Памяти наших земляков, погребенных на Спасогорском кладбище, посвящается.

ИСТОРИИ СПАССКОЙ ГОРЫ

Памяти наших земляков, погребенных на Спасогорском кладбище, посвящается.

Листая книгу Бронзова

Протопресвитер Александр Желобовский привел с собой из забвения Белозерское духовное училище, его учителей и выпускников. О тех, кто погребен на Спасской горе, мы узнавали из книги Александра Бронзова, которая каким-то чудом оказалась в фондах Белозерского музея. И происходило так, что Спасская гора из чего-то абстрактного становилась близкой, родной, и такой ее сделали люди, нашедшие здесь свой последний земной приют. 

Иван Степанович Рождественский, надворный советник

На службу в Белозерское духовное училище прибыл в сентябре 1825 г., в 1830 г. стал его смотрителем, преподавал латинский язык, Священную историю, арифметику и нотное пение. Его ученик А.А. Желобовский отзывался о нем: «отличный знаток своего дела», «образцовый администратор», «гуманный человек», «пользовался уважением всего городского населения».

Великий труженик, он буквально сгорел на службе – организм не вынес той упорной, неустанной деятельности, какой отличался Иван Степанович. Умер он в 1847 г. в возрасте 47 лет.

 

Михаил Гаврилович Рудов

Человек блестящих способностей, по причине болезни он был вынужден покинуть духовную академию. В ноябре 1829 г. Михаил Гаврилович приехал в Белозерск, где поступил на службу в духовное училище. Зарекомендовал себя хорошо и, спустя несколько лет, получил назначение на должность инспектора.

Умер он рано – в возрасте 35 лет. В официальном сообщении говорилось, что причиной смерти стал припадок, случившийся с ним на его квартире. Жители города передавали А.А. Бронзову совсем другую версию произошедшего. В день своей смерти Михаил Гаврилович был в гостях в доме А.М. Манина, который стоял на углу улиц Пречистенской и Десятской (ныне – Дзержинского и К. Маркса) и, как мягко пишет Бронзов, «почтил бахуса слишком усердно, за что и пострадал», а далее замечает: «Так преждевременно погиб этот бесспорно даровитый человек, по болезни присужденный прекратить свое образование и, посему, с разбитыми до известной степени надеждами вступивший в жизнь… Не здесь ли некоторое, по крайней мере, объяснение и его «слабости», приблизившей его к могиле».

 

Александр Михайлович Соколов, коллежский асессор

Выпускник Белозерского духовного училища И.Г. Сретенский характеризовал Александра Михайловича следующим образом: человек был хороший, в высшей степени добрый и гуманный для своего времени, но по временам вспыльчивый, горячий, хотя у него все это проходило очень скоро – попетушится, а потом скоро и остынет. Ученики, конечно, прекрасно знали это и не боялись его нисколько, во время уроков допуская всякие шалости и глупости, а порой, зная доброту своего учителя, школяры даже подшучивали над ним.

Преподавал Александр Михайлович греческий язык, российскую и славянскую грамматики, пространный катехизис, нотное пение. Как учитель, отлично знал все свои предметы.

Протопресвитер А.А. Желобовский в своих воспоминаниях о нем писал: «Чуть ли не единственный во всем Белозерске кавалер ордена Анны 3-й степени», «гуманный человек, способнейший, большой знаток дела, талантливый наставник, замечательно сведущий в греческом языке, им преподававшемся, отзывчивый на материальные нужды учеников, хотя и сам нередко нуждался в гривеннике», «беззаветно любим был учениками», хотя и изводившими его.

Верное замечание делает Бронзов: «…был выдающимся учителем своего времени, человеком оригинальным…»

Умер Александр Михайлович в июне 1864 г., 61-го года от роду.

Иван Осипович Николаевский

(1818 – 1899 гг.)

10 мая 1899 года Белозерск прощался с бывшим смотрителем духовного училища И.О. Николаевским. Отпевали его в храме Иоанна Предтечи, при котором он долгое время состоял старостой. Гроб усопшего утопал в венках. Траурная процессия двинулась к Спасогорскому кладбищу, где Иван Осипович был погребен рядом с супругой при участии многочисленного духовенства, при стечении громадной толпы народа. Город проводил в последний путь человека, явившего пример образцовой во всех отношениях жизни.

Его ученик А. Бронзов назвал Ивана Осиповича самой крупной величиной в ряду деятелей Белозерской духовной школы. «Он наполнял собою училище больше трети столетия, - так написал он в своей книге, - наполнял со славою, образцово, до самозабвения и до самопожертвования преданный своему делу». Был награжден орденом Станислава II и III степеней, бронзовой медалью в память войны 1853-1856 гг., орденом св. Анны II и III степеней, орденом св. Владимира IV степени.

