Большая Игра. Лирическое отступление 1

Большая Игра. Лирическое отступление 1

ЕЩЕ РАЗ ПРО ЛЮБОВЬ, или В ЗАЩИТУ ДОБРОГО ИМЕНИ ДРАКО МАЛФОЯ

Жанр: лирико-сентиментальное отступление с психологическим уклоном.

Дисклеймер: не любите лирики, сентиментов, отступлений, психологии или уклонов - лучше не читайте!

Как нам любезно указали, в той части нашей работы, где речь заходит об отношении Драко к Гарри, прекрасное слово "любовь", часто и с простодушной свободой используемое авторами, может быть - о времена, о нравы! - понято некоторыми читателями как намек на гомосексуальное влечение.

Ой, испуганно сказали авторы, когда бдительная общественность донесла до их сведения этот аспект проблемы, и незамедлительно решили заняться крайне неблагодарным делом: объяснить, что они, авторы, не верблюды.

Итак! Слово чести, мы не верблюды. Одна из нас даже имеет высшее медицинское образование и, страшно признаться, смутно догадывается о значении понятия "предпубертатный период". Авторы, подобно подруге Эллочки-Людоедочки, знакомы с роскошным словом "гомосексуализм" и не относятся к категории гомофобов. Увы нам, но при всем том, говоря, что Драко любит Гарри, мы физиологически не в состоянии иметь в виду, будто мистер Малфой-младший в одиннадцать и даже двенадцать лет жаждет юного тела мистера Поттера-младшего. Как бы это помягче сказать - Англия страна не южная. Рано еще…

Однако простой констатации факта собственной не-верблюдовости авторам мало. Доказывать, что ты не имеешь в виду слэш, неинтересно и непродуктивно. Слэшер не поверит, ибо специфика дум у него такая. А тому, кто не знает, что есть слэш, потребуется долго и скучно объяснять, что сие означает, - после чего он, вполне возможно, потеряет к авторам последнее уважение.

Так что авторы решили написать данное лирическое отступление не из соображений самозащиты (нам-то что, мы люди адекватные) и даже не из протеста против слэша, который есть, в общем, не более чем немудреная форма сублимации некоторых специфических переживаний (нам, собственно, опять же все равно, пока нас не заставляют эту сублимацию читать).

Но авторам, видите ли, обидно за Драко, и вот это уже серьезно.

Конечно, то, что он испытывает к Гарри, можно назвать не любовью, а влечением, тягой или жаждой близости. Но мы упорно будем называть это чувство любовью - потому что влечение, тяга и жажда близости далеко не всегда имеют духовный оттенок, а любовь для авторов, уж простите их, непрошибаемо наивных, имеет данный оттенок всегда.

Как не началась большая крепкая дружба.

"Хогвартс-Экспресс". Гарри впервые в жизни нашел друга - Рона, с которым до удивления и по-простому на равных (неравными и непростыми отношениями он уже сыт по горло), и этим очень счастлив.

"Вошли трое ребят [Малфой взял свидетелей, чтобы они поглядели на его триумф - он на короткой ноге со знаменитым Гарри Поттером], и того, что стоял посередине, Гарри сразу узнал: это был бледный мальчишка из магазина мадам Малкин. Он смотрел на Гарри с куда большим интересом, чем там, на Диагон-аллее. [Я думал, ты просто так... а ты еще и Гарри Поттер.]

- Это правда? - высокомерно спросил он. - Все в поезде говорят, что в этом купе едет Гарри Поттер. Так это ты? [Можно подумать, у Драко есть в этом какие-то сомнения. Нет, это обычная его манера разговора, и именно этот выпендреж Гарри очень сильно достает. Выпендреж для него = балованный Дадли.]

- Да, - Гарри окинул взглядом других двух мальчиков. Оба они были плотные и имели злобный вид. Стоя по обеим сторонам от бледного мальчишки, они напоминали телохранителей. [Вряд ли. Это Гарри их так воспринимает - опять же по аналогии с Дадли, который частенько его поколачивал в компании со своими приятелями.]

