Партия большевиков в борьбе за коллективизацию сельского хозяйства

(1930–1934 годы)

 

Международная обстановка в 1930–1934 годах. Экономический кризис в капиталистических странах. Захват Японией Манчжурии. Приход фашистов к власти в Германии. Два очага войны.

 

В то время как СССР добился серьезных успехов в социалистической индустриализации страны и быстрыми темпами развивал промышленность, в странах капитализма разразился в конце 1929 и стал углубляться в последующие три года небывалый еще по разрушительной силе мировой экономический кризис. Промышленный кризис переплелся с сельскохозяйственным, аграрным кризисом, и это еще больше ухудшало положение капиталистических стран.

В то время как в СССР промышленность за три кризисных года (1930–1933) выросла более, чем вдвое и составляла в 1933 году 201 процент в сравнении с уровнем 1929 года, промышленность США упала к концу 1933 года до 65 процентов от уровня 1929 года, промышленность Англии – до 86 процентов, промышленность Германии – до 66 процентов, промышленность Франции – до 77 процентов.

Это обстоятельство лишний раз демонстрировало преимущество социалистической системы хозяйства перед системой капиталистической. Оно показывало, что страна социализма является единственной страной в мире, свободной от экономических кризисов.

В результате мирового экономического кризиса 24 миллиона безработных были обречены на голод, нищету, мучения. От аграрного кризиса страдали десятки миллионов крестьян.

Мировой экономический кризис еще больше обострил противоречия между империалистическими государствами, между странами‑победительницами и странами‑побежденными, между империалистическими государствами и колониальными и зависимыми странами, между рабочими и капиталистами, между крестьянами и помещиками.

Тов. Сталин указывал в своем отчетном докладе на XVI съезде партии, что буржуазия будет искать выхода из экономического кризиса, с одной стороны, – в подавлении рабочего класса путем установления фашистской диктатуры, то есть диктатуры наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов капитализма, с другой стороны – в развязывании войны за передел колоний и сфер влияния за счет интересов слабо защищенных стран.

Так оно и произошло.

В 1932 году усилилась угроза войны со стороны Японии. Японские империалисты, видя, что европейские державы и США целиком поглощены своими внутренними делами в связи с экономическим кризисом, решили воспользоваться случаем и сделать попытку нажать на слабо защищенный Китай, подчинить его себе и стать там господами положения. Не объявляя войны Китаю и мошеннически используя ими же созданные «местные инциденты», японские империалисты воровским образом ввели войска в Манчжурию. Японские войска полностью захватили Манчжурию, подготовляя себе удобные позиции для захвата Северного Китая и нападения на СССР. Чтобы развязать себе руки, Япония вышла из Лиги Наций и стала усиленно вооружаться.

Это обстоятельство толкнуло США, Англию, Францию на усиление своих военно‑морских вооружений на Дальнем Востоке. Япония явно преследовала цель – подчинить себе Китай и вышибить оттуда европейско‑американские империалистические державы. Последние ответили на это усилением своих вооружений.

Но Япония ставила себе и другую цель – захватить советский Дальний Восток. Понятно, что СССР не мог пройти мимо такой опасности и стал усиленно укреплять обороноспособность Дальневосточного края.

Таким образом, благодаря японским фашизированным империалистам, на Дальнем Востоке образовался первый очаг воины.

