Реформа православной церкви в сер. Х VII в. и ее последствия.

 Правление Алексея Михайловича.                         

Предыстория раскола

Тяжелейший социально-политический кризис, потрясший Россию в начале XVII в., стал предтечей не менее тяжелого идеологического кризиса, причины которого всегда трактовались неоднозначно. Одни авторы (Е. Голубинский, Н. Павленко) утверждали, что этот кризис был вызван «порухой прежних церковных обрядов и богослужебного чина», а их оппоненты (Н. Каптерев, Л. Гумилев, В. Вышегородцев) считали его мировоззренческим кризисом и, прежде всего, кризисом прежней, изоляционистской историософской доктрины «Москва — Третий Рим», ставшей еще в начале XVI в. официальной государственной идеологией Московского царства.

Истоки самого религиозного кризиса относятся к середине 1640-х гг., когда вокруг царского духовника Стефана Вонифатьева сложился знаменитый Кружок «ревнителей древнего благочестия», членами которого стали сам Великий Государь Алексей Михайлович, окольничий Федор Михайлович Ртищев, настоятель Новоспасского монастыря архимандрит Никон, протопоп Казанского собора Иван Неронов и ряд провинциальных церковников — протопопы Аввакум, Даниил, Логгин и другие.

По мнению ряда русских и советских историков (Н. Каптерев, Л. Гумилев, В. Вышегородцев), свою главную миссию «ревнители древнего благочестия» видели в создании новой историософской концепции русского православия. Однако их оппоненты (Е. Голубинский, А. Карташев, Н. Павленко) утверждали, что претензии «царских боголюбцев» были гораздо скромнее и свою историческую миссию они видели в решение трех основных задач: 1) унификации всей системы церковных обрядов и богослужения, поскольку в средневековье обрядовая сторона религиозности имела не меньшее значение, чем сугубо богословская; 2) в наведении дисциплины и порядка в среде приходского духовенства, где укоренились такие пороки, как пьянство, разврат и стяжательство, и 3) в противодействии проникновению светских начал в духовную жизнь общества. Хотя, безусловно, последняя задача носила не столько прикладной, сколько историософский характер в духе идей одного из самых почитаемых «отцов церкви» Иоанна Златоуста «о строительстве монастыря в душе каждого верующего христьянина».

В любом случае, сама программа «ревнителей благочестия» в целом отвечала интересам нарождавшегося самодержавия, поэтому царь Алексей Михайлович всячески поддерживал своего духовника и его соратников по борьбе за чистоту православной веры. Более того, ряд авторов (Н. Каптерев, А. Карташев) утверждали, что именно царю Алексею Михайловичу принадлежала сама идея проведения церковной реформы, поскольку в силу своего семейного воспитания он, как и его великий дед, патриарх Филарет, был истинным грекофилом.

В феврале 1649 г. программа «ревнителей благочестия» была вынесена на Церковный Собор, созванный по инициативе патриарха Иосифа, но, несмотря на ее поддержку самим царем, она была отвергнута большинством церковников, в том числе и архиереев РПЦ, и светская власть была вынуждена временно отступить.

Тем временем стремительно стало рушиться единство взглядов самих «бого- любцев», особенно, когда речь зашла о выборе образцов, по которым надлежало проводить исправление обрядов и богослужебных книг. Одни «ревнители», в частности протопопы Даниил и Аввакум, считали, что за основу исправления следует взять древнерусский «богослужебный чин», канонизированный на знаменитом Стоглавом Соборе 1551 г., а другие — архимандрит Никон, Ф.М. Ртищев и С. Вонифатьев полагали, что образцом для исправления должны были послужить греческие оригиналы библейских и богослужебных книг, а также византийские церковные традиции и обряды. Такая позиция «группировки Ртищева-Никона», по мнению большинства историков (Л. Гумилев, В. Вышегородцев Р. Скрынников), была продиктована не только религиозными мотивами, но и политической целесообразностью, а именно острой необходимостью унификации всего «церковного чина» с единокровной Русской Православной Церковью Киевской митрополии, входившей в состав Константинопольского патриархата, накануне исторического воссоединения Малороссии с Россией. Кстати, именно тогда же, в январе 1649 г., в Москве побывало и первое посольство малороссийского гетмана Богдана Хмельницкого во главе с полковником Силуаном Мужиловским, которое привезло московскому царю прошение «о принятии Войска Запорожского под высокую государеву руку».

