менять на еду. По дороге, кто из них присел отдохнуть, тот уже не встал…

Обезумевшие от голода старики из дома инвалидов написали официальную просьбу на имя командующего военными силами нашего участка и какими-то путями эту просьбу переслали ему. А в ней значилось: “Просим разрешения употреблять в пищу умерших в нашем доме стариков”.^32.

           Дорогой читатель! Теперь вы понимаете, какую судьбу уготовили бы ленинградцам политиканы из“Дождя“, если бы машина времени занесла их в 1941 году осажденный Ленинград и наделила полномочиями принимать решения о капитуляции города немцам?!