Глава 1 феодальное поместье.

Эволюция феодального землевладения, стремительное развитие поместной системы и формирование служилого дворянства в XVI в. оказали значительное влияние на развитие Русского государства в указанное время.

До XV в. в России господствовала боярская вотчина, столетие спустя ведущая роль перешла к поместью. Процесс роста феодального землевладения не приостановился, а ускорился в XV—XVI вв. Но он имел свои особенности. Росли земельные богатства в руках аристократии, и одновременно усиливался процесс дробления вотчинного землевладения, который привел к появлению многочисленного слоя мелких вотчинников — детей боярских. Разорение низшего слоя старого боярства привело к кризису феодального сословия, преодоленному благодаря развитию поместья. Поместная система возникла на новгородских землях в конце XV в. В. Б. Кобрин не придает этому факту серьезного исторического значения, поскольку отвергает разделение феодалов на вотчинников и помещиков. По его словам, «историческое значение возникновения поместной системы состояло... не столько в создании новых кадров землевладельцев, сколько в обеспечении землей растущих старых феодальных семей».

Присоединив Новгород, Иван III конфисковал вотчины у всех поголовно новгородских бояр, а заодно и у прочих феодальных землевладельцев. Таким путем была заложена основа поместного фонда земель в России. Сохранив за собой право собственности на конфискованные боярщины, московские власти передали их новым владельцам на поместном праве: помещики сохраняли землю, пока служили московским государям. Перераспределение земель между различными группировками феодалов, превращение поместья в ведущую форму землевладения шли рука об руку с расширением состава военно-служилого сословия и упрочением его экономических позиций.

Разгром новгородского боярства, образование поместного фонда земель, находившегося в распоряжении казны, возникновение централизованной приказной системы управления резко усилили власть монарха, неслыханно расширили материальные ресурсы центральной власти. Дворянское поместное ополчение стало мощной военной опорой монархии. В составе Боярской думы появились думные дворяне и дьяки, представлявшие служилое дворянство. Разветвленной канцелярией Боярской думы стали приказы. Вместе с приказами народилась дворянская бюрократия. Приказы обеспечивали необходимый для единого государства минимум политической централизации. Боярская дума сохранила значение высшего органа монархии. В ее руках были сосредоточены все нити административного и военного управления. На протяжении XVI в. думу неизменно возглавлял удельный князь, а состав ее оставался исключительно аристократическим. В итоге общей переписи членов «государева двора» была составлена Дворовая тетрадь, пополнявшаяся с 1552 по 1562 г. Государев двор» был таким же старинным и традиционным учреждением русской монархии, как и Боярская дума. Двор вырос из наследственной службы московских вотчинников своим государям. Развитие поместной системы сделало зависимость двора от монарха более тесной. Поместье более всего потеснило вотчину на окраинах. Главный фонд вотчинных земель сохранялся в XVI в. в Центре. Именно Центр оставался основой «государева двора Московской земли» времен Ивана Грозного. Именным списком этого двора была Дворовая тетрадь 1552—1562 гг. Стремясь приобщить новгородских помещиков к столичной службе, власти в 1550 г. включили в состав тысячи помещиков — «лучших слуг» — 346 новгородцев, псковичей и др. Существенное влияние на формирование двора оказал дворянский «выбор». В XVI в. «государев двор» оставался оплотом политических привилегий знати и дворянских верхов.

