Речь Иисуса, обращенная к Варнаве, о Законе Любви

 

10 августа 1946

 

1. Приятно отдыхать на небольшом плато. Но мудро спуститься в долину пока есть дневной свет, потому что под густыми деревьями, покрывающими гору, стемнеет очень быстро.

Иисус встал первым и пошел освежить лицо, руки и стопы в ручейке, бегущем от источника. Затем Он позвал Своих апостолов, спящих на траве, и сказал им, чтобы они были готовы отправиться в путь. И пока они один за другим омывались в прохладном ручье и наполняли свои фляги, Он идет к краю лужайки, ожидая их у двух вековых деревьев, ограничивающих ее восточную сторону, и смотрит на далекий горизонт.

Первым к Нему присоединяется Филипп, и, глядя в том же направлении, что и Учитель, говорит Ему: «Этот вид красив! Ты восхищаешься им…»

«Да, но Я смотрел не только на его красоту».

«На что же, тогда? Быть может, ты думал о том времени, когда Израиль станет великим, об этих местах за Ливаном и Оронтом, которые на протяжении веков досаждают  и огорчают нас, потому что сердце власти, угнетающей нас посредством своего посла, находится там? Пророчества о них сделанные несколькими пророками действительно ужасны: «Я разобью Ассирию в Моей стране, Я сокрушу ее на Моих горах… Это рука, протянутая против всех народов… И кто сможет противостоять ей?... Дамаск перестанет быть городом, он станет грудой развалин… Такова будет участь наших грабителей”[6]. Исайя говорит это! А Иеремия говорит: “Я зажгу огонь в стенах Дамаска, и он истребит чертоги Венадада”.[7] И это случится, когда Царь Израиля, Обещанный, возьмет Свой скипетр, и Бог простит Свой народ, послав им Царя Мессию… О! Езекииль говорит так: “Горы Израилевы, вы распустите ветви ваши и будете приносить плоды ваши народу Моему Израилю, который скоро возвратится[8]…  Я приведу Мой народ к вам, и вы станете их собственным владением[9]… И никогда вновь не позволю Я тебе слышать поругания от народов…”[10] И псалмы, спетые Ефамом Езрахитом: “Я поставил Давида, раба Моего, святым елеем Моим помазал его. Рука Моя поможет ему… Враг его не превозможет его… Моим именем возвысится рог его… Он прострет руку свою над морем и правую руку свою над реками… И сделаю его первенцем, превыше царей земли”[11]. И Соломон поет: “Он пребудет, доколе пребудут солнце и луна… И империя Его будет от моря и до моря, и от реки до концов земли…И поклонятся Ему все цари земные… Все цари земные окажут Ему почтение, все народы будут служить Ему…”[12] Ты Мессия, потому что признаки духа и плоти пребывают в Тебе, все признаки данные пророками. Аллилуйа Тебе, Сын Давидов, Царь Мессия, святой Царь!»

«Аллилуйа!» - восклицаю хором остальные, присоединившиеся к Иисусу и Филиппу и услышавшие последние слова. И аллилуйя отзывается эхом в ущельях и холмах…

2. Иисус очень печально смотрит на них … Он отвечает: «Но разве вы не помните, что говорит Давид о Христе, и что говорит о Нем Исайя… Вы берете сладкий мед и пьянящее вино пророков… но не принимаете во внимание, что для того, чтобы быть Царем царей Сыну человеческому предстоит испить желчи и уксуса и облечься в пурпур Своей собственной Крови… Но в том, что вы не понимаете, нет вашей вины… Ваша ошибка в понимании проистекает из вашей любви. Я хотел бы от вас другой любви. Но в настоящее время вы на нее неспособны… Века греха противостоят людям, препятствуя им видеть Свет. Но Свет разрушит стены и войдет в вас… Пойдем».

Они возвращаются на козью тропу, с которой сошли, чтобы взобраться на удаленное от нее плато, и быстро спускаются в долину. Апостолы вполголоса переговариваются друг с другом…

Затем Филипп бежит вперед, догоняет Учителя и спрашивает: «Я огорчил Тебя, Господь? Я не хотел этого. Ты сердишься на меня?

«Нет, Филипп, Я не сержусь. Но Я бы хотел, чтобы вы, наконец, поняли».

«Ты смотрел туда с таким страстным желанием…»

«Потому что Я думал о том, в сколь многих местах Я еще не был… И не побываю… Потому что Мое время истекает… Как коротко время человека! И как медлителен человек в своих действиях!... Как сильно чувствует дух такие земные ограничения!... Но… Отец, да исполнится воля Твоя!»

«Но Ты покрыл все территории древних колен, мой Учитель. Ты хотя бы однажды освятил их, так что можно сказать, что Ты собрал в Своих руках все двенадцать колен…»

«Это верно. Но, впоследствии, вы сделаете то, что Мне не позволяет сделать время».

