Архиепископ Ташкентский и Среднеазиатский ВЛАДИМИР

Архиепископ Ташкентский и Среднеазиатский ВЛАДИМИР

 

«…А друзей искать на Востоке»

Православие и Ислам:

Противостояние или содружество?

Глава I.

Глава II.

Глава III.

Ваххабизм:

Ересь «Мухаммеда-второго».

Здание начинается с фундамента. Затем возводятся стены, создаются архитектурные украшения.

Но и мировые религии, обретя основы вероучения, в ходе истории обогащаются их осмыслением, из поколения в поколение укрепляются, украшаются трудами самых разумных и самых преданных своей религии людей. Это - прямое естественное развитие, непрерывное строительство, целью которого провозглашается вечность. Пренебрежение историческим опытом религии, самовольные радикальные «реформы» и «новшества» – как разрушение стен этого здания, неминуемо приводящее и к искажению всего строения: вероучительных основ (хотя под лозунгом «возвращения к основам» такие разрушительные новшества зачастую и проводятся). То есть - на месте грандиозного здания мировой религии еретик-реформатор возводит домик собственного изобретения – секту.

Искажение же религиозных основ называетя ересью.

Протестантизм, пытавшийся «начать историю христианства с ХVI века», породил бесчисленное множество сект, стремительно размножающихся в наши дни и все дальше уходящих от Учения Христова. Явления сектантства, - хотя в значительно меньшей степени, - знакомы и мусульманскому миру.

       При формировании мусульманской религии в ней выкристаллизовалось два основных направления: суннизм и шиизм. Непреодолимые различия между ними вызваны расхождением во взглядах на первоначальную историю Ислама: но обе эти формы мусульманства – традиционны, опираются на более чем тысячелетний опыт, и их различение – внутреннее дело мусульманского мира.

Суннизм более склонен к законотворчеству: в нем разработаны четыре школы (махзаба) шариата (мусульманского права), - ханбалитский, маликитский, шафиитский и ханафитский махзабы. В ходе полемики между их представителями все махзабы были признаны равноправными, каноническими школами шариата: какого именно махзаба придерживаться – это дело выбора (народа, группы духовенства и даже отдельных мусульман), не мешающее взаимному признанию. На основе суннизма возникла поэтическая форма Ислама – суфизм, отдаленно напоминающая христианское монашество. Суфизм призывает к достижению внутреннего совершенства: но первоосновой для любого суфийского «тариката» (пути) является выполнение требований одного из канонических махзабов. Кроме норм шариата, для исламских верующих имеют большое значение также адаты – благочестивые обычаи. В частности, паломничества прежде всего в Мекку и Медину, - города, где протекала деятельность основоположника Ислама Мухаммеда, к памятникам, почитающимся, как святыни.

       Все эти течения и направления, связанные с ними обряды и обычаи находятся в рамках исламской традиции. Мусульмане остро реагируют на попытки исказить основы их учения: поэтому ереси в Исламе – явление редкое. Пример такой ереси – секта Ахмадийя, последователей некоего Мирзы Гуляма Ахмада, объявившего себя «мессией» («махди») и на свой лад «исправлявшего» Коран. Приверженцами классического Ислама сектанты Ахмадийя были объявлены не только «хуже неверных», но даже «хуже собак».

       Ваххабизм, сделавшийся столь активным в наши дни, - это тоже просто-напросто мусульманская ересь. Возникла она в ХIХ веке на Аравийском полуострове под лозунгом: «очистить Ислам от суеверий». Его основоположник - Мухаммед Абд аль-Ваххаб.

«Суеверием» же, по мнению этого «Мухаммеда-второго», были все труды мусульманских ученых и вообще - всё, что происходило в мусульманском мире после царствования «четырех праведных халифов». Абд аль-Ваххаб заявил, что все это время (то есть на протяжении тысячелетия) мусульмане «находились в заблуждении» (то есть Ислама попросту не существовало). Но вот - пришел он, «Мухаммед-второй», изобрел собственный шариат и этим «очистил» мусульманскую веру.

       Ваххабизм стал государственной религией Саудовской Аравии. Шииты были подвергнуты религиозной дискриминации: перестали получать защиту в шариатских судах (а иных органов юриспруденции на полуострове просто нет), лишились права занимать административные посты и возможности получать высокооплачиваемую работу. Классический суннизм упразднен «втихую»: из учебных заведений изъяты и уничтожены пособия по изучению всех канонических суннитских махзабов, духовенство полностью переориентировано на ваххабитский шариат.