Первоначально этот спор развивался исключительно в рамках клубной богословской дискуссии, но в конце 1649 г. ситуация резко изменилась, поскольку:

1) во-первых, в Москву по приглашению царя, воспитанного в духе грекофильства, для исправления богослужебных книг по греческим образцам приехали знаменитые малороссийские ученые-богословы из Киево-Могилянской академии Арсений Сатановский, Епифаний Славенецкий, Дамаскин Птицкий и некоторые другие; 2) во- вторых, один из наиболее близких и доверенных лиц из окружения молодого царя, архиепископ Никон, возглавив Новгородскую митрополию, стал явочным порядком проводить в жизнь основные постулаты церковной реформы в грекофильском духе, не дожидаясь их одобрения даже Освященным Собором РПЦ.

2. Реформа патриарха Никона

В апреле 1652 г. умер престарелый патриарх Иосиф и Алексей Михайлович тут же поспешил известить «любимого богомольца» и «собинного другА», митрополита Никона о своем желании видеть именно его на патриаршем престоле в Москве. О том, что новгородского владыку придворные круги готовят в патриархи, красноречиво говорил тот факт, что царь категорически отказал в настоятельной просьбе «боголюбцев» во главе с Иваном Нероновым поставить новым главой церкви своего духовника Стефана Вонифатьева.

Сразу по прибытии Никона в Москву, по заранее оговоренному сценарию, он был тут же «избран» новым патриархом РПЦ. Однако во время его посвящения в сан в Успенском соборе Московского Кремля, он неожиданно отказался от патриаршего посоха и белого клобука — главных символов верховной церковной власти, и самому царю, боярам и высшим церковным иерархам пришлось слезно, буквально на коленях, умолять любимого царского богомольца не отрекаться от патриаршего клобука.

В отечественной историографии (Н. Павленко, Л. Гумилев, Р. Скрынников) этот неординарный шаг будущего патриарха традиционно трактуют, как его неуемное стремление сразу поставить духовную власть выше светской, истребовав для себя особые полномочия не только по управлению церковными, но и всеми светскими государственными делами. Однако это не совсем так. Как верно подметили ряд проницательных историков (А. Кузьмин, В. Вышегородцев), мотивы поведения Никона нельзя понять без четкого представления всей программы «придворных боголюбцев» по строительству Православного Царства в России.

Центральным пунктом этой программы была доктрина «симфонии властей», основные постулаты которой были взяты «боголюбцами» из сочинений Иоанна Златоуста и знаменитого законодательного памятника Византии IX в. «Эпанагоги», которая впервые была полностью переведена на русский язык только в середине XVII в. Основная мысль Иоанна Златоуста и анонимного автора «Эпанагоги» заключалась в двойном подчинении императорской (царской) власти, а именно:

1) действующим в государстве законам и 2) высшим нравственным заповедям, которые установлены канонами православной церкви. Первым шагом во исполнение этих требований стало принятие Соборного Уложения в январе 1649 г. Вторым же шагом должен был стать договор святейшего архиерея с «Властью» и «Землей» о предоставлении патриаршей власти, как единственной блюстительнице нравственности и канона, исключительных прав и в церковных, и государственных делах. Безусловно, что такое требование могло быть выдвинуто только при наличии предварительной договоренности между патриархом и царем.

25 июля 1652 г. после троекратных «уговоров» и при явной поддержке со стороны царя и правящей партии Б.И. Морозова-И.И. Милославского «любимый царский Богомолец» и «соБинный друг», митрополит Никон — в миру Никита Минин Минов (1605-1681), наконец, соизволил принять патриарший посох и клобук, что знаменовало собой начало конкретной реализации программы «симфонии властей». Последствий этого договора не могли себе представить ни сам царь, ни патриарх, ни члены царского правительства. Пожалуй, только провинциальные «боголюб- цы», хорошо знавшие властный характер патриарха Никона и его далеко идущие планы, первыми почувствовали надвигающуюся угрозу всевластия главы Русской Православной Церкви.

В начале 1653 г. всем церковным приходам и монастырям была направлена «Память» патриарха Никона, которая предписывала внести существенные изменения в богослужебный чин и основные церковные обряды: двуперстие заменить трехперстием, земные поклоны — поясными, многоголосие — единоголосием, пасхальный крестный ход посолонь — крестным ходом навстречу солнцу, семипросфорную литургию — пятипросфорной, двукратную аллилуйю — троекратной, ит.д.

Патриаршья «Память» сразу вызвала большое замешательство, а затем открытый протест «провинциальных боголюбцев», которые вскоре подали челобитную царю с указанием «никоновских неправд». Однако Алексей Михайлович и его ближние бояре Б.И. Морозов, И.И. Милославский, И.Д. Пронский и другие отвергли все обвинения челобитчиков и полностью поддержали патриарха в его благих деяниях.