Объединение земель и политическая централизация XV— XVI вв. сопровождались массовыми конфискациями крупного боярского землевладения. В Новгороде Великом старое боярское вотчинное землевладение было уничтожено полностью, в Твери и Рязани конфискации вотчин носили частичный характер. В наименьшей мере конфискации затронули территорию бывших суздальских княжеств, рано попавших в орбиту московского влияния. Знать, сохранившая родовые вотчины и успешно служившая при московском дворе, имела возможность присоединить к родовым землям владения в других уездах государства, получив там поместья и пр. Эта знать, очевидно, не стремилась вернуться к феодальной раздробленности посредством расчленения государства на отдельные княжества и земли. Но могущественное боярство пыталось сохранить порядки, которые на протяжении многих веков феодальной раздробленности обеспечивали ему политическое господство. Самодержавные устремления царской власти нашли поддержку в дворянской среде. Важнейшее значение для понимания политического развития России в XVI в. имеет опричнина Ивана Грозного. Однако совершенно очевидно, что для суждений об опричнине наибольшее значение имеет анализ ее земельных мероприятий, затронувших как фонды поместных земель в пределах собственно опричных уездов, так и вотчинные владения княжат, располагавшиеся за пределами опричнины. Официальная московская летопись сообщает, что после учреждения опричнины Иван IV организовал опричное войско в 1000 голов детей боярских, испомещенных «заодин» в опричных уездах. Приведенные цифры следует сопоставить с общими данными о состоянии поместного дворянского ополчения во второй половине XVI в. На рубеже 60—70-х годов XVI в. Россия пережила неурожай и голод, положившие начало «великому разорению» 70— 80-х годов. Вслед за голодом страну опустошила чума. Армия понесла в те же годы большие потери в войне с крымцами и в войне за Прибалтику. Из-за разрухи началось быстрое запустение поместного фонда. Все это не могло не привести к сокращению численности поместного ополчения. Важное значение имели мероприятия опричнины в отношении княжеских вотчин. Анализируя земельную политику опричнины, В. Б. Кобрин подчеркивает, что эта политика не была ни антикняжеской, ни антибоярской. По-видимому, царь Иван IV следовал примеру своего деда — Ивана III, который перевел в московские города опальных новгородских бояр, превратив их в мелких землевладельцев. Иван IV попытался превратить опальных князей в мелких казанских помещиков — опору царской власти в неспокойном инородческом Казанском крае. Опальные были сохранены для государственной службы. Опричнина нанесла удар по Боярской думе. Среди коренной княжеской знати Северо-Восточной Руси особое место занимали князья Шуйские-Суздальские. К началу опричнины старшие Шуйские сошли с политической арены. В XVI в. государство не обладало достаточными средствами, чтобы длительное время проводить политику, грубо ущемлявшую материальные интересы верхов правящего класса. Раздор между монархом и княжеской знатью и раскол феодального сословия, сохранявшийся на протяжении 20 лет (в форме опричнины и «удела», а позже — «двора»), продолжали оказывать существенное влияние на политическое развитие России до начала XVII в. Могущество знати было поколеблено, но не сломлено опричниной. Аристократия ждала своего часа. Этот час пришел, едва настала «Смута». Кризис 70—80-х годов XVI в., трехлетний неурожай и голод начала XVII в., разруха «смутного времени» создали новую ситуацию. Фонд поместных земель стал сокращаться, резко уменьшилось количество «жилой» пашни в поместье, усилилось массовое бегство крестьян с поместных земель. Подвергшиеся дроблению и растерявшие крестьянское население поместья не могли противостоять экономическим бедствиям, поразившим страну дважды на протяжении трех десятилетий. «Великое разорение» 70—80-х годов XVI в. и голод 1601 —1603 гг. нанесли громадный ущерб не только крестьянству, но и низшим, наиболее многочисленным слоям дворянства. Мелкопоместные дети боярские подверглись разорению в неслыханных ранее масштабах. После голода 1601 —1603 гг. численность высшей категории служилых людей сократилась, а низших — увеличилась. В походе против самозванца 1604 г. участвовало «ряшан полковых 28 человек, да с пищальми 336 человек», а также казаков из Ряжска «500 человек конных с пищальми». Процесс формирования поместного землевладения в южных уездах носил сложный характер. Факт пожалования холопов в дети боярские при Годунове получил широкую известность благодаря стараниям писателей «смутного времени», стремившихся очернить Бориса. Трехлетний голод привел к сокращению численности служилых людей в южных степных уездах. В десятне П. Н. Шереметева 1604 г. записаны десятки помещиков из Ельца, выбывших со службы. При таких условиях власти стремились сохранить на службе возможно большее число местных детей боярских, невзирая на их происхождение. В конце XVI в. правительство осуществило важную социальную реформу. Оно освободило от податей барскую запашку в помещичьих усадьбах, тем самым проведя резкую разграничительную черту между привилегированным высшим и тяглыми низшими сословиями.

