Что означает понятие «гендер»?

 

Один из самых авторитетных социологов современности англичанин Энтони Гидденс объясняет, что «гендер» - это «не физические различия между мужчиной и женщиной, а социально формируемые особенности мужественности и женственности». Гендер, по его словам, означает, прежде всего, «социальные ожидания относительно поведения, рассматривающегося как соответствующее для мужчин и женщин» [1].

Алла Кирилина – крупнейший отечественный специалист в области гендерной лингвистики, описывая историю возникновения понятия, напоминает, что «английский термин gender, означающий грамматическую категорию рода, был изъят из лингвистического контекста и перенесен в исследовательское поле других наук – социальной философии, социологии, истории, а также в политический дискурс. Перенос был сделан, чтобы «уйти» от термина «sexus» (биологический пол), так как это понятие связывает с природной детерминированностью не только телесные различия мужчин и женщин, но и поло-ролевое разделение труда, неодинаковые требования и отношение общества к мужчинам и женщинам, разную общественную «ценность» лиц в зависимости от их пола. Термин гендер был призван подчеркнуть не природную, а социокультурную причину межполовых различий»[2].

 Эта «лингвистическая операция» была проделана на рубеже 70-80-х годов ХХ века. В тот момент в поле общественных наук формировалась новая научная дисциплина – гендерные исследования. Ее предметом был выбран анализ общего и различного в восприятии действительности и социальном поведении мужчин и женщин. Из приведенных выше цитат очевидно, что это общее и различное отныне стали связываться не с физиологическими особенностями лиц мужского и женского пола, а со спецификой их воспитания, образования, с распространенными в каждой конкретной культуре представлениями о том, как следует вести себя мужчинам и женщинам.

Гендерные исследования возникают как многосоставная или междисциплинарная отрасль знания, занимающаяся проблемами истории, лингвистики, политологии, социологии, философии и т.д. Сюда включаются практически все вопросы взаимодействия мужчин и женщин как на уровне «большого» общества, так и в семье, в личной жизни.

Становление гендерных исследований по большому счету означает «введение женской проблематики» во все отрасли общественных наук. Оно происходило во многом под давлением мощного женского движения 70-х годов ХХ века, настойчиво добивавшегося общей переоценки роли женщин в развитии человечества, его культуры и истории. Среди активисток женского движения, в числе сочувствовавших или выражавших свою солидарность с ним, были и ученые, причем не только женщины. Они-то и бросили вызов традиционным взглядам на назначение женщин, господствовавшим в научном сообществе. Коротко говоря, суть этого вызова заключается в требовании учитывать при разработке любой общественной теории тот факт, что составляющие общество люди не бесполы, что они делятся на мужчин и женщин, которые имеют различное воспитание, различный социальный опыт, а потому по-разному реагируют на то, что происходит в социуме.

Признание гендерных исследований в западных научных центрах происходило стремительно. К началу 90-х годов практически все научно-образовательные учреждения с солидной репутацией считали своим долгом как развивать gender study’s, так и преподавать специальные гендерные курсы. Хороший западный специалист в области общественных наук отныне обязан прослушать такой курс.

В Россию первые сведения о развитии гендерных исследований проникают в конце 80-х годов. Очень медленно, но тем не менее верно гендерные исследования утверждаются и в российской науке. Одновременно начинается гендерное просвещение общества. На всем протяжении 90-х годов женские организации были едва ли не единственным его агентом. Можно даже сказать, что они выступали в роли главного социального заказчика по основным сюжетам гендерных исследований. Развитие гендерных исследований, в свою очередь, расширило возможности для гендерного просвещения, поставив его на прочный фундамент научного знания.

 Важно подчеркнуть, что эти процессы развивались не с нуля. Ведь в нашей стране к тому времени уже существовала традиция изучения так называемого «женского вопроса». Она начала складываться еще в конце ХIХ века, тоже под влиянием женского движения. Разговор об особенностях данной традиции – вопрос специальный, он выходит за пределы этой работы. Следует просто помнить, что такая традиция существовала, но под воздействием гендерных исследований была вынуждена претерпеть определенное, достаточно серьезное, обновление. Что было очень кстати.

