Вклад тружеников тыла в победу

22 июня 1941 года - в Мишкинском районе проводился праздник- Сабантуй. На подводах люди поехали на праздник. У всех на лицах была улыбка; все смеялись, шутили. После обеда люди на тех же подводах возвращались домой. Но не было уже на лицах ни той улыбки, не слышались смех и шутки. Только одно слово было на устах: "Война!". Начались дни, полные тревог и беспокойства.

В сельсовете целыми сутками не замолкали разговоры; там дежурили люди, которые постоянно разговаривали по телефону. Дежурили и на пожарной каланче. Те, что уже получили повестку, не спали ночами, пили, целую ночь пели песни.

В первые 2-3 дня войны из деревни каждый день отправлялись 30-40 человек. Их провожали на обозах, длина которого была с сельсовета до деревенского кладбища Около каждого обоза шли провожатые, слышались плач, печальные песни.

Люди стоят до тех пор, пока обозы не скроются из вида, поют свои печальные песни, а дети плачут.

Из д. Янагушево на фронт ушли 448 человек, из них 244 не вернулись в родные края. Постепенно на фронт начали отправлять по 1-2 человека. В 1942-1943 года начали забирать парней 1925-1927 года рождения ведь им было всего по 17 лет*.

В деревне радио не было, газет не получали, основные новости из фронта узнавали от партийных работников и через сельсовет.

Забирали и пожилых мужчин 1889 года рождения, но их в основном в трудармию. Многие из них возвращались уже больными и вскоре умирали.

Из девушек на фронт ушли: Зайгуна Хуснировна Бикбулатова, Хазимя Сарвартдиновна Зямилевна, Карима Саяповна Ахмерова, Маруа Хабибуллиновна Ахмерова. Тогда людей забирали не только на фронт, но и на торфяные работы, на шахты, железную дорогу. А мальчишек 1930-1932 года рождения отправляли учиться в ФЗУ, они потом работали на заводах, т.е. пополняли ряды рабочего класса. А кто, не выдерживал трудностей непосильного труда, бежал, их ловили и осуждали за дезертирство. Были в деревне и такие случаи.

На фронт ушли 11 учителей, из них 6 погибли. Гай Курбанович, Глим Хусниярович Бикбулатовы вернулись с фронта и долгие годы проработали в школе**.

В первую военную осень начали возвращаться раненные солдаты. Весть о возращении кого-то быстро разлеталась по деревне; к раненому спешили и стар, и млад. Расспрашивали его кто о чем: кто-то спрашивал о муже, кто-то о брате; интересовались делами на фронте.

Колхоз отдал фронту две автомашины, 57 лошадей для кавалерийской дивизии. В деревне остались старики, женщины и дети. Они пахали и сеяли. Ухаживали за посевами и убирали урожай. Все для фронта, все для победы. Хлеб подчистую сдавали государству, даже не оставляя потребное количество на семена, не говоря о фураже для скота. Из-за недостатка семян уменьшали нормы высева, снижалась урожайность, сокращались площади посева. На село обрушился голод. В первую очередь умирали дети, старики, был большой падеж скота, особенно лошадей*. (Материалы музея Г К.Загитова в д.Янагушево.).

Колхозники употребляли в пищу мясо павших от истощения лошадей, питались травами. Если даже корни репейника.

Сегодня трудно в это поверить, но так было. И все работали: старики. дети, отдавая все силы для победы над фашизмом.

Кончилась война, не вернулись с фронта половина ушедших. Началась новая жизнь, взялись колхозники за восстановление хозяйства. Но не успели это сделать, через полтора года без какого-либо совета с колхозниками колхоз по имени Фрунзе разделился на два хозяйства. Деревню тоже разделился на две части. В колхоз "9 Мая" вошло 131 хозяйство, имени Фрунзе - чуть больше**. (Материалы музея Г К.Загитова в д.Янагушево).

Житье в деревне становилось все труднее. Основная тяжесть легла на плечи женщин и подростков. Тяжелее стало и потому, что основную тяговую силу, лошадей, тоже забирали на фронт. Почти всю работу приходилось делать вручную. Сено собирали вручную, за ним следом поспевали хлеба. В 1942-1943 годы почти все зерно было отправлено на фронт. А надо было сеять. За семенами шли в г. Бирск, каждый приносил по 20 кг семян. Если обнаруживали недостачу, то тебя ждала тюрьма.

На дороге между деревнями Янагуш - Сафарово обнаружили труп женщины. Это была Хазби Зямилевна. Сама умерла, а семена не тронула.

Деревня боролась на 2-х фронта: битва за хлеб, борьба с голодом.

Каждый килограмм выращенного хлеба отправляли на фронт. А надо было еще как-то выживать и работать.

Вот некоторые конкретные факты: вспаханную землю вручную засевали, надо было бороновать, каждому дому давалось задание - бороновать 2 гектара земли. В борону запрягали коров, за коровой обычно ходили дети. Целый день бегая за коровой, эти дети к вечеру прямо валились с ног.

А невспаханные земли бороновали тоже вручную, в основном женщины Огороды тоже приходилось пахать в ручную. В огороде находили прошлогоднюю картошку, что тоже шло на еду.

