Сутра победоносной запредельной мудрости,  матери всех татхагат, в одну букву

Так я слышал однажды: Победоносный пребывал в Раджагрихе на горе Гридхракуте вместе с большим собранием монахов-бхикшу, с 1250 монахами и с великим собранием бодхисаттв. В это время Победоносный обратился к Достопочтенному Ананде, сказав так:

"Ананда, восприми, на благо и спасение всех живых существ эту Запредельную Мудрость в Одну Букву, а именно букву "А"".

Так проповедовал Победоносный. Преподобный Ананда, большое собрание монахов, великое собрание бодхисаттв и вся вселенная со всеми богами, людьми, асурами и гандхарвами возрадовались и восславили проповедь Победоносного.

Список литературы

1. Радхакришнан С. Индийская философия. – М., 1956. – Т. 1. 2. Веккер Л. М. Психологические процессы. – Л., 1974. – Т. 1.

2. Абульханова-Славская К. А. Деятельность и психология личности. – М., 1980.

3. Бонгард-Левин Г. М. Древнеиндийская цивилизация. – М., 1980.

4. Розенберг О. О. Введение в изучение буддизма по японским и китайским источникам. – Пг., 1918. – Ч. II.

5. Топоров В. И. Учение Нагараджуны о движении в связи с аксиоматикой раннего буддизма // Литература и культура древней и средневековой Индии. – М., 1979.

6. Дармакирти. Обоснование чужой одушевленности. – Пг., 1922.

7. Дхаммапада. – М., 1960.

8. Налимов В. В. Непрерывность против дискретности в языке и мышлении. – Тбилиси, 1978.

9. Мамардашвили М. Как я понимаю философию. – М., 1990.

10. Терентьев А. А. "Сутра сердца Праджняпарамиты" и ее место в истории буддийской философии // Буддизм. История и культура. – М., 1989.

11. Luk Ch. A Straight Talk on the Heart Sutra // Ch'an and Zen Teachings. First Series. – 1960.

12. Conze E. The Prajnaramita Literature. – L., 1960.

13. Conze E. Text, Sources and Bibliography of the Prajnaparamita-hrdaya // Journ. of the Royal Asiaic Society. – 1948. – N 2. – P. 33-51.

14. Obermiller E. E. The Doctrine of the Prajnaparamita as exposed in Abhisamayalankara of Maitreya // Acta Orientalia. – Leiden, 1933. – V. 11.

15. Btschom-ldan-adas-ma-sches-rab-kyi-pha-rol-tu-phyin-pai-sning-po. Dass Herz (die Quintessens) der zum jenseitigen Ufer des Wissens gelangten Alterherrlichst-Vollendeten. Eine tübetische Religiosschrift. – Leipzig, 1835.

16. Arya-kauiika-prajnäparamitä-näma // Bkah-hgyur. Rgyud. – PA. -Fol. 19a-20a.

17. Bhagavati-prajnaparamitä Sarva-Tathagata-mata-ekaksara-näma // Bkah-hgyur. Sher phyin. – MA. – Fol. 38a.

E.А.Торчинов

О ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ АСПЕКТАХ УЧЕНИЯ ПРАДЖНЯПАРАМИТЫ  на примере "Ваджраччхедика-праджняпарамита-сутры"

Буддизм – религиозно-философское учение с достаточно глубоко развитой психологической проблематикой. Существует весьма распространенная точка зрения о том, что в буддийском религиозном комплексе преобладает психология, в отличие от других сопоставимых с ним религий, где на первый план выдвигаются этика или культ. Нужно признать, что подобные взгляды если и являются преувеличением, то небольшим. Действительно, вопросы, связанные с сущностью личности, сознания, психики человека в целом, всегда находились в центре внимания буддистов. Именно то или иное решение этих психологических по своей сути проблем в значительной степени дифференцировало различные направления или школы в буддизме, причем не только в теоретическом, но и в практическом плане.

"Ваджраччхедика-праджняпарамита-сутра" (далее "Ваджраччхедика"), относящаяся к так называемым праджняпарамитским сутрам среднего размера и написанная в Индии около 300 г. н.э., является важным источником для исследования психологического учения буддизма махаяны. Метод изложения учения в этой сутре отличается от изложения философской теории в трактатах (шастрах). Здесь нет обоснования тех или иных положений буддизма, а если и есть, то в совершенно особой, "парадоксальной" форме.