В 1654 г. по инициативе патриарха Никона и при активной поддержки двух Вселенских патриархов — александрийского Паисия и антиохийского Макария, чье материальное благосостояние напрямую зависело от благорасположения самого Никона и его богатой патриаршей казны, в Москве был созван новый Церковный Собор, который принял решение об исправлении всей богослужебной литературы по «старым хлрАтейным русским и греческим книгам». После окончания Собора Алексей Михайлович отбыл во главе русской армии на польский фронт, и полноправным хозяином Москвы стал всесильный патриарх Никон, который, обладая таким же титулом «Великий Государь» (1652), стал бесцеремонно вмешиваться в дела государственного и дворцового управления, что вызвало резкое неприятие многих членов Боярской Думы, прежде всего, близких родственников царя князей Милославских.
В целом противников Никона условно можно разделить на три больших группы.

1) Первая группа противников патриарха была недовольна не столько содержанием самой реформы, сколько формой и методами ее проведения. Представителям этой группы не нравился сам Никон, его властолюбие, высокомерие, непримиримость, жестокость и другие «богомерзкие» черты характера архипастыря Русской Православной Церкви.

2) Вторую группу противников реформы составляли многочисленные приходские священники и монахи, которые в силу своей малограмотности элементарно просто не были готовы к осмысленной работе с новыми, исправленными богослужебными книгами и обрядами, которые они знали довольно плохо и только на память.

3) К третьей группе относились идейные противники Никона, которые были ярыми блюстителями старины вообще, и непримиримыми защитниками старой веры в частности. Их принципиальные разногласия с Никоном состояли в следующем: а) они рьяно отстаивали государственную изоляционистскую историософскую концепцию «Москва — третий Рим», считая остальные Вселенские Православные Церкви, подписавшие Флорентийскую унию (1439) с католическим Римом, «неполноценными» униатскими Церквами; б) будучи сторонниками иосифлянской доктрины о божественном происхождении царской власти, «ревнители благочестия», в отличие от патриарха, отвергали верховенство духовной власти над светской и считали только самодержца гарантом чистоты православия и ключевой фигурой Православного Царства; в) наконец, они категорически выступали против исправления богословских книг и церковных канонов по греческим образцам, считая их «порченными еретическими новоделами», созданными после подписания «богомерзкой» Флорентийской унии в Риме, Венеции, Париже и других городах католической и протестантской Европы.

В числе наиболее ярых идейных противников Никона, ставших затем идеологами и вождями раскола, были не только священнослужители Аввакум, Иван Неронов, Никита Пустосвят, Спиридон Потемкин, но и видные представители русской родовой аристократии — князья Хованские, Урусовы, бояре Соковнины, Морозовы, Стрешневы и другие.

В марте 1655 и апреле 1656 гг. в Москве состоялись два новых Церковных Собора, которые не только официально подтвердили главные положения церковной реформы, но и осудили самых ярых идейных противников патриарха. Одни из них, в частности Даниил и Логин, были лишены духовного сана и отлучены от Церкви, а другие — Аввакум и Иван Неронов сосланы на покаяние в дальние монастыри.

Между тем, своенравный характер Никона, который всячески подчеркивал верховенство духовной власти над светской, стали раздражать самого царя. Первые признаки охлаждения отношений между двумя «Великими государями» проявились уже в 1657 г., кода Алексей Михайлович публично назвал патриарха Никона «невежой, мужиком и бдядиным сыном». Затем, в июле 1658 г., после публичного конфликта с царем, Никон демонстративно отрекся от патриаршества и удалился в основанный им Воскресенский Новоиерусалимский монастырь, рассчитывая этим неординарным поступком вернуть себе прежнее расположение царя. Однако Алексей Михайлович крайне прохладно отнесся к этой выходке бывшего «собинного другд» и стал активно подыскивать новую кандидатуру на патриарший престол. В 1660 г. в Москве состоялся новый Церковный Собор, на котором Никон был отрешен от патриаршества, но нового патриарха избрать не удалось, и местоблюстителем патриаршего престол был назначен Крутицкий митрополит Питирим.

