Преподобный Максим Исповедник

 

Преподобный Максим Исповедник был одним из выдающихся православных мистиков. Собственно, его трактат о Божественной литургии и называется «Мистагогия». Обращенное к монахам, это сочинение соединяет в себе монашескую духовную традицию с мистагогической. Святой Максим намеревался показать важность богослужения для монашеской жизни и, таким образом, указать на ошибочность направления, пренебрегавшего этим[7].

В своей основе подход Максима Исповедника к истолкованию литургии александрийский, восходящий к трудам Дионисия Ареопагита, на которого святой часто ссылается. Но есть и свои особенности. Каждый элемент богослужения у преподобного Максима получает два уровня истолкования – общий (γενικώς) и частный (ίδικώς). На общем уровне таинство спасения соотносится со всем творением, такой способ толкования восходит к типологическому методу в библейской экзегезе. Он относит аллегорическое значение к нравственным категориям нашей христианской жизни. Частное значение – эсхатологическое. Оно обращает нас к конечному исполнению всего в Царствии Божием и к нашему настоящему ожиданию этой будущей небесной реальности. Таким образом, евхаристические обряды представляют мистическое восхождение души к созерцанию Бога и через это – к единению с Ним[8].

Труд «Мистагогия», или «Тайноводство», был написан преподобным Максимом между 628 и 630 годами и является первым из известных византийских комментариев на литургию. Принято считать, что он основывается на константинопольском обряде. Это толкование было написано, главным образом, для монахов, стремящихся к созерцательной жизни.

Чин Божественной литургии преподобный Максим трактует как средство мистического возвышения человека для единения с Богом. Тайна Бога сокрыта от людей, но может быть познана в Откровении, в Священном Писании, в символике литургии, познается же она через созерцание. Именно с его помощью разум проникает за символику обряда и постигает реальность, являемую посредством этих символов.

Символ – это не столько знак отсутствующей реальности, сколько сама реальность, присутствующая в символе. На этом фундаменте и строится все объяснение литургии у преподобного Максима. За прообразами и предзнаменованиями Ветхого Завета следуют образы Нового, а они, в свою очередь, указывают на реальность, которая осуществится в конце времен.

Великий вход, как и все богослужение евхаристии, также истолковывается святым Максимом Исповедником на общем и частном уровнях. В приложении к жизни человеческой души святой говорит, что Слово Божие, которое читалось незадолго до этого, «возводит ревнителей веры, уже затворивших свои чувства, через закрытие царских врат и вход святых даров к созерцанию умопостигаемых логосов и вещей»[9].

Душа, оказываясь вне восприятия чувственных вещей, с помощью входа святых тайн «возводится к делающемуся явным, нематериальному, простому, неизменному, богоподобному, свободному от всякого образа и вида знанию вещей духовных». Через это знание человеческая душа, собрав свои силы, «приближается к Слову и соединяет умным лобзанием совершеннейшее и таинственнейшее новое учение и ведение о домостроительстве Божием нашего спасения». В этом обряде показывается преходящность чувственного и обнаружение умопостигаемого, «новое учение божественного о нас таинства, тождество единомыслия, единодушия и любви, в котором все будут находиться между собой и с Богом»[10].

Говоря об общем смысле обряда Великого входа, преподобный Максим замечает, что этот вход «есть начало и прелюдия к новому обучению, которое совершится на небесах, о домостроительстве Божием касательно нас и откровением тайны спасения нашего, сущей в святилищах божественной сокровенности»[11]. В качестве свидетельства и подтверждения этого святой приводит слова Господа Иисуса Христа: «Отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего» (Мф. 26: 29).

Великий вход у преподобного Максима имеет возвышенное духовно-­символическое значение, которое заключается в возведении души к Богу и созерцании умопостигаемых истин. Вход святых даров расположен после евангельского чтения, которое в общем плане прообразует «скончание мира сего» и Страшный суд. Поэтому вход символизирует то, что совершится после суда в Царстве Божием, – некое «новое обучение», познание истинного Бога, в котором будут совершенствоваться все, удостоившиеся Небесного Царства Его, как сказано у апостола Павла: «Теперь мы видим как бы сквозь [тусклое] стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан» (1 Кор. 13: 12).