Археолог Сети I и его «божественный хабар»

От фараона Хоремхеба, окончательно свернувшего преобразования Эхнатона и полностью вернувшего культ старых богов, трон перешел к основателю XIX династии Рамзесу I, которого поддерживали жрецы Амона – на пилоне Карнакского храма есть изображение его торжественного венчания на царство именно этими жрецами. Но Рамзес I правил всего пару лет, после чего в 1306 (по другим данным в 1290) году до нашей эры трон Египта занял его сын Сети I.

Уже с самого начала своего царствования Сети I взялся за решение трудной задачи – вернуть азиатские владения Египта, утраченные Эхнатоном. И в решении этой задачи фараон вполне преуспел – после разгрома кочевников шасу, хозяйничавших на севере Египта в дельте Нила, он успешно преодолел сопротивление непокорных царьков Ближнего Востока и даже вступил в борьбу с мощной Хеттской империей.

Но не меньше Сети I прославился своей строительной деятельностью, в рамках которой он прежде всего восстанавливал и расширял древние храмы и строил новые. Из новых сооружений наиболее известен храм в Абидосе, который, правда, заканчивал уже его сын Рамзес II, но который так и называется ныне «храм Сети I».

 

Рис. 136. Храм Сети I в Абидосе

 

К западной стене этого храма примыкает еще одно сооружение – Осирион, которое названо так в соответствии с древней легендой о том, что именно в этом храме была захоронена голова бога Осириса. Сам же Осирион, согласно преданиям, считается «могилой Осириса».

Данное сооружение было обнаружено известным египтологом Флиндерсом Петри в 1903 году, но только в 1914 постройку полностью расчистили от песка. Профессор Нэвилл из Исследовательского фонда Египта, расчистивший этот комплекс, считал, что Осирион является одной из самых древних построек в Египте, и ориентировочно оценил его возраст в 15 тысяч лет. Но после того как в 20-е годы XX века на его стенах обнаружили несколько надписей с именем Сети I, это здание было объявлено постройкой данного фараона. И хотя египтологам давно известно, что фараоны Древнего Египта без всякого смущения выбивали свои имена на более древних памятниках, согласиться с вариантом датировки Нэвилла они никак не могут, посему и причисляют до сих пор Осирион к сооружениям именно Сети I.

Историков не смущает даже то, что на Осирионе имеется пространная надпись внука Сети I фараона Мернептаха, в которой говорится, что этот фараон производил ремонтные работы Осириона. Между тем возникновение необходимости в ремонте сооружения, которому всего несколько десятков лет, в данном конкретном случае представляется крайне маловероятным. Дело в том, что Осирион воздвигнут с использованием технологии так называемой мегалитической кладки, прекрасно сохраняющейся (и реально прекрасно сохранившейся) даже по прошествии тысяч лет.

 

Рис. 137. Осирион

 

Конструкция Осириона сложена из громадных монолитных блоков очень твердого гранита. Камень тщательно обработан, блоки пригнаны друг к другу без всякого зазора и без использования раствора при том, что некоторые из них достигают веса более полусотни тонн. Подобная технология строительства не имеет ничего общего с той, что использовалась при возведении храма Сети I, который выстроен рядом из мягкого и легкого в обработке песчаника и известняка и в принадлежности которого именно к этому фараону нет никаких сомнений. Более того, нет вообще абсолютно никакого сходства между совершенно скупой, аскетичной архитектурой Осириона и изысканным декором храма Сети I, в изобилии украшенного фресками и барельефами.

Вдобавок, уровень пола Осириона расположен примерно на десять (а по некоторым данным, даже на пятнадцать) метров ниже уровня храма Сети I, что указывает на очень большой промежуток времени, прошедший между созданием Осириона и строительством храма (поскольку египтяне никогда не рыли фундаментов для своих сооружений, а ставили их непосредственно на поверхности земли).Об этом же говорит и наличие туннеля, примыкающего к Осириону со стороны современной пустыни, – этот туннель по сохранившимся на нем надписям уверенно датируется как раз периодом Сети I и его сына Рамзеса II, но имеет ярко выраженный наклон, который демонстрирует разницу в уровне почвы между временем строительства Осириона и временем создания этого туннеля.