По новому, «облегченному варианту Ислама» не нужно изучать тонкости мусульманского права, труды мусульманских мыслителей былых времен. Зато, в качестве дополнения к образованию, при мечетях открыты школы рукопашного боя (а в некоторых странах – ваххабитские наставники обучают и владению оружием, и методике совершения террористических актов, и применению пыток). Все адаты, в их числе и паломничество в Мекку, объявлены суеверием. В самой Мекке доходило до кровопролитных столкновений между ваххабитами и шиитами. (После чего на Тегеранском конгрессе 1987 года шиитское духовенство объявило династию Саудитов – вероотступниками и предало ваххабизм проклятию). С особой же ненавистью ваххабиты относятся к суфизму, что, кстати, ярко проявилось в их деятельности на Северном Кавказе. По сути, ваххабитский шариат представляет собою реанимацию жестокостей древнеисламского уголовного кодекса, с более чем терпимым отношением к таким злодеяниям как терроризм, наркобизнес, торговля женщинами и похищение детей…

Можно бы сказать, что аравийские магнаты вправе насаждать в своем государстве новоизобретенный вид мусульманства: однако при экспорте ваххабизма в другие страны это движение обнаруживает все признаки преступной тоталитарной секты.

       При выходе ваххабитов за пределы Аравии выяснилась их «тайна»: они считают «истинными мусульманами» – только себя, а все остальные, в том числе приверженцы любых форм классического Ислама, для них – «неверные». И к лозунгу «убей неверного» (которого нет и не может быть ни в Коране, ни в других классических мусульманских источниках) сводятся все «религиозные убеждения» ваххабитских фанатиков-боевиков.

Если для арабов Палестины и других стран, теснимых Израилем, террор являлся актом отчаяния, - то для аравийских ваххабитов терроризм представляет собой некий садистский «спорт». Саудовский миллиардер Усама Бен Ладен с экранов пакистанского телевидения хвастливо заявил: «Мне доставляет удовольствие тратить деньги на то, чтобы неверных сдохло как можно больше… Взрывы и смерть продолжатся. И они будут такими, что весь мир содрогнется, - я человек не бедный».

Боевик из банды Джумы Намангани, захваченный в плен во время вторжения в Кыргызстан, рассказывал о характере подготовки ваххабитских «воинов Аллаха»: «В Афганской провинции Файзабау нам преподавали основы партизанской войны – как организовывать рейды в тыл противника, устраивать взрывы объектов коммуникаций, связи и жизнеобеспечения, планировать и проводить физическое устранение государственных лиц. При каждом боевом центре есть мулла, проповедующий ''чистый Ислам'' (т.е. ваххабизм). Мулла говорил нам, что террор необходим для ''победы Ислама'' и что любой муфтий, или имам, не принимающие ''чистый Ислам'', должны быть физически устранены».

Для верующих мусульман ужасна сама мысль о покушениях на духовенство своей религии; они к нему относятся с глубочайшим почтением. Для ваххабитов же наставники классического Ислама становятся первыми в ряду объектов террористической «охоты». Совершенно очевидно, чьих рук дело – убийства муфтиев Дагестана и Таджикистана, ряд покушений на жизнь муфтия Чечни Ахмада-Ходжи Кадырова, ныне Главы временной администрации Республики. Недавно ставший игрушкой в руках ваххабитов чеченский лидер Аслан Масхадов открыто призвал к уничтожению духовного главы своего народа А.-Х. Кадырова: откровеннее уже некуда.

Мусульмане Северного Кавказа первыми - на горьком опыте - поняли, какую опасность для исламской религии несет с собой ваххабизм. Когда ваххабиты пытались уничтожить одно из главных мест суфийских паломничеств в Чечне, зиярат Хеди, - мусульмане вынуждены были противостать им с оружием в руках.

Также выяснилось, что преступный «бизнес» с похищением людей и работорговлей был санкционирован опять же – ваххабитами; «фетву» (так сказать, «благословение») на преступления этого рода выдал эмир ваххабитов в Чечне Абдурахман, саудовский араб по происхождению.

