Двенадцатое сентября. Разбитое стекло

(переводчик: Елена ♥Ева♥ Туманова)

Ничего.

Просто долгий сон без сновидений, впервые за долгое время.

Когда я проснулся, окно было закрыто. Никакой грязи в постели, никаких загадочных песен в айподе. Я проверил дважды. Даже в ванной пахло только мылом.

Я лежал в кровати, уставившись на голубой потолок, и вспоминал зеленые глаза и черные волосы.

Племянница старика Равенвуда. Лена Дюкейн, рифмуется с капель.

Наихудший вариант для парня.

Когда подъехал Линк, я сидел на обочине. Я влез в машину, и мои кроссовки утонули в мокром насквозь коврике, из-за сырости в Колотушке воняло еще отвратительней, чем обычно. Линк покачал головой.

- Прости, чувак. Я постараюсь просушить ее после школы.

- Не стоит. Просто сделай мне одолжение и вернись обратно на рельсы нормальности, а то все начнут судачить о тебе, и забудут про племянницу Старика Равенвуда.

На секунду, я хотел умолчать о вчерашнем происшествии, но решил, что должен рассказать хоть кому-нибудь:

– Я видел ее.

- Кого?

- Лену Дюкейн.

Он меня не понял.

- Племянницу Старика Равенвуда.

К моменту, когда мы въехали на парковку, я рассказал Линку всю историю. Ну, может и не всю. Даже лучшим друзьям не стоит всего рассказывать. Не знаю, поверил ли он всему из рассказанного, ну а кто бы поверил? Я сам еще верил в это с трудом. Но даже если он еще не вник во все детали, когда мы шли к парням из команды, в одном он был убежден – риск надо свести к минимуму.

- Ничего эдакого не произошло. Ты подвез ее домой.

- Ничего не произошло? Ты меня вообще слушал? Она мне снилась все последние месяцы напролет, и оказывается, что она...

Линк перебил меня:

– Ты не подцепил ее, не заинтересовался или еще чего. Ты не заходил в Дом с привидениями, верно? И ты не видел, ну, знаешь… его, - даже Линк не мог себя заставить произнести его имя. Одно дело встречаться с красивой девушкой, какой бы ни была ситуация, совсем другое - иметь дело со Стариком Равенвудом.

Я покачал головой:

- Нет, но…

- Я знаю, знаю. Ты в замешательстве. Просто я тебе говорю - держи это при себе, друг. Это точно не из раздела доступной информации. Об этом вообще никто знать не должен.

Я знал, что трудности будут. Но я и предположить не мог, что будет просто невозможно.

 

Когда я открыл дверь в кабинет английского, я все еще думал обо всем произошедшем – о ней и об отсутствии снов. Лена Дюкейн.

Может все дело в ее цепочке со всеми этими побрякушками на ней, как будто каждая из них может иметь какое-то значение, или уже значит что-то для нее. Может все дело в ее поношенных кроссовках, которые она надевала и с джинсами и с платьем, будто в любую минуту могла кинуться в бегство. Когда я смотрел на нее, мне казалось, что я так далек от Гатлина, как никогда не был за всю свою жизнь. Может, так оно и было на самом деле.

Наверное, когда я задумался над этим, я остановился, и мне в спину тут же кто-то врезался. Только на этот раз это был не таран, а что-то более схожее с цунами. Мы столкнулись со всей силы. В тот момент, когда мы соприкоснулись, над нами замкнуло лампочку, и искры брызгами посыпались на наши головы.

Я отступил. Она – нет.

- Итан, ты пытаешься меня убить второй раз за два дня? – в комнате повисла гробовая тишина.

- Что? – я еле выговаривал слова.

- Я спросила: ты снова пытаешься меня убить?

- Я не знал, что ты здесь.

- То же самое ты мне и прошлой ночью ответил.