"Ваджраччхедика" и ей подобные тексты знакомят с "теоретическим" буддизмом (если использовать несколько устаревшее западное разделение философии на теоретическую – онтология и гносеология – и практическую – этика), в то время как для изучения "практического" буддизма важнее "Саддхармапундарика-сутра" ("Сутра лотоса благого (сокровенного) закона"). Подобное разделение текстов, впрочем, есть и в буддизме: тексты первой группы делают акцент на "мудрости" (санскр. "праджня"), а второй – на "искусных средствах" (санскр. "упайя"). Что касается выражения "теоретический буддизм", то оно несколько искусственно. Центральный пункт буддийского учения, как и всех индийских религиозно-философских направлений, – "живое существо" и путь к его освобождению (санскр. "марга"). Это относится и к праджняпарамитским текстам, по существу предназначенным для медитативной практики. Основная функция этих текстов – активно влиять на сознание буддиста-созерцателя. Текст не столько "изучался" последователем буддизма, сколько переживался им. Недаром академик Ф. И. Щербатской приводил следующее определение понятия "праджняпарамита", данное Дигнагой в его "Праджняпарамита пиндартхе": "Праджняпарамита есть монизм (санскр. "ад-вая"), это знание [в котором субъект и объект совпадают], это также сам Будда [персонифицированный в своем космическом теле]. Слово праджняпарамита означает также текст праджняпарамитских сутр, и путь, и спасение [которому они учат], так как цель и текста, и пути заключается в порождении этого [монистического сознания и состояния Будды в его Нирване]" [1, с. VI]¹. Ясно, что Дигнага подчеркивает направленность текста праджняпарамиты на "порождение" в процессе медитативной практики особого состояния сознания. Кроме того, слово "праджняпарамита" означает и само это состояние сознания.

С точки зрения буддистов, такой текст мог быть создан только человеком, достигшим этого состояния сознания. В случае с "Ваджраччхедикой", да и вообще с любой сутрой, таким "автором" буддийская традиция считает одного из учеников Будды, излагающего слова "самого" учителя. Текст, таким образом, оказывается как бы объективацией этого состояния, способной, однако, породить его у человека, "правильно" понимающего этот текст: состояние сознания – текст как его объективация → состояние сознания.

Основные идеи, изложенные в "Ваджраччхедике", могут быть суммированы следующим образом.

1. Никакая субстанциональная единичность не является самосущей (санскр. "дхарма").

2. Дхарма (в вышеуказанном значении этого слова) является всего лишь представлением-понятием (санскр. "самджня"; кит. "сянчжуань"), из наличия которого вытекают представления-понятия "Я" (санскр. "atman", кит. "во"), "личность" (санскр. "пудгала", кит. "жень") и "душа" (санскр. "джива", кит. "шоучжэ" - "долгожитель").

3. Все эмпирическое познание имеет своим объектом только эти представления-понятия, а не истинно сущее. Всякий описываемый объект с "абсолютной" точки зрения нереален. Истинно сущее (санскр. "дхармакая", "татхата") трансцендентно эмпирическому познанию и не может быть как-либо обозначено.

4. Для достижения состояния бодхисаттвы следует проникнуться идеями сутры и пережить их. Это и есть обладание праджняпарамитой.

Отсюда можно сделать вывод, что сутра посвящена вопросам, которые могут быть отнесены к области психологии и гносеологии с определенным выходом в онтологию.

Все эти проблемы поставлены в сутре, разумеется, не как таковые, а лишь в контексте религиозного учения буддизма, в связи с буддийской сотериологией. Этим же определен и своеобразный подход к решению (и методу решения) тех или иных психологических и философских проблем. Для обоснования всех этих положений в сутре применяется своего рода "парадоксальная логика".

Приведем характерные примеры таких "парадоксов"²:

1. "Так Приходящий (санскр. "татхагата", кит. "жулай") проповедовал, что первейшая парамита не есть первейшая парамита. Это и именуют первейшей парамитой";

2. "когда Будда проповедовал праджняпарамиту, то тогда она уже не была праджняпарамитой";

3. "когда Будда проповедовал о скоплениях пылинок, то это были не-пылинки. Это и называют скоплением пылинок".

Подобная формула красной нитью проходит через всю сутру. Она употребляется относительно "существ", "признаков Так Приходящего", "песчинок в Ганге", "дхарм" и т.д.