В 1996 году по инициативе муфтия Чечни А.-Х. Кадырова в Грозном был созван Конгресс мусульман Северного Кавказа, призвавший «объявить ваххабизм вне закона и немедленно расформировать вооруженные группировки проваххабитского характера». Однако за «братьев-ваххабитов» вступились не только их местные ставленники типа Ш. Басаева, М. Удугова, С. Радуева и др., но и юристы из «федерального центра», заявившие, что запретом тоталитарной секты ваххабитов якобы нарушается принцип «свободы совести». Московские «законники» самоуверенно решили, что разбираются в мусульманских делах лучше, чем сами мусульмане. Результат этой «федеральной толерантности» известен: ваххабиты сумели создать плацдармы на дагестанской земле, печально известные укрепрайоны Чабанмахи и Карамахи, - и мирный Дагестан, братский России, подвергся агрессии ваххабитских банд. Так «терпимость» к религиозному экстремизму, вызванная самодовольным религиозным невежеством, - привела к разгулу бандитизма, войне, пролитию крови и мирных граждан и русских солдат, превращению чеченского народа в заложника преступного режима. К страданиям сотен тысяч людей.

Проникновение ваххабизма на «постсоветское пространство» – это одно из множества плачевных следствий засилья тотально-атеистической идеологии в СССР. Наибольшие разрушения иго безбожной власти принесло Православной Церкви. Поскольку большинство православного духовенства богоборцы уничтожили физически, славянские народы остались без духовных наставников, оказались в положении «овец без пастырей». Значительная часть славян утратила навык молитвы, поста, посещения храма и приобщения Таинств, многие были просто обезбожены атеистической пропагандой. При возрождении Православия остро стоят задачи не только воспитания нового поколения духовенства и восстановления храмов – но и возвращения значительной части славян к родной вере.

Мусульманство во времена атеистических гонений понесло значительно меньшие утраты. Стойкость Ислама обусловлена особенностями его внутреннего устроения. В мусульманстве любой сведущий в вероучении человек может возглавить религиозную общину: нет Таинства посвящений духовенства, нет иерархических степеней, без которых не может сущестовать Православная Церковь, нет и иных христианских таинств, для совершения которых необходимы священник и храм. От атеистических гонений Ислам укрылся в потаенных общинах, скрылся в семьях, где роль вероучителей выполняло старшее поколение. На атеизм в мусульманских регионах смотрели как на навязанную извне официальную идеологию, проводили показные «атеистические мероприятия», - но, например, даже секретари ЦК Среднеазиатских компартий и местные министры в быту выполняли требования Ислама, и хоронили их по мусульманским обычаям. Поэтому после обретения свободы совести не было необходимости «возрождать Ислам»: он просто вышел на поверхность. Так, в Центральной Азии стремительно (за 2-3 года), повсюду были восстановлены мечети, не только при действенной государственной поддержке, но главное – благодаря единодушному национальному порыву.

Однако велик был и ущерб, нанесенный Исламу атеистическим режимом. Мусульманские верующие - в массе - утратили глубину знаний зачастую не только о тонкостях, но и об основах Ислама. Пришла в упадок мусульманская ученость. А когда в новых условиях возникла нужда в повышении образованности мусульманского духовенства, религиозные знания поначалу можно было получить только за границей. И в заполнении этого «духовного вакуума» саудовский ваххабизм проявил особую активность.

Восстанавливающимся мусульманским общинам не просто предлагалась, но чуть ли не навязывалась помощь финансами и литературой; с единственным, впрочем, условием, - чтобы получатели помнили, откуда эта помощь поступила. Молодых мусульман из СНГ радушно приглашали на учебу в аравийские духовные учебные заведения: там будущее исламское духовенство изучало не только Коран и арабский язык, но и ваххабизм. Саудовские миссионеры-ваххабиты стали появляться на Северном Кавказе и в Центральной Азии, пытаясь подчинить своему влиянию местных мусульман. И во многих местах, где мусульмане недостаточно разбирались в тонкостях религии, пришельцев приветствовали, как «братьев по вере».

Затем началась кампания по «захвату мечетей», с вытеснением из них духовенства классического Ислама и заменой его деятелями проваххабитского толка. Вслед за «религиозными наставниками» появились «учителя» иного рода: руководители боевых групп, преподававшие терроризм и вербовавшие «студентов» в лагеря по подготовке боевиков в Афганистане и Пакистане. Среди таких «наставников» – и небезызвестный массовый убийца Хаттаб (по сообщениям дезинформированной прессы - якобы «гражданин Иордании», но на самом деле – араб из Саудовской Аравии). Созданные таким образом в Ферганской долине ваххабитские центры составили заговор с целью политического переворота, - однако эти попытки были своевременно разоблачены и пресечены государственной властью.