- Кстати, это Краббе, а это - Гойл, - небрежно представил приятелей бледный мальчишка, заметив взгляд Гарри. [Обрати внимание, Поттер, я - главный.] - А меня зовут Малфой, Драко Малфой. [Я Бонд. Джеймс Бонд.]

Рон тихонько кашлянул, похоже, пытаясь скрыть смешок. [Рон явно слышал дома о Малфоях много разного и уважать их по определению не может.] Драко Малфой презрительно посмотрел на него. [Начинаются разборки. Малфой очень чувствителен к внешним знакам уважения.]

- По-твоему, у меня смешное имя? [Больное место Драко - вечно ему хочется выглядеть совершенным, а не смешным…] Между прочим, я тебя знаю. [Ах нет, это же Уизли, о которых Драко тоже дома много слышал неуважительного. Отцы ели виноград, а у детей оскомина.] Мой отец сказал, что у всех Уизли рыжие волосы, а веснушек и детей больше, чем они могут себе позволить. [Оба мальца некритически повторяют точки зрения пап. Как относятся друг к другу папы, будет ясно в следующей книге, когда они при встрече попросту подерутся.]

Малфой снова повернулся к Гарри. [Мелкий поставлен на место, вернемся к равному.]

- Ты скоро узнаешь, что некоторые колдовские семьи гораздо лучше остальных, Поттер. Тебе не следует водить дружбу с неподходящими людьми. И тут я мог бы тебе помочь. [Если это не предложение дружбы, что же это? Разве любовь…]

Он протянул руку, но Гарри не принял ее. [Дружба отвергнута. Любовь отвергнута. При свидетелях… МАЛФОЙ СМЕШОН!!!]

- Думаю, я и сам смогу отличить неподходящих людей, спасибо, - холодно отрезал он. [Иголки наготове еще с магазина мадам Малкин.]

Драко Малфой не покраснел, но легкий розоватый отсвет все же появился у него на щеках. [О да. Это удар из самых сильных... вероятно, до сих пор таких ударов он не получал.]

- На твоем месте я был бы осторожнее, Поттер, - медленно проговорил он. - Не будешь вежливым, последуешь за родителями. Они тоже не умели отличить полезное от бесполезного. [Крайне интересно. Это тоже точка зрения отца. Только, невзирая на отца, Малфой все же пришел дружить…] Будешь общаться с таким мусором, как Уизли или этот жуткий Хагрид, сам запачкаешься".

Итак, в ходе двух первых встреч Малфой, сам того не желая, - вернее, как раз остро желая произвести на Гарри впечатление, и потому вытанцовывая вовсю, - умудрился нажать тому практически на все болевые места. Ситуация безнадежна. Первое впечатление неизгладимо, и Гарри дальше будет любой поступок Малфоя воспринимать сквозь призму его избалованности, высокомерия, снобизма, агрессии, неблагодарности по отношению к родителям, и т. д. и т. п. Даже впечатление, что Малфой один никогда не решился бы наехать на Гарри, не будь при нем телохранителей (Дадли!), и то создано.

Дело Драко абсолютно пропащее.

Но в каком месте ФК можно найти хотя бы намек на физическое влечение Драко к Гарри? Все, что делает Драко в течение года, вызвано желанием обратить на себя внимание Гарри, доказать ему, что Драко лучше нынешних друзей Поттера, заставить уважать себя, считаться с собой. Наконец, наказать негодяя, посмевшего пренеберечь дружбой человека из семейства Малфоев. Но и только.

Неизменные поражения Драко на этом нелегком пути для него, по большому счету, крайне полезны. Мальчик знакомится с великим уроком жизни: есть вещи, которые для тебя недоступны ни за какие деньги и ни при каких обстоятельствах… если только ты сам кардинально не переменишься. И поскольку Драко урок не понимает и не выучивает, ситуация отыгрывается во второй книге - жестче, больнее, на более высоком энергетическом уровне… и смешнее тоже.

Самое смешное, что начинается все тоже с магазина.