Ясно, что это связано с тем, что слова в сутре употребляются не в их собственном значении. Но какова причина этого? Э. Конзе объясняет подобную формулу следующим образом: "Логически сутра учит, что каждая из ведущих буддийских концепций эквивалентна своей противоположности, несовместимой с исходной концепцией" [3, с. 11]. Л. Э. Мялль по этому поводу говорит, что это особая логика, не основанная на противопоставлении "А" и "не-А" и сводящаяся к формуле "есть "А", которое "не-А", потому "А"" [4, с. 243]. И то и другое предположение сводится к тому, что в этой формуле наблюдается своеобразная диалектика. Однако если вдуматься в формулу, то можно увидеть, что она нигде в этом тексте не приобретает вид ""А" есть "не-А", и потому "А"". В равной степени очевидно, что формула прилагается отнюдь не только к "ведущим буддийским концепциям (понятиям)", а практически ко всему, о чем речь идет в сутре. Но каков же действительный вид формулы? Он следующий: ""А" не есть "А". Это и называют "А"". Или точнее: "Об "А" говорят как о "не-А", поэтому и называют "А"". В тексте ни разу не говорится, что "А" означает "А", а не только, что "А" называют "А". Таким образом, смысл этой формулы в том, что нежелательно смешение двух уровней: уровня значения (обозначаемого, денотата) и уровня выражения (смысла, коннотата). Когда некая "вещь" называется, то это название не имеет отношения к ней как к вещи в себе. Название "Будда" отнюдь не означает Будду. Все названное только лишь ментальный концепт (санскр. "самджня"; кит. "сян"), а отнюдь не сама реальность. Попытка же связать выражение или коннотат (то, о чем говорят "А") со значением (это есть "А") и является тем "заблуждением", против которого направлено учение сутры.

Можно сказать, что здесь действительно наличествует логика, но логика не формальная и не диалектическая, а своеобразная "содержательная логика" (название условно), цель которой – показать, что все описываемое не является реальностью, ибо язык связан с представлениями-понятиями, "ярлыками, надетыми на реальность", а не с реальностью. Таким образом, эта формула имеет вполне определенное гносеологическое и онтологическое содержание, ибо непосредственно приводит к идее шуньяты³.

Э. Конзе же сформулировал данную мысль так:

"Это ярко выявляет ту позицию, которая существует между эзотерической истиной и обычным высказыванием, между существующим в действительности и словами, которые выражают это" [5, с. 13].

Как уже говорилось, формула прилагается также и к вещам "профанического" плана (песчинки в Ганге и т.п.). Здесь находит выражение монизм махаяны: все едино и имеет одну и ту же природу. Если рассматривать вещи sub special aeternitatis, то, как учит сутра, не важно, о чем говорить – о Татхагате или о песчинках, Все вещи в их "таковости" неописываемы. Следует только оговорить тот случай, когда формула принимает вид: "То, о чем говорят как об "А", не есть "А", по этой причине и говорят, что это есть "А"". С точки зрения учения сутры, так как слова не обозначают сам предмет как реально существующее, как "вещь в себе", то можно сказать, что этот предмет является самим собою. Другими словами, именно потому "А" есть "А", что это "А" незнаково по своей природе и не может быть обозначено, ибо всякое его обозначение уже не есть "А". Утверждение, что "то" есть "А", противоречило бы учению праджняпарамиты о том, что все вещи в их "таковости" имеют природу, невыразимую словами, которая вообще не может быть обозначена. Когда "А" называется (уровень выражения), то это уже не есть "А" (уровень значения). В соответствии с учением сутры даже само это суждение об "А" к самому "А" никакого отношения не имеет ("говорят, что по этой причине есть "А", но не по этой причине есть "А""). То есть здесь говорится, что невозможность обозначения указывает на реальность "обозначаемого" как незнакового по своей природе, ибо, по учению сутры, знаковое – нереально, реальное – незнаково. Характерный пример: "...Когда Будда проповедовал о праджняпарамите, то она тогда не была праджняпарамитой".

Впрочем, это имеет отношение только к санскритскому тексту "Ваджраччхедики", где формула употребляется, например, так: Rüpakäya-parinisppatti rüpakäya parinispattir iti Bhagavan aparinispattir esa Tathägateha bhasita, tenocyate гйракауа pariuispattir iti.