Итак, в таких степных городах, как Курск, Елец, правительство Бориса Годунова распорядилось привлечь мелкопоместных детей боярских к отбыванию барщинных повинностей на государевой десятинной пашне вместе со стрельцами и казаками. Получая минимальный поместный оклад, мелкие помещики обрабатывали землю своим трудом и не получали феодальной ренты. Когда таких помещиков стали эксплуатировать на барщине, их реальное положение еще больше сблизилось с положением трудящихся низов, а принадлежность к числу детей боярских приобрела для многих из них формальный характер. Появление нового социального персонажа — мелкого помещика, выбывшего из конного дворянского ополчения и служившего «с пищалью», — симптом важных перемен в составе феодального сословия накануне «Смуты». Южные степные уезды превратились в пороховой погреб, едва в стране разразилась гражданская война.

 

 

Глава 2 БОЯРСКАЯ КРАМОЛА.

Короткое междуцарствие 1598 г., последовавшее за смертью царя Федора, вызвало всплеск аристократической реакции. Борис Годунов должен был осознать, что будущее основанной им династии зависит в значительной мере от позиции Боярской думы. Поэтому он не жалел усилий на то, чтобы заручиться поддержкой аристократии. Его меры призваны были убедить боярские верхи в том, что утверждение новой династии не внесет изменений в сложившуюся систему местничества, гарантировавшую знати первые места в государстве. На протяжении всего XVI столетия московские государи должны были считаться с суздальской знатью, среди которой первенствовали князья Шуйские. События, разыгравшиеся после смерти Грозного, подтвердили тот факт, что среди знати, стремившейся ограничить власть самодержца, по-прежнему доминировала суздальская знать. Царь Борис не забыл, что именно Шуйские пытались покончить с его властью. Но он помнил также и тот кризис, который вызван был их опалой. Взойдя на трон, Годунов не избавился от прежнего недоверия к Шуйским, но всячески старался избегать раздора с ними. Борис сохранил пост главы Боярской думы за удельным князем Ф. И. Мстиславским. Опричнина ослабила, но не покончила с политическим влиянием прочей суздальской знати — князей Ростовских и Стародубских. Царствование Грозного завершилось почти полным изгнанием этих фамилий из Боярской думы. Борис Годунов стремился к тому, чтобы в его думе были представлены все влиятельные политические силы страны. Царь Борис наводнил думу своей родней. Его дядя Дмитрий Иванович Годунов получил титул конюшего — старшего боярина думы, боярин Степан Васильевич Годунов занял пост главы Большого дворца. В разное время в качестве бояр в думе царя Бориса заседали Иван Васильевич, Семен Никитич и Матвей Михайлович, в качестве окольничих — Никита Васильевич, Степан Степанович, Иван Иванович и Петр Васильевич Годуновы. Таким образом, на долю Годуновых приходилась почти треть состава двух высших «чинов» думы — бояр и окольничих. Писатели «смутного времени» утверждали, будто царь Борис всеми силами стремился унизить и истребить высокородную знать. При Годунове княжеская аристократия, казалось, вновь обрела влияние в думе, которым она пользовалась до опричнины. Годунов заботился о воинском чине. Но он был далек от того, чтобы распахнуть двери Боярской думы перед представителями дворянства. Годунов получил трон вопреки воле боярских верхов, и потому поводов к раздору и взаимным подозрениям было более чем достаточно. Многие аристократические семьи, открыто боровшиеся за власть либо тайно помышлявшие о короне, не считали свое дело окончательно проигранным. Особые надежды они возлагали на недолговечность Бориса, удрученного старостью и болезнями. В конце 1599 г. царевич Федор известил монахов Троице-Сергиева монастыря о том, что его отец недомогает и не сможет прибыть на богомолье. В 1600 г. здоровье Бориса резко ухудшилось. Польские послы, прибывшие в Москву осенью 1600 г., записали в дневнике, что русским властям не удалось сохранить в тайне болезнь царя и в городе по этому поводу поднялась большая тревога. Для обсуждения сложившейся ситуации была спешно созвана Боярская дума, после чего Бориса по его собственному распоряжению отнесли на носилках из дворца в церковь, чтобы показать народу, что он еще жив. Ввиду близкой кончины Бориса возобновление борьбы за трон казалось неизбежным. Кризис породил ряд сыскных дел о боярской измене. Подозрения пали на представителей ряда самых аристократических фамилий. Итак, дело об измене бросило тень на всех братьев Шуйских. Видимо, во время обсуждения в думе они подверглись шельмованию и даже претерпели побои. Извет холопов и последовавший затем допрос в думе дали Годунову повод во второй раз подвергнуть род Шуйских опале и ссылке. Но Борис желал избежать раздора с аристократией и ограничился тем, что изгнал из Боярской думы младшего из братьев — Ивана Шуйского. Наибольшую угрозу для неокрепшей годуновской династии таили в себе притязания Романовых. По сравнению с Годуновыми они имели гораздо больше прав на трон в качестве двоюродных братьев последнего законного царя. Польские послы потратили немало усилий на то, чтобы установить причины опалы Романовых. Собранная ими информация особенно интересна потому, что она исходила от людей, симпатизировавших родне царя Федора. «Нам удалось узнать, — читаем в польском «Дневнике», — что нынешний великий князь (Борис. — Р. С.) насильно вторгся в царство и отнял его от Никитичей-Романовичей, кровных родственников умершего великого князя. Названные Никитичи-Романовичи усилились и, возможно, снова предполагали заполучить правление в свои руки, что и было справедливо, и при них было достаточно людей, но той ночью великий князь (Борис) на них напал». Бывший опричник, Борис действовал в отношении противников совсем не так, как действовал Грозный. Тем не менее расправами он немало скомпрометировал себя в глазах современников. После воцарения Романовых летописцы не жалели красок, чтобы расписать злодейства Бориса и представить членов опальной семьи в ореоле мученичества. На самом деле меры Годунова весьма мало напоминали террористические методы управления Ивана IV. Как политик Борис оказался много выше своего предшественника и даже в критические моменты не прибегал к погромам, резне и кровопролитию. Политический кризис 1600 г. оказался кратковременным. Борису удалось потушить мгновенно вспыхнувший конфликт и стабилизировать обстановку в то самое время, когда на страну обрушились Тяжкие испытания.