Подведем кратенько итоги.

Нет, это отнюдь и нигде не случай однополой любви. Все гораздо сложнее, тоньше, нежнее, острее, забавнее и поучительнее, чем простое и незатейливое физическое желание. Которого к тому же пока нет.

Кстати, именно в том возрасте, когда физическое желание пробуждается (КО, ОФ, надо думать, последующие книги), неразделенная любовь Драко (мы надеемся, теперь все понимают, что мы употребляем этот термин в широком и преимущественно духовном смысле слова?) приобретает очень серьезный, даже горький оттенок. Он взрослеет и ведет себя по отношению к Гарри совсем иначе, сдержанно, с достоинством и даже проблесками великодушия.

Но это совсем, совсем другая история.

А пока заметим, что Драко, конечно, по-своему не повезло, что он так вляпался: влюбиться в Гарри, найти кумира в человеке своего возраста, который просто не умеет понять, что именно к нему чувствуют… И одновременно ему очень повезло: этот оселок способен снять с него стружку в правильном месте.

Тем временем что же делать авторам, как не посмеиваться не без сочувствия, если Драко не умеет справиться со своим чувством и ведет себя как совершенный придурок? Нет, вот когда / если доживем до четвертой книги, там разговор пойдет совершенно в другом ключе. А пока, дорогие друзья и недруги, все это забавное детство. На этом этапе в мире Роулинг смешны абсолютно все, и Драко не меньше других.

Так что gaudeamus igitur. И предупреждаем, что в УА, самой тонкой, забавной и любимой авторами книге, под раздачу попадут абсолютно все. Включая Директора.

Общие соображения

До УА из трех основных составляющих - скелет, спираль и психология - мы имели дело в основном с первыми двумя. Что объясняется возрастом мальчика, глазами которого мы видим события. В одиннадцать и двенадцать лет дети психологией не больно интересуются. Чем они интересуются, приблизительно перечислено в отличном ироническом фильме "Принцесса-невеста": пираты, похищения, пытки, предательства, гигантские крысы, погоня, крутые реплики, ну и спорт - то бишь драки на кулаках / шпагах.

Дамблдор, как старый опытный манипу… ах, простите, педагог, ведет Игру с учетом психологии возраста. Что Гарри хочет, то он, по большому счету, и получает. Любящий Директор делает ему не только познавательно - он делает еще и интересно.

Некоторые психологические моменты, причем довольно тонкие, в ФК и ТК уже присутствуют, и мы о них уже говорили. Но они, во-первых, облегчены, а во-вторых, не играют ведущей роли в сюжете. Ну, может, Драко с этой точки зрения прописан тоньше других (см. отступление первое). Но в большинстве случаев это все можно и не заметить. Некоторые оттенки потеряются, но логика понимания пока не пострадает.

Однако ребенок, глазами которого мы видим роулинговский мир, потихоньку взрослеет. Кроме того, черта два разберешься в сложных отношениях поколения отцов, если видишь их сквозь призму подросткового взгляда на мир, забыв при этом о достижениях психологии.

Итак, в виде исключения забежим вперед и откроем книгу пятую - исключительно потому, что без нее многие намеки УА не могут быть ни расшифрованы, ни оценены по достоинству.

2. Однажды в Хогвартсе: 4+1

Итак, много лет назад, практически в другой Галактике, когда о Гарри еще не было и помину, но за стенами Хогвартса уже шла магическая война, жили-были под надежным крылышком Дамблдора четыре подростка из Гриффиндора и один из Слизерина. И занимались они, как положено подросткам, не столько проблемами магической войны и борьбы с Темным Лордом, сколько собственными подростковыми проблемами, комплексами, взаимоотношениями и подводными камнями.

И друг к другу они относились… эээ… вспоминаются четыре мушкетера и граф Рошфор, человек кардинала. Вот примерно такие - описанные в литературной классике - у них и были отношения меж собою. Все сами по себе не такие уж плохие люди, силой обстоятельств находящиеся по разную сторону баррикад.

