Необходимый разговор с директором

Название: Темная вейла
Автор:Аллеранс
Рейтинг:PG-13
Пейринг:СС/ГГ
Жанр:Romance
Саммари:Гермиона узнает тайну своего происхождения. Это приносит ей любовь и помогает ее другу Гарри Поттеру справиться с Волдемортом. Без учета 6 и 7 книг. Возможно, ООС Снейпа.
Размер: Миди
Статус: Закончен

Глава 1.

Сорванный ритуал

В окно спальни девочек в Гриффиндорской башне неистово светила полная луна. Она холодным взором наблюдала, как на первой от окна кровати с раздернутым пологом мечется по подушке курчавая голова девушки. Одеяло с кровати было уже давно сброшено, а простынь безжалостно измята. Девушке явно снился кошмар.
Так и было на самом деле. Чем ближе был день рождения Гермионы, когда ей исполнится семнадцать, тем настойчивей становились ее сны. Сегодня же, накануне его, сны были наиболее яркими и реальными.
В этих снах всегда присутствовали полуптицы – полуженщины. Их руки-крылья делали размашистые движения, в такт движениям танца. Тонкая шея легко и изящно поворачивала небольшую голову с чуть раскосыми миндалевидными глазами и безупречными чертам лица.
Впечатление портил только рот. Это было нечто среднее между губами и клювом. Если бы у этих женщин были золотые волосы, то Гермиона подумала бы, что ей снятся вейлы. Но волосы у полуптиц были светло-каштановыми с медным отливом.
Что, скажете вы, ужасного было в этом сне, где эти грациозные создания танцевали при полной луне на поляне Запретного леса? Только факт, что полуптицы звали Гермиону к себе, называя сестрой. Их призывы были и льстивыми, и требовательными одновременно. И с каждым днем они становились все более настойчивыми.
Девушке, помимо воли, хотелось вскочить с кровати и броситься на их призыв. Она боролась отчаянно, понимая, что если она так поступит, то навеки расстанется с Хогвартсом. Полуптицы сделают ее равной. Ей придется жить в стае. Естественно, этого не хотелось. Гермиона гордилась, что принадлежит к магам, и она не собиралась это менять.
- Пора! – сказала главная. – Иди к нам.
Гермиона вскрикнула и села на кровати. Повинуясь чужому зову, она как сомнамбула спустила ноги на холодный пол спальни.
- Иди к нам! Иди к нам! – подхватил десяток голосов.
Больше не сопротивляясь, Гермиона сделал первый шаг к двери. Стоило ей коснуться ручки, как зов стал нестерпимым. Движения стали стремительными и в тоже время плавными. Она будто плыла над полом. Винтовая лесенка к спальням девочек, гостиная Гриффиндора, удивленный и испуганный взгляд заспанной Полной дамы, пустые коридоры и лесенки школы... Гермиона спешила…
За дверями школы ей в ноздри ударил воздух свободы. Ощущая эйфорию во всем своем теле, она взмахнула руками, чувствуя, как из них формируются крылья. Вытянув шею и издав нечеловеческий клекот, Гермиона легко поднялась в ночное небо и полетела к Запретному лесу.

~~~~~~~

Гермина хорошо помнила уроки полетов на первом курсе Хогвартса, то непередаваемое животное чувство страха, которое она испытывала всякий раз, летая на метле. Ей все время казалось, что она залезла на последний этаж небоскреба, села на тонкие перила балкона, а дом стал падать, и вот-вот она разобьется.
Сейчас это было похоже на сказочный сон, в котором присутствует полет. Девушка наслаждалась. Она купалась в воздушных потоках подобно рыбе в воде. Теперь Гермиона хорошо понимала Гарри Поттера, который наслаждался полетом. Причем она была уверена, что он никогда не испытывал такого чувства свободы и вседозволенности, как она.
Наконец зов пересилил эйфорию от полета, и Гермиона стала снижаться. Внизу была поляна, где стояли темные крылатые фигуры. Сначала девушка удивилась, что видит их на фоне такого же темного леса. Затем поняла, что на поляне рассыпаны серебряные огоньки, будто крошечные осколки луны. Только одно растение могло давать такой свет – лунник.
Зов превратился в приказ, и Гермиона приземлилась. Ее моментально взяли в кольцо десяток женщин неопределенного возраста с крыльями вместо рук. Их черты лица были похожими. Причем Гермиона отметила, что все они чем-то напоминают ее.
- Приветствуем тебя, сестра, – сказала одна из женщин.
- Кто вы и почему называете меня сестрой? – спросила девушка.
- Мы – темные вейлы, и ты одна из нас.
Гермиона недоверчиво усмехнулась. Она прочла много магических книг. Темные вейлы считались такой же сказкой, как морщерогие кизляки, о которых твердила Луна Лавгуд. Именно это она и озвучила вслух:
- Вы ошибаетесь. Я не могу быть темной вейлой. Во-первых, это вообще сказка, а во-вторых, я родилась в семье маглов.
- Ты в этом так уверена? – насмешливо поинтересовалась старейшая. – Не хочешь ли ты сказать, что просто спишь и видишь нас во сне? Ты же понимаешь, что это реальность. А в ней у тебя вместо рук есть крылья, на которых ты долетела сюда и которые никуда не пропали. Так зачем прятаться от этой реальности? Ну а что касается происхождения, то ты жила в приемной семье. Тебя им подкинули.
- Нет. Я не верю, – прошептала Гермиона, чуть не заплакав.
- Это не имеет значения. Факт остается фактом, – безразлично сказала женщина.
Гермиона была готова разрыдаться. Она столько раз сострадала Гарри, который был круглым сиротой, и гордилась своей семьей, а теперь ей говорили, что она – подкидыш. Не справившись с севшим от волнения голосом, она хрипло спросила:
- Но почему, почему вы меня подкинули, и кто мои родители?
- Кто твой отец мы не знаем, а кто твоя мать не помним. Это обычная практика темных вейл. Как и тот факт, что новорожденных девочек подкидывают маглам.
- Боже, что за жестокость, – простонала Гермиона.
- Это не жестокость. Ты ошибаешься. Это обусловлено инстинктом продления рода. Если бы ты осталась в стае, то тебя бы просто растерзали. Такова наша природа, – спокойно парировала старейшая.
Гермиона с ужасом слушала это. Она ни в какую не желала признать себе, что все это не плод ее воображения или кошмарный сон, и уж тем более не хотела состоять в родстве с такими жестокими существами. Но как частенько повторял ее друг Гарри, родственников не выбирают. У нее до сих пор были крылья вместо рук, что подтверждало родство.
- Как насчет мальчиков? – чтобы что-то спросить, поинтересовалась Гермиона.
- Мальчиков?.. – насмешливо и презрительно переспросила женщина. – У настоящей, полноценной темной вейлы не рождаются мальчики, и мы очень надеемся, что ты, сестра, станешь именно такой. Мы позвали тебя сюда для обряда, и никто не помешает ему.
- А если я не хочу становиться такой, как вы? – напряженно спросила девушка.
- Да кто же тебя спрашивает! – усмехнулась высокомерно старейшая.
Только после этих слов Гермиона осознала, что не может двинуть ни руками (верней крыльями), ни ногами. Вейлы обступили ее со всех сторон, сцепившись кончиками крыльев как руками. На ее шее уже висела гирлянда из лунников, голову украшал венок из них же. «Когда они это успели?» – отстранено подумала запаниковавшая девушка. Пытаясь всячески отодвинуть процедуру, она задала новый вопрос:
- Скажите, что будет после того, как я стану одной из вас?
- Ты почувствуешь безграничную свободу, – улыбаясь мечтательно, ответила женщина. – На ближайшие пятьдесят лет твоим местом обитания станет лес и небо. Ты будешь летать и танцевать с нами наши прекрасные танцы. Ты научишься всей магии темных вейл. А потом, если захочешь, ты сможешь уйти ненадолго в мир людей, чтобы зачать и родить продолжательницу нашего рода. Дальше у всех по-разному. Кто-то начинает странствовать по миру звезд. Кто-то сгорает в пламени любви. Кто-то возвращается в стаю, продолжая еще сто лет прекрасные танцы и воспитывая молодое поколение.
- Я этого не хочу! – выкрикнула Гермиона, едва старейшая перестала говорить.
- Я повторяю, это от тебя не зависит. Все мы не хотели в день посвящения. Просто наша сущность все еще спит в тебе. Мы ее разбудим, и мир переменится, – пояснила старейшина.
Гермиона заплакала.
- Начинаем, – скомандовала старейшина, не обращая на это никакого внимания.
Рты темных вейл превратились в клювы, и они ими запели чарующую песню. Хотя это была не человеческая песня, а скорее птичья, Гермиона прекрасно понимала ее. Она прославляла свободу и беззаботность. Затем темные вейлы начали завораживающий танец, который завал присоединиться. Гермиона сама не поняла, когда отключилась от реальности, погружаясь в ритуал всей своей сущностью.

~~~~~~~

Северус Снейп с трудом пробирался через заросли Запретного леса. Ему было необходимо попасть на поляну, где он весной видел побеги лунника, к трем часам ночи. Именно в этот час цветки растения, которое цвело осенью в полнолуние, набирали наибольшую силу. Причем цветы, собранные в сентябре, котировались гораздо больше, чем в октябре и особенно в ноябре.
Чем ближе приближалась поляна, тем явственней он ощущал нервозность. Это было знакомое чувство тревоги, которое часто спасало зельевара от опасности. Но он не мог повернуть. Лунник был основным ингредиентом во многих зельях, среди которых было зелье сна без сновидений. А оно было необходимо Северусу срочно.
После возрождения Волдеморта Северус почти каждую ночь страдал кошмарами. Впрочем, в этом не было ничего необычайного. Уж слишком часто в последнее время мужчине приходилось ходить по краю пропасти. Он всякий раз рисковал жизнью, отправляясь на встречу с этим монстром.
Волдеморт никогда не отличался доверием к слугам, а после возрождения стал просто параноиком. После же инцидента в Отделе Тайн это только усилилось. Хуже всего то, что Северус попал у него под подозрение. Красноглазый демон считал, и не без основания, что зельевар предупредил членов «Ордена Феникса».
Темный Лорд уже дважды пытал Северуса «Круцио», а потом обрушивал на него всю силу умений легилементора. Зельевар еле держался, убирая подальше опасные воспоминания. А прятать ему было что. Он являлся шпионом Дамблдора, да и отношение к главному врагу монстра, Гарри Поттеру, у него было совсем иное, чем он показывал публике.
Как известно, самый надежный способ держать в голове скрытые блоки, это хорошенько высыпаться. А вот это-то и не удавалось Северусу в последнее время. Он постоянно видел во сне пытки и смерть. Сон начинался его скромной персоной, что было весьма неприятно, но не вводило в панику. Но вскоре главной жертвой этого зверства становился Гарри. А вот этого мужчина практически не мог выносить.
Никто в целом свете, кроме Альбуса Дамблдора, мадам Помфри и уже умерших Поттеров, не знал, что мальчик, который носил фамилию «Поттер», был не только сыном Джеймса, но и его, Северуса, сыном тоже.
Вы скажете – это невозможно, у ребенка может быть только один отец. И вы будете правы, если дело не касается темной вейлы. Это удивительные создания вообще, а Лили Эванс, можно сказать, была исключением из правил. Ее обряд посвящения был прерван Джеймсом Поттером, что случалось крайне редко. Она стала, так сказать, неполноценной темной вейлой.
Это означало, что Лили не примкнула к стае. Она осталась жить среди людей. У нее случались преобразования, когда вырастали крылья вместо рук, но вот клюва у девушки не появлялось. И в качестве наказания, если это можно считать наказанием, Лили не могла родить девочку. У нее мог родиться исключительно мальчик. Для настоящей темной вейлы это означало, что ее род будет прерван, и приравнивалось к позору.
Была и еще одна грань этого наказания. Темная вейла, чей обряд был прерван, не имеет права на измену своему партнеру, потому что мальчик, который обязательно родится после этой связи, будет иметь гены не только мужа, но и любовника. А именно так и поступила Лили. Она изменила с Северусом, будучи уже замужем по магическим меркам, хотя для проклятия вейл это и не являлось важным. Оно вступало в силу после прерванного обряда, когда прервавший мужчина становился для неполноценной темной вейлы партнером.
К измене мужу можно относиться двояко. Если думать о Лили, как об обычной женщине, то факт будет ужасным. Но она была темной вейлой, не научившейся справляться со своими инстинктами и не знающей о тонкостях законов. Она даже не предполагала, что неполноценная темная вейла при измене сразу беременеет.
По своей природе темные вейлы очень страстны. Нормальная темная вейла, чей обряд прошел до конца, использует близость для подчинения мужчин. Они настолько очаровывают их, что подавляют всякую волю к сопротивлению.
Мужчина после близости находится в таком состоянии, что его можно при желании убить. Такое желание возникает, если партнер перед близостью не хотел ее – так бывает с сильными магами, носящими амулет против вейловских чар, а сама вейла желает иметь от него дочь, так как магическая мощь потенциального отца имеет значение для получения более сильного потомства.
Что касается Лили, то она соблазнила Северуса, так как хотела его убить, считая шпионом Волдеморта. Правда, сама она не смогла этого сделать и позвала мужа. И тут ее ждало разочарование. Муж не собирался убивать его, даже когда понял, что она сотворила. Джеймс твердо сказал, что Северус не предатель, а, наоборт, шпион Дамблдора, и убивать его он не намерен.
Ничего не изменилось и после того, когда выяснилось, что этот поступок имел последствия. Джеймс, конечно, был в ужасе, как и Лили, что ребенок будет как бы общий (к тому времени они оба прочитали не одну книгу о темных вейлах). Он заявил, что Северус нужен живым, так как является единственным шпионом Ордена Феникса во Внутреннем круге Волдеморта, и это гораздо важнее личных проблем.
Северус никогда бы не узнал, что Лили – темная вейла и, тем более, что Гарри и его сын тоже. Однако Поттеры были вынуждены сообщить ему, так как иначе мальчик мог стать сквибом (тоже последствие проклятья темных вейл). Кроме этого, Северус после близости с Лили, можно сказать, испытывал к ней неодолимую тягу. Он хотел ее просто до сумасшествия.
При рождении Гарри Северус поклялся охранять его, но ни при каких обстоятельствах не сближаться, так как тесный контакт мог изменить внешность этого необычного ребенка. Его черты напрямую зависели от того, кто из «отцов» находится близко. Особенно важна духовная близость. Когда Поттеры погибли, Северус хотел забрать мальчика себе и воспитать как сына, но Дамблдор убедил его этого не делать, так как висела угроза возвращения Волдеморта.
По этой же причине Северус изображал к сыну ненависть. Волдеморт не должен был знать, что они – отец и сын, ведь кровь родственника, да еще такого близкого, во вражеских руках может принести страшный вред. Волдеморт мог так проклясть мальчика, что его не надо было бы и убивать – он бы умер сам. Либо можно было наложить заклятие подчинения на кровь, от которого было невозможно избавиться. Это бы позволило монстру воспитать себе приемника. Ведь Гарри обещал вырасти сильным волшебником.
Все это, как вы понимаете, не мешало мужчине в душе волноваться за мальчишку. Северусу было весьма тяжело и горько разыгрывать перед сыном ублюдка. И с каждым годом это становилось невыносимей. Особенно это усилилось в прошлом году, когда Дамблдор велел заниматься с Гарри окклюменцией. Тесное общение с мальчиком привело к необратимым последствиям: Гарри стал меняться. Черты, присущие Джеймсу, уходили, а вот черты самого Северуса проступали наружу.
После того, как мальчик потерял крестного, к которому привязался как к родному, что не могло не злить Северуса, он заявил Дамблдору, что больше не намерен изображать ублюдка перед сыном. Директор не нашел аргументов для спора и, наконец, сдался, позволив сменить маску. С началом учебного года Северус так и сделал, даже не взирая на возросшую опасность быть раскрытым Волдемортом. Правда, это привело к ночным кошмарам, которые и заставили мужчину пробираться в Запретный лес за лунником.

~~~~~~~

Деревья расступились, открывая обзор. Однако поляна была вовсе не пуста. На ней плясали темные вейлы. В середине стояла девушка в белой ночной рубашке. Как раз в тот момент, когда Северус вышел на поляну, главная вейла начала ритуальную песню, остальные вейлы подхватили. Танец и песня при полной луне завораживал не хуже гипноза.
С тех пор, как Северус узнал тайну Лили, он много прочитал книг про темных вейл. Пожалуй, он мог считаться одним из самых компетентных специалистов по их поведению. Поэтому он моментально догадался, что девушка в центре круга – это вновь обращаемая вейла. Если им удастся закончить ритуал, то она надолго исчезнет вместе с этими полуптицами.
Ситуация была почти необратимой, так как было сложно помешать темным вейлам закончить инициацию своей сестры. Правда, был способ, к которому прибег в свое время, не зная об этом, Джеймс Поттер. Он случайно оказался на поляне и отбил Лили.
Однако в этом способе были свои изъяны. Человек должен быть либо анимагом, причем владеющим крупной трансформацией, как Джеймс, либо иметь амулет от влияния темных вейл. Северус анимагом не был, но амулет имел. Ему подарила его Лили, когда осознала, что он останется в живых. Ей вовсе не хотелось, чтобы он испытывал неодолимую тягу к ней.
В таком состоянии Северус бы стал преследовать Лили, сделав встречу с ней главной своей целью жизни. При ситуации, когда семья Поттеров скрывалась от Волдеморта, а он был шпионом в его стане, это было рискованно. Да и без этого тоже. Ведь существовала вероятность, что Северус, найдя семью, мог бы убить соперника, да и саму темную вейлу..
Кроме этого было последствие прерванного ритуала, которого очень не хотел Северус. Для удачного прерывания ритуала, спаситель должен был поцеловать спасенную, как бы утверждая права на нее. Эту связь или партнерство нельзя было ни перенаправить, ни разорвать.
Именно так начался роман Джеймса и Лили. И именно из-за этого условия Северус сейчас и медлил. Он вообще не хотел больше никакой любви, тем более любви темной вейлы, которая стала изгоем, но ничего не знает об этом. Он слишком хорошо помнил, как вела себя Лили. Хоть тогда, когда начинался их «роман» с Джеймсом, Снейп не знал о магической подоплеке, но он даже слегка жалел Поттера из-за издевательств Лили.
Ритуал обращения прошел уже почти до половины, а Северус все не решался ни уйти с поляны, ни вмешаться в него. И тут луна озарила лицо вновь обращаемой. Мужчина нервно сглотнул – в кругу стояла Гермиона Грейнджер. Это был удар под дых.
Надо сказать, что Гермиона, и без всякой магии вейл, уже полтора года нравилась зельевару. Все началось с Рождественского бала в честь Турнира волшебников. Девушка так преобразилась лишь от прически и красивого платья, что от нее нельзя было глаз отвести. Если вспомнить, что, при красоте, она была еще и умна, можно сказать, что он влюбился. Северус даже ревновал ее к окружению. Только сильный самоконтроль и внутренняя самодисциплина не позволили этим чувствам развиваться.
И вот теперь он рисковал потерять Гермиону навсегда. Этого Северус допустить не мог. Более не колеблясь, он шагнул к кругу, сжал амулет Эванс в одной руке, другой рукой поднял палочку и разбросал полуптиц заклинанием. Пока они не очнулись, Северус схватил девушку в свои объятия, придерживая ее руки-крылья, и аппарировал на кромку Запретного леса недалеко от хижины Хагрида, где проходил барьер, ограждающий Хогвартс.
- Ты будешь моя, – шепнул Северус околдованной обрядом Гермионе, прежде чем коснуться ее губ.
Он поцеловал ее едва ощутимым поцелуем, не вкладывая в него свою страсть, но и не допуская в свое сердце сомнения. Это было необходимо для прерывания ритуала, иначе уже через минуту темные вейлы будут здесь. Теперь же можно было не опасаться. Гермиона Грейнджер стала, как Лили Эванс, неполноценной темной вейлой. Ее сородичи больше не будут ее преследовать.
Он наблюдал, как пропадают крылья, превращаясь в руки, и как немного заострившиеся черты лица становятся мягче и человечней, затем не смог удержаться и прикоснулся к губам Гермионы повторным, более чувственным поцелуем. И только после этого он взял ее на руки и понес в Хогвартс, в Больничное крыло.
Он не стал накладывать на Гермиону никаких чар, так как она была, во-первых, в прострации и воспринимала окружающее как фантастический сон, а во-вторых, к ней нельзя было сейчас применять магию. О проблемах, которые обязательно появятся после его поступка, Северус решил подумать завтра. А сейчас он просто наслаждался ощущением гибкого тела в своих руках, вспоминая вкус ее сладких губ.

Глва 2. Пробуждение

Проснулась Гермиона оттого, что кто-то усиленно тряс ее за плечо. Она нехотя разлепила глаза: над ней склонилась мадам Помфри. «Значит, я в Больничном крыле», – подумала она, силясь вспомнить, как здесь оказалась. Все события прошлой ночи для нее слились в единый сон. Причем сон абсолютно, по ее мнению, фантастический: женщины-птицы, ее собственный полет по небу, венки из лунника на ее шее и голове, завораживающие танец и пение на поляне при полной луне. И в довершение – она на руках профессора Снейпа, и он целует ее.
Если женщины-птицы снились Гермионе уже не один месяц подряд, то Снейп никогда не появлялся в ее ночных сновидениях. Тем более ей не снились его поцелуи. Она попыталась вызвать в себе отвращение к тому, что ей приснилось. Еще бы, кто в здравом рассудке, будет рад увидеть свой поцелуй с таким мрачным человеком?.. «Нет, это определенно не эротические фантазии», – подумала Гермиона.
Но, как ни странно, отвращение так и не появилось. Зато память услужливо подкинула ей, что от Снейпа пахло полынью и мятой, его руки были сильными, а губы умелыми. А еще, она с ужасом осознала, что ей приятно это вспоминать и хочется повторения или даже продолжения. «Это настоящий кошмар», – осознав, о чем думает, проговорила она про себя.
- Кошмар, – повторила Гермиона вслух, смакуя слово.
- Что, дорогая? – спросила заботливо мадам Помфри. – Что тебе снилось?
- Ужас какой-то, – искренне ответила она. – Но мне не хотелось бы это рассказывать, – и, чтобы перевести разговор на другую тему, спросила: – Как я тут оказалось?
- У тебя вчера был приступ лунатизма, – вздохнула целительница. – Странно, что это проявилось так поздно. Обычно такие явления с колдунами начинаются в детстве. Случайно ты не скрыла этот факт от меня?
- Нет. Раньше этого не случалось, – голос Гермионы чуть дрогнул.
«Значит, я все-таки покидала спальню этой ночью, – мелькнуло в ее голове. – Интересно, я, правда, лунатик? Нет, точно нет». Из раздумий ее вырвал голос мадам Помфри, которая заговорила так, будто рассуждала вслух:
- Есть два варианта: либо лунатизм проявился у тебя так поздно, либо на тебя наложили особые чары. Второй вариант предпочтительней, но не менее опасен. Было бы неплохо узнать, кто так развлекается, чтобы наказать в назидание другим опасным шутникам.
- Простите, – сказала Гермиона, едва женщина замолчала, – но это не объясняет, как я оказалась здесь.
- Тебе повезло, девочка, крупно повезло, – сказала мадам Помфри, улыбаясь. – Ты зашла в Запретный лес и могла бы там заблудиться. Но на твое счастье, тебя нашел профессор Снейп.
При имени зельевара Гермиона судорожно сглотнула. «Ой, мама, – мелькнуло в ее голове. – Неужели он меня, правда, поцеловал?» Сердце застучало где-то в районе ушей, и ей стало жарко. «Я спятила», – поставила она себе диагноз.
- Именно поэтому надо, чтобы ты скорее оделась и пошла к себе… – вывел Гермиону из прострации добродушный голос мадам Помфри.
- Что, простите? – переспросила она, понимая, что прослушала половину ее слов.
- Я говорю, что лучше, если никто не узнает, что ты ходила во сне. Если ты не испытываешь слабости, то поднимайся и иди в свою комнату, – терпеливо пояснила целительница.
Гермиона поднялась с постели. Никакой слабости у нее не было, наоборот, в теле бурлила энергия. Казалось, стоит ей распахнуть руки, как из них снова вырастут крылья, и она взлетит. Естественно, Гермиона не стала экспериментировать. А вдруг выйдет?.. Как еще отнесется мадам Помфри к такому чуду?
- Я прекрасно себя чувствую, – сказала она.
- Тогда ты свободна. Поспеши. До подъема осталось полчаса. Какое счастье, что ты префект и у тебя отдельная спальня, – сказала мадам Помфри.
- Да уж, – согласилась Гермиона.
Она хорошо представляла, что могли бы сказать ее бывшие соседки по комнате, появись она в общей спальне под утро, неизвестно где проведя полночи. Парвати и Лаванда не только были признанными сплетницами Хогвартса, но умели быть настолько приставучими, что попортили бы Гермионе не мало нервов, пока ей бы удалось от них избавиться.
Ее до сих пор все еще бросало в дрожь от воспоминаний о допросе, учиненном ими после Рождественского бала на четвертом курсе, когда она пришла под утро, прогуляв всю ночь с Виктором Крамом. Тогда ей даже пришлось колдовать, чтобы как-то остудить любопытство соседок, иначе бы они выудили из нее все, а потом разнесли по всей школе.
Девушка поспешно накинула мантию, удивляясь, откуда она взялась. По-видимому, ее недоумение отразилось на лице, потому что мадам Помфри улыбнулась ободряюще и сказала немного смущенно:
- Ты вчера была в одной ночной рубашке. Ходить так по школе осознанно абсолютно недопустимо, поэтому я попросила домовиков принести тебе твою мантию.
До Гермионы только теперь дошло, что она была почти голой, и ее, судя по воспоминаниям, в таком виде нес мужчина. Она покраснела до корней волос и простонала:
- О боже!
- Ничего страшного. Профессор Снейп весьма деликатный человек. Не думаю, что он станет напоминать тебе об этом инциденте, – сказала мадам Помфри, хорошо понимая, чем вызван этот возглас, и стараясь успокоить.
- Сомневаюсь, – скептически сказала Гермиона, не удержавшись.
- Как ты такое можешь говорить, мисс Грейнджер?! – возмутилась целительница, выведенная ее словами из равновесия до такой степени, что перешла на фамилию. – Профессор Снейп не станет себя и тебя компрометировать, рассказывая, что принес собственную студентку в ночной рубашке на руках в Больничное крыло. А что ему было делать, если на тебя нельзя было накладывать «Мобилекорпус»?.. Когда маг ходит во сне к нему нельзя применять магию...
Гермиона хотела сказать, что Снейп слишком часто ведет себя как ублюдок и ему глубоко наплевать на собственную репутацию, если есть повод унизить гриффиндорца, тем более подругу Поттера, но прикусила язычок. За пять лет она достаточно узнала мадам Помфри, чтобы понять, что целительница тогда еще больше рассердится. Она могла быть и приторно-доброй и необычайно жесткой.
К тому же ситуация и впрямь была щекотливой. Вряд ли Снейп, каким бы он гадом не был, будет распространяться о происшествии. В дополнении ко всему в голове Гермионы некстати мелькнуло: «Он меня же поцеловал». Поэтому она стушевалась и пробормотала, извиняясь:
- Простите.