Спустя четыре года, в декабре 1664 г. Никон неожиданно для всех вернулся в столицу и из Успенского собора Московского Кремля направил царю послание, в котором заявил о своем возвращении на патриарший престол. Однако этот вызывающий шаг низложенного патриарха был воспринят крайне отрицательно и по требованию церковных архиереев, спешно созванных на Освященный Собор самим царем Алексеем Михайловичем, Никон вынужден был покинуть столицу и вернуться в Воскресенский монастырь. После этого демарша, опальный патриарх смирился со своей незавидной участью и согласился отречься от сана, но при условии сохранения за ним трех монастырей и всех «патриарших» привилегий.

Последний акт затянувшейся драмы состоялся в 1666-1667 гг., когда на очередном Церковном Соборе с участием двух Вселенских патриархов Паисия и Макария, Никон был обвинен в теократизме и повторно отрешен от сана и священства. Последние годы своей жизни опальный патриарх провел в заточении в Феропонтовом и Кирилле-Белоозерском монастырях. Однако при царе Федоре Алексеевиче (1676-1682) он был помилован и ему разрешили вернуться в Воскресенский монастырь, но по дороге в столицу, под Ярославлем в августе 1681 г. бывший патриарх скоропостижно скончался.
В мае 1686 г., сразу после заключения «Вечного мира» между Россией и Речью Посполитой, положившего конец многовековой вражде Варшавы и Москвы за обладание исконными русскими землями, константинопольский патриарх Дионисий ГѴ дал согласие на подчинение Киевской митрополии Московскому Патриархату, в результате чего эта церковная организация православной церкви Константинопольского патриархата на территории Малороссии, созданная в 1458 г., вскоре после подписания Флорентийской унии по сугубо политическим мотивам, прекратила свое существование.

3. Итоги реформы и ее оценка в историографии

Церковный Собор 1666-1667 гг., прошедший под руководством нового патриарха Иоасафа II, стал последним актом раскола в Русской Православной Церкви, поскольку на нем были приняты два важнейших решения: 1) подтверждены все основные постулаты никонианской реформы и 2) всех идейных вождей старообрядчества официально предали анафеме и прокляли как еретиков. В частности, протопоп Аввакум Петров был лишен сана и сослан в Пустоозерск, где затем был сожжен на костре, боярыня Феодосия Прокопьевна Морозова и ее сестра, княгиня Евдокия Прокопьевна Урусова были посажены в Боровскую земляную тюрьму, где умерли от голода и пыток, и т.д.

Надо сказать, что старообрядчество было довольно сложным социальным явлением, как по составу своих участников, так и по существу. Общим лозунгом старообрядцев был возврат к «старине», однако различные социальные группы (аристократия, духовенство, посадские) вкладывали в это понятие сугубо свое классово-сословное содержание. Так, крепостные крестьяне и посадский люд видели в старообрядчестве реальный противовес государственной власти, с которой они связывали окончательное оформление крепостничества и покушение на весь, сложившийся веками жизненный уклад. У духовенства, в первую очередь рядовых монахов и приходских священников, «старина» ассоциировалась с привычным совершением церковных обрядов и чтением давно заученных молитв. Для представителей бояро-княжеской аристократии старообрядчество стало своеобразной формой политического протеста против нарождавшегося абсолютизма и падения их влияния во властных институтах государства, и т.д.

На длительном пути своего существования старообрядчество являлось то знамением открытой вооруженной борьбы с самодержавием (Соловецкое восстание 1668-1676 гг.), то символом пассивного непротивления путем ухода в леса и создания там старообрядческих общин-скитов (Аввакум), то символом самого отчаянного протеста против никонианства — самосожжения или «слмоуморения» (Капитон).

Следует сказать, что в отечественной исторической науке еще в позапрошлом веке сложились два основных направления в оценке церковного раскола. Часть авторитетных авторов (С. Соловьев, В. Ключевский, Н. Бердяев, Е. Голубинский) рассматривали его как чисто религиозно-церковное явление. Но другие авторы (А. Щапов, Н. Костомаров) были склонны рассматривать раскол как социально- политическое движение, облаченное в религиозную форму. Именно это понимание раскола стало общепризнанным и в советской, и в современной исторической науке (И. Клибанов, Р. Скрынников, Н. Павленко, А. Богданов).

По мнению большинства современных историков (Р. Скрынников, Л. Гумилев, В. Вышегородцев), главными итогами никонианской реформы стали: 1) установление вселенского характера русского православия и 2) окончательное разрешение многовекового спора о верховенстве духовной и светской властей в пользу последней, что затем станет осязаемой реальностью в годы петровских реформ, когда Русская Православная Церковь превратится в один из институтов государственной власти, а российский император станет ее юридическим главой.