Э. Конзе переводит этот фрагмент следующим образом:

"«Совершенство его физического тела, совершенство его физического тела», об этом, о Господь (Lord), Татхагата учил как о не-совершенстве. Поэтому это называется «совершенством его физического тела»" [5, с. 59, 86].

Следовательно, даже и санскритский текст позволяет опустить слово "есть" и оставить только "называется". Во всех же китайских переводах формула имеет только такой вид: "О чем говорится как об "А", не есть "А". Это (потому) и называют "А"". Поэтому китайские буддисты, безусловно понимали формулу в вышеуказанном смысле разграничения уровней значения и выражения. Судя по переводу "Ваджраччхедики", выполненному Э. Конзе с санскрита, она так же понималась и в Индии. Но если смысловое содержание знака в корне отлично от обозначаемой реальности, то тем более, согласно "Ваджраччхедике", далек от нее сам знак, являющийся лишь одной видимостью: "Если кто-либо по цвето[форме] распознаёт меня и по звучному голосу ищет меня, то такой человек идет ложным путем и не может распознать Татхагату⁴, ибо Татхагата – это "истинная таковость" (санскр. "бхутататхата"; кит. "чжэнь жу") всех дхарм". Тем не менее определенный элемент диалектики в сутре присутствует, особенно в тех фрагментах, где речь идет, например, о том, "что не следует иметь ни представления-понятия "дхарма", ни представления-понятия "не-дхарма"". Смысл этих фрагментов в том, что, утверждая тезис, мы этим утверждаем и антитезис. Поэтому иметь представление-понятие "не-дхарма" – то же самое, что иметь представление-понятие "дхарма", так как последствия этого одинаковы.

Предполагается, что на высших ступенях медитативной практики буддист-созерцатель отказывается и от таких понятий, как "Будда", "шуньята", "нирвана", ибо и они, по учению махаяны, являются только искусственными конструктами (санскр. "викальпа"), и стремится постичь мистической интуицией вещи в их "таковости".

Имеет смысл сказать несколько слов о концепции причинности в сутре. Для сутры очень характерны такие места:

"Это ни существа, ни не-существа. И по какой причине? Субхути, о существах Татхагата проповедовал как о не-существах. Это и называют существами".

Вопрос "и по какой причине?" (кит. "хэ и гу") очень часто встречается в сутре, причем, казалось бы, предложения перед вопросом и после него почти всегда отнюдь не соотносятся как причина и следствие. Это соответствует концепции причинности, выдвинутой мадхьямиками, точнее, отрицанию этой категории Нагарджуной. Для мадхьямиков всеобщая обусловленность есть создатель "пустоты" (нереальности) всего единичного. Сама причинность как категория объясняется "пустотой", иллюзорностью. Критике этой категории посвящена первая глава основного сочинения Нагарджуны "Муламадхьямика-карика". Как отмечал Э. Конзе:

"В данной сутре это выражение ("по какой причине?". – Е.Т.) используется с целью показать парадоксальную, алогичную и неокончательную связь между тем, что предшествует, и тем, что следует" [5, с. 12-13].

При анализе психологических аспектов праджняпарамиты следует иметь в виду следующее обстоятельство: развитие знаний о человеческой психике в описываемый период (т.е. период создания "Ваджраччхедики") могло происходить только в русле развития тех или иных религиозных учений или в плане полемики с ними. И то и другое имело место в праджняпарамите. Понять же суть полемики того времени по основным психологическим вопросам невозможно без уяснения психологического контекста интеллектуальной атмосферы той эпохи, проявляющейся в особенностях композиции текста, тонкостях стилистики, характере используемой лексики и т.п. По этой причине психологический анализ буддийского учения неразрывно связан с анализом источников. Руководствуясь этими соображениями мы сочли необходимым привести в данной статье полный текст перевода "Ваджраччхедики", учитывая также и то, что на русском языке он до сих пор не публиковался.

Теперь имеет смысл сказать несколько слов о принципах перевода на русский язык. Перевод сделан с китайского языка и прежде всего должен отражать характерные особенности китайского текста для того, чтобы показать понимание китайцами "Ваджраччхедики". Собственно, наш перевод и имеет единственной своей целью показать этот памятник именно в контексте китайской буддийской традиции. Предпочтение было отдано китайскому переводу Кумарадживы, как наиболее значимому для традиции [6, с. 156]. Обратимся сначала к переводческим принципам Кумарадживы.