Качество же обработки огромных гранитных блоков Осириона и особенности различных деталей кладки достаточно определенно указывают на то, что это – сооружение древних богов. Более того, в его конструкции сохранился блок розового порфира со следами машинной обработки, оставленными, скорее всего, дисковой пилой диаметром более двух метров!..

 

Рис. 138. Блок розового порфира в Осирионе с машинным надрезом

 

Все в совокупности указывает на то, что Сети I и его сын Рамзсе II не строили Осирион, а лишь проводили тут свои собственные археологические работы и реконструкцию обнаруженного (возможно, при строительстве храма) объекта – в частности, пристроили к нему тот самый туннель, который и получился наклонным, поскольку требовалось компенсировать разницу между уровнем пола в Осирионе и уровнем грунта во времена этих фараонов. Не известно, что именно они тут нашли в ходе проведенных археологических работ, однако их «охота за божественным хабаром» явно была успешной, на что совершенно определенно указывает изобилие весьма своеобразных изображений в храме Сети I.

В самом большом зале храма стройные ряды круглых колонн устремляются вверх на высоту порядка десяти метров. На колонны опираются архитравы – мощные прямоугольные блоки весом с десяток тонн каждый, которые поддерживают непосредственно блоки крыши храма. Эти архитравы украшены высеченными на довольно значительную глубину иероглифами и символами, образующими разные надписи и изображения.

В 1848 году обследовавшая храм археологическая экспедиция на одном из архитравов, который располагается чуть в стороне от центра зала, обнаружила странную «надпись», которую не смогла расшифровать, но, как водится у археологов, тщательно ее зарисовала и включила зарисовку в отчет о своей работе. «Надпись» долгое время так никто и не мог перевести, но египтологов это не беспокоило. Мало ли в Египте различных надписей – никакой жизни не хватит перевести все.

Прошло почти полторы сотни лет, на протяжении которых об этой «надписи» вообще практически никто кроме профессионалов и не ведал. И вдруг солидная арабская газета «Аш Шарк аль-Аусат» опубликовала ее фотографию, задав своим читателям совершенно неожиданный вопрос: «Как вы полагаете: были ли древние египтяне знакомы с боевой авиацией?»

Вопрос был вызван тем, что сразу три фигуры на этом архитраве внешне были совсем не похожи на обычные иероглифы, а напоминали непосвященным в таинства египетской письменности совсем иное – высокотехнологичные транспортные средства. Обычный человек видел здесь вовсе не текст, а изображения вертолета, самолета и то ли танка, то ли подводной лодки.

При каких-либо других обстоятельствах подобное заявление вполне могло вызвать лишь искреннее недоумение читателей. Однако опубликованные газетой фотоснимки барельефов храма, построенного более трех тысяч лет назад, буквально вызвали шок. Этого не могло быть, но это было на самом деле!..

 

Рис. 139. Барельеф на архитраве в храме Сети I в Абидосе

 

Понятно, почему в середине XIX века археологи не обратили на эту «надпись» особого внимания – в это время еще не было подобной техники и сравнивать было просто не с чем. Детали барельефа посему и не могли вызвать никаких столь сенсационных ассоциаций.

Но и после этой публикации странная «надпись» могла бы так и остаться в относительной безвестности, если бы на берега Нила не отправился британский писатель Алан Элфорд, который интересовался религией и мифологией Древнего Египта, но при этом абсолютно не сковывал себя точкой зрения лишь официальной египтологии. Он исследовал странную «надпись» в храме Сети I и убедился в полной реальности того, что еще недавно казалось совершенно невероятным. Элфорд сообщил в интервью журналистам, что древние египтяне изобразили боевую технику с удивительной достоверностью – так, как будто делали рисунок с натуры. Эту идею Элфорд представил также в своей книге под названием «Боги нового тысячелетия», которая увидела свет в 1996 году и вскоре разошлась по многим странам мира.

Такая трактовка «надписи» на архитраве храма Сети I требовала ответа на вопрос – откуда древние египтяне более трех тысяч лет назад могли узнать о подобной технике, ведь даже археологам XIX века она была незнакома. Развернулась широкая дискуссия с самыми разными точками зрения и вариантами ответа на этот вопрос.