Глава 3 ГОЛОД.

В начале XVII в. Россия пережила трехлетний голод. Бедствие оказало значительное влияние на развитие кризиса в русском обществе.

Лето 1601 г. было холодным и сырым. На огромном пространстве от Пскова до Нижнего Новгорода дожди не прекращались в течение 10—12 недель4. Хлеба на полях не созрели. Из-за нужды и голода крестьяне начали уборку незрелого хлеба — «жита на хлеб», но они не успели пожать рожь. «На Семен день» — 1 сентября 1601 г. — начались морозы. В некоторых местах заморозки отмечались еще раньше — в конце июля и середине августа. С наступлением холодов дожди сменились обильными снегопадами. Крестьянские поля и огороды покрыли глубокие снежные сугробы. С октября морозы и снежные метели усилились. Замерз Днепр в среднем течении и верховьях, «и ездили по нем яко середь зимы». В стужу земледельцы раскладывали костры на полях, разгребали сугробы снега и пытались спасти остатки урожая. После суровой зимы наступила теплая весна 1602 г. Озимые хлеба там, где поля были засеяны старыми семенами, дали обильные всходы. Но в середине весны, как записал летописец из Южной Белоруссии, грянул «великий, страшный мороз» и побил хлеб и прочие посадки «на цвету». Тот же летописец записал слух, «якобы серед лета на Москве снег великий и мороз был, колко недель на санех в лете ездили». Но в Великороссии весенние и летние заморозки принесли крестьянам еще худшие бедствия, чем в Южной Белоруссии. Потеряв озимые, жители деревни пытались заново засеять поля, используя «зяблую рожь», спасенную из под снега. Однако новые посевы не взошли. Весной 1603 г. зелень на полях не погибла. Лето выдалось «велми» сухое и жаркое. Год был благоприятным для сельскохозяйственных работ. Но крестьяне давно израсходовали запасы хлеба. У них не было семян, им нечего было есть. Начиная с весны 1602 г. население стало гибнуть от голода. Люди поедали кошек и собак, мякину и сено, коренья и траву. Отмечены были случаи людоедства. В городах не успевали подбирать мертвые тела. На сельских дорогах трупы становились добычей хищных зверей и птиц. В начале XVII в. население Москвы не превышало 50 тыс. человек. Отсюда следует, что основную массу умерших составляли беженцы. Очевидцы засвидетельствовали тот факт, что в столице искали спасения голодающие из многих подмосковных городов и деревень. Накануне голода Годунов организовал систему общественного призрения, учредив богадельни в Москве. Чтобы обеспечить заработок нуждавшимся, царь приказал расширить строительные работы в столице.