Однако поищем аналогий поближе, непосредственно в книге Роулинг. И натолкнемся на любопытные параллели.

Слизеринец относился к гриффиндорцам примерно как Драко к Гарри - с завистью, восхищением, злобой и неотступной тягой.

Гриффиндорцы относились к слизеринцу примерно как Гарри к Драко: безнадежно чужой, безнадежно испорченный, вечно непонятно зачем лезущий не в свое дело, никогда ничего не понимает и не поймет.

Как и у Дюма, было сложно выяснить извечный вопрос - "кто виноват". Вроде как Рошфор в свое время первый наехал на д'Артаньяна, ну так он же не для себя, а для пользы дела. К тому же гасконец повел себя как нормальный восемнадцатилетний придурок и помешал трудам Рошфора на ниве внешней и частично внутренней политики ("Все это настолько глупо и непрофессионально, что совершенно невозможно работать" - Мюллер).

Возможно, сначала в Хогвартсе доминировала партия тех слизеринцев, которые после выпуска стали основным ядром Волдемортовских пожирателей. Снейп был, кажется, из них едва ли не самым младшим. Обиженный жизнью одинокий мальчик, потянувшийся за силой не в ту сторону. Пока он был прикрыт спинами старших, мог, видимо, позволить себе лишку. Но старшие ушли, а Мародеры остались.

И наступил их час.

Великолепная четверка

Но прежде чем продолжать, вспомним, что сами Мародеры тоже были очень разными по характеру. Ну, как те же мушкетеры. И отношения в четверке были далеко не безоблачными, однако вполне человечески понятными.

Был явный центр, к которому тянулись и с которым дружили трое остальных, объединяющее звено - Джеймс Поттер. Добрый, веселый, покладистый, частенько безбашенный, ярко выраженный гармоник. Человек незакомплексованный, для которого ткань мироздания, даже и потревоженная, все равно быстро приходила в равновесие. Хорошее он замечал легко, плохое отходило на второй план и не становилось ведущим. Ну, например, преданность Петтигрю он принимал как нечто само собой разумеющееся, а подспудную зависть внимания не удостаивал.

Был Сириус Блэк, красивый, умный, импульсивный и ментально изобретательный. Образ золотого мальчика он поддерживал весьма тщательно - о его истинных и непростых проблемах, завершившихся решительным разрывом с семьей в шестнадцать лет, знали только друзья, и прежде всего Джеймс. Как холерик с подвижным умом, Сириус не терпел скуки и регулярно требовал от того же Джеймса сделать ему жизнь интересной, выкинув очередное что-нибудь. До поры до времени многое давалось ему легко, чем он был изрядно избалован. А еще его отличала раздражительная безжалостность к тем, кто ему в тот момент перешел дорогу, - и безусловная преданность тем, кого он любил.

Был Питер Петтигрю, самый слабый и по уму, и физически, безгранично восхищавшийся силой и гармонией Джеймса, опять же до поры до времени по-собачьи ему преданный - зависть выжгла его изнутри позже. Своими сильными и умными друзьями он гордился, а попутно извлекал из дружбы с ними немало пользы. И списать на контрольных дадут, и по жизни прикроют, и долго будут объяснять на пальцах, как анимагом сделаться…

Наконец, был чуть обособленный от остальных Ремус Люпин, который никогда не хотел быть тихой совестью коллектива - но так уж вышло. Из всех четверых он, наверное, был ранен с детства больнее всех: своей оборотнической необычностью. И сформировался он как эмпат, остро чувствующий чужую боль, остро благодарный друзьям за доброту и вечно подспудно сомневающийся в собственной для друзей ценности. Поэтому их юношеская черствость его, конечно, жестоко задевала, но он так боялся их потерять, что старался на нее закрыть глаза. Что, само собою, у него не получалось.

И были все они истинными гриффиндорцами, людьми отнюдь не простыми и не примитивными, но достаточно прямыми: такие не любят интриг и к позиционной подспудной борьбе относятся наполовину с непониманием, наполовину с раздражением. В отличие, допустим, от слизеринцев, чувствующих здесь себя как рыбы в воде.