Дело в том, что в момент «перестройки» и так называемых либерально-демократических преобразований былая социалистическая идеология в определенном смысле изжила себя. Большая часть общества в нее уже не верила. «Женский вопрос» считался неотъемлемой составной частью этой идеологии и потому его общественная значимость тоже была поставлена под сомнение. Между тем демократизация общественной жизни способствовала возрождению в стране независимого женского движения. А с другой стороны, экономические и общественные перемены спровоцировали усиление гендерной асимметрии – неравенства в социальных позициях женщин и мужчин, ухудшение положения женщин во многих сферах общественной жизни. Все эти процессы требовали своего осмысления. И поскольку традиционный подход уже никого не устраивал, то концепция гендера пришлась что называется ко двору. Центры гендерных исследований стали возникать и в рамках официальных научных учреждений, и как общественные объединения.

       

Пол и гендер

Наряду с понятием «гендер» в работах на эту тему используются и производные от него – гендерные отношения, гендерные аспекты, гендерные факторы и т.д. Достаточно часто встречается упрощенный русский эквивалент этих понятий – «социальный пол», «социальные отношения пола».

Главная проблема заключается в том, чтобы точно разграничивать понятия пол и гендер.

 При употреблении понятия гендер (и его производных) речь идет о социальных, культурных, психологических особенностях позиций женщин и мужчин. В отличие от других научных подходов сформированная на базе этого понятия концепция «гендера» рассматривает мужчину и женщину не в "природном", «естественном» качестве, не как биологическое существо, судьба которого предопределена его физиологическими особенностями, но как человека, то есть существо социальное, со своим особым статусом, особыми социальными интересами, запросами, потребностями, стратегией социального поведения.

Пол же обозначает, в первую очередь, физические, физиологические, биологические различия между мужчинами и женщинами. В этой связи Э.Гидденс справедливо отмечает, что «разграничение пола и гендера является фундаментальным, так как многие различия между женщиной и мужчиной обуславливаются причинами, не являющимися биологическими по своей природе»[3].

Это внешне простое заключение осваивается с трудом. Ведь первая ассоциация, которая возникает в начале любого обсуждении вопроса о взаимодействии женщин и мужчин, как правило, неизбежно связана с биологией. Так привычнее. Издавна принято считать, что различия в социальных позициях, в обыденном поведении женщин и мужчин определяются их «генами» и «хромосомами», которые, кстати, действительно неодинаковы. 

Весь генетический материал любого человека содержится в клетке. В ней обитает двадцать три пары хромосом, последняя из них – двадцать третья – содержит хромосомы пола. У женщин оба элемента этой пары тождественны. Их обозначают как ХХ-хромосомы. У мужчин – данную пару составляют разные элементы. Один из них определяют как Х-, другой как Y-хромосому. Современная наука считает, что эти различия проявляются по достижении половой зрелости женщин и мужчин и дают о себе знать прежде всего в репродуктивной сфере.  

 Однако многие исследователи по традиции оспаривают эту точку зрения. По их мнению, врожденные биологические различия обуславливают вообще все социальное поведение мужчин и женщин. Мужчины сильнее, энергичнее, агрессивнее женщин. Женщины – пассивные, терпеливые, кроткие. Поэтому мужчины ведут войны, покоряют природу, творят историю и культуру. Женщины же занимаются рутинным домашним трудом и воспитанием детей. Очевидная асимметрия «мужественности» и «женственности», с этой точки зрения, неизбежна, предопределена «природой», а с последней - не поспоришь. Значит недаром родоначальник психоанализа Зигмунд Фрейд в начале ХХ века пришел к сакраментальному заключению: «Анатомия – это судьба».