Прошлой ночью. Два слова, которые в Джексоне могут перевернуть твою жизнь с ног на голову. И не смотря на то, что вокруг горело еще много ламп, меня не покидало ощущение, что мы стоим в круге света в окружении зрителей. Я почувствовал, что начинаю краснеть.

- Извини. То есть, привет, - промямлил я, как идиот. Она удивилась, но пошла дальше, бросила сумку на ту парту, за которой сидела в течение всей недели, прямо перед миссис Инглиш. На сторону здорового глаза.

Я усвоил урок. Никто не смеет говорить Лене Дюкейн, где ей сидеть, а где нет. Что бы вы ни думали о Равенвудах, этого у нее не отнять. Я скользнул на свое место рядом с ней на Запретной территории. Как и всю неделю до этого. Просто в этот раз она со мной заговорила, и это каким-то образом все изменило. Стало не то, что бы плохо, а просто страшно.

Она чуть было не улыбнулась, но сдержала себя. Я думал, что бы такого сказать интересного или хотя бы не глупого. Но прежде чем хоть что-то успело прийти мне в голову, ко мне подсела Эмили, а Иден Вестерли и Шарлота Чейз сели рядом с ней. На шесть рядов ближе, чем обычно. Даже то обстоятельство, что я сидел на Стороне здорового глаза, сегодня меня не спасло.

Миссис Инглиш с подозрением посмотрела в нашу сторону.

- Эй, Итан, – Иден повернулась в мою сторону и улыбнулась, как будто я участвовал в их маленькой игре. – Как жизнь?

Меня не удивило, что Иден последовала за Эмили. Иден была одной из тех симпатичных девчонок, которые немного не дотягивали до уровня Саванны. Иден и в жизни, и в команде поддержки всегда была на твердом втором месте. Не основа, не летун, иногда она вообще не попадала в программу, но Иден никогда не оставляла попыток прорваться. Она старалась выделиться, как бы смешно это не звучало. В Джексоне никто не выделялся.

- Нам не понравилось, что ты тут сидишь в одиночестве, - захихикала Шарлота. Если Иден была второй, то Шарлота была третьей. Она была такой, какой ни один уважающий себя чирлидер в Джексоне не позволит себе быть, она была пухленькой. Ей никак не удавалось отделаться от детского жирка, и хотя она постоянно сидела на диетах, она не могла избавиться от этих лишних десяти фунтов. Она не виновата, она очень старалась - скушала пирог, а корочку отложила, заказала двойной бисквит и полпорции подливки.

- Может ли быть еще что-нибудь скучнее этой книги? – Эмили даже не смотрела в мою сторону. Она метила территорию. Пусть она меня и бросила, но она определенно не желала видеть племянницу Старика Равенвуда неподалеку от меня. – Как будто мне может быть интересна книга о городишке, полном умственно-отсталых. У нас своих хватает.

Эбби Портер, которая всегда сидела на Стороне здорового глаза, села рядом с Леной и робко улыбнулась. Лена улыбнулась в ответ и, казалось, что она хочет сказать что-то дружелюбное, но в ту же секунду Эмили пронзила Эбби взглядом, говорившим, что южное гостеприимство на Лену не распространяется. Игнорировать Эмили Ашер было подобно публичному самоубийству. Эбби мигом вытащила папку Студенческого Совета и уткнулась в нее, избегая Лену. Сигнал получен.

Эмили развернулась к Лене и окинула ее оценивающим взглядом от самой макушки неосветленных волос, до незагорелого лица и кончиков неокрашенных в розовый цвет ногтей. Иден и Шарлота развернулись лицом к Эмили так, будто Лены не существовало вовсе. Вот он – холодный прием – не выше минус пятнадцати по Цельсию.

Лена открыла свою потрепанную тетрадь и начала писать. Эмили вынула телефон и погрузилась в набор текста. Я посмотрел в свою тетрадь, где между страниц был припрятан комикс про Серебряного Серфера, это было гораздо труднее провернуть, сидя на передних рядах.