И было этим четверым вместе, при всех тараканах, удивительно хорошо.

У озера

Ну а теперь, разобравшись с дефинициями, разберем подробно ту - пока единственную - сцену, где 4+1 выступают во всей красе и особенности своих характеров. Мы имеем в виду самое страшное, и самое грустное, и самое болезненное, - короче, худшее воспоминание Снейпа.

Снейп был тогда "жилистым и бледным, как растение в тени", и уже тогда страдал от того, чем мучаются обычно дети из неблагополучных семей и что он так и не сумел изжить в себе. Он не умел быть счастливым.

А Мародеры умели.

И даже после сдачи экзамена на СОВ, где Снейп мельчайшим почерком написал по крайней мере на фут больше, чем соседи, он не столько думает об экзаменах, сколько продолжает тянуться к этой счастливой и веселой компании. Иначе не держался бы так близко, хотя явно получал от них уже явно не однажды. Опять же потащился за ними на пленэр, где практически никогда не бывает, недаром весь чахлый и бледный. Вообще на основании пяти вышедших на данный момент книг складывается впечатление, что он стойкий затворник и из здания выходит разве что по делам БИ - поболтать в лесу с Квирреллом, разнести прилетевших на автомобиле зазнаек, пробежаться до хижины, где идут разборки старых школьных друзей…

Ну а сознательно ли Снейп потянулся за компанией на берег пруда или сознание было занято экзаменом, а сработало подсознание - какая, по сути, разница. Главное, он не в силах сдержаться и заставить себя избегать этой компании.

Чем занимаются Мародеры, тоже очень показательно. "Люпин вынул и читал книгу". Сириус, должным образом похвалив себя за свою крутость и пообещав себе высокую оценку (сам себя не похвалишь, как оплеванный сидишь, это про таких), "немного надменно и скучающе" наблюдает за окружающей средой, явно считая себя выше нее.

Джеймс, как истый гармоник, не акцентируется на преодоленном препятствии. Амур, опять же, подоспела. Он и на экзамене рисовал инициалы Л.Э., и после него, бросив краткое самодовольное замечание, сразу переключается на игру со снитчем, стащенным где-то специально для небольшого представления, рассчитанного на любимую девушку.

Петтигрю явно не впервые не успел засмеяться, когда смеялись другие - зато теперь оттягивается, жадно глядя на играющего кумира. Джеймс привычно не замечает его восхищения и никакого внимания не обращает на зависть. Но все это видит и понимает проницательный Сириус - и роняет злую реплику.

Если бы он знал… А с другой стороны, даже если бы и знал, было бы то же самое. Уверены, это не первая и не последняя необдуманно жестокая подначка Сириуса, которого недалекий подпевала Питер раздражает, и если Сириус не очень церемонится с Люпином и даже Джеймсом, то Червехвоста вообще ни в грош не ставит. Как же оттянулся через несколько лет Петтигрю, подставив своего высокомерного приятеля под двенадцать лет Азкабана…

Сириус вообще раздает всем сестрам по серьгам. Их величество изволят скучать и желают веселиться. А забавы царственных особ всегда кончаются не слишком хорошо, ибо эмоции других людей оные особы учитывать не склонны.

С Питером все ясно. Попутно брошено указание, что и Джеймсу хватит выпендриваться. Дальше Сириус роняет потрясающее по бестактности замечание - эх, было бы сейчас полнолуние, вот я бы повеселился! А что рядом сидит Люпин, для которого его оборотничество - незаживающая рана, самый сильный страх, и через много лет у него по-прежнему боггарт в луну превращается, это все мелочи. Нет, понятно, что ни крыса, ни олень волка технически сдержать не могли. Питер годился разве что нажать на кнопочку на Дракучей Иве, а Джеймс взирал на все происходящее с высоты оленьего роста, увенчанный короной рогов… ну, может быть, копытом иногда поддавал. Так что в основном удерживать Люпина-волка приходилось Сириусу-волкодаву. Конечно, он ждал полнолуний с нетерпением - вот когда скучать не приходилось… Между прочим, думается нам, что Люпин страшно переживал, видя потом Сириусовы царапины от своих когтей и отметины от своих зубов. А тот очень веселился и гордился боевыми ранениями. Причем Ремус наверняка никак не мог понять, отчего Сириус так веселится, а Сириус никак не мог врубиться, отчего Ремус так переживает…