Правление Алексея Михайловича Романова – 1645 – 1676 гг. – в целом характеризуется как внутренне нестабильное, конфликтное, причем, деструктивное начало было внесено и самим царем, и его окружением. Алексей Михайлович получил прозвище говорящее «Тишайший»: провоцируя конфликтную ситуацию, он не вмешивался в дальнейший ход событий, еще более нагнетая обстановку, экстраполируя негативные процессы в обществе.

 

Его правление отмечено созданием основного документа в 1648/1649 гг. – «Соборного уложения» – нового свода законов государства российского, отражавшего изменения в социальной организации российского общества, произошедшие после Великой смуты. «Соборное уложение» свидетельствовало об окончательном прикреплении крестьян к помещикам и усилении абсолютизма.

Кроме этого, если в начале своего правления Алексей Михайлович придерживался практики созыва Земских соборов, то после присоединения Левобережной Украины в 1654 г. Земские соборы прекратили свое существование, что также подтверждало ключевую идею правления – абсолютизацию власти.

Особенностями правления эпохи Алексея Михайловича были многочисленные бунты, в частности:

в 1648 г. возник соляной бунт, спровоцированный деятельностью боярина Б. И. Морозова по повышению налога на соль;

в 1662 г. произошел медный бунт. В целях пополнения государственной казны боярином Ртищевым был разработан проект металлических ассигнаций – чеканки медной монеты, являвшейся эквивалентом серебряного рубля. Однако из-за отсутствия должного контроля над этой финансовой операцией получили распространение фальшивые монеты;

1667 – 1670-е гг. отмечены крестьянскими волнениями под предводительством Степана Разина, апогеем которых были 1669 – 1671 гг., территориально охватившие Волгу и Дон; в 1652 – 1660-е гг. произошел церковный раскол (1652 – 1653 гг.) и последовавшие за ним старообрядческие бунты (1660-е гг.), вызванный деятельностью патриарха Никона по внесению правок в церковные обряды, ритуалы, тексты. С позиции истинно верующих людей недопустимы вольная интерпретация сакральных текстов, внесение правок в церковные каноны. Печатное слово в духовном религиозном понимании не должно быть подвержено изменениям времени в силу того, что оно несет этическую нагрузку и обращено к христианским ценностям – веры, любви, добра. В знак протеста против политики официальной церкви последователи традиций православной христианской веры и русской православной церкви обрекали себя на самосожжение. Так возникло старообрядчество (движение духовного протеста), идеологами которого выступали представители самых разных слоев общества – игумен Досифей, пророк Аввакум, боярыня Софья Морозова и ее сестра Евдокия Урусова, глава стрелецкого войска Андрей Хованский и его сын Иван и др.;

и, наконец, по «лестничному порядку» престолонаследия московский престол перешел от Алексея Михайловича к его сыну – Федору (1676 – 1682 гг.), а затем к Софье (1682 – 1689 гг.), что усилило борьбу между Милославскими (окружением от первого брака Алексея Михайловича) и Нарышкиными (окружением от второго брака царя, в котором был рожден Петр) за обладание престолом, а также спровоцировало стрелецкие бунты.

Конструктивными мерами в правлении Алексея Михайловича было выстраивание торговых отношений в контексте политики протекционизма – поддержки отечественного товаропроизводителя. С этой целью принимались соответствующие документы – «Торговый устав» 1653 г., фиксировавший единую торговую пошлину; «Новоторговый устав» 1667 г., запрещающий для иностранцев розничную торговлю, устанавливающий пошлину золотом и серебром до 22% от стоимости товара. Постепенно возобновлялись торгово-рыночные отношения, укреплялись связи между мелкими местными рынками, увеличивалось количество городских и сельских торгов, получили развитие ярмарки – Свенская ярмарка (около Брянска), Лебедянская ярмарка (в Липецкой области), Ирбитская ярмарка (в Свердловской области). Все это способствовало формированию всероссийского рынка.

Кроме этого, получило дальнейшее развитие мануфактурное производство – крупные предприятия, основанные на разделении труда и ручной ремесленной технике (в кожевенной, канатно-прядильной отраслях, а также по производству солеварения, винокурения, металлообработки и др.).

Таким образом, весь ХVII в. вошел в историю государства российского как «бунташный век», бунты которого усиливались и ожесточались во второй половине столетия.

              

Соборное уложение 1649 г.

Собо́рное уложе́ние 1649 года — свод законов Русского государства, памятник русского права XVII века, первый в русской истории нормативно-правовой акт, охвативший все действующие правовые нормы, включая и так называемые «новоуказные» статьи.