- Итак, дамы и господа, раз уж остальные лампы в рабочем состоянии, то вам не повезло. Надеюсь, все читали прошлым вечером, – миссис Инглиш что-то усердно писала на доске. – Давайте обсудим проблемы социального неравенства в пределах небольшого города.

 

Стоило все-таки просветить миссис Инглиш, что посередине класса происходит кое-что похлеще социального неравенства в небольших городах - Эмили планировала крупномасштабное нападение.

- Кто мне ответит, почему Аттикус пожелал защищать Тома Робинсона, не смотря на царившее малодушие и расизм?

- Уверена, Лена Равенвуд знает,- сказала Иден миссис Инглиш с невинной улыбкой. Лена посмотрела в свою тетрадь, но не произнесла ни слова.

- Заткнись, - прошептал я громче, чем следовало. – Ты знаешь, что это не ее фамилия.

- А почему бы и нет. Она же с психом живет, - сказала Шарлота.

- Осторожнее. Ходят слухи, что эти двое встречаются, - Эмили пустила в ход тяжелую артиллерию.

- Довольно, - миссис Инглиш зыркнула на нас своим здоровым глазом, и мы дружно замолчали.

Лена пошевелилась на стуле, и его ножки противно заскрипели по полу. Я подался чуть вперед на своем, пытаясь образовать своеобразную стену между Леной и Эмили, как будто я физически мог отражать их комментарии.

Ты не можешь.

Что? Я выпрямился, ошарашенный, огляделся вокруг, но со мной никто не разговаривал; никто вообще не разговаривал. Я взглянул на Лену. Она все еще смотрела в свою тетрадь. Просто супер. Мало мне было видеть сны о существующей девушке и слышать несуществующие песни. Теперь я еще и голоса слышу.

Похоже, все, что касалось Лены, касалось и меня. В какой-то степени я чувствовал себя ответственным. Если бы не я, Эмили и другие не проявляли бы такую яростную ненависть.

Ошибаешься.

Снова. Голос был настолько тихим, что я с трудом разбирал слова. Такое чувство, что он раздавался откуда-то из подсознания.

Иден, Шарлота и Эмили продолжали прожигать ее глазами, но Лена и глазом не вела, словно она нашла способ отражать огонь, пока писала в своей тетради.

- Харпер Ли говорил, что невозможно до конца понять человека, не побывав на его месте. Как вы думаете? Кто ответит?

Харпер Ли никогда не жил в Гатлине.

Я огляделся, сдерживая смешок. Эмили смотрела на меня как на ненормального.

Лена подняла руку.

– Думаю, это значит, что каждому человеку сначала стоит дать шанс, прежде чем ненавидеть его без причины. Ты так не считаешь, Эмили? – Она посмотрела на Эмили и улыбнулась.

- Ты, мелкий фрик, - прошипела Эмили.

Ты даже не представляешь.

Я внимательнее пригляделся к Лене. Тетрадь она отодвинула и теперь рисовала на своей руке. Мне даже смотреть не надо было, чтобы догадаться, что она пишет. Еще одно число. 151. Мне было любопытно, что же они означают, и почему их нельзя написать в тетради. Я опять уставился в Серебряного Серфера.

- Давайте поговорим о Страшиле Рэдли. Что заставило вас поверить, что именно он оставлял подарки для детей Финча?

- Да он как Старик Равенвуд. Хотел, наверное, заманить тех детей в свой дом, чтобы потом их там убить, - прошептала Эмили, достаточно громко, чтобы было слышно Лене, но довольно тихо, чтобы не услышала миссис Инглиш. – Потом она сует трупы в свой катафалк и везет черт знает куда, чтобы там похоронить.

Заткнись.

Я снова услышал голос в моей голове и на этот раз что-то еще. Едва слышимый треск.