Преподавал Иван Осипович латинский язык. Знал его превосходно, свободно читал латинских классиков, легко разговаривал на латинском языке. Он желал, чтобы и его ученики обладали прекрасным знанием этого предмета, предъявлял к ним строгие требования, в особенности, к лучшим из них, которым чуть ли не ежедневно задавал латинские упражнения всякого рода. Грамматику у него знали даже лентяи, все обладали достаточным запасом слов, который позволял справляться даже с Цицероном. Бывало, чтобы вразумить ленивца, он приглашал на урок кого-либо из учеников младших классов, который своим хорошим ответом конфузил старшеклассника. Это часто заставляло лодырей браться за книгу для поправления дела. Тех, кто хорошо учился, Иван Осипович всячески поощрял, например, дарил им книги.

Помимо латинского языка он был преподавателем катехизиса и Церковного устава. По части знания катехизиса его ученики могли поспорить к кем угодно, знали его от и до, причем, не механически, а осознанно, могли перевести любой славянский текст, имевшийся в катехизисе. При изучении Церковного устава Иван Осипович применял весьма практичный метод: его ученики постоянно участвовали в совершении церковных служб. Это помогало твердо усваивать Устав.

Своих учеников он любил по-отечески. Пока еще не были открыты при училище общежития, Иван Осипович обходил квартиры, где жили школяры. С сомнительных учеников удалял, подыскивал для них надежное жилье. Иногда муштровал хозяев, недостаточно заботившихся об учениках и не следивших за ними, у своих подопечных спрашивал уроки, вникал во всякую мелочь жизни. Всячески щадил каждого провинившегося ученика, пока оставалась надежда на его исправление, что испытал на себе и Александр Бронзов. Как-то вздумал он бежать домой. Это было серьезное нарушение дисциплины, за которое могли исключить. Но Иван Осипович наказал провинившегося ученика по-своему, рассчитывая, что из того еще выйдет толк. И не ошибся: его подопечный стал ученым-богословом.

К сослуживцам был требователен, где следовало, добрым и снисходительным, если была в том надобность. Если кто-то из подчиненных допускал промахи, то увещевал и наставлял его наедине, щадя личное достоинство каждого и не делая без особой нужды огласки происшедшему.

Жена Ивана Осиповича умерла от чахотки, на его руках осталось 6 детей: старший учился в семинарии, младшему едва исполнилось 11 месяцев. Все свое внимание сосредоточил он на воспитании детей в христианском духе и исполнении своих служебных обязанностей. Предостерегал детей от ссор, приучал к постоянному труду, отучал от праздности и лени. Всем дал образование, не жалея на это последней копейки из своего скудного жалования.

Умирал Иван Осипович в нищете. Принужденный лечиться и содержать сирот,  детей его овдовевшей дочери, он не мог существовать на мизерную пенсию, назначенную ему. Когда его не стало, оказалось, что и хоронить Ивана Осиповича не на что. Телеграфировали высшему начальству. В июне на погребение Ивана Осиповича было выслано 100 рублей.

 

Василий Федорович Бельский

По словам самого Василия Федоровича, во время учебы в семинарии ему было «нечем жить». А откуда взялись бы средства у семьи дьячка из Боровичского уезда? Чтобы как-то облегчить свое положение, Василий Федорович упросил взять его писцом в канцелярию, а почерком он обладал превосходным. Совмещать службу и учебу было непросто. Но это испытание Василий Федорович выдержал с честью, окончив семинарию с весьма хорошими результатами.

После он полтора года пробыл в канцелярии гражданского ведомства. А в 1871 г. изъявил желание занять должность учителя латинского языка в Белозерском духовном училище. Дал три пробных урока. На баллотировке получил все пять избирательных шаров. В акте об его избрании сказано: «познания латинского языка достаточные», обладает «громким голосом, выражается внятно, раздельно, удобовразумительно».

Ученики в первую очередь обратили внимание на его огромный рост и представительную наружность. Позднее они оценили его за ум, толковость, гуманность, за то, что обстоятельно, неторопливо объяснял им правила латинского языка.