Принцип демократии отнюдь не принцип вседозволенности. Для истинной демократии необходимы законность, защита общества от преступности, в том числе и от тоталитарных сект, занимающихся политиканством, имеющих экстремистский характер, пропагандирующих насилие над личностью и терроризм, входящих в противоречие с демократической защитой народа. Излишняя «либеральность» законодательства Кыргызстана в отношении к сектантству облегчила ваххабитам создание их баз на юге Республики, что, в конечном счете, и привело к Баткенской трагедии, - вторжению на земли Кыргызстана в августе 1999 года террористических банд, к длившемуся несколько месяцев кровопролитию. Ваххабитские боевики показали истинное лицо своей «религиозности», - в мечетях кыргызстанских селений, где бандиты устраивали опорные пункты, они оставили под молитвенными ковриками шприцы из-под героина.

Необходимо сказать, что тоталитарная секта ваххабитов не может быть побеждена только усилиями правоохранительных органов. Лучшее средство борьбы с любыми извращениями Ислама – это широкое мусульманское просвещение. Если мусульманские народы будут иметь глубокие знания о своей вере: экстремистские секты, выступающие под личиной «борцов за чистый Ислам», повсюду будут получать должный отпор. Враждебность ваххабизма таким традиционным ветвям мусульманства, как шиизм и суфизм, очевидна, - а углубление мусульманской учености не позволит ваххабитской секте паразитировать и на суннизме.

Традиции мусульманства в Центральной Азии необычайно богаты, здесь нет нужды прибегать к небезопасным иностранным заимствованиям. На протяжении тринадцати веков в этом краю главенствующей формой шариата для суннитов являлся ханафитский махзаб – школа мусульманского права, отличающаяся особой терпимостью, милосердием и человечностью. Можно отметить, что и наиболее распространенный здесь вид суфизма, тарикат Накшбандийя, базируется на ханафитском махзабе.

Само движение мурджиитов, одним из глав которого был знаменитый исламский законовед Абу Ханафа, имеет славную историю. Мурджииты выступали, как миротворцы, при возникновении мусульманских междоусобиц; ханафитские улемы (ученые) боролись за признание равенства тюркских и персидских народов с арабами в мусульманском мире.

Учение ханафитов зиждительно для государства. Среди его «золотых правил» – терпимость: «фикх (закон) не должен создавать неудобств в жизни верующих», и апостоличность духовенства, выраженная в изречении знаменитого ханафитского вероучителя из Бухары ас-Садра аш-Шахида:

 

                               «Дело улема – познание Корана,

                               А государство – забота эмира и хана».

 

Возрождение в Центральной Азии классических тринадцативековых традиций ханафитской школы, популяризация истории мурджиитов, деятельности Абу Ханафы и его наставника ал-Хариса ибн Сурайджа, изучение в медресе наследия плеяды трудившихся здесь ханафитских улемов, насчитывающей десятки знаменитых имен, - это видится лучшим лекарством от псевдомусульманских «новшеств», от экстремизма, фанатизма, политических спекуляций на религии. Да и в любом регионе – просвещение мусульманских народов в духе классического Ислама может привести только к благотворным последствиям, ибо по сути своей мусульманство – религия трезвенная, гуманная и миролюбивая.

Глава IV.

 

Талибан:

«зеленое знамя» на героиновой игле.

 

       Недавно в прессу просочилось сообщение о том, что на состоявшейся в июне 1999 года в Вашингтоне конференции Центра стратегических и политических исследований США была открыто признана «роль специальных служб Соединенных Штатов в создании радикального исламского движения Талибан, ныне господствующего в Афганистане». Деятели американской разведки оправдывались: мол, хитроумные талибы обещали им ввести в своей стране демократию и покончить с наркобизнесом, - а сделали все наоборот. Но далеко не впервые «наивное и доверчивое» ЦРУ содействует появлению необычайно свирепых режимов и организаций. Президент США Д. Эйзенхауер в свое время говорил об одном из латиноамериканских диктаторов: «Он, конечно, подлец, - но это наш подлец». Стремление американской сверхсупердержавы иметь «собственных подлецов» в различных регионах мира чревато непредсказуемыми последствиями. Еще неизвестно, к чему приведет Европу авантюра в Косово: но уже очевидно, что с помощью «миротворцев» из НАТО мнимый «геноцид» албанцев-косоваров сменился реальным геноцидом косовских сербов. А авантюрой ЦРУ в Афганистане порожден талибский наркотический монстр: видимо, самый чудовищный из всех существующих в современном мире тоталитарных режимов.