«Поскольку Ты можешь останавливать реки и усмирять бушующие моря, не мог бы Ты замедлить время?»

«Мог бы. Но Отец на Небесах, Сын на Земле, Любовь на Небесах и на Земле жаждут завершить Прощение…» - и Иисус погружается в глубокое размышление, уважая которое Филипп оставляет Его в одиночестве и присоединяется к своим товарищам, которым передает содержание своей беседы.

3. … До долины теперь рукой подать и уже видна дорога, настоящая магистральная дорога, ведущая с юга на запад, изгибаясь только у подножия горы вдоль ее основания. Затем она вновь прямо устремляется к красивому селению, утопающему в зелени у небольшой речки, ложе которой покрыто камнями, с немногими оставшимися тут и там камышами, особенно посередине, где течение слабое. Это просто крошечный ручей, упорно текущий к морю.

Все собрались вместе, прежде чем выйти на главную дорогу, и прошли по ней всего несколько метров, когда к ним подошли два человека, приветственно маша руками.

«Два ученика раввина, и один из них левит. Чего они хотят?» - спрашивают апостолы друг у друга, совершенно не радуясь встрече. Я не знаю, как они смогли заключить, что эти двое являются учениками и что один из них левит. Я еще не поняла значения кисточек и бахромы и других секретов одежды израильтян.

Когда Иисус был примерно в двух метрах от этих двух мужчин, и когда была исключена всякая возможность ошибки (в том, кому предназначаются приветствия), так как дорога теперь свободна от путников, спешащих к деревне пешком или верхом, Он возвращает им их повторные приветствия и останавливается в ожидании.

«Мир Тебе, Ребе», - говорит левит, который прежде просто низко кланялся.

«Мир тебе. И тебе», - говорит Иисус, адресуясь другому.

«Ты Ребе, которого зовут Иисус?»

«Это Я».

«В город пришла женщина перед шестым часом и сказала, что говорила на дороге с раввином более великим, чем Гамалиил, потому что наряду с мудростью Он также добр. Эта новость достигла нас и наши учителя отложили наше отбытие в Иерусалим и послали всех учеников искать Тебя: по два на каждую дорогу идущую вниз от Гискалы, до дорог на равнине. Во имя их и через нас они говорят Тебе: “Приди в город, потому что мы хотим посоветоваться с Тобой”».

«О чем?»

«Чтобы узнать Твое мнение о происшествии, которое произошло в Гискале, и последствия которого все еще продолжаются».

«Разве у вас в Израиле нет великих ученых, чтобы спросить у них о их мнении? Зачем обращаться к неизвестному Ребе?»

«Если Ты Тот, о Ком говорят эти раввины, то Ты не неизвестен. Разве Ты не Иисус из Назарета?»

«Это Я».

«Твоя мудрость известна этим раввинам».

«А их горькая ненависть ко Мне известна Мне».

«Не всех их, Учитель. Величайшие и праведные не ненавидят Тебя».

«Я знаю. Но они тоже не любят Меня. Они изучают Меня. Но ребе Гамалиил в Гискале?»

«Нет. Он уже уехал, чтобы быть в Сепфорисе до Субботы. Он уехал сразу после того, как высказал свое суждение».

Так зачем же вы искали Меня? Мне тоже нужно соблюдать Субботу и Мне просто нужно достичь того места вовремя. Не задерживай Меня больше».

«Ты боишься, Учитель?»

«Я не боюсь, потому что знаю, что до сих пор никакой власти не было дано Моим врагам. Но Я оставляю радость суждения мудрым людям».

«Что Ты имеешь в виду?»

«Что Я не судья. Я прощаю».

«Ты можешь судить лучше, чем кто-либо другой. Гамалиил сказал это. Он сказал: “Только Иисус из Назарета мог бы рассудить по справедливости в данном случае”».

«Хорошо. Но вы уже приняли решение. И дело уже не может быть исправлено. Мое мнение состояло бы в том, чтобы утихомирить страсти, прежде чем наносить удар. Если там была вина заслуживающего порицания человека, то он мог бы покаяться и искупить свою вину. Если же вины не было, то не было бы и наказания, которое, по мнению некоторых людей, в глазах Божьих есть не что иное, как умышленное убийство».

«Учитель! Но как Ты узнал? Женщина клялась, что Ты говорил с ней только о ее вопросе… и… Ты знаешь… Итак, Ты действительно пророк?»

«Я есть Тот, Кто Я есть. До свидания. Мир тебе. Солнце клонится к западу», -и Он поворачивается и идет к деревне.

«Ты правильно поступил, Учитель! Они, определенно, лгут, что ждут Тебя!» Апостолы единодушно поддерживают Учителя.