~~~~~~~

Когда Гермиона добралась до своей спальни, то Косолапус встретил хозяйку шипением.
- Ты чего, дурачок, не узнал меня, что-ли? – удивленно спросила она его.
Кот недоверчиво посмотрел на нее, будто не веря соответствию голоса и образа. Не опуская шерсть, которая встала дыбом на его загривке, он настороженно подошел к хозяйке и обнюхал ее ноги и подол ночнушки.
- Мяу, – будто извиняясь, сказал Косолапус.
- Бывает, – извинила его поведение Гермиона. – Я просто была в лесу.
Она давно привыкла разговаривать со своим котом. Причем теперь она знала, что Косолапус ее понимает, так как он был не просто кот, а помесь кота и магического животного книзла. Будь он чистокровным книзлом, Косолапус умел бы отвечать односложно. Так же он просто понимал речь волшебников, да и простых людей тоже.
Решив больше не ложиться (что толку, если через пятнадцать минут прозвенит сигнал подъема), Гермиона пошла в душ. Для этого ей снова пришлось выйти из своей комнаты и спуститься в душевые девушек.
Вообще-то у старост была отдельная ванна, но Гермиона с сожалением поняла, что не успеет туда до подъема. А вымыться было надо. В ее волосах запутались не только лепестки лунника, но и иголки сосен, которые обступали заповедную поляну. Гермионе вовсе не хотелось, чтобы все видели это. Слишком уж все было непонятно и интимно, что ли.
Она как раз успела вымыться с головой и вернуться в свою комнату, как раздался сигнал побудки. Гермиона скривилась и сказала с раздражением:
- Придется накладывать высушивающие чары.
Обычно она не пользовалась магией в таких вещах. У нее были слишком непослушные волосы. От высушивающих чар они вообще становились неуправляемыми и с трудом поддавались расчесыванию. Заранее морщась, Гермиона взяла расческу и решительно подошла к зеркалу. В то же мгновение девушка заорала. Теперь она хорошо понимала Косолапуса, который встретил ее с шипением – он не признал в ней хозяйку!
И был отчего… Во-первых, у нее за ночь сменился цвет волос. Сколько Гермиона себя помнила, у нее всегда были каштановые волосы, без всякого рыжего оттенка. Теперь же они приобрели устойчивый медный оттенок хны и даже желтый, будто в них запуталось солнце. И хотя они по-прежнему были сильно волнистыми, но они не торчали пружинками вокруг головы, а нежно струились по плечам и спине.
И это еще было не главное. У Гермионы были карие глаза, не слишком насыщенного цвета, но без всяких примесей. А теперь в них появилась зелень. Не такая яркая и травяная, как у Гарри, но достаточная, чтобы заметить. И у нее изменился разрез глаз. Глаза были теперь больше и, чего греха таить, красивее.
- О господи! – выдохнула Гермиона.
Оказывается, она стояла перед зеркалом, не дыша. Она так разволновалась, что почувствовала какое-то странное ощущение. Будто щекотку в руках. Повинуясь порывам, она взмахнула ими и увидела в отражение зеркала черные крылья.
- О боже! – еще удивленней воскликнула Гермиона. – Так это правда?! Я была на поляне. Я – темная вейла. Но почему же они меня отпустили?.. Ах, ну да… Там появился Снейп. Выходит, он спас меня.
Она припомнила все детали своего сна или видения, а скорее уже реального происшествия (надо же было сознаться в этом перед собой). «Ты будешь моей», – шепнул в ее губы мужчина, прежде чем поцеловать. Это было так правильно и так сладко.
- О боже, – в который раз сказала Гермиона, видя в отражении зеркала, что краснеет.
- Прошу всех на завтрак, – раздался по громкой связи голос МакГонагалл, отрывая девушку от разглядывания себя в зеркале.
У Гермионы было острое желание не ходить никуда, но она не могла. Ведь сегодня был обычный школьный день: сдвоенные чары, нумерология, руны и гербология. Она слишком серьезно относилась к занятиям, чтобы пропускать их все или даже выборочно, а заниматься на голодный желудок она не любила.
Вздохнув, Гермиона постаралась расслабиться и успокоиться. Когда это ей удалось, то крылья исчезли, став руками. Не желая опаздывать на завтрак, девушка стала поспешно причесываться. Теперь ее волосы были послушными настолько, что это не заняло много времени. Надев школьную форму и черную рабочую мантию, она покинула свою спальню.

~~~~~~~

Когда Гермиона спустилась, в общей гриффиндорской гостиной было довольно много народа. По многолетней привычке она сразу нашла глазами своих друзей, Гарри и Рона, которые должны были ждать ее. Они делали это почти каждое утро, начиная с первого курса, когда спасли ее от тролля и стали друзьями.
Сегодня, правда, около них крутились все мальчишки из их спальни, ее бывшие соседки по комнате, а так же несколько пятикурсников, которые ходили на собрания ОД в прошлом году. По-видимому, вся эта толпа снова приставала к Гарри, чтобы он возобновил занятия по ЗОТИ.
Гермиона почувствовала себя несколько виноватой. Ведь именно ее идея привела к тому, что Гарри начал вести кружок по защите. Правда, в том году без кружка никто бы нормально не смог сдать ЗОТИ. Долорес Амбридж, прошлогодняя преподавательница, была не просто некомпетентна. Она была воинственно некомпетентна и делала все возможное, чтобы они не могли осваивать необходимую практику.
Но так было в прошлом году. В этом, как считала Гермиона, и ее друзья полностью ее поддерживали, необходимость в дополнительном кружке по ЗОТИ отпала. Новым учителем по нему стал Кингсли Бруствер, опытный аврор и, как оказалось, терпеливый учитель. Он был настолько компетентен, что даже у Снейпа на его счет не возникало никаких претензий. Зельевар, правда, сторонился нового профессора и всячески показывал ему свое презрение, но он ни разу не высказался о его профессиональных качествах.
Разговор о кружке уже поднимался в первый выходной после начала учебного года. Тогда в гостиной Гриффиндора собрался почти весь состав Отряда Дамблдора, за исключением некоторых. Ребята все обсудили, и Гермионе показалось, что точки все расставлены и тема закрыта. Но, как оказалось, упертые гриффиндорцы снова решили наседать на Гарри.
Гермиона замерла, прислушиваясь к разговору. Она вдруг осознала, что как-то слишком по-матерински смотрит на Гарри. Парень сильно изменился за лето. Он очень вытянулся и похудел. На его челе застыла печаль и решимость. Она знала, что он до сих пор страдает от потери крестного, Сириуса Блэка. Но теперь ей показалось, что груз на плечах молодого человека гораздо тяжелее. «Интересно, что же его гложет и как бы помочь ему?» – подумала она и вздохнула.
В конце прошлого года они оказались в Отделе Тайн, где хранилось пророчество Трелони о Гарри и Волдеморте. Пророчество было разбито. Гарри сказал, что никто теперь не узнает его содержания. Но этим утром Гермионе показалось, что это не так: Гарри знал, что было в пророчестве. «Что если там сказано, что он победит Волдеморта ценой своей жизни?» – подумала Гермиона, и у нее болезненно сжалось сердце.
Девушка подивилась своей реакции. Она всегда очень переживала за своих друзей. Они оба стали ей братьями за эти годы. Но теперь она смотрела на юношу так, будто это был ее сын, ну или, в крайнем случае, любимый племянник. Это было немного удивительно.
Откуда ей было знать, что Гарри, в самом деле, приходится ей родственником, чем-то вроде кузена. Дело в том, что Лили принадлежала тому же клану темных вейл, что и она, а они все являлись друг другу сестрами. Именно поэтому у Гермионы и сменился цвет волос и глаз. Она просто приобрела черты, присущие стае. Да, она не стала настоящей темной вейлой, но ритуал продвинулся достаточно далеко, чтобы у нее проявились схожие черты. Но этим утром девушка всего этого не знала.
- Гарри, ты не прав, – услышала Гермиона голос Джинни Уизли, когда прислушалась к разговору.
Девушка, как всегда, говорила слишком эмоционально и безапелляционно. Этим она очень напоминала Гермионе свою мать Молли. Она знала, что эта схожесть раздражает Гарри, и что именно по этой причине он не смотрит на Джинни никак иначе, чем на сестру.
- Джинни, – устало сказал Гарри, потерев лоб. Этот жест стал уже его привычкой, а не признаком того, что шрам болит. – Скажи на милость, почему ты не можешь взглянуть на ситуацию трезво? Неужели я более сильный преподаватель, чем аврор, который был боевым магом почти столько же лет, сколько мне? К тому же мне совершенно некогда руководить кружком. У меня дополнительные занятия по зельям, по чарам и по той же защите. Дамблдор уже склонился к тому, чтобы позволить мне вернуться в команду по квиддичу. Кроме этого никто не избавляет меня от выполнения домашних заданий по предметам. В сутках всего двадцать четыре часа, а я не железный. Мне, знаешь ли, еще и отдыхать надо.
- Мне казалось, – вмешалась Гермиона, – что эта тема закрыта.
Вся компания обернулась на ее голос и застыла. У всех, и у парней, и у девушек, на лицах было написано изумление. К нему прибавлялось и еще что-то странное. Всмотревшись, Гермиона поняла, что девушки смотрят на нее с долей восхищения и раздражения, что она стала достойной соперницей. Так же они смотрели на нее на четвертом курсе перед балом, но только сейчас это усилилось.
Парни же откровенно пялились, будто все поголовно влюбились. Исключение составлял только Гарри, продолжавший смотреть на нее с прежней теплотой близкого друга и не более. Именно он и разбил то гнетущее молчание, которое повисло в гриффиндорской гостиной из-за ее появления. Гарри искренне улыбнулся и спросил с удивлением:
- Ты покрасила волосы? – не дожидаясь ответа, он продолжил: – Тебе идет. Кого-то ты мне напоминаешь теперь… Кстати, с днем рождения! Подарки получишь вечером.
- Спасибо за комплимент и поздравление, – сказала, улыбнувшись ему, Гермиона. – Может, вернемся к разговору?
Ее предложение поддержали только Джинни и Гарри. Казалось, что все остальные лишились дара речи.
- Я убеждаю Гарри, – сказала самая младшая из Уизли, – что он должен заниматься хотя бы с гриффиндорцами. Впереди война с Тем, кого нельзя называть, а мы – будущий костяк армии сопротивления.
- Ты не подумала, что Гарри будет во главе этого самого костяка и, следовательно, должен быть гораздо опытнее нас? – осведомилась Гермиона. – Он прав стопроцентно. У него нет времени на ведение кружка. Ему надо учиться гораздо больше, чем всем нам. Кроме этого, Бруствер достаточно компетентен в предмете, который преподает, и его не надо дублировать. Он обещал практику в огромных количествах, и я уверена, что он сдержит свое слово.
- Спасибо, что поддерживаешь меня. Ты – настоящий друг, – сказал, обрадованные ее словами, Гарри и, повернувшись к остальным, добавил: – Давайте закроем эту дискуссию и пойдем на завтрак. Есть больно хочется.
- Ладно, обойдемся без кружка. Доводы вроде разумны, – наконец согласилась Джинни, озвучивая общее мнение гриффиндорцев. Впрочем, все они еще пребывали в таком же непонятном оцепенении, так что, может быть, это было только ее мнение.
- Вот и славно, – улыбнулась Гермиона. – Надеюсь, на этом мы поставим жирную точку. А теперь, в самом деле, пора в Большой зал.
Она хотела перекинуть портфель за спину, но почувствовала, что его кто-то тянет за лямки. Предполагая, что зацепилась за кого-то случайно, она перевела взгляд вниз. Оказывается, портфель действительно тянули сразу трое мальчишек: Рон, Симус и Дин.
- А ну отпустите! – заорал, багровея, Уизли. – Я ее друг, между прочим.
- И не подумаю! – сердито выкрикнул Финниган. – Я первый до него дотронулся.
- Это как посмотреть, – встрял Томас не менее злобно. – И дружба тут ничего не решает. Пусть выберет Гермиона.
И все трое уставились на девушку выжидающе.
У Гермионы глаза готовы были вылезти из орбит. Поведение Рона в какой-то степени было предсказуемым. Еще в прошлом году ей показалось, что она нравится ему. А с началом этого учебного года он и вообще старался сесть к ней поближе и уже пару раз пытался схватить ее портфель. Но вот двое других парней никогда не вели себя так с ней раньше.
Дина Томаса она считала самым симпатичным парнем Гриффиндора, но он никогда даже не смотрел в ее сторону. Теперь же в его глазах и голосе была надежда, что она выберет его. В какой-то степени, это было ей лестно. Но он, вроде, гулял с Джинни. Гермиона вовсе не хотела отбивать парня у подруги. Тем более он был ей не нужен.
Поведение Симуса Финнигана ее даже рассердило. До сегодняшнего утра он смотрел на нее сверху вниз, то ли с превосходством, то ли с презрением. Теперь же Симус ей яростно подмигивал и улыбался самой обольстительной и завлекающей улыбкой. Но Гермиону это вовсе не радовало. Симус совершенно ей не нравился, более того, он был ей немного противен.
- Вы чего, ребята, белены объелись? – поинтересовалась Гермиона у троицы. – Он не более тяжелый, чем обычно.
Она хотела вырвать портфель у мальчишек, но они не собирались сдаваться.
- Он очень тяжелый, – хором протянули Рон и Дин, с надеждой смотря на нее.
- Тут столько кавалеров. Красивой девушке не пристало таскать тяжести, – пропел медовым голосом Симус, усиленно строя ей глазки.
Все они дергали лямки, причем каждый в свою сторону, да так, что они трещали. Какой не лестной была эта сцена, но она почему-то рассердила Гермиону.
- А ну пустите! – прошипела она сквозь зубы и глянула поочередно на каждого кавалера.
Ей показалось, что из ее глаз вырвалось что-то похожее на холодное пламя. Мальчишки тоже увидели во взгляде девушки нечто, потому что не только отпустили портфель, но и отпрянули от нее.
- Так-то лучше, – вздохнула Гермиона, перекидывая лямки через плечи и вешая рюкзак.
«Что это на них нашло?» – подумала она растерянно. Ответа на этот вопрос у нее не было. Поэтому она поспешила на выход под настороженное молчание.

 Глава 3.

Северус встал с постели ни свет ни заря. Его настроение было мрачным, так как он не смог заснуть этой ночью. Стоило мужчине прикрыть глаза, как он видел Гермиону в белой ночной рубашке, залитую лунным светом, с распущенными каштановыми волосами и с гирляндой из лунника на шее. А еще он ощущал на своих губах ее медовый вкус, который, казалось, впитался навечно.
Едва за окном защебетали птицы, как Северус выскользнул из своих аппартаментов, чтобы посетить директора. Конечно, будь его воля, он бы ни за что не стал говорить Дамблдору, что Гермиона Грейнджер не маглорожденная, а темная вейла. Но, к сожалению, это было необходимо сказать, хотя бы, потому что директор и сам об этом скоро догадается по поведению Гермионы и окружения, или раньше, когда мадам Помфри сообщит, что именно он принес девушку в больничное крыло.
Северус и так вчера не решился поведать мадам Помфри, что, в самом деле, случилось с Гермионой. Он мог хорошо себе представить, что бы сказала целительница, если бы узнала правду. Ей-то было известно, каким образом можно прервать ритуал темных вейл. Пусть уж лучше мадам Помфри узнает это от Дамблдора. Северус не мог бы перенести вчера ни ее понимающие взгляды, ни нотку неудовольствия, что именно он оказался тем самым, кто прервал ритуал поцелуем. Что ни говори, но он был учитель, Гермиона – ученица, а мадам Помфри просто помешалась на субординации.
И целительнице не объяснить, что темная вейла, если захочет, может вскружить голову даже Волдеморту. Что уж взять с бедного Северуса. Он-то был вполне нормальным мужчиной, даже не слишком старым по отношению к Гермионе - разница в девятнадцать лет была приемлемой между мужчиной и женщиной даже у маглов, у магов и сорок лет считались допустимыми. Но все упиралось в статус зельевара, хотя в сложившейся ситуации даже Министерство магии не смогло бы осудить его поведение, поддайся он на обаяние вейлы, будучи ее партнером.
Все эти мысли мешали Северусу привести свои чувства в нормальное состояние холодной сдержанности. Он снова ощущал себя семнадцатилетним подростком, на которого, как кирпич на голову, упала влюбленность. Однако это не мешало ему довольно стремительно идти по коридорам Хогвартса в сторону кабинета директора, и вскоре стоял перед горгульей. Зная, что Дамблдор встает ни свет ни заря (он был жаворонком), и пока не передумал, Северус назвал пароль и вступил на вращающуюся лесенку. Уже через минуту он вошел в кабинет.
- Что-то случилось? Надеюсь, не срочный вызов, – приветствовал его Дамблдор.
Северус невольно потер левое запястье и поморщился.
- Слава Мерлину, не вызов, – сказал он, вздохнув. – Но кое-что все-таки случилось нынешней ночью.
- Присаживайся. Чаю? – предложил директор, пододвигая ему кресло и чашку.
- Пожалуй, выпью, если вы не положили в него пол сахарницы, – согласился Северус, устраиваясь в кресле.
Дамблдор рассмеялся и покачал головой, сказав:
- Ну, что ты, мой мальчик, я бы не рискнул тебе предлагать сладкий чай.
Северус нахмурился, так как не любил, когда его называли «мальчиком». Он уже давно, лет в четырнадцать, а то и раньше, стал взрослым, а уж теперь, когда ему приближалось к сорока, считал такое обращение оскорблением и не потерпел бы его ни от кого, кроме Дамблдора.
Со старым же магом это приходилось терпеть. Не говоря о почти столетней разнице в возрасте, директор Хогвартса всегда относился к Северусу по-отечески и был, на самом деле, намного ближе родного отца. Да и тот факт, что Дамблдор спас его от Азкабана, зельевар со счетов не сбрасывал.
- Так что же случилось? – подтолкнул директор к началу разговора, видя, как молодой мужчина судорожно сжимает горячую кружку в напряженных пальцах.
Дамблдор хорошо видел, насколько взволнован и обескуражен Северус, и ему не терпелось узнать причину такого состояния, так как искренне волновался за него.
- Гермиона Грейнджер – темная вейла. Я прервал сегодня обряд ее инициации, – бесцветным и ровным голосом сообщил Северус, не глядя на собеседника.
Дамблдор счастливо рассмеялся. Именно подобной реакции Северус и опасался более всего. Старый маг умудрялся видеть в душах людей очень глубоко, даже не прибегая к легилеменции. Наверняка он уже заметил, что молодому другу нравится девушка, и теперь искренне радовался за него, узнав, что Северус и Гермиона связаны узами, крепче, чем магический брак.
- И почему я не удивлен? – весело спросил Дамблдор, подтверждая догадку, что в курсе отношения Северуса к Гермионе.
- Она очень перспективная ученица. Жаль терять такого мага, – сказал высокопарно и холодно зельевар в свое оправдание.
- И только? – лукаво поблескивая глазами за затемненными стеклами немного сдвинутых на кончик носа очков-половинок, спросил Дамблдор.
- Альбус! – предостерегающе прошипел Северус.
Вообще-то он не злоупотреблял таким обращением, считая верхом фамильярности называть уважаемого человека по имени. Он прибегал к нему только тогда, когда хотел подчеркнуть, что не намерен терпеть вмешательство в личную жизнь, хоть и считает Дамблдора своим другом. Северус прекрасно знал, что старый маг бывает очень назойливым, особенно в личных вопросах, пытаясь даже сводничать. Правда, на этот раз Дамблдор сказал нечто отличающееся от ожидаемого.
- Надеюсь, ты отнес ее к мадам Помфри, а не к себе в комнаты? - осведомился директор, и его глаза посуровели.
Северус уставился на старого мага, не веря своим ушам. Неужели директор мог усомниться в нем? Это возмутило его до глубины души и, если быть откровенным, то и обидело. В ответ он вложил весь свой яд.
- Вы что, сэр, перестали доверять мне настолько, что позволяете себе такие допущения? – прошипел он, сердито сверкая глазами.
Дамблдор стушевался и стал оправдываться:
- Прости меня, Северус. Просто эта ситуация вполне провоцирует такое развитие сюже…
Он прервал себя на полуслове, поймав на себе взбешенный взгляд собеседника, и неопределенно махнул рукой, как бы говоря, что не удивился бы такому повороту, но вслух произнести этого не решился.
- Всегда рад повеселить вас с утра, – сухо сказал Ссеверус, поднимаясь с кресла.
- Я не отпускал тебя, – остановил его Дамблдор довольно властно.

~~~~~~~

Скрипнув зубами, Северус опустился обратно в кресло, понимая, что теперь старый манипулятор постарается замять неловкость каким-нибудь заданием, причем, всего скорее, неприятным. Дамблдор любил поступать таким образом. Он иногда говорил глупости, извинялся в своей манере, а затем вешал на Северуса очередную проблему, будто в отместку за собственную оплошность. На этот раз предчувствия тоже не обманули зельевара.
- Во-первых, тебе пора возобновить занятия окклюменцией с Гарри, – сказал директор.
- Мне казалось, что эта тема закрыта. Вы сами говорили, что сделали ошибку, поручив это мне, а я, как вы помните, с самого начала был против. Нельзя культивировать в ребенке ненависть, а затем обучать его окклюменции, которая требует взаимного доверия, – горячо произнес Северус и, пока директор открывал рот, собираясь спорить, добавил: – О, еще забыл, что во время занятий, вместо того, чтобы расслаблять мальчика, создавая наиболее комфортные условия для такого неприятного процесса, как выворачивание души наизнанку перед другим человеком, я продолжал играть роль ублюдка.
- Но, Северус, больше-то все равно с ним заниматься некому, – вздохнул Дамблдор, вклиниваясь в его монолог. – Я по-прежнему боюсь, что Том проникнет через него в мой мозг. Тебя же от этого предохраняет врожденное умение.
- Тогда не требуйте от меня во время этих занятий быть с ним ублюдком! – стукнул по подлокотнику кресла кулаком Северус. – Гарри должен знать, что я могу быть другим. Он не дурачок и не станет рассказывать всем и каждому, каким может быть зельевар вне уроков. И вообще, вы не представляете, как я устал от ненависти собственного сына.
Он редко употреблял слово «сын» по отношению к Гарри в разговорах с Дамблдором, но это был крик души.
- Северус, то, что Гарри твой сын тоже – это не тема для обсуждения даже в моем кабинете. Особенно теперь, когда Волдеморт возродился и набирает силу, – недовольным тоном напомнил директор.
- Я нигде это и не говорю. А ваш кабинет… – зельевар прервал себя и ехидно спросил: – У вас что, старческая паранойя?
Хамство всегда хорошо прочищало мозги старому магу. Вот и теперь Дамблдор понял, что зарапортовался.
- Похоже, я сегодня встал не с той ноги и выдаю глупость за глупостью, – смущенно сказал он. Северус только многозначительно склонил голову, поддерживая слова. – Ты уж прости. Я верю в твою осторожность, да и в разум Гарри, я верю тоже. Но мне не хотелось бы терять тебя, как шпиона. Это очень важно. Важнее даже овладения им окклюменцией.
- Я так не думаю, – сухо сообщил Северус.
Он уже кипел от злости, как полупустой чайник. У него только пар из ушей не валил. Он уже слышал теорию директора, что все, кроме смерти мальчика, не так страшно, как потеря шпиона. Дамблдор заявил такое впервые этой весной, когда Северус бросился обвинять его в смерти Блэка, к которому Гарри привязался.
Не то чтобы зельевар любил Блэка. Наоборот, он ненавидел его всеми фибрами души. Но, видя, как мальчик тянется к крестному, Северус не желал старому недругу смерти. Теперь же он корил в смерти Блэка себя, особенно, когда узнал, что и Гарри так считает. «Надо было наложить на Блэка «Петрификус тоталус», связать и закрыть в кладовке», – частенько думал мужчина, вспоминая тот день.
Но Северусу тогда было не до этого. Он искал Гарри, а потом под мантией-невидимкой бросился за ним в Отдел Тайн. Волдеморту, к счастью, было не до того, чтобы осматривать помещение магическим зрением на предмет спрятавшихся под мантиями-невидимками. Зато директор, у которого очки были заколдованы, чтобы видеть это, очень разъярился, обнаружив Северуса. Он так бушевал, что они наговорили друг другу массу оскорблений.
- Не будем сейчас спорить, что важней, – устало попросил Дамблдор, вырывая Северуса из неприятных воспоминаний. – Я хочу, чтобы ты возобновил занятия окклюменцией с Гарри и даю добро на смягчение ваших отношений. Впрочем, как я уже знаю, ты и так сделал огромный шаг в этом направлении.
Северус ухмыльнуся, припомнив лицо мальчика, когда он после каниул стал разговариать с ним более спокойным тоном, но для окклюменции этого было мало.
- Я сделал недостаточно, - сказал он упрямо. - Я хочу, чтобы Гарри знал, что на меня можно положиться в самой безвыходной ситуации, чтобы считал меня другом...
- Скажи еще отцом, - прервал директор.
- И скажу, если это потребуется! - Северус снова стукнул по подлокотнику кресла. - Сэр, это мое условие, иначе я заниматься окклюменцей с Гарри больше не намерен.
Дамблдор тяжело вздохнул, потом помолчал, обдумывая сказанное зльеваром, и согласился:
- Хорошо... Но теперь у тебя есть еще подопечная. Придется тебе курировать Гермиону. Нельзя допустить, чтобы девушка устроила в школе такой же переполох, как в свое время Лили Эванс. Помнишь?..
О, да… Северус хорошо помнил весну шестого курса. Тогда почти все мужское население Хогвартса липло к Лили Эванс, как мухи к меду, а она вертела хвостом, перебирала кавалерами, дразнила посулами, а затем отдаляла. Именно тогда он и сам впервые попался в ее расставленные сети. Но, если честно, то больше всех пострадал от Лили именно Джеймс Поттер. Северус даже жалел соперника. Возможно, из этой жалости и родились те довольно спокойные отношения в будущем, когда они оба стали членами Ордена Феникса.
- Повторить такой кошмар еще раз… Упаси Мерлин! – с искренним содроганием в голосе сказал Северус. – Одна надежда, что это не только от природы темных вейл, но и от характера девушки. Помнится, Лили и раньше гуляла то с одним мальчиком, то с другим. Гермиона, вроде, совсем не такая.
- Будем надеяться, – вздохнул директор.
Он долго молчал, а затем смутился, как подросток, и произнес:
- Тебе придется контактировать с Гермионой, пытаться держать в узде… – он снова замолк ненадолго и нехотя добавил: – И даже, если возникнет необходимость, перешагнуть черту отношений «учитель-ученик».
- Альбус! – прошептал потрясенно Северус. – Что вы говорите?!
- То, что слышал, мой мальчик, – еще тяжелее вздохнув, тихо ответил Дамблдор. – Сейчас не время устраивать тот цирк. Тогда мы не знали, в чем дело, а теперь это известно... К нашему счастью, ты не взбалмошный подросток, а вполне сложившийся мужчина. Мне кажется, тебе удастся балансировать на грани.
- Вот уж спасибо за доверие, – фыркнул Северус. - Я не монах и не скопец, но приложу все усилия, чтобы удержать Грейнджер подальше и от своей постели, и тем более от чужих.
Дамблдор тоже фыркнул.
- Вот и замечательно, – сказал он весело. – А теперь пойдем завтракать.

~~~~~~~

Они пришли в Большой зал чуть ли не первыми. Постепенно зал начал заполняться студентами. Обычно Северус быстро съедал свой завтрак, состоящий из кофе и одного тоста, и уходил к себе. Но сегодня он решил не торопиться. Ему было просто необходимо увидеть Гермиону немедленно - он хотел узнать, какой она стала. В книгах про темных вейл утверждалось, что, независимо от черт, присущих с рождения, в них даже после прерванной инициации появляются черты клана, причем это происходит в ночь ритуала.
Как это было с Лили Эванс, Северус совершенно не помнил. Единственное, что осталось в памяти, так то, что в один из весенних дней симпатичная девушка показалась ему самой желанной на свете. А еще он помнил о волнах приворотной магии, расходившихся от Лили в разные стороны - к ней тянуло просто магнитом.
Северус почувствовал приближение девушки еще до того, как компания гриффиндорцев, одной из последних, вошла в Большой зал. Сердце Северуса пустилось вскачь от охватившей его волны магии темной вейлы. Она вошла окруженная почти десятком мальчишек, которые толкались и заглядывали ей в глаза, как преданные дворняжки. «Начинается», – подумал Северус и взглянул на Гермиону. Ему пришлось судорожно сглотнуть и вспомнить, как надо дышать. Девушка просто божественно похорошела (впрочем, он давал себе отчет, что это ему кажется под воздействием ее привороных чар).
И еще, теперь Грейнджер, к его ужасу, стала как бы младшей сестрой Лили Эванс или ее дочерью, до того их четы стали похожи. Это делало девушку для него еще желанней - ведь к новой связи прибавлялась старая. И тут девушка коротко взглянула на него. И хотя взгляд был мимолетный, по телу Северуса пробежало адское пламя. «Похоже, мне придется приложить просто гигантские усилия, чтобы не переступать границу отношений учитель-ученица», – подумал он, вытирая об мантию вспотевшие от сильного возбуждения руки.
Больше всего на свете Северусу захотелось вскочить и сделать две взаимоисключающие и невозможные вещи: сбежать из Большого зала и кинуться к Гермионе. Он еле удержал себя на месте. Стараясь открыто не смотреть на девушку, он все же наблюдал за ней из-под ресниц, изображая, что что-то ищет в чашке с кофе.
Грейнджер была явно растеряна и смущена. Она довольно кисло улыбалась на бесконечные знаки внимания окружающих ее мальчишек. Такая скромность (совсем не свойственная в свое время Эванс), не могла не радовать мужчину. "Похоже, с ней будет проще", - подумал он, слегка успокаваясь. Тем не менее, от каждой улыбки Гермионы, как бы она была не невинна, у Северуса сводило живот от ревности и желания, так как ничего сексуальней этой улыбки, как ему сейчас казалось, он никогда не видел.
Чтобы окончательно не спятить, Северус решительно поставил так и не допитую чашку с остывшим кофе и размеренным шагом (как и в другие дни) удалился в дверь для преподавателей. Только он сам знал, чего ему стоило это маленькое представление.
Добравшись до подземелий и радуясь, что у него нет первого урока, Северус стянул с себя все и бросился под холодную воду. Он стоял там до посинения, стараясь снять напряжение, и, только ощутив, что у него уже зуб на зуб не попадает, выбрался из ванной. Поняв, что душ не помог, зельевар впервые за всю работу преподавателем позволил себе наполнить свой бокал огневиски перед уроком - ему необходимо было хоть чуточку расслабиться, чтобы не вести себя подобно озабоченному подростку (да такой способ и не поможет сейчас). Выпив почти целый бокал, Северус ощутил, что его отпустило.
«С этим что-то надо делать, – подумал он. – Я просто не смогу преподавать в ее классе, если меня так будет трясти от нее». Пролистав книги, зельевар еще раз убедился, что у него есть только один способ как-то сгладить такое воздействие на себя, а именно ему следует приблизить к себе Гермиону. Северус, конечно, не собирался переступать границы дозволенного так долго, как только сможет, но был просто вынужден общаться с ней так часто, как только это возможно.
Но как это устроить?.. Назначать бесконечные отработки не хотелось. Да это было бы и подозрительно, так как она была первой по зельям. Значит, ему надо предложить ей научный проект. Зная тягу Гермионы к изучению нового и к исследованиям, он был уверен, что она не откажется.
Надо было сделать и еще две вещи. Во-первых, вручить Гермионе несколько книг, которые откроют завесу над ее природой, а во-вторых, обновить амулет, подаренный Лили, ее кровью. Единственное что смущало Северуса в этом – это факт, что придется рассказать девушке, откуда у него амулет. И хотя все эти мероприятия надо было сделать как можно быстрее, зельевар решил отложить осуществление даже первой задачи на целых три дня, а именно столько времени отделяло его от встречи с Грейнджер на его уроке.
Все эти дни для Северуса прошли как будто в тумане. Он едва не сточил все зубы от ревности, видя, как она улыбалась бесчисленным поклонникам приветливо и, как казалось ему, многообещающе.

Глава 4.

Проба чар

Гермиона всегда любила свой день рождения. Особенно ей нравилось, что он был в начале учебного года - домашних заданий в это время задавали еще немного, у всех, даже у нее, не успевало выветриться летнее настроение. Поэтому можно было отметить день рождение весело и легко, не оглядываясь на учебу. Да и вообще, это был единственный день в году, когда на нее обращали внимание не только Рон и Гарри, и ей это нравилось, хоть она и не сознавалась.
Но в этом году уже к концу завтрака Гермионе нестерпимо захотелось оказаться где-нибудь на необитаемом острове, так как ей показалось, что все население Хогвартса будто с ума сошло. Парни смотрели на нее с ожиданием, а стоило ей улыбнуться, так и с вожделением. Только за время дороги до Большого зала она получила больше комплиментов, чем за все предыдущие годы. К ней подходили знакомые и незнакомые и предлагали встречаться, звали на свидание и даже объяснялись в любви. Добило же ее то, что перед гербологией ей подмигнул их извечный враг Драко Малфой и послал завлекающую улыбку.
Девушки же были готовы разорвать Гермиону на клочки от ревности и зависти. Они, казалось, собирались накинуться на нее, но их удерживало что-то новое в ее взгляде – то, что заставило еще утром отпрянуть от Гермионы Рона, Дина и Симуса. Поэтому девушки перестали с ней разговаривать, даже Джинни, ее единственная подруга, за обедом цедила слова сквозь зубы.
К вечеру от всей этой ситуации у Гермионы разболелась голова. Но, как оказалось, это было только начало. На ее день рождение, которое отмечалось в гриффиндорской гостиной, пришли те, кого она вовсе не звала, причем большинство были парни. Забыв о своих подружках, они толкались вокруг нее и норовили схватить за коленку, обнять и даже чмокнуть в щеку. Рон вообще зажал ее в какой-то нише и всю обслюнявил, пытаясь поцеловать и раздеть. В конце концов, она не выдержала такого накала страстей и сбежала в свою спальню.
Последующие дни стали продолжением кошмара. Гермионе просто не давали прохода. Она была настолько растеряна происходящим, что улыбалась всем без разбора. К концу третьего дня нервы у нее были буквально на взводе. Последней каплей ее терпение стало то, что к ней в спальню пришла целая делегация из девчонок с разных факультетов.
- Я не знаю, что ты сотворила с собой, Грейнджер, – сердито сказала Парвати, решившая начать разговор на правах соседки по комнате, при этом почему-то обращаясь по фамилии, – но ты обязана все это прекратить немедленно.
- Что именно прекратить? – спросила ее Гермиона.
- Я думаю, – задумчиво протянула Мораг МакДугал из Рейвенкло, – ты обливаешься афродизиаком. Не знаю, зачем ты это делаешь, но это ужасно раздражает.
- Вот именно, – поддержала Ханна Аббот из Хаффлпаффа. – Я понимаю, тебе хотелось внимания. Но ты могла бы сделать его более узконаправленным, что ли. Зачем тебе все наши кавалеры?
- Вы совсем обалдели? – рассердилась Гермиона. – Я ничего не делала! Меня саму удивляет и бесит эта идиотская ситуация.
- Не ври нам, пожалуйста! – закричала Парвати. – Другого объяснения этому не имеется. Тебе под силу было сварить что-то такое впечатляющее. Иначе почему все - я подчеркиваю ВСЕ - мальчишки в тебя влюбились?
- А я ей верю, – поддержала Гермиону рассудительная Джинни, – именно из-за этого всеобщего внимания. Зачем Гермионе оно? Это перебор. Наверное, это выходка Малфоя. Ему тоже под силу сварить такое приворотное средство, и он никогда не откажется поставить в неловкое положение гриффиндорку, тем более подругу Гарри Поттера.
- Вот уж сомневаюсь, – протянула Лаванда. – Если бы это сделал слизеринец, то он бы оградил себя от воздействия. А так Малфой на нее сам пялится, будто она раскрасавица.
- Вдруг он в меня влюбился? – ядовито спросила Гермиона, не удержавшись от сарказма из-за обиды на их подозрения.
- Как же!.. Чистокровный Малфой влюбился в грязнокровку!.. Ничего умнее не выдумала? – фыркнула Мораг. – Скорее уж ты влюбилась в него. Вот и намазалась приворотным зельем, а эффект оказался шире.
- Я ничего не делала! – закричала в гневе Гермиона.
Ей показалось, что из нее вырвалась волна холода и злобы, стукнув незваных гостей. Девушки явно ее ощутили, потому что отшатнулись в неподдерльном испуге и попятились к двери. Однако Лаванда, самая глупая и самая высокомерная из девушек, осмелилась оставить за собой последнее слово:
- Прекращай, Гермиона. По хорошему предупреждаю!
- Да как ты смеешь?! – взорвалась Гермиона.
Из ее глаз полыхнули молнии, и Браун вылетела из ее спальни, как пробка из бутылки шампанского, будто она применила к ней удаляющие чары. Остальные девушки поспешно ретировались за ней, а Гермиона бросилась на кровать и заплакала.
Однако долго так лежать девушка не могла. В ее крови бурлило возбуждение и злоба. Эти чувства буквально разрывали Гермиону на части. Не зная, как справиться с ними, она выскочила из спальни и, ведомая инстинктами темной вейлы, бегом бросилась к Астрономической башне, не задумываясь, что ее могут поймать дежурные преподаватели.
Взлетев по винтовой лесенке, Гермиона подлетела к самому краю смотровой площадки с одним единственным желанием – взмыть в небо, избавляясь от земной суеты, и там обрести свободу. Она взмахнула руками, желая сделать их крыльями, но оба запястья были перехвачены чьими-то сильными руками, и ее дернули прочь от края, прижали крепко к груди и стали удерживать, не давая вырваться. Через секунду она услышала над ухом до боли знакомый голос, который звучал испуганно, заботливо и удивленно:
- Ты что, совсем спятила, Гермиона?