В годы «великого голода» доктрина общего благоденствия подверглась подлинному испытанию. Власти не жалели средств, чтобы помочь голодающим. Столкнувшись с неслыханной дороговизной, московское население жило надеждами на продажу дешевого хлеба из царских житниц. Москвич Д. Яковлев в письме от 18 марта 1602 г. сообщал родным: «...рож на Москве дорога нонеча, а сказывают, что будет рож государева на прасухи по полуполтине...» Казна поставляла на рынок дешевый хлеб, голодающим раздавались бесплатно хлебцы. Раздачами в 1601 —1602 гг. ведал Приказ Большого прихода. По поручению властей сын боярский С. И. Языков «на Тверской и на Никитской и по ленивым торжкам весил хлебы и калачи». Раздаточные ведомости он сдавал в приказ. Помимо припасов голодающие могли получить небольшие денежные пособия. Ежедневно на четырех больших площадях столицы чиновники раздавали беднякам в будний день по полушке, в воскресенье по деньге, т. е. вдвое. Как отмечали очевидцы, казна расходовала на нищих по 300—400 руб. и больше в день. Иначе говоря, помощь ежедневно получали до 60—80 тыс. голодающих. Стремясь не допустить роста дороговизны в городах, правительство Годунова предприняло первую в русской истории попытку государственного регулирования цен. Современники имели все основания упрекать монахов, богатых мирян и купцов в том, что они спекулировали хлебом и обогащались за счет голодающего народа. Спекуляции отягощали бедствия населения. Но не они были главной причиной губительного голода в России в начале XVII в. Суровый климат, скудость почв, феодальная система земледелия делали невозможным создание таких запасов зерна, которые могли бы обеспечить страну продовольствием в условиях трехлетнего неурожая. Правительство понимало, что одними указами невозможно покончить с дороговизной, и пыталось использовать экономические средства. Торговля дешевым казенным хлебом могла бы стабилизировать хлебный рынок, если бы подъем цен оказался кратковременным. Но голод оказался куда более продолжительным, чем того ждали. Под конец бедствия достигли таких чудовищных масштабов, что власти были вынуждены признать свое бессилие и прекратили продажу дешевого хлеба и раздачу денег бедноте, чтобы не привлекать в город новые толпы беженцев.

Итак, в начале XVII в. правительство впервые в русской истории пыталось осуществить широкую программу помощи голодающему народу. Новые меры Борис старался обосновать с помощью новых идей. Как значилось в указе о введении твердых цен в Соль-Вычегодске, царь Борис «оберегает крестьянский (православный. — Р. С.) народ во всем», жалеет о всем «православном крестьянстве», ищет «вам всем — всего народа людям — полезная, чтоб... было в наших во всех землях хлебное изобилование, житие немятежное и невредимый покой у всех ровно». Признание того, что не только верхи, но и низы общества — «всенародное множество» — имеют равное право («у всех ровно») на хлебное изобилие, благоденствие и покой, явилось одним из важных принципов «земской политики» Бориса Годунова.

 

Глава 4 ЮРЬЕВ ДЕНЬ.

Нормы Юрьева дня, определявшие порядок выхода крестьян от феодальных землевладельцев, длительное время служили одним из главных регуляторов экономической жизни деревни. Особое значение этот регулятор приобретал в годы неурожая и голода. В Юрьев день крестьяне покидали владения, подвергшиеся наибольшему разорению. Право выхода давало бедствующему земледельцу последний шанс на то, чтобы избежать полного обнищания и деклассирования. Если собственный землевладелец не мог или не хотел предоставить нуждающемуся («нужному») крестьянину льготу, подмогу деньгами, семенную ссуду, последний волей-неволей искал более состоятельного феодала либо уходил на черносошные земли. Экономические потрясения начала XVII в. имели катастрофические последствия не только потому, что они были вызваны крупными стихийными бедствиями, но и потому, что деревня пережила первый большой голод в условиях отмены Юрьева дня. Неурожай и голод побудили Бориса Годунова в 1601 —1602 гг. временно восстановить Юрьев день. Следует отметить два существенных момента. Во-первых, меры Годунова были в определенной мере связаны с провозглашенной им доктриной благоденствия «всенародного множества». Во-вторых, эти меры были обусловлены экономическими потребностями момента. В обстановке усиливавшегося день ото дня голода власти принуждены были вспомнить о Юрьеве дне, чтобы спасти деревню от полного разорения и разрухи. При повсеместном возобновлении Юрьева дня крестьяне неизбежно отхлынули бы с наиболее разоренных поместных земель в боярщины и монастырщины. Правительство не желало допустить выхода земли «из службы» и строго запретило крупным землевладельцам свозить крестьян из мелких поместий. Феодальные землевладельцы сами собирали подати со своих крестьян и вносили их в казну. В совсем иное положение попал мелкий провинциальный служилый люд, который оказался не в состоянии обеспечить поступление в казну крестьянских податей.