4. Но восхваления и аргументация внезапно обрываются двумя вышеупомянутыми учениками, которые вновь настигают их и умоляют Иисуса подняться в Гискалу.

«Нет. Закат застанет Меня на пути. Скажите тем, кто послал вас, что Я исполняю требования Закона, если его соблюдение не наносит ущерба исполнению заповедей, которые более важны, чем требования Субботы, потому что это заповеди любви».

«Учитель, Учитель, мы умоляем Тебя. Это именно случай любви и справедливости. Пойдем с нами, Учитель».

«Я не могу. И вы тоже не сможете вернуться вовремя».

«У нас есть разрешение поступить так в этом случае».

«Что? Они упрекали Меня, если Я исцелял больного человека и прощал его в Субботу, а вам позволено пренебречь Субботой ради бесполезной дискуссии? Быть может, в Израиле две меры? Идите! Идите и позвольте Мне уйти».

«Учитель, Ты пророк и поэтому Ты знаешь. Я верю этому, и этот человек тоже верит. Почему же Ты отвергаешь нас?»

«Потому!...» - Иисус пристально смотрит на них и останавливается. Его суровые глаза, пронзающие и проникающие за покровы тела, чтобы читать в их сердцах, властно исследуют двух людей, стоящих перед Ним. И затем Его глаза, столь непереносимые в суровости, столь мягкие в любви, изменяются, принимая такое любящее и милостивое выражение, что если до этого сердце трепетало от страха под их могущественным взглядом, то теперь оно трепещет от эмоций в присутствии обнадеживающей любви Христа. «Потому!» - повторяет Он… «Не Я, но люди отвергают Сына человеческого, и Он должен не доверять Своим братьям. Но тем, у кого в сердце нет злобы, Я говорю: “Приди” и говорю также: «Люби Меня» тем, кто ненавидит Меня…»

«Итак, Учитель…»

«Итак, Я иду в эту деревню, чтобы провести в ней Субботу».

«Хотя бы подожди ради нас».

«Я уйду на закате Субботы. Я не могу ждать».

Двое мужчин смотрят друг на друга, совещаются, отойдя в сторону. Затем тот из них, у кого более открытое лицо, все это время говоривший с Иисусом, бежит обратно. «Учитель, я остаюсь с Тобой до окончания субботы».

Петр, стоящий рядом с Иисусом, дергает Его за тунику, вынуждая Его обернуться к себе, и шепчет: «Нет. Шпион». Иуда Фаддей стоящий за своим двоюродным Братом, говорит тихим голосом: «Не доверяй ему». Нафанаил, шедший впереди с Симоном и Филиппом, оборачивается, и его суровый взгляд означает: «Нет». Даже двое самых доверчивых, Андрей и Иоанн, качают своими головами из-за спин надоедливых просителей.

Но Иисус не обращает внимания на их подозрения и страхи и кратко отвечает: «Останься», и остальные вынуждены подчиниться.

Молодой человек сейчас так рад, что чувствует себя как дома. Он чувствует, что должен назвать свое имя, кто он, почему он в Палестине, хотя был рожден в диаспоре, что он был посвящен Богу от самого рождения, потому что он был «утешением своих родителей», которые, благодарные Господу за то, что заимели его, доверили его родственникам в Иерусалиме, чтобы он мог быть при Храме. Он был в Храме, пока служил Дому Господа, что затем он встретил Гамалиила и стал его усердным и любимым учеником. «Меня назвали Иосифом, потому что подобно древнему Иосифу я избавил свою мать от печали о ее бесплодии. Но моя мать всегда говорила “мое утешение”, когда кормила меня, так что для всех я стал Варнавой. Великий Ребе тоже зовет меня так, потому что он находит утешение в своих лучших учениках».

«Будь таким, чтобы и Бог мог сказать это о тебе, и, прежде всего, чтобы Он мог назвать тебя так», - говорит Иисус.

5. Они входят в село.

«Ты знаком с этим местом?» - спрашивает Иисус.

«Нет, я никогда здесь не был. Я в первый раз прихожу сюда, в Неффалим. Ребе отправил меня сюда вместе с другими людьми, потому что я один, у меня нет родственников…»

«Бог твой Друг?»

«Я надеюсь, что это так. Я стараюсь служить Ему как можно лучше».

«Тогда ты не один. Грешник одинок».

«Я тоже могу согрешить».

«Так как ты являешься учеником великого ребе, тебе, конечно, известны условия, при которых действие становится греховным».

«Все, Господь, является грехом. Человек грешит непрерывно, потому что заповеди более многочисленны, чем число мгновений в дне. И размышление и обстоятельства не всегда помогают нам избегнуть греха».