В том, что Талибан действительно «радикальное движение», спору нет, - но вот называть его «исламским» могут только сами талибы и их покровители. Для лидеров Талибана «зеленое знамя джихада» – лишь средство для фанатизации армии, а суровая форма шариата, грозящая жестокими карами за малейшее нарушение обрядности, - лишь дубинка для того, чтобы держать народ в страхе и подчинении. Ислам для талибских главарей – только ширма, за которой скрываются их действительные кумиры: власть и корысть. Талибан, попирающий основы мусульманской веры, является по сути «радикальным антиисламским движением».

В свете отношения Ислама к наркотикам – Талибан представляется преступным сообществом отравителей. На захваченных ими территориях талибы принудительно ввели наркотическую монокультуру: заставили феллахов повсюду сеять опиумный мак, взымая десятину с урожая. Была создана соответствующая промышленность: все лидеры Талибана имеют собственные предприятия по производству героина. Оборудованием этих лабораторий по новейшим технологиям, занимались прибывшие с Запада специалисты: надо думать, что это были все же представители не ЦРУ, а мафии. В результате Талибан за кратчайший срок стал мировым лидером по производству «тяжелых» наркотиков:  до 50% поступающего на наркорынок героина имеет афганское происхождение.

Созданием столь мощной наркоиндустрии Талибан прежде всего ведет к деградации собственный народ: страна-наркопроизводитель неизбежно заражает наркоманией свое население. В этом отношении известен пример «кокаиновой» Колумбии. Специализирующийся на гораздо более страшном зелье «героиновый» Афганистан обрекается на ту же судьбу. Но процессы вырождения могут длиться десятилетиями: а пока Талибан имеет армию, фанатизированную псевдоисламскими лозунгами вкупе с наркотическим «кайфом», и получает от наркобизнеса огромные финансовые средства для ведения войны. Доходы афгано-пакистанской наркомафии поднимаются до 75 миллиардов долларов в год.

Разумеется, наркоиндустрия талибов нацелена не на внутренний рынок, а на масштабный экспорт. Их наркодельцы проникли даже на Малый Афганский Памир и отбирают у кочующих там кыргызов скот, оставляя взамен героин: чтобы избежать голодной смерти, скотоводы вынуждены сбывать наркотик в Ферганской долине. Вслед за самими афганцами, жертвами преступного бизнеса становится население «стран транзита»: массовое распространение наркомания уже получила в Пакистане, Таджикистане, Кыргызстане. На границе Туркменистана с Афганистаном имела место настоящая «опиумная война»: в схватках с бандами наркоконтрабандистов гибли десятки туркменских пограничников. И Узбекистану даже жесткими мерами пока не удается остановить провоз наркотиков через свою территорию. И узбекский и туркменский «щиты» не могут еще в полной мере защитить от афганского героинового потока ту же Россию, где в борьбе с наркомафией пока ограничиваются полумерами. Вследствие этого наркомания для россиян стала национальным бедствием. Статистика чудовищна: Россия уже вошла в «пятерку» самых наркотизированных стран мира, каждый третий российский школьник употребляет наркотики…

По поводу событий в Чечне глава Российской Федерации В. В. Путин констатировал: «Международный терроризм объявил войну России». Между тем никем еще не отмечено, что афганский Талибан уже давно ведет необъявленную войну с Россией, взимая с нее ежегодную дань в миллиарды наркодолларов и - в десятки тысяч загубленных наркотиками жизней.

Между тем наркоиндустрия нынешнего Афганистана ставит все новые рекорды производства: и транспортируемый через Россию афганский героиновый поток, похоже, вскоре начнет затоплять страны Европы.