~~~~~~~

Гарри Поттер привык ожидать от нового учебного года очередные проблемы, но шестой курс пока приносил только странности. Причем началось это еще летом, когда он жил у Дурслей.
Родственники настолько прониклись словами волшебников, которые встречали Гарри на вокзале Кинг Кросс, что ни разу даже голоса не повысили на него. Они не заставляли его работать и кормили намного лучше, чем все предыдущие годы. Именно эти факты позволили Гарри не расстроиться, когда Дамблдор прислал письмо, что не позволит ему ехать в Нору.
В день рождения, помимо традиционных подарков от Рона, Гермионы и Хагрида, Гарри получил подарок еще и от Люпина. Это было довольно неожиданно, так как раньше мужчина так не поступал. Но в письме Ремус пояснил, что подарок готовил Сириус, а он только его пересылает. При имени крестного сердце Гарри болезненно сжалось, но как ни странно именно этот подарок позволил ему отпустить умершего.
Прислали Гарри и результаты экзаменов по СОВ. По ним он не мог продолжать обучение ни по трансфигурации, ни по зельям. Если первый факт очень расстраивал его, то второй только радовал. Когда же накануне учебного года МакГонагалл прислала ему разрешение ходить на продвинутый курс, с условием что он позанимается с ней дополнительно, то Гарри успокоился.
Что же касается зелий, то Поттеру совершенно не хотел продолжать их изучение, считая этот предмет совершенно ненужным для своей будущей миссии. Ведь нельзя, в самом деле, всерьез думать, что Волдеморта можно отравить. А раз так, зачем вообще ему их изучать? Да и лишний раз встречаться с учителем по этому предмету у него не возникало желания.
Была только одна причина, по которой бы Гарри были необходимы зелья, – для вступительных экзаменов в Академию авроров. Но он уже давно не хотел туда поступать. Это желание пропало почти сразу после разоблачения Лже-Грюма, ну а знакомство с Амбридж и другими министерскими работниками только укрепило решение. Гарри вовсе не стремился подчиняться недалеким чинушам, а бороться с Пожирателями смерти можно, вступив в Орден Феникса.
Поэтому Гарри не стал просить Дамблдора, чтобы тот договорился о продолжение занятий по зельям. Каково же было его удивление, когда, получив свое расписание, он увидел и зелья, и еще какие-то дополнительные занятия со Снейпом. Причем первое занятие было прямо после завтрака в первый же день учебы!
Гарри не пошел на пару, решив лично поговорить с Дамблдором и, если это даже не ошибка, отказаться от продолжения изучения этого предмета. Причина была следующая: вернувшись в школу он снова стал думать, что Снейп специально старался на занятиях по окклюменции, чтобы Волдеморту было легче влезать в его голову. К тому же, Гарри считал, что зельевар не слишком старался спасти Сириуса Блэка.
Все это вызывало неприязнь к учителю, если не сказать больше. А как можно что-то освоить, когда голова занята только тем, что придумывает способ проклясть Снейпа? Все это Гарри и хотел высказать Дамблдору. Но когда он пришел к горгулье и стал подбирать пароль, то ничего не вышло, а на уговоры страж входа не реагировал. Гарри уже откровенно ругался матом, когда в коридоре появился Снейп.
- Позвольте полюбопытствовать, Поттер, почему вы торчите у кабинета директора, когда уже полчаса должны быть у меня на уроке? – довольно любезно и спокойно осведомился профессор зелий.
Гарри ожидал чего угодно, только не такого тона. По сравнению с предыдущими годами, Снейп разговаривал с ним вполне цивилизованно. Да и во взгляде не было той ненависти и презрения, к которым он привык. Возможно, поэтому Гарри не стал хамить и огрызаться, а ответил вполне нормально:
- Я посчитал, что это ошибка, сэр. Профессор МакГонагалл мне сказала в конце прошлого года, что вы не берете в класс даже с оценкой «выше ожидаемого». У меня же только «удовлетворительно».
- Только я решаю, кого брать в свой класс, а кого нет, – по-прежнему без злобы пояснил Снейп. – Ваши сомнения - не повод отвлекать директора от работы. Спросили бы у меня после урока, да я бы и сам сказал в самом начале, явись в мой класс кто-то лишний.
Гарри не удержался и фыркнул. Он вполне представлял, чем мог бы окончиться такой разговор с зельеваром - в лучшем случае тот наорал бы на него. И только задним умом он подумал, что все еще может нарваться на это, так как Снейп никогда не спускал ухмылок в свой адрес.
Но его ждало новое потрясение. Вместо того, чтобы начать шипеть и снимать баллы, зельевар только смерил его оценивающим взглядом и промолчал. И это молчание, повиснув в коридоре, смутило Гарри настолько, что из его рта вырвался глупый вопрос, способный взбесить Снейпа:
- К чему мне вообще ваши зелья? Не понимаю.
Но, по-видимому, сегодня был день сюрпризов, так как зельевар фыркнул и каким-то усталым и дружеким тоном, котрый выбивал из колеи окончательно ответил:
- Глупый мальчишка, они тебе необходимы.
Гарри воззрился на Снейпа в полном непонимании. В его голове даже мелькнуло: не оборотень ли перед ним под оборонным средством? Это можно было проверить только, продолжив дискуссию. Поэтому он специально выбрал самый насмешливый и дерзкий тон и ядовито осведомился:
- Чем же они так необходимы мне? А дополнительные занятия?.. Вы собираетесь обучить меня на Мастера Зелий? Но я же безнадежен.
Реакция была очень сильной. Глаза Снейпа полыхнули красным. В них появились так знакомые Гарри раздражение и гнев. Даже без окклюменции на лице зельевара читалось: «Ну что за тупица!» При этом его кулаки сжимались и разжимались. «Это все-таки Снейп», – мелькнуло в голове у Гарри, и он стал ждать, когда профессор заорет на него и снимет баллы с Гриффиндора. Однако зельевар и на этот раз сумел его удивить, взяв себя в руки, и лишь проговорил раздраженно в ответ:
- Тем, мистер Поттер, что они могут помочь вам и защитить себя, и увеличить магический потенциал, а может быть, и помочь в борьбе с Темным Лордом. Ну а дополнительные занятия… – он выразительно выгнул брови. – У вас масса пробелов, и не стоит забывать о мыслезащите, – Снейп снова смерил Гарри изучающим взглядом и, помолчав секунду, почти спокойно добавил: – Если это все вопросы, мистер Поттер, соблаговолите пройти за мной в класс, а в дальнейшем не смейте опаздывать.
Не дожидаясь реакции, он развернулся и своей коронной походкой пошел по коридору. «Если это и не Снейп, – изумленно подумал Гарри, двинувшись следом, – то очень похоже притворяется». Но когда он глянул на Карту Мародеров, Снейп оказался Снейпом.
С этого момента зельевар обращался с ним совершенно иначе. Он был терпелив и на уроках, и на дополнительных занятиях, перестал вспоминать Джеймса Поттера кстати и не кстати, а когда Гарри задавал вопросы, даже самые бестолковые на его взгляд, всегда подробно на них отвечал. Снейп даже начал иногда набавлять ему баллы за успех.
Не успел Гарри привыкнуть к такой перемене в отношениях со Снейпом, как случилась какая-то странность с Гермионой. Она из скромной девушки превратилась в какую-то роковую красавицу, за которой парни ходили табунами и заглядывли ей в глаза, ради мимолетного взгляда или растерянной улыбки. Гарри это весьма удивляло. Если бы это был один парень или пара, но чтобы все на потоке… Пожалуй, он был единственным старшекурсником мужского пола, который не реагировал на изменения Гермионы. И это его тоже весьма удивляло. Почему, в самом деле?.. Ведь ему нравятся девочки, а Гермиона очень и очень красивая. Но она совершенно не будила в нем никаких желаний, будто была сестрой.

~~~~~~~

Именно рассуждения о странностях Гермионы и о собственной необычной реакции на повальное увлечение ею привело Гарри поздним вечером на Астрономическую башню. Открыв тихо двери, он увидел девушку, стоящую на самом краю площадки. «Она что, собирается прыгнуть?» – подумал он. В следующую секунду он схватил Гермиону за запястья и дернул на себя. Затем перехватил руки, обнимая ее за предплечья и не давая вырваться. Едва она на миг перестала биться, как Гарри сказал ей на ухо раздраженно и обеспокоено:
- Ты что, совсем спятила, Гермиона?
Девушка снова забилась в его руках, как пойманная птица. В ее глазах была какая-то звериная злость. В ответ она гневно закричала, впервые называя его по фамилии:
- Отпусти меня, Поттер! Немедленно!
Хотя такое обращение резало слух, но Гарри только сильнее прижал ее к себе.
- Успокойся, Гермиона. Пожалуйста! – как можно более мягко проговорил он, несколько ослабил хватку и, погладив ее по плечам и рукам, повторил: – Успокойся... Успокойся.
Было видно, что его голос и действия дают свои результаты - Гермиона перестала вырываться, и ее взгляд стал более осмысленным. Наконец она тяжело вздохнула и сказала вполне спокойным и обычным голосом:
- Отпусти меня, Гарри. Мне уже лучше.
Он моментально послушался, затем спросил:
- Что произошло? Может, расскажешь?
Но если внешне Гермиона уже успокоилась, то внутренне еще не могла нормально беседовать. Тем более ей почему-то было обидно, что Гарри, в отличие от других парней, не реагирует на ее новую силу. Поэтому она снова прищурила глаза и злобно прошипела:
- Весьма странно почему ты не подвержен моим чарам. Уж не голубой ли ты?
У Гарри отпала челюсть. Он вытаращил глаза и стал смотреть на свою подругу, будто не верил, что она такое могла сказать о нем. Он даже потерял дар речи. И тут в их беседу встрял еще один голос:
- Мисс Грейнджер, попрошу не обижать мальчика. Гарри имеет вполне нормальную ориентацию. Просто ваши чары на него не действуют.
Оказывается, они не заметили, как на площадку Астрономической башне пришел Снейп. Но их не столько удивило его внезапное появление (зельевар всегда двигался совершенно бесшумно), как тот факт, что он назвал Поттера «Гарри» и защищал его. Гермиона даже на миг забыла о своей злости. Они с Гарри дружно уставились на Снейпа и долго молчали, изучая его лицо, а затем, как по команде задали один и тот же вопрос:
- Почему это?
- Гарри – сын темной вейлы из одной стаи с вами, мисс Грейнджер. Он не может реагировать на вас, как на девушку. Вы ему как тетя или сестра, – ответил охотно Северус.
Ему было очень приятно беседовать с этими двоими настолько мирно. Ему нравилось налаживать отношения с сыном, который становился все более похожим на него внешне, а девушка в последние дни занимала все его мысли. К тому же, только он мог немного обуздать ее изменившийся темперамент.
Пока Северус медитировал, рассматривая, как реагируют подростки на его необычный тон, Гермиона пришла в себя. В ее глазах загорелась жажда новой победы. Ей было все равно, что перед ней стоял взрослый мужчина, учитель, да еще и такой строгий и мрачный, как Снейп. Почувствовать власть над ним было намного заманчивей любых доводов, а если вспомнить еще тот поцелуй в день посвящения и его жаркий шепот: «Ты будешь моя», то даже возбуждающе.
В теле Гермионы снова появилась легкость. Она вся напружинилась, как перед взлетом, и походкой, полной грации и соблазна, преодолела несколько разделяющих шагов между собой и профессором, и выдохнула прямо в его лицо, вложив в слова все свое обаяние:
- А вы… ВЫ подвержены?
Чары темной вейлы буквально мощной волной обрушились на Северуса. Это было так неожиданно, что единственным его желанием было немедленно повалить Гермиону на пол и овладеть ею на правах партнера. Если бы не медальон Лили, он так бы и сделал. Но, слава Мерлина, он никогда не снимал его. Но до конца сдержаться у Северуса не получилось, даже несмотря на то, что на площадке стоял Гарри. Он застонал, резко притянул Гермиону к себе, впился в ее горячие, сладкие губы и стал их пить. Только когда девушка начала обмякать в его объятьях, он оторвался и сказал бархатным голосом:
- По своему да, Гермиона.
Он с удовольствием наблюдал за тем, как из ее взгляда уходит вейловский огонь и появляется вполне девичье смущение. Но затем в ней ожила та связь, что он создал в день посвящения, и Гермиона снова потянулась к нему за поцелуем. Северус не стал заставлять ее ждать и снова поцеловал.
На сей раз поцелуй был не жадный, а успокаивающий. Как и ожидалось, девушка наконец-то расслабилась и уснула прямо в его объятьях. Северус поднял ее на руки и только тут вспомнил, что на площадке стоит еще Гарри. Мальчик был неподвижен, будто его заколдовали, и смотрел на них широко распахнутыми глазами.
Северус смутился только в первое мгновение, потом вспомнил, что есть обряд, способный связать темную вейлу, ее партнера и отпрыска вейлы из той же стаи, который включает в себя нечто похожее и успокоился. "Это к лучшему, - подумал он. - Теперь наши отношения с ним выйдут на новый уровень доверия".
- Что это было? - наконец выдавил Гарри, вырывая его из раздумий.
Северусу не хотелось будить Гермиону, но он не собирался не отвечать сыну, чтобы закрепить возникшие узы и от нежелание что-либо скрывать. Поэтому он тихо пояснил:
- Магия темной вейлы и воздействие на нее ее партнера в действии.
- Темная вейла? Партнер? - задал Гарри два новых вопроса.
Северус хотел рассказать подробно, но сейчас на этот долгий разговор не нашлось бы времени, да и место было неподходящее, поэтому ответ был коротким:
- Гермиона - темная вейла, я ее партнер. Чтобы понять, как такое возможно, вам с ней лучше почитать о темных вейлах книгу, которую я дам тебе, когда отнесу Гермиону в ее комнату. А завтра после уроков приходите ко мне оба.
- Но я-то тут при чем? - прозвучал следующий вопрос Гарри.
- Ты - сын темной вейлы, которая, как и Гермиона, не прошла ритуал до конца. Они обе были рождены вейлами из одной стаи, поэтому ты связан с ней и со мной, - пояснил Северус.
Про свое отцовство он не стал говорить, решив, что с мальчика и так хватит потрясений.
- Когда я приду, вы ответите на все мои вопросы? – усомнился Гарри и добавил: – Почему вы так добры со мною? Вы точно Северус Снейп?
Северус тихонько засмеялся, так как его позабавил последний вопрос.
- Ты думаешь, что Темный Лорд отправил в школу своего агента, только чтобы тот поцеловал Гермиону? – спросил он ехидно. – Нет, Поттер, я – это я, разумеется, – видя, что у Гарри в голове возникает еще масса вопросов, он добавил как можно убедительней: – Я действительно на все отвечу, но предпочту не сегодня, и будет лучше, если вы почитаете книгу.
Как ни странно, но Гарри послушался и больше не пытался о чем-то спрашивать, зато накинул на Гермиону мантию-невидимку. Зельевар молча поблагодарил его, хотя в такой предосторожности не было необходимости.

Глава 5.

Странное утро

Добравшись до своей спальни, Гарри долго лежал с открытыми глазами и вновь переживал этот странный вечер. Где-то на задворках сознания у него метался вопрос: почему он не возмущен поведением зельевара? Ведь это был самый ненавистный для него человек в школе. Ну хорошо, в последнее время Снейп ведет себя по-другому с ним, что не позволяет больше так яростно его ненавидеть. Но он же преподаватель и старше Гермионы на двадцать лет. Это же должно возмущать Гарри.
"Как он посмел ее целовать?" - попытался разжечь в себе былую ненависть к зельевару Гарри, но ничего не получилось. Он снова проигрывал сцену на Астрономичекой башне и приходил к выводу, что все выглядело абсолютно нормально. Откуда ему было знать, что, помимо связи, образовашийся между ним и этой парой, это отголосок магии темных вейл, которая заставляла глядеть на партнера вейлы, как на единственно правильный вариант выбора ею, даже не взирая на ревность и желание занять его место.
"Черт, они оба мне как родные", - подумал Гарри, вспоминая, с какой теплотой смотрел на пару. "Я ненормальный", - решил он и снова прокрутил сцену от момента, когда зельевар взял Гермиону на руки. Гарри усмехнулся своей наивности - он решил, что зельевар пойдет прямо по коридорам школы с девушкой на руках, и накинул на Гермиону мантию-невидимку. Оказалось, Снейп не собирался так делать. Не дойдя до низа винтовой лесенки, которая была в Астрономической башне, он шепнул стене:
- ДИССЕНДИУМ
Часть стены превратилась в арку, открывая проход в тайный коридор. Снейп вошел в него, и Гарри последовал за ним. Сначала они спускались по винтовой лесенке, затем долго блуждали по извилистым коридорам без украшений и факелов и, в конце концов, вышли в гриффиндорской гостиной из-за портрета Парацельса, висевшего недалеко от камина.
- Не советую часто пользоваться этой дорогой, – предупредил Снейп. – Если кто-то узнает от тебя о ней, уши надеру.
Это было сказано таким тоном, каким только отцы разговаривают со своими непослушными отпрысками. И хотя до этого момента Гарри никогда не слышал ни от кого подобного тона, он безошибочно узнал его. Что удивительно, он его принял, и, более того, ему было приятно, что Снейп разговаривает с ним так.
- Я сохраню существование этого прохода в тайне, – торжественно пообещал Гарри.
Зельевар снова, в который раз за вечер, беззлобно фыркнул и сказал:
- Жди здесь.
Гарри с удивлением наблюдал, как Снейп что-то шепнул лесенке в девичьи спальни и понес Гермиону в ее комнату. "Вот бы мне так уметь, - мелькнула крамольная мысль в голове парня, но ее перебила другая, несколько странная: - Хорошо, что у Гермионы своя спальня. Снейп сможет ее поцеловать на ночь". Думать так было неправильно, по мнению Гарри, но ни раздражения, ни злобы не было на учителя, зато присутствовало сопереживание.
Пока Гарри рассуждал, почему так происходит и старался вызвать в себе негативные чувства, зельевар вернулся из спальни Гермионы, снова велел ждать и исчез в камине. Когда он вернулся, в его руках был старинный фолиант, посвященный темным вейлам. Гарри хотел тут же начать читать, едва вошел в свою спальню, но почуствовал такую усталость, что ему пришлось срочно лечь.
Так как сон никак не шел, то парень несколько раз порывался встать и раскрыть книгу, но не мог. Когда же он уснул, то спал очень крепко, но мало - за окном не начался еще рассвет, а Гарри был уже на ногах. Следующие несколько часов он с каким-то жадным любопытством вчитывался в строки. Очнулся он оттого, что солнце, наконец вырвавшись из-за горизонта, теперь беззастенчиво заливало своими лучами и спальню, и книгу, и его лицо.
Что ж, теперь Гарри знал, почему Снейп может воздействовать на Гермиону - зельевар прервал ритуал и теперь являлся партнером темной вейлы. Кстати, эти знания как нельзя лучше отвечали на давнишний вопрос парня, каким образом Лили, его мать, стала встречаться с Джеймсом. Странно, но в нынешней истории Гарри почему-то радовался за обоих: и за девушку, и за мужчину, а в случае со своими родителями, ему было горько. Ему очень хотелось, чтобы Лили и Джеймс начали встречаться естественно, а не под воздействием чар.
Это была какая-то детская обида неизвестно на что. Нечто похожее, чуть более сильное разочарование, Гарри испытал и в прошлом году, когда старые воспоминания Снейпа развенчали идеальный образ отца. Теперь он узнал, что любовь Лили и Джеймса была несколько искусственной, что ли.
Обида и горечь настолько переполнили Гарри, что он не смог сидеть на месте. Спрятав фолиант под подушку (ему почему-то казалось неправильным, если его увидят остальные соседи по комнате), Гарри натянул джинсы и футболку и, сев на метлу, вылетел из спальни через окно.