Когда Люпин с его обычной деликатностью пытается делать вид, что все нормально, ничего такого не сказано, и пытается переключить внимание скучающей звезды на трансфигурацию, та фыркает и комментирует: незачем мне учить весь этот хлам. Я и так все знаю. В отличие от тебя. Так что, видимо, Джеймс обращает внимание Сириуса на оказавшегося поблизости Снейпа не просто так - ему надо погасить начавшуюся стычку в команде. Наверняка не первую.

Между прочим, все, абсолютно все происходящее очень скоро аукнется каждому из персонажей. Всего через несколько лет Сириус будет искренне убежден, что тихоня и зануда Люпин - шпион. А Люпин, знающий по опыту, как небрежен и жесток бывает Сириус, поверит в его предательство. Отношения они выяснят очень-очень нескоро.

Джеймс, явно как всегда, уступает Сириусу, послушно прячет снитч в карман и затевает развлечение для любимого друга… а через несколько лет, едва выйдя от Дамблдора, уговаривавшего сделать Хранителем Секрета его, Джеймс снова легко уступит Сириусу: если ты так хочешь, пусть будет Хранителем Питер, а всем скажем, что ты. Потому что это была идея именно Сириуса: как круто, я формально Хранитель, за мной охотятся, вау, жизнь опасна и хороша! Тут точно не заскучаешь. А настоящую тайну пусть хранит Червехвост, он безотказный и придурок, на такого никогда не подумаешь…

Петтигрю предаст их всех.

Но пока все идет по привычному сценарию. Разборка наверняка не первая: когда Снейп соображает, что слишком задержался (уже и Сириус на него уши поставил), и пытается живенько сделать ноги, навстречу ему выходят два друга бок о бок.

Все знают, что будет дальше, абсолютно все.

"Люпин всё ещё продолжал смотреть в книгу, хотя его глаза не двигались, и он немного нахмурился; Червехвост посмотрел на Джеймса и пошёл к Снейпу с чувством жадного предвкушения на лице". А "Снейп отреагировал так быстро, как будто ожидал нападения" (ах, эти роулинговские "как будто", "словно бы" и прочие "очевидно, так"! Всякий раз, когда они появляются в тексте, надо очень внимательно присматриваться к ситуации).

Однако на сей раз все пошло не совсем так - а потом явно совсем не так, как обычно. Возможно, из-за того, что Джеймс изначально форсил перед сердечным предметом. Или же потому, что сердечный предмет вступился за Снейпа? Возможно, сделай Лили вид, что не видит шоу, устроенного Джеймсом специально для нее - ну, и для Сириуса, естественно, - забава не пошла бы дальше фиолетовых мыльных пузырей.

Чужой из прошлого

Начнем с Джеймса, которого Снейп ненавидит через много лет нисколько не меньше, чем в первый день. Собственно, основные претензии профессора зельеделия к Гарри - что он сын своего отца. Для Снейпа Джеймс есть толстошкурое чудовище, самодовольный оптимистический придурок, который ради забав приятеля и с досады, что девушка с ним не хочет дружить, походя, невзначай, искалечил Снейпу всю жизнь. И, что самое страшное, даже не обратил на это внимания.

Из книги в книгу у профессора зельеделия вырывается один и тот же вопль якобы по поводу Гарри - а на самом-то деле относящийся всецело к Джеймсу: "Поттер настолько самоуверен, что критикой его не прошибешь!". Это Гарри-то, который детство имел не лучше, чем его нелюбимый преподаватель? Видя то, что произошло много лет назад, в Думоотводе, мальчик, между прочим, автоматически ассоциирует себя не с отцом или любимым другом-крестным - но, конечно же, с тем, кого обижают. "Он знал, каково быть униженным посреди толпы зрителей, он в точности знал, каково было Снейпу".

