Разграничение оперативно-розыскной деятельности и уголовного преследования

ОРД и уголовное судопроизводство не тождественны друг другу, вследствие чего, полагаем, что и субъекты их осуществления не могут находиться в составе единого процессуального аппарата. Очень примечательно в этом отношении высказывание А. В. Земсковой о том, что “упоминание в УПК РСФСР и УПК РФ об оперативно-розыскных мерах как элементе процессуальной компетенции органов дознания стало анахронизмом”. В этой ситуации, поистине, прав В. Т. Томин, видящий одной из причин неэффективности уголовного судопроизводства противоречие между нуждой в его преобразованиях и консерватизмом этой системы как необходимым условием ее устойчивости. Это же мы в принципе и наблюдаем в части отнесения оперативно-розыскных органов к органам дознания, поэтому и полагаем, что данные участники уголовного судопроизводства должны иметь собственный отдельный статус в этой области.

Необходимо отметить, что еще семнадцать лет назад, на закате разворачивания процесса правовой “перестройки”, принятая Концепция судебной реформы РСФСР выделила и признала разновидности деятельности правоохранительных органов, отнеся к ним ОРД и расследование как отдельно существующие области. Ею же были закреплены принцип построения системы уголовной юстиции правового государства, предусматривающий недопустимость возложения на один и тот же орган выполнения различных видов деятельности, а также идея правового разграничения процессуальной и непроцессуальной (оперативно-розыскной) деятельности. В Концепции уголовно-процессуального законодательства РФ) также констатировалось, что процессуальная форма советского типа недопустимо эволюционировала в направлении сращивания уголовного процесса с ОРД. Остается только надеяться, что данные положения Концепций все-таки найдут свое достойное отражение в системе функционирования нынешнего уголовного судопроизводства. Подобные преобразования явились бы первым шагом на пути правового разграничения процессуальной и непроцессуальной составляющей уголовной юстиции, определили бы дискретную роль оперативно-розыскных органов и органов предварительного расследования, а также, на наш взгляд, во многом способствовали бы повышению уровня эффективности досудебного производства по уголовным делам, обеспечивая каждому субъекту антикриминальной политики свой правовой “путь” деятельности.

О разграничении оперативно-розыскной и следственной деятельности высказывался, в частности, и Лев Левинсон, эксперт Института прав человека.

Нам представляется, что любой оперативный сотрудник в силу специфики выполняемой им работы не сможет в одночасье “надеть мантию дознавателя или следователя” и качественно действовать от их имени. Он должен быть в своем, оперативно-розыскном, направлении “профи”, а следователь в своем – уголовно-процессуальном. Другими словами, в ныне действующей системе борьбы с преступностью обязана существовать некая профессиональная специализация, например, аналогичная врачебной. Очевидно, что врачи разных квалификаций никогда не смогут качественно подменить друг друга. Во всяком случае, думается, никто бы не решился пойти на прием к врачу – окулисту, узнав, что его заменяет (хоть даже и по объективным причинам) врач – патологоанатом. И пусть подобный довод не совсем адекватно может быть воспринят в работе юридического характера, однако мы полагаем, что он наиболее ярко позволяет обозначить выдвинутую нами позицию. К тому же относительный знак равенства между правоохранительными органами и органами здравоохранения поставить все-таки можно, ведь потребность общества в их создании была скорее всего продиктована единой целью. Целью санации “болезненных проявлений”, возникающих в социальной жизни, которые именуются в правовой литературе криминальными конфликтами, преступлениями, правонарушениями и т. п. Их-то и призваны выявлять, предупреждать, а в необходимых случаях и “лечить” правоохранительные органы с тем, чтобы здоровый баланс общества смог восстановиться. Говоря юридическим языком, с тем, чтобы была достигнута социальная справедливость: правонарушитель понес законное наказание, а пострадавшему был возмещен вред. И вот здесь-то, как раз качество и эффективность данной деятельности будут зависеть от субъекта, ее осуществляющего. Об этом упоминает в своей работе B.Т. Томин, говоря о том, что одним из необходимых условий эффективности уголовного судопроизводства является деятельность его субъектов.