Экономический кризис обострил противоречия капитализма не только на Дальнем Востоке. Он обострил их также в Европе. Затянувшийся кризис промышленности и сельского хозяйства, громадная безработица и возросшая необеспеченность неимущих классов усилили недовольство рабочих и крестьян. Недовольство перерастало в революционное возмущение рабочего класса. Недовольство особенно усилилось в Германии, – в стране, экономически истощенной войной, контрибуциями в пользу англо‑французских победителей и экономическим кризисом, где рабочему классу приходилось изнывать под ярмом своей и иностранной, англо‑французской буржуазии. Об этом красноречиво говорило шесть миллионов голосов, полученных германской компартией на последних выборах в рейхстаг перед приходом к власти фашистов. Германская буржуазия видела, что буржуазно‑демократические свободы, сохранившиеся в Германии, могут сыграть с ней злую шутку, что рабочий класс может использовать эти свободы для развертывания революционного движения. Поэтому она решила, что для сохранения в Германии власти буржуазии есть только одно средство – уничтожить буржуазные свободы, свести к нулю парламент (рейхстаг) и установить террористическую буржуазно‑националистическую диктатуру, способную подавить рабочий класс и найти себе базу среди реваншистски настроенных мелкобуржуазных масс. И она призвала к власти партию фашистов, именующую себя для обмана народа партией национал‑ социалистов, хорошо зная, что партия фашистов является, во‑первых, наиболее реакционной и враждебной рабочему классу частью империалистической буржуазии, и, во‑вторых, – наиболее реваншистской партией, способной увлечь за собой миллионные массы националистически настроенной мелкой буржуазии. В этом ей помогли предатели рабочего класса – лидеры германской социал‑демократии, расчистившие своей соглашательской политикой дорогу для фашизма.

Таковы были условия, определившие получение власти германскими фашистами в 1933 году.

Анализируя события в Германии, тов. Сталин говорил в своем отчетном докладе на XVII съезде партии:

«Победу фашизма в Германии нужно рассматривать не только как признак слабости рабочего класса и результат измен социал‑демократии рабочему классу, расчистившей дорогу фашизму. Ее надо рассматривать также как признак слабости буржуазии, как признак того, что буржуазия уже не в силах властвовать старыми методами парламентаризма и буржуазной демократии, ввиду чего она вынуждена прибегнуть во внутренней политике к террористическим методам управления…» (Сталин, Вопросы ленинизма, стр.545).

Свою внутреннюю политику германские фашисты ознаменовали поджогом рейхстага, зверским подавлением рабочего класса, уничтожением организаций рабочего класса, уничтожением буржуазно‑демократических свобод. Свою внешнюю политику – выходом из Лиги Наций и открытой подготовкой к войне за насильственный пересмотр границ европейских государств в пользу Германия.

Таким образом, благодаря германским фашистам, в центре Европы образовался второй очаг войны.

Понятно, что СССР не мог пройти мимо такого серьезного факта. И он стал зорко следить за ходом событий на Западе, укрепляя обороноспособность страны на ее западных границах.

 

От политики ограничения кулацких элементов к политике ликвидации кулачества, как класса. Борьба с искривлениями политики партии в колхозном движении. Наступление против капиталистических элементов по всему фронту. XVI съезд партии.

 

Массовое вступление крестьян в колхозы, развернувшееся в 1929‑30 годах, явилось результатом всей предыдущей работы партии и правительства. Рост социалистической индустрии, начавшей массовую выработку тракторов и машин для сельского хозяйства; решительная борьба с кулачеством во время хлебозаготовительных кампаний 1928 и 1929 годов; рост сельскохозяйственной кооперации, которая постепенно приучала крестьянина к коллективному хозяйству; хороший опыт первых колхозов и совхозов, – все это подготовило переход к сплошной коллективизации, вступление крестьян в колхозы целыми селами, районами, округами.

Переход к сплошной коллективизации происходил не в порядке простого и мирного вступления в колхозы основных масс крестьянства, а в порядке массовой борьбы крестьян против кулачества. Сплошная коллективизация означала переход всех земель в районе села в руки колхоза, но значительная часть этих земель находилась в руках кулаков, – поэтому крестьяне сгоняли кулаков с земли, раскулачивали их, отбирали скот, машины и требовали от Советской власти ареста и выселения кулаков.

Сплошная коллективизация означала, таким образом, ликвидацию кулачества.

Это была политика ликвидации кулачества, как класса, на основе сплошной коллективизации.

К этому времени в СССР уже имелась достаточная материальная база для того, чтобы покончить с кулачеством, сломить его сопротивление, ликвидировать его, как класс, и заменить его производство производством колхозов и совхозов.