Однако Снейп не менее слеп к тому, каков на самом деле Гарри, чем Гарри - к тому, каков на самом деле Снейп. Увы, Северус за много лет так и не разобрался с детской травмой. Он все никак не может пробить непрошибаемого Джеймса, сделать ему больно, расплатиться за прошлое.

"Ну как... повеселились, Поттер? - задает он первый и самый главный вопрос. - Забавный человек ваш отец, да?"

Один Поттер годы назад запредельно унизил его. Другой - такой же тупой, такой же самодовольный и небрежный, - увидел это и должен радостно ржать по этому поводу. Иного Снейп от Гарри не ждет.

Собственно говоря, если представить себе Джеймса, попавшего в ситуацию Снейпа… конечно, скверно и унизительно. Но незаживающей раны у него не будет. Здоровое, спортсменское, толстошкурое отношение к жизни выручит. Он действительно не понимал и не способен был понять, как больно Снейпу, но и сам бы не колбасился пожизненно по аналогичному поводу. Лет через пять в компании Мародеров он, скорее всего, весело бы ржал над этим забавным эпизодом из прошлого: "А помните, как Снивеллус меня подвесил ногами вверх… а я ему лоб рассек так, что кровь на мантию капала, ха-ха-ха…"

Действительно, что, кроме бессильной ненависти, может испытывать к нему Снейп? Джеймс и при жизни был недосягаем для уколов Снейпа, да еще и погиб рано. Теперь уже не доспорить, не уязвить, не объяснить.

Да, фиксация Снейпа на Джеймсе имеет почти болезненный характер. Но по-своему она вполне логична и объяснима.

Свой из прошлого.

С Сириусом сложнее - тот, кажется, многое понимал. И хотя в детстве он был довольно жестокий мальчик, да и Азкабан не так чтобы уж коренным образом его изменил, все же, когда мистер Блэк остывает, он вполне может поставить себя на место другого, остановиться и даже временами пожалеть о том, что сделал. Вот, например, он, пылая жаждой возмездия, волочет Рона в дупло Дракучей Ивы и ломает ему ногу. Да ладно, собственно, что за беда, не убил же, потерпит, и вообще, нефиг обращать внимание на мелочи, когда душа горит и рвется.

А вот потом, когда немножечко остыл…

Чрезвычайно показательна в этом плане старая история: когда Джеймс спас жизнь Снейпу - не просто так, а после того, как заскучавший Сириус, в очередной раз не подумавший о последствиях своих поступков, послал Снивеллуса вервольфу навстречу. Между прочим, и Люпина тем самым выдал, и вообще обеспечил себе немало неприятностей на будущее.

Потом, конечно, он об этом жалеет: "Мы тогда ВСЕ были идиотами". Кстати, это, наверное, максимум извинений, которые Сириус может себе позволить принести.

Так что Сириус вполне в состоянии понять поведение Снейпа. Он бы на месте последнего не забыл и не простил.

И вообще, эти двое, если на то пошло, очень похожи. Сильные, уязвленные, самолюбивые, скрывающие боль, жаждущие признания сверстников, расцветающие от ощущения опасности, вспыльчивые, ранимые, глубокие характеры… Как они внутренне близки, проясняется окончательно в сцене на кухне в ОФ, когда каждый из них безошибочно бьет другого точнехонько в больное место. Чтобы так попасть, нужно знать противника как самого себя. Совсем, совсем не то, что было у Снейпа с Джеймсом.

По-настоящему Сириус и Снейп отличаются одним, но очень важным качеством. Сириус иррационал, следует своему первому порыву, и хорошо если своему, а то бывает, что и совету своего левого ботинка. Легко разогнавшись до субсветовых скоростей, способен так же внезапно и изменить курс. Или вообще остановиться. Повода для этого ему не надо, как и логическая цепочка последствий своих поступков его не заботит. Из пункта А в пункт В он доберется, причем значительно быстрее почти всех остальных персонажей. А вот пункт С останется для него либо безнадежно незамеченным, либо неучтенным при разгоне.