Естественно, что египтологов и сторонников академической точки зрения на Древний Египет, не устраивало вообще наличие подобного вопроса. И на него надо было либо отвечать, либо как-то снять его с повестки дня, аргументировано показав ошибочность его постановки. Наконец, вариант нашелся – в сети Интернет появились публикации, которые сводили все к обычному наложению двух разных иероглифических надписей друг на друга.

Согласно предложенному «объяснению», надпись с титулом Сети I якобы была при Рамзесе II зашпаклевана, а на ее место была нанесена надпись с титулом нового правителя. В дальнейшем будто бы шпаклевка отвалилась, обнажив первую надпись, что и привело к появлению столь странного изображения.

Однако хоть историки и успокоились на подобном «объяснении» происхождения странных изображений, эта версия не выдерживает никакой критики (подробно – см. мою книгу «Предметы богов и их копии»).

Если же не сковывать себя точкой зрения академической науки (вообще отрицающей реальность богов), то данное «техническое» изображение на архитраве храма вполне можно объяснить тем, что Сети I с сыном тут нашли что-то, оставшееся со времен древних богов (то есть представителей высоко развитой в техническом отношении цивилизации), что и подвигло их сделать столь странный барельеф. Конечно, вряд ли они обнаружили в Осирионе целый вертолет или самолет. Скорее всего, они нашли тут какие-то изображения или макеты подобной техники, которые и воспроизвели на архитраве…

Но только этим странности изображений на стенках храма не исчерпываются. Весьма примечательны прежде всего предметы, которые держат в руках боги на многочисленных фресках и барельефах. Историки обычно используют для обозначения этих предметов термин «атрибут бога», сводя их к неким символам, не имеющим никакого практического применения. Но подобная трактовка уместна для выдуманных богов, мы же ведем речь о том, что эти боги были вполне реальными, а следовательно столь же реальными были и изображенные предметы, которые неизбежно должны были иметь вполне определенное функциональное назначение.

Пожалуй, наиболее загадочным и наиболее часто встречающимся в храме Сети I предметом в руках богов является некий «скипетр», для которого египтологи используют термин «уас». Следует только сразу же отметить, что термином «уас» также обозначают гораздо более короткий, по сравнению со «скипетром», но во многом схожий по внешнему виду предмет.

 

Рис. 140. «Скипетр» в нерабочем состоянии в руках Птаха

 

Вот, что можно прочитать у египтологов по поводу уаса:

«Скипетр уас состоит из вертикальной части, раздваивающейся на нижнем конце, и увенчанной поперечной наклонной секцией, часто в форме головы животного, возможно, фантастического. Нижняя часть изображает ноги животного, а длинная средняя соответствует телу или шее, как у жирафа. Однако детальная зооморфная проработка есть только у «головы» скипетра, напоминающей голову животного Сета, но смысл этой ассоциации не ясен».

На самом деле это справедливо в отношении «короткого уаса» (если так можно выразиться) и лишь тех «скипетров», где они изображены в явно упрощенном виде. Это упрощение и запутало исследователей, явно смешавших два совершенно разных объекта.

Между тем «скипетр», изображенный в руках богов на стенах храма Сети I, существенно сложнее. В нижней части он представляет собой явно полую трубку с выходящей из нее «вилкой с двумя зубцами» (те самые якобы «ноги животного»). Эта «вилка» показана то полностью задвинутой в «скипетр», то частично или полностью из него выдвинутой. Такое различие в положении «вилки» явно указывает на какую-то ее функциональность.

В верхней своей части «скипетр» заканчивается крючковатым разветвлением, который и считается навершием «уаса». На изображениях же в храме Сети I к верхней части «уаса» добавляются в различных количествах и комбинациях еще один или более «уас», а также объекты под названием «анкх» (так называемый «египетский крест», у которого верхняя «палочка» заменена на «кольцо») и «джед» (утолщенный цилиндр с поперечными «насадками»).

Сравнив разные изображения в храме Сети I, можно обратить внимание на то, что «уас», «анкх» и «джед» на «скипетре» могут находиться как в «сложенном», так и в «развернутом» состоянии. Причем в «развернутом» виде они представлены именно тогда, когда на изображении отражено явно взаимодействие бога с кем-то еще (человеком или другим богом). И на самом деле вполне можно вести речь не столько о «свернутом» или «развернутом» состоянии верхней части «скипетра», сколько о ее «рабочем» и «нерабочем» положении – особенно если вспомнить о том, что и нижняя часть «скипетра» тоже может находиться в разном состоянии.