Оставить преподавание латинского ему пришлось поневоле. По распоряжению семинарского правления Василия Федоровича через 14 лет службы «понизили» в звании, переведя из 3-4 классов, в 1-й…. И только потому, что он был семинаристом, пусть и прекрасно знавшим латинский язык и прекрасно его преподававшим. Заменил его академист, неопытный, менее его сведущий и менее его способный. «Со стороны было обидно за дорогого Василия Федоровича, - с горечью восклицает Бронзов. – Но приходилось делать только одно – повиноваться. Но что он перечувствовал? А какими глазами приходилось ему смотреть на учеников, видевших, что он был низведен из 3-4 классов в 1-й?!»

Материальное положение у Василия Федоровича было тяжелым. Женился он 1871 г., по его собственным словам, «на круглой сироте из царкосельских воспитанниц», и семья его стала расти быстро и непрерывно - в 1885 г. было уже «11 душ в семье». Требовались средства.

«И по истину непостижимо, как он мог бы жить – многосемейный – при скуднейших своих средствах, если бы не обладал выдающеюся энергиею, предприимчивостью и дельными способностями», - пишет Бронзов.

Василий Федорович, благодаря этим качествам, состоял частным поверенным в Белозерском мировом съезде, поверенным и юрисконсультом в Белозерском общественном банке, секретарем Белозерской городской думы, агентом в Белозерске по огневому, речному и транспортному страхованию от страхового общества «Волга», членом совета попечительства в Белозерской женской гимназии, по выборам Городской Думы и с утверждением попечителя С.-Петербургского учебного округа.

В сентябре 1885 г. он заболел – камень в почках. Болезнь эта давала знать о себе и раньше, но бывший в Белозерске столичный врач сделал операцию и предотвратил опасность. Теперь же Василий Федорович оказался в беспомощном положении и после непродолжительного тяжкого страдания скончался в ночь на 2 октября 1885 г. в чине коллежского асессора и в звании учителя русского языка с церковнославянским. «Под тяжестью всяких невзгод сломился и этот богатырский организм… каких-нибудь 39 лишь годов от роду!»

В.Ф. Бельский был похоронен на Спасогорском кладбище.

Семье без него пришлось очень тяжко: Василий Федорович не успел приобрести никаких прав на пенсию, прослужив лишь чуть более 14 лет!

 

Садоф Александрович Бронзов

(1847 – 1882 гг.)

Брат автора книги, А.А. Бронзова, из семьи пономаря Верхне-Чужбойской церкви Белозерского уезда, в которой было 11 детей. С детства рос болезненным – страдал золотухой, а средств на лечение в семье не было. Из-за болезни курс обучения в духовном училище вместо положенных 6 лет проходил 8, в 1862 г. едва не умер. Но поправился, и завершил обучение блестяще, удостоившись перевода в Новгородскую семинарию. «Помню – как его – болезненного (вероятно, по этой причине и рост его – очень средний только – был ниже роста всех его братьев), но веселого отправляли в августе 1865 г. В Новгор. Дух. Семинарию, - вспоминает А.А. Бронзов. – Здесь он учился в течение 1865-1871 гг. … В его семинарском аттестате … способности названы «отличными», - «отличным» - и прилежание». Был назначен на поступление в духовную академию, но отказался, чтобы поддержать брата (А.А. Бронзова), который в это время учился в Белозерском духовном училище, обратившись к митрополиту Исидору с прошением служить преподавателем греческого языка в Белозерске. Поступил ответ, что он опоздал, и место занято. Опоздав здесь, Садоф Александрович был приглашен исполнять должность учителя русского языка в Белозерском уездном гражданском училище.

В гражданском училище он устроился хорошо. Его любили и ученики, и сослуживцы. Мягкий характером, добрый, услужливый, он вызывал к себе только лучшие чувства. Учеников приучал читать русских классиков и писать сочинения.

 Но Садофа Александровича тянуло в родное духовное училище. Когда там освободилось место учителя арифметики и географии, заявил о своем желании занять его. Что и произошло в октябре 1872 г.

В 1879 г. был утвержден в чине титулярного советника. В 1880 г. «за неутомимую и полезную деятельность» Садоф Александрович был награжден орденом Станислава III степени.

Служба его в училище продолжалось неполных 10 лет: Садоф Александрович скончался на 35-м году жизни.

В последнее время он чувствовал недомогание и незадолго до смерти сообщил своим родителям о намерении провести на родине летние каникулы 1882 г. и отдохнуть. К родине он питал необычайную любовь, но из-за занятости по службе навещал ее редко, в последний раз – в 1877 г. Пел на клиросе в местной церкви, собирал ягоды, грибы. Перед отъездом посетил все любимые места, беседовал с крестьянами, которые его называли «Садовничком», переделав на свой лад его имя. Уезжая, Садоф Александрович обливался слезами, будто предчувствовал, что это его свидание с родиной последнее…

Погребен на Спасогорском кладбище.