«Это верно, что обстоятельства наиболее часто вводят нас во грех. Но есть ли у тебя ясное представление о главном атрибуте Бога?»

«Справедливость».

«Нет».

«Власть».

«И не это».

«… Суровость».

«Менее всего».

«И все же это было так на Синае и даже позже…»

«Всевышнего видели тогда посреди сверканий, которые окружали лик Отца и Создателя ужасными ореолами. Тебе действительно не известен истинный лик Божий. Если бы ты знал Его в Его духе, ты бы знал, что главным атрибутом Бога является Любовь, и притом милосердная Любовь».

«Я знаю, что Всевышний любит нас. Мы избранный народ. Но служить Ему страшно!»

«Если ты знаешь, Что Бог есть Любовь, то как можешь ты говорить, что Он страшен?»

«Потому что, согрешая, мы теряем Его любовь».

«Я уже спрашивал у тебя, знаешь ли ты условия, при которых действие становится грехом».

«Если это действие не соответствующее шестисот тринадцати заповедям, или традициям, решениям, обычаям, благословениям и молитвам, наряду с десятью заповедями Закона, или оно не соответствует учению книжников, тогда оно является грехом».

«Даже если человек совершает его не с полной осознанностью и совершенным согласием воли?»

«Да, даже в этом случае. Потому что кто может сказать: “Я не согрешаю”? Кто может надеяться на то, что обретет мир в Аврааме после смерти?»

«Совершен ли дух человека?»

«Нет, потому что Адам согрешил, и мы несем в себе этот недостаток. От этого мы стали слабыми. Человек лишился Милости Господней, единственной силы поддерживающей нас…»

«Знает ли об этом Господь?»

«Он знает все».

6. «Итак, ты думаешь, что Он немилосерден, если мы примем во внимание то, из-за чего человек стал слабым. Ты думаешь, что Он взыскивает с караемых потомков то, что Он должен был бы взыскать с первого Адама? Вот где лежит различие, которое ты не принимаешь во внимание. Бог справедлив, Я согласен. Он есть Власть, Я согласен. Он может также быть Суровостью для нераскаянных грешников, которые упорствуют в своем грехе. Но когда Он видит, что один из Его детей, - все люди являются детьми на Земле, пребывание на которой для духа является одним часом вечности, они становятся взрослыми во время духовного испытании своего вечного совершеннолетия в момент принятия индивидуального решения суда, - когда Он видит, что один из Его детей ошибается, потому что он рассеян, или медлителен в различении, или не очень хорошо образован, или потому что он очень слаб в одном или нескольких отношениях, неужели ты думаешь, что Всесвятой Отец может судить его с непреклонной суровостью? Ты сам сказал, что человек утратил Милость, силу противостоять Искушению и побуждениям. И Бог знает об этом. И не следует бояться Бога и избегать Его, как поступил Адам после своего согрешения. Только человеку следует помнить, что Он есть Любовь. Его лик сияет на человека не для того, чтобы испепелить его, но для того, чтобы утешить его, подобно тому, как солнце утешает своими лучами. Любовь, а не Суровость, излучаются от Бога: солнечные зайчики, а не вспышки молний. Во всяком случае… Что возлагает Любовь по Своей собственной воле? Непереносимое бремя? Кодексы с бесчисленными главами, которые легко забыть? Нет. Только десять заповедей, чтобы обуздать как жеребенка животного человека, который без узды терзается и гибнет. Но когда человек спасен, когда ему возвращается Благодать, когда устанавливается Царство Божие, то есть Царство любви, детям Божьим и подданным Царя будет дана только одна заповедь, которая заключает в себе все: “Возлюби Бога твоего всем своим существом и ближнего твоего как самого себя”. Потому что, поверь, о человек, что Бог-Любовь может только облегчить ярмо и сделать его приятным, и любовь сделает приятным служение Богу, когда Он больше не пугает, а любим. Только любим, любим Сам и любим в наших братьях. Каким простым будет последний Закон! Таким же простым как Бог, Который совершен в своей простоте. Послушай: возлюби Бога всем своим существом, возлюби брата своего как самого себя. Подумай. Разве бремя шестисот тринадцати заповедей и всех молитв и благословений уже не содержатся в этих двух предложениях, освобожденные от всех недостатков, которые являются не религией, а рабством по отношению к Богу? Если ты любишь Бога, ты будешь, конечно, почитать Его в каждый час дня. Если ты любишь своего ближнего, ты не станешь делать чего-нибудь, что может опечалить его. Ты не будешь лгать, воровать, убивать или ранить, не будешь прелюбодействовать. Разве не так?»