Впервые в Китае о проблеме перевода начал писать Даоань, однако принципы перевода (прежде всего терминов) сформулировал Кумараджива. Он использовал метод "подбора смысла" (гэ и), который заключался в следующем:

1. проверялись совпадения транскрипции в старых переводах с современным Кумарадживе произношением;

2. если о значении термина нельзя или трудно догадаться по значению его компонентов, то они в переводе заменялись другими;

3. все оставлялось по-прежнему, если этих недостатков не было;

4. все технические термины исправлялись (или проверялись) Кумарадживой по их значениям и соответственно переводились [6 с. 79].

Следовательно, ряд терминов Кумараджива перевел, а те, которые адекватно не могли быть переведены, он оставлял в прежней транскрипции или давал новую. Но сейчас для целей перевода важен именно его принцип "подбора значений". Очень часто знание этимологии термина и даже его семантики как слова обыденного языка (если это слово имеет такое употребление) совершенно не помогает понять термин. Кумараджива же нередко переводил исходя из этимологии. Но менее часто он исходил и из семантики, хотя китайский иероглиф далеко не всегда передавал адекватно значение санскритского термина. Однако это не было препятствием в понимании текста, поскольку термины пояснялись в специальных глоссах [6, с. 157]. Таким образом, Кумараджива весьма точно передавал как бы "внешнюю форму" санскритского текста, а глоссы более глубоко поясняли содержание. По поводу своей переводческой деятельности Кумараджива писал:

"Когда переводишь индийский текст на китайский язык, то текст теряет свои стилистические достоинства. Общую мысль можно передать, но от стиля ничего не остается. Как будто некто разжевал рис и дал его Другому, – рис тогда становится не только безвкусным, но тот, другой вообще может его выплюнуть" [7, с. 287].

Нам представляется необходимым точно передать характер перевода Кумарадживы и поэтому в переводе использовать его метод. То, что переводится у Кумарадживы, переведено и в русском тексте; соответственно там, "где у Кумарадживы транскрипция, она сохраняется (санскритское чтение) и в нашем переводе.

Здесь следует указать на некоторые трудности. Прежде всего, чрезвычайно трудно перевести на русский язык термин "дхарма". На китайский язык это понятие всегда переводится иероглифом "фа" – "закон", однако довольно часто значение "закон" не имеет никакого отношения к данному термину (например, в том случае, когда он употребляется как абхидхармистское понятие). Впрочем, с подобными трудностями постоянно сталкивались переводчики с санскрита. Э. Конзе, например, почти всегда в своем переводе "Ваджраччхедики" оставляет термин в транскрипции, так как очень часто в тексте это понятие, как и другие, одновременно может пониматься по-разному, т.е. происходит предумышленное и характерное для праджняпарамитских текстов наложение значений. Э. Конзе говорит, что читатель английского оригинала, стремящийся уяснить значение этого термина в каждом отдельном случае, будет в таком же затруднении, как и читатель санскритского оригинала [5, с. 14-15]. Поэтому мы предпочли в любом случае переводить этот термин как "закон", однако с прописной буквы и без кавычек, когда термин наверняка употребляется в смысле "Учения Будды" (Закон), и со строчной буквы в кавычках, если значение его иное ("закон"). Кроме того, в примечаниях приводится санскритский эквивалент этого и других наиболее важных переведенных терминов.

Другая трудность – перевод иероглифа "сян" (санскр. "самджня"). Мы остановились на переводе его как "образ", причем следует иметь в виду, что подразумевается "ментальный образ" – представление. Термины "у-вэй фа" (санскр. "асанскрита дхарма") и "ю-вэй фа" (санскр. "санскрита дхарма") переводятся как "не-деятельные законы" и "деятельные законы". Это сохраняет и типично "китайский" оттенок перевода ("у-вэй", недеяние – хорошо известное понятие даосской философии), и значение санскритского термина ("дхармы, подверженные проявлению-быванию" и "не подверженные" ему). Перевод остальных терминов оговаривать нет необходимости.

Разбивка по пунктам, введенная в VI в. лянским императором У Ди, в нашем переводе не применяется из-за отсутствия ее у Кумарадживы.