 

Федор Иванович Грацианов

(1845 -)

После закрытия Тихвинского духовного училища, которому он служил верой и правдой, удостоившись ордена Станислава III степени, остался за штатом, как не имеющий академического образования.

В 1884 г., через два года после этих событий, был назначен на должность помощника смотрителя в Белозерское духовное училище. Здесь он пробыл почти 20 лет. В течение этого периода исполнял обязанности смотрителя училища, преподавал различные предметы училищного курса, исправлял должность эконома, испросив увольнения по причине болезни, одно время заведовал хозяйственной частью по общежитию, был избран членом строительного комитета по возведению нового здания училища, где ныне располагается индустриально-педагогический колледж, исполнял обязанности казначея по этому комитету.

В Белозерске он получил чин надворного советника. В мае 1892 г. был награжден орденом св. Анны III степени.

Ревизии, проходившие в училище за это время, отзывались о нем следующим образом: преподает Священную историю «с усердием и знанием дела», ученики отвечали хорошо, но «не совсем помнили старое», что «недостаточно» знакомы были с «местностями», упоминаемыми в Священной истории. Как помощника смотрителя его признали усердным, исправным, благонадежным, деятельным, отметили «необыкновенную ревность о хозяйстве смотрителя и помощника», которые «всеми силами копят» деньги и «делают улучшения в общежитии» и т.д.

Федор Иванович оставался на службе до самой своей смерти и умер неожиданно: «от гнилостного заражения крови, развившегося от такой¸ по-видимому, ничтожной причины, как испорченный зуб». Появилась огромная опухоль на правой щеке и, надавливая на гортань и ухо, причиняла ему острую боль, затрудняя не только речь и глотание, но и само дыхание. В день нового года (1904) «был сделан разрез опухоли с внутренней стороны щеки, а на другой день и с наружной». Но все уже было безуспешно… «Гнилостное заражение крови», возникшее, несмотря на все старания врачей, сделало свое дело: напутствованный Святыми Тайнами и соборованный Федор Иванович скончался 4 января, в воскресенье, в начале 6-го часа по полудни. Смерть его поразила всех, но с фактом пришлось мириться. После торжественного отпевания в городском соборе был погребен 8 января на Спасогорском кладбище рядом со своею, ранее его умершей, женою, оставив двух дочерей сиротами.

Отличительными чертами Федора Ивановича были:  религиозность, служебное усердие, мягкость характера, любовь к детям – не только своим, но и чужим.

 

А родные помнят…

В одном из летних номеров районной газеты «Белозерье» в 2016 году прозвучала просьба к жителям города и района: если у кого-то на Спасогорском кладбище похоронены родные, по возможности, сообщить их имена. Дело в том, что отец Александр Стулов у Поклонного креста собирался служить панихиды, потому и дал благословение на это благое дело.

Люди стали отзываться. Многие плакали, рассказывая о своих родных. Ведь кладбище, где покоится их прах, было варварски уничтожено. И вот спустя десятки лет о Спасской горе вспомнили… Сколько слов благодарности прозвучало в адрес тех, кто так или иначе принимал участие в установке Поклонного креста.

У Татьяны Владимировны Никишановой похоронен на Спасской горе дедушка Григорий Михайлович Румянцев, прекрасный плотник¸ одно время он работал в судоремонтных мастерских. Умер от болезни 14 июня 1932 года.

На Спасской горе похоронен Афанасий Леонтьевич Мякин, дедушка Зои Михайловны Деминой. Родом он из деревни Новишки Белозерского уезда. Умер от так называемой черной оспы. Находился на лечении в земской больнице, а потому и похоронили его в городе. Было это в 1910 году.

На Спасогорском кладбище похоронены прабабушка и прадедушка Галины Владимировны Проничевой.

Ее прадед, Дмитрий Чистяков, был известным в Белозерске кожевенных дел мастером. Зажиточная была семья. Имели Чистяковы три дома. В одном проживали сами, а два других приспособили под мастерские. В семейном обиходе дом, где выделывали кожу, называли «грязным», а «чистым» - тот, где обувь шили. В зимнее время отправлялся глава семьи на ярмарку в губернский город Новгород. Из таких поездок Дмитрий Чистяков всегда возвращался с подарками. До наших дней дошли рассказы о больших трюмо, которые он поочередно привез в приданое двум своим дочерям. После революции 1917 года мастерские добровольно передал советской власти. Видимо, это и спасло его и всю семью от дальнейших преследований.