 

Рис. 141. Рабочее состояние «скипетра» богов

 

В целом же получается, что «скипетр» не был каким-то сугубо символическим «атрибутом», а представлял собой некое довольно высоко технологичное устройство со вполне определенными функциональными возможностями, а дополнительные «уасы», «анкхи» и «джеды» (в разной их комбинации) использовались в том случае, когда требовалось изменить или усилить воздействие «скипетра».

Такой вид «скипетров» здесь доминирует. Но есть и другие изображения таких предметов. Это указывает на возможность того, что некоторые боги имели не стандартизированные, а свои, индивидуальные «скипетры».

Так «академик» среди богов – бог Тот, судя по изображениям в храме Сети I, пользовался разными скипетрами. Тут есть рисунки, где он держит стандартную модель. Но имеется и изображение, где в его руках самый экзотический «скипетр» из всех встречающихся моделей. «Скипетр» в руке Тота изображен в виде двух длинных стеблей лотоса, на которых вверху расположились две кобры в коронах Верхнего и Нижнего Египта. Эти две кобры на «скипетре» Тота наводят на идею о связи с одним из сюжетов Ветхого Завета, к которому мы обратимся чуть позже.

А у бога Гора на одной из фресок «скипетр» значительно шире обычного и имеет как будто строенную толщину. Навершие его «скипетра» изогнуто, и помимо стандартных «анкха» и «джеда» (находящихся в рабочем состоянии) на нем висит дополнительный элемент – нечто типа странных «весов».

 

Рис. 142. «Скипетр» бога Гора

 

Не менее показательно и то, что изображения на стенах в храме Сети I содержат также сцены, в которых боги используют те же элементы – «уас», «анкх» и «джед» – но уже без каких-либо «скипетров». В этих случаях данные элементы находятся в руках богов, однако при этом явно тоже оказывают какое-то воздействие на людей или других богов. Даже бог Тот, держа свой экзотический «скипетр» со змеями в левой руке, производит воздействие не им, а «анкхом» в правой руке.

И если ориентироваться на подобные сюжеты, то можно сделать вывод, что как раз «уас», «анкх» и «джед» являлись главными функциональными элементами и могли реализовывать свои функции и без «скипетров». Сам же «скипетр» при этом оказывается, по сути, вспомогательным элементом – возможно, усиливая действие «уасов», «анкхов» и «джедов».

Несмотря на то, что эти предметы – «уас», «анкх» и «джед» – встречаются на древнеегипетских изображениях не просто часто, а очень часто, исследователи до сих пор не могут дать ни одного хоть сколь-нибудь толкового объяснения, что же реально скрывается за их изображениями. И мы можем строить самые разные предположения (см. книгу «Предметы богов и их копии»), но их все равно будет объединять лишь одно – это некие функциональные предметы древних богов, работавшие на высокотехнологичных принципах…

 

Рис. 143. Комбинация из «анкха» с двумя «уасами» в руках Гора

 

Столь подробная детализация «скипетров» (и других предметов) богов, которая не встречается практически больше нигде в Египте (за исключением разве что храма Хатхор в Дендере), указывает на то, что Сети I мог найти в ходе раскопок в Осирионе вполне реальные и даже еще функционирующие предметы богов. А на то, что он не только мог, но и действительно что-то нашел, указывают события, связанные уже с его сыном – фараоном Рамзесом II.

«Божественное» оружие Рамзеса II

В 1290 (по другим данным в 1279) году до нашей эры умершего Сети I на троне сменяет его сын Рамзес II, который уже давно участвует лично в качестве соправителя не только в государственных делах, но и в войнах с многочисленными соперниками. Так что молодой фараон с ходу включается и в управление страной, и в боевые действия.

Одержав уже на втором году своего правления победу над шерданами – представителями одного из «народов моря» (считается, что впоследствии они заселили остров Сардинию), Рамзес II начинает длительное противостояние с Хеттской империей. Из войн этого периода наиболее известен второй поход фараона против хеттов – благодаря битве при Кадеше на реке Оронт, самому древнему сражению, описания которого сохранились у обеих сторон конфликта.

Именно эта битва и будет интересовать нас далее. Но прежде, чем перейти к ее описанию, следует остановиться немного на вопросах датировок.