«Так… Праведный Учитель, я бы хотел остаться с Тобой. Но Гамалиил уже потерял своих лучших учеников, перешедших к Тебе… я…»

«Еще не наступил час твоего прихода ко Мне. Когда он придет, об этом тебе скажет сам твой учитель, потому что он праведник».

«Он праведник, не так ли? Ты признаешь это?»

«Я говорю это, потому что это истина. Я не из тех, кто сбивает людей с ног, чтобы подняться над теми, кто был повержен. Я признаю права всех… Но нас зовут… Они, должно быть, нашли для нас жилье. Пойдем…»

 

Заключение Иисуса о несправедливом судебном приговоре

 

12 августа

 

1. «Я вовсе не рад этому человеку, присоединившемуся к нам…» - ворчит Петр, который находится с Иисусом в густом фруктовом саду.

Сейчас, должно быть, время после полудня в Субботу, потому что солнце уже высоко, тогда как деревни они достигли почти в сумерки.

«Мы уйдем после молитв. Это Суббота. Нам не позволено ходить в Субботу, и этот отдых пошел нам на пользу. Мы больше не остановимся до следующей Субботы».

«Но Ты не достаточно отдохнул. Все эти больные люди!...»

«Столь многие сейчас восхваляют Господа. Чтобы уберечь вас от такой дальней дороги, Я бы остановился здесь на два дня, чтобы дать время людям, которых Я исцелил, распространить новости за границу, но вы не соглашаетесь».

«Нет! Я бы хотел уже быть далеко отсюда. И… не слишком доверяй людям, Учитель. Ты говоришь и говоришь! Но разве Ты не знаешь, что каждое Твое слово станет ядом против Тебя в определенных устах? Почему они послали его к нам?»

«Ты знаешь почему».

«Да, но почему он остался?»

«Он не первый, кто остается с нами после того как приближается ко Мне».

Петр качает головой, слова Иисуса его не убеждают, и он ворчит: «Шпион!... Шпион!...»

«Не суди, Симон. Однажды ты можешь покаяться в своем нынешнем суждении…»

«Я не сужу. Я опасаюсь. За Тебя. И это любовь. А Всевышний не может наказать меня из-за того, что я люблю Тебя».

«Я не говорил, что ты раскаешься в этом, но в том, что имеешь плохое мнение о своем брате».

«Он брат тем, кто ненавидит Тебя. И потому он не мой брат».

С человеческой точки зрения его логика верна, но Иисус замечает: «Он ученик Гамалиила, а Гамалиил не против Меня».

«Но он и не с Тобой».

«Тот, кто не против Меня, со Мной, даже если он внешне не кажется таковым. Ты не можешь ожидать, чтобы Гамалиил, величайший ученый современного Израиля, кладезь раввинского знания, настоящий прииск, в котором содержится вся… сущность раввинской науки, сразу отречется от всего, чтобы принять… Меня. Симон, даже для всех вас трудно принять Меня, покинув все ваше прошлое…»

«Но мы приняли Тебя!»

«Нет. Знаешь ли ты, что значит принять Меня? Это значит не только любить Меня и следовать Мне. Это в очень большой степени заслуга Человека, которым Я являюсь и Который привлекает вас. Принять Меня, означает принять Мое учение, которое идентично с древним учением в божественном Законе, но которое полностью отлично от этого закона, от кучи человеческих законов, которые нагромождались в течение веков, образуя кодексы и своды правил, в которых нет ничего божественного. Вы, все смиренные люди в Израиле, а также некоторые очень важные праведные люди, жалующиеся и критикующие формалистические ухищрения книжников и фарисеев, их нетерпимость и жесткость… но вы не защищены от этого и сами. В этом нет вашей вины. В течение веков, вы, евреи медленно впитывали… человеческие экспирации[13] тех, кто фальсифицировал чистый сверхчеловеческий Закон Бога. Ты знаешь. Когда человек в течение лет ведет образ жизни, который отличается от образа жизни его родной страны, потому что он живет в чужой стране и его дети и дети его детей живут там, случается, что его отпрыски кончают тем, что становятся похожими на людей того места, где они живут. Они настолько акклиматизируются, что теряют даже их национальную физическую внешность, в дополнение к моральным склонностям, и к несчастью, также религию их предков…

2. «Но вот и остальные. Пойдем в синагогу».

«Ты собираешься говорить?»

«Нет. Я простой верующий. Я говорил сегодня утром посредством чудес…»

«Если только это не нанесет ущерба…» Петр действительно неудовлетворен и обеспокоен, но следует за Учителем, Который присоединяется к другим апостолам и встречается по пути с человеком из Гискалы и другими людьми, возможно, из селения. В синагоге ее глава, из уважения к Иисусу, обращается к Нему с вопросом: «Будешь ли Ты объяснять Закон, Ребе?»