Такой биологически детерминированный подход к должному «мужскому» и должному «женскому» в течение многих тысячелетий казался единственно возможным. И только сегодня он стал считаться сомнительным. Сторонники гендерного равенства доказывают, что традиционное разведение ролей на «мужские» и «женские», которое принято считать «естественным», обусловленным природными задатками, является результатом определенного типа социализации, воспитания, обучения.

 Оно начинается в самом раннем детстве, когда родители совершенно по-разному общаются с мальчиками и девочками, одевают их, предлагают им те или иные игрушки и книжки. На каждом этапе воспитания отрабатываются специфические атрибуты «мужественности» и «женственности». Технология воспитания - лишь один из элементов формирования строго означенной мужской и женской идентичностей. Одновременно стереотипы «мужского» и «женского» закрепляются специальными культурными приемами – через образование, общественное мнение, произведения литературы и искусства, рекламу, средства массовой информации, телевидение и т.д. Все эти «техники» транслируют идею мужского социального превосходства.

 

Что такое патриархат?

В основании традиционной системы воспитания, вообще - социализации пола лежит так называемое первичное разделение  труда между мужчиной и женщиной. Это разделение труда определило совершенно разные условия существования для мужчин и женщин. Оно закрепило за мужчинами право на "внешнюю" деятельность, на освоение мира и господство над ним, а значит - на роль субъекта истории. А за женщинами - право на рождение и воспитание детей, на обустройство дома, быта. И здесь, в доме женщины тоже оказались подчиненными мужскому авторитету, стали объектом мужской власти.

Почему первичное разделение труда поставило женщин в неравное, зависимое положение от мужчин? Это - один из самых спорных, загадочных вопросов истории. Ведь именно женщины всегда обладали самым ценным качеством - способностью воспроизводить жизнь. Ответ по-видимому следует искать в том времени, когда происходил этот процесс.

 У специалистов нет ни единого мнения, ни сколько-нибудь точных данных о характере гендерного взаимодействия в самом далеком прошлом. Одни из них считают, что времена палеолита и неолита – 50 – 20 тыс. лет тому назад – были гендерно нейтральными, то есть взаимоотношения между мужчинами и женщинами не имели в ту пору общественной значимости. Другие говорят, что на заре истории царил матриархат. Причем кто-то определяет этот уклад как господство женщин. А кто-то, включая известнейшую американскую феминистку-антрополога Риан Айслер[4], утверждает, что матриархат предполагал в действительности партнерские отношения между мужчинами и женщинами. Это партнерство якобы было разрушено с появлением и развитием «технологий войны», утвердивших превосходство грубой силы.

Знаковое подтверждение изначально равных, партнерских отношений женщин с мужчинами исследователи находят при анализе материалов, полученных археологами в ходе раскопок самых ранних захоронений человека. Раскопки говорят о равном статусе погребенных вне зависимости от их пола. Но самое главное свидетельство высокой женской роли в архаичном обществе - распространенный в ту пору в ареале Древней Европы культ Великой Богини-Матери. По словам Риан Айслер, практически во всех доисторических мифах и сочинениях, «живет идея Вселенной как прещедрой Матери,...из чьего лона является любая жизнь и куда...все возвращается после смерти, чтобы снова родиться»[5]. На этот культ по-своему указывают и наскальные изображения в пещерах, и многочисленные находки женских фигурок в древних святилищах. Они, как правило, грубо стилизованы, широкобедры, часто безлики. Археологи окрестили их древними Венерами.

 Отметим, что архаический культ Великой Богини-Матери долгие годы беспокоил такого великого психоаналитика как К.Г.Юнг. Юнг был убежден в том, что архаические мифы содержат в себе истину, ускользающую от современной культуры. И одновременно - в том, что мифы являются образцами проявления «коллективного бессознательного» - определенных архетипов восприятия действительности, на основе которых возникают привычные человеческие реакции и формируется поведение[6].