Дело в том, что историки постоянно «корректируют» даты правления того или иного фараона, в результате чего нередко появляются очень сильные расхождения разных источников по датировке одних и тех же событий, а порой возникает даже полная несуразица. И именно по битве при Кадеше, которая произошла, согласно историческим источникам, на пятый год правления Рамзеса II, наблюдается подобный казус, когда в Интернете (в популярной Википедии) для даты вступления Рамзеса II на трон указывается 1279 год до нашей эры, а для даты битвы при Кадеше… 1296 год до нашей эры, что никоим образом не согласуется с пятым годом правления этого фараона. Посему здесь я буду ориентироваться прежде всего на те даты, которые указываются в академической литературе египтологов, вышедшей не позднее 2000 года.

Так вот, согласно этим «академическим» датировкам, Рамзес II начал править в 1290 году до нашей эры, а следовательно битва при Кадеше состоялась в 1286 (или 1285) году до нашей эры. И это принципиально важно, поскольку в дальнейшем к этим же датировкам будут привязываться важнейшие библейские события…

 

Рис. 144. Статуя Рамзеса II в Луксорском храме

 

После этого необходимого уточнения мы можем уже перейти к самой битве, которая обычно историками представляется следующим образом.

Еще во времена Сети I в египетской армии было создано три соединения, названных по именам древних богов – «Ра», «Птах» и «Амон». Рамзес II создал дополнительно еще одно – соединение «Сета». В битве при Кадеше, переправившись через Оронт, соединение «Ра» не стало дожидаться соединений «Птаха» и «Сета», которые еще даже не подошли к броду, и пошло на север. Тем временем, южнее Кадеша, вне поля зрения египтян, сосредоточилась основная масса колесничего войска противника. Переправа его колесниц через Оронт, очевидно, производилась заблаговременно и прошла незаметно для египтян.

Соединение «Ра» в походном порядке, не готовое к бою, подверглось нападению вражеских колесниц, и было молниеносно рассеяно, после чего колесницы обрушились на соединение «Амона», занимавшееся разбивкой стана. Часть египетских воинов обратилась в бегство, а часть вместе с фараоном была окружена. Египтяне понесли огромные потери. Рамзесу II удалось сплотить вокруг себя свою гвардию и занять круговую оборону. Спасению фараона от неизбежного поражения и захвата в плен или гибели способствовало лишь то, что хеттская пехота не смогла переправиться через бурные воды Оронта и не пришла на помощь своим колесницам. Счастливая случайность – неожиданное появление на поле брани еще одна части египетского войска, которая шла берегом моря, несколько выправило положение, и египтяне смогли продержаться до вечера, когда к Кадешу подошло соединение «Птаха».

Хетты были вынуждены отступить за Оронт, получив, в свою очередь, урон при переправе через реку. В этом сражении погибли два брата хеттского царя Муваталли, несколько военачальников и много других знатных хеттов и их союзников.

На следующий день, утром Рамсес II вновь напал на хеттское войско, но сломить врага не удалось и в этом сражении. Во всяком случае, ни один источник не говорит о том, что фараон овладел Кадешем. Обескровленные противники явно были не в силах одолеть друг друга. Хеттский царь Муваталли предложил фараону перемирие, что дало Рамсесу II возможность с честью отступить и благополучно вернуться в Египет.

Битва при Кадеше сильно впечатлила Рамсеса II, который приказал воспроизвести рассказ об этом событии и грандиозные панорамные «иллюстрации» к нему на стенах многих храмовых комплексов, в том числе в Абидосе, Карнаке, Луксоре, Рамессеуме и Абу-Симбеле.

 

Рис. 145. Битва при Кадеше

 

Так пишут историки, но мы обратимся не к ним, а к первоисточникам.

О битве при Кадеше упоминают несколько хеттских документов, а также короткий египетский рассказ, посвященный событиям самой битвы, условно названный «Доклад», и комментарии к рельефным композициям. Но основным источником считается длинное детальное повествование «Поэма Пентаура» – текст на папирусе, составленный писцом по имени Пентаур, который, как считается, только скопировал более ранний безымянный литературный памятник. Автором же исходного текста считается придворный летописец Рамсеса II.