В ноябре 1601 г. правительство разослало по уездам два указа3. Первый указ предписывал местным властям «сполна» собрать подати с населения. Второй указ гласил: «Лета 7110-го (1601 г. — Р. С.) ноября в 28 день указал государь во всем Московском государстве от налог и от продаж крестьяном дати выход». Защищая интересы крестьян, феодальное государство преследовало собственные цели. Мелкопоместные служилые люди не имели достаточных средств и запасов, чтобы оказать помощь населению и в критической ситуации спасти мужика от нищенской сумы и голодной смерти. Чтобы уберечь крестьян из мелких и экономически наименее устойчивых владений от вымирания и тем самым сохранить их в качестве налогоплательщиков, не было иного выхода, кроме как позволить им покинуть земли оскудевших дворян. Благодаря годуновским указам 1601 —1602 гг. эта задача была решена. В пределах Московского уезда крестьянские переходы были запрещены для всех категорий землевладельцев. Характеризуя выход крестьян в Юрьев день, некоторые исследователи считали возможным писать о борьбе помещиков за «рабочие руки». Употребление подобного термина представляется неудачным. Объектом феодальной эксплуатации были не «рабочие руки», а хозяйство крестьянина в целом, основная ячейка всей экономической структуры феодального общества.

 Политика Годунова не удовлетворила феодально зависимое крестьянство и одновременно внесла раздор в ряды господствующего класса. Возобновление «выхода» пробудило среди закрепощенных крестьян надежду на то, что они смогут вернуть утраченную волю с помощью «доброго» царя. Запрет переходов в 1603 г. вызвал у них глубокое разочарование.

Недовольство затронуло не только крестьянство, но и мелкопоместное уездное дворянство. К началу XVII в. процесс дробления поместных владений зашел весьма далеко. Голод 1601 — 1603 гг. ускорил разорение мелкопоместного дворянства. Временное восстановление крестьянского «выхода» в пределах владений провинциальных детей боярских нанесло еще один удар по их благосостоянию. Крестьянская политика Бориса Годунова ограждала интересы правящего боярства, дворянских верхов и состоятельного уездного дворянства, но грубо попирала интересы мелкопоместного уездного дворянства, составлявшего основную массу феодального сословия. Обедневшие помещики имели все основания негодовать на земскую выборную династию.

 Глубокий кризис, поразивший господствующий феодальный класс России, стал одним из главных факторов гражданской войны начала XVII в.

 

Глава 5 БОЕВЫЕ ХОЛОПЫ.