Снейп совсем другой. Рационал. Законник. Логик. Вечно что-то вычисляющий и оценивающий. И - да, ему нужна формальная причина. Как он не то предупреждает, не то угрожает, не то умоляет, застав Сириуса в хижине - "Дай мне повод… Только ДАЙ мне повод… и клянусь, я это сделаю".

Что именно он сделает, из контекста совершенно понятно. А вот требование повода показательно. Можно ли представить себе обратную ситуацию, Сириуса, врывающегося в хижину, где он застает бежавшего из Азкабана беглого преступника Снейпа, и чтобы Сириус искал повод, чтобы врезать по полной? Да никогда. Ботинку поводы не нужны. Это Снейпу они остро необходимы. Чтобы быть правым в собственных глазах, он должен иметь хотя бы формальный повод сорваться. Он и на Гарри наезжает, только найдя повод, любой, крошечный - или хотя бы выдумав его на ходу. Но его действие всегда ответно, чтобы чувствовать себя правым, он должен реагировать на раздражитель. Не нападать, но защищаться.

В отличие от Сириуса, который часто просто нарывается на драчку. Ну еще бы - драчка, вау, это интересно, а он скучать так не любит… Ой, я, кажется, кого-то обидел? И вообще сижу в Азкабане?..

Неожиданный из настоящего

Остается сказать несколько слов об отношениях Снейпа и Люпина.

Кажется, Люпин - единственный из Мародеров, дошедший до понимания Снейпа. Сириус, возможно, что-то такое и понимает, во всяком случае, чувствует временами свою вину. Что по закону человеческой натуры его раздражает и, естественно, настраивает против Снейпа еще больше.

Но Люпин понял Снейпа. И, что самое важное, он пытается извиниться.

Нет, не словами. Разве за это словами извинишься? Он ищет контакта со Снейпом, не заискивает, а именно показывает, что понимает, ценит, уважает его, готов подружиться. И раз за разом мягко сводит на нет попытки Снейпа задеть за живое, его хроническое озлобление и недоверие.

Интересно, что ему это действительно удается. Снейп, как и Сириус, никогда не покажет своей слабости и своей заботы человеку, которого считает противником. Но как это трогательно и несколько смешно, когда Снейп раз за разом несколько перевыполняет свои обязанности - ходит проверять, выпил ли Люпин микстуру, при этом старательно рыча и хамя, дабы не произвести случайно впечатления этой самой заботы. Он потихоньку оттаивает, всячески делая вид, что этого не происходит. Слабак Люпин оказывается сильным, умным и тактичным человеком, с которым стоит считаться, которого стоит уважать, который раз за разом обезоруживает Снейпа своим искренне хорошим отношением.

И все идет насмарку из-за злосчастной карты Мародеров. Нет, Люпин никогда не относился к Снейпу искренне и хорошо. Он такой же подонок, как и остальные. Он только играл. Уверил Снейпа, что карта не имеет к нему никакого отношения, и плел козни у него за спиной. Что самое больное - гад, действительно добился от Снейпа доверия (в какой-то степени) и привязанности (в какой-то степени)… а, да что там - его считаешь человеком, а он такой же Мародер, как и его дружки…

И Снейп мстит не как взрослый, а как подросток, не скрывая предвкушения, жестоко, нелепо и некрасиво. За обманутое доверие. "Я потащу оборотня. Возможно, дементоры и его захотят поцеловать".

Люпин в последнем в УА разговоре с Гарри упоминает о Снейпе с явной горечью. Не столько из-за потери работы… здесь все сложнее, чем кажется, и об этом надо говорить в рамках БИ. Но из-за своего личного поражения.

Бой за Снейпа он, к сожалению, на данном этапе проиграл.

 

Большая Игра. Лирическое отступление 1