«Поэма Пентаура» весьма любопытна своими деталями, которые историки обычно упускают из описания битвы, вероятно, списывая их на несущественные преувеличения и простую похвальбу фараона. Мы же приведем их здесь в доступном переводе М.Коростовцева.

Тот эпизод первого дня сражения, который историки представляют в качестве защиты фараона гвардией в ожидании подхода подкрепления, представлен в «Поэме Пентаура» иначе – здесь фараон остается вообще один на один с многочисленными врагами, и спасает его не гвардия, а помощь бога Амона, к которому фараон воззвал в критический момент. В результате происходит странная вещь – противники фараона как будто парализует некая сила так, что они не могли даже пошевелить рукой.

«Две тысячи пятьсот колесничих, окружавших меня,

распростерлись пред конями моими,

ни один из них не поднял руки на меня.

Сердца их утратили мужество от страха передо мною,

руки их обессилели, они не могли натянуть тетиву,

не нашлось у них сердца, чтобы взяться за копья.

Я поверг их в воду, как крокодилов,

и упали они лицами друг на друга;

и перебил я многих из них.

Ни один из поверженных не взглянул назад, ни один из них не обернулся!

Кто упал – уже не поднялся!

Только жалкий поверженный правитель хеттов стоял среди колесничих своих,

взирая, как мое величество ведет в одиночестве бой,

без войска своего и без колесничих своих».

Хетты при этом, согласно поэме, восклицают следующее:

«Смотри, у всякого, кто пытается приблизиться к нему, слабеют руки и тело, –

не могу я ни натянуть тетивы, ни поднять копья [...]

Когда смотрят на него [...]

Его величество преследует подобно грифону!»

Можно, конечно, посчитать это простым бахвальством фараона, но описание происходящего как-то очень схоже с тем эффектом, которое производили доставшиеся Нимроду «одежды Адама» на животных, на которых тот охотился…

 

Рис. 146. Рамзес II в битве при Кадеше

 

Однако еще более примечательные детали можно увидеть в описании следующего дня сражения.

«И когда озарилась земля, выстроил я отряды свои,

я готов был к сражению, как настороженный бык.

Я появился над ними, как Монту со своим победоносным оружием.

Как налетающий сокол, я ринулся в битву,

с уреем на челе моем, сокрушающим врагов,

извергая огонь свой и пламя в лица их.

Я был словно Ра, когда восходит он ранним утром,

и лучи мои опаляли тела мятежников.

Один из них крикнул другим:

«Осторожно! Берегитесь! Не приближайтесь к нему!

Осеняет его великая Сехмет, она с ним на конях его, и

десница ее простерта над ним.

Всякого, кто приблизится к нему, сожгут огонь и пламя!»

Тогда стали они в отдалении, подняв руки свои в знак покорности».

И царь хеттов, как повествует далее текст, запросил у Рамзеса II мира…

Как видим, «Поэма Пентаура» описывает события в значительной степени иначе, нежели представляют историки.

Можно, конечно, было бы и здесь списать расхождения на бахвальство Рамзеса II или его летописца. Однако те же историки в то же время называют эту поэму «основным источником сведений» о битве при Кадеше.

И тогда возникает вопрос – а на основании чего историки производят отбор исходных данных, беря одну часть «основного источника сведений» за описание реальных событий, а другую списывая на выдумки?.. И кто здесь вообще занимается выдумками – фараон, описывая парализуемых врагов и помощь Амона, или историки, добавляя ему в критический момент помощь не упоминаемой самим фараоном гвардии?..

Заметим, что нигде в описании нет абсолютно фантастических деталей типа того, чтобы колесница вдруг поехала по воде или у коней выросли крылья, и они взмыли в воздух, подняв фараона над землей. Нет, все находится абсолютно в рамках возможностей «божественных» предметов, описания которых можно найти в других древних легендах и преданиях. Это касается не только «одежды Адама», но и урея, «извергающего огонь и пламя» на хеттов.

Урей – это принадлежность царского убора фараонов в виде кобры в боевой стойке. Урей носился на диадеме, а со времен Среднего Царства на короне, и располагался на лбу.

Долгое время царский урей был известен египтологам только по изображениям и статуям. При этом предполагалось, что данный «символ власти» переходил от фараона к фараону по наследству. Но в 1919 году при раскопках в Саккаре был обнаружен урей фараона Сенусерта II, выполненный из цельного слитка золота с вставками из гранита, сердолика, бирюзы и ляпис-лазури. Еще один царский урей был найден три года спустя в гробнице Тутанхамона.