Со времени «великого разорения» 70—80-х годов XVI в. поместная система стала клониться к упадку. Дворянские семьи разрастались, и поместные владения подвергались дроблению. Значительная часть фонда поместных земель запустела. Казна не имела больше возможности обеспечивать землями и крестьянами детей боярских — «новиков», поступавших на службу. Для разоренного сына боярского, как и для «новика», не имевшего ни поместья, ни оружия, ни коня, единственной возможностью сохранить свою принадлежность к военному сословию оставалась служба в феодальной свите. В середине 80-х годов XVI в. в Москве произошли народные волнения, в которых участвовали мелкие служилые люди и боевые холопы. В связи с этим власти в 1586 г. разработали Уложение о кабальных людях. Закон непосредственно затрагивал военное сословие, а потому получил отражение в Разрядных книгах. Разрядная запись гласила, что с 1 июля 1586 г. «начали кабалы имат на служивые люди и в книги записывать». До поры до времени кабальные люди имели право погасить долг, обозначенный в кабале, и покинуть господина. К концу XVI в. служилая кабала окончательно трансформировалась в кабальное холопство. Уложение 1597 г. аннулировало право кабального на освобождение посредством выплаты долга и тем самым превратило его в холопа. Одновременно Уложение ввело принцип обязательного освобождения кабального после смерти господина и тем самым резко разграничило новый вид холопства и старые его виды (полное, старинное холопство и др.). В соответствии с Уложением 1597 г. категория кабальных холопов должна была пополняться за счет так называемых добровольных холопов. Идея о несправедливости и пагубности «порабощения» служилых людей не покидала дворянские головы в период «Смуты». С резкими обличениями московских великих господ — бояр, которые «многих человек в неволю к себе введше служить», выступал Авраамий Палицын. Более всего писателя возмущало то, что бояре кабалили не только простых людей, трудившихся руками, но и «честных» детей боярских, владевших землями и отличившихся на войне. Великий голод 1601 —1603 гг. привел к тому, что процесс размывания низших слоев дворянства резко усилился. В таких условиях неизбежно должен был усилиться приток в ряды кабальных слуг разоренных детей боярских.

При царе Борисе старые нормы службы подверглись серьезному пересмотру. Владелец поместья Яков Маржарет следующим образом описал условия службы при Борисе: «...нужно, чтобы кроме себя лично каждый снарядил одного конного и одного пешего воина с каждых 100 четвертей земли, которую они держат...» Если прежде феодальный землевладелец выставлял в поход одного боевого холопа со 100 четвертей земли, то теперь нормы службы были удвоены. Сам по себе пересмотр норм службы был крупнейшей правительственной мерой, призванной расширить обязанности военно-служилого сословия по отношению к государству. В разгар войны с самозванцем Борис Годунов ввел новый порядок сбора людей с земель, владельцы которых не смогут принять личное участие в походе (а равно не смогут послать сына) по причине «старости, или болезни, или (службы. — Р. С.) в приказах и городах судейства и управления ради...». Таковым землевладельцам указ предписал послать на войну «холопа от 200 четвертей с конем и полным доспехом (с оружьем) и запасом, коему граду куда итти велено будет». Роль холопов на поле боя раскрывает следующий факт из истории последней крупной военной кампании XVI в. После обстрела Ивангорода в 1590 г. воеводы повели на штурм в проломы 350 стрельцов, 400 казаков и 2380 боевых холопов — «боярских людей». Существенные перемены в положении боевых холопов произошли после того, как Разрядный приказ обязал дворян вооружать своих людей огнестрельным оружием — пищалями. Поскольку сами дворяне не желали расставаться с традиционным рыцарским оружием — мечом, военная роль холопов возрастала. Дворянское ядро все больше утрачивало количественное преобладание, а также отчасти и свое боевое превосходство. Разорение 70—80-х годов XVI в. и в особенности трехлетний голод (1601 —1603 гг.) резко сократили доходы феодальных землевладельцев, что не могло не сказаться на составе боевых послужильцев. Многие дворяне не имели средств на приобретение боевых кабальных слуг и удовольствовались тем, что пополняли свою свиту лицами из числа страдных холопов, «деловых людей», крестьян и бобылей. По Уложению Бориса Годунова, «даточных людей» надлежало вооружить пищалями, причем из двух «даточных» один был пеший, а другой — конный. Таким образом, боевые холопы не могли служить щитом для господина в конном бою. Для действий в пешем строю «даточных людей» должны были вывести из свиты феодала и объединить в особые отряды. Итак, категория боевых послужильцев все больше утрачивала характер привилегированного слоя в среде холопов и пополнялась «черными» людьми — пашенными холопами (страдниками и «деловыми людьми»), крестьянами, бобылями, монастырскими служками. Все это имело важные социальные последствия. В руках многочисленной группы холопов оказалось оружие, и они превратились в серьезную военную силу. Соотношение дворян и холопов внутри поместного ополчения стало меняться не в пользу дворян. Это таило в себе угрозу для крепостнического государства. Начавшаяся гражданская война обнаружила это с полной очевидностью. Изменения структуры поместного ополчения в пользу несвободных элементов поколебали его значение как надежного инструмента и глубочайшей опоры феодальной монархии.