Еще в 1927 году кулаки производили более 600 миллионов пудов хлеба, из коих товарного хлеба давали около 130 миллионов пудов. Колхозы же и совхозы могли дать в 1927 году только 35 миллионов пудов товарного хлеба. В 1929 году, благодаря твердому курсу большевистской партии на развитие совхозов и колхозов и успехам социалистической индустрии, снабжавшей деревню тракторами и сельхозмашинами, колхозы и совхозы выросли в серьезную силу. Уже в этом году колхозы и совхозы производили не менее 400 миллионов пудов хлеба, из коих товарного хлеба давали уже больше 130 миллионов пудов, то есть больше, чем кулаки в 1927 году. А в 1930 году колхозы и совхозы должны были дать и действительно дали товарного хлеба более 400 миллионов пудов, то есть несравненно больше, чем давало кулачество в 1927 году.

Таким образом, передвижка классовых сил в экономике страны и наличие материальной базы, необходимой для того, чтобы заменить кулацкое хлебное производство производством колхозов и совхозов, дали возможность большевистской партии перейти от политики ограничения кулачества к новой политике, к политике ликвидации кулачества, как класса, на основе сплошной коллективизации.

До 1929 года Советская власть проводила политику ограничения кулачества. Советская власть обкладывала кулака повышенным налогом, требовала от него продажи хлеба государству по твердым ценам, ограничивала до известных размеров кулацкое землепользование законом об аренде земли, ограничивала размеры кулацкого хозяйства законом о применении наемного труда в единоличном крестьянском хозяйстве. Но она не вела еще политики ликвидации кулачества, ибо законы об аренде земли и найме труда допускали существование кулачества, а запрещение раскулачивания давало на этот счет известную гарантию. Такая политика вела к тому, что задерживался рост кулачества, вытеснялись и разорялись отдельные слои кулачества, не выдержавшие этих ограничений. Но она не уничтожала хозяйственных основ кулачества, как класса, она не вела к ликвидации кулачества. Это была политика ограничения, а не ликвидации кулачества. Она была необходима до известного времени, пока колхозы и совхозы были еще слабы и не могли заменить кулацкое хлебное производство своим собственным производством.

В конце 1929 года, в связи с ростом колхозов и совхозов, Советская власть сделала крутой поворот от такой политики. Она перешла к политике ликвидации, к политике уничтожения кулачества, как класса. Она отменила законы об аренде земли и найме труда, лишив, таким образом, кулачество и земли и наемных работников. Она сняла запрет с раскулачивания. Она разрешила крестьянам конфисковать у кулачества скот, машины и другой инвентарь в пользу колхозов. Кулачество было экспроприировано. Оно было экспроприировано так же, как в 1918 году были экспроприированы капиталисты в области промышленности, с той, однако, разницей, что средства производства кулачества перешли на этот раз не в руки государства, а в руки объединенных крестьян, в руки колхозов.

Это был глубочайший революционный переворот, скачок из старого качественного состояния общества в новое качественное состояние, равнозначный по своим последствиям революционному перевороту в октябре 1917 года.

Своеобразие этой революции состояло в том, что она была произведена сверху, по инициативе государственной власти, при прямой поддержке снизу со стороны миллионных масс крестьян, боровшихся против кулацкой кабалы, за свободную колхозную жизнь.

Она, эта революция, одним ударом разрешила три коренных вопроса социалистического строительства:

а) Она ликвидировала самый многочисленный эксплуататорский класс в нашей стране, класс кулаков, оплот реставрации капитализма;

б) Она перевела с пути единоличного хозяйства, рождающего капитализм, на путь общественного, колхозного, социалистического хозяйства самый многочисленный трудящийся класс в нашей стране, класс крестьян;

в) Она дала Советской власти социалистическую базу в самой обширной и жизненно необходимой, но и в самой отсталой области народного хозяйства – в сельском хозяйстве.

Тем самым были уничтожены внутри страны последние источники реставрации капитализма и вместе с тем были созданы новые, решающие условия, необходимые для построения социалистического народного хозяйства.

Обосновывая политику ликвидации кулачества, как класса, и отмечая результаты массового движения крестьян за сплошную коллективизацию, тов. Сталин писал в 1929 году:

«Рушится и превращается в прах последняя надежда капиталистов всех стран, мечтающих о восстановлении капитализма в СССР, – «священный принцип частной собственности». Крестьяне, рассматриваемые ими, как материал, унаваживающий почву для капитализма, массами покидают хваленое знамя «частной собственности» и переходят на рельсы коллективизма, на рельсы социализма. Рушится последняя надежда на восстановление капитализма» (Сталин, Вопросы ленинизма, стр.296).