Люди с нетерпением ждали созревания хлебов. А ведь до этого надо было еще выживать. Начался сенокос. На каждый день давали норму 15-20 сотых. Если ты выполняешь норму то получаешь 3-4 картофелины, 100 или 500 гр овсяных отрубей. Выполнять норму с каждым днем становилось все труднее.  Люди обессилели.

Когда поспела рожь, зерна сушили на открытом солнце, этим и питались. Люди более менее встали на ноги. Но были охранники, которые особенно свирепствовали. Они не разрешали людям варить кашу, сушить зерна, даже вываливали готовую кашу. А когда люди шли с работы домой, их обыскивали с ног до головы, а некоторых женщин запирали в сельсовете.

Кто выполнял дневную норму (20-25 сотых), те вечером получали 2-3 кг ржаной муки.

И мы вправе гордиться выносливостью, упорством и героизмом женщин - наших мам, сестер, бабушек! Ведь в годы войны именно были и конюхами, и скотниками, и пастухами, и хлеборобами.

 

* Мишкан-песнь моя.- С.56. ** Там же,- С.56-57

Молотьба хлеба производилась при помощи молотилки. Молотилку вращали лошади, снопы проходили через барабан, а женщины убирали солому, которая собиралась у молотилки. Зерно оставалось на земле. Солома складывалась в скирды. Если не успевали хлеб обмолотить летом, эту работу продолжали зимой, но уже под навесом.

Но всегда рядом с людьми была (всегда людей преследовала) смерть. Люди умирали от голода прямо на улице. Это можно было увидеть своими глазами, и от этого разрывалось сердце. Были случаи, когда некому было копать могилу, в одной могиле хоронили несколько человек.

Рассказывали такую печальную историю: «В правление пришла Марфуга - и сказала, что умер ее муж Курбан и чтоб люди помогли выкопать могилу. Люди выкопали могилу, но когда пришли забрать тело умершего, оказалось, что Курбан-абзый еще жив, а умерла какая-то женщина с другой улицы. В этой могиле похоронили ее. А через 2 дня умер и Курбан - абзый, но на этот раз долго не могли найти людей, чтоб выкопать могилу».

Сейчас такие истории кажутся нам легендой, но это было. Были такие страницы жизни, о которых доже страшно писать:

не было спичек, из дома в дом носили угли;

не было соли; одна женщина откуда то привозила соль и продавала за 30 рублей стакан соли, а найти такие деньги было практически невозможно: ведро картошки стоило 500 рублей, а 1 пуд муки 1000 рублей; не было керосина; вечерами жгли лучину: из леса на санях привозили сухой хворост; а если тебя увидит лесник (был такой Галлям), он отбирал у тебя топор, сани или даже заставлял тебя платить штраф*.

Несмотря на все трудности жизни, люди на один крестьянский двор должны были выполнять все нормы сдачи государству продуктов сельского хозяйства:

- В год 350-400 литров молока, несколько килограмм шерсти, 50-60 кг мяса, несколько штук овчины;

 

* Материалы музея боевой и трудовой славы д. Янагушево

 

- парни и девушки, достигшие 18 лет, должны были платить "налог" за бездетность.

- в год один раз проводилось мероприятие подписки на заем, если не хочешь подписаться, ночуешь в сельсовете;

Если все это пересчитать в деньги, можно себе представить, сколько должен был выплачивать один крестьянский двор. Чтобы все это выплатить, надо было что-то продавать. Для примера, девушка Факия, чтобы выплатить свой налог за бездетность за 3 года, продала корову. Когда выплатила налог, вынуждена была уехать из деревни.

Учеба в школах продолжалась, но учиться тебя уже никто не заставлял. У некоторых детей не было одежды и обуви, чтобы ходить в школу. Учеба начиналась в октябре, потому что дети помогали взрослым на ноле. Учителя, в основном, были женщины. Школы неделями не топились, но учебный процесс не прекращался.

В 1943 году организовали сбор теплых вещей для фронта: варежки, валенки, фуфайка, шерстяные носки - кто чем мог, тем и помогал** (Материалы музея боевой и трудовой славы д. Янагушево).

Также в 1943 году, когда люди помногу начали страдать от голода, организовали общепит, своеобразную государственную помощь для голодающих. Кормили детей из многодетных семей или из семей, где положение было особенно трудным.

Новостей из фронта было мало. Обычно такие новости рассказывали вернувшиеся в деревню раненные солдаты. Среди людей обычно ходили слухи, как будто война идет на подступах к Москве или же, что война идет на улицах Сталинграда. Новости узнавали еще и тогда, когда в школе проводили митинги или построения.

В один день в деревне появились женщины, дети, эвакуированные из Ленинграда. Их разместили в здании детяслей и в здании школы. Колхоз организовал помощь этим людям - выделил им картошки, муку и хлеб. Но они (эвакуированные) не ходили в лес за дровами, а сжигали ограды, обшивку клуба. Но за это их никто не осуждал. Они даже не умели сажать картошку.

Когда из Ленинграда вернулся раненый солдат Рахим, все ленинградские побежали к нему домой и начали расспрашивать о Ленинграде, о войне.

Жители Янагушево стар и млад, оставшиеся в тылу, вносили своим самоотверженным трудом ощутимый вклад в общую победу над врагом. Они ждали своих сыновей, мужей и отцов живыми и с победой, делали все для этого, что было в их силах. Победа пришла, но не все вернулись живыми... Но надо было жить дальше, переходить на мирные рельсы, восстанавливать народное хозяйство.