Эпоха «застоя» и создание номенклатуры.

Хотя у сменивших Хрущева руководителей имелись разногласия, в главном они были едины. Нужно было укреплять власть и спокойно наслаждаться достигнутым положением. Позже они окончательно уверились в том, что пытаться перестроить систему очень опасно и хлопотно. Лучше ничего не трогать. Именно в эту эпоху и завершилось складывание гигантской бюрократической машины социализма, наглядно проявились и все ее коренные пороки. Постепенно были отменены некоторые мероприятия Хрущева, которые в той или иной мере ограничивали номенклатуру, были восстановлены отраслевые министерства.

Политическая жизнь теперь проходила гораздо спокойнее и еще более тайно, чем прежде. Используя свое положение Генерального секретаря (генсека), Л. И. Брежнев, который не казался лидером, стал главным руководителем. Еще раз стало ясно, что в условиях господства КПСС должность генсека ЦК – ключевая. Именно с ее помощью и Сталин, и Хрущев сумели «забрать» власть у своих более выдающихся соратников.

За годы брежневского правления положение правящего слоя укрепилось, выросло и его благосостояние. Номенклатура по-прежнему являлась кастой, у которой все было специальное: квартиры, дачи, загранпоездки, лечебницы и т. п. Она не знала дефицита, так как приобретала товары также в спецмагазинах. Поэтому-то власть имущие были особенно заинтересованы в низких ценах: чем труднее было купить что-то рядовому гражданину, тем полновеснее был рубль номенклатурщика.

Номенклатура не представляла собой полностью изолированный слой от народа. Скорее, это были многочисленные концентрические круги, и чем ближе каждый из них стоял к населению, тем имел меньше возможностей. Соответственно все большее число должностей и профессий становилось привилегией номенклатуры, например преподаватели высших учебных заведений. А защита кандидатской диссертации стала обставляться такими сложными правилами, рекомендациями, направлениями, что очень напоминала мучительный путь средневекового ученика в мастера.

Высшие слои номенклатуры теперь все реже пополнялись выходцами из низших, по большей части эти должности открывались лишь для родных и близких высоких руководителей. Таков, например, путь зятя Брежнева Чурбанова, который из обычного офицера стал генералом и замминистра МВД. Зато уже попавшие в соответствующий круг гораздо реже стали выводиться из него: их как бы передвигали из одного руководящего места в другое. Из-за любви номенклатуры к «теплым местечкам» число чиновников в стране росло гораздо быстрее общего числа работающих.

Для отношений внутри номенклатурной системы характерными были чинопочитание, взяточничество и разные «подарки», вытеснение талантливых людей, втирание очков начальству, назначение на должности только своих (а в некоторых, особенно нерусских, республиках продажа должностей) и т. п. Несмотря на неподсудность высших руководителей обычным законам, все равно нередко вспыхивали различные скандальные дела, которых замять не удавалось, типа «большого икорного дела», когда высокопоставленные чиновники министерства рыбного хозяйства нелегально продавали за границу черную икру.

Брежневская эпоха, бесспорно, «золотой век» номенклатуры. Но он окончился, как только производство и потребление окончательно зашли в тупик.

Эпоху Брежнева позже назвали «застойным периодом». Однако «застой» начался не сразу. Напротив, в 1965 г. провозгласили экономическую реформу, задуманную еще при Хрущеве. Суть ее была в том, чтобы дать предприятиям больше свободы, заставить их бороться за увеличение прибыли и рентабельности, увязать результаты труда и заработка (для этого часть прибыли оставляли предприятиям, чтобы выплачивать премии и др.).

Реформа дала некоторые плоды, оживила экономику. Положительно сказалось в сельском хозяйстве повышение закупочных цен. Однако очень скоро выявился ограниченный ее характер. Углубление же преобразований означало ослабление власти номенклатуры, на что она идти не желала. Поэтому постепенно все вернулось на прежнее место. План, валовые показатели оставались главными. Отраслевые министерства продолжали забирать всю прибыль у тех, кто работал лучше, и делить все по своему усмотрению.