В начале 1920-х годов случился в Белозерске сильный пожар, а причиной  была искра, вырвавшаяся из трубы парохода. Огонь перекидывался с дома на дом, в результате выгорело несколько кварталов, был уничтожен пожаром и дом Чистяковых. В скором времени супруги купили новый, он стоит до сей поры на углу улиц Урицкого и Коммунистической.

Бабушка Галины Владимировны зачастую водила внучку на Спасскую гору. Они останавливались возле большого дуба, и бабушка, кивая головой в сторону огорода, говорила: «Вот там, в метрах двадцати от нас, похоронены мои родители».

Историю своей семьи поведала Любовь Николаевна Гордон. На Спасской горе похоронена ее бабушка по материнской линии Анна Яковлевна Тулина. Родом она из Санкт-Петербурга, где училась в медицинском институте, а для прохождения практики была направлена в село Липин Бор. Здесь и познакомилась с будущим мужем. Приехал он из Белозерска и тоже проходил практику. После свадьбы семья жила в нашем городе в доме № 7 по улице Ленина. Анна Яковлевна работала в местной больнице врачом-педиатром и гинекологом. Умерла она в 1937 году в возрасте 36 лет от пневмонии. В то время старшей дочери Эльвире исполнилось 8 лет (это мама Любови Николаевны), младшей Римме – 6 лет. Вскоре после смерти Анны Яковлевны ее мужа арестовали, как врага народа, и приговорили к высшей мере наказания – расстрелу. Девочки остались круглыми сиротами, растила их бабушка.

Недалеко от Поклонного креста похоронен Сергей Петрович Шамарин, дядя известных братьев-изобретателей, имя которых носит одна из улиц Белозерска. Рассказала о нем его внучка Луиза Андреевна Карпунина, она живет на улице Малоземова в подножии Спасской горы. О своем деде знает совсем немного: работал бухгалтером на спиртзаводе, хорошо играл на скрипке.

В личном архиве Василия Васильевича Лукичева хранится паспортная книжка его деда Василия Степановича Лукичева, выданная Спасским волостным старшиной Кирилловского уезда 28 января 1908 года. В документе даны подробные сведения о его владельце. Вместо года рождения указан возраст на момент выдачи книжки – 36 лет. Значит, год рождения Василия Степанович 1872. Он – крестьянин, православного вероисповедания, постоянно проживает в деревне Алешино Спасской волости Кирилловского уезда, женат на Анне Максимовне, возраст которой 24 года, военнообязанный – старший унтер-офицер 94-го Енисейского полка. Видимо, в дальнейшем Лукичевы из Кирилловского уезда перебрались в Белозерск. Здесь Василий Степанович и умер 3 октября 1929 года: началась гангрена, ампутировать ногу он отказался, это и стало причиной смерти. Похоронен на Спасогорском кладбище.

Сразу после революции 1917 года семья Афониных из села Куность Белозерского уезда решила перебраться на постоянное жительство в Вятку. Но что-то не заладилось, и они вернулись домой. В то время свирепствовала эпидемия брюшного тифа. Эта страшная болезнь поразила всю семью Афониных. В тяжелом состоянии их доставили в Белозерскую больницу, где в скором времени глава семьи Георгий Иванович и его малолетний сын Григорий умерли. Жена Георгия Ивановича, Мария Алексеевна, и дочь выжили. Места захоронения мужа и сына Мария Алексеевна не знала. Она была без сознания, когда это произошло, и хоронил Григория Ивановича и Гришу Афониных сторож Троицкой кладбищенской церкви. Оставшись без кормильца, а он был прекрасным столяром и хорошо обеспечивал семью, Афонины жили в нищете. А рассказала эту историю их внучка Татьяна Федоровна Фалева.

Воспоминаниями о своем дедушке поделился Геннадий Андреевич Кочуров: «Евграф Степанович Киселев родился в деревне Мальцево 2-й Красковской губернии 7 декабря 1869 года, умер 8 сентября 1935 года в Белозерске, был похоронен на Спасогорском кладбище.

В г. Белозерск он прибыл первым из братьев Киселевых; работал здесь бригадиром строительной бригады плотников. Хотя сам он был неграмотным, но строил дома, которые и сегодня являются украшением деревянного зодчества древнего города.