Политика ликвидации кулачества, как класса, была закреплена в историческом постановлении ЦК ВКП(б) от 5 января 1930 года «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству». Постановление полностью учитывало разнообразие условий в различных районах СССР, неодинаковую степень подготовленности к коллективизации в различных областях СССР.

Были установлены различные темпы коллективизации. ЦК ВКП(б) разбил области СССР с точки зрения темпов коллективизации на три группы.

К первой группе были отнесены важнейшие зерновые районы, наиболее подготовленные к коллективизации, имевшие больше тракторов, больше совхозов, больше опыта в борьбе с кулачеством в прошедших хлебозаготовительных кампаниях, – северный Кавказ (Кубань, Дон, Терек), средняя Волга, нижняя Волга. Для этой группы зерновых районов ЦК предлагал закончить в основном коллективизацию весной 1931 года.

Вторая группа зерновых районов, куда входили Украина, Центрально‑Черноземная область, Сибирь, Урал, Казахстан и другие зерновые районы, могла закончить в основном коллективизацию весной 1932 года.

Остальные области, края и республики (Московская область, Закавказье, Средне‑Азиатские республики и т. д.) могли растянуть сроки коллективизации до конца пятилетки, то есть до 1933 года.

ЦК партии признал необходимым в связи с растущими темпами коллективизации еще более ускорить строительство заводов, производящих тракторы, комбайны, тракторный прицепной инвентарь и т. п. Одновременно ЦК требовал дать «решительный отпор тенденциям недооценки роли конной тяги на данной стадии колхозного движения, тенденциям, ведущим к разбазариванию и распродаже лошадей».

Вдвое увеличивались кредиты колхозам на 1929‑30 годы (до 500 миллионов рублей).

Предлагалось обеспечить колхозы проведением землеустройства за счет государства.

В постановлении давалось важнейшее указание, что главной формой колхозного движения на данном этапе является сельскохозяйственная артель, в которой коллективизируются лишь основные средства производства.

ЦК со всей серьезностью предостерегал партийные организации «против какого бы то ни было «декретирования» сверху колхозного движения, могущего создать опасность подмены действительно социалистического соревнования по организации колхозов игрою в коллективизацию» (ВКП(б) в резолюциях, ч. II. стр.662).

Это постановление ЦК внесло ясность в дело проведении в жизнь новой политики партии в деревне.

На основе политики ликвидации кулачества и установления сплошной коллективизации развернулось мощное колхозное движение. Крестьяне целыми селами и районами вступали в колхозы и сметали с пути кулачество, освобождаясь от кулацкой кабалы.

Но наряду с громадными успехами коллективизации вскоре стали обнаруживаться и недочеты в практике партийных работников, искривления партийной политики по колхозному строительству. Несмотря на предупреждение ЦК против чрезмерного увлечения успехами коллективизации, многие партийные работники стали искусственно форсировать коллективизацию, не считаясь с условиями места и времени, не считаясь со степенью подготовленности крестьян к вступлению в колхозы.

Обнаружилось, что нарушался принцип добровольности в колхозном строительстве. В ряде районов добровольность заменялась принуждением к вступлению в колхозы под угрозой «раскулачивания», лишения избирательных прав и т. д.

В ряде районов подготовительная работа и терпеливое разъяснение основ партийной политики в области коллективизации подменялись бюрократическим, чиновничьим декретированием сверху раздутых цифровых данных о якобы созданных колхозах, искусственным вздуванием процента коллективизации.

Вопреки указаниям ЦК о том, что основным звеном колхозного движения является сельскохозяйственная артель, в которой обобществляются только основные средства производства, в ряде мест совершалось головотяпское перескакивание через артель к коммуне, проводилось обобществление жилых построек, нетоварного молочного и мелкого скота, домашней птицы и т. д.

Руководящие работники некоторых областей, увлеченные первыми успехами коллективизации, нарушили прямые указания ЦК о темпах и сроках коллективизации. Московская область в погоне за дутыми цифрами стала ориентировать своих работников на окончание коллективизации весной 1930 года, хотя в ее распоряжении было не менее трех лет (конец 1932 года). Еще более грубое нарушение было допущено в Закавказьи, в Средней Азии.