Но Иисус отказывается и подобно простому верующему следует всей церемонии, целуя подобно остальным пергамент, переданный Ему помощником (я называю его так, потому что не знаю, как назвать помощника главы синагоги) и слушая объяснение отрывка, избранного главой. Однако, хотя Он не говорит, Его внешний вид и выражение лица – уже являются проповедью благодаря тому, как Он молится… Многие смотрят на Него. Ученик Гамалиила ни на одно мгновение не выпускает Его из виду. Апостолы тоже ведут пристальное наблюдение за учеником, так как подозревают его.

Иисус даже не оборачивается, когда некоторые люди переговариваются вполголоса у входа в синагогу, отвлекая многих верующих. Но обряд завершается, и люди выходят на площадь синагоги. Хотя Иисус был ближе к задней, чем к передней части синагоги, Он выходит одним из последних и направляется к дому, чтобы взять Свою сумку и уйти. Многие люди города следуют за Ним и среди них ученик Гамалиила, которого в определенный момент позвали три человека, прислонившиеся к стене дома. Они говорят с ним, а затем они протискиваются через толпу к Иисусу.

«Учитель, эти люди хотели бы поговорить с Тобой», - говорит он, привлекая внимание Иисуса, Который разговаривал с Петром и Своим двоюродным братом Иудой.

«Книжники! Я говорил Тебе!» - восклицает Петр, уже расстроенный.

       3. Иисус кланяется трем людям, которые приветствуют Его, и спрашивает: «Чего вы хотите?»

       Старший из них говорит: «Так как Ты не пришел, то пришли мы. И чтобы никто не мог подумать, что мы пренебрегли Субботой, мы сообщаем всем, что прошли весь путь за три различных периода времени. Первый – до тех пор, пока длился последний свет солнечного заката. Второй – в шесть стадий, пока луна освещала путь. Третий закончился только сейчас и он не превысил законную меру. Мы говорим, что ради ваших душ и наших, но также ради наших умов мы прибегаем к Твоей мудрости. Тебе известно о том, что произошло в городе Гискале?»

«Я пришел из Капернаума и ничего не знаю».

«Послушай. Человек, который по своим торговым делам долгое время был вдали от дома, узнал, когда вернулся домой, что во время его отсутствия его жена была ему неверна, в такой степени, что родила ребенка не от своего мужа, так как он отсутствовал четырнадцать месяцев. Этот человек тайно убил свою жену. Но он был обвинен человеком, которому сообщила об этом служанка, и был убит в соответствии с законом Израиля. Любовник, который в соответствии с Законом должен был быть побит камнями, принял убежище в Кадеше, и он, конечно, попытается уйти в другое место. Незаконнорожденное дитя, которое муж тоже хотел убить, не было передано ему женщиной, которая вскормила его грудью, и она пошла в Кадеш, чтобы пробудить жалость истинного отца и убедить его позаботиться о своем сыне, потому что ее муж не согласен держать незаконнорожденное дитя в своем доме. Но мужчина отверг ее и своего сына утверждая, что ребенок будет помехой ему во время его бегства. Каково Твое мнение по этому вопросу?»

«Я не думаю, что этот вопрос может теперь обсуждаться. Все суждение, будь оно верным или неверным, было уже вынесено».

«Какое решение, по Твоему, является справедливым и какое несправедливым. Среди нас есть несогласие относительно наказания убийцы».

       4. Иисус пристально смотрит на каждого из них. Затем Он говорит: «Я скажу. Но сначала ответьте на Мои вопросы, как бы тяжелы они ни были. И будьте искренни. Был ли человек, убивший свою жену, из этого города?»

«Нет. Он поселился здесь, когда женился на женщине из этого города».

«Был ли прелюбодей из этого города?»

«Да, был».

«Как этот человек обнаружил, что его жена была ему неверна? Был ли их грех известен публично?»

«На самом деле нет, и мы не знаем, как этот человек смог обнаружить это. Женщина отсутствовала в течение нескольких месяцев, сказав, что так как она не желает оставаться в одиночестве, то отправляется в Птолемаиду, чтобы остановиться у каких-то родственников, и она вернулась, сказав, что привезла с собой маленького сына своего родственника, который умер».

«Когда она была в Гискале, было ли ее поведение безрассудным?»

«Нет. В действительности все мы были удивлены, услышав, что у Марка была с ней любовная связь».

«Мой родственник не грешник. Он обвинен, но он невиновен», - говорит один из трех мужчин, который до сих пор не говорил.

«Он твой родственник? Кто ты?» - спрашивает Иисус.

«Первый из старейшин Гискалы. Вот почему я желал жизни убийцы, потому что он не только убил, но убил невинную», - и он молча глядит на третьего мужчину, которому примерно сорок лет и который отвечает: «Закон говорит, что убийца должен быть убит».