"Алмазная праджняпарамита-сутра"  ("Ваджра[ччхедика]-праджняпарамита-сутра")

Так я слышал. Однажды Будда жил в роще Джета в саду Анатхапиндады. Вместе с ним там была великая община⁵ бхикшу – всего тысяча двести пятьдесят человек. Когда приблизилось время трапезы, Превосходнейший в мире оделся, взял свою патру и отправился в великий город Шравасти за подаянием. После сбора подаяния в городе он возвратился обратно и совершил трапезу, после чего снял утреннее одеяние и отложил патру, омыл ноги, приготовил себе место и сел. В это время бывший среди членов великой общины старейший⁶ Субхути встал со своего места, обнажил правое плечо, преклонил правое колено, почтительно сложил ладони и обратился к Будде: "Удивительно, о Превосходнейший в мире⁷, что Так Приходящий⁸ своей благостью охраняет всех бодхисаттв, милостиво относится ко всем бодхисаттвам. О Превосходнейший в мире, в чем должны пребывать добрый муж или добрая женщина⁹, возымевшие мысли об аннутара-самьяк-самбодхи¹⁰, как они должны овладевать своим сознанием?" Будда ответил: "Хорошо сказано, хорошо сказано. Да, Субхути, так и есть, как ты говоришь. Так Приходящий своей благостью охраняет всех бодхисаттв, милостиво относится ко всем бодхисаттвам. Сейчас вникай в мои слова и постигай то, что я скажу тебе, в чем должны пребывать добрый муж или добрая женщина, возымевшие мысли об аннутара-самьяк-самбодхи, как должны они овладевать своим сознанием". "Так, о Превосходнейший в мире, я желаю слышать твои наставления".

Будда сказал Субхути: "Все бодхисаттвы-махасаттвы должны так овладевать своим сознанием: сколько бы ни было существ, должны они думать, рождающихся из яиц, рождающихся из утробы, рождающихся из сырости или вследствие превращений, имеющих цвето[форму]¹¹ или не имеющих ее, мыслящих или не мыслящих или не-мыслящих и не не-мыслящих, всех их должен я привести в нирвану без остатка¹² и уничтожить их¹³, даже если речь идет о несчетном, неизмеримом и бесконечном числе живых существ. Однако в действительности ни одно существо не может быть уничтожено. И по какой причине?