О «социальном партнерстве» между мужчинами и женщинами в доисторические времена гласят легенды, пересказанные некоторыми античными авторами. «Золотой век» гендерной гармонии описан, например, в знаменитом сказании Гесиода «Труды и дни». Тот же мотив преобладает в пересказанной великим мыслителем Платоном легенде о гибели Атлантиды.

Платону же принадлежит пересказ и другой загадочной легенды - о «тайне пола», о первичной андрогинности - целостности древнего человека В нем будто бы в равной мере уживались оба начала - и «мужское», и «женское». И о грехопадении этого человека, повлекшем за собой его распад на две половины. С тех пор обе половины единой прежде души бродят в мировом пространстве, силясь отыскать друг друга и обрести утраченную полноту. В этом обретении заключен залог бессмертия и блаженства.

Очевидно, что в древних мифах не сказано ни слова ни о "природном" назначении мужского и женского пола, ни об иерархической соподчиненности «мужского» и «женского», они говорят только об их взаимосвязи-взаимозависимости. Но это - доисторические мифы.

Строгие исследователи, привыкшие опираться при построении теоретических конструкций на проверенные данные, не склонны им доверять. А потому доказывают, что не было ни матриархата, ни архаического гендерного партнерства - история человечества изначально складывалась как история мужского господства и женского подчинения. Или, иными словами, как история мужского доминирования, иерархически выстроенных мужского и женского статусов. Такое господство мужчин над женщинами и обозначается понятием «патриархат».  

Данную точку зрения разделяет, например, Э.Гидденс. Он утверждает: «Хотя роли, которые играют в различных культурах мужчины и женщины, могут существенным образом различаться, до сих пор не обнаружено такое общество, в котором женщины обладали бы большей властью, чем мужчины». По мнению Гидденса, всеобщая распространенность патриархата обусловлена не господством мужской физической силы, а в первую очередь материнскими функциями женщин. Он отмечает, в частности, что «мужчины господствуют над женщинами не по причине превосходящей физической силы или более мощного интеллекта, но лишь потому, что до распространения надежных средств предупреждения беременности женщины находились всецело во власти биологических особенностей своего пола. Частые роды и почти не прекращавшиеся хлопоты по уходу за детьми делали их зависимыми от мужчин, в том числе и в материальном отношении»[7].

Схожую точку зрения развивает канадская исследовательница О'Брайен. Она доказывает, что "идеология мужского превосходства находит свое оправдание и обоснование не в конкретных сексуальных отношениях, а в глобальном процессе человеческого воспроизводства"[8]. Это воспроизводство – в интересах рода. И первичное разделение труда, утверждающее патриархатный уклад, тоже совершается в интересах рода. Мужчины и женщины, в ту пору существа родовые, не имевшие представления о своей личной, индивидуальной судьбе, подчиняются его предписаниям.

Подчеркнем, что ни одна из вышеприведенных точек зрения на характер гендерных отношений в доисторическую эпоху не получила окончательного признания. Очевидно другое. С началом так называемого исторического времени – примерно 7-5 тыс. лет тому назад, в момент, когда возникает тот тип общественной организации, который социологи определяют как «традиционное» общество, патриархат является узаконенной системой отношений между мужчинами и женщинами. Отметим еще раз: разделение труда между ними выстроено по принципу взаимодополняемости, но взаимодополняемости совсем не равноценных ролей.Мужчине отдан на откуп внешний мир, культура, творчество, притязания на господство. Женщине – дом, но и в доме – она – существо подчиненное. Иерархия мужской и женской ролей фиксируется совершенно четко: он - субъект властных отношений. Она – объект его власти. Такие отношение определяются социологами как субъект-объектные, статусно неравные.

Как справедливо отмечает Риан Айслер, выстроенные таким образом гендерные отношения - самые фундаментальные из всех человеческих отношений, их матрица, «глубочайшим образом воздействуют на все наши институты,… на направление культурной эволюции»[9]. Авторитет мужской силы, право силы, утвердившееся в гендерных отношениях, превращается в основание всех известных человечеству авторитарных режимов – власти вождей рода, «отцов» народов, монархов, диктаторов. И пока гендерное неравенство сохраняется, существует и потенциальная возможность существования власти авторитарного типа.