В одном из своих писем Крайнев Михаил Антонович – муж его средней дочери Анна Евграфовны – писал мне: «Бригадой твоего деда построена добрая треть Белозерска. Но мы возьмем для примера наиболее значительные постройки: на улице Фрунзе построена школа на 120 мест, именуемая «базовой». На улице Ленина построены 2 здания – детский дом (бывшее общежитие педучилища, ныне жилой дом – прим.) и жилой дом. На улице Карла Маркса построен детский сад (ныне жилой дом – прим.) напротив действующей церкви. На улице Коммунистической построен детский сад – дом бывшего судовладельца Златковича».

Что интересно, дедушка управлял строительной бригадой, не имея образования, и даже, когда надо было расписаться, он ставил крестик. Иногда заказчик сомневался, правильно ли поступает, поручая бригаде дедушки строить дома? Моя мама вспоминала такой эпизод: один из белозерских купцов подрядил деда строить здание. Познакомившись с планом дома, дедушка отказался строить его, т.к. вход на второй этаж спроектирован неправильно. Купец сказал: «Ты, Евграф, неграмотный, а план здания отработал инженер с высшим образованием». Бригада дедушки построила здание согласно плану, а вход на второй этаж оказался в стороне. Пришлось переделать.

Когда дедушка умер, мне было 3 года, но я хорошо его помню. Особенно помню, когда он приходил вечером с работы, то приносил завернутые в носовой платок кусочек мяса, сахара, отколотого от «головки», сажал меня на колени и угощал принесенным».

На Спасогорском кладбище похоронены: Константин Карлин,  служил урядником в полиции; Александра Петровна Зернова, она умерла в возрасте 38 или 39 лет, точно неизвестно, сиротами остались 5 детей; Иван Силин; Павел Алексеевич Краснов, сотрудник уголовного розыска, умер от острого воспаления почек 6 марта 1935 года в возрасте 33 лет; Зинаида Ивановна Григорьева; Мария Слатухина, скончалась в 1924 году от воспаления легких, сиротами остались 4 детей, младшему - год; Борис Михайлович Бибиксаров, он умер в возрасте 45 лет; Константин Александрович Богомолов, его племянница - Нина Дальская, которой не исполнилось еще и года; Иван Петрович Гусев, работал в Заготконторе приемщиком пушнины, умер в возрасте 45 лет от брюшного тифа в 1934 году; Ниночка Антонова, годовалая девочка, она умерла в 1947 году; Капитолина Корнева, умерла в возрасте 17 лет. Данные о своих родных передали: Лидия Михайловна Куприна, Галина Константиновна Болотова, Марина Юрьевна Образова из С.-Петербурга, Зинаида Николаевна Колованова, Азалия Николаевна Долбилина, Галина Борисовна Филина, Тамара Борисовна Дальская, Галина Сергеевна Широкова, Ольга Валентиновна Конарчук, Александр Викторович Федотов.

На Спасской горе были погребены родные Людмилы Николаевны Васильевой, Заслуженного учителя школы РСФСР, Почетного гражданина Белозерского района: дедушка Николай Иванович Грошников, дядя Сергей Иванович Грошников, тетя Ольга Николаевна Шоленинова (Грошникова), Иван Федорович Шоленинов, Рая Грошникова.

Выше упоминалось, что на Спасской горе есть несколько могильных плит. Одна из них валяется возле сарая, где принимают стеклотару, и на ней сохранилась надпись: «Незабвенному брату от благодарных сестер». Две стоят за храмом. А были они на могилах Николая Павловича Капорулина, белозерского купца, родился он 20 ноября 1879 г., умер 21 февраля 1905 г, и Николая Кузьмича Кожевникова, мещанина, скончавшегося 9 марта 1906 г. от роду 72 лет. Четыре плиты свалены в кучу прямо у дороги, под деревом. Надписи читаются с трудом. Две повествуют истории совсем коротких жизней – две Марии: дочь Ивана Ивановича Калинина, умершая в 1872 г. в возрасте 3 лет, и дочь Почетного гражданина города Белозерска, купца Манина, скончалась в возрасте 15 лет. Другая надпись полна сыновней любви: «Под этим камнем погребено тело рабы Божией Капитолины, жены диакона г. Белозерска Христорождественской церкви, родившейся 20 октября 1754 г., скончавшейся апреля 28 1830 г. Жития в супружестве 15 лет. … Для сохранения памяти добродетельной матери своей поставили над прахом ея сей камень...» Третья скупо сообщает данные об умершем: ….. Еще одну могильную плиту обнаружили у здания пожарной части, а была она в свое время установлена над могилой Матфея Анисимовича Анисимова, титулярного советника.

 

Множество интересных жизненных историй открылось после того, как начался сбор информации о людях, погребенных на Спасской горе. И одна из них связана с Викентием Станиславовичем Сулима-Самуйлло, учителем Белозерского городского училища.