~~~~~~~

На улице все еще стоял утренний туман. От него солнце казалось мокрым, будто залитым слезами, почти такими же горькими, как и горечь в душе парня. Конечно, Гарри не плакал. Да он и не умел это делать. Но ведь никто не запретил ему плакать в душе. Выровняв метлу, он направился в сторону Запретного леса, так как чувствовал потребность успокоиться от полета, от бьющего в лицо ветра, от прогулки по просыпающимся зарослям.
Даже не подозревая об этом, Гарри приземлился именно на той поляне, где Гермиону хотели сделать полноценной темной вейлой. Сейчас здесь не было ни цветов лунника – они уже совсем отцвели и спрятались под землю до следующего года, ни темных вейл. Зато в воздухе кружились лепестки омелы, которые разбрасывали какие-то довольно забавные существа с двумя парами крыльев, с луками на перевес. Головки их покрывал золотой пушок, как у соцветия одуванчика, глаза были огромные, стрекозиные, а рот как у лягушек.
Конечно, эти существа нисколько не походили на пухлых карапузов, как изображали маглы купидонов, но Гарри был уверен, что видит именно их. Правда, до сегодняшнего дня парень даже не подозревал об их существовании. Но ведь он так мало читал магических книг и так мало знал о магическом мире, что ничуть бы не удивился, что это именно купидоны.
Существа перекидывались веточками омелы, отнимали их друг у друга, кувыркались в воздухе и выполняли какие-то пируэты, довольно похожие на танцы. Это было завораживающе красиво. От созерцания созданий, горечь в душе подростка постепенно улетучивалась, уступая место каким-то пьянящим предвкушениям.
- Я бы не советовала тебе так долго поддаваться обаянию аморокусов, а то будешь излучать любовное притяжение не хуже Гермионы, – раздался невозмутимый голос, которой мог принадлежать только единственному человеку в Хогвартсе, а именно Луне Лавгуд.
Гарри обернулся. Луна, как и он сам, в это раннее утро не надела на себя мантию и теперь стояла в беленьком платьице, которое подчеркивало бледность ее кожи и серебристость распущенных волос. То ли сказалась почти бессонная ночь, то ли это было воздействие этих странных существ, но сейчас ему показалось, что перед ним стоит самая обворожительная девушка в мире. У него даже во рту пересохло.
- Ты всерьез считаешь, что эти барабульки могут заразить меня обаянием? – выдавил Гарри через силу, чтобы сбросить наваждение.
- Не барабульки, а аморокусы, – назидательно сказала девушка. – И я не говорила, что они могут кого-то заразить обаянием. Обаяние – это не болезнь, а что-то природное. У тебя его, кстати, полным полно. Я говорила о притяжении, когда смотришь на кого-то, и у тебя сносит крышу. Тебе вовсе не надо это самое притяжение, так как ты и так один из самых красивых мальчиков Хогвартса.
Гарри поперхнулся от такого заявления. Если бы на месте Луны стоял кто-то другой, то он бы даже подумал, что над ним надсмехаются. Нет, парень вовсе не считал, что он урод, но «один из самых красивых мальчиков Хогвартса» – это было слегка чересчур. Впрочем, Луна всегда говорила именно то, что думала.
- Ты преувеличиваешь, – пробормотал Гарри, краснея, и перевел разговор совершенно на другую тему: – Кстати, как ты тут оказалась?
- Хочу поймать парочку аморокусов, – объянила девушка.
Гарри с сомнением фыркнул. Существа перемещались довольно высоко и быстро. Они были подобны рою насекомых в солнечный день. Он представил себе, как Луна будет гоняться за ними с обычным магловским сачком, и ему стало смешно. По его мнению, это было бесперспективное занятие. Но девушка, видимо, так не считала, так как, пробормотав заклинание, сотворила именно это средство для ловли аморокусов.
- Ты уверена, что охота будет успешной? – все-таки не сдержал сомнение Гарри.
- Естественно, – невозмутимо ответила Луна.
Она подняла сачок над головой и снова произнесла заклинание. В ту же минуту несколько аморокусов ринулись прямо в сетку сачка. Когда туда залетели три или четыре штуки, она завязалась узелком. Гарри припомнил, что именно так поступали ребята на пруду, когда ловили головастиков, чтобы те не выскользнули.
- И зачем тебе эти создания? – поинтересовался он, восхищаясь познаниями девушки.
Сейчас она не казалась ему местной сумасшедшей, и его не удивляло, что ее распределили в Рейвенкло.
- Это для профессора Снейпа, – ответила Луна. – Он будет варить зелье от вейловских чар Гермионы. Он вовсе не хочет, чтобы на нее кидалась вся школа. Наш профессор – ужасный собственник.
Гарри понял, что сегодня не менее странный день, чем вчера, потому, что его продолжают удивлять окружающие люди. "Откуда Луна знает и про Гермиону, и про Снейпа? Не профессор же сказал. Да и вообще, она что, общается с зельеваром?" - подумал он и, не сдерживая любопытство, задал все эти вопросы. Луна охотно стала отвечать:
- Во-первых, я не сказала бы, что профессор Снейп со мной общается. Он меня просто терпит в память о дружбе с моей матерью. Я еще и его крестница. Он знает, что я хочу стать колдомедиком, а зелья – основной предмет для этого. Поэтому профессор Снейп позволяет мне работать в его лаборатории. Насчет Гермионы… только слепой не увидит ее крыльев. То, что Северус (ой, только не говори ему, что я так его назвала) ее партнер, я поняла, так как случайно находилась недалеко от хижины Хагрида в день посвящения.
Гарри снова подумалось, почему его не возмущает то, что зельевар является партнером Гермионы, но так как ответа на этот вопрос по-прежнему не находилось, он ляпнул первое, что пришло в голову.
- Ты – самая удивительная девушка в мире, - сказал он.
- Так я же чокнутая, – невозмутимо пожала плечами Луна.
Ему было почему-то обидно, что деушка смирилась с таким прозвищем, и он стал убеждать ее, заспорив:
- Я этого не говорил. Ты не чокнутая, а просто необычная. Ты видишь то, что другие не могут.
- Тогда нас тут таких двое, – улыбнулась Луна.
- Нет, - возразил он. - Я не вижу никаких крыльев у Гермионы.
- Зато ты должен ощущать связь с ней и с профессором Снейпом. В тебе тоже есть кровь темной вейлы, - сказала она.
Гарри хотел возразить, что не ощущает никаких связей, но это было не так, поэтому он промолчал и даже не стал выяснять, откуда Луна узнала, что его мама была темной вейлой.
- И вообще у нас много общего, - продолжила девушка. - Мы слышим голоса из-за Арки в Отделе Тайн, видим фестралов и аморокусов.
На миг парня передернуло от упоминания места, где погиб Сириус, но фраза, что они оба видят аморокусов заставила спросить, показав на резвящихся существ:
- Хочешь сказать, что их не все видят?
- Да, это редкость, - подтвердила Луна. - Например, профессор Снейп их не видит. Иначе бы он не попросил моей помощи, так как не слишком любит просить.
Гарри застонал. Ох, как же ему не хотелось быть особенным, не хотелось видеть и слышать то, что другие не могут. По-видимому, все это отразилось на его физиономии, так как Луна дотронулась до его руки и сказала:
- Не расстраивайся. Никто не узнает, что ты видишь аморокусов. Я умею хранить секреты. А я… мне надо поддерживать имидж.
Гарри засмеялся и сказал:
- Ты просто прелесть.
- Правда? – довольно серьезно спросила девушка. – Ты мне тоже нравишься.
Почему-то это признание удивило и смутило Гарри. Поэтому на его лице застыла растерянность. Луна чуть грустно вздохнула и сказала:
- Эй, все в порядке. Мои слова тебя ни к чему не обязывают. И вообще, пойдем в Хогвартс. Мне надо отнести аморокусов.
Хотя девушка, казалось, не расстроилась, но Гарри подумал, что обидел ее. Его реакцию можно было вполне принять за то, что ему неприятно ее внимание, что он стесняется ее. Но это было не так! Гарри еще в прошлом году во время событий в Отделе Тайн понял, что Луна не чокнутая, а довольно рассудительная и умелая ведьма. Ну а сегодняшним утром со своими блестящими голубыми глазами, с серябряными волосами, обсыпанными лепесткам омелы, она казалась загадочной, необычной и очень привлекательной.
- Может, вернемся по воздуху? – спросил Гарри, чтобы как-то загладить недоразумение.
Луна просияла, и ее глаза вспыхнули как звезды. Парень усадил ее на метлу перед собой и почувствовал под пальцами стройную талию. От девушки пахло лесом и солнцем, и Гарри неудержимо хотелось поцеловать ее в изгиб тонкой шеи. Но он только приблизил голову к ее волосам и вдохнул этот опьяняющий запах. «Кажется, я начинаю влюбляться, – подумал он, поняв, что возбуждается. – Эти чертовы аморокусы и ее заразили любовным притяжением». И когда они приземлились, то он не сразу выпустил Луну из объятий.

~~~~~~~

Северус тоже почти не спал этой ночью. Его руки до сих пор ощущали стройный девичий стан, а рот сладость пухлых губ. Едва он смыкал глаза, как перед взором возникала широкая хогвартская кровать под бордовым балдахином, на которой на крахмальных белых простынях, раскидав по подушке копну курчавых каштановых с медным отливом волос, лежала спящая Гермиона в своей голубой ночнушке.
Северус удивлялся сам себе, как он вынес, переодевая и укладывая девушку на кровать, как удержался не только от соблазна зацеловать ее до умопомрачения, но даже от обследований гибкого стана. Единственное, что он сделал, это провел пальцами по атласной шейке и ключицам, да легко поцеловал в щеку почти отеческим поцелуем.
Зато едва он растянулся на собственном ложе, как все накопившееся желание обрушилось на него подобно морской волне. Северус горел огнем, которому бы позавидовал самый озабоченный подросток. Не выдержав напряжения, он снова и снова поддавался низменным страстям, но даже когда применил методы известные любому одинокому мужчине не единожды, пожар внутри не угас.
Северусу пришлось встать с кровати и принять ледяной душ. Это несколько отрезвило его. Не желая изображать из себя озабоченного подростка, он решил вовсе не ложиться в кровать. Закутавшись в теплую домашнюю мантию, он уселся у камина в кожаное кресло и всю ночь пил кофе. Утро застало его с покрасневшими глазами и тянущей болью в висках и в низу живота.
Только когда в дверь раздался стук, зельевар вспомнил, что просил Луну поймать аморокусов. О том, что эти существа, в самом деле, существуют, он узнал совсем недавно из книги, где был написан рецепт усовершенствованного зелья от чар темной вейлы. Вряд ли бы солидный ученый, всемирно известный алхимик, стал насмехаться над своими коллегами, предлагая использовать в зелье несуществующий компонент.
Северус, правда, сильно сомневался, что Луна в состоянии поймать этих существ, но крестница с момента гибели матери частенько удивляла его сочетанием отрешенности (и даже сумасшествия) и острого ума. Конечно, кой-какие неизвестные магической науке существа наверняка были плодом воображения Луны и ее по-настоящему чокнутого папаши, но, по-видимому, добрая половина все-таки существовала хотя бы в прежние времена.
Северус запахнул мантию и прямо в таком виде открыл дверь личных аппартаментов и невольно улыбнулся - за дверью стояла не только Луна, но и Гарри. Парень выглядел немного смущенно и будто удивлялся сам себе, но в глазах больше не было той ненависти, которая пылала в них в прошлые годы.
- Вот, профессор, я принесла, – разбила молчание Луна, показывая завязанный сачок, в котором спали, погруженные в волшебный непробудный сон аморокусы. – Вы сами справитесь или помочь?
- Помоги, – сказал Северус. – А я пока поговорил бы с Гарри.
Поттер удивленно вздернул брови от такого обращения, невольно копируя его жест и становясь еще более похожим на него. Северус много бы отдал и за отсутствие в зеленых глазах ненависти, и за эти родные жесты. Будь он более эмоциональным, зельевар бы обнял мальчишку, а так просто сделал приглашающий жест рукой, указывая на кресло.
- Ты прочитал книгу? - спросил Снейп, когда Луна ушла в лабораторию, а они с Гарри уселись в кресла.
- Да, - коротко ответил Гарри. - Я понял, как вы воздействовали на Гермиону, но это не объясняет моей связи с вами и, особенно, перемены в вашем лично отношении ко мне, тем более они начались еще до истории с Гермионой, - он на секунду замолк, а затем предупредил: - Учтите, рассказа о том, что моя мама и Гермиона из одной стаи недостаточно. Это не отвечает и на половину вопросов.
Снейп молчал так долго, что, казалось, и не ответит. Гарри даже хотел напомнить зельевару, что тот обещал дать ответы на все, но этого делать не пришлось.
- Боюсь, ты рассердишься, - вздохнул Снейп. - Да и Дамблдор будет не в восторге оттого, что я все-таки рассказал тебе. Просто я поклялся себе не скрывать, если ты спросишь в лоб. Я очень устал от этой тайны.
Он замолк. Молчал и Гарри, которому очень не понравилось начало объяснений - похоже, он снова наткнулся на какую-то тайну, которую от него тщательно скрывали.
- Я уже говорил, что Лили была темной вейлой, - наконец начал Снейп. - То ли ее инициация прошла больше стадий, то ли от характера, но она была более раскована, чем Гермиона. Я не был исключением и поддался ее чарам. На каком-то этапе твоя мама решила воспользоваться своим магнетизмом, чтобы убить меня, - он запнулся и спросил Гарри: - Ты внимательно прочел книгу?
Парень кивнул головой утвердительно.
- Тогда ты знаешь, как может темная вейла выбить даже сильного мага-мужчину без магии, только своими чарами, надолго из действительности, - сказал глухо Снейп.
Гарри густо покраснел, вспомнив, что после секса с темной вейлой мужчины находятся в прострации. Он шокированно посмотрел на зельевара, и тот кивнул головой, молча подтверждая, что Лили так поступила с ним, затем вздохнул еще тяжелей и сказал:
- К сожалению, Лили не знала, что имея постоянного партнера, который прервал обращение, ей нельзя поступать таким образом.
Гарри снова вспомнил строки из книги, где говорилось, что неполноценная вейла не имеет права на измену партнеру, а если изменяет, то родившийся мальчик является ребенком сразу двух мужчин.
- Я родился через девять месяцев после этого инцидента? - спросил он зельевара напряженным голосом.
- Да, - тихо сказал Снейп. - И я поклялся Джеймсу, что никогда не приближусь к тебе.
Гарри охватила волна обиды и злобы. "У меня был отец, а меня отправили к Дурслям", - подумал он и вскочил с кресла.
- Дослушай, - пригвоздил его к месту спокойный голос Северуса.
Ему было невероятно тяжело.
- Я просил Дамблдора отдать тебя, но он не позволил мне, сказав, что Темный Лорд вернется, а тебе хорошо у родственников. Да и вряд ли бы мне дали опеку над тобой - я же был Пожирателем смерти.
- Ненавижу! - выкрикнул Гарри и выскочил из аппартаментов Снейпа.
"Вот и все. Проклятый Альбус, проклятый Волдеморт", - подумал Северус, глядя на захлопнувшиеся двери.

~~~~~~~

Гарри был, в самом деле, взбешен. Но злился он не столько на зельевара, сколько на Дамблдора, так как прекрасно знал, как тот умеет настаивать. Выбежав на улицу и оседлав Молнию, парень снова решил забыться, предаваясь безумному полету на сумасшедшей скорости - он не знал, что такая тяга к небу у него оттого, что в нем течет кровь темной вейлы.
Во второй раз за утро оказавшись на поляне, где проходило посящение Гермионы, Гарри приземлился, сел прямо на землю и задумался - как же ему теперь жить дальше? Как ни странно, приходило только одно решение: успокоиться, сблизиться с зельеваром и какое-то время стараться не показывать Дамблдору, что он ненавидит его почти наравне с Волдемортом.
Воспоминание о красноглазом уроде породило другие. Гарри подумал о крестном и о том, как его выманили из Хогвартса, используя этот образ. Что можно сделать имея кровь близкого родственника, представлять не хотелось. Самое невинное, что мог предпринять Волдеморт, узнав, кем приходится Снейп Гарри, это убить мужчину. В худшем случае их обоих могло ожидать полное подчинение воле монстра.
"Хватит мне быть придурком, - подумал Гарри. - Во-первых, я должен обязательно научиться окклюменции, а во-вторых, надо изобрести какой-нибудь оберег для Снейпа". Воспоминание о зельеваре приносили жалость по отношению к этому мрачному человеку. "Наверняка Снейпу было тяжело изображать сволочь передо мной, видеть в моих глазах ненависть, - подумал он, и тут же в его голову закралось сомнение: - А может нет?" Был один способ выяснить это - вернуться к зельевару.
Когда Гарри вошел в дверь, то ему показалось, что Снейпа кто-то околдовал, применив заклятие окаменения, потому что он сидел неподвижно с невыразимой мукой на лице и смотрел на дверь.
- Вы не виноваты, - объявил Гарри с порога. - Я подумал и решил, что надо сделать две вещи - научить меня закрывать голову от проникновения Волд... - он осекся, вспомнив, что зельевар не любит, когда при нем так называют темного мага и договорил по-другому: - "Вы знаете, кого". А еще надо сделать вам оберег.
Снейп встал с кресла, подошел к нему, коротко обнял и сказал:
- В кого ты такой добрый? Мы все трое были жестокими людьми, да и Дурсли, как я недавно узнал, не сахар.
- Я уникум, - пошутил Гарри и был награжден дружеским фырканьем.
"Как мало надо человеку для счастья, - подумал он - Мне, например, здорово только оттого, что Снейп теперь не злится на меня. Может, мы еще подружимся?" На последний вопрос у него был вполне положительный ответ. Похоже, зельевар стремился, разумеется, по-своему, стать ближе ему.
- Подъем! - раздался голос МакГонагалл, оповещая о начале учебного дня.
- Вам пора идти, - сказал Снейп. - Надеюсь, мантия-невидимка у тебя с собой?
- К счастью, я не хожу без нее, - ответил Гарри, понимая, что ему вовсе не надо мелькать в подземельях около комнат зельевара, где могли его увидеть слизеринцы, чьи отцы были Пожирателями смерти, или они сами уже вступили в их ряды.
- Возможно, Гермиона еще спит, пароль к лесенке в спальни девушек "Вейла". Потом я его сменю. Разбуди ее, - попросил Снейп. - Лучше это сделать тебе. Мало ли, как она отреагирует на Луну. А вы с ней свзаны, тебе она вреда не причинит.
- Хорошо, - согласился Гарри.
Зельевар позвал из лаборатории Луну и сказал на прощание:
- Приходите ко мне сегодня после занятий вместе с Гермионой. Надеюсь, она прочитает книгу и нормально воспримет то, что узнает.
- Не сомневаюсь, - хором сказали Гарри и Луна и улыбнулись такому единодушию.
Снейп фыркнул. Подростки накинули мантию-невидимку и поспешили наверх, чтобы как можно меньше людей узнали об их утренней прогулке.
- Я провожу тебя до твоей гостиной, - предложил Гарри девушке.
- Не стоит, - сказала Луна, - так как я иду в вашу гостиную. Пока я занималась аморокусами у меня возникла идея, хочу обсудить ее с тобой.
- Ладно, - обрадовался парень. - У меня тоже есть идея. Хочу сделать оберег для Снейпа, а то он ходит к этому краноглазому уроду.
- Значит, мы думаем об одном и том же. Когда я увидела вас сегодня рядом, то подумала что ты его...
Гарри прикрыл рот девушки рукой.
- Я знаю, кто я для него, - сказал он. - Только не говори этого вслух. Как говорится, у стен есть уши, а мы в коридоре, где нет охранной магии, как в аппартаментах зельевара, и колдовать нельзя.
- Ты прав, - сказала она.
Остальную дорогу до гриффиндорской гостиной они шли молча. Гарри думал, что ему очень уютно и хорошо в этой компании и что Луна понимает его не хуже Гермионы, но, в отличие от последней, нравится ему не как сестра, а намного больше.

Глава 6.

Поиски охранного средства

В отличие от Поттера и Снейпа, Гермиона прекрасно спала всю ночь. Еще никогда ей не снились такие красивые и экзотические сны, если не считать снов о темных вейлах. Сначала она танцевала со Снейпом прямо по облакам, потом гуляла с ним по радуге и лунной дорожке, уверенно называя его по имени, и чувствовала себя просто великолепно от объятий с ним.
А потом ей приснилась совершенно незнакомая женщина. Вместо рук у нее были темные крылья, ее волосы отливали хной, а глаза, как и глаза Гермионы, были с желтизной и зеленью. Девушке казалось, что она уже видела эту незнакомку, но не могла вспомнить, где. Женщина улыбнулась ей чуть грустно и спросила:
- Тебе он нравится, ведь так?
Гермионе не надо было пояснений, чтобы понять, о ком идет речь. Поэтому она задумалась над ответом. Еще в начале года она бы сказала "нет". Хотя, в отличие от большинства студентов, девушка не считала Снейпа уродом и не думала, что его волосы сальные, испытывала к нему уважение из-за глубоких познаний в зельеварении и даже восхищалась его смелостью из-за шпионской деятельности для Ордена Феникса, но сказать, что он ей нравился, не могла.
Однако теперь все изменилось. Гермиону тянуло к мужчине как магнитом. Ей нравилось в зельеваре почти все: проворные, сильные и такие чуткие руки, бесподобный, проникающий в душу, взгляд, острый ум и умение растворяться в работе. Снейп снился ей ночами, и она хотела поцелуев и объятий с ним. Короче, он определенно ей нравился. Поэтому Гермиона коротко ответила:
- Да.
- Я вижу, что ты откровенна, – сказала женщина. – Но, знаешь, он ежедневно подвергается опасности, будучи шпионом в стане Волдеморта.
- Я в курсе, - пояснила Гермиона. - Но это не изменишь.
Незнакомка улыбнулась ей ободряюще и ответила:
- Я задолжала Северусу кое-что, поэтому помогу тебе, девочка. Я расскажу, где описан способ изготовления амулета, который, при необходимости, сможет вытащить его из самого защищенного места. Думаю, ты заинтересована в этом...
Хотя Гермиона не делала попыток прервать женщину, та замолчала на секунду и спросила:
- Ты знаешь уже, что Северус - твой единственно возможный партнер, тот, с кем ты будешь счастлива?
- Нет, - сказала Гермиона, - но я это чувствую.
- Он твой партнер, поверь, - снова грустно улыбнулась женщина и вздохнула. - Ведь именно Северус прервал твое посвящение.
Девушка поняла, что ее не пугает такая перспектива, а скорее радует. Ей хотелось сообщить это незнакомке, но она не стала, а просто выжидающе посмотрела на нее.
- Именно поэтому тебе лучше предпринять все, чтобы он не погиб. Без него ты станешь очень несчастной и даже можешь зачахнуть от тоски, - сказала женщина.
- Не надо меня уговаривать, - не выдержала Гермиона. - Вы хотели рассказать о защитном амулете для Снейпа. Я вас слушаю.
- Я расскажу, но с условием... - начала собеседница.
Девушка фыркнула и прервала ее:
- Условие?.. Уверена, в библиотеке Хогвартса найдутся соответствующие книги, где я смогу вычитать способ, который вы знаете.
Женщина тоже фыркнула и произнесла:
- Да, ты права. Такая книга существует - «Амулеты и обереги», автор Эус Леммон. Она в Запретной секции. Там есть все, что интересует тебя, но кое-чего не сказано...
Гермиона снова прервала собеседницу:
- Я выполню любое ваше условие в пределах разумного. Говорите.
Женщина снова фыркнула и с некоторой долей изумления и грусти сказала:
- Кто бы мог подумать, что этот человек может нравиться такому юному и очаровательному созданию! Северус и в молодости был не красавчик, а уж теперь… Впрочем, это же последствие прерванного обряда.
- Вовсе нет! - рассердилась Гермиона.
Ей было неприятно слушать это. Теперь она четко осозновала, что Снейп ей нравился и до происшествия с обрядом темных вейл. В мужчине было что-то демонически притягательное, что-то такое, что заставляло ее кровь закипать, а сердце замирать в груди. Гермиона высказала бы все это незнакомке, но ей не слишком хотелось доказывать это с пеной у рта собственному сновидению. "Это же плод моего воображения, - подумала она и тут же решила, что это не так, что женщина существует, хотя ее и нельзя назвать ни реальной, ни призраком.
- Ладно-ладно. Не стоит ершиться, - засмеялась незнакомка и стало понятно, что она могла быть очень доброй и обаятельной. - Оставим природу твоих чувств к Северусу. Я сама когда-то была на твоем месте и очень не хотела смиряться с навязанным партнером. Так что ты даже счастливей меня, раз готова защищать Северуса так быстро после обряда. Поговорим лучше о том, чего не хватает в книге. Там не отмечено одно очень существенное дополнение. В защитный амулет надо добавить не только твою кровь, но и кровь моего сына, разумеется, сделав ему и тебе почти такие же. Это повысит силу амулета Северуса и позволит иметь дополнительный шанс на спасение. Надо лишь помнить, что вам не следует попадаться врагам всем вместе. Когда-то мы с мужем погибли именно при таком повороте событий: мы были в одной комнате, когда Волдеморт пришел в наш дом.
После этих слов Гермиона, наконец, вспомнила, где видела эту женщину - в фотоальбоме своего друга.
- Вы - Лили Поттер, мама Гарри, - сказала она.
- Да, - подтвердила женщина.
- В таком случае, я могу гарантировать, что выполню почти все, чего бы вы не попросили, - заверила Гермиона.
- О... - улыбнулась миссис Поттер. - Это очень трудное задание. Тебе предстоит уговорить Гарри и Северуса дать свою кровь добровольно, с желанием помочь, а они, как я знаю, ненавидят друг друга. Северус видит в нем Джеймса и злится из-за наложенного запрета, а Гарри кое-чего не знает.
- Предполагаю, уговорить их будет проще, чем вы думаете, - сказала Гермиона. - Сейчас они общаются довольно мирно. По крайней мере, мне так показалось.
- Что ж, так даже лучше, - обрадовалась женщина.
- А вы не расскажете, что за запрет и чего не знает Гарри? - решила задать вопрос девушка.
- Я... - начала говорить миссис Поттер, но тут что-то извне вторглось в сон, и она исчезла.
Гермиона резко проснулась от громкого стука в дверь.
- Как не вовремя! - досадливо воскликнула она, садясь на кровати.

~~~~~~~

Гермионе, если честно, не хотелось покидать свое ложе. Она даже подумала, что если бы незваный визитер ушел, то ей бы удалось уснуть снова и узнать тайну, которая касалась ее друга. Но посетитель не собирался уходить, продолжая настойчиво колотить в дверь. Поэтому девушка встала, накинула поверх ночной рубашки халат и в довольно раздраженном состоянии пошла открывать. За дверями стоял Гарри.
- Какого черта ты мне мешаешь спать? – сердито спросила Гермиона, думая про себя, что этот остолоп прервал такой важный для себя сон, и злясь именно на это.
Она так была зла, что не удивилась, как парню удалось вообще преодолеть лесенку в девичьи спальни, хотя они были спецально заколдованы от визитов противоположного пола.
- Ты хочешь сказать, что я не должен был тебя будить?.. И как долго ты собиралась спать? – изумленно и насмешливо поинтересовался Гарри.
Гермиона сморгнула. Мало того, что ей показалось, что черты ее друга изменились, тон и манера говорить очень похожи на Снейповские, так еще и сама постановка вопросов была странной. Поэтому она посмотрела на парня с непониманием.
- Который сейчас час, по-твоему? - осведомился Гарри, еще больше становясь похожим на Снейпа.
Эта манера и тон мгновенно вызвали в девушке желание говорить столь же ехидно, поэтому она фыркнула и надменно заявила:
- По крайней мере, до завтрака еще есть время.
- О да, - протянул друг в лучшей манере зельевара. - Ты абсолютно права, если имеешь в виду завтрак следующего дня.
Гермиона воззрилась на Гарри с ужасом и недоверием и спросила с надеждой:
- Ты шутишь?
- Нет, - серьезно ответил он, становясь похожим на самого себя. - Когда ты не появилась на завтраке, я удивился, когда проспала историю магии – насторожился. Но когда ты и два часа трансфигурации пропустила, я взволновался ни на шутку. Ты здорова? – и став снова ехидным, осведомился: – Надеюсь, ты не отравилась вчера?
- Отравилась? - переспросила Гермиона, не понимая, как могла проспать пол дня и все еще быть сонной.
- По крайней мере, я бы не удивился такому повороту. Снейп наверняка ядовитый, - заявил Гарри.
Это было сказано настолько в традициях зельевара, что девушке даже показалось, что перед ней стоит не ее друг, а молодая копия мужчины. Поэтому она пару мгновений просто моргала и только поспешный рывок Гарри подальше от нее сбросил это наваждение.
- Ах ты! - воскликнула Гермиона, кидаясь на парня с кулачками.
Гарри перехватил ее запястья и сказал извиняющимся тоном:
- Прости, не сдержался, - затем спросил: - Так ты учиться будешь?
- Хотелось бы, - вздохнула она, понимая, что не сердится на него.
Да и зачем? Гарри просто подтрунивал над ней, а не осуждал. "Он что, воспринимает мое партнерство со Снейпом нормально?" - удивилась она.
- Может, ну их, – предложил с наигранной беззаботностью Гарри, прерывая ее размышления. – Главное ты уже проспала, а два ухода и гербологию можно и задвинуть. Я бы предпочел пойти в библиотеку.
Если предложение друга «прогулять уроки» было вполне в его стиле, то вот приглашение в библиотеку изумляло. Гермиона даже подумала, что ослышалась.
- Ты зовешь меня в бибилиотеку? Добровольно? – уточнила она.
- Один поцелуй Снейпа, и ты уже относишься ко мне, как он - думаешь, что я тупой и не умею читать, – рассердился парень.
- Просто это несколько неожиданно. Обычно тебя туда и калачом не заманишь, – смутилась Гермиона, игнорируя слова о поцелуе. – А что ты там хотел?
Почему-то этот невинный вопрос смутил Гарри. Он покраснел и стал бурчать что-то непонятное себе под нос. Гермиона с трудом разобрала странные слова о безопасности родственников и неудовольствие, что ему вечно больше всех надо, и стоит ли все это усилий, если к нему так долго относились по-свински.
- Ты собираешься искать способы защиты Дурслей? С чего вдруг? У тебя была связь с «Тем»… то есть с Волдемортом? - прервала Гермиона это бормотание серией вопросов.
- Дурслей?.. Ну и фантазия! – засмеялся Гарри. – И нет, у меня не было связи с Волдемортом. Я вполне освоил окклюменцию и держу блок.
- Тогда поясни, - сказала она - Я ничего не поняла.
- Слушай, а это обязательно - понимать меня? Может, просто пойдем в библиотеку и поищем средства индивидуальной защиты, а? – снова рассердился Гарри.
Его глаза полыхнули гневом, и Гермиона решила не спорить, вспомнив о его магической силе и способности разнести ее комнату в приступе злости.
- Не сердись, - сказала она. - Я сама хотела пойти в библиотеку, причем по схожим причинам.
- А... ну да, - смутился Гарри. - Я об этом не подумал.
Он взмахнул палочкой, и перед девушкой возникла тарелка с бутербродами и сок.
- В знак примирения, - пояснил друг. - Думаю, ты не откажешься. Ты не завтракала и не обедала, а до ужина далеко.
Только сейчас Гермиона поняла, до чего проголодалась.
- Спасибо, - поблагодарила она, накидываясь на еду.
Быстро перекусив, девушка сказала:
- Теперь можно и в библиотеку. Только мне нужен доступ в Запретную секцию. Есть идеи, как получить его и, главное, у кого?
- Это не проблема, - отмахнулся Гарри. - Разрешение есть у Луны. Она ждет нас внизу. Пойду и я в гостиную, пока ты переодеваешься.
Он вышел, а Гермиона стала одеваться, рассуждая, что делает в гостиной Гриффиндора Луна Лавгуд и зачем ей и Гарри кто-то дал разрешение в Запретную секцию, и, вообще, что просходит.