Всем памятен скандал с «Бэнк оф Нью-Йорк», где якобы «отмывались грязные деньги» из России: характер происхождения этих денег так и остался невыясненным. А вот финансовые средства Талибана до недавнего времени ничьего внимания не привлекали, хотя общеизвестно: «чистых» денег у талибов практически нет, - более 90 % их доходов, по оценкам экспертов, дает наркобизнес. Однако решение об аресте зарубежных счетов Талибана было принято лишь в конце 1999 года, - и отнюдь не из-за мафиозной природы этого движения, а по причине отказа талибов выдать Западу «супертеррориста» Усаму Бен Ладена, досадившего США взрывом американского посольства в Кении. При этом: тот факт, что Бен Ладен ежегодно выделяет 250 миллионов долларов на подрывную деятельность в СНГ, что он финансировал гражданскую бойню в Таджикистане и банды террористов в Чечне, - западное сообщество совершенно не волнует. По мнению Запада, - в Чечне не террористы, а Россия, с терроризмом борющаяся, якобы «нарушает права человека».

Еще одно преступление против исламской религии, совершаемое Талибаном: спекуляция на пуштунском расизме. Мусульманство еще на заре своего существования преодолело и предало проклятию межнациональную вражду. Талибы же возродили дикарскую резню по национальному признаку. Во многом фальсифицированные известия об «этнических чистках в Косово» вызвали взрыв негодования на Западе. А то, что талибы от имени «господствующего народа пушту» перед глазами всего мира проводили «этнические чистки», уничтожая афганцев таджикской, хазарейской и узбекской национальностей, - отнюдь не возмутило западное сообщество.

Афганистан – страна особая. Еще в ХVII веке афганцы приобрели известность своей воинственностью: перед угрозой их набегов трепетала вся Центральная Азия; афганская гвардия обеспечивала военную мощь Кокандского ханства. В те времена, когда европейские державы стремились к захвату колоний на Востоке, - Афганистан остался неприступной твердыней. Британская империя, находясь в зените своего могущества, - при попытке покорить Афганистан потерпела позорное поражение. Родилась ли бредовая идея вторжения СССР в Афганистан в головах партийных чиновников или была умело спровоцирована западными спецслужбами – это мы вряд ли когда-нибудь узнаем. Начинать войну с такой страной было безумием, вести эту войну «ограниченным контингентом» – безумием двойным. Вторжение атеистического СССР дало афганцам право на объявление джихада, советская военная авантюра оставила в их памяти исторический шрам: неприязнь к «шурави» (русским). Конечно, нет вины на обманутых воинах, которых уверили в том, что в чужой стране они исполняют «интернациональный долг», помогают торжеству справедливости. Не только перед судом истории, - на страшном Суде Божием ответят виновные в развязывании войны СССР против Афганистана, в том, что советские солдаты и офицеры были ввергнуты в афганскую мясорубку, словно слепые, не зная, где друзья, а где враги.

Агрессия против Афганистана, обернувшаяся крахом для военных машин Великобритании и СССР, - и сейчас развивается благодаря хитроумию американских спецслужб. Пакистан осуществил интервенцию с целью свержения законного афганского правительства – силами афганского же Талибана. На территории Пакистана талибам был обеспечен тыл: созданы базы для подготовки армии, предоставлены оружие и финансовые средства. Среди «наук», преподаваемых боевикам Талибана в пакистанских лагерях – проведение чудовищных пыток, применяемых и как способ допроса, и при казнях военнопленных и инакомыслящих. В то время, когда США с воплями о «защите прав человека» осыпают бомбами любое не нравящееся им государство, - Пакистан, взлелеявший людоедское движение талибов с их наркомафией, садистскими пытками, расовой дискриминацией, - остается «любимцем западных демократий»: ни о каких политических, экономических, а уж тем более военных санкциях против Пакистана западные «правозащитники» и не помышляют.

Талибан отблагодарил своих пакистанских покровителей тем, что - делится с ними доходами от наркоторговли. Именно из этого грязного источника черпали свое богатство высокопоставленные пакистанские чиновники, включая глав государства. В Женеве опубликованы материалы, свидетельствующие о перечислении талибской наркомафией процента с прибылей на швейцарские счета бывшего Президента Пакистана Беназир Бхутто: сейчас «героиновая королева» Б. Бхутто свободно благоденствует в Великобритании.