Кулаки и их подголоски, используя эти перегибы в провокационных целях, выступали с предложениями вместо сельскохозяйственных артелей организовать коммуны, немедленно обобществить жилые постройки, мелкий скот, домашнюю птицу. Одновременно кулачество вело агитацию за убой скота перед вступлением в колхозы, убеждая крестьян, что в колхозе скот «все равно отберут». Классовый враг рассчитывал, что перегибы и ошибки, допущенные местными организациями при коллективизации, озлобят крестьянство, вызовут мятежи против Советской власти.

В результате допущенных партийными организациями ошибок и прямых провокационных действий классового врага, во второй половине февраля 1930 года на фоне общих несомненных успехов коллективизации в ряде районов появились опасные признаки серьезного недовольства крестьянства. Кое‑где кулакам и их агентам удалось даже подбить крестьян на прямые антисоветские выступления.

Центральный Комитет партия, получив ряд тревожных сигналов об искривлениях партийной линии, грозивших срывом коллективизации, немедленно стал выправлять положение, стал поворачивать партийные кадры на путь скорейшего исправления допущенных ошибок. 2 марта 1930 года по решению ЦК была опубликована статья тов. Сталина «Головокружение от успехов». В этой статье делалось предупреждение всем тем, кто, увлекаясь успехами коллективизации, впал в грубые ошибки и отступил от линии партии, всем тем, кто пытался переводить крестьян на колхозный путь мерами административного нажима. В статье со всей силой подчеркивался принцип добровольности колхозного строительства и указывалось на необходимость учитывать разнообразие условий в различных районах СССР при определении темпов и методов коллективизации. Тов. Сталин напоминал, что основным звеном колхозного движения является сельскохозяйственная артель, в которой обобществляются лишь основные средства производства, главным образом по зерновому хозяйству, и не обобществляются приусадебные земли, жилые постройки, часть молочного скота, мелкий скот, домашняя птица и т. д.

Статья тов. Сталина имела величайшее политическое значение. Эта статья помогла партийным организациям выправить их ошибки и нанесла сильнейший удар врагам Советской власти, надеявшимся на то, что на почве перегибов им удастся восстановить крестьянство против Советской власти. Широкие массы крестьянства убедились, что линия большевистской партии не имеет ничего общего с головотяпскими «левыми» перегибами, допускавшимися на местах. Статья внесла успокоение в крестьянские массы.

Чтобы довести до конца дело исправления перегибов и ошибок, начатое статьей тов. Сталина, ЦК ВКП(б) решил еще раз ударить по этим ошибкам, опубликовав 15 марта 1930 года постановление «О борьбе с искривлениями партийной линии в колхозном движении».

В этом постановлении подробно разбирались допущенные ошибки, явившиеся результатом отступления от ленинско‑сталинской линии партии, результатом прямого нарушения директив партии.

ЦК указывал, что практика «левых» перегибов является прямой помощью классовому врагу.

ЦК предлагал: «работников, не умеющих или не желающих повести решительную борьбу с искривлениями партийной линии, смещать с постов и заменять другими» (ВКП(б) в резолюциях, ч. II, стр.663).

ЦК обновил руководство некоторых областных и краевых партийных организаций (Московская область, Закавказье), допустивших политические ошибки и не сумевших исправить их.

3 апреля 1930 года была опубликована статья тов. Сталина «Ответ товарищам колхозникам». В ней был показан корень ошибок в крестьянском вопросе и главные ошибки в колхозном движении: неправильный подход к середняку, нарушение ленинского принципа добровольности при построении колхозов, нарушение ленинского принципа учета разнообразия условии в различных районах СССР, перескакивание через артель к коммуне.

В результате всех этих мероприятии партия добилась ликвидации перегибов, допущенных в ряде районов местными работниками.

Нужна была величайшая твердость Центрального Комитета, уменье его пойти против течения, чтобы во‑время повернуть на правильный путь значительную часть партийных кадров, которая, увлекшись успехами, катилась стремглав вниз, в сторону от партийной линии.