~~~~~~~

Когда Гермиона спустилась, то увидела, что Гарри и Луна сидят на диване перед камином и что-то обсуждают. Ей было немного странно видеть их вместе, так как она не слишком хорошо относилась к этой странной девушке. Эти все разговоры про несуществующих магических животных, странный, слегка отрешенный взор, дурацкие сережки в виде редисок, пивные пробки в качестве ожерелья - все это делало Луну похожей на чокнутую. Но сейчас она казалась довольно рассудительной, когда разговаривала с Гарри. И самое главное, что парень слушал ее с явным интересом, поддакивал и кивал, а на его лице была улыбка - редкая гостья в последнее время.
"За одну такую улыбку Гарри я готова относиться к ней по-другому", - подумала Гермиона, поздоровалась с Лавгуд, и они пошли в библиотеку. Если честно, то она ожидала, что, как и в предыдущие дни, на нее будут кидаться все встречающиеся им мальчишки, но этого не было. Они смотрели на нее по-прежнему с вожделением, но не решались приблизиться.
- Удивляешься, куда делся твой магнетизм? - спросила ее Луна.
- Что? - спросила Гермиона, не ожидавшая такого вопроса.
- Я о веловском притяжении, которое ты невольно излучаешь. Оно скоро вообще перестанет работать, так как профессор Снейп сварит антивейловое зелье, тогда они перестанут съедать тебя глазами. Он, как твой партнер, уж постарается провернуть это как можно скорее, - пояснила Луна.
Она говорила таким невозмутимым тоном, что Гермиону это взбесило. В ее глазах полыхнуло красным и волна холода обрушилась на рейвенкловку, но Гарри загородил Луну собой и сказал:
- Успокойся!
От его голоса магия темной вейлы в Гермионе утихла, но не злость.
- Ты! - прошипела она другу. - Как ты посмел говорить ей о том, что я темная вейла, и что Северус мой партнер? - она не обратила внимания, что впервые назвала мужчину по имени, да еще и при свидетелях. - Как ты вообще это узнал?
- Я ничего не говорил Луне, - проорал Гарри и добавил чуть спокойней: - Ну а остальное... Снейп дал мне книгу о темных вейлах для тебя и кое-что пояснил, я я еще ее почитал.
- Мне ничего не надо было говорить, - встряла Лавгуд. - Я видела тебя, Гермиона, с профессором Снейпом в ночь твоего посвящения. Видела твои крылья и как они исчезли.
Гермиона зарделась от смущения, и ей стало немного стыдно за то, что наорала на Гарри.
- Прости, что обвинила тебя голословно, - сказала она. - Я же знаю, что ты умеешь хранить секреты.
Тот отмахнулся и буркнул:
- Обычные припадки бешенства. Это свойственно темным вейлам, как полноценным, так и неполноценным.
- И что делать? - спросила Гермиона.
Парень густо покраснел и ответил:
- Я тебе книжку дам, ты почитаешь.
Гермиона почему-то вспомнила поцелуй на Астрономичекой башне со Снейпом и тоже покраснела. Дальше они шли молча.

~~~~~~~

Мадам Пинс долго рассматривала поданную Луной записку, изредка поглядывая на стоящих перед ней студентов, явно не веря написанному.
- Я, конечно, не удивлена, мисс Лавгуд, что ваш крестный дал вам разрешение в Запретную секцию. Но чтобы он приписал к нему еще и двух гриффиндорцев, да таких… – с сомнением в голосе сказала она.
- Вы же не думаете, что я подделала его почерк? – невозмутимо спросила Луна.
- Нет. Вам бы это не удалось. Я знаю почерк профессора Снейпа во всех деталях, но...
- В таком случае, можно нам уже пройти? – нетерпеливо перебил библиотекаршу Гарри.
- Да, – нехотя пропустила их мадам Пинс.
Едва отойдя от нее на приличное расстояние, Гермиона удивленно спросила Лавгуд:
- Снейп твой крестный?
- Да, - ответила та. - Он дружил с моей матерью в школе, а когда родилась я, стал моим крестным.
- Ничего себе! Снейп дружил с кем-то и стал крестным.. - протянула Гермиона.
- Северусу ничего человеческое не чуждо, - изрекла Луна своим невозмутимым голосом. - У него даже...
- Мы будем обсуждать Снейпа или искать способ, как его вытащить в случае чего из лап Волдеморта? - перебил ее Гарри. - Ты же это собиралась делать в библиотеке, Гермиона?
- Да, - подтвердила девушка.
- Я тоже! - зло заявил парень, схватил Луну за запястье, и, нашептывая ей что-то сердито на ухо, потащил к полкам Запретной секции.
"Ничего себе, - подумала Гермиона. - Она ему нравится, и у них уже есть общие секреты от меня. Вот как плохо спать долго". Тут она впомнила сон, миссис Поттер и названную книгу.
- Постойте, - остановила она Гарри и Луну. - Не надо искать просто так. Здесь должна быть книга "Амулеты и обереги» Эуса Леммона. В ней описан самый лучший способ изготовления такого амулета, который нужен нам.
- Откуда ты узнала о ней? Ты же спала. Или ты думала об этом вчера? - спросил Гарри.
- У меня тоже есть тайны, - мстительно сообщила Гермиона и пошла искать книгу.
Гарри фыркнул, и они с Луной присоединились к поискам. Некоторое время они ходили молча вдоль полок, потом Гермиона спросила:
- Гарри, ты в самом деле хочешь помочь профессору Снейпу?
- Идиотский вопрос, - нахмурился парень.
- Я не просто так спрашиваю. Для амулета нужна кровь, моя и твоя. Но кровь должна быть отдана с искренним желанием.
- Мне на библии поклясться? - друг явно был в бешенстве.
Гермиона хотела спросить, почему он так сердится, но тут к ним подошла Луна и сказала:
- Во-первых, я нашла книгу. Во-вторых, в создании амулета нужно использовать ватугов, что уже интересно. В-третьих, Гарри искренне хочет помочь Северусу хотя бы потому, что это самый его близкий родственник, можно сказать, семья.
Гермиона шокированно посмотрела на рейвенкловку, а Гарри рассердился еще больше и проговорил, стараясь не орать, чтобы не пришла мадам Пинс и не выгнала их за шум:
- Луна, я просил не говорить даже ей. Во-первых, это опасно для Северуса. Во-вторых, Гермиона будет в ужасе. Видишь, насколько ее шокировало слово "семья" в применении к Снейпу?
Гермиона обиделась за то, что Гарри хочет что-о скрыть от нее. Еще, ее раздражало упоминание Луной несуществующих магических животных и бесило, что все называют зельевара по имени... "И когда это он стал для меня "Северусом"? - подумала она. - А для Луны и Гарри?".
- Во- первых, - сердито начала Гермиона, выплеснув гнев и ревность в голос, - ватугов не существует. Во-вторых, с каких пор ты, Гарри, мне не доверяешь? В-третьих, какое отношение Северус имеет к тебе? В-четвертых, какого черта вы оба зовете его по имени? А в-пятых, дайте мне эту чертову книгу!
Последнюю фразу она выкрикнула, и тут же раздался голос мадам Пинс:
- Мисс Грейнджер, если вы еще раз позволите себе повысить голос, то я выгоню вас всех не только из Запретной секции, но и из библиотеки.
- Вот до чего доводит ревность! - сообщил Гарри, накладывая чары беззвучия вокруг себя и девушек. - Ты уже кричишь в библиотеке, Гермиона.
- Прекрати говорить, как Снейп, щурится, как он, и вскидывать брови, - прошипела девушка.
- Правда?.. Я копирую его жесты? Не замечал, - удивился Гарри. - Но не могу тебе обещать, Гермиона, что перестану это делать.
- Да, - подтвердила Луна. - Чем больше Гарри и Северус будут теперь общаться, тем больше Гарри будет напоминать зельевара и меньше Джеймса Поттера. Хотя полной копией Снейпа Гарри не станет.
- Слава Мерлину, - вздохнул с облегчением парень и улыбнулся. - Быть копией Снейп... Впрочем, Гермионе этот тип нравится. А тебе, Луна?
- Мне нравишься ты, - заявила та.
Гарри покраснел от удовольствия.
- Так, - строго сказала Гермиона. - Может, вы перестанете говорить загадками? Быстро расказывайте.
- Почти нечего, - пожал плечами Гарри. - Я скажу только, что Снейп тоже мой отец, как и Джеймс Поттер, а вот как это возможно, лучше прочти в книге.
Он порылся в портфеле, достал фолиант и протянул ей, сказав:
- Просвещайся, а мы посмотрим, что требуется для изготовления амулета.
Они уселись за стол. Гермиона стала читать о темных вейлах, а Гарри с Луной книгу Леммона.

~~~~~~~

Гермиона была потрясена сведениями, которые вычитала. У нее никак не укладывалось в голове, что у Гарри сразу два отца - это было необычно даже для магического мира.
- Ты, Гарри, почти уникальный случай, - сказала она другу.
- Меня это не удивляет, - фыркнул парень. - Моя судьба вообще слишком щедра на удивительные события. Я и так был исключением, теперь буду им в квадрате.
- Когда убьешь Волдеморта, то станешь уникумом в кубе, - подхватила шутку девушка. Затем спросила: - А как ваши успехи? Что требуется для изготовления амулета, кроме крови?
- Как я и говорила, ватуги, а еще духи огня, - ответила Луна.
- Надеюсь, и те, и другие водятся в Запретном лесу, - сказал Гарри.
- Не совсем. Ватуги, действительно, водятся, а духа огня тебе придется вызвать самому, причем это надо сделать на третьей декаде месяца, - пояснила Луна.
- Эй, вы это серьезно? - недоверчиво спросила Гермиона. - Ни ватугов, ни духов огня не существует.
- Смотри, недоверчивая ты наша, - усмехнулся Гарри, протягивая ей книгу.
Девушка перечитала написанное и сказала:
- Все удивительней и удивительней. У меня такое впечатление, что я снова попала в какой-то необычный мир, как в момент поступления в Хогвартс. А мне казалось, что я уже хорошо знаю мир магии.
- Думаю, проживи мы в нем до возраста Дамблдора, и тогда не будем знать всех его секретов, - произнес чуть печально Гарри и вздохнул.
- Боюсь, мы не доживем до этого преклонного возраста, потому что профессор Снейп убьет нас сегодня. Он просил придти нас после занятий, а сейчас уже время ужина, - сообщила Луна.
- Что же ты молчишь?! - воскликнули гриффиндорцы, поспешно вскакивая и ставя книги на полки.
Все трое почти бегом направились в подземелья, боясь гнева зельевара. Даже Гермиона на миг забыла о своей власти над ним. Все-таки Снейп очень долго был для нее строгим учителем, а не партнером.

Глава 7.

Глава 7. Создание амулетов

Гермиона чувствовала себя примерно так же, как в первые дни пребывания в школе магии. Ей казалось, что она заснула над книгой сказок и теперь никак не может проснуться. В самом деле, разве в реальной жизни возможно, чтобы она превратилась в темную вейлу, а у Гарри, ее друга, не один отец, а сразу два? И еще, она с Гарри и Луной на полном серьезе собиралась ловить каких-то совершенно неведомых магических существ, которые считались у рядовых магов несуществующими, но о которых почему-то было написано в книге, порекомендованной ей женщиной-сновидением.

На середине дороги к подземельям Гарри начал сбивчиво пересказывать Гермионе содержание книги о темных вейлах, делая упор на их инстинкты и поведении. Она слушала его вполуха, так как вовсе не собиралась обуздывать эту самую природу. Раньше девушка старалась вести себя скромно и отдавала приоритет учебе. Но даже тогда ей хотелось взбунтоваться, потому она так легко соглашалась на авантюры друзей.

Теперь же Гермиона чувствовала в себе проснувшуюся сексуальность, раскрепощенность и желание подчинять. Все это безумно ей нравилось, и она собиралась пользоваться этим, особенно, в общении со Снейпом. Девушке хотелось как можно чаще вызывать на невозмутимом лице смятение и страсть, заставлять профессора терять самоконтроль и хваленое хладнокровие.

Именно такими мыслями была забита голова Гермионы, пока они бежали в подземелье. Только перед классом зельеварения она снова вспомнила, что Снейп все еще может снять баллы даже с нее. Девушка глянула на часки – до отбоя оставалось всего сорок минут.

- Мы безнадежно опоздали, – сказала она вслух.

Гермиона дернула двери, но они были заперты.

- Снейпа нет. И что же нам делать? – спросил Гарри, увидев это.

- Думаю, он у себя в лаборатории, – предположила Луна. – Он же собирался варить зелье, а это занимает достаточно времени.

Они, не сговариваясь, ринулись по коридору к лаборатории зельевара. Еще не доходя до нее, они почувствовали пряный и чуть сладковатый запах зелья, по всей вероятности, предназначенного ограждать от чар темной вейлы. Едва они дошли до необходимой двери, как она распахнулась, пропуская их внутрь. Снейп стоял над котлом и помешивал варево.

- Явились, – констатировал он, не отрываясь от работы. – И где вас носило, хотел бы я знать?

Гарри и Луна потупились. Гермиона отчетливо видела, что они растерялись. Она же наоборот почувствовала уверенность. Ей захотелось моментально ощутить власть над мужчиной. Заставить его бросить любимое и такое необходимое дело и заключить ее в объятья, а лучше поцеловать. Поэтому девушка облизала губы и шагнула вплотную к Снейпу, который моментально бросил помешивать зелье.

- Северус, – сказала Гермиона, ощущая, что природа темной вейлы берет верх над всем остальным, – не сердись. Это я виновата.

Девушка прислонилась к Снейпу, который полностью развернулся к ней. Она с удовольствием наблюдала, как его черты лица смягчаются, глаза подергиваются поволокой страсти. Можно было подумать, что мужчина подвергся сильному "Империо". Снейп шумно вздохнул и, не давая себе отчета, обнял соблазнительницу и стал неистово целовать.

Они не слышали, как изумленно пискнули Гарри и Луна, как они переглянулись, дружно покраснели, а потом выскочили из лаборатории. Поттер еще и прикрыл за собой двери. Паре все это было неважно. Они растворились друг в друге, наслаждаясь поцелуями.

~~~~~~~

Воздействие темной вейлы было таким сильным, что Северус ненадолго потерял контроль над своими чувствами. Прикосновения к девичьей коже сводило его с ума. Не остановившись только на губах, он стал покрывать поцелуями лицо и шею. Его руки быстро расправились с застежками мантии, распахнули кофточку на груди Гермионы, и он ощутил подушечками пальцев всю гладкость и упругость кожи. Это было чудесно и требовало продолжения. Однако, услышав стон девушки, Северус опомнился. Он остановил танец рук и губ и с укором сказал Гермионе:

- Никогда не поступай со мной таким образом.

- Почему? – невинно спросила девушка.

- Ты не представляешь, что можешь разбудить во мне, – сообщил он чуть угрожающе и прильнул к ней.

Гермиона почувствовала его возбуждение и испугалась. Она даже дернулась в руках зельевара, так как услужливое воображение нарисовало пару картинок развития этого события. Девушка, если честно, была не готова к такому, но не инстинкты темной вейлы. От осознания того, что какая-то ее часть не против переспать с мужчиной, Гермиона густо покраснела.

- Простите, – пискнула она как обычная провинившаяся первоклашка.

- Тебе не кажется, что нам не стоит переходить обратно на "вы"? – поинтересовался Северус.

Он оглядел лабораторию и с радостью отметил, что Гарри и Луна ушли. "Устроил тут представление, – подумал зельевар с легкой досадой. – Интересно, они многое видели?" Чтобы ослабить напряжение, возникшее из-за их совместной с Гермионой выходки, Северус вздохнул и перевел разговор в деловое русло:

- Надеюсь, ты прочитала книгу о темных вейлах, которую я дал Поттеру? – поинтересовался Северус.

- Не совсем, – неопределенно ответила Гермиона. – В основном, он просто пересказал мне ее содержание.

- В таком случае, где же вы задержались? – удивился он, выгибая брови.

- Мы были в библиотеке и искали книгу Леммона "Амулеты и обереги". Теперь собираемся делать для тебя, для меня и для Гарри специальные амулеты, которые способны вытащить из самого защищенного места, – пояснила она и спросила: – Надеюсь, ты нам поможешь?

- Обязательно. Для себя же стараюсь, – фыркнул Северус.

Так как книга осталась в библиотеке, Гермиона пересказала ему по памяти способ создания амулета. Зельевар помолчал пару минут, обдумывая услышанное, и сказал:

- Похоже, это будет работать. Проблем с созданием я не вижу, так как колонию ватугов в Запретном лесу видел совсем недавно. Да и духа огня вызвать не сложно.

- Неужели они существуют? – не сдержала удивление девушка.

- Естественно. Леммон – признанный гений зельеварения и чароведенья. Он никогда не публиковал то, что сам не проверил и не испытал, – подтвердил Северус и спросил: – Интересно, как ты о нем узнала?

Гермионе пришлось рассказать ему свой сон.

- Лили явно слукавила, что хочет помочь мне из-за чувства вины передо мной. Если бы не Гарри, она бы и палец о палец не ударила, – заверил Северус.

Гермиона поняла, что даже к уже мертвой женщине способна ревновать этого мужчину.

- Ну и хорошо, – сказала Гермиона. – Пусть она заботится о Гарри, а я позабочусь о тебе.

Девушка качнулась к мужчине и запечатлела на его губах страстный поцелуй. Снейп тут же откликнулся, не давая сразу его разорвать. Несколько минут они целовались, и Гермиона ощущала, как пожар в ее крови разгорается. Но потом поцелуй переменился, и волна возбуждения отступила, давая место спокойствию и нежности.

- Тебе пора в свою спальню, – сказал Снейп, отстраняясь. – Пойдем, я тебя провожу.

Гермиона вздохнула и пошла к двери. Всю дорогу до своей спальни она пыталась понять, какое чувство сильнее: разочарование или облегчение оттого, что зельевар не форсирует события. И пришла к выводу, что пока эти чувства одинаковы и, более того, ее это устраивает.

~~~~~~~

Оказавшись в коридоре, Гарри и Луна перевели дыхание. Им было настолько неудобно, что они стали свидетелями такой сцены, что некоторое время молчали, пряча глаза. Наконец Луна прервала молчание.

- Подумаешь, – протянула она. – На свадьбах тоже целуются.

Гарри подумал, что во время свадебной церемонии поцелуи выглядят несколько наигранными. Впрочем, он судил об этом только по фильмам, которые смотрела тетя Петунья. Однако его не столько волновал факт, что они с Луной подсмотрели что-то очень интимное, а тот факт, кто с кем целовался, и то, что его это по-прежнему не возмущает.

- Это неестественно, гадко и противно, – сказал Гарри вслух, чтобы вызвать возмущение в себе самом. – Снейп старый, страшный, а Гермиона молодая и красивая.

- Ты же так не думаешь, – укорила его Луна. – Снейп вовсе не страшный и уж тем более не старый. Моя мама была младше отца на тридцать лет, и они прекрасно смотрелись и были счастливы.

- Но это же Снейп – самый несправедливый учитель с грязной головой и крючковатым носом, – снова попробовал Гарри и понял, что сам возмущен своими словами.

"Меня явно околдовали, – подумал он, ощущая ложь даже в этой мысли. – Я должен его ненавидеть, особенно теперь, когда он целуется с Гермионой".

- Ты пытаешься говорить штампами, придуманными глупыми школьниками. Причем я чувствую фальшь в твоих словах. Ты специально разжигаешь в себе раздражение на Снейпа. Зачем? – нахмурилась Луна.

- Потому что это правильно, – упрямо ответил он.

- Глупости, – уверенно заявила она. – Правильным является то, что они вместе. Снейп - партнер Гермионы, и этого не изменишь. А еще задумайся над моими словами, он – твой отец. Вы можете стать близкими людьми. Ты же всегда хотел иметь семью.

Луна на минуту замолчала, затем вздохнула так же тяжело, как вздыхала на поляне, и сказала грустно:

- Есть одна причина, по которой ты хочешь вызвать в себе раздражение на Снейпа, – тебе нравится Гермиона как девушка, и ты хотел бы быть на его месте.

Гарри ощутил ее боль и разочарование, и ему стало стыдно и тоже грустно. Захотелось это исправить. Не долго думая, он обнял Луну за плечи и сказал, глядя в ее проницательные глаза:

- Нет, это не так. Гермиона, как я и говорил, мне лишь друг. А в последние несколько дней я в ней вижу сестру. Ну а раздражение на Снейпа... Это просто мое упрямство. Я привык его ненавидеть, и мне трудно смириться с тем, что я готов перегрызть глотку за него. Все это случилось слишком внезапно...

- Я понимаю, – улыбнулась Луна, и ее глаза засияли. – Ты растерялся. В этом вы с Северусом очень похожи. Скоро ты привыкнешь. Он хороший человек, хотя и колючий.

- Спасибо, – улыбнулся ей в ответ Гарри и поцеловал в переносицу, затем смутился этого жеста и того, что обнимает девушку, и добавил: – Пойдем, я тебя провожу.

Луна кивнула, еще раз улыбнулась и молча пошла к гостиной Рейвенкло. Гарри вздохнул с некоторым облегчением и подумал: "Все-таки она удивительная. И это хорошо, что она со мной рядом, поддерживает меня, разъясняет то, что я не понимаю".

- Спокойной ночи, – сказала Луна у дверей в свою гостиную и, прежде чем скрыться за ними, прикоснулась губами к щеке парня.

"Ух ты! – подумал Гарри, глядя на закрывшуюся дверь и потирая щеку. – Она меня поцеловала". Ему было приятно и весело. Постояв несколько минут в коридоре, он в прекрасном настроении побежал к гостиной Гриффиндора и, дойдя до своей спальни, быстро уснул.

~~~~~~~

На следующее утро Гермиона проснулась снова в предвкушении чего-то необычного. Но ее ожидания не совсем чтобы сбылись. Можно сказать, что кое-что наоборот пришло в привычное русло. Мужское население Хогвартса перестало смотреть на нее с вожделением. Все снова обратили взор на своих бывших подружек.

Дело в том, что Северус, по согласованию с Дамблдором, подлил антивейловское зелье прямо в завтрак студентов. Делать это открыто они не хотели, так как пришлось бы раскрыть тайну Гермионы. А так все было шито-крыто: и тайна осталась тайной, и студенты были защищены от чар.

Как ни странно, но этот факт вовсе не вдохновил Гермиону так, как ей об этом мечталось. Вернее, человеческая сущность была довольна, а вот вейловская требовала побед. Возможно, поэтому настроение у девушки немного испортилось. Она ходила, надув губки, и покрикивала на друзей. Точнее, покрикивала она на Гарри.

Рон, освободившись от ее чар, совершенно откололся от них. Он был увлечен тем, что учился охмурять девушек. Причем его интересовал сам процесс. Он усиленно завлекал, строил глазки и кокетничал. Но, сходив пару раз на свидание, охладевал и бросал избранницу. А потом начинал все снова, но с другой кандидаткой. Поэтому ему было совсем не до друзей.

Гарри же только посмеивался над Гермионой, а когда она заходила слишком далеко, по его мнению, то без зазрения совести советовал ей пойти в подземелье.

- Мне кажется, ты звереешь, – мило вещал этот паразит. – Пойди к зельевару. У него есть надежное средство от этого.

- Какое? – спросила она, когда впервые услышала это.

- Поцелуи, – отскакивая на пол метра, выдавил со смехом Гарри. – Действует лучше успокоительного зелья.

Гермиона кидалась на него с кулаками, а он хватал ее за запястья и смеялся, как ненормальный. И больше всего девушку сердило то, что при этом почти всегда присутствовала Луна, которая глядела на нее с сожалением, а на парня с обожанием. Она теперь повсюду сопровождала Гарри и Гермиону, даже если ей приходилось бежать на перемене чуть ли не через весь замок.

Чтобы отомстить Гарри, Гермиона даже пыталась подколоть его Луной. Но на ее удивление, парень не желал сердиться. На все слова о том, что Лавгуд сохнет по нему и что из всех девушек Хогвартса он смог выбрать самую ненормальную, он мило улыбался и говорил убежденно:

- Это хорошо, что сохнет. Ну а насчет ненормальности... Ты слышала поговорку: два сапога – пара? Так вот, это про нас.

Вот и весь разговор. Ну а с Лавгуд и вообще на такие темы беседовать было нельзя. Она по-прежнему вела себя, как не от мира сего и воспринимала все едкие замечания как комплимент, а издевку принимала за понимание.

~~~~~~~

Такое настроение у Гермионы продлилось целую неделю. А в воскресение Северус позвал их троих в лес за ватугами. Если честно, то девушка даже сейчас не слишком верила, что им удастся их отыскать. Но мужчина довольно уверенно повел их в лесную чащу.

Надо сказать, что Луна довольно странно приготовилась к этому походу. На ней и на Гарри, который все чаще не смеялся над странностями девушки, а выполнял ее самые глупые (на взгляд Гермионы) просьбы, были надеты венки из ободранных веток ивы. И не просто венки, а эдакие «вороньи гнезда». Они оба были одеты во все зеленое, а девушка еще и перепачкала лицо грязью.

Поляна на первый взгляд выглядела как мечта грибника. Все ее пространство было усеяно белыми грибами. Вернее, это на первый взгляд казалось, что на поляне грибы. Но когда волшебники вступили за ее кромку, грибы бросились врассыпную. При этом у них появились тоненькие ножки у основания, а на шляпке огромный глаз с удивительно длинными ресницами. Гермиона даже пискнула от неожиданности. Оказывается, это и были ватуги.

