Исторически существовали различные подходы к разрешению данной проблемы: теория воли и теория волеизъявления.

Для первой теории приоритетом является воля сторон, предпочтение следует отдавать тому, что стороны имели в виду в соответствии со своим пониманием, намерением.

Для второй теории приоритетом является волеизъявления сторон, внешнее выражение воли посредством определенной знаковой системы.

Если в договор было ошибочно включено какое-либо условие, сторона допустила описку, ошибку, математические просчеты, то в соответствии с теорией воли, суд не должен принимать во внимание такие условия, а в соответствии с теорией волеизъявления, суд примет их во внимание как юридически значимые.

Как можно заметить, теория воли нацелена на защиту прав, интересов ошибавшейся, слабой стороны.

А теория волеизъявления защищает интересы противоположной стороны, исходившей из правильности волеизъявления ее контрагента, что более способствует стабильности гражданского оборота (поэтому другое название этой теории «теория доверия», «теория оборота»).

Противопоставление этих теорий осуществлялось еще в римском праве. Так, первоначально, для заключения сделок необходимо было соблюсти определенные правила, использовались специальные формулы.

Приоритетом пользовалось волеизъявление — «кто говорит одно, а хочет другого, тот не говорит того, что означают его слова, потому что он этого не хочет, но и не говорит того, что хочет, потому что он не те слова говорит».

Хотя уже тогда, в Греции, Аристотель писал в отношении закона: «нужно обращать внимание не на слово (logos), а на намерение (dianoia)».

Также в то время был процесс, по которому в завещании было указано, что если у завещателя родится сын, который умрет, не достигнув совершеннолетия, то Курий должен быть его наследником. Но сын не родился. Одна сторона заявляла, что, исходя из текста завещания, наследником Курий не является. Другая сторона настаивала на правах Курия исходя из воли завещателя, который при отсутствии сына — наследника, хотел, чтоб им был вышеупомянутый человек, и в дальнейшем, в связи с усложнением гражданского оборота, совершенствованием правового регулирование сделок между римскими гражданами и иностранцами, возобладала позиция — «в соглашениях договаривающихся сторон было признано важным обратить внимание больше на волю, чем на слова».

Теория воли получила свое закрепление в законах различных стран. Так, «Гражданский кодекс Австрии в § 914 устанавливает, что при толковании договоров не следует держаться буквального смысла, а необходимо исследовать намерения (Absicht) сторон и понимать договор так, как того требуют деловые обычаи». Если не удается установить буквальный смысл и намерения сторон, договор следует интерпретировать согласно общим правилам гражданского оборота, включающим в себя правила, обычно использующиеся в практике в определенной сфере, а также включающие условия распространенных договоров между типичными сторонами. А если же толкование по параграфу 914 было неудачным, то применяется параграф 915, при которой «в односторонне обязывающих договорах при сомнении принимается то, что обязанное лицо намеревалось возложить на себя скорее меньшее, чем большее бремя; в двусторонне обязывающих договорах неясное выражение толкуется в ущерб тому, кто им воспользовался».

 Французский гражданский кодекс в ст. 1156 указывает, что «в договорах скорее надлежит исследовать общее намерение договаривающихся сторон, нежели останавливаться на буквальном смысле выражений». Международные акты также закрепили данные позиции.

Ст. 4.1 Принципов УНИДРУА гласит, что «Договор должен толковаться в соответствии с общими намерениями сторон». «Контракт должен толковаться в соответствии с общим намерением сторон, даже если оно отличается от буквального значения слов», — устанавливает п. 1 ст. 5:101 Принципов европейского договорного права.

Теория воли основывается на том, что договор является соглашением, сущность которого заключается в совпадении воль. Воля — понятие обширное, существуют различные подходы к его пониманию. По одной из них воля — «желание, согласие», особая психологическая способность человека.

Воля проявляется в том, что одна сторона предлагает другой стороне (адресату) определенное условие, желая, чтобы оно было включено в договор, другая проявляет свою волю, соглашаясь на это условие (общая согласованная воля).

Таким образом, закрепляя приоритет воли, законодатель защищает сторону от того, что по результатам толкования стороне будет вменена какая- либо обязанность, которую она изначально не желала исполнять. Воля и волеизъявление имеют основополагающее значение в составе сделки. Вместе с тем, воля проявляет себя в сфере действия права и распознается в форме волеизъявления, поэтому воля и волеизъявление в юридическом смысле нераздельны.