 

Рис. 147. Маска Тутанхамона с уреем на лбу

 

Считается, что урей является стилизованным изображением богини-кобры Уаджит – покровительницы Нижнего Египта. Рядом с уреем зачастую помещали изображение богини-коршуна Нехбе – покровительницы Верхнего Египта. Вместе они символизировали единство египетского государства.

По сути, в трактовке египтологов все сводится лишь к символизму.

Однако урей носили и боги. Причем не только те, кто занимал царствующее положение. Значит, у них урей не сводился лишь к символу власти, а вполне мог иметь и вполне определенный функционал…

В романе братьев Стругацких «Трудно быть богом» главный герой Дон Румата надевал на голову обруч, на котором располагалась специальная видеокамера, посылавшая сигнал на базовую орбитальную станцию. Благодаря тому, что камера таким образом оказывалась на лбу Дона Руматы, люди на базовой станции могли видеть все, что видел сам главный герой.

Мог ли урей нести такую же функцию? Вполне. Например, блики на объективе древние египтяне вполне могли принять за блеск каких-то драгоценных камней и в дальнейшем, создавая копии-муляжи такой видеокамеры, использовать для их изготовления настоящие драгоценные камни. Спутать объектив с драгоценным камнем не так уж и сложно, если не имеешь понятия о том, что такое объектив.

Поскольку же урей носили многие боги, они могли его использовать в качестве средства связи между собой.

Однако египетские предания позволяют выдвинуть и совсем иную версию. Согласно этим преданиям, урей был защищающей от всех зол змеей, которая извергала огонь и называлась поэтому еще огненным глазом бога солнца Ра. Так что у богов это могло быть нечто типа мощного лазера, наводить который на цель было проще простого – надо было просто повернуть голову в нужную сторону. И при совсем небольшой тренировке обеспечивать эффективность попадания лазера в цель.

Впрочем, функцию прицеливания могла исполнять и дополнительная камера – то, что египтологи считают изображением богини-коршуна Нехбе. Благо она располагалась непосредственно рядом с «коброй»…

 

Рис. 148. Спутать объектив с драгоценным камнем не так уж и сложно

 

У египтян урей мог носить только фараон (который считался живым воплощением бога) – «простому смертному» это не дозволялось. Конечно, же обычный «урей» фараонов был простым муляжом, имитирующим лишь внешний вид «божественного» оригинала.

Но, как уже говорилось ранее, Сети I и Рамзес II проводили раскопки в Осирионе и явно что-то там нашли из числа «божественных» предметов. И среди этих находок вполне мог оказаться урей – не муляж, а действительный предмет богов, сохранивший к тому же свои функциональные способности. И Рамзес II вполне мог научиться включать найденный «божественный» урей (как ранее Авраам научился включать «средство связи» с Яхве) и использовать его в битве при Кадеше. По крайней мере нам абсолютно ничего не мешает выдвинуть такую версию.

Вместе с уреем Рамзес II мог использовать и другие находки из числа «божественного хабара». Текст, как говорилось ранее, не просто так упоминает воздействие на хеттов, аналогичное воздействию «одежд Адама». Значит, у Рамзеса II могли быть и защитные одежды. Равно как могли быть и другие предметы, не попавшие в описание. На такую мысль наводит еще одно из изображений этого фараона в битве при Кадеше – на стене храма в Абу-Симбеле, на котором он замахивается над поверженными хеттами каким-то странным предметом, не похожим ни на плетку, ни на нож.

 

Рис. 149. Странный предмет в руке Рамзеса II (Абу-Симбел)

 

Какое бы конкретное «божественное» оружие ни использовал Рамзес II в битве при Кадеше, он таким образом «засветил» свою находку. И эта находка оказалась тем, что так долго искал Яхве!..

Именно на такое предположение наводят все дальнейшие события, которые заставляют думать, что Яхве пришел к выводу, что дальнейшее промедление для него смерти подобно. Этот предмет настолько был ему необходим, что далее Яхве действует, уже фактически не скрываясь и не задумываясь о возможных негативных последствиях того, что об этом узнает кто-то из его соперников-богов. Он явно вынужден был пойти ва-банк…