В политических интригах талибы оказались способными учениками и использовали «пакистанский сценарий» для разжигания гражданской войны в Таджикистане. Внутритаджикистанский конфликт не имел никакого отношения к религии: это была клановая борьба за власть. Претензии объединенной таджикской оппозиции (ОТО) на то, чтобы выглядеть «лучшими мусульманами», чем правительство, абсурдны, - Президент Имомали Рахмонов и его окружение были готовы оказать и действительно оказывали действенную поддержку мусульманству. Не религия Ислама виновна в том, что вместо цивилизованного раздела власти была развязана братоубийственная бойня.

Ислам ли выиграл от того, что погибли тысячи таджикских мусульман, десятки тысяч семей ввергнуты в горе и нищету, страна разорена? Нет: преступную выгоду из братоубийства извлекла только афганская наркомафия. По земле Таджикистана проложены «транзиты», по которым до 80 % наркопродукции талибов идет в Россию и далее в Европу. Разрушенная войной экономика Таджикистана породила множество бедняков-«рекрутов», ради выживания своих семейств готовых служить наркокурьерами.

Таким образом, Талибан вполне окупил расходы на подготовку боевых групп ОТО на своей территории, на подпитку оружием антиправительственных выступлений в Таджикистане. Гражданская война, ширмой которой было «зеленое знамя» Ислама, на самом деле велась за свободу наркоторговли.

Начавшиеся процессы примирения, увы, еще не означают конец трагедии Таджикистана. Многие лидеры ОТО, как видится, искренне отмежевались от бывших союзников и готовы в составе коалиционного правительства работать на благо родного народа. Однако над некоторыми оппозиционерами, хоть и декларирующими патриотизм и стремление к миру, по-прежнему довлеют властные амбиции и «моральный долг» перед поддержавшим их в свое время Талибаном. Позицию подобных деятелей нельзя расценить иначе, как предательскую: они не хотят помнить и понимать, что для Талибана таджики – это «нация второго сорта», обрекаемая на участь рабов наркомафии. Еще хуже тот факт, что на своей территории Таджикистан имеет собственную «беззаконную Чечню»: области, не контролируемые правительством, где господствуют талибские банды. Таковы горные районы на востоке страны: Каратегинский, Гармский, Джиргитальский и другие, захваченные различными «полевыми командирами» и превращенные в базы торговли наркотиками и оружием. На этой территории уже создается собственная наркоиндустрия: открыта героиновая фабрика в Шаркузи, действует и еще ряд лабораторий по производству героина. Эту зону Талибан использует в качестве плацдарма для продолжения скрытой агрессии как против Таджикистана, так и против других государств Центральной Азии.

«Репетицией» интервенции в августе 1999 года стало вторжение части бандформирований, находящихся в распоряжении узбекского уголовника Джумы Намангани, в Баткенский район Кыргызстана. Целью бандитов было провозглашено «восстановление Кокандского ханства», то есть захват Ферганской долины – Ошской области Кыргызстана, Андижанской, Наманганской и Ферганской областей Узбекистана. Разумеется, интервенция велась под прикрытием «зеленого знамени джихада»: однако мирные кыргызские дехкане увидели в явившихся к ним «воинах Аллаха» – убийц, грабителей и наркоманов. Руководство действиями бандитов в Баткене велось непосредственно из талибских центров – Кабула и Кандагара. Разумеется, действуя «ограниченным контингентом» своих ставленников, Талибан не мог расчитывать на масштабный успех агрессии: но кровопролитие длилось несколько месяцев, вызывая тревогу в обществе и напряженность в отношениях между государствами Средней Азии. Талибская вылазка в Баткен имела успех в качестве провокации: Узбекистан (может быть, в слишком жесткой форме) предъявил законные претензии – Таджикистану, не сумевшему пресечь проникновение банды со своей территории в соседнюю страну и дальнейшую «подпитку» бандитов с таджикистанских баз, и Кыргызстану, вместо уничтожения бандформирования просто вытеснившего его опять в таджикистанские горы, откуда в любой удобный момент можно вновь ожидать вылазки экстремистов. Следствием этих заявлений стали дипломатические трения.

Между тем перед лицом нависшей над регионом страшной талибской угрозы государствам Центральной Азии жизненно необходимы взаимопонимание и единство действий.

Талибан не скрывает своего чудовищного глобального плана: создания «великого Афганистана», простирающегося до границ с Китаем. Дело тут не только в мании величия: наркомафию талибов очень раздражают узбекский и туркменский «щиты», мешающие свободно извлекать сверхприбыли из торговли диавольским зельем.