Такая авторитарная власть опирается не только на аппарат физического принуждения и грубого насилия. Она использует и более тонкие методы воздействия на сознание индивидов, заведомо предотвращая их недовольство и заставляя их бессознательно следовать определенным предписаниям, принимать определенные роли в существующем порядке вещей. Это – методы культурного воздействия, формирования стереотипов должного социального поведения; методы социализации, воспитания; идеологической обработки сознания с помощью языка, культурных образцов. Такие методы надежным образом оберегают власть имущих – в данном случае мужчин - от бунта подчиненных - женщин.

Самый типичный, на поверхности лежащий пример – нормы языка. Скажем, практически во всех европейских языках понятие «мужчина» равнозначно понятиям «муж» и «человек». Понятие «женщина» тянет лишь на значение «жена» и не является синонимом понятия «человек». Это значит, что он – муж, полноценный представитель человеческого рода. Она же - его жена, и больше ничего, никаких дополнительных характеристик. То есть женщина - лицо социально не значимое, не включенное в человеческое общество. Она - простое дополнение, приложение к мужу, мужчине. Таким образом нормы языка фиксируют патриархатную установку на мужскую власть - вплоть до физического владения, обладания женщиной.

Историки пишут, что на начальных этапах традиционного общества – особенно в условиях рабовладения, жена была «рабой мужчины – главы семьи, который владел женщиной на правах частной собственности и мог поступать с нею так же, как он поступал с любой принадлежащей ему вещью»[10]. В некоторые периоды истории древнего Рима муж имел право на жизнь и смерть своей жены. Жену, презревшую супружескую верность, могли до смерти побить палками и камнями, бросить в цирке на растерзание зверям.

Культурные стереотипы традиционного общества со своей стороны закрепляют строгую иерархию в отношениях между полами. Идеальной формулой гендерного неравенства можно считать знаменитую сентенцию того времени: "Жена да убоится мужа своего". Убоится - значит подчинится, согласится с его властью.

В мифах исторического времени мужское и женское - два противоположных начала: первое - основное, положительное, активное; второе - производное, пассивное. Женщина в них - олицетворение хаоса, ночи: слышит и понимает голоса ветра, деревьев, трав. Сивилла, Пифия - прорицательница, медиум, гадалка.

Именитые философы подлили «своего масла» в этот огонь гендерной розни. Пифагор, например, уверенно заявлял: "Существует положительный принцип, который создал порядок, свет, мужчину, и отрицательный принцип, который создал хаос, сумерки и женщину". Аристотель, в свою очередь, разъяснял: "Женщина - это самка в силу определенного недостатка качеств... женский характер страдает от природной ущербности... женщина есть только материал, принцип движения обеспечен другим, мужским началом, лучшим, божественным".

Ветхий Завет предлагал мужчине возносить такую молитву: "Благословен Господь Бог, не сотворивший меня женщиной». Его жене предназначались другие слова: "Благословен Господь, сотворивший меня по своей воле". Мудрец Платон, воскресивший древнейшую легенду об андрогине и понимавший смысл мифа о тайне пола, благодарил Богов за то, что они даровали ему свободу, а не рабство, создали мужчиной, а не женщиной[11].

Только христианство - великая религия искупления, религия личностная, попыталось снять с женщины часть языческих подозрений, облегчить давление патриархатных стереотипов. Новый Завет объявляет, что жизнь и смерть человека зависят не от прихоти природы, а лишь от воли Божией. И в принципе усложняет взгляд на человека, выделив в нем духовную и физическую субстанции, душу и тело. По Учению Христа, там, в горних высях, уравнены будут все души, "и эллина, и иудея", и мужчины, и женщины.