Воля внешне не выражается, должна рассматриваться в единстве с ее изъявлением и, пытаясь исследовать волю сторон, оценке все равно подлежит ее выражение вовне, внешнее проявление — волеизъявление. Поэтому «установление действительной воли рассматривается как цель толкования договора».

«При толковании волеизъявления должно исследовать истинную волю сторон, а не придерживаться одного буквального смысла выражений», — гласит параграф 133 Германского гражданского уложения.

 Объектом толкования в соответствии с этим положением является волеизъявление, а целью — воля сторон. Соответственно, текст договора включается в объекты толкования, однако суду необходимо выявить и уяснить обстоятельства, которые оказывали влияние на понимание смысла волеизъявления той стороной, которой адресуется это волеизъявление, исходя из того, что договор представляет собой согласование воль сторон и что волеизъявление предполагает выражение воли ее заявителя и передачу ее адресату.

Исследуются доказательства, отражающие намерения сторон относительно правовых последствий, наступления которых желали стороны. Сама необходимость толкования обусловлена тем, что заявитель (офферент) и адресат (акцептант) могут по-разному воспринимать спорные условия договора, поэтому необходимо анализировать позиции сторон, то, какой смысл вкладывал заявитель в изъявлении своей воли, то, как адресат понял волю заявителя и знал ли он о намерении заявителя или не знал. Ориентиром при таком толковании служит намерение заявителя, которое было известно адресату, о котором он знал или не мог не знать.

К примеру, в п. 1 ст. 8 Венской конвенции о договорах международной купли-продажи товаров указывается, что «заявления и иное поведение стороны толкуются в соответствии с ее намерением, если другая сторона знала или не могла не знать, каково было это намерение». «Если установлено, что одна сторона считала, что контракт имеет особое значение, и во время заключения контракта другая сторона не могла не сознавать намерение другой стороны, то контракт толкуется в соответствии с намерением первой стороны», — гласит п. 2 ст. 5:101 Принципов европейского договорного права.

«...Сторона предлагает продать определенное количество товаров за 50 000 швейцарских франков и очевидно, что оферент имел виду 500 000 швейцарских франков, адресат оферты знал или должен был знать это, то условие оферты, касающееся цены, должно толковаться как 500 000 швейцарских франков».

Сторона может ошибиться при формулировании условий договора, поэтому необходимо осуществлять толкование в соответствии с истинным намерением сторон. Если сторона-адресат знала истинное значение условия, это будет установлено доказательствами, то суд толкует согласно этому значению, а не текстуально выраженному и противоречащему подразумеваемому условию. Исходя из формулировок вышеперечисленных статей и согласно принципу состязательности, заявитель будет доказывать, что при заключении договора адресат знал истинные намерения заявителя, а адресат будет представлять доказательства того, что он не мог знать намерения заявителя (переговоры, практика, переписка и т. п.). Сторона-автор неправильно сформулированного условия несет неблагоприятные последствия истолкования договора не в соответствии с текстовым выраженным, когда он мог правильно изложить свою волю в договоре; другая сторона несет риски, если она неправильно поняла сформулированные условия договора, не придерживаясь очевидного смысла условий. Обе стороны должны ясно излагать свои намерения, конкретизировать содержание договора в случае выявления неточностей.

Решением арбитражного суда государственная регистрация производственного кооператива «Камертон» была признана недействительной на том основании, что одним из его учредителей выступил орган местного самоуправления — городская администрация. Как было сказано в решении суда, правоспособность юридического лица возникает в момент его создания, определяемого моментом государственной регистрации. Следовательно, в силу недействительности акта государственной регистрации правоспособность у производственного кооператива «Камертон» не возникла. Поэтому признание недействительной государственной регистрации кооператива «Камертон» влечет за собой ничтожность всех заключенных им ранее сделок.

При рассмотрении спора в апелляционной инстанции арбитражного суда выяснилось, что наряду с городской администрацией учредителями кооператива «Камертон» являлись: коммандитное товарищество «Крокус», а также граждане Паратов, Карандышев и Кнуров. В уставе кооператива «Камертон» было сказано, что «администрация города владеет долей в размере 51% уставного фонда кооператива, следовательно, обладает 51% голосов на общем собрании членов кооператива».