Кыргызстан и Казахстан сейчас стоят перед выбором: создавать жесткую эшелонированную оборону против наркобизнеса – или отдать свои народы на отравление наркотиками (та же проблема все острее становится для Российский Федерации).

Ради власти и наркотической корысти Талибан не остановился бы перед тем, чтобы залить кровью всю Центральную Азию. Имперские амбиции талибов сдерживает лишь то, что в самом Афганистане продолжается сопротивление Северного альянса, поддерживающего законное, избранное народом правительство страны.

Основанное на расистской доктрине, движение Талибан умело разжигает межнациональные (таджикско-узбекские) трения, хотя режим талибов равно враждебен и таджикам, и узбекам. Спекуляциями на межэтнических конфликтах удалось на некоторое время внести раскол в ряды Северного альянса; в разжигании тюркско-таджикских противоречий талибы видят залог своего успеха в Центральной Азии.

Просвещенный Ислам, с отвращением относящийся к расизму, должен помочь мусульманам разных народов разоблачить происки талибов, сохранив столь необходимое в нынешних условиях единство.

В 1999 году Президент Таджикистана Имомали Рахмонов вновь одержал уверенную победу на выборах главы государства: его кандидатуру поддержало абсолютное большинство населения. Облеченный доверием народа, И. Рахмонов сделал ряд заявлений о твердости своих намерений – вывести, наконец, многострадальный народ Таджикистана на путь мирного созидания, покончить с гражданской смутой, со всеми видами экстремизма и преступности в доверившейся ему стране. Нет сомнений в решимости и доброй воле Президента И. Рахмонова, но, увы, - возникают сомнения: хватит ли у правительства сил для того, чтобы привести в исполнение благие намерения. Наркомания и наркобизнес стали в Таджикистане национальными бедствиями: усилиями только российских пограничников и таджикских таможенников побороть это зло невозможно, - необходимы, с одной стороны, мощные правоохранительные органы, которые в настоящее время очень слабы, а с другой стороны, восстановление и подъем нормальной экономики, ликвидация безработицы и нищеты, являющихся почвой для вербовки «рекрутов» наркомафии. Еще одно бедствие: наличие на востоке страны бандитских гнезд, созданных проталибскими боевиками укрепрайонов, оснащенных бронетехникой и средствами противовоздушной обороны. Имея такую внутреннюю язву, государство не может нормально существовать и развиваться, - а ликвидировать базы экстремистов собственными силами Таджикистан в его нынешнем состоянии вряд ли способен. Надежды талибов на «постепенное слияние внутриафганского и внутритаджикского конфликтов», на то, что Таджикистан может стать плацдармом для их интервенции в Центральную Азию, - и поныне остаются реальной угрозой. Поэтому действенная и всесторонняя помощь Таджикистану со стороны как всех государств Центральной Азии, так и России, - есть не только акт милосердия, но и их долг по обеспечению безопасности собственных народов. Надо надеяться, что ни какие-либо амбиции, ни ложная гордость не помешают правительству Таджикистана просить и принимать такую насущно необходимую помощь.

Россия уже имеет горький опыт бедствий, причиненных ей маленькой Ичкерией, где чеченский народ стал заложником бандитов. Так что же может произойти, если «соседом» России вдруг окажется монстр талибской империи? Каковы бы ни были российские внутренние трудности, Россия должна помнить – сотрудничеством с государствами Центральной Азии она защищает собственные кровные интересы, оберегает себя от возможности страшных потрясений в будущем.

На протяжении четырех столетий Афганистан был краем воинственным и военизированным: а такое состояние не содействует развитию науки и просвещения. Известно: «когда говорят пушки, музы должны молчать», - за эти века угасла некогда знаменитая далеко за пределами Афганистана школа ханафитов в Герате, пришла в упадок мусульманская ученость. Афганцев можно уподобить жителям древней Спарты, славившимися воинской доблестью, однако оставившим лишь незначительный след в науке, философии и искусстве. Но все же хочется надеяться, что у самих афганцев хватит разума, чтобы понять всю дикость Талибана, попирающего основы мусульманской религии, ввергающего свою страну в омут наркомании, - и самим сбросить с себя иго этого чудовищного режима.