Послание владимира мономаха олегу Святославичу фрагмент

О я, многострадальный и печальный! Много борешься, душа, с сердцем и одолеваешь сердце мое; все мы тленны, и потому помышляю, как бы не предстать перед страшным Судьею, не покаявшись и не примирившись между собою.

Ибо кто молвит: «Бога люблю, а брата своего не люблю», — ложь это. И еще: «Если не простите прегрешений брату, то и вам не простит Отец ваш небесный». Пророк говорит: «Не соревнуйся с лукавствующим, не завидуй творящим беззаконие». «Что лучше и прекраснее, чем жить братьям всеете». Но все наущение дьявола! Были ведь войны при умных дедах наших, при добрых и при блаженных отцах наших. Дьявол ведь ссорит нас, ибо не хочет добра роду человеческому. Это я тебе написал, потому что понудил меня сын мой, крещенный тобою, что сидит близко от тебя. Прислал он ко мне мужа своего и грамоту, со словами: «Договоримся и помиримся, а братцу моему Божий суд пришел. А мы не будем за него мстителями, но положим то на Бога, когда предстанут они пред Богом; а Русскую землю не погубим». И, увидев смирение сына моего, сжалился я и, Бога устрашившись, сказал: «Он по молодости своей и неразумию так смиряется, на Бога возлагает; я же — человек, грешнее всех людей». Послушал я сына своего, написал тебе грамоту: примешь ли ты ее по-доброму или с поруганием, то и другое увижу из твоего письма». Этими словами предупреждал я тебя, объяснил, чего я ждал от тебя, смирением и покаянием желая от Бога отпущения прошлых своих грехов. Господь наш не человек, но Бог всей вселенной, — что захочет, во мгновение ока все сотворит, — а сам все же претерпел хулу, и оплевание, и удары и на смерть отдал себя, владея жизнью и смертью всех. А мы что такое, люди грешные и худые? Сегодня живы, а завтра мертвы, сегодня в славе и в чести, а завтра в гробу и забыты. Другие собранное нами разделят.

Посмотри, брат, на отцов наших: что они скопили и на что им одежды? Только и есть у них, что сделали душе своей. С этими словами тебе первому, брат, надлежало послать ко мне и предупредить меня. Когда же убили дитя, мое и твое, пред тобою, следовало бы тебе, увидев кровь его и тело его, увянувшее подобно цветку, впервые распустившемуся, подобно агнцу заколотому, сказать, стоя над ним, вдумавшись в помыслы души своей: «Увы мне, что я сделал! И, воспользовавшись его неразумием, ради неправды света сего суетного нажил я грех себе, а отцу и матери — слезы!»

Надо было бы сказать тебе словами Давида: «Знаю, грех мой всегда передо мною». Не из-за пролития крови, а свершив прелюбодеяние, помазанник Божий Давид посыпал главу свою и плакал горько, — в тот час отпустил ему согрешенья его Бог.

Богу бы тебе покаяться, а ко мне написать грамоту утешительную да сноху мою послать ко мне, — ибо нет в ней ни зла, ни добра, — чтобы я, обняв ее, оплакал мужа ее и ту свадьбу их вместо песен: ибо не видел я их первой радости, ни венчания их за грехи мои. Ради Бога, пусти ее ко мне поскорее с первым послом, чтобы, поплакав с нею, поселил у себя, и села бы она как горлица на сухом дереве, горюя, а сам бы я утешился в Боге.

Тем ведь путем шли деды и отцы наши: суд от Бога пришел ему, а не от тебя._р Если бы тогда ты свою волю сотворил и Муром добыл, а Ростова бы не занимал и послал бы ко мне, то мы бы так все и уладили. Но сам рассуди, мне ли было достойно послать к тебе или тебе ко мне? Если бы ты велел сыну моемую «Сошлись с отцом», десять раз я бы послал.

Разве удивительно, что муж пал на войне? Умирали так лучшие из предков наших. Но не следовало ему искать худого и меня в позор и в печаль вводить. Подучили ведь его слуги, чтобы себе что-нибудь добыть, а для него добыли зла.

И если начнешь каяться Богу и ко мне будешь добр сердцем, послав посла своего или епископа, то напиши грамоту с правдою, тогда и волость получишь добром, и наше сердце обратишь к себе, и лучше будем, чем прежде: ни враг я тебе, ни мститель. Не хотел ведь я видеть крови твоей у Стародуба; но не мог видеть кровь ни от руки твоей, ни от повеления твоего, ни от кого-либо из братьев. Если же я лгу, то Бог мне судья и крест честной! Если же в том состоит грех мой, что на тебя пошел к Чернигову из-за язычников, я в том каюсь, о том я не раз братии своей говорил и еще им поведал, ибо я человек.

 

Слово о полку Игореве

 

Произведение создано между 1185 и 1187 гг., посвящено походу Игоря Святославовича, князя новгород-северского (1151 — 1202) против половцев весной 1185 г. Поход, задуманный сепаратно, без учета общерусских интересов, привел к сокрушительному поражению: князья, воеводы и немногие оставшиеся в живых воины были взяты в плен. Половцы воспользовались брешью в обороне русских против кочевников и в стремительном набеге на Киевскую Русь опустошили и сожгли многие города и села, увели на невольничьи рынки тысячи жителей. События эти отразились в русских летописях. «Слово» — гениальное творение словесного искусства, стоящее у истоков русской, украинской, белорусской литератур, получившее мировое признание. Имя его автора установить не удалось, несмотря на многочисленные научные исследования и догадки.

В «Слове» запечатлено явление народного миросозерцания, сохраняющееся с древних времен до наших дней, именуемое в науке двоеверием: неразделимое слияние языческого и христианского начал. Это ясно видно во всем тексте, где рядом с христианским Богом именуются древние языческие божества, где веют ветры — стрибожьи внуки, сражаются русичи — дажьбожьи внуки, где вся природа участвует в событиях. А в том фрагменте, который опубликован в нашей антологии, это единство выражено в движении сюжета. Автор как христианин рисует духовное возрождение своего героя. В описании бегства говорится: «Бог путь кажет из земли Половецкой на землю Русскую», в финале изображается Игорь, который едет к «Богородице Пирогощей» — поклониться иконе, привезенной из Византии, возблагодарить за спасение Святую Деву — покровительницу пленных, уведенных в рабство. Но тут же автор в языческом духе говорит о животных-тотемах, о помогающих князю птицах, о превращении Игоря в горностая, белого гоголя, в серого волка. Да и сам побег выглядит исполнением языческих заклинаний Ярославны, обращенных к Солнцу, Ветру и Днепру.

Перевод Д. С. Лихачева.

Печ. по кн.: Повести Древней Руси. Л., Лениздат, 1983.

На Дунае Ярославнин голос слышится — образное выражение, характерное для «панорамного» (Д. С. Лихачев) зрения автора: он видит сразу всю Русскую землю, голос героини летит из Путивля на Сейме до Дуная, где лежит Галицкое княжество, откуда родом Ярославна.

Ярославна (родилась предполож. около 1169 г., время и место смерти неизвестно) — Ефросиния (имя предположительно), дочь князя Галицкой земли Ярослава Осмомысла, вторая жена Игоря (по возрасту не могла быть матерью его детей).

Каяла-река — вероятнее всего, образное наименование реки, на которой войