Глава 1604: Уничтожение пальца Всевышнего

Глава 1607: Ты идёшь?

Бледный Мэн Хао терял энергию, но выражение его лица ни капли не изменилось. Постепенно усыхая, он негромко спросил:

— О, правда?..

Бесконечный поток жизненной силы, души и энергия культивации — всё, что делало его им, уносилось от него к Всевышнему. Белый туман проник во Всевышнего через уши, нос, глаза и рот. Внутри него он трансформировался в ослепительный фрукт Демона.

Всё это произошло в считанные мгновения. Мэн Хао превратился в высохший труп. С негромким хлопком тело рассыпалось прахом, что обычно означало окончательную гибель телом и душой.

Всевышний дрожал от восторга, пока восстанавливалось его тело, а фрукт Демона сиял ослепительным демоническим светом.

— Нирваническое перерождение. Я снова буду жить! — проревел Всевышний.

Его внутренности съёжились, а потом началась их перестройка. Мэн Хао, девяносто девятый фрукт Демона, находился на грани коллапса. Глаза Всевышнего ярко сверкали, но тут он резко поменялся в лице.

— Невозможно! — выкрикнул он, сконцентрировавшись на ауре нирванического перерождения внутри себя.

Именно эту ауру он жаждал заполучить, однако он внезапно понял, что нирваническая аура принадлежала не ему, а Мэн Хао, девяносто девятому фрукту Демона! Фрукт покрылся трещинами, из которых, словно тончайшие нити, просачивался красный свет. Этот свет нёс в себе демоническую ауру и нирваническое перерождение, расползаясь по телу Всевышнего. Сначала он заполнил руки и ноги, потом всё тело и глаза. Затопив его, свет запечатал всё!

Это было и нирваническое перерождение и перерождение Демона. Мэн Хао.

В этот момент стало понятно, что в красных нитях скрывался Первый Заговор Заклинания Демонов, потом проявил себя второй, третий... все вплоть до девятого. Они полностью запечатали тело Всевышнего, не позволив ему хоть что-то сделать! Он лишался своего фундамента, своего основания!

— Мэн Хао!!! — не своим голосом закричал он.

Внезапно изнутри тела раздался голос Мэн Хао:

— Ты был уверен, что величайший заговор — это Запечатывание Небес, какая ошибка. Десятки тысяч лет назад я пришёл к выводу, что за девятым заговором следует... десятый! Десятый заговор принадлежит царству, которое даже я не в силах постичь. Я могу его использовать только в определённых обстоятельствах, к примеру, когда девятый заговор выступает основанием, а сила нирванического перерождения — катализатором заговора. Для этого мне ещё требовалось твоё тело! Десятый Заговор Заклинания Демонов. Моя судьба, как Демона... запечатать Небеса!

Всевышний в ярости взревел. К сожалению, он полностью потерял контроль над своим телом. Он мог лишь наблюдать, как его пальцы складываются в магический пасс. Его захлестнул непередаваемый ужас, когда появилась сила, одновременно похожая и не похожая на заговор Запечатывания Небес. Бесконечно властная на всех Небесах и Землях.

Как и сказал Мэн Хао... Моя судьба, как Демона... запечатать Небеса! Демоны воплощали собой многогранность и постоянную метаморфозу. Сейчас Мэн Хао сделал это сердцем, а Всевышнего – телом величайшей божественной способности. Стоило ему поднять правую руку, как звёздное небо за пределами Безбрежных Просторов уменьшилось до размеров тусклой сферы, парящей у него над ладонью!

Теперь за пределами Безбрежных Просторов не стало звёздного неба. Осталось только звёздное небо Гор и Морей, за его пределами лежала бескрайняя вселенная, где сейчас и находился Мэн Хао.

Левый глаз Всевышнего больше не пытался сопротивляться. Медленно исчезая, он одиноко и в то же время с облегчением смотрел куда-то вглубь вселенной... Мэн Хао сейчас смотрел на мир через левый глаз Всевышнего. Он мог лишь наблюдать, как пальцы правой руки сложились в кулак и с размаху ударили в глаз!

По нему прошла дрожь, а потом глаз начал съёживаться. В нём застыло отчаяние, нежелание принимать случившееся. Перед смертью Всевышний посмотрел куда-то далеко, во вселенную. Никто не знал, на что именно он смотрел. Быть может, на бесконечную черноту вселенной... или же на место... откуда он прибыл. Вздрогнув, Всевышний с негромким шелестом обратился в прах.

Из него вылетели мириады струек белого тумана, которые соединились в Мэн Хао. Зависнув в пустоте, он пытался сладить с противоречивыми эмоциями в душе. В конце концов он устало вздохнул.

На самом деле в прошлом Всевышнего было крайне непросто уничтожить, но сейчас, учитывая его крайне ослабленное состояние, Мэн Хао не составило особого труда убить его. Если бы не проклятие, то Мэн Хао никогда бы не пришлось подвергать себя такой опасности.

Сложность представляла только схватка с тремя трансцендентными практиками. В их поединке он действительно ходил по лезвию ножа. Из всего случившегося он не предвидел только появления сразу троих трансцендентных. Всё остальное, каждое слово, каждый поступок — всё было частью плана.

Он специально скармливал Всевышнему ложную информацию, дабы заставить его поверить в то, что заговор Запечатывания Небес представлял собой величайший заговор. Его использование побудило Всевышнего покинуть своё укрытие. Ведь он полагал, что наконец получил преимущество в их противостоянии.

На деле Мэн Хао использовал лишь часть истинной силы заговора Запечатывания Небес. Полная сила этого заговора могла напрямую уничтожить Всевышнего, но его смерть не могла снять проклятие.

Мэн Хао понял это десятки тысяч лет назад. Ответ на эту дилемму он нашёл в нефритовой табличке, которую ему вручил Шуй Дунлю. Руководствуясь его теорией, Мэн Хао сделал всё, чтобы подвести противостояние со Всевышним к этому моменту.

— Теперь я знаю, как снять проклятие, — прошептал он, — мне нужно время...

С этими словами он надолго закрыл глаза. Открыв их, он посмотрел вдаль. Ему казалось, будто он мог видеть трёх человек. Патриарха Безбрежные Просторы, молодого человека в чёрном халате и мужчину, чью статую он видел на континенте Бессмертного Бога.

Казалось, они находились где-то бесконечно далеко, как вдруг все трое остановились. Разделённые целой вселенной, их взгляды обратились на Мэн Хао. Они тепло улыбнулись, будто все были закадычными друзьями. Внезапно у него в голове раздался голос.

"Мы ждём тебя. Ты идёшь?.."

Глава 1608: Конец эпохи

Мэн Хао долго размышлял о том, действительно ли в звёздном небе Безбрежных Просторов было всего три трансцендентных практика. Ответ он получил, когда увидел Цзинь Юньшаня. Возможно, число трансцендентных не имело значения. Важным было то, что эти три трансцендентных практика уничтожили по пальцу Всевышнего и стали наглядным примером того, каково это достичь трансцендентности.

При виде трёх фигур он внезапно осознал, что глубоко во вселенной скрывались и другие... Его путь лежал именно туда... во вселенную. Это был мир трансцендентных, место, где они могли найти то, что лежало дальше царства Предка.

Путь культивации был бесконечен, подобно Дао — бездонным, подобно дхарме — безграничным, подобно магии — неисчерпаемым...

Мэн Хао узнал это от Всевышнего. Ему до сих пор сложно было представить, насколько ужасающе могущественным был Всевышний, когда он был полон сил.

"Ещё не время уходить", — подумал он, вглядываясь в глубины вселенной.

Наконец он вздохнул. В действительности его связь со звёздным небом Гор и Морей стала как никогда слабой. И всё же он не мог просто взять и отсечь её. Ему предстояло снять проклятье Всевышнего и вернуть души всех его жертв в цикл реинкарнации.

С улыбкой он на прощание кивнул вселенной, а потом вернулся в звёздное небо Гор и Морей. Он оказался в ставшем незнакомым доме, в мире Горы и Моря, на Девятой Горе. Когда Мэн Хао добрался до горы изо льда, где хранились семена душ, он посмотрел на два гроба. В одном крепким сном спала Сюй Цин, а в другом бабочка, которая казалась практически живой.

После небольшой паузы Мэн Хао молча сел в позу лотоса. На него давили грусть и одиночестве, и всё же его переполняла решимость.

— Я знаю способ, — прошептал он, — нужно только время...

С этими словами он закрыл глаза и погрузился в медитативный транс. Чтобы снять проклятие Всевышнего... надо было стать Всевышним!

Всевышний был мёртв, но в самый последний момент, перед гибелью, Мэн Хао слился с ним воедино. Это дало ему самое необходимое — семя воспоминаний. Быть может, правильнее было назвать его неприкаянной душой, чем-то, что он будет медленно питать, пока оно вновь не станет целым...

Мэн Хао спокойно сидел в позе лотоса, позволяя неспешно течь времени. Он был абсолютно неподвижен, его воля полностью покинула звёздное небо. Что бы ни происходило в мире вокруг, он не обращал на это внимание.

Прошло тридцать тысяч лет... В звёздном небе Гор и Морей рождались поколение за поколением практики. Между школой Безбрежных Просторов и миром Горы и Моря то и дело вспыхивали войны. Первой отошла в мир иной ящерица. Следом за ней навеки закрылись глаза огромной головы, а потом умерла и королева термитов. Однажды завял гигантский цветок.

Попугай и холодец, похоже, обладали неисчерпаемым долголетием, но и у них начали появляться первые признаки старения. В конце концов они отправились в путешествие через звёздное небо, оставляя после себя байки и легенды о своих похождениях... Появилась церковь Лорда Третьего, потом кто-то основал школу Лорда Пятого. Несносная парочка слегка разнообразила скучную и неинтересную жизнь, долгие годы царившую в звёздном небе.

Прошло ещё тридцать тысяч лет. После долгих странствий вернулся попугай. Как же на него давили годы. Как же он устал. Мэн Хао взглянул на него, а потом запечатал в гроб изо льда.

Холодец ещё несколько тысяч лет скитался среди звёзд, пока тоже не вернулся. Он долго просидел рядом с Мэн Хао, болтая без умолку, но в итоге присоединился к попугаю.

После снятия проклятия Мэн Хао вновь собирался всех призвать... Гуидин Три-Ливень и патриарх Покровитель продержались вплоть до этого момента, но и их время подходило к концу. С помощью Мэн Хао они погрузились в глубочайший сон. В таком состоянии им удастся прожить ещё дольше.

Мэн Хао посмотрел на гроб, где лежали попугай и с холодцом. Внезапно он понял, что последние связующие его с этим миром нити исчезли. Он остался совсем один. В одиночестве он медитировал на Девятой Горе.

Прошло ещё сто тысяч лет. В звёздном небе произошли серьёзные перемены. Заключение Цзинь Юньшаня подошло к концу. Освободившись, он вновь повёл школу Безбрежных Просторов в великий поход через звёздное небо, правда он не рискнул приблизиться к миру Горы и Моря.

Несмотря на это он стал самым почитаемым и уважаемым практиком мира. Спустя ещё сто тысяч лет Цзинь Юньшаню всё это наскучило. Он так и не достиг полной трансцендентности, поэтому на него всё ещё действовало проклятие. В конечном итоге он решил последовать совету Мэн Хао и отправиться из звёздного неба во вселенную. Перед уходом он отправился в мир Горы и Моря. Остановившись у Девятой Горы, он посмотрел на её вершину. Наконец он сложил ладони и низко поклонился.

Он был последним во всём звёздном небе, кто мог считаться старым другом Мэн Хао. С его уходом в мире больше не осталось людей, знавших или помнивших его. Или, быть может, это он забыл о звёздном небе Гор и Морей. Истина, как всегда, была где-то посередине.

Сто тысяч, двести тысяч, триста тысяч, четыреста тысяч лет... миллион лет.

В звёздном небе возвышались и исчезали секты, империи и кланы. Рождались и умирали могущественные эксперты. Некоторым даже удалось достичь того же уровня, что и Цзинь Юньшань.

Одна женщина обладала невероятным скрытым талантом. К сожалению, он не помог ей достичь трансцендентности души. Она возглавила армию и пошла войной на школу Безбрежных Просторов, господствовавшей в мире последний миллион лет. Нападение увенчалось успехом. Проигравшая школа была стёрта с лица земли. С тех пор остался лишь мир Горы и Моря. Последнее место, не исчезнувшее под натиском времени.

Казалось, сама судьба распорядилась так, чтобы ничто, связанное с Мэн Хао, не могло просуществовать вечно. Даже мир Горы и Моря. Спустя ещё миллион лет над остальными возвысился ещё один трансцендентный практик. Он напал на мир Горы и Моря. В той ужасающей войне мир Горы и Моря победил, но понёс страшные потери.

Шло время. Мир Горы и Моря стал чем-то вроде символа. Каждый миллион лет кто-то оказывался в одном шаге от трансцендентности и пытался захватить его. Иногда на это решался всего один человек. В один из таких моментов их было сразу трое.

В конце концов все обращали свой взор на мир Горы и Моря. Каждый трансцендентный был убеждён, что именно в нём скрывалось нечто, что поможет их душам вознестись и достичь трансцендентности. Однако никому не удалось захватить или уничтожить мир Горы и Моря. За пятьдесят миллионов лет мир Горы и Моря окончательно прогнил изнутри. В самом сердце их родного дома вспыхнуло пламя гражданской войны.

Образовавшийся раскол между практиками побудил многих отправиться странствовать по звёздному небу. Мир Горы и Моря пришёл в упадок. С упадком пришло запустение. В конечном итоге в звёздном небе осталась парить лишь пустая скорлупа некогда процветавшего мира, медленно подтачиваемая неумолимой силой времени. Сначала не стало Первой Горы и Моря, потом Второй Горы. Со временем от мира осталась лишь Девятая Гора и Девятое Море.

Мэн Хао медитировал в уединении... уже сто миллионов лет. В этот знаменательный год в звёздное небо нагрянула катастрофа. Творилось нечто загадочное и необъяснимое. В мир пришёл гибельный ветер, который уносил с собой жизнь...

Наступил конец эпохи.

Глава 1609: Стать Всевышним

Этот чёрный ветер не только забирал с собой жизнь, но и дарил её. Там, где проходил этот ветер, стихали все звуки. Но потом из земли пробивались зелёные ростки, зарождался новый мир, появлялись невиданные ранее формы жизни.

Примитивные жители нового мира со временем открыли для себя культивацию. Артефакты и останки прошлой эпохи послужили толчком для развития новой цивилизации.

Примерно в это время Мэн Хао вышел из медитативного транса и открыл глаза. Внезапно он осознал, что не помнил кем был. Похоже, он лишился воспоминаний о прошлом. Всё случилось слишком давно, поэтому он не мог ничего вспомнить.

Ему пришлось покинуть медитативный транс по другой причине. Как оказалось, его тело начало чахнуть... Процесс протекал крайне медленно, но первые намёки можно было легко найти, если знать, где искать.

Продолжалась новая эпоха. Одно поколение сменялось другим. Рождались могущественные эксперты. К сожалению, эти яркие цветки уносила в своих бурных водах река времени. Их руками была выкована великая эпоха. Из их числа вышли семь практиков, остановившиеся в одном шаге от трансцендентности. Потом вновь пришёл упадок. По прошествии ста миллионов лет чёрный ветер вернулся и всё началось заново.

Конец одной эпохи ознаменовывал начало следующей. Мэн Хао вновь открыл глаза, обнаружив усилившееся разложение собственного тела. Люди этой эпохи обнаружили Девятую Гору и Море. На это место бесчисленное множество практиков взирало с надеждой. Они верили, что это была святая земля культивации. Вся эпоха прошла в бесконечной борьбе за контроль над Девятой Горой и Морем.

После её окончания началась следующая. Это был цикл. Бесконечный цикл. Река реинкарнации никогда не останавливалась. Прошла четвёртая эпоха, следом пятая и шестая... потом десятая, двадцатая, тридцатая эпоха...

Мэн Хао давно потерял счёт времени, как и забыл о самом потоке времени. Он лишь знал, что прошло очень... очень много времени. Разложение его тела усугублялось. Под гнётом времени некоторые части его тела начали исчезать. Всё началось со ступней и постепенно поднималось всё выше, пока процесс не перекинулся на туловище.

Неизвестно, сколько эпох прошло для всего живого в звёздном небе Гор и Морей. Казалось, этому циклу не было конца. Одним он мог показаться жестоким, но это было лишь проявление естественного закона вселенной, часть цикла реинкарнации.

Со временем Мэн Хао практически полностью растаял. Остались только пять пальцев и глаз. В этот момент он внезапно почувствовал страх. Эмоции не посещали его очень и очень давно. И всё же это точно был страх. Он инстинктивно не хотел дать себе полностью исчезнуть. Возможно, дело было в постепенном исчезновении тела. Из-за ускользающей в звёздное небо силы его эссенции в эту эпоху появился особенный человек. Он стал могущественным экспертом, кому удалось превзойти всех других из прошлых эпох. После поглощения им части эссенции Мэн Хао он полностью достиг... трансцендентности.

В момент достижения им трансцендентности Мэн Хао в растерянности попытался поглотить его. К сожалению, он оказался слишком слаб, к тому же он не до конца пробудился от своей многовековой дрёмы. Прежде чем он успел подготовиться, трансцендентный практик уничтожил один из его пальцев и отправился в путешествие во вселенную.

Почувствовав боль, Мэн Хао задрожал, а с ним и всё звёздное небо. Несмотря на сильное желание, он не мог проснуться. Ему было нужно больше времени.

В следующую эпоху другой человек поглотил часть его эссенции и уничтожил второй палец. Боль сводила Мэн Хао с ума. Он мог лишь выть в бессильной ярости.

Со временем появился третий трансцендентный практик, уничтоживший третий палец. Только тогда... Мэн Хао пробудился ото сна. Третий трансцендентный практик сумел сбежать, но куда важнее было другое: Мэн Хао наконец проснулся. Он начал размышлять о перерождении. Для этого ему было нужно... нирваническое перерождение.

Придя к этому выводу, он начал строить планы... Не в силах сделать всё самостоятельно, ослабленный донельзя Мэн Хао послал свою кровь в надежде собрать достаточно силы для нирванического перерождения.

В итоге появился человек, идеально подходивший под его план. Мэн Хао поглотил его. Теперь в нём появился первый фрукт нирваны. Для полного нирванического перерождения ему требовалось девяносто девять таких фруктов.

Со временем он создал второй, третий, четвёртый фрукт нирваны... Он терпеливо выжидал своего часа, пожиная плоды рассеянной по миру крови. Когда он обладал девяносто восемью фруктами нирваны, появилась последняя жертва.

Их схватка потрясла Небо и всколыхнула Землю. Троица, которой в прошлом удалось отсечь его пальцы, тайком попыталась вмешаться. К сожалению, они не преуспели. Он поглотил последнюю жертву и сделал её девяносто девятым фруктом нирваны. Началось нирваническое перерождение. Когда разум затопил рокот, он задрожал и открыл глаза. Его голос прогремел через всё звёздное небо.

— Аз есмь Всевышний! — приглушённо сказал он.

Как вдруг его разум пронзила острая боль. С ней пришли похороненные глубоко воспоминания. Настолько глубоко, что они уже практически стёрлись из его памяти. Он был Всевышним и в то же время был не завершён!

Повернув голову, он посмотрел вдаль. Там, в глубинах вселенной, он почувствовал неописуемую ауру. Стоило ему её ощутить, как его затрясло от страха. Эта аура таила в себе настолько плотный бессмертный ци, что его парализовал ужас. Это была аура... Бессмертного! Перед этой ослепительной, словно солнце, аурой он был не ярче крохотного светлячка.

Казалось, такая аура могла противостоять самой вселенной. Нечто столь могущественное выходило за рамки понимания. Почему-то он чувствовал странную связь между собой и той далёкой сущностью. В этот момент он вспомнил, откуда прибыл. Он... пришёл из глубин вселенной! Шла война. Он был клоном этой невероятно могущественной сущности. К сожалению, их связь была разорвана. Когда его изгнали в это место, он инстинктивно поглотил звёздное небо и стал его владыкой.

Глубоко в душе Мэн Хао чувствовал, что Всевышний испытывает невероятный страх перед истинной сущностью!

В голову потоком хлынули воспоминания. Теперь он точно знал, где находится истинная сущность Всевышнего. В центре вселенной. В месте столь же ослепительно ярком, сколько процветающем. Когда как он сам... оказался в пустынном забытом всеми уголке вселенной.

Глава 1610: Чей клон?

Разум Мэн Хао дрогнул, от нахлынувших воспоминаний его начала бить мелкая дрожь. В один момент в его мозгу появилась запечатывающая метка, сияющая волей запечатывания небес. В усиливающемся свечении Мэн Хао инстинктивно поднял руку и совершил круговое движение пальцем.

— Настоящим... я снимаю моё проклятие!

Эти слова показались ему странными, с другой стороны, он чувствовал, что их необходимо было сказать.

В звёздном небе прогремел оглушительный раскат грома, особенно сильно в месте, где сидел Мэн Хао. В раскрывшемся разломе появилась гора изо льда, где покоились семена душ умерших. В следующий миг давным-давно померкшие семена начали пульсировать, как будто в них забилось сердце. Внезапно они заискрились жизненной силой. Словно до этого плотно закрытые врата, ведущие к реинкарнации, внезапно были распахнуты для них настежь.

Пока мириады семян душ восстанавливались, разум Мэн Хао, казалось, разрывали на части две невидимых руки. От невыносимой боли он закричал. Глаза полностью покраснели. В это же время ему в голову бурным потоком хлынули новые воспоминания.

Он вспомнил о мире Горы и Моря, родителях, Сюй Цин, Толстяке, Чу Юйянь, Ван Юцае, патриархе Покровителе, Гуидин Три-Ливень... обо всём. О битве со Всевышним, о том, как он погрузился в медитативный транс. Он вспомнил о Шуй Дунлю... который перед смертью передал ему нефритовую табличку с подробным планом.

Разум Мэн Хао разрывало на части. Из глаз, ушей, носа и рта потекла кровь. Он медленно поднял глаза.

— Я не Всевышний, — хрипло произнёс он. — Меня зовут... Мэн Хао. Я... Мэн Хао!!!

Он запрокинул голову и взревел. Этот рёв прогремел над звёздным небом, даже Девятая Гора и Море задрожали. От вернувшихся воспоминаний Мэн Хао тяжело задышал. Он вспомнил, как перед смертью Всевышнего вселился в него. Как вошёл в контакт с мыслями Всевышнего, как поместил неприкаянную душу в свой разум. Постепенно воля неприкаянной души Всевышнего росла, создавая что-то вроде копии. Мэн Хао намеренно позволил ей вселиться в своё тело.

Такой безумный план предложил Шуй Дунлю. Любой неосторожный шаг мог закончиться для Мэн Хао безвозвратной потерей собственного я, окончательной трансформацией во Всевышнего. Но только так можно было снять проклятие. Один лишь Всевышний мог снять его. Даже его убийство никак не влияло на действие проклятия. Поэтому существовал лишь один способ избавиться от него... самому стать Всевышним!

Дрожащий Мэн Хао взглянул на раскалывающуюся гору льда. При виде пробуждающихся душ он звонко рассмеялся. Он понял, план... удался.

— Я сделал это! Наконец-то!

По его щекам побежали слёзы. Ему потребовалось приложить заметное усилие, чтобы подняться. От каждого его вдоха содрогалось звёздное небо. Вдобавок его тело стремительно восстанавливалось. Зачахшие божественное сознание, душа, воля и культивация возвращались к жизни. В конечном итоге к нему вернулась прежняя внешность. Взглянув вглубь вселенной, он вспомнил, как Всевышний перед смертью сделал то же самое. Это напомнило ему о пережитой жизни в качестве Всевышнего.

Как вдруг его сердце учащённо забилось. Несмотря на кристальную чёткость воспоминаний, ему с трудом верилось в их правдивость. Когда Всевышний ещё не потерял своей силы, он мог влиять на всё звёздное небо. Постижение его эссенций породило Призрака, Дьявола, Бога и Демона...

Эти могущественные трансцендентные практики явились на свет благодаря Всевышнему. Когда как Всевышний... был лишь клоном другой сущности! Кого-то из глубин вселенной. Кого-то просуществовавшего, бесчисленные эоны. После того как связь между клоном и истинной сущностью была отсечена, клон стал Всевышним.

Мэн Хао смотрел в непроглядную черноту вселенной, чувствуя при этом необъяснимые эмоции. Где-то там скрывалась истинная форма Всевышнего. Сущность, обладающая невообразимой силой. Ему не давал покоя ещё один вопрос: кто обладал достаточным могуществом, чтобы разорвать связь клона и истинной сущности?

Только сейчас Мэн Хао по-настоящему понял смысл услышанной давным-давно фразы "Всевышний страшится Бессмертного!" Он боялся Бессмертного, потому что боялся своей истинной сущности? Возможно, настоящий Всевышний... и был истинным Бессмертным! Поэтому ни Мэн Хао, ни остальные не могли по-настоящему стать Бессмертным. Даже если бы Всевышний никак им не препятствовал, на пути к Бессмертному их всех ждала бы неудача!

Этот секрет не знали ни Дьявол, ни Бог, ни даже Призрак. Быть может, они о чём-то догадывались и поэтому отправились странствовать во вселенную. Мэн Хао стал единственным, кому открылась крупица истины.

"Вселенная..." — с небывалым предвкушением подумал он.

Он не страшился правды, наоборот, она подарила ему надежду. Ему не терпелось отправиться во вселенную, достичь её центра. Возможно, однажды он получит шанс сразиться с так называемым Бессмертным!

— Если так подумать, три других трансцендентных наверняка разделяют моё желание!

С этими словами он взмахнул рукавом, стерев останки Всевышнего. Он подавил желание немедленно отправиться во вселенную. Время ещё не пришло.

Мэн Хао глубоко вздохнул и с теплотой посмотрел на ледяной гроб, где спала Сюй Цин. Такая прекрасная, такая умиротворённая. Стоило ему нагнуться, как лёд начал таять. Заклубился туман. Его губы коснулись её лба в нежном поцелуе. Сложно сказать, сколько лет прошло с их последнего поцелуя. В этот он вложил всю свою тоску по ней, всю любовь длиной бесчисленное множество эпох.

— Цин’эр, жена моя... — мягко позвал он. — Ты слишком долго спала. Пришла пора просыпаться.

Её ресницы задрожали, и она медленно открыла глаза. Поначалу в них стояла растерянность, но потом она посмотрела на Мэн Хао и улыбнулась. Её глаза были подобны глубоким омутам. С улыбкой Мэн Хао помог ей подняться. После этого он перевёл взгляд на ледяные гробы, где лежали родители и попугай с холодцом. Только сейчас он заметил, что гроб несносной парочки уже растаял, а они уже проснулись и поражённо смотрели на него. Внезапно воздух прорезал пронзительный крик. Попугай с холодцом схватились друг за друга и наперебой закричали.

— Не надо нас целовать! Проклятье! Отвратительно! Стой, не подходи! Без меха или шерсти ты не интересуешь Лорда Пятого! Даже не думай прикасаться ко мне!

— Больше ни шагу, Мэн Хао! Лорд Третий не позволит запятнать свою честь, т-т-ты, злодей! Так нельзя! Это неправильно! Бесстыдно...

Мэн Хао рассмеялся. Сколько же лет прошло с тех пор, как он был так счастлив.

Глава 1611: Без названия

Попугай с холодцом рассмешили и Сюй Цин рядом с Мэн Хао. Её приятный переливчатый смех мог растопить лёд.

Мэн Хао сделал глубокий вдох и повернулся к гробу, где покоилась бабочка Горы и Моря и его родители. Как только лёд растаял, бабочка рассыпалась на множество ярких огней, пульсирующих жизненной силой. Огни соединились в заключённых в объятия мужчину и женщину. С рокотом снизошли гигантские врата. Они вели в цикл реинкарнации, где души никогда не умирали.

Из растаявшей ледяной горы к вратам полетело множество человеческих силуэтов. После стольких веков ожидания они наконец могли вернуться в цикл реинкарнации. Во врата устремился поток сияющих силуэтов, включая родителей Мэн Хао. Среди них можно было увидеть Толстяка, Ван Юцая, Ли Лин’эр, Чжисян, Тайян Цзы, Фан Юй, Сунь Хая, его наставника Духа Пилюли и многих других. Это были люди из его воспоминаний. Парагон Грёзы Моря, Кшитигарбха, Шуй Дунлю, дедушки Фан и Мэн...

Мэн Хао наблюдал за ними с теплом на сердце. Его рука крепко сжимала руку Сюй Цин.

Когда все души исчезли в цикле реинкарнации, он почувствовал, как все они переродились. На его губах появилась улыбка. В это же время в Девятом Море вновь зашумели волны. Гуидин Три-Ливень возвращалась к жизни!

На вершине Девятой Горы лежал пустой черепаший панцирь патриарха Покровителя, как вдруг в нём появились признаки жизни. Наконец из панциря высунулась голова. С наслаждением вдохнув свежий воздух, он проревел:

— Патриарх вернулся!

Под мерный рокот в государство Чжао на его спине расцветала жизнь!

***

В мгновение ока промелькнули десятки лет. В звёздном небе Гор и Морей начиналась новая, неизведанная эпоха. Хотя больше не существовало мира Горы и Моря, среди звёзд уже начали появляться могущественные объединения практиков. Сложно сказать, какая из них была сильнейшей, да это было и неважно. На всех планетах и мирах смертные и практики вели свою культивацию к новым высотам.

Некоторые говорили, что именно эта эпоха станет величайшей в истории. Ещё никогда в мире не рождалось такого количества могущественных экспертов. Будь то кланы, секты или какие-то другие объединения, во всех родились практики с небывалым скрытым талантом. Появились легендарные избранные, которые обычно рождались раз в десять тысяч лет.

С такими избранными мир культивации звёздного неба достиг небывалого процветания. Никто не знал причин происходящего. Что до группы избранных, могло показаться, будто они договорились родиться в одно и то же время.

Они были родом из разных мест и не знали друг друга, но при встрече всегда чувствовали связь между собой. Из-за этого они не враждовали, наоборот, они работали сообща в попытках постичь загадки своих судеб.

Со снятием проклятия многие перерождённые практики мира Горы и Моря вновь выбрали своей стезёй культивацию. Но этот путь избрали не все. Многие... остались смертными и прожили спокойную и мирную жизнь.

Вне зависимости от сделанного выбора, казалось, им благоволили сами Небеса. Это, конечно же, было благословение Мэн Хао. Сколько бы они ни прожили, сколько бы ни перерождались, Мэн Хао сделал всё от него зависящее, чтобы их души никогда не были уничтожены. Даже по окончании эпохи и заката мира их души продолжат существовать. В некоторой степени они стали вечными. Если дать им достаточно времени, то когда-нибудь они достигнут трансцендентности и к ним вернутся воспоминания из прошлых жизней.

В звёздном небе начался золотой век.

На одной планете полный молодой мужчина с веснушчатым лицом и копьём в руках стоял перед девушкой. Настолько толстый, что он напоминал шар колышущейся плоти. Стройная красавица неодобрительно смотрела на толстяка из-под нахмуренных бровей.

— Так ты согласна или нет? — спросил молодой человек. — Если ты откажешься стать спутницей дедушки Толстяка, тогда...

С рёвом он перекусил наконечник копья. Послышался треск и наконечник разбился.

— Как тебе? — гордо спросил он. — У дедушки Толстяка один из лучших скрытых талантов в звёздном небе! Однажды мне было открыто почему. Ответ пришёл ко мне во сне. На самом деле я прихожусь братом воле звёздного неба. Выходи за меня и вместе мы станем бессмертными!

У него в голове это предложение звучало элегантно, но на практике осколки копья поранили ему рот и язык, поэтому речь получилась не такой складной, как планировалось. К тому же его немного трясло из-за мандража. Про себя он уже не первый раз проклинал привычку, которую почерпнул из сна.

У девушки слегка приоткрылся рот, и она уставилась на молодого человека во все глаза. Она училась в секте Божественной Сливы и впервые покинула родные стены для тренировки во внешнем мире. Она совершенно не ожидала, что наткнётся на такого надоедливого толстяка. Вдобавок он неотступно следовал за ней несколько месяцев подряд. Такая настырность изрядно досаждала.

— Ты сумасшедший! — воскликнула она.

То, как молодой человек дрожал, слегка её напугало, поэтому она холодно фыркнула и пошла в противоположную сторону.

— Эй, постой! — закричал ей вслед толстяк и с заискивающей улыбкой побежал следом.

Когда они скрылись из виду, со смехом появились Мэн Хао и Сюй Цин. Сюй Цин прикрыла рот ладонью, а Мэн Хао широко улыбался. Разумеется, толстый юноша был реинкарнацией Толстяка Ли Фугуя. Попугай и холодец сидели на плечах Мэн Хао.

— Бесстыдник! — презрительно прокомментировал один. — Какое бесстыдство!

— Так вот как у него появилось столько жён, — добавил второй.

Мэн Хао покачал головой и посмотрел вдаль.

— Пойдёмте, надо навестить остальных, — тихо сказал он, — после этого мы покинем это место...

Ему не хотелось расставаться с друзьями, но мысленно он всё уже для себя решил.

Глава 1612: Путеводные нити

Мэн Хао и Сюй Цин навещали знакомых в могущественных объединениях практиков звёздного неба Гор и Морей. В новой жизни они покрыли себя славой.

Чжисян стала принцессой в королевстве смертных. Ли Лин’эр присоединилась к могущественной секте, где её сделали ученицей-наследницей. Ван Юцай был вольным практиком с удушающей и кровожадной аурой. Путь к славе он выложил из черепов поверженных врагов. С Дун Ху, его младшим братом, они были двумя самыми известными вольными практиками! Тайян Цзы и другие знакомые творили свою историю.

Парагон Грёзы Моря в прошлой жизни была могущественным практиком, но после перерождения она осталась жить в мире смертных. Она вышла замуж, родила детей и прожила счастливую жизнь...

Кшитигарбха тоже выбрал мир смертных. Он стал благородным и честным чиновником местного ямэня, который стоял на страже справедливости и защищал простой народ.

Дух Пилюли всё столь же искусно владел Дао алхимии, этого не изменила даже реинкарнация. Он присоединился к крупнейшей секте алхимиков в звёздном небе и стал её величайшим избранным.

Фань Дун’эр возглавляла подполье в мире смертных. Под её предводительством повстанцы свергли правителя-тирана. Хоть она и была простой смертной, её светлая душа воодушевляла всех её соратников. Они безоговорочно ей доверяли.

Фан Юй и Сунь Хай навеки остались мужем и женой. Эту связь не разбил даже цикл реинкарнации. Они начали свой жизненный путь в далёких друг от друга сектах, но расстояние не стало помехой для их встречи...

Мэн Хао сделал так, чтобы Кэ Юньхай и Кэ Цзюсы остались отцом и сыном. Кэ Юньхай остался таким же любящим отцом, а Кэ Цзюсы был послушным сыном.

Мэн Хао путешествовал по звёздному небу Гор и Морей, навещая друзей и просто тех, кого знал. Некоторые остались в мире смертных, другие избрали путь культивации. Вне зависимости от выбора они получили благословение Мэн Хао. Они стали любимцами самого звёздного неба.

Куда бы он ни направился, всюду раздавался смех. Все семена душ, вошедшие в цикл реинкарнации, обрели счастье. Видя их счастье, Мэн Хао улыбался. После снятия проклятия в его жизнь вернулось счастье.

Он нашёл Мань, дочь Чу Юянь. После реинкарнации она вновь встала на путь культивации. Она стала избранной небесами дочерью самой могущественной организации в звёздном небе. Мэн Хао одарил её отцовской любовью, поэтому её и вправду можно было считать избранной самими небесами. Всё-таки её отец был волей звёздного неба. Мастиф, её верный компаньон, вырос и жил вместе с Мань.

Когда Мэн Хао увидел счастливую улыбку дочери, у него в груди потеплело. Взмахом руки он оставил запечатывающую метку на её душе, так они навеки будут связаны как отец и дочь. Как бы далеко Мэн Хао не ушёл, эта связь не исчезнет.

Глубины вселенной, может, и были процветающим местом, где кипела жизнь, но там наверняка поджидало много опасностей. Мэн Хао был достаточно уверен в своих силах, чтобы взять с собой Сюй Цин. Однако он надеялся, что друзьям и родственникам, оставшимся в звёздном небе... ничего не будет угрожать.

Это был его дом, а эти люди — его семьёй.

— Они счастливы, — тихонько сказала Сюй Цин, взяв его за руку. Он кивнул. Вдвоём они двинулись в путь.

***