Пока Гарри и Гермиона стояли на краю полянки, замерев от удивления, Северус стал читать какой-то стих или песню на незнакомом языке, а Луна вынула из своего одеяния флейту и заиграла несколько корявую мелодию.

Ватуги прекратили свое бегство. Большая часть их стала возвращаться на поляну и снова замирать на тех местах, на которых стояла до появления магов. Луна сняла с себя и с Гарри головные украшения и швырнула их в центр поляны. Около двух десятков ватугов сорвались с места и уселись на эти гнезда. Вскоре они лежали в рядок, напоминая собой обыкновение боровики, сорванные грибником.

- И когда их надо будет закалять огнем? – спросил Гарри, когда Луна подобрала оба «венка» полные ватугов и передала их Снейпу.

- Пару дней они полежат в этих ветках, а затем можно будет и закалять. Для этого надо будет снова идти в лес, – ответил зельевар.

- Следовательно, мы сегодня свободны? – уточнил Гарри.

Когда Снейп кивнул, то он взял Луну за руку и потащил ее в сторону замка. Едва парочка скрылась, как Северус притянул девушку к себе.

- Мне показалось, что тебе не слишком нравится, что теперь за тобой не бегает вся школа, – сказал он ехидно, прижимая к себе Гермиону.

Если в душе девушки еще жила какая-то иррациональная обида по этому поводу, то она тут же испарилась, едва она оказалась в кольце этих рук. Теперь можно сказать, что не она очаровывала Северуса, а именно он делал это. Если это было воздействие антивейловского зелья, то такой эффект нравился Гермионе.

- Ты ведь тоже принимал эту заразу? – все-таки поинтересовалась она.

- А ты бы хотела, чтобы я на тебя накинулся, едва мы остались одни? – вопросом на вопрос ответил он.

И опять душа Гермионы разделилась надвое: одна кричала «да», другая шептала «нет». Девушка послушалась их обе.

- Нет, – сказала она Северусу и поцеловала его.

- Мерлин, и за что мне это наказание? – прошептал он, впиваясь в ее губы.

- Наказание?.. Не думаю, – вслед за глотком воздуха парировала Гермиона. – Я – твоя награда за прошлые страдания.

- Я сойду с ума, – произнес он, осыпая ее лицо страстными поцелуями и прижимая плотней ее стан.

Северус был словно пьяный. Хотелось послать все к черту и рвать на девушке одежду. Повалить ее прямо тут, в лесу, на ковер из пожухлых листьев. Однако тренируемые годами воля и самообладание не позволили сделать это. Он только разрешил своим рукам поблуждать по горячему телу, пробравшись прямо под блузку, и прикоснуться губами к шее. Затем он решительно остановился.

- Мне необходимо сделать оберег от твоих чар, иначе я не вынесу, – хрипло сказал Северус. – Ты должна мне помочь. Пошли ко мне.

Гермиона только кивнула. Сейчас, когда вейла внутри нее несколько присмирела, девушкой завладела человеческая сущность. Теперь она была несколько смущена его напором. Она безропотно пошла в лабораторию и сделала все, что велел ей Северус.

~~~~~~~

После этого похода в Запретный лес Гермиона стала почти такой, какой была до принятия силы. Она больше не хотела завоевывать мужские сердца. Девушка даже стала снова проводить почти все время в библиотеке. Но стоило ей встретиться с Северусом наедине, как сидящая внутри нее вейла оживала. Правда, мужчина теперь вел себя более сдержанно. На его шее болтался обновленный оберег, который и защищал его от чар Гермионы. Он, конечно, изредка отвечал на ее поцелуи, но уже не набрасывался, как голодный лев на кусок мяса.

Через пару дней Северус позвал их снова в Запретный лес. Зайдя в него (на сей раз не слишком далеко), Северус развел огромный костер. Затем взял за руку Гарри и, соединив руки с палочками, заставил парня повторять за собой целую магическую формулу. Костер загудел, как в печной трубе. Пламя поднялось почти до вершин сосен, окружавших поляну. А затем из этого пламени сформировалась фигура Духа огня. На удивление Гермионы, силуэт смахивал на рогатого черта с хвостом и копытами, каких рисуют во всех магловских книжках.

Было видно, как этот дух беснуется, желая вырваться и сжечь все на своем пути. Но каким-то образом объединенная магия Северуса и Гарри удерживала его внутри костра. Более того, он повиновался им. Когда Северус протянул ивовый «венок» или «гнездо» (Гермиона так и не определилась для себя, что же напоминало ей сооружение Луны), в котором лежали уснувшие вечным сном и немного сморщенные ватуги, дух огня взял их своей огненной рукой.

Гермиона ожидала, что ивовые ветки загорятся. Ведь они на вид были абсолютно сухими. Но, на удивление, те даже не затлели. Впрочем, не загорелись и ватуги. Пламя охватывало их со всех сторон, но не приносило им видимого вреда. Единственной переменой было то, что они сморщились и стали походить на сушеные грибы. Когда, по мнению Духа огня, процесс был завершен, он безропотно вернул взятое Северусу. Тот передал ватугов Гермионе, а сам снова вместе с Гарри стал читать еще один заговор. Сначала исчез Дух огня, а затем погас и костер. Напоследок зельевар залил кострище с помощью «Агуаменти».

~~~~~~~

Процесс создания амулетов спасения – как назвала их про себя Гермиона – занял у Северуса еще два дня. Он делал их один, вызвав только однажды Гарри и ее, чтобы взять у них кровь. Надо сказать, что Гермиона с трудом дождалась, пока он закончит с этим. Ей сильно не хватало их встреч в неформальной обстановке. Порой девушке казалось, что только в объятьях мужчины она счастлива.

Работа была закончена к концу недели. Северус в третий раз позвал их в Запретный лес. Там, под покровом деревьев, вдали от вездесущих студентов и домовых эльфов, оградив компанию чарами от подслушивания, Северус объяснил принцип работы амулетов. На взгляд Гермионы, он чем-то напоминал действие магнита, который притягивает к себе железо. Конечно, это было очень грубое сравнение.

- Необходимо проверить, – безапелляционно заявила Луна прописную истину.

Северус смерил свою крестницу негодующим взглядом, который, впрочем, не подействовал, и сказал, обращаясь к Гарри:

- Ты первый, так как больше меня подвержен риску незапланированной встречи с Темным Лордом.

- Это еще почему? – заспорил парень. – Вы ходите туда как на работу.

- Вот именно, – поддакнул мужчина. – Мне ничего не грозит. А вот тебя вполне могут похитить. По крайней мере, такой сценарий рассматривался Темным Лордом уже несколько раз. Просто он пока не решил, что с тобой делать.

- Убить исподтишка, – шутливо предположил Гарри, коробя собеседников.

- Нет. Это не его стиль. По крайней мере, не с тобой, – возразил ему Северус. – Темному Лорду для уверенности требуется чистая победа, а он немного побаивается, что не сможет одержать ее. Ведь ты уже дважды уходил от него при столкновении один на один.

- Я не понимаю, о чем вы спорите? – встряла в разговор Гермиона. – Какая разница, кто первый испытает амулет? В любом случае, вы это сделаете оба!

К ее удовольствию, спор и в самом деле прервался.

- Ты тоже проверишь, – ворчливо сказал Северус и отослал Гарри к домику Хагрида.

Спустя некоторое время он с помощью небольшой ранки на своем мизинце активировал амулет. Уже через минуту Гарри буквально влетел в расставленные для него руки мужчины.

- Такое впечатление, что меня дернули канатом. Чем-то похоже на перемещение порталом, – прокомментировал парень свое ощущение.

Северус только хмыкнул. А Гермиона стала рисовать себе картинку, как он впечатывается в объятия Гарри. Однако когда пришла очередь зельевару проверять созданное средство, то он просто появился в шаге от парня, а не впечатался в него. Когда же дошла очередь до нее, то с Гарри амулет не сработал, а вот в объятья Северуса она попала. Правда, к ее сожалению, он тут же выпустил ее и чуть отодвинул.

- Надеюсь, это сработает и в экстремальной обстановке, – озвучила общее мнение Луна.

- Жаль, что тебе тоже такой амулет сделать нельзя, – сказал Гарри.

- Зачем?.. – удивилась Луна, пожимая плечами. – Я совсем неинтересна Сам знаешь кому, так как признанная сумасшедшая. Даже Гермионе амулет не слишком нужен, потому что ее защищает магия темных вейл, и он как бы забыл, что она – твоя подруга.

- Не называй себя сумасшедшей! – возмутился Гарри.

Луна сначала безразлично пожала плечами, но, увидев, что он сердится, улыбнулась и сказала:

- Хорошо. Не буду.

- Вот и правильно, – улыбнулся ей в ответ парень, заправил за ее ухо серебристую прядь волос и смутился.

Несколько минут они стояли, смотря пристально друг другу в глаза. Затем голос Снейпа вывел их из оцепенения.

- Пойдемте в Хогвартс, молодые люди, – сказал Северус, чувствуя, что в воздухе витает вожделение и не желая, чтобы они все его демонстрировали прилюдно.

Он с удовольствием отметил, что Гарри посмотрел на него с благодарностью.

Глава 8. Проверка амулетов в действии

В последнее время что-то не ладилось в жизни Драко Малфоя. С раннего детства он не привык получать отказы на свои самые безумные просьбы. Мать и отец выполняли все его капризы. В школе у него тоже всегда была защита. Декан его факультета, Северус Снейп, был старинным другом семьи и явно благоволил своему студенту. А еще его семья была в фаворе у Темного Лорда, величайшего волшебника современности.

Но в этом году все изменилось. Все началось с того, что отца посадили в Азкабан после нападения на Отдел Тайн. Тут, естественно, не обошлось без участия «Золотого мальчика». Драко считал, что только Гарри Поттер виновен в том, что Люциус был арестован.

После заключения отца в Азкабан на имущество Малфоев был тоже наложен арест. По замку почти все лето рыскали авроры в поисках запрещенных артефактов. А еще им с матерью запретили пользоваться средствами в банке, которые хранились в сейфе отца. Тогда Драко впервые услышал от Нарциссы «нет» на маленькую просьбу (по крайней мере, он так думал, требуя новую метлу). Пожалуй, последний факт больше всего вывел парня из себя.

Но если бы это было все. Так нет. Это был первый ком снега, за которым последовала лавина неприятностей. Во-первых, Темный Лорд вовсе не собирался освобождать Лициуса из Азкабана, как Драко сказал Поттеру. Более того, Нарциссу и его самого темный маг вызвал на ковер и там, в присутствии почти всех Пожирателей смерти (Внутренний круг в полном составе) им устроили настоящий разнос. Драко никогда еще не испытывал такого стыда, как в тот момент.

Во-вторых, когда Драко приехал в Хогвартс, то почти сразу заметил перемены в поведении своего декана. Снейп больше не кидался на Гарри Поттера, как бык на красную тряпку. Он перестал оскорблять «Золотого мальчика» и снимать с него баллы. Более того, он даже стал хвалить зелья Поттера и ставить вполне приличные оценки.

В-третьих, сам Гарри Поттер сильно изменился. Раньше Драко было достаточно сказать пару слов, чтобы гриффиндорец вышел из себя. Теперь же Поттер смотрел на него с какой-то жалостью или, что еще обидней, вовсе не обращал на подначки никакого внимания. Драко рвал и метал, но был бессилен.

Затем началась какая-то непонятная история с Грейнджер. Драко и сам не понял, что на него нашло. Но однажды, войдя в Большой зал, он был очарован этой грязнокровкой. Стоило ему не смотреть на девушку более двух часов, как наваждение спало. Следом за ним пришло прозрение и отвращение к самому себе. Но ненадолго. Увидев Грейнджер вновь, он еще более «обезумел» (никак иначе Драко не мог охарактеризовать свое чувство). Он был способен только провожать ее взглядом, позабыв об уроках и о своем к ней отвращении.

Несколько дней подряд Драко думал, как же ему быть с этими странными чувствами. Игнорировать их ему было не под силу. И тогда он решил, что надо ими переболеть, чтобы заработать иммунитет, как от инфекции. Он был уверен, что стоит ему поманить, и Грейнджер кинется в его объятья. Ведь он пользовался огромным успехом у девчонок.

Но Грейнджер не собиралась этого делать. Более того, она абсолютно игнорировала Драко, будто он был пустым местом. Пару раз, встречая ее в коридоре, окруженную толпой гриффиндрских (и не только) ухажеров, Драко предпринимал попытки заговорить. Но она проходила мимо, даже не удостаивая его взглядом. Ему казалось – и он был абсолютно прав, – что Грейнджер даже не слышала его слова.

Такое пренебрежение к собственной персоне Драко вынести не мог. Это было оскорбление его достоинства. Последней каплей стало то, что он встретил ее поздним вечером в коридоре со своим деканом. И декан, признанный гроза грифффиндорцев, мило улыбался этой грязнокровке. Снейп проигнорировал его, Драко Малфоя, лишь для того, чтобы вызвать на устах Грейнджер легкую улыбку.

Это уже было не просто унижение, а унижение в квадрате. Во-первых, девица предпочла ему старого, страшного и угрюмого профессора. А во-вторых, этот самый профессор, вместо того чтобы защищать своего любимого студента, лишь посмеялся над ним.

Несмотря на то, что антивейловское зелье подействовало на него, как на всех, Драко не перестал интересоваться Гермионой и начал строить планы по ее соблазнению.

~~~~~~~

Попытку сделать решительный шаг Драко предпринял незадолго до осенних каникул. Наплевав на свое высокомерие, он подловил гриффиндорку в коридоре одну (а это было не так-то просто, так как она ходила всегда с Поттером) и сказал ей довольно надменно:

- Грейнджер, пойдешь со мной в Хогсмид в воскресенье.

У Гермионы вылезли глаза на лоб. К этому моменту она успела забыть, как в середине сентября почти вся школа (вернее, все ее мужское население) пыталась пригласить ее на свидание. Она свято верила, что антивейловское зелье действует. Его добавляли в пищу студентов регулярно, раз в неделю.

Успокоенная этим, Гермиона расслабилась. Все ее внимание было сосредоточено на Северусе, ну и немного на Гарри, как своего рода продолжении мужчины. Поэтому слова Малфоя стали полной неожиданностью. Она ничего подобного не ждала, тем более от него. Гермиона вообще не помнила о существовании данного индивида, забыла о его наглости и неумении получать отказ.

- Малфой, у тебя не все дома? С чего это ты вздумал меня приглашать? – осведомилась она холодно и довольно ядовито, думая этим сбить романтический настрой кавалера.

- Я решил тебя осчастливить, – выдал этот красавец.

Впрочем, по мнению Гермионы, красавцем Драко не был. Скорее просто надменным хорьком-переростком, который по недоразумению изображал из себя человека.

- Ты решил осчастливить меня? – переспросила ехидно Гермиона. – Да это я тебя осчастливливаю, общаясь с тобой.

- Да как ты смеешь?! – тут же вышел из себя Малфой. – Ты должна быть счастлива, что я, чистокровный волшебник, приглашаю тебя на свидание.

Это было уже слишком даже для Гермионы, какой она была до посвящения. Ну а теперь, получив чары темной вейлы, она воспринимала это как вызов. Этот хорек-переросток посмел поставить ее ниже своей персоны! Да его за это следовало бы расцарапать ногтями. Но, так как пачкать руки об это ничтожество не хотелось, Гермиона постаралась вложить в следующую фразу весь свой сарказм и презрение. Смерив Малфоя самым пренебрежительным взглядом, полным откровенного отвращения, она выдала:

- Знаешь, я бы не пошла с тобой, будь ты единственным парнем на свете.

Драко от такой наглости схватился за палочку. Но тут в их диалог вмешался вездесущий Поттер. Он выскочил из-за угла, как черт из табакерки, и строго спросил:

- Что происходит?

- Этот хорек, представляешь, вздумал меня пригласить на свидание. А когда я отказалась, стал обзываться, – наябедничала Грейнджер.

Надо сказать, что все это она сказала таким тоном, будто это не он, Драко, был чистокровным и красивым, а она. Похоже, Поттер считал так же.

- Проспись, парнишка! Гермиона тебе вовсе не пара. Она не по зубам таким, как ты, – произнес он не менее пренебрежительно.

Это уже было слишком. Драко не мог спокойно выносить такие оскорбления, да еще и от «Золотого мальчика». Хотя они находились в коридоре школы, да еще недалеко от кабинета зелий, он снова схватился за палочку и хотел выкрикнуть какое-нибудь проклятие. Однако Поттер моментально разоружил его с помощью «Экспеллиармуса».

- Остынь, тогда и верну палочку, – посмел еще успокаивать его этот зарвавшийся герой.

- Ах, ты! – воскликнул взбешенный Драко и хотел кинуться на гриффиндорца с кулаками.

Но тут в коридоре появился еще один человек – Северус Снейп. Драко, естественно, воспрял духом. Ведь сколько раз за прошедшие годы при таком же раскладе зельевар вставал на его сторону. Поэтому на вопрос: «Что случилось?», заданный мужчиной, он ответил:

- Да вот, Поттер применяет магию в коридоре. Забрал мою палочку "Экспеллиармусом".

Снейп вопросительно уставился на гриффиндорца, молча повторяя заданный вопрос. Но на него ответила Грейнджер, споткнувшись на слове «профессор»:

- Он меня оскорбил, профессор.

- Я оказал ей честь! – фыркнул Драко. – Пригласил в Хогсмид.

- А когда она не согласилась, назвал ее «грязнокоровкой» и хотел заколдовать, – добавил Гарри.

Драко ждал, что хотя бы вмешательство Поттера взбесит зельевара. А еще он рассчитывал, что мужчина посмеется над Грейнджер. Однако его ждал неприятный сюрприз. Взбеситься-то Снейп взбесился. Только весь его гнев был направлен не на гриффиндорцев, а на Малфоя. Он смерил парня таким ледяным и ненавидящим взглядом, что Драко стало страшно. Поэтому наказание показалось слизеринцу даже мягким.

- Десять баллов со Слизерина и отработка с Филчем, – сообщил Снейп. – А если ты еще хоть раз посмеешь даже косо посмотреть на мисс Грейнджер, то…

Окончание фразы было не высказано, но оно так и витало в воздухе, грозя, в случае неповиновения, крупными неприятностями. Драко пришлось поджать хвост и ретироваться с поля боя как побитой собаке.

~~~~~~~

Само собой, Драко не собирался спускать с рук такие издевательства. Он долго думал, как отомстить обидчикам. Самым надежным способом было донести на гриффиндорцев и Снейпа Темному Лорду. Однако в этом плане был изъян. Драко не мог просто придти к Волдеморту и пожаловаться на Грейнджер (а надо сказать, что именно ее более всего ему хотелось наказать).

Понаблюдав за девушкой, он пришел к выводу, что ее сильно расстроит, если Темный Лорд убьет не только Поттера, но и, как ни странно, Снейпа. К сожалению Драко, воздействовать на Темного Лорда в отношение Поттера было бесперспективно. Волдеморт мог только сам принимать такие решения. Он вообще не терпел от слуг разговоров о Поттере.

Следовательно, оставался только Снейп. Правда, зельевар был у Лорда на хорошем счету. Но обида была настолько сильной, что Драко решил рискнуть. «Не убьет же он меня», – подумал парень с содроганием. Содрогался он, вспоминая любимое Темным Лордом «Круцио».

Драко долго думал, как осуществить свою маленькую месть. Просто вломиться в резиденцию Темного Лорда он не мог. Во-первых, у Пожирателей смерти было не принято по пустякам бегать к господину. Получить вместо поощрения парочку пыточных проклятий – увольте. Лучше дождаться благоприятного момента.

Во-вторых, Малфой был еще всего-навсего студентом и находился под неусыпным оком Дамблдора, главного врага Волдеморта. Сорваться посреди учебного семестра – значит, вызвать подозрение директора. В худшем случае, это могло привести к невозможности продолжить учебу в Хогвартсе. А сейчас, при проблемах с финансами, Драко не мог надеяться на перевод в Дурмстранг.

Только Мерлин знает, сколько планов построил Драко. Однако вышло совершенно не так, как он планировал. Можно сказать, что опасный разговор затеял сам Темный Лорд. Во второй день осенних каникул он вызвал всех юных Пожирателей смерти в свою резиденцию и стал каждого спрашивать, как идут дела в Хогвартсе. Среди вопросов был вопрос и о поведении Снейпа. Что натолкнуло хозяина на идею проверить мнение юных Пожирателей о своем шпионе, Драко не знал, но было бы грех не воспользоваться случаем.

- Мой Лорд, – сказал Драко, – должен вас огорчить. Ваш шпион, кажется, заигрался.

- Что ты имеешь в виду? – Вкрадчиво спросил хозяин.

- Вы же понимаете, что его работа – это хождение по канату, так сказать, балансирование над пропастью. Видимо, Дамблдор пообещал ему более надежную страховку.

- Говори, – голос Волдеморта стал угрожающим. – Если ты докажешь свои слова, я награжу тебя. В противном случае…

Дальше фраза обрывалась, но Драко и не требовалось продолжение. Он набрал в грудь побольше воздуха и стал выкладывать свои наблюдения за Снейпом. Тут прозвучало и потепление отношений с Поттером, и прекращение снятия баллов с гриффиндорца, и постоянное общение по вечерам с ним и с Грейнджер.

- Никто не знает, чем Снейп занимается с ними на самом деле. Но я несколько раз видел, как они выходят из его апартаментов, улыбаясь. Мне даже пришло в голову, уж простите, что Снейп разрабатывает планы против вас с этим «Золотым мальчиком».

Драко боялся, что после этой речи его накажут. Но, видимо, Волдеморт был и сам недоволен Снейпом. Он ничего не сказал своему юному последователю. Он вызвал к себе телохранителей Драко, Крэбба и Гойла, а также Паркинсон. Все трое подтвердили, что видели Поттера по вечерам в подземельях, а Паркинсон еще и по баллам проехалась.

- Хорошо, – сказал Темный Лорд. – Через несколько дней будет собрание Внутреннего круга. Ты, Драко, приглашаешься на него. Если ты сможешь подтвердить свои слова в глаза своему декану, я не стану тебя наказывать. Что я сделаю с ним, будет зависеть от его ответов. Я не исключаю возможность, что ты его оговариваешь.

Драко вздохнул несколько напряженно. Являясь сильным окклюментом, Снейп вполне мог разбить все его аргументы. К тому же зельевар обладал изумительной выдержкой. Но отступать было уже некуда. Тем более Волдеморт ненавидел, когда его слуги отказывались от ранее произнесенных слов. Лучше было ошибиться в подозрениях и понести за это наказание, чем признаться, что оговорил человека.

~~~~~~~

Северус абсолютно не знал, какие страсти кипят вокруг его скромной персоны. Он вообще был в последнее время несколько рассеян и расслаблен. После создания амулетов защиты он уверился в собственной безопасности, а заодно и в безопасности Гарри.

Сказывалось и то, что Северус по-настоящему привязался и полюбил девушку. Он не видел причин не встречаться с Гермионой хотя бы один вечер. Мужчина честно старался не выходить за рамки приличия. Но как было трудно держать эти самые границы, когда юная чертовка, мило улыбаясь, садилась на подлокотник его кресла, в котором он читал книгу или проверял домашние задания студентов, и начинала либо перебирать его волосы, которые он теперь еще чаще мыл, либо вообще целовать в ухо или шею.

Северус каждый раз обещал сдерживать себя при таких выходках Гермионы. И он честно держался до последнего. Но потом не выдерживал, заключал девушку в объятья и начинал целовать, растворяясь в этих поцелуях, пока она сама не отстранялась, смутившись, или не засыпала в его руках.

За такими милыми его сердцу занятиями Северус совершенно забыл о Волдеморте. Возможно, это было несколько странно, что зрелый мужчина, к тому же опытный шпион, забыл о долге. Но он был не супер-герой, а простой человек, из плоти и крови. Снейп и так посвятил борьбе добра со злом почти половину жизни. Ничего удивительного, что и ему хотелось расслабиться.

Метка раскалилась совершенно неожиданно, когда Гермиона в очередной раз сидела на подлокотнике его кресла. Она моментально заметила, что Северус вздрогнул. В следующую минуту он сказал бархатным голосом, стараясь спрятать за ним беспокойство:

- На сегодня нам придется закончить. Тебе пора к себе.

Он попытался встать, но Гермиона повисла у него на шее, как лиана на дереве, и, срываясь на истерику, закричала:

- Не пущу! Я чувствую, тебе грозит опасность.

Это было так странно, что Северус даже опешил. Он-то считал, что Гермиона прекрасно понимает, что ему грозит опасность всякий раз, когда он ходит на встречи Пожирателей, и смирилась с этим. Сегодняшний вызов, по его мнению, не отличался от предыдущих ничем. Поэтому он воспринял выходку девушки, как проявление женской тирании.

- Ты стала слишком эмоциональна. Эта просто работа. Я не могу сидеть в Хогвартсе, спрятавшись за женскую юбку, – фыркнул Северус, стараясь высвободиться из кольца ее цепких ручек.

- Ты не понимаешь. У меня предчувствие.Ты – мой партнер. Я просто физически ощущаю, что тебе нельзя ходить к Волдеморту, – попыталась объяснить Гермиона.

Впервые, за время после прерванного ритуала и начала их отношений, Северус рассердился. Он не привык к такому беспокойству о себе и воспринял его как диктат, который терпеть не собирался.

- Гермиона, – холодным голосом заявил мужчина, отходя от девушки на приличное расстояние и застегивая свою черную мантию на все пуговицы, – я не твоя собственность, чтобы ты могла мной командовать. К тому же я взрослый человек, опытный воин и не позволю какой-то экзальтированной особе срывать мою шпионскую деятельность.

- Но послушай! – Гермиона вцепилась в его мантию. – Ты можешь погибнуть.

- Даже если это и так, я знал, на что иду, когда становился шпионом. А ты знала, с кем связывалась, – напомнил он ей самым своим неприветливым тоном.

- Это глупо! Одно дело погибнуть в бою, другое – по глупости, – сделала она последнюю попытку, подключив к ней магию вейл. Однако сейчас эта магия была бессильна.

- Разговор окончен, – сухо сказал Северус, стряхивая ее руки.

Он подошел к камину, кинул летучий порох и переместился в «Кабанью голову», откуда собирался аппарировать к Темному Лорду. Гермионе осталось только упасть на опустевшее кресло, закрыть глаза ладонями и заплакать. На душе было тревожно, а сердце разрывалось от недобрых предчувствий.

~~~~~~~

Время было позднее, поэтому Гарри лежал на собственной кровати в спальне мальчиков и читал книгу о взаимодействии заклинаний и зелий. С тех пор, как он узнал, что Снейп приходится ему отцом, он стал больше интересоваться зельеварением. Он справедливо считал, что, поняв и полюбив любимый предмет отца, он лучше узнает его самого.

Шрам обожгло нестерпимой болью. И если бы Гарри уже не лежал на кровати, то непременно упал бы. Он уже давно не испытывал ничего подобного. Парень отбросил книгу и зашипел.

В следующую минуту Гарри увидел глазами Волдеморта большой зал с каменными стенами, высоким потолком и широкими витражами. Вокруг подобострастно склонились его верные слуги. А недалеко от его ног на коленях стоял Он, предатель. Человек, которому он доверял, и который предал его за эфемерные обещания спасения души.

- Ты разочаровал меня, Северус, – сказал он с неподдельным сожалением. – Всего пару часов пыток, и что я вижу в твоем сознании? Ты любезничаешь с мальчишкой, учишь его заклинаниям, да еще и спутался со своей студенткой.

- Я просто хорошо играю роль, повелитель, – все еще пытался оправдаться предатель.

Волдеморт усмехнулся. Ему всегда нравились люди, продолжающие искать выход из безнадежных ситуаций. Но сейчас эти отговорки были излишними.

- Наоборот, ты не справился с ролью, – сообщил он предателю. – Чем тебя подкупил Дамблдор, что ты переметнулся на его сторону? А чем привлек тебя этот мальчишка? Ты же всегда ненавидел выродка Джеймса.

- О, тебе не понять, что мной движет. Ты не знаешь о таких чувствах, – наконец ощетинился Снейп. – Когда ты понял, что я не на твоей стороне? Только после подозрений младшего Малфоя, явно ревнующего меня к «грязнокровке»? Или после рассказов Паркинсон, что я перестал орать на Гарри? А ведь я почти с самого начала водил тебя за нос. Не такой уж ты, видать, сильный волшебник, раз не распознал мой обман.

- Ах ты, жалкий червяк! Ты еще похваляешься. КРУЦИО.