Партия добилась того, что искривления партийной линии в колхозном движении были ликвидированы.

На этой основе были закреплены успехи колхозного движения.

На этой основе была создана почва для нового мощного роста колхозного движения.

До перехода партии к политике ликвидации кулачества, как класса, серьезное наступление против капиталистических элементов, имеющее целью их ликвидацию, шло, главным образом, по линии города, по линии промышленности. Сельское хозяйство, село, пока что отставало от промышленности, от города. Ввиду этого наступление имело однобокий, не полный, не всеобщий характер. Но теперь, когда отсталость села стала отходить в прошлое, борьба крестьянства за ликвидацию кулачества обозначилась со всей ясностью, и партия перешла к политике ликвидации кулачества, – наступление против капиталистических элементов приняло всеобщий характер, однобокое наступление перешло в наступление по всему фронту. К моменту созыва XVI съезда партии всеобщее наступление на капиталистические элементы развертывалось уже по всей линии.

XVI съезд партии собрался 26 июня 1930 года. На съезде присутствовало 1.268 делегатов с решающим голосом и 891 с совещательным голосом, представлявших 1.260.874 члена партии и 711.609 кандидатов.

XVI съезд партии вошел в историю партии, как «съезд развернутого наступления социализма по всему фронту, ликвидации кулачества, как класса, и проведения в жизнь сплошной коллективизации» (Сталин).

В политическом отчете ЦК тов. Сталин показал, каких крупных побед добилась большевистская партия, развертывая социалистическое наступление.

В области социалистической индустриализации было достигнуто преобладание удельного веса промышленности во всей валовой продукции народного хозяйства над удельным весом сельского хозяйства. В 1929‑30 хозяйственном году доля промышленности составляла уже не менее 53 процентов валовой продукции всего народного хозяйства, а доля сельского хозяйства – около 47 процентов.

К XV съезду, в 1926‑27 году валовая продукция всей промышленности достигала всего 102,5 процента довоенного уровня, к XVI же съезду, то есть в 1929‑30 году – около 180 процентов довоенного уровня.

Все более укреплялась тяжелая индустрия, – производство средств производства, машиностроение.

«… Мы находимся накануне превращения из страны аграрной в страну индустриальную», – заявил тов. Сталин при бурном одобрении всего съезда.

Однако, высокие темпы развития промышленности, разъяснял тов. Сталин, нельзя было смешивать с уровнем развития промышленности. Несмотря на небывалые темпы развития социалистической индустрии, по уровню развития промышленности мы еще намного отставали от передовых капиталистических стран. Так было с производством электроэнергии, несмотря на колоссальные успехи электрификации в СССР. Так было с производством металла. Производство чугуна в СССР должно было по плану составить в конце 1929‑30 года 5,5 миллиона тонн, тогда как в Германии в 1929 году выплавка чугуна выражалась в 13,4 миллиона тонн, во Франции – в 10,45 миллиона тонн. Чтобы ликвидировать в кратчайший срок нашу технико‑экономическую отсталость, необходимо было дальнейшее ускорение темпов развития нашей промышленности, необходима была самая решительная борьба с оппортунистами, стремившимися снизить темпы развития социалистической промышленности.

«… Люди, болтающие о необходимости снижения темпа развития нашей промышленности, являются врагами социализма, агентами наших классовых врагов», – указывал тов. Сталин (Вопросы ленинизма, стр.369).

После успешного выполнения и перевыполнения плана первого года первой пятилетки в массах зародился лозунг – «выполнить пятилетку в четыре года». По ряду передовых отраслей промышленности (нефтяная, торфяная, общее машиностроение, сельскохозяйственное машиностроение, электротехническая промышленность) выполнение плана шло настолько успешно, что можно было даже осуществить программу пятилетки по этим отраслям в 2 1/2 – 3 года. Это подтверждало полную реальность лозунга «пятилетка в четыре года» и разоблачало оппортунизм маловеров, сомневавшихся в возможности его осуществления.

XVI съезд поручил ЦК партии «обеспечить и в дальнейшем боевые большевистские темпы социалистического строительства, добиться действительного выполнения пятилетки в четыре года».