- И у него такое странное имя, типа Страшилы Рэдли. Напомни, какое?

- Верно, жуткое библейское имя, которым уже никого не называют.

Я замер. Я понимал, что они говорят о Старике Равенвуде, но они и Лену задевали.

- Эмили, почему бы тебе не отвалить, - выпалил я.

Ее глаза сузились:

– Он фрик. Они все такие, и всем об этом известно.

Я сказала, заткнись.

Треск становился все громче, и уже больше походил на звук чего-то раскалывающегося. Я огляделся. Откуда этот звук? И что самое странное, кажется, никто больше не слышит его – так же как и голос.

Лена смотрела прямо, но ее скулы были сжаты, а сама она неестественно сконцентрировалась на какой-то точке в начале класса, как будто кроме нее она больше ничего не видела.

Казалось, что комната сжимается и становится меньше.

Я снова услышал движение Лениного стула по полу. Она встала со своего места и подошла к стеллажу с книгами возле окна. Скорее всего, она притворялась, что точит свой карандаш, чтобы избежать неизбежного – Джексоновского суда присяжных. Послышался звук точилки.

- Мельхиседек, точно.

Прекрати.

Я все еще слышал звук точащегося карандаша в точилке.

- Моя бабушка говорит, что это проклятое имя.

Прекрати, прекрати, прекрати.

- Ему идет.

ХВАТИТ!

В этот раз голос был настолько громким, что я зажал уши. Точилка замолчала. В воздух ринулись осколки стекла из распахнувшегося непонятно отчего окна – окна, которое было как раз напротив нашего ряда, рядом с тем местом, где стояла Лена, точившая карандаш. Ряда, на котором сидели Шарлота, Иден, Эмили и я. Они завизжали и нырнули вниз на своих сиденьях. Вот тут-то до меня дошло, откуда шел тот треск. Давление. Крохотные трещины расползались по стеклу, как пальцы, пока окно не лопнуло, будто по нему снаружи ударила ветка дерева.

Начался хаос. Девчонки визжали. Все в классе подскочили со своих мест. Даже я подпрыгнул.

- Без паники. Все в порядке? – сказала миссис Инглиш, пытаясь взять ситуацию под контроль.

Я повернулся к точилке. Мне надо было убедиться, что с Леной все в порядке. Это было не так. Она стояла у разбитого окна, посреди осколков, перепуганная до смерти. Ее лицо было бледнее обычного, а глаза стали еще больше и зеленее. Как прошлой ночью под дождем. Но выглядели они иначе. В них был страх. Больше она не казалась такой храброй. Она зажимала себе руку. Рука была порезана, из нее текла кровь. Красные капли падали на линолеум.

Я не хотела...

Это она разбила стекло? Или она порезалась его осколками, когда оно разлетелось?

- Лена...

Она вылетела из кабинета, прежде чем я успел спросить, все ли с ней в порядке.

- Вы видели это? Она разбила окно! Она швырнула в него что-то, когда подошла туда!

- Она врезала кулаком в окно. Я своими глазами видела!

- Тогда почему она не истекала кровью?

- А ты что, из отдела расследований? Она пыталась убить нас.

- Я сейчас же звоню своему папочке. Она сумасшедшая, как ее дядя!

Они орали, как стая разъяренных уличных кошек. Миссис Инглиш попыталась призвать всех к порядку, но это было за гранью возможного.

- Так, успокоились все. Нет причин для паники. Всякое бывает. Произошедшее вполне можно объяснить не более чем старым окном и порывом ветра.

Конечно же, в это никто не поверил. Больше похоже на племянницу Старика Равенвуда и грозу. Зеленоглазый шторм, который только что обрушился на город. Ураган Лена.

Одно можно было сказать точно. Погода изменилась полностью. Такого урагана в Гатлине еще не видели.

А она, наверное, даже и не заметила, что за окном идет дождь.

 

Глава 6