Самое поразительное свидетельство равного отношения Христа к своим ученикам – мужчинам и женщинам приводится в «Евангелие от Фомы» - документе, входящем в состав так называемых апокрифов - потаенных сочинений древней христианской литературы. Евангелие от Фомы в числе прочего рассказывает о соперничестве между двумя верными сподвижниками Христа Петром и Марией Магдалиной. Речь идет о собрании учеников, на котором «Симон Петр сказал им: Пусть Мария уйдет от нас, ибо женщины недостойны жизни.» Иисус же возразил в ответ на это: «Смотрите, я направлю ее, дабы сделать ее мужчиной, чтобы она также стала духом живым, подобным вам, мужчинам. Ибо всякая женщина, которая станет мужчиной, войдет в царствие небесное»[12].

 Но путь к этому обещанному личностному равенству во Христе долог и крут. А пока земная женщина вовсе не ровня мужчине. Она греховна, как греховна ее праматерь Ева, сообщница дьявола, орудие темных сил, обрекших человека на изгнание из рая. Все, что связано с плотью, для истинного христианина греховно, и вместилище греха - женщина.

 Однако христианство развивает и другой подход к женщине - развивает, превознося образ Богоматери. В той мере, в какой Ева - символ любви-искушения, Дева Мария - символ любви-спасения. Лик Марии осиян чистотой, имя ее благословенно. Она возвеличена как Мать своего Сына, Дева непорочная, добровольно преклоняющая колена перед Ним. В этом акте женственность обретает, наконец, черты святости и вечности. Означала ли эта символика, что только отречение от плоти, от греховного соблазна - практически отрицание пола - есть путь к спасению от греха, к избавлению от давления рода, путь к тому, чтобы женщина могла стать «духом живым, подобным мужчинам», то есть путь к возможному личностному воплощению женщины в Боге?

Как бы там ни было, христианство противопоставило образу Евы - природно-родовой женственности, образ Девы Марии - женственности духовной, просветленной, личностной и вечной. Культ Девы Марии со временем развился в романских странах юга Европы в культ прекрасной Дамы. Этот культ предвещал возможность преображения отношения между мужчиной и женщиной; он снимал с их любви проклятие греха, опрокидывал иерархию в отношениях господства-подчинения: рыцарь поклонялся и подчинялся даме, она была его госпожой. Благодаря этому культу любовь индивидуализируется - другой человек, и связанное с ним чувство признаются ничуть не менее значимым основанием для индивидуального бытия, чем существование рода или Божественного начала.

По мнению французского социального психолога Ж. Менделя, к XVI веку в Западной Европе возникает совершенно новый тип человека - человека, отделившегося от рода, от своего сообщества, возникает индивид, с собственным самосознанием, с тоской, любовью и одиночеством[13].

Это – знак кризиса традиционной структуры гендерных отношений, выстроенной, исходя из интересов родовых сил. Французский философ Симона де Бовуар отметит в этой связи: "Чем сильнее индивидуализируется особь мужского пола, чем выше потребность мужчины в такой индивидуализации, тем скорее он будет признавать и за своей подругой право на индивидуальность и свободу"[14]. Симона де Бовуар увязывает общий процесс индивидуализации человека, обретения им своей личной судьбы с его эмансипацией от груза патриархатных обычаев и традиций. Ведь что такое эмансипация? Это автономное действие субъекта, направленное на его собственное освобождение.

Эмансипация сопровождается, по определению выдающегося социолога Макса Вебера, «расколдовыванием», рационализацией картины мира. Обязательной частью такой рационализации является «очеловечивание» - содержательное изменение отношений между мужчиной и женщиной, которые постепенно превращаются из отношений господства/подчинения в отношения взаимной ответственности или «сознающей свою ответственность любви»[15]. И выстраиваются уже не по принципу взаимодополняемости, а по принципу взаимозаменяемости.

 Эти процессы в конечном счете привели к вызреванию в западноевропейском обществе новых демократических ценностей, пронизанных идеей прав человека.