И в этот момент Гарри опомнился. Он вовсе не был Темным Лордом и не должен был наслаждаться мучениями Снейпа. Наоборот, он должен был срочно спасать его.

- Будь проклята эта связь! – обругал себя парень. – Я снова попался в его ловушку.

В следующую минуту он приманил к себе с помощью «Акцио» перочинный ножик и резанул им по мизинцу левой руки. Капнув на амулет несколько капель, Гарри сосредоточился на его активации, искренне желая спасти зельевара из лап чудовища. На этот раз пришлось ждать не несколько секунд, как при проверке, а почти пять минут, прежде чем Снейп рухнул прямо на него.

- Я вас выдернул, – констатировал Гарри очевидное. Северус только застонал в ответ.

Пару минут оба лежали неподвижно. Первыми опомнились соседи по комнате, которые увидели в собственной спальне преподавателя, да еще в такой двусмысленной ситуации. К счастью, их было всего двое, Уизли и Лонгботтом. Рон сидел, вытаращив глаза, и явно пытался что-то сообразить.

- Гарри, может, ты объяснишь нам, что происходит? – решился задать вопрос Невилл.

- И не подумаю! – сказал Поттер, помогая зельевару подняться и вставая сам с кровати. – Это вас не касается.

- Но, Гарри… – теперь попытался Рон.

- Что вы хотите услышать? – обозлился Поттер. – Где Снейп был или как оказался у меня в спальне? Так вот, слушайте. Вам же известно, что он был шпионом у Волдеморта? Можете считать, что сегодня его уволили!

После этой реплики он невозмутимо взял профессора под руку и повел его на выход. Снейп явно еще не пришел в себя после пыток Волдеморта, а поэтому молча сносил и помощь себе, и объяснения Гарри. Но когда они были на полдороги к подземелью, он очнулся и спросил:

- Это мисс Грейнджер нажаловалась, что я у Волдеморта? Так вот, твоя выходка была абсолютно бессмысленной. Я ничем не рисковал, к твоему сведению.

По мнению Гарри, это было уж слишком. Конечно, он всегда подозревал, что Снейп – гордый человек и никогда не сознается, что нуждается в помощи. Но так беззастенчиво врать… Это вывело парня из себя. Он фыркнул и, довольно точно копируя одного из своих отцов, заявил ехидно:

- Можете врать Гермионе. Я же сам присутствовал в том зале. Можно даже сказать, немного поучаствовал в вашем наказании. А что, Гермиона пыталась вас не пускать?

- У нее, видишь ли, предчувствие, – так же ехидно ответил мужчина.

- Предчувствия ее не обманули, – не уступил ему Гарри. – А теперь заткнитесь и пойдемте к мадам Помфри. Нечего тратить последние силы на остроумие.

- Больно умный стал, – все-таки оставил за собой последнее слово Северус.

Гарри только фыркнул и всю оставшуюся дорогу до лазарета молчал. Молчал и Снейп, явно тративший все свои силы только на то, чтобы дойти своими ногами. Он все больше и больше висел на поддерживающей руке и все сильнее бледнел по мере продвижения к больничному крылу. А Гарри торопился, как мог, понимая, что если мужчина упадет, то его гордость пострадает гораздо сильнее тела.

Глава 9. Фонтан идей

За всю свою не слишком длинную жизнь Гермионе ни разу не приходилось сидеть у постели больного так подолгу. Конечно, она всегда посещала Гарри, когда тот попадал в больничное крыло. Но это были посещения и не более. К тому же, Гарри так сильно не хворал. Теперь же мадам Помфри, вместо того, чтобы выгонять Гермиону, стала настаивать, чтобы она чаще сидела около Северуса. Впрочем, девушку не надо было упрашивать.

Северус лежал такой бледный и беспомощный, что у Гермионы щемило сердце. Она даже не подозревала, что этот сильный человек может выглядеть так беззащитно. Глядя на него, ей впервые по-настоящему стало страшно из-за всей истории с возрождением Волдеморта. Она только теперь поняла, что жизнь любого, кто окружает Гарри, да и вообще всех магов, висит на ниточке, которую держит в руках чудовище.

Разумеется, это было жестоко и неправильно. И с этим надо было срочно что-то делать. Ведь Гермиона не привыкла перекладывать свою жизнь на кого-либо. Получив довольно рано свободу за принятие решений от родителей, она не собиралась давать карт-бланш какому-то спятившему из ума темному магу.

Уже в первые часы дежурства у постели Северуса, который, как только коснулся подушки, потерял сознание и пока не приходил в себя, Гермиона стала усиленно думать, что можно предпринять, чтобы победить Волдеморта. Не имея возможности немедленно пойти в библиотеку, она обратилась к единственному не учебнику, лежащему в портфеле, в котором вполне мог быть ответ на этот вопрос, – книге Леммона о темных вейлах.

Основной особенностью любой темной вейлы являлась способность разжигать страсть и любовный пыл. Но как такая особенность могла помочь в борьбе с Волдемортом? И тут Гермиона вспомнила фразу, которую в прошлом году сказал о Волдеморте Дамблдор.

Дословно Гермиона ее не знала, так как слышала ее не из первых уст, а в пересказе Гарри. Но смысл фразы заключался в том, что Волдеморт совершенно не учитывает силу любви. Он вообще лишен этой силы. А она, да и Гарри, как сын темной вейлы, обладает этой самой силой в избытке.

Вспомнив это, Гермиона подумала, что было бы здорово как-то выделить эту самую силу любви из крови или магической энергии у нее и у Гарри, усилить ее магией раз в сто и повернуть эту мощь против Волдеморта.

Идея звучала совершенно фантастически. Но за пять лет пребывания в магической школе Гермиона почти уверилась, что нет ничего невозможного. Просто нужно хорошенько поискать, и ответ непременно найдется. Наверняка за столько веков существования магии кто-нибудь делал что-то похожее или рассматривал это как возможность.

~~~~~~~

Мадам Помфри разрешила ей остаться на ночь, и Гермиона составила небольшой список литературы, в которой, по ее мнению, могли иметься такие сведения. В списке было примерно сорок книг и все довольно объемные, но Гермиона всерьез считала, что этого мало. Однако у Гарри, которого она попросила подобрать эти книги в библиотеке и хотя бы пролистать, мнение было совершенно иное.

- Да я просижу над этой кипой полжизни, – воскликнул он, пробежав глазами список. – К тому же я не понимаю, чего собственно в них искать.

- Ты хотя бы пролистай их да просмотри оглавление. Оставляй те, в которых есть что-то о магии любви или об использовании силы любви. Попросишь мадам Пинс отложить их для меня. Мы не можем оставить Северуса одного, поэтому завтра во время обеда, ты заменишь меня тут. А я сбегаю в библиотеку и просмотрю книги сама, самые важные пронесу в больничное крыло. Иначе меня мадам Помфри выгонит. Она терпеть не может, когда палату превращают в читальный зал, – почти умоляюще произнесла Гермиона.

- Боюсь, я не справлюсь, – не хотел сдаваться Гарри.

- Да ты просто не любишь сидеть в библиотеке. Не хочешь работать головой. Даже, кажется, не хочешь победить «Того»… то есть, Волдеморта, – сказала она в сердцах.

- Это ты уж загнула! – возмутился Гарри. – Говори, да не заговаривайся! Я больше всех хочу уничтожить этого гада. Но, во-первых, я так и не понял до конца твою идею. Во-вторых, не верю я в силу любви. Тем более не верю, что ее можно сделать оружием. Мне кажется, это какое-то эфемерное понятие, как честь или совесть. Их-то нельзя выделить из человека и сделать вакциной. Почему же в отношении любви ты думаешь иначе? Это даже не романтично как-то. Прикинь, выведем мы формулу силы любви, и будут влюбленные когда-нибудь объясняться подобным образом: «Я люблю тебя с силой двадцать пять Люб. Твои же чувства не дотягивают и до пяти». Чушь какая-то!

- Это ты загнул. Никто так в любви не будет объясняться, – заспорила Гермиона. – Ты вообще путаешь силу любви и какую-нибудь силу из физики маглов. Я говорю о магических составляющих и вовсе не собираюсь эту самую силу измерять и сравнивать. Я хочу только выделить ее и использовать.

- Чтобы что-то выделить, надо это что-то найти. Где ты это будешь искать?.. В нашей с тобой крови? С кем сравнивать?.. С Луной и Роном? Как найдешь этот самый показатель?

- Так я этого-то всего и не знаю. Именно это я и собираюсь искать в книгах. Я уверена, что кто-нибудь из древних магов этим занимался. Они вообще были немного не такие, как мы.Больше философствовали, занимались сложными исследованиями. Это мы вечно куда-то спешим. Вот, к примеру, философский камень. Разве у современных магов нашлось бы столько времени на его разработку? Нет, конечно!.. Ведь Фламель только обобщил труды древних алхимиков и вывел формулу. А сколько безвестных магов проводили кропотливые изыскания? Жуть! Причем, как мы знаем, их изыскания закончились ничем, но они помогли Фламелю. Я надеюсь, что кто-то из них поможет мне (вернее, нам) с «магией любви». Недаром же есть такое устойчивое выражение. Это не маглы его придумали, я уверена.

- Хорошо, – сдался Гарри. – Я пойду в библиотеку.

Гермиона так и не поняла, поверил ли он ей, проникся ли ее идеей или просто, как обычно, не стал спорить, считая это бесполезной тратой времени. Впрочем, ей было все равно. Главное, Гарри согласился выполнить ее просьбу, следовательно, отнесется к ней добросовестно. В этом Гермиона была уверена. Если бы на месте Гарри был Рон, она бы еще посомневалась, но на его счет она была спокойна: Гарри всегда держал свое слово.

~~~~~~~

Гарри проклинал все на свете, когда отправлялся в библиотеку. А уж как смотрела на него мадам Пинс, когда он стащил на свой стол эту кипу книг, и передать нельзя. Она наверняка решила, что он заразился от своей подруги бациллой познания. Да и просмотр первых трех или четырех книг вызвал у него только судорожное зевание и скуку. Но потом в библиотеку пришла Луна, и все переменилось.

Чем больше Гарри общался с этой девушкой, тем больше она ему нравилась. Она умела вдохновить на самую невыполнимую, на первый взгляд, работу. К тому же она умела отыскивать крупицы истины в самых безумных идеях. Недаром же Луна всегда верила во всякие невероятные вещи и умела их находить. За идею Гермионы она тоже ухватилась с непоколебимой уверенностью.

Они разбили работу на две части (совершенно неравные, надо сказать). Гарри отыскивал в оглавлении все связанное с магией любви и ее использованием, а Луна кропотливо просматривала эти самые главы. Причем читала она на удивление быстро. Парню даже сначала казалось, что она лишь просматривает наискосок. Но когда он попросил Луну вкратце пересказать какую-то главу, то она сделала это довольно точно – он предварительно прочитал текст внимательно и знал его содержание.

За этой работой они провели весь вечер после разговора с Гермионой и все время до обеда на следующий день. И все равно, когда Гарри пришел подменить подругу в больничном крыле, из составленного ею списка они с Луной просмотрели только половину книг. Гермиона даже хотела начать возмущаться. Но когда поняла, как внимательно они присматривают книги, то сменила гнев на милость.

- Я, естественно, знаю, что это заслуга Луны, – заявила Гермиона другу, – но хочу все-таки тебя похвалить. Умеешь же работать, когда хочешь! Если бы ты прикладывал старания, которые приложил к моему заданию, к учебе хоть в половину, то учился бы лучше меня.

- На кой мне это надо? – фыркнул в ответ Гарри. – Что мне необходимо, я знаю намного лучше других учеников Хогвартса. Это ЗОТИ, чары и частично зелья с трансфигурацией. Короче, все, что необходимо для магических поединков. А получать хорошие оценки ради оценок, я никогда не хотел и не собираюсь это начинать.

И он ушел в больничное крыло, оставив девушек в библиотеке. Гарри почти не роптал, что спустя какие-нибудь пару часов ему придется вернуться туда и продолжить разбор книг. Он не рассчитывал, что Гермиона надолго покинет Снейпа. Парень был уверен, что сейчас этот мужчина занимает почти все мысли девушки. Однако он ошибался.

Гермиона настолько была увлечена мыслями об использовании магии любви против Волдеморта, что не заметила сама, как просидела в библиотеке до ужина. За это время они закончили с Луной просматривать книги, отобранные ранее Гарри по ее списку. Когда она очнулась, ей немного стало не по себе. Как это она могла за книгами забыть о Северусе?.. Гермиона даже не поужинала и побежала подменять Гарри.

Насидевшись без дела, парень почти с удовольствием вернулся к разбору книг. Теперь они с Луной должны были внимательно сравнить разные подходы, идеи и систематизировать их. Это, разумеется, было гораздо сложнее. Естественно, что они успели сделать мизерную часть необходимой работы, когда мадам Пинс выгнала их из читального зала.

~~~~~~~

Хотя до отбоя оставалось совсем немного времени, Гарри и Луна решили заглянуть в больничное крыло, чтобы поделиться наработками с Гермионой. Та тоже не теряла времени даром и одна сделала еще часть намеченной работы. У нее даже появились кое-какие выводы и идеи. Начала она с самой, на ее взгляд, перспективной.

- Идея, как и все, естественно, абсурдная. Но после того как я узнала, что Духи огня и некоторые другие магические существа, которых все считают выдумкой, существуют на самом деле, я верю и в свою идею, – сказала Гермиона. – Самое приятное в этой идее (а лучше назовем ее теорией) то, что нам надо привнести в свою жизнь как можно больше романтики.

- Это что ты имеешь в виду? Цветочки дарить, под луной прогуливаться и петь романсы? – усмехнулся Гарри. – Так твой кавалер от такого предложения первый взвоет. Я-то, в общем, мальчик романтичный, а вот в нем сильно сомневаюсь. Это не амплуа Снейпа.

- Нет. Все гораздо прозаичней, мой романтичный друг, – засмущалась Гермиона. – Это я просто так все красиво завуалировала. На самом деле надо, как бы выразиться, стать ближе.

- Ты имеешь в виду секс? – как всегда в лоб спросила Луна.

- И его тоже, как высшее, – став почти свекольной, выдавила Гермиона.

Надо сказать, что, так как Северус был без сознания, а она сама почти никуда не выходила из больничного крыла, сущность темной вейлы в Гермионе спала, свернувшись где-то на задворках души. Правила поступками и словами сама девушка – а она была весьма и весьма скромной.

- Знаешь, заниматься этим по необходимости… Это слишком даже для меня. А я ведь перегруженный гормонами парень. Но ты-то, Гермиона… ты – девушка, и говоришь такое... И это, по-твоему, может повысить силу любви в нас? – возмутился Гарри.

- Почему по необходимости? Просто надо чуть-чуть ослабить свои собственные вожжи. Сделать то, что в обычных обстоятельствах, не сделали бы, – тихо пробормотала Гермиона.

- Как ты ему все это выскажешь? – кивнув на Снейпа, не удержался от вопроса парень.

- Напущу на него свои чары, – скромненько сообщила Гермиона.

- Вот тебе и флаг в руки, а я в сторонке постою, – фыркнул Гарри. – Я не темная вейла, а просто сын вейлы. Во мне этой самой силы любви, по твоей теории, мало. Ты у нас главная поставщица. Да и вообще…

Он собирался уже сказать, что ему еще надо бы найти, с кем спать. Не мог же он бегать по школе и предлагать это девушкам. Да тут вообще была масса вопросов. Гермиона и Снейп, как ни крути, – сложившаяся из-за обстоятельств пара, а у него нет подружки.

Конечно, Луна ему очень нравилась. Но они пока только раз поцеловались, если можно считать за поцелуй его прикосновение к переносице девушки и ее ответное касание губами его щеки. О продолжении Гарри пока не мечтал. То есть мечтать-то мечтал, но от грез до реальности, как от земли до солнца. Гарри пока не знал, как это преодолеть.

Теперь же, после этого дурацкого разговора о необходимости заняться сексом, Гарри не смог бы предложить Луне ничего даже близкого к нему. Он не представлял, что скажет, например, так: «Ты мне нравишься. Раз так – ты же слышала, что сказала Гермиона? – пошли в койку». Это было за гранью реальности.

Однако все эти мысли Гарри не собирался озвучивать. Они вообще не успели продолжить дискуссию на эту тему, так как пришла мадам Помфри и погнала Гарри и Луну из больничного крыла, заявив напоследок:

- Северусу нужен покой, а вы тут диспуты устроили. Вот больше не буду пускать вас всех. Либо Гермиона, либо ты, Гарри. А Луне тут и вовсе нечего делать. Она не дочь и не партнер. От ее присутствия или отсутствия ничего не меняется.

- Я, между прочим, крестница Снейпа, да и зембусов отгоняю. Их у вас тут развелось слишком много. Они мешают выздоровлению, так как пьют магическую энергию, – обиделась Луна.

- Нет тут никаких зембусов. Их вообще не существует, – рассердилась целительница и вытолкала лишних из палаты.

- Луна, а они правда есть, зембусы эти? – поинтересовался Гарри.

Он больше, чем Гермиона, доверял словам девушки, но все равно считал, что Луна может и присочинить. Не могло же, в самом деле, быть так, что все те неизвестные существа, о которых она говорила, существуют. Уж кого-кого, а морщерогих кизляков в магическом мире точно никогда не было!

- Честно? – лукаво спросила Луна. – Я их выдумала. Хотя мой папа верит, что такие существа должны быть. Кстати, они бы и нам могли пригодиться, чтобы Сам знаешь кого лишить магической энергии.

- Я, если честно, уже размечтался, что они есть, – разочарованно сказал Гарри. – Привык за последнее время, что мы находим разную небывальщину и используем ее.

- Да, заманчиво, – вздохнула Луна. – Но придется обойтись без них. У меня, как у Гермионы, есть свои идеи. Я дополнительно просмотрела несколько книжек. Например, книгу Леммона про амулеты. И у меня родилась идея совместить любовный оберег с разработками Дедалуса Критского. Или еще одна: приворотное зелье наполнить вытяжкой Уильямса Прайса, добавив «заклятие чистого сердца»… Ну и так парочка по мелочи.

- Ой, только не сейчас. Умоляю! – попросил Гарри. – Я уже устал от безумных идей. Лучше пойдем спать.

Озвучив последнюю фразу, он понял, насколько она прозвучала двусмысленно в свете последней идеи Грейнджер, и покраснел. Чтобы у Луны не появился шанс тоже вспомнить «идею» и обсудить наедине, он быстренько попрощался с ней и просто-напросто сбежал в гриффиндорскую башню.

~~~~~~~

Когда за Гарри и Луной закрылись двери, мадам Помфри обратилась к Гермионе:

- Мне надо кое-что тебе сказать. Северус не приходит в себя уже вторые сутки. Я разговаривала по этому поводу с директором, и у него появилась одна идея, касающаяся тебя. А так как Альбус сам не нашел в себе сил озвучить ее тебе, то переложил эту сложную миссию на меня.

Гермиона с интересом смотрела, как лицо целительницы заливается румянцем. «Интересно, что еще за идея у Дамблдора, если она на нее так реагирует?» – подумала она. Однако торопить мадам Помфри Гермиона не стала, давая возможность женщине самой высказаться.

- Я не стала отпираться, так как идея, если бы не обстоятельства, вполне здравая. Но меня смущает сам факт. К тому же я не знаю, как ты вообще воспримешь это, – смущенно пробормотала мадам Помфри.

- Да говорите вы прямо, – не выдержала Гермиона. – Дамблдор считает, что я могу каким-то образом помочь профессору Снейпу, используя магию темной вейлы?

- Да, – выдавила целительница. – Понимаешь, вы же партнеры. Твое магическое поле может воздействовать на него, как лекарство. А для этого надо быть к нему довольно близко. Так считает Дамблдор, а я с ним, как врач, согласна, – она еще более покраснела, но довольно твердо закончила: – Было бы неплохо, если бы ты переночевала с ним в одной постели. Как видишь, это не такое уж и ужасное предложение, если не считать того, что Северус – мужчина.

- Всего-то... – усмехнулась Гермиона. – Да запросто!

После раговора с Гарри и Луной о свой идее, предложение директора ее не шокировало. Тем более она не собиралась снимать с себя ничего, кроме мантии, под которой было платье.

Мадам Помфри вздохнула с явным облегчением.

- Тогда я пойду. Спокойной ночи, – сказала она и буквально сбежала из палаты.

Девушка осталась одна. Вернее, не одна, а с Северусом, который все еще не пришел в себя. Но именно поэтому его можно было не брать в расчет.

Пожалуй, теперь у нее было время подумать над сложившимися обстоятельствами. Еще пару минут назад Гермиона так лихо излагала Гарри свою идею о том, что надо для победы над Волдемортом переспать с партнером. Она даже бахвалилась, что включит магию вейлы. А вот теперь ей самой предложили просто-напросто лечь в одну кровать с этим самым партнером, и она так беспечно ответила на слова мадам Помфри. И что теперь?.. Она сомневалась, сможет ли сделать это.

Гермиона приблизилась к кровати мужчины и стала всматриваться в его черты. Хотя с момента прерванного ритуала прошло очень мало времени, она уже могла понять, что сейчас сущность темной вейлы в ней спит. А это значит, что она смотрит на Северуса своими глазами. Ну, или почти своими – ведь Гермиона не была одержима, а просто являлась темной вейлой.

Что же она видит? Довольно молодого мужчину с несколько неправильными чертами лица. Тонкий, не слишком чувственный рот, но каким он может быть нежным и трепетным, когда целует. Длинные черные волосы, которые могут показаться сальными от жирного блеска. Но ведь их так приятно пропускать сквозь свои пальцы и перебирать, и от них всегда пахнет мелиссой. Узкий, чуть длинноватый нос с горбинкой. Он придает лицу демонический облик, но ничуть не портит.

Нет, Северус определенно не урод. Да и вообще, кто сказал, что мужчина должен быть красавцем? Главное что?.. Чтобы в облике мужчины что-то цепляло. А у Северуса этого было в избытке. Его черные, проникающие в душу, глаза, умеющие так хорошо говорить о чувствах своего хозяина, и голос, бархатно-сексуальный, обволакивающий и заставлявший сердце биться чаще.

Гермиона улыбнулась сама себе. Кажется, она только что сделала вывод, что влюбилась – именно она, а не ее сущность темной вейлы. И именно в него, в Снейпа, а не в предложенного обстоятельствами партнера. А раз так, то… Она решительно легла рядом, скинув мантию. И тут же забыла обо всех своих сомнениях. Рядом с Северусом Гермиону всегда окутывало умиротворение. И вовсе не хотелось копаться в себе, обдумывая, какая же часть души его любит. Хотелось просто быть с ним, прижиматься к нему, вдыхать аромат, быть защищенной и защищать его.

Гермиона обвила Северуса руками и уснула. Но даже сквозь сон она ощущала, как между ними, смешиваясь, течет их магическая энергия. И Гермиона была уверена, что это самое правильное в ее жизни решение – быть с ним, обнимать, исцелять. И она была счастлива сама и чувствовала счастье лежащего рядом человека.

~~~~~~~

Первое, что почувствовал Северус, очнувшись утром, это гибкое, теплое тело, что прижималось к нему. Считая, что продолжает спать, он притянул девушку ближе. Но когда курчавые волосы защекотали ему нос и рот, мужчина окончательно проснулся и понял, что лежит в больничном крыле, а рядом с ним на кровати, в его объятиях спит самая красивая девушка на свете – Гермиона. Его Гермиона.

Осознание этого факта была на удивление приятно. Чувство долга спало крепким сном. На поверхности было только желание никогда не отпускать свою драгоценную собственность. Поэтому, все еще не проснувшийся до конца, мужчина улыбнулся и поцеловал Гермиону в щеку. И только когда она заворочалась, просыпаясь, Северус осознал, что поступает совершенно непедагогично – ведь девушка, ко всему прочему, еще и его студентка. Когда Гермиона раскрыла глаза, он довольно строго поинтересовался у нее:

- Что вы себе позволяете, мисс?

Пару мгновений Гермиона смущенно смотрела на мужчину. Но вместе с его возвращением в мир живых и здоровых, вернулась и ее вейловская сущность. Она только сильнее прижалась к теплому боку Северуса и чуть капризным тоном произнесла:

- Но-но, больной, не буяньте. Вам прописали это лечение целительница и директор. И самое главное, оно здорово работает.

Северус прикинул в уме, могут ли слова девушки быть правдой. К своему ужасу, он осознал, что да, могут. Мадам Помфри и Дамблдор вполне могли прийти к выводу, что магическое поле темной вейлы, которая была его партнером, будет воздействовать на него как исцеляющее.

С осознанием пришло и раздражение. «Да как они посмели! – подумал Северус. – Как могли заставить ее?». Вслед за раздражением пришел страх, что Гермиона просто исполняет просьбу. Хорошее настроение стало улетучиваться на глазах, как воздух из проколотого шарика. Мужчина помрачнел и холодно буркнул, разрывая объятье:

- Что ж. Теперь ты можешь вставать. Я вполне здоров.

Гермиона нахмурилась. Ей вовсе не понравился ни тон, ни поведение Северуса. Да, она легла к нему по просьбе мадам Помфри, но, видит Бог, как ей самой этого хотелось!

- Не будь бессердечным, Северус, – гневно проговорила она. – Я вовсе не заслужила такого отношения. И если ты потерял остатки юмора, общаясь с монстром, я не виновата. К тому же, видит Бог, я шучу насчет лечебных целей.

Она так рассердилась, что сама хотела вскочить с кровати. Но от ее движений опомнился Северус. Он прекрасно понимал, что темная вейла вполне может впасть в ярость от несправедливого обращения с собой. Она не только будет страдать сама, но и заставит страдать своего партнера. Причем ему это аукнется в сотни раз сильнее.

- Прости, – сжимая Гермиону в сокрушительном объятье, попросил Северус. – Я не знаю, что болтает мой поганый язык. Видимо, я так привык быть ублюдком, что это стало моей натурой. Но я исправлюсь.

Он стал покрывать ее волосы и шею поцелуями и не прекращал то тех пор, пока не почувствовал, как тело под его руками расслабляется и Гермиона пытается повернуться в его объятиях к нему лицом. Северус ослабил хватку и помог ей это проделать, но только для того, чтобы теперь целовать ей лицо и губы.

Гермиона чувствовала, что тает от его прикосновений. Ей хотелось чего-то более сильного, более чувственного, чем легкие поцелуи. Но она вдруг испугалась этих мыслей и, чтобы как-то охладить пыл, завладевший ее телом и разумом, прервала поцелуи, пробормотав:

- И за что я тебя полюбила?

Эта нехитрая фраза заставила Северуса вновь напрячься. Он все еще не верил, что его можно полюбить. Тем более его не могла любить такая юная и красивая девушка. «Нет, это не она, это сущность темной вейлы», – подумал он. Но Гермиона снова припала к его губам, и ему стало безразлично, что руководит ее чувствами. Ведь она все еще оставалась сама собой. Возможно, что-то изменилось в ней после прерванного ритуала. Но так как это был необратимый процесс, то Гермиона не станет никогда прежней девушкой. И именно такую, изменившуюся Гермиону Северус и любил. И она, он это чувствовал, отвечала ему тем же. А раз так, то остальное абсолютно не важно.

- Ты украла мое сердце, – сказал Северус, – но я никогда не попрошу его назад.

И они, отринув последние свои сомнения, потянулись друг к другу за новыми поцелуями и ласками.

Глава 10. Реализация плана

Северус стремительно шел на поправку. С возвращением сил и здоровья возвращался и его упрямый характер. В связи с этим он изгнал Гермиону из больничной палаты. Девушка, правда, очень сопротивлялась против своего выдворения. Но потом она вспомнила о разработке способа убийства Волдеморта и успокоилась. Вернее сказать, вся ее энергия переключилась на книги, на обсуждение идей с Луной и Гарри. Северуса, так как сердилась на него за изгнание, Гермиона не стала пока втягивать. Да и вряд ли мужчина одобрил бы такую безумную идею. Он мог категорически запретить им работать над ней и, воспользовавшись своим статусом профессора, установить над ними надзор.

Гарри немного зверел от настырности своей подруги, прокорпев все каникулы над книгами и пергаментами, но особо сопротивляться не мог. На любые его ворчания Гермиона ехидно говорила, что он сроднился с Волдемортом и проникся, видимо, к нему жалостью, раз не хочет потрудиться над разработкой способа его убийства.

К концу каникул у молодых людей сформировалась вполне зрелая теория. Правда, для воплощения ее в жизнь, им надо было срочно изучить кельтский язык, на котором нужно было читать заклинание, объединяющее все элементы придуманной системы.

Но, по мнению Гермионы, это были пустяки. Хотя даже Луна была, на сей раз, настроена скептически, так как никогда не слышала о том, что сохранились фонетические схемы кельтского языка. А простой словарь без транскрипции был бесполезен, потому что заклинание-то надо было читать вслух, следовательно, точно воспроизвести. На этой пессимистической ноте и закончились осенние каникулы. Пришлось подросткам прервать свои исследования и окунуться в обычную рутину учебы.

Время подходило к концу полугодия, когда в Хогвартсе проводились контрольные, и Гермиона считала это очень важным, а Луне, по ее мнению, пора было браться за подготовку к сдаче СОВ. Северус покинул больничное крыло в конце каникул и завалил Гермиону работой над зельями для больничного крыла, желая видеть ее подле себя и при этом не допускать никаких глупостей. А у Гарри появились ко всем его дополнительным занятиям еще и занятия с директором, на которых Дамблдор учил его пользоваться своим магическим потенциалом, распределять и направлять магические потоки.

Пожиратели смерти во главе с Волдемортом снова активизировались, что заставляло задуматься над способом победы над темным магом не только подростков, но и более взрослых волшебников. Гермиона и Гарри нередко замечали, что Северус уходит в кабинет директора и подолгу совещается там с Дамблдором, МакГонагалл и Флитвиком. И хотя он ничего им не рассказывал (даже девушке), все трое были уверены, что на этих совещаниях идет речь именно об этом.