К XVI съезду партии был достигнут величайший перелом в развитии сельского хозяйства СССР. Широкие массы крестьянства повернули к социализму. На 1 мая 1930 года в основных зерновых районах производящих областей коллективизация охватила 40‑50 процентов крестьянских хозяйств (вместо 2‑3 процентов весной 1928 года). Посевные площади колхозов составили 36 миллионов гектаров.

Таким образом, была перевыполнена та повышенная программа, которая была определена в решении ЦК от 5 января 1930 года (30 миллионов гектаров). Пятилетняя же программа колхозного строительства в течение двух лет была уже перевыполнена более, чем в полтора раза.

Товарная продукция колхозов за три года выросла более, чем в 40 раз. Уже в 1930 году государство получило от колхозов, не считая совхозов, более половины всей товарной продукции зерна в стране.

Это означало, что судьбу сельского хозяйства отныне будут определять не индивидуальные крестьянские хозяйства, а колхозы и совхозы.

Если до массового вступления крестьянства в колхозы Советская власть опиралась, главным образом, на социалистическую промышленность, то отныне она стала опираться также и на быстро растущий социалистический сектор сельского хозяйства, на колхозы и совхозы.

Колхозное крестьянство стало, как указывал XVI съезд партии в одном из своих решений, «действительной и прочной опорой Советской власти».

 

3. Установка на реконструкцию всех отраслей народного хозяйства. Роль техники. Дальнейший рост колхозного движения. Политотделы при машино‑тракторных станциях. Итоги выполнения пятилетки в четыре года. Победа социализма по всему фронту. XVII съезд партии.

 

После того, как выяснилось, что тяжелая индустрия и, особенно, машиностроение, не только созданы и укреплены, но и развиваются дальше довольно быстрым темпом, перед партией встала очередная задача – реконструировать все отрасли народного хозяйства на базе новой, современной техники. Нужно было дать новую, современную технику, новые станки, новые машины – топливной промышленности, металлургии, легкой промышленности, пищевой промышленности, лесной промышленности, военной промышленности, транспорту, сельскому хозяйству. Ввиду колоссального роста спроса на сельхозпродукты и промышленные изделия необходимо было удвоить, утроить выпуск продукции во всех отраслях народного хозяйства. Но добиться этого невозможно было без снабжения заводов и фабрик, совхозов и колхозов достаточным количеством нового, современного оборудования, ибо старое оборудование не в силах было поднять такой рост продукции.

Без реконструкции основных отраслей народного хозяйства невозможно было удовлетворить новые, все более растущие, потребности страны и ее народного хозяйства.

Без реконструкции невозможно было довести до конца наступление социализма по всему фронту, ибо капиталистические элементы города и села нужно было бить и доконать не только новой организацией труда и собственности, но и новой техникой, превосходством своей техники.

Без реконструкции невозможно было догнать и перегнать в технико‑экономическом отношении передовые капиталистические страны, ибо, если с точки зрения темпов развития промышленности СССР превосходил капиталистические страны, то с точки зрения уровня развития промышленности, с точки зрения количества выпускаемой продукции СССР все еще серьезно отставал от них.

Чтобы ликвидировать эту отсталость, нужно было снабдить все наше народное хозяйство новой техникой, нужно было реконструировать все отрасли народного хозяйства на основе новой, современной техники.

Техника приобретала, таким образом, решающее значение.

Препятствием в этом деле служило не столько недостаток новых машин и станков, – ибо машиностроительная промышленность имела возможность дать новое оборудование, – сколько неправильное отношение наших хозяйственников к технике, недооценка роли техники в период реконструкции, пренебрежительное отношение к технике. Наши хозяйственные работники считали, что техника – дело «спецов», дело второстепенное, порученное «буржуазным спецам», что хозяйственники‑коммунисты не обязаны вмешиваться в технику производства, что они должны заниматься не техникой, а более важным делом, а именно – «общим» руководством производством.

Буржуазным «спецам» предоставлялось, таким образом, орудовать делами производства, а хозяйственники‑коммунисты оставляли себе «общее» руководство, подписывание бумаг.

Нечего и доказывать, что при таком отношении к делу «общее» руководство должно было выродиться в болтовню о руководстве «вообще» и в пустое подписывание бумаг, в возню с бумагой.