-Вы собираете информацию о Спасской горе? – уточнил в телефонной трубке мужской голос, и, услышав утвердительный ответ, продолжил разговор. – Там похоронен мой прапрадед Викентий Станиславович Сулима-Самуйлло.

А недели через две состоялась наша встреча в редакции районной газеты. Оказалось, что Анатолий Сычев с 2000 года занимается сбором материалов по истории своего рода. Интерес этот возник благодаря бабушке Елене Григорьевне Сулима-Самуйлло, преподавателю географии средней школы № 1 и педучилища. В свое время она вела записи, с учительской скрупулезностью фиксируя все собранные сведения и о своих родных, и о родных мужа. Когда эти тетради попали в руки ее внука, тот решил, что нужно обязательно дополнить собранный бабушкой материал, тем более, что живет Анатолий в Вологде, а это дает прекрасную возможность беспрепятственно работать в областных архивах. Но только ими дело не ограничилось. Анатолий занялся и поиском возможных родственников.

Дальние предки Анатолия были выходцами из Польши. Это древний дворянский род со своим гербом. С Польши и начал он свои поиски, познакомившись с однофамильцем своей бабушки – преподавателем Краковского университета. Но никаких точек соприкосновения своих родословных они найти не смогли. Второе гнездо, из которого вышел известный художник Всеволод Сулимо-Самуйлло и именитый лесовод Георгий Сулимо-Самуйлло, географически связанное с Великими Луками, то- же оказалось просто однофамильцами, с традицией первую часть фамилии писать с окончанием «о». Корни своей родословной Анатолий нашел в Белоруссии, где некогда в Лепельском уезде Витебской губернии находилась усадьба его предков.

При всем этом материалов о самом Викентии Станиславовиче было не так много. Что-то Анатолий запрашивал в архивах, что-то искал в Интернете. Как он сам говорит, «поиски находились в вялотекущем состоянии». Так продолжалось до 2015 года, до той поры, пока не состоялась встреча Анатолия Сычева и преподавателя кафедры ботаники Вологодского университета Андрея Борисовича Чхобадзе. Незадолго до этого Андрей Борисович посетил Белозерск, где искал потомков Викентия Станиславовича Сулима-Самуйлло. Общался он с учителем средней школы № 2 Валентиной Александровной Васеничевой. Та пообещала, что поговорит с коллегами и, как только станет что-то известно, обязательно об этом сообщит. Благодаря помощи белозер и сумел Андрей Борисович найти в Вологде Анатолия Сычева.

А историю при встрече он поведал интереснейшую. По долгу службы работая в архиве С.-Петербургского университета, Андрей Борисович обнаружил книгу «Трудов Санкт-Петербургского общества естествоиспытателей», изданную в 1888 году. В сборник была включена статья представителя отделения ботаники А.А. Антонова «Материалы к флоре Новгородской губернии». Он описывал поездку в Белозерский уезд, где, к своему удивлению, нашел исследователя местной флоры. Им оказался ни кто иной, как Викентий Станиславович Сулима-Самуйлло. За 4-5 лет он собрал богатейший гербарий. И в этом гербарии Антонов обнаружил 30 видов растений, которые не были указаны в работах его предшественников, посещавших Белозерский уезд с целью изучения его флоры. Некоторые образцы гербария Викентий Станиславович передал в дар отделению ботаники, они сейчас хранятся в С.-Петербургском университете.

 Но это не все, что вызвало интерес А.Б. Чхобадзе. Среди образцов было редкое прибрежно- водное растение - лобелия Дортмана. Считалось, что впервые факт ее произрастания на территории Вологодской области зафиксировала экспедиция вологодских ученых, предпринятая в 1960-х годах. На самом деле это произошло еще в царской России, и первым обнаружил лобелию наш земляк, и не где-нибудь, а в Белозерском уезде. В настоящее время это растение занесено в федеральную и российскую Красные книги, а на территории Белозерского района оно уже не встречается.

* * *

 

В Белозерск Викентий Станиславович, уроженец Лепельского уезда Витебской губернии, приехал в 1879 году.

Возможно, судьба его сложилась бы по-другому, если б ему удалось завершить обучение в Московской Петровской Земледельческой и Лесной академии. Он не окончил полного курса по той причине, что бы арестован по делу Нечаева, одного из первых представителей русского революционного терроризма, лидера «Народной Расправы». Судебное преследование в отношении Сулима-Самуйлло вскоре было прекращено за недостатком улик. Тем не менее, из академии его отчислили, и он вернулся в имение матери в Лепельском уезде, где за Викентием Станиславовичем было установлено негласное наблюдение. В семейных преданиях сохранились рассказы о панском мятеже в Польше, в котором он якобы принимал участие. Поиски Анатолия поведали совсем другую историю.