Если бодхисаттва имеет образ "я", образ "человек", образ "существо" и образ "долгожитель", то он не является ботхисаттвой. Субхути, бодхисаттва, упроченный в Законе¹⁴, не должен совершать даяние, пребывая где бы то ни было, не должен совершать даяние, пребывая в цвето[форме], не должен совершать даяние, пребывая в звуке, запахе, осязательных ощущениях или же пребывая в "законах"¹⁵. Субхути, бодхисаттва, таким образом совершающий даяние, не имеет какого-либо образа. И по какой причине? Если бодхисаттва, не имея образа¹⁶, совершает даяние, то его благость счастья нельзя мысленно измерить. И по какой причине? Субхути, как ты думаешь, можно ли мысленно измерить ширь пустоты восточного пространства?" – "Нет, о Превосходнейший в мире". – "Субхути, а ширь пустоты южного, западного, северного пространства, пустоты пространства со всех четырех промежуточных сторон, пространства верхнего и нижнего – можно ли мысленно измерить?" – "Нет, о Превосходнейший в мире". – "Субхути, благость счастья того бодхисаттвы, который, не имея образов, совершает даяние, также нельзя мысленно измерить. Субхути, бодхисаттва должен пребывать в том учении, которое сейчас проповедано мною. Субхути, как ты думаешь, можно ли распознать Так Приходящего по телесному образу?" – "Нет, о Превосходнейший в мире, нельзя по телесному образу распознать Так Приходящего. И по какой причине? То, о чем Так Приходящий проповедовал как о телесном образе, не есть телесный образ". Будда сказал Субхути: "Когда есть образ, то есть и заблуждение. Если же смотреть на это с точки зрения образа, который не есть образ, то тогда и распознаешь Так Приходящего". Субхути сказал Будде: "О Превосходнейший в мире, родится ли истинная вера у существ, если они услышат такого рода речи?". Будда сказал Субхути: "Не говори так. Через пять сотен лет после кончины Так Приходящего будут придерживающиеся обетов, приносящих благо, в которых тщательное изучение подобного рода речей сможет породить разум, исполненный веры, если к этим речам они будут относиться как к истине. Знай, что благие корни этих людей посеяли не один будда, не два будды, не три, или четыре, или пять будд, но бесчисленное количество тысяч и десятков тысяч будд посеяли их благие корни. И это будут люди, которые, услышав и тщательно изучив эти речи, достигнут единой мысли, которая породит в них чистую веру. Так Приходящий точно знает, точно видит, что существа таким образом обретут неизмеримое количество благости счастья. И по какой причине? По той, что для этих существ не будет существовать ни образа "я", ни образа "человек", ни образа "существо", ни образа "долгожитель", а также не будет для них существовать ни образа "закон", ни образа "не-закон"¹⁷. И по какой причине? Если сознание существ схватывает образ, то тогда они и облекают в "я", "человек", "существо", "долгожитель". Если же схватывается образ "закон", то именно тогда и облекаются они в "я", "человек", "существо", "долгожитель". И по какой причине? Если схватывается образ "не-закон", то тогда и облекаются они в "я", "человек", "существо" и "долгожитель". Именно по этой самой действительной причине Так Приходящий часто проповедовал тебе и другим бхикшу: "Знающие, что я проповедую Закон, подобный плоту, должны оставить восхваление "законов", а тем более "не-законов". Субхути, как ты думаешь, достиг ли Так Приходящий аннутара-самьяк-самбодхи и проповедовал ли Так Приходящий какой-нибудь Закон?". Субхути сказал: "Если я уяснил смысл проповедованного Буддой, то нет никакого установленного "закона", который назывался бы аннутара-самьяк-самбодхи, а также нет никакого установленного Закона, который мог бы проповедовать Так Приходящий. Тот Закон, который проповедовал Так Приходящий, нельзя взять, нельзя проповедовать. Он не есть ни Закон, ни не-Закон. И почему это так? Все мудрые личности разнятся [от всех прочих] тем, что [опираются] на недеятельные "законы""¹⁸. – "Субхути, как ты думаешь, если человек наполнит три тысячи большой тысячи миров семью сокровищами¹⁹ и таким образом принесет их в дар, то много ли в награду получит он благости счастья?" Субхути ответил: "В высшей степени много, о Превосходнейший в мире. И по какой причине? По той, что благость счастья не является опять-таки природой счастья. И по этой причине Так Приходящий и проповедовал, что они получат много благости счастья". – "И если также будет человек, который твердо усвоит все в этой сутре и возьмет из этой сутры даже только одну гатху из четырех стихов и проповедует ее другим людям, то превзойдет его благость счастья всякую другую. И по какой причине? По той, что из этой сутры и произошли все будды и Закон аннутара-самьяк-самбодхи всех будд. Субхути, то что называют Законом Будды, не есть Закон Будды²⁰. Субхути, как ты думаешь, может ли сротапанна²¹ иметь такую мысль: "Обрел я плод вступления в поток или же нет?"". Субхути сказал: "О нет, Превосходнейший в мире! И по какой причине? Этим именем называют вступившего в поток, но он никуда не вступил; он не вступил в цвето[форму], звуки, ароматные запахи, осязательные ощущения, "законы". Это и называют сротапанна". – "Субхути, как ты думаешь, у сакридагамина может ли быть такая мысль: "Обрел я плод сакридагамина или нет?"". Субхути сказал: "О нет, Превосходнейший в мире. И по какой причине? Этим именем называют возвращающегося один раз, но в действительности нет никакого возвращения, и это называют сакридагамином". "Субхути, как ты думаешь, может ли быть у анагамина²² такая мысль: "Обрел я плод анагамина или нет?"".

Субхути сказал: "О нет, Превосходнейший в мире. И по какой причине? Анагамином называют того, кто не возвращается, но в действительности нет никакого возвращения; это и называют анагамином". "Субхути, как ты думаешь, может ли у архата²³ быть такая мысль: "Я достиг архатства или нет?"". Субхути сказал: "О нет, Превосходнейший в мире. И по какой причине? В действительности нет никакой мерки, по которой называют архатом. О Превосходнейший в мире, если бы у архата была мысль: "Я достиг архатства", то он облекся бы в "я", "человек", "существо" и "долгожитель". О Превосходнейший в мире, Будда сказал, что я достиг несомненного самадхи и что я первый среди людей, первый свободный от желаний архат, но у меня нет мысли, что я достиг архатства, О Превосходнейший в мире, в противном случае не говорилось бы, что Субхути является действующим в аранье²⁴, но Субхути в действительности не действует где-либо, и из-за этого и говорится, что Субхути действует в аранье". Будда сказал Субхути: "Как ты думаешь, есть ли что-нибудь в Законе, что Так Приходящий прежде получил бы от будды, Зажигающего Светильник?"²⁵ – "О Превосходнейший в мире, Так Приходящий в действительности не получил у будды, Зажигающего Светильник, ничего из того, что было бы в Законе".

