Все эти фабрики принадлежали или крепостным, или бывшим крепостным графа шереметева. В конце XVIII века главным промыслом населения иванова была набойка бумажных и полотняных материй.

Прибыльность этого промысла особенно возросла после московского пожара 1812 г., во время которого погибли почти все московские фабрики.

 Временное устранение такого опасного конкурента, как Москва, необыкновенно способствовало оживлению ивановской промышленности.

 В это время фабрикация бумажных тканей давала такие барыши, что промышленники наживали, по некоторым показаниям, "упятеренный рубль на рубль"27 - 500% прибыли.

Особенно выиграли от такого положения вещей набойщики, среди которых многие работали не на фабрикантов, а за свой собственный счет, при помощи своей семьи.

По словам Гарелина, спрос на набойщиков в селе Иванове после московского пожара до такой степени усилился, что они без труда зарабатывали до 100 руб. ассигнациями в месяц.

 Около этого времени и совершился переход многих кустарей-набойщиков в крупные фабриканты.

 Скопить небольшой капитал для открытия собственной фабрики для набойщика-кустаря в это время было делом нетрудным. Миткаль можно было всегда получить в кредит. Капитал оборачивался необыкновенно быстро.

 За несколько дней набойщик успевал набить миткаль и придать ему окончательную отделку, а в первый базарный день в селе Иванове он мог без труда продать изготовленный ситец купцам, приезжавшим для закупки товара.

 Таким путем кустарь при некоторой изворотливости и предприимчивости мог сделаться сначала мелким, затем и крупным капиталистом28.

Такое счастливое время для набойщиков продолжалось, правда, недолго, и уже с 20-х годов плата за набойку и цена готового ситца падают под влиянием быстрого увеличения числа набойщиков, а затем и введения ситцепечатных машин.

 Переход из кустарей в фабриканты сделался затруднительным. Но достаточно было непродолжительного процветания набоечного промысла, чтобы образовались небольшие капиталы, которые потом беспрепятственно могли расти и расти29.

Около этого времени было положено основание огромному состоянию Морозовых22*. Основатель этой фирмы Савва Морозов был простым ткачом и крепостным крестьянином помещика Рюмина. В 1797 г. он устроил небольшую фабрику шелковых лент, затем более крупную - нанки и шелковых материй - в местечке Зуево. В 1820 г. он выкупился на волю со всей своей семьей (за 17 тыс. руб.), записался в купечество и стал одним из крупнейших фабрикантов России30. Как сказано, все ивановские фабриканты (многие из которых были миллионерами) вышли из крестьян. Большинство их, как и шуйских фабрикантов, первоначально были мелкими самостоятельными производителями - кустарями или фабричными рабочими31.

Село Иваново представляло собою в начале этого века оригинальную картину. Самые богатые фабриканты, имевшие более 1 тыс. рабочих, юридически были такими же бесправными людьми, как и последние голыши из их рабочих.

Все они были крепостными Шереметева. Фактически крупные фабриканты не только свободно владели движимым и недвижимым имуществом (хотя последнее и записывалось на имя помещика), но даже имели своих собственных крепостных.

Так, например, Ивану Гарелину, как видно из его духовного завещания, принадлежало сельцо Спасское со всеми жившими в нем крестьянами Точно так же имел крепостных крестьян и другой ивановский капиталист - Грачев.

  У многих фабрикантов были крепостные дворовые люди. Само собою разумеется, что юридически все эти крепостные принадлежали единственному владельцу Иванова - Шереметеву, но так как вотчинная контора Шереметева признавала имущественные сделки подведомственных ей крепостных, причем в пользу графа поступал известный процент стоимости приобретенного или проданного имущества, те крепостные капиталисты могли свободно приобретать земли и даже крестьян в свое полное пользование и владение32.