Образование свое В.С. Сулима-Самуйлло продолжил в 1875 году в Санкт-Петербурге, окончив дополнительные курсы при Учительском институте и получив свидетельство на звание учителя городского училища. До переезда в Белозерск Викентий Станиславович служил в Онежском одноклассном городском училище, став в 1877 году его заведующим. В Белозерске преподавал арифметику, геометрию, физику, историю, географию, даже гимнастику в 1 классе, был секретарем педагогического совета.

За период своей службы Викентий Станиславовчи регулярно получал повышения в чине: 1881 год – коллежский секретарь, 1882 год – титулярный советник, 1883 год – коллежский асессор. С 1888 года, а, может, и ранее, Викентий Станиславович являлся уполномоченным Белозерского городского училища с правом голоса в избирательных собраниях при выборе гласных в Белозерскую городскую Думу. На тот момент он имел чин надворного советника, который был присвоен ему в 1886 году. Согласно сведениям «Памятной книжки Новгородской губернии за 1910 год», Викентий Станиславович был гласным Белозерской городской Думы и членом педагогического совета женской гимназии. Указом императора Александра III от 1 января 1894 года по засвидетельствованию министра народного просвещения «об отличной усердной службе и особых трудах» В.С. Сулима-Самуйлло наградили орденом святого Станислава III степени.

Венчался Викентий Станиславович зимой 1887 года в храме Богоявления – зимней церкви прихода Успения Божией Матери г. Белозерска. Избранница его Евгения Мануиловна Хабакова была старшей дочерью губернского секретаря Мануила Тимофеевича Хабакова, белозерского мещанина, учителя приходского училища. В браке родилось 6 детей – 4 сына и 2 дочери. Жила семья в доме, расположенном на углу улиц Завальная и Красный порядок (ныне ул.ул. Васинова и Фрунзе). В «Материалах для оценки городских недвижимых имуществ Новгородской губернии» за 1902 год приводится описание их жилища: деревянный дом с подвалом, четырьмя надворными строениями и большим огородом. В браке родилось 6 детей – 4 сына и две дочери.

Умер Викентий Станиславович 2 июня 1919 года, похоронили его на Спасогорском кладбище, которое находилось у Троицкой церкви на Спасской горе.

Евгения Мануиловна Сулима-Самуйлло в начале 1930-х годов уехала из Белозерска в Геленджик. Вместе с матерью там проживал и сын Григорий. В июне 1941 года он ушел на фронт. В наградных документах к медали «За боевые заслуги» и ордену «Красной Звезды» указано его звание: майор медслужбы, военврач II ранга. Старший сын Николай, работавший гидротехником в селе Иртыш павлодарской области, в апреле 1940 года был арестован, как враг народа, и приговорен к 5 годам исправительно-трудовых лагерей. В 1998 году его реабилитировали. Александр, младший сын Викентия Станиславовича и Евгении Мануиловны, учился в Москве на преподавателя немецкого языка, стал переводчиком-синхронистом, работал в аппарате высшего партийного и государственного руководства страны, был переводчиком ряда изданий, в том числе научной литературы. В Белозерске остался лишь сын Михаил, дедушка Анатолия Сычева. До войны он работал водителем в пожарной части. О судьбе дочерей Викентия Станиславовича – Анастасии и Марии – ничего неизвестно.

…В домашнем архиве Анатолия Сычева хранятся музыкальные ноты и несколько книг, принадлежащих его прапрадеду. Среди них есть книги на польском, в том числе сборник стихотворений Адама Мицкевича. Каждая книга обозначена автографом Викентия Станиславовича.

На Спасогорском кладбище похоронены: Екатерина Александровна Хабакова, первая жена Мануила Тимофеевича, умерла 9 мая 1872 года в возрасте 26 лет; Кирилл Мануилович Хабаков, умер 1 ноября 1891 года, ему было 3 года; сам глава семьи Мануил Тимофеевич Хабаков, его не стало 24 июля 1901 года, умер в возрасте 76 лет.

* * *

Истории Спасской горы на этом не заканчиваются. Продолжается сбор информации о людях, погребенных у стен Троицкого храма.

 

 

ИСТОРИИ СПАССКОЙ ГОРЫ

Памяти наших земляков, погребенных на Спасогорском кладбище, посвящается.