Главной причиной неудачи реформы являлась сама суть советской модели социализма (в отличие от югославской, венгерской или китайской): жесткая концентрация всех ресурсов в центре, гигантская система перераспределения. У власти находились чиновники, которые видели свое назначение в том, чтобы планировать за всех, распределять и контролировать. И они не желали уменьшить свою власть. Подоплекой же этой системы являлось господство ВПК. Сделать этот сектор рыночным не представлялось возможным.

Главным заказчиком и потребителем оружия было само государство, которое средств на него не жалело. К «оборонке» было привязано огромное число предприятий тяжелой и даже легкой промышленности, работавших в обстановке секретности. Ни о каком хозрасчете здесь и речи быть не могло. А для того чтобы облегчить бремя военных расходов, государство все лучшее направляло в ВПК. Поэтому оно не желало разрешить свободную продажу сырья, материалов, энергии, свободного передвижения работников определенной квалификации. А без этого о каком рынке можно говорить. Вот и оставались все предприятия накрепко привязанными контролирующими и планирующими органами друг к другу без возможности самим искать партнеров, решать, что и сколько производить.

Производство гораздо больше подчинялось удобству планирования и контроля со стороны чиновников, чем интересам потребителя или величине прибыли. Оно должно было, по мысли плановиков, постоянно расти, причем «от достигнутого», т. е. от показателей предыдущего периода. В результате часто росло в основном военное или ненужное производство. Затраты на такой рост становились все значительнее, экономика все больше носила «затратный» характер. По сути, рост шел ради роста. Но страна уже не в состоянии была отдавать за него все больше средств. Он стал замедляться, пока не достиг почти нуля. Наступал, действительно, «застой» в экономике, а с ним и кризис системы. Возвращаясь к причинам неудач реформы, скажем, что главной возможностью отказаться от нее стали доходы от нефти. Советский Союз активно осваивал месторождения нефти и газа в Сибири, на Севере (а также и других полезных ископаемых на гигантских просторах Востока, Севера, Казахстана и т. п.). С начала 70-х годов мировые цены на нефть выросли во много раз. Это дало СССР огромный приток валюты. Вся внешняя торговля перестроилась: главными стаьями экспорта стали нефть, газ и другое сырье (а также и оружие), основным импортом – машины, оборудование, товары для населения и продовольствие. Разумеется, валюту активно тратили на подкуп зарубежных партий и движений, шпионаж и разведку, поездки за рубеж и пр. и пр. Таким образом, руководство по­лучило мощный источник поддержания системы без изменений. Поток нефтедолларов окончательно похоронил экономическую реформу. Импорт зерна, мяса и др. позволил сохранить убыточную колхозно-совхозную систему. Между тем, несмотря на все усилия и гигантские затраты, результаты в сельском хозяйстве были еще плачевнее, чем в промышленности.

С 50-х годов в мире началась научно-техническая революция (НТР), связанная с внедрением электроники, искусственных материалов, автоматики и т. п. Мы никак не могли уменьшить технологический разрыв с Западом. Соревнование с ним удавалось выдержать лишь в военной сфере путем непомерного напряжения сил и промышленного шпионажа. Постоянные разговоры о «соединении преимуществ социализма с достижениями НТР» лишь подчеркивали нашу отсталость. При планировании предприятия не имели никаких стимулов к техническому прогрессу, изобретатели лишь досаждали руководителям. В этих условиях брежневская команда решила, что экспорт нефти может решить и проблему отсталости. Страна стала резко увеличивать закупки современного оборудования за рубежом. Только за 4 года с 1972 по 1976 импорт западной техники вырос в 4 (!) раза. Таким образом, власть сумела несколько повысить производительность труда, увеличить производство, наладить выпуск многих современных товаров. Но этим она полностью развратила наших хозяйственников, снизила и без того низкий технический уровень инженеров, загнала в угол своих конструкторов.

К началу 80-х годов страна исчерпала возможности роста за счет привлечения новых рабочих, освоения новых месторождений, строительства предприятий. Когда мировые цены на нефть резко пошли на снижение, это означало кризис всей социалистической системы. Она слишком привыкла к нефтедолларам.