~~~~~~~

Начались зимние каникулы. Времени у Гермионы, Гарри и Луны стало снова намного больше. И хотя им задали кучу заданий по всем предметам, они решили отложить их выполнение на последние дни, а пока возобновить свои исследования.

Для начала они собирались посоветоваться с Северусом. Все-таки он был намного их старше и опытней и, в отличие от Дамблдора, не считал детьми. Переговоры с ним троица, естественно, возложила на Гермиону. Правда, Гарри настоял, что они с Луной будут присутствовать при этом.

- Ты же не собираешься его охмурять. Но даже если и захочешь, то мы с Луной уже привыкли к вашим выходкам, – заявил парень.

- Иногда я жалею, что ты уже вырос и у меня никогда не появится возможность выдрать тебя ремнем. А так бы хотелось! Ты просто нуждаешься в хорошей порке,– с притворным разочарованием прознесла девушка.

Но Гарри и раньше-то бывал довольно ехидным человеком. А уж теперь, общаясь со своим вторым отцом постоянно, стал просто асом в этом деле. Поэтому он ухмыльнулся весьма по-снейповски и парировал:

- Вот уж не знал, что ты, Гермиона, такая извращенка и любишь поиграть с плеткой. Не повезло Северусу.

Гермионе пришлось признать поражение. Она, конечно, тут же начала обдумывать ответ, но так как они пришли уже к апартаментам Северуса, эту перепалку пришлось отложить. Все-таки в присутствии Снейпа и Гарри, и Гермиона не рисковали шутить между собой так, хотя оба могли нападать и отвечать мужчине на его нападки.

Снейп весьма удивился, увидев на своем пороге всех трех подростков. Все-таки обычно они приходили к нему по одному, причем в основном Гарри и Гермиона. Луна ходила теперь реже обычного, видимо, давая приоритет своим друзьям.

- Чем обязан? – осведомился Северус, после того как они вошли и уселись в предложенные кресла.

- Мы тут занимались одной проблемой, которая волнует каждого порядочного мага, – начала издалека Гермиона, – и нам кажется, добились кое-каких успехов. Однако нам нужна профессиональная консультация, а возможно, и помощь.

Северус выразительно выгнул брови. Если честно, то он не понял девушку. По-видимому, это отразилось на его лице, так как Гарри фыркнул и сказал:

- Гермиона, ты не могла бы выражаться не столь витиевато? Даже я, зная, о чем ты, едва улавливаю суть. Северус, конечно, намного умнее меня, но я не думаю, что он умеет читать твои мысли без легилеменции. А ты так загнула, что сама, наверное, не поняла, что сказала.

Мужчина мысленно поаплодировал парню. Гарри научился разговаривать как истинный дипломат, по крайней мере, в его присутствии. К тому же ему было приятно, что Гарри считает его умным. Если бы он еще его и отцом называл хоть изредка… Но последнее, видимо, было несбыточной мечтой, так как весь характер их отношений носил скорее братский налет, чем напоминал отношения отца и сына.

- Ладно. Хотя я уверена, что Северус все уже и сам понял, только ради тебя, Гарри, я разжую, – фыркнула Гермиона.

Эта фраза еще больше польстила Северусу. Он буквально раздулся от гордости и сделал гримасу, что все понимает, но останавливать девушку и не подумал. Гермиона, тем временем, продолжала говорить, кажется, даже не заметив его ужимок:

- Я говорю о Волдеморте, естественно. Мы тут подумали и решили, что слова Дамблдора о его неспособности любить и о том, что он не учитывает силу любви, – это аксиома. Отталкиваясь от этого, мы разработали план мероприятий, с помощью которых можно повысить мою магическую мощь. После их проведения я смогу победить Волдеморта.

- ТЫ-Ы?! – воскликнули Гарри и Северус.

- Естественно, я. Как Гарри правильно заметил, я, как темная вейла, наделена силой любви под завязку. А в свете последних событий – я о своем отношении к тебе, Северус, – я стала еще сильнее. Кому, как не мне, быть проводником? – уверенно заявила Гермиона.

~~~~~~~

В комнате надолго повисла изумленная тишина. Каждый не верил, что услышал то, что услышал. Гарри просто моргал, глядя на девушку. Он никак не ожидал, что она выдвинет свою кандидатуру на роль предполагаемого победителя Волдеморта.

Он не знал, как на это реагировать. Как на шутку?.. Не похоже. Гермиона была как никогда серьезна... Как на бахвальство?.. Но чем он круче ее? Учился Гарри не очень, опыта у него было не больше, особыми навыками ведения магических дуэлей тоже не владел. Конечно, он занимался с Дамблдором и Снейпом по особой программе, но... В свои мифические силы, предсказанные пророчеством, Гарри не верил. И все-таки… он уже смирился, что роль достанется именно ему. Он даже испытал нечто сродни разочарованию.

- Ну, знаешь, Гермиона, – усмехнулся Северус, разрывая тишину. – Я, конечно, не хочу принижать твои достоинства как темной вейлы. Да и магическую мощь не принижаю. Ты – очень сильная волшебница, но вот на роль противника Волдеморта не годишься. Во-первых, вряд ли сам Волдеморт воспримет тебя в этом качестве. А во-вторых, как ни крути, есть пророчество. По нему только Гарри может справиться с темным магом.

- Я не верю в пророчества – это раз. Когда я вызову этого монстра на поединок, он не сможет отказаться от вызова – это два. Ну а три – к этому чертову пророчеству в качестве «Избранного» подходит еще и Невилл Лонгботтом. Он тоже родился в конце июля, и его родители трижды уходили от монстра. А уж он-то на роль «Мессии» вообще не годится, – заспорила Гермиона непререкаемым тоном.

- Могу опровергнуть твои аргументы, – в тон ей парировал мужчина – Невилл вовсе не «Избранный». Его, в отличие от Гарри, Волдеморт не отметил, как равного себе. Это раз. Не важно, что ты не веришь в пророчество Трелони. Главное, в него верит сам Темный Лорд. Он не отреагирует на твой вызов – просто не снизойдет до него. Это два и три. К тому же, я просто не позволю тебе бросать вызов Волдеморту и не отпущу, если он все-таки ответит на него. И это четыре, а вернее, и раз, и два, и все остальные номера аргументов.

- Я могу повторить твои слова: я не твоя собственность, чтобы ты удерживал меня, – сузив глаза, сказала Гермиона. – Я считаю, что из нас двоих с Гарри у меня больше шансов победить Волдеморта. Я и учусь лучше, и заклятий знаю больше. Да и пресловутой силы любви, о которой говорил Дамблдор, и с которой мы работали, у меня больше. Так что…

- О чем вы спорите? – перебила их перепалку Луна. – Профессор Снейп абсолютно прав. Против Сами знаете кого может выйти только Гарри. И не важно, что он не самый сильный маг. Ведь если так подходить, тот же Дамблдор во сто крат его сильнее, да и Северус тоже. Главное тут как раз в этом самом пророчестве. И теперь не важно, кто в него верит, а кто нет. Темный Лорд запустил его в действие много лет назад в Долине Годрика. Поэтом, кто бы ни вышел против него, кроме Гарри, погибнет. А вот у Гарри есть шанс спастись. Хотя, если честно, меня смущает формулировка. «И ни один не сможет жить, пока жив другой», – звучит как-то расплывчато. Создается впечатление, что оба противника могут выиграть. Так вот, наша цель и состоит в том, чтобы повысить шанс Гарри, а не перекладывать его крест на чьи-то плечи.

- Особенно на твои, такие хрупкие, – поддержал Северус.

- Да я и не уступлю тебе эту роль! В конце концов, это меня воспитывали как «Героя». Не могу же я прятаться за женскую юбку, хоть ты и претендуешь на роль моей второй мамочки, – чуть насмешливо поддакнул им Гарри. – А если серьезно, то давайте обговорим все детали, а уж потом будем решать, кому примерять костюмчик будущего Героя.

- Только ради последних слов, я не стану спорить. Слишком уж они правильные, – нехотя согласилась Гермиона. И она стала излагать придуманную ими схему зельевару.

- Надо подключить к ее обсуждению других профессоров, – сказал Северус, когда она завершила. – Я вижу и рациональное зерно, и массу белых пятен. А что касается кельтского заклинания, то я смогу его прочитать. В моей семье испокон веков принято изучать его, так как мои предки происходят от кельтов.

- А вот это уже очень и очень здорово, – оценила его последние слова Гермиона.

~~~~~~~

Через пару дней в кабинете Дамблдора состоялось первое обсуждение. К мысленному возмущению Гермионы (вслух она показывать его не решилась), никто из педагогов даже не рассматривал на роль противника Волдеморта никого, кроме Гарри. «Неужели они все так верят пророчеству этой чокнутой Трелони?» – удивлялась она. Но так и было.

Гарри же испытывал двоякое чувство. С одной стороны, его смущала такая вера взрослых и опытных магов в него, безусого мальчишку. Ему было страшно – страшно не справиться, страшно погибнуть... Но с другой, он чувствовал удовлетворение. Перед самим собой Гарри не мог лукавить. Ему в самом деле не хотелось уступать место «Героя» никому, особенно девушке (пусть это и умная Гермиона), даже если за такое звание его ожидает смерть.

За первой встречей последовала вторая, за ней – третья, а потом они приняли чуть ли не постоянный характер. Профессора спорили и обсуждали план, предложенный подростками, почти не слушая их предложений. Но те радовались хотя бы тому, что их вообще не выставили за дверь кабинета директора, когда все детали стали известны.

Так или иначе, но к концу зимних каникул план принял окончательный вид. Был разработан каждый этап и обговорена каждая его деталь. Теперь оставалось только их реализовывать. А это, к сожалению, нельзя было выполнить за один день. Предстояло сварить определенные зелья, сделать амулеты, научить Гарри кое-каким особым приемам – все это требовало времени. К тому же Дамблдор считал, что вызывать Волдеморта на поединок раньше совершеннолетия Гарри нельзя.

- Это не просто дата. Это совершеннолетие, определенный этап магического взросления. В такие даты усиливается магия каждого волшебника. Тебе, Гарри, это должно помочь. Следующий будет только в двадцать один год. Вряд ли Волдеморт станет ждать так долго. Поэтому тебе лучше опередить его и бросить ему вызов этим летом, но не раньше, – пояснил директор. – Так что вы, ребятки, спокойно учитесь, потихоньку продвигая план к реализации. Можете даже немного расслабиться. Ведь юность дается человеку только один раз. Нельзя ее всю посвящать борьбе. Надо и о сердечных делах не забывать. Тем более что успех напрямую связан с этими самыми сердечными делами.

На сей раз, даже у Гермионы не нашлось предлога для спора с директором. Ведь он почти полностью повторял ее собственные слова, сказанные Гарри еще в осенние каникулы. Поэтому она и сама приняла их как руководство к действию, и от Гарри с Луной требовала того же.

До конца года они добросовестно учились, делали зелья, амулеты и другие, необходимые в предстоящей битве вещи. Но теперь они выделили часть времени на то, чтобы просто отдыхать, развлекаться и гулять.

Гермиона все это время, естественно, проводила с Северусом. Теперь, когда их отношения стали носить довольно тесный характер, ее вейловская сущность взбрыкивалась не так сильно, как в начале учебного года. Даже приход весны не заставил Гермиону смотреть в сторону других представителей мужского пола. Это, разумеется, безмерно радовало Северуса, который, помня Лили, немного боялся весны.

Гарри тоже не терял времени даром. Глупый разговор о необходимости секса, когда-то начатый Гермионой, был им почти забыт. Он начал смело приглашать Луну на свидания. И во время этих встреч были объятья и поцелуи, но дальше невинных ласк и частично снятой одежды дело не шло, и до постели было очень далеко.

Как ни странно, никто из однокурсников Гарри не пытался высмеять его выбор. Возможно, просто особо и некому было высмеивать. Ведь главный враг Гарри, Драко Малфой, так и не решился вернуться в Хогвартс после разоблачения Снейпа. Не вернулась и его подружка, и главная заводила среди слизеринских девчонок, Пэнси Паркинсон.

На других факультетах никогда не было особых пересмешников. Рейвенкловцы, казалось, даже немного гордились тем, что "Золотой мальчик" второй раз подряд выбирает подружку с их факультета. И не важно, что это такая необычная девочка, как Луна – она же тоже из них.

Что касается собственного факультета, то Рон по-прежнему держался от своих бывших друзей особняком. Он, если честно, не мог понять, почему Гарри и Гермиона так сблизились с зельеваром, которого до сих пор терпеть не мог. Да и тот факт, что Гермиона не стала его подружкой, тоже имел свой вес. Остальных обитателей Гриффиндора не интересовало, с кем гуляет Гарри Поттер. Они хоть и уважали его и гордились, что он с их факультета, но им было глубоко наплевать на его дела, особенно амурные.

~~~~~~~

Каким бы долгим не казался срок до середины лета на момент зимнего разговора о плане уничтожения Волдеморта, но он пролетел почти незаметно. Единственным ярким пятном, по мнению Гермионы, были экзамены. А вот когда они закончились, то время сорвалось с цепи и полетело вскачь.

Дамблдор лично стал готовить Гарри к предстоящей битве. Он контролировал каждый шаг мероприятий, направленных на повышение его магического потенциала. Гарри сильно изменился. Он стал намного серьезней и даже как будто выше ростом. Теперь и Гермиона видела, что ему под силу встать против Волдемора. Когда Гарри начинал колдовать, он излучал невероятную магическую мощь, а за его спиной появлялись призрачные крылья, какие вырастали у нее из рук.

В первых числах июля Волдеморту был отправлен официальный вызов на дуэль. Сделано это было через «Ежедневный пророк», так как директор не хотел подставлять студентов Слизерина, носящих метку. Ведь страдающий паранойей темный маг мог подумать, что к нему подослали шпиона. Ответ был сделан так же. Теперь дата поединка была известна всему магическому миру – это было первое августа.

Гарри, по совету Дамблдора, предложил своему противнику следовать магическому дуэльному кодексу. По нему противники могли иметь трех секундантов из числа близких людей. А чтобы Волдеморт не привел на встречу незапланированных гостей и сам того же не боялся, местом проведения было выбрано квиддичное поле в Хогвартсе.

Секундантами Гарри были заявлены Гермиона, Луна и Рон. На самом деле только Гермиона была сама собой. В образе Рона должен был выступать Дамблдор, а в роли Луны – Северус. А чтобы не вызывать подозрений, подростки во время битвы собирались изображать директора и зельевара, сидя в школе вместе с другими преподавателями.

Ни Рон, ни Луна, конечно, не были довольны своей ролью. Луна бубнила о духах-охранниках и о своей особой роли в жизни Гарри. А Рон вспомнил, что он друг «Избранного» и всегда участвовал во всех безумных мероприятиях, вместе с ним. Но их никто не стал слушать, даже Гермиона и Гарри.

Волдеморт заявил на роль секундантов Драко Малфоя, Беллатриссу Лестрейндж и ее мужа Рудольфуса. Сомнения вызывал только Драко. Северус был уверен, что в его образе придет старший Малфой, хотя тот официально и сидел в Азкабане, – зельевар считал, что на самом деле в тюрьме подставное лицо. Это было логично, так как Люциус, в отличие от сына, был очень опытным дуэлянтом, как и Лестрейнджи. А вот Драко являлся просто посредственным учеником магической школы. Да и вообще, было странно, что после побега Северуса, он находился в чести у Волдеморта. Его, по идее, должны были наказать и отправить в опалу.

~~~~~~~

Накануне решающей битвы Гарри не стал отрабатывать заклинания и повторять все этапы предстоящей дуэли, а занимался обычными повседневными делами. Он облетел всю школу и прилегающую территорию на метле, погонялся за снитчем, обошел все классы. Было очевидно, что он прощается. Настроение от этого у всех испортилось. Особенно сердился Северус. Он волновался не только за Гарри, но и за Гермиону. Зельевар вообще хотел бы оградить девушку от участия в дуэли. Но это было невозможно, так как они собирались использовать силы темной вейлы.

К вечеру Северус собрал ребят у себя в апартаментах. Ужин не слишком ладился, так как походил на похороны из-за повисшего молчания. В конце концов, зельевар рассердился ни на шутку.

- Гарри, – начал он грозно. – Прекращай хоронить себя заживо. Ты победишь! К тому же, ты не один – мы все тебе поможем.

- Как ни странно, меня больше пугает именно ваше присутствие, – сознался парень. – Секунданты Волдеморта – лживые и подлые люди. Я боюсь, что они будут строить козни.

- Мы тоже не лыком шиты. Я, как ты помнишь, слизеринец, поэтому не собираюсь играть по правилам. Едва вы отгородитесь с Темным Лордом защитным барьером, я наложу на его секундантов заклятие заторможенности. Это не позволит им помогать твоему сопернику и не помешает мне читать заклинание.

Эти слова слегка успокоили парня. Но Северусу этого было мало. Поэтому он встал и добавил в сок Гарри каких-то зелий.

- Выпей, – велел он. – Это придаст тебе уверенности завтра и поможет расслабиться сегодня.

Он повернулся к Луне и произнес:

- Бери нашего будущего героя, и отправляйтесь с ним в Выручай-комнату. Сделай там ему массаж и проследи, чтобы он заснул не поздно.

- Что вы такое говорите? – смутился Гарри. – Я прекрасно переночую в гриффиндорской спальне.

- Не будь идиотом! Тебе необходимо провести этот вечер как можно спокойней и, желательно, с симпатичной и влюбленной в тебя девчонкой. Ты забыл, какую силу мы завтра используем?

- Но это... – начал парень.

- Только не начинай говорить, что романтика по-необходимости – это гадко. Никакой необходимости. Я просто хочу быть рядом, – как всегда прямолинейно высказалась Луна.

- Прости меня, – попросил ее Гарри, погладив по щеке. – Я знаю, что ты искренна. Просто хочу, чтобы ты не сомневалась во мне.

- Я не сомневаюсь, – улыбнулась она.

Гарри и Луна встали, собираясь к выходу. Парень подошел к Северусу и коротко обнял. Гермиона тоже засобиралась.

- Куда это ты? – осведомился Северус.

- Пойду я, – нехотя ответила девушка. – Тебе тоже надо отдыхать. Уже поздно...

- Нет, юная леди, вы останетесь, – заявил мужчина. – Я тоже нуждаюсь в поддержке.

Гарри и Луна, хихикая, вышли из апартаментов.

- Какая же тебе нужна поддержка, Северус? – томно спросила Гермиона, едва дверь затворилась.

- Самая что ни на есть серьезная. Мы так редко видимся. Я скучаю. А вдруг завтра...

- Не говори этого, – прервала Гермиона, приложив палец к его губам. – Хотя бы ты должен верить.

Северус на секунду захватил ее палец губами, потом выпустил и сказал:

-Как раз я-то отличаюсь пессимизмом. Мне хочется верить, но... Помоги мне.

И он поцеловал девушку в податливые губы.

- Послушай, – прошептала Гермиона, чувствуя нарастающее желание. – Я помогу тебе, но с условием: не отталкивай меня. Я хочу, чтобы это ночь стала нашей. Ведь вы оба – и ты, и Гарри – твердите "мало ли что".

- Я мог бы сказать, что так не делается. Но ведь я только что хотел отругать сына за такие же колебания, – сказал Северус, изучая застежки на ее одежде.

Гермиона успела удивиться, что мужчина свободно называет ее друга "сыном", а затем все мысли и чувства сосредоточились на Северусе, который аккуратно, будто на ней были изысканные одежды, начал ее раздевать.

Его руки и губы были такими искусными, что девушка таяла. И ей было безумно приятно, что она вызывает в нем ответные чувства. Северус стонал от удовольствия, и в его глазах горела страсть.

- Северус, – дрожащим от страсти голосом прошептала Гермиона, – я хочу быть твоей. Хватит ходить уже вокруг и около. И не говори мне про школьные правила. Я – неполноценная темная вейла, ты – мой партнер. Дамблдор наверняка уже давно снял сигнальные чары с твоей спальни. Я люблю тебя.

- Меня не надо сегодня уговаривать, – тоже шепотом ответил мужчина. И его голос был полон любви и желания. – Я уже решил, что пусть я буду эгоистом, но ты станешь моей.

Он снова стал ласкать ее. Гермионе было так хорошо и нисколько не стыдно и почти не больно. Зато потом наслаждение настигло ее неведомой до этого силой. Душа Гермионы улетала куда-то к звездам и не спешила возвращаться на грешную землю.

- Ты моя. Моя... – шептал Северус. – Любимая... желанная... Навсегда.

Они достигли пика почти одновременно. Это было тоже невероятно.

- Мы будем только вместе, – пообещала Гермиона, – Я люблю тебя, и наша любовь поможет Гарри выстоять завтра.

~~~~~~~

Утром первого августа по периметру квиддичного поля был поставлен щит, ограждающий его от проникновения посторонних внутрь и не позволяющий вырваться наружу ни одному всплеску магии, который мог появиться при дуэли.

Конечно, была доля сомнения, что Волдеморт станет поступать так честно. Поэтому в Запретном лесу притаились авроры, а в Хогвартсе наготове сидели члены Ордена Феникса. Но, как ни странно, Волдеморт появился только в сопровождение заявленных секундантов.

- Ты стал очень смелым, мальчик, раз решил вызвать меня, – сказал Волдеморт, вставая перед Поттером в позицию. – Может, ты передумаешь воевать со мной и примкнешь ко мне? Я бы вырастил из тебя поистине сильного волшебника.

- Скорее в аду выпадет снег, чем я передумаю, – парировал Гарри, устанавливая вокруг них щитовые чары. Он не слишком-то верил в честность секундантов монстра.

- Что ж, ты сам напросился, – усмехнулся соперник и без всякого предупреждения послал в Гарри какое-то невербальное проклятье.

Парень еле успел его нейтрализовать.

- Это я проверял тебя, мальчик, – пояснил противник, наблюдая за ним все так же насмешливо. – Возможно, я все равно не стану тебя убивать, а просто заставлю быть мне слугою. Жаль терять таких перспективных магов.

- Ты слишком самоуверен, – сообщил ему Гарри и тоже невербально послал довольно болезненное проклятие, которое едва не задело Волдеморта.

- Что ж, мы обменялись любезностями, а теперь я буду тебя убивать, – сказал тот.

- Спасибо за предупреждение, – не уступил ему Гарри.

Он активизировал свои скрытые резервы. Правда, внешне это никак не проявилось. Так как Гарри сам не мог нападать на противника, то он просто ждал, когда Волдеморт выкрикнет смертельное проклятие. Оно должно было сыграть роль катализатора, так как являлось полной противоположностью сил любви.

- АВАДА КЕДАВРА! – прозвучали почти долгожданные слова.

- АМОР ВИВА! – секундой позже выкрикнул Гарри заклинание, выдуманное им совместно с Гермионой и Северусом.

Сквозь охраняющий место дуэли щит он слышал, как зельевар голосом Луны читает кельтское заклинание. И едва Снейп закончил, как Гарри почувствовал, что оно проникло в его плоть и кровь, соединилось с только что произнесенным и породило поток тепла и бурлящей энергией. В это же самое время зеленый луч убивающего проклятья встретился с заклинанием жизни, и они смешались. Заклинание Гарри растворило в себе убивающее, разрослось и накрыло Волдеморта.

Гарри просто ощутил, как его врага начала рвать на части совершенно чуждая ему сила. Несколько секунд Волдеморт терпел и боролся, а затем закричал диким голосом. И почти сразу его тело взорвалось, будто к нему применили взрывающее заклинание. С Темным Лордом было покончено. Правда, часть темной энергии срикошетила в Гарри. Он почувствовал как к его сердцу пробирается смертельный холод, как гаснут краски жизни и его затягивает в потусторонний мир.

Но где-то на периферии сознания Гарри чувствовал, что ему не пускают вслед за Волдемортом. Это Северус включил свою связь с сыном. А когда к зельевару присоединилась еще и Гермиона (ведь она тоже была связана с Гарри родственными узами через темных вейл), Поттер понял, что ему не дадут уйти. И тогда Гарри позволил себе расслабиться и потерял сознание.

~~~~~~~

Гермиона была просто восхищена силой, которую излучал Гарри. «Да, – думала она, глядя на поединок, – теперь я понимаю, почему именно ему предстояло бросить вызов Волдеморту». Даже Дамблдор не обладал мощью, скрытой в теле ее друга. И еще до того, как Волдеморт взорвался на части, она уверилась, что победа будет за Гарри.

А потом Гермиона почувствовала на физическом уровне, как Гарри уходит, и впервые осознала свое родство с ним. Ей казалось, что часть души отрывается от нее и стремится покинуть этот мир. Но сильнее боли Гермионы была боль, которую испытывал Северус. Его, как и Волдеморта, разрывало на части. У Северуса на лбу даже испарина выступила, так он боролся за Гарри.

Гермиона сердцем почувствовала, что если Гарри сейчас уйдет, то они с Северусом никогда не будут уже счастливы. Боль утраты будет столь сильной, что постепенно разрушит даже связь, образованную прерванным ритуалом. Поэтому она вложила все свои силы в то, чтобы помочь удержать парня.

Пока Гермиона и Северус занимались тем, что удерживали сознание Гарри в мире живущих, секунданты Волдеморта очнулись от затормаживающего заклинания, наложенного на них Северусом. Они перестали стоять соляными столбами и попытались разорвать щит, установленный Поттером. Но у них ничего не вышло.

И тогда весь свой гнев они решили обрушить на секундантов Победителя. Но и в этом начинании их постигла неудача. Ведь под маской простоватого Рона скрывался не кто-нибудь, а сам Дамблдор, один из сильнейших волшебников современности. Он сделал несколько взмахов палочкой, и секунданты Волдеморта оказались разоруженными и связанными.

Затем директор дал сигнал аврорам. Они моментально подтянулись к месту последней битвы. Тогда Дамблдор произнес заклинание, позволяющее перенаправить силу темной метки, связывающей Пожирателей смерти с Волдемортом на себя и активировал ее. Через пару мгновений на квиддичном поле появились около пятидесяти приверженцев Волдеморта, которые тут же были арестованы.

- Ну вот, теперь я думаю, что противостояние между светом и тьмой можно считать завершенным на этом этапе. Волдеморт уничтожен, а его последователи схвачены. Теперь можно строить новую жизнь и обсуждать новые планы, – сказал Дамблдор, радостно потирая руки.

Однако состояние Гарри, душа которого вернулась в тело, требовало внимания. Директор отвлекся от политических планов и переключился на парня. Он быстро организовал носилки, и уже через несколько минут герой был доставлен на попечение мадам Помфри.

Сидя у постели Гарри, Гермиона не могла оторвать взгляда от Северуса, который находился по другую сторону, и понимала, что теперь ей уже никогда не потребуется сила темной вейлы, чтобы любить его. И что именно этого мужчину и рисовало ее девичье воображение в мечтах. Она вспомнила их взаимные слова прошлой ночью и снова повторила: "Только вместе. Навсегда". Северус произнес одними губами: "Ты моя. Я люблю тебя".

КОНЕЦ.

Познавательные статьи:



Техника прыжка в длину с разбега

Организация работы процедурного кабинета

Области применения синхронных машин

Оптимизация по Винеру и Калману