«Ты желал жизни женщины и прелюбодея».

«Таков Закон».

       «Если бы не было никаких других причин, никто бы не говорил».

       Дискуссия становится оживленной и два антагониста почти забывают об Иисусе. Но говоривший первым, самый пожилой из них, восстанавливает молчание, беспристрастно сказав: «Невозможно отрицать, что убийство было совершено, и нельзя отрицать, что там была ошибка. Женщина призналась в этом своему мужу. Но пусть говорит Учитель».

«Я говорю: как муж обнаружил это? Вы не ответили на Мой вопрос».

Человек, защищающий женщину, говорит: «Потому что кто-то сказал, как только муж вернулся».

«В таком случае Я говорю, что эта душа не была чистой», - говорит Иисус, опустив Свои веки и прикрыв Свои глаза, чтобы они не могли обвинять.

Но сорокалетний мужчина, который желал смерти женщины и прелюбодея, восклицает: «Я не вожделел к ней».

«Ах! Теперь все ясно! Это ты сказал! Я подозревал это, но сейчас ты выдал самого себя! Убийца!»

«А ты сообщник прелюбодея. Если бы ты не предупредил его, он бы не ускользнул от нас. Но он твой родственник! Вот как совершается правосудие в Израиле! Вот почему ты защищаешь также память женщины: чтобы защитить своего родственника. Если бы была вовлечена только она, ты бы не беспокоился о ней».

«А что сказать о тебе, направившем мужчину против женщины, чтобы отомстить ей за отказ?»

«А что сказать о тебе, единственном свидетеле против человека, и о твоем подкупе служанки в этом доме, чтобы она помогла тебе? Один свидетель не имеет силы. Таков Закон». Ужасный гвалт!

5. Иисус и пожилой человек пытаются успокоить двух мужчин, которые представляют противоположные интересы и тенденции и обнаруживают неисцелимую ненависть двух семей. Они достигают цели с некоторым трудом и Иисус теперь говорит спокойно и торжественно, после того как защитил Себя от обвинения одного из двух оппонентов, который сказал: «Ты, Который защищаешь проституток…»

«Я не только говорю, что совершенное прелюбодеяние является преступлением против Бога и своего ближнего, но говорю также, что также тот, кто страстно и похотливо домогается жены другого мужчины, совершает прелюбодеяние в своем сердце и совершает грех. Было бы ужасно, если бы каждый мужчина, который желал жены другого мужчины был бы осуждаем на смерть! Побивающие камнями не должны были бы выпускать камни из рук ни на мгновение. Но если грех часто остается ненаказанным на Земле, то он будет искуплен в следующей жизни, потому что Всевышний говорит: “Вы не должны совершать прелюбодеяний, и вы не должны желать жены своего ближнего”, и Божьему слову следует повиноваться. Но Я также говорю: “Горе тому, кто является причиной скандала и тому, кто доносит на своего ближнего”. В этом случае виноваты все. Что касается мужа: было ли ему действительно необходимо покидать свою жену на такое длительное время? Всегда ли он обращался с ней с любовью, завоевывающей сердце спутницы? Исследовал ли он себя, чтобы удостовериться не была ли женщина оскорблена им, прежде чем он был оскорблен ею? Закон воздаяния говорит: “Глаз за глаз, зуб за зуб”. Но если он говорит это, чтобы безошибочно взыскать с виновного, то относится ли это только к одной стороне? Я не защищаю прелюбодейку. Но Я спрашиваю: “Сколько раз она могла обвинить мужа в этом грехе?”»

Люди шепчут: «Верно! Верно!». Пожилой человек из Гискалы и ученик Гамалиила также согласны.

Иисус продолжает: «… Я спрашиваю: почему тот, кто из чувства мести стал причиной такой трагедии, не боится Бога? Понравилось ли бы ему, если все это произошло в его семье? Я спрашиваю: мужчина, который сбежал и который, насладившись сам и став причиной гибели, сейчас отказывается также от невинного ребенка, думает ли он, что благодаря побегу избегнет также вечного Мстителя? Вот что Я говорю. Я также говорю, что Закон требует побивать камнями прелюбодеев, и предавать смерти убийц. Но придет день, когда этот Закон, необходимый для контроля над жестокостью и похотью людей, не укрепленный Благодатью Господа будет изменен, и если заповеди: “Ты не должен убивать и ты не должен совершать прелюбодеяния” останутся, то санкции против таких грехов будут преданы на рассмотрение высшей справедливости, а не ненависти и крови, справедливости, в сравнении с которой, продолжающая существовать вечно ложная невинность человеческих судей, которые сами поголовно являются прелюбодеями, и, возможно, прелюбодеями-рецидивистами, если не убийцами, будет меньше чем ничто. Я говорю о справедливости Бога, Который спросит людей также о причинах похотливых желаний, которые являются причиной мести, доносов, убийств, и прежде всего, спросит у них, почему они отказывали виновным людям во времени для искупления своих грехов и почему они вынуждали невинных людей нести бремя грехов других людей. Все они виновны в этом случае. Все. Также судьи, выдвигающие противоположные аргументы из побуждений личной мести. Только один невинен. И Мне жалко его. Я не могу вернуться. Но кто из вас будет милосерден к ребенку и ко Мне, страдающему за него?» Иисус смотрит на толпу глазами, выражающими скорбную мольбу.

Многие говорят: «Чего Ты хочешь? Помни: он незаконнорожденный».

«Есть женщина из Капернаума, которую зовут Сарой. Она родом из Афека. Это одна из Моих учениц. Отнесите дитя к ней и скажите: «Иисус из Назарета доверяет его тебе». Когда Мессия, Которого вы ожидаете, установит Свое Царство и издаст Свои законы, которые не отменят Слова Синая, но завершат его посредством милосердия, незаконнорожденные дети больше не будут оставаться без матери, потому что Я буду Отцом тех, у кого нет отца и Я скажу Моим верующим: “Любите их ради Меня”. Будет изменено и многое другое, потому что насилие и жестокость будут замещены любовью.

6. Спрашивая Меня, вы, возможно, ожидали, что Я отвергну Закон. И вот почему вы искали Меня. Скажите самим себе и тем, кто послал вас, что Я пришел, чтобы усовершенствовать Закон, а не отвергнуть его. Скажите самим себе и остальным, что Тот, Кто проповедует Царство Божие не может, конечно, учить тому, что в Царстве Божьем будет ужасом и, следовательно, не может быть принятым там. Скажите самим себе и остальным, что вы должны помнить Второзаконие: “Господь Бог твой воздвигнет для вас пророка из вашей страны, из твоих братьев. Слушайте его. Это то, что ты просил у Господа Бога твоего при Хориве, говоря: ‘Да не услышу впредь гласа Господа Бога моего и огня сего великого, да не увижу более, дабы мне не умереть’. И сказал мне Господь: ‘Хорошо они говорили: Я воздвигну им пророка из среды братьев их, такого как ты, и вложу слова Мои в уста Его, и Он будет говорить им все, что Я повелю Ему. А если кто не послушает слов, которые Он будет говорить во Имя Мое, тому Я отомщу за Себя”.[14]

Бог послал вам Свое Слово, чтобы Он мог говорить с вами, не убивая вас Своим голосом. Бог уже сказал столь многое человеку, что это было больше, чем человек заслуживал услышать от Бога. Столь многое было сказано посредством Закона Синая и пророков. Но столь многое еще должно было быть сказано, и Бог оставил это для Своих пророков времени Благодати, для Обещанного Своему народу, в Котором Слово Божье и посредством Которого будет совершено прощение. Основатель Царства Божия, Он систематизирует Закон посредством новых заповедей любви, потому что пришло время любви. И Он не будет просить у Всевышнего мести для тех, кто не слушает, но будет только умолять, чтобы огонь Божий расплавил каменные сердца, чтобы Слово Божие могло в них проникнуть и основать в них Царство, которое является Царством духа, так же как его Царь является духовным Царем. Любому любящему Сына человеческого, Сын человеческий даст Путь, Истину, Жизнь, чтобы идти к Богу, чтобы познать Его и чтобы жить вечной Жизнью. Источники света откроются в каждом, кто примет Мое слово, так что они смогут познать сокровенное значение слов Закона и смогут увидеть, что запреты являются не угрозами, а приглашениями Бога, Который желает, чтобы люди были счастливы, а не осуждены, благословенны, а не прокляты.

7. Еще раз вы использовали уже решенный вопрос, но не так, как его решила бы святость, но в качестве испытательного инструмента, чтобы поймать Меня в грехе. Но Я знаю, что Я не грешу. И Я не боюсь выразить Свое мнение, которое состоит в следующем: за то, что сделал прибыль целью своей жизни, убийца заплатил, во-первых, позором, а затем смертью. Женщина заплатила за свой грех смертью, но, - это будет для вас неожиданностью, но это истина, -  ее признание в своем грехе, чтобы убедить своего мужа пожалеть невинное дитя, уменьшает в глазах Божьих тяжесть ее греха. Остальные: ты и ты, и тот, кто бежал не пожалев даже своего собственного ребенка, более виноваты, чем первые двое. Вы недовольны? Вы не заплатили своими жизнями, вы также не постарались найти смягчающие обстоятельства в обстоятельствах мужа прелюбодейцы, или в обстоятельствах женщины, которой пренебрегли, и которая призналась в своем грехе.