Понятно, что при таком пренебрежительном отношении к технике со стороны хозяйственников‑коммунистов мы никогда не смогли бы не только перегнать, но и догнать передовые капиталистические страны. Такое отношение к технике, да еще в период реконструкции, обрекало нашу страну на отсталость, а наши темпы развития – на снижение. По сути дела такое отношение к технике прикрывало, маскировало затаенное желание части хозяйственников‑коммунистов – замедлить темпы развития промышленности, снизить их и создать для себя «спокойную обстановку», взвалив ответственность за производство на «спецов».

Необходимо было повернуть хозяйственников‑коммунистов лицом к технике, привить им вкус к технике, показать им, что овладение новой техникой является кровным делом большевиков‑хозяйственников, что без овладения новой техникой мы рискуем обречь свою родину на отсталость, на прозябание.

Это была задача, без разрешения которой нельзя было двигаться вперед.

Серьезнейшую роль в этом отношении сыграло выступление тов. Сталина на первой конференции работников промышленности в феврале 1931 года.

«Иногда спрашивают, говорил тов. Сталин в своем выступлении, нельзя ли несколько замедлить темпы, придержать движение. Нет, нельзя, товарищи! Нельзя снижать темпы!.. Задержать темпы – это значит отстать. А отсталых бьют. Но мы не хотим оказаться битыми. Нет, не хотим!

История старой России состояла, между прочим, в том, что ее непрерывно били за отсталость. Били монгольские ханы. Били турецкие беки. Били шведские феодалы. Били польско‑литовские паны. Били англо‑французские капиталисты. Били японские бароны. Били все – за отсталость…

Мы отстали от передовых стран на 50‑100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут…

Максимум в десять лет мы должны пробежать то расстояние, на которое мы отстали от передовых стран капитализма. Для этого есть у нас все «объективные» возможности. Не хватает только умения использовать по‑настоящему эти возможности. А это зависит от нас. Только от нас! Пора нам научиться использовать эти возможности. Пора покончить с гнилой установкой невмешательства в производство. Пора усвоить другую, новую, соответствующую нынешнему периоду установку: вмешиваться во все. Если ты директор завода – вмешивайся во все дела, вникай во все, не упускай ничего, учись и еще раз учись. Большевики должны овладеть техникой. Пора большевикам самим стать специалистами. Техника в период реконструкции решает все» (Сталин, Вопросы ленинизма, стр. 444–446).

Историческое значение выступления тов. Сталина состояло в том, что оно положило конец пренебрежительному отношению к технике со стороны хозяйственников‑коммунистов, повернуло хозяйственников‑коммунистов лицом к технике, открыло новую полосу борьбы за овладение техникой силами самих большевиков и облегчило тем самым дело развертывания реконструкции народного хозяйства.

Отныне дело техники из монополии буржуазных «спецов» превращалось в кровное дело самих большевиков‑хозяйственников, а презрительная кличка «специалист» – в почетное звание большевика, овладевшего техникой.

Отныне должны были появиться – и действительно появились потом – целые отряды, тысячи и десятки тысяч красных специалистов, овладевших техникой и способных руководить производством.

Это была новая, советская, производственно‑техническая интеллигенция рабочего класса и крестьянства, представляющая теперь основную силу нашего хозяйственного руководства.

Все это должно было облегчить, – и действительно облегчило, – развертывание реконструкции народного хозяйства.

Развитие реконструкции шло не только по линии промышленности и транспорта. Оно еще более усиленным темпом разворачивалось по линии сельского хозяйства. Оно и понятно: сельское хозяйство было менее других отраслей насыщено машинами и оно более всего нуждалось в подаче новых машин. А усиленное снабжение сельского хозяйства новыми машинами особенно необходимо было теперь, когда каждый месяц, каждая неделя давала новый рост колхозного строительства и, значит, новые требования на тысячи и тысячи тракторов и сельхозмашин.

1931 год дал новый рост колхозного движения. По основным зерновым районам было объединено в колхозах уже больше 80 процентов общего числа крестьянских хозяйств. Сплошная коллективизация здесь была уже в основном завершена. По менее важным зерновы