Няня, «нянюшка», Минеева Александра Степановна

  Так случилось, что брак Нины Ивановны и Владислава Петровича распался в 1928 году, когда Воле было только два года. Всю свою жизнь Нина Ивановна отдала воспитанию дочери. К счастью, с ними жила Александра Степановна Минеева, няня Нины Ивановны, которая помогала ей растить Волю. Воля называла её «бабушка», хотя Александра Степановна не была ей родной. «Бабушка» в доме правила всем. Она не терпела безделья. Поэтому Воля, бездельничая, могла укрыться только за написанием писем. «Бабушка» была неграмотная, с трудом могла написать свою фамилию, а потому считала, что Воля занималась делом, если пишет. Воля любила писать письма друзьям. У бабы Саши всегда было много дел: она держала корову, кур, мыла полы, стирала, топила печь и готовила обед. Нина Ивановна работала, получая скудную зарплату, но, всё же, это были наличные деньги. Корова кормила всю семью. Часть молока баба Саша продавала; его покупали на дому, она не носила его на рынок. Характер у бабы Саши был своенравный, но Нина Ивановна, будучи воспитанной ею, позволяла бабе Саше командовать в доме и во всём ей подчинялась. С Волей дела обстояли хуже. Она ей совсем не подчинялась: пререкалась, дразнила. Баба Саша могла вымазать Волю тестом, если та норовила украсть начинку со стола, и проделывала с ней, по словам Воли, много разных обидных трюков, после которых та долго выла, мешая всем окружающим жить спокойно. Придя с рынка с озябшими руками, баба Саша  могла сунуть  их Воле под одеяло, от чего та просыпалась и уже не могла заснуть. Воля кричала, плевалась, а баба Саша уходила в кухню, посмеиваясь добродушно: «Дела… дела... пора уже вставать, а ты всё валяешься в постели. Мама давно уже на работе, а я успела сходить на рынок». А Воля, в свою очередь, могла промчаться мимо неё, как лошадь, когда баба Саша молилась перед иконами, стоя на коленях. Она ведь не могла обругать её в тот момент. Потом, уже помолившись, она называла Волю разными «ругательными» словами: пошибенная, Мостридьевна (это персонаж какой-то пьесы, произведшей на неё дурное впечатление, а пьесу эту она видела в клубе домоуправления), обезьяна бесхвостая и, уж конечно, нехристь. Всё и дело-то было в том, что Воля была некрещёной. Баба Саша никогда не брала Волю на руки, так как вызывала у неё брезгливость, ведь «нехристь» Может, как вспоминает Воля, оно и было оправдано, потому что она росла ребёнком непредсказуемым. Но вот что интересно: дед, будучи лютеранином, никогда не был в православной церкви. Бабушка, его жена, была православной, хотя православной был только её отец, а мать была лютеранкой. Все пять детей Теддерсон были крещёные, их водили в церковь, они учили в гимназии «Закон Божий», но они  выросли равнодушными к религии: никогда не ходили в церковь, не молились, но не запрещали это делать няне, уважая её. Таким образом, Воля выросла среди нерелигиозных людей, а баба Саша не была для неё примером для подражания. Однако, по словам Воли, она сколько себя помнит, верила в Бога, крестилась и молилась на ночь, как умела. Более того, баба Саша считала, что для «нехристя» общение с Богом – грех великий и не давала ей в руки Библию, которая хранилась в ящике комода. Няня читала Библию по слогам по великим праздникам, управившись с домашними делами. Воля, конечно, доставала книги во время её отсутствия и читала в своё удовольствие, тем более, что там были очень красочные картинки. Она отлично знала все сюжеты Ветхого и Нового заветов и не считала их выдумкой. Спустя годы в возрасте семнадцати лет её окрестили, и баба Саша, наконец, успокоилась, сказав что может спокойно умереть. Воля росла в нелёгкие времена, в 30-е годы. Но были времена и очень тяжёлые – это 40-е – годы, годы войны. Бабушка исправно делала свои домашние дела: ходила в лес за ягодами, ездила с санками за дровами, по деревням менять вещи на картошку или муку, копала гряды и многое другое. В войну ей помогала Волина тётка, эвакуированная в блокаду, а другая её тётка умерла в Ленинграде от голода, и Нина Ивановна воспитывала двух её девочек Зою и Таню. Семья была большая – шесть человек; а время было голодное и холодное. Коровы в войну уже не было, но бабушка продолжала «везти» на себе всю семью. Она не была жадной, но, когда из деревни приезжали её родственники, убирала всё со стола. Конечно, кормила и поила чаем, но ничего вкусного им не давала. Дед умер за три месяца до окончания войны, и некоторые старинные вещи завещал Воле. Среди этих вещей были: три серебряные ложки, солонка и кольцо для салфетки. Раньше эти вещи совершенно не давали спать Воле, такими желанными они ей казались. Все вещи имели гравировку в виде цветов и птиц, позолоту и монограмму – инициалы Волиного деда, латинские буквы J и T (Иоганнес Теддерсон). Воля частенько напоминала бабушке о том, что вещи эти завещаны ей, и неплохо бы их иметь. Но бабушка не считала нужным выдавать их четырнадцатилетней Воле. В конце концов подарено ей было только колечко с безымянного пальца настоящей бабушки Воли, Софьи Александровны. Воля носила его в течение 50 лет, а потом подарила его своей племяннице - моей маме, а она в свою очередь подарила его мне.