"Субхути, как ты думаешь, бодхисаттва украшает земли Будды или же нет?" – "Нет, О Превосходнейший в мире. И по какой причине? Украшающий земли Будда не украшает их, поэтому и называют это украшением". – "По этой причине, Субхути, все бодхисаттвы-махасаттвы должны именно так породить в себе чистое сознание, сознание, не пребывающее в цвето[форме], не пребывающее в звуке, запахе, вкусе и в "законах", такое сознание должны они породить. Они должны не пребывать где-либо и породить это сознание. Субхути, как ты думаешь, если будет человек, чье тело будет подобно Сумеру²⁶, царю гор, то будет ли его тело большим?". Субхути сказал: "Чрезвычайно большим, о Превосходнейший в мире. И по какой причине? Будда говорил, что нет тела, которое называлось бы большим телом".

"Субхути, как ты думаешь, если бы существовало столько Гангов, сколько песчинок в одном Ганге, то в этих Гангах было бы много песчинок или же нет?" – "Чрезвычайно много, о Превосходнейший в мире. Уже этих Гангов бесчисленное количество, а тем, более песчинок в них". – "Субхути, я сейчас поистине поведаю тебе, что если добрый муж или добрая женщина наполнят семью сокровищами столь же бесчисленные три тысячи большой тысячи миров, что и число песчинок в этих Гангах, то через это даяние получат ли они много благости счастья?" Субхути сказал: "Чрезвычайно много, о Превосходнейший в мире". Будда сказал Субхути: "Если добрый муж или добрая женщина возьмут из этой сутры хотя бы только одну гатху в четыре стиха, заучат ее и проповедуют другим людям, то приобретенная ими благость счастья превзойдет заслуженную предыдущим даянием. Еще скажу, Субхути, что следует знать, что то место, где была взята из этой сутры гатха в четыре стиха, должно быть лелеемо всеми небожителями и асурами²⁷ всех мировых периодов как место, в котором находятся пагоды Будды²⁸. Тем более если человек возьмет, заучит и прочтет весь текст полностью, Субхути, и изучит его, то следует знать, что этот человек преуспеет в изучении высшего, первейшего и удивительнейшего Закона, а место, где находится эта сутра, является местопребыванием Будды или его достопочтенного ученика".

Тогда Субхути сказал Будде: "О Превосходнейший в мире, а как надлежит назвать эту сутру? Как следует мне воспринимать ее?" Будда ответил Субхути: "Название этой сутры "Алмазная праджняпарамита"²⁹, и под этим названием и в соответствии с ним тебе следует воспринимать ее. И благодаря чему это так? Субхути, когда Будда проповедовал праджняпарамиту, то она тогда была не праджняпарамитой. Субхути, как ты думаешь, проповедовал ли Так Приходящий какой-нибудь Закон?" Субхути сказал Будде: "Нет ничего, что проповедовал бы Так Приходящий". – "Субхути, как ты думаешь, много ли пылинок в трех тысячах большой тысячи миров?" Субхути сказал: "Чрезвычайно много, о Превосходнейший в мире". – "Субхути, о всех пылинках Так Приходящий проповедовал как о не-пылинках³⁰. Это и называют пылинками. Так Приходящий проповедовал о мирах как о не-мирах. Это и называют мирами. Субхути, как ты думаешь, можно ли по тридцати двум телесным признакам распознать Так Приходящего?" – "Нет, о Превосходнейший в мире, нельзя по тридцати двум телесным признакам распознать Так Приходящего. И по какой причине? Так Приходящий учил о тридцати двух признаках как о не-признаках. Это и называют тридцатью двумя признаками". – "Субхути, пусть добрый муж или добрая женщина будут жертвовать жизнью столько же раз, сколько песчинок в Ганге, а какой-нибудь человек проповедует людям пусть даже только одну гатху в четыре стиха, извлеченную из этой сутры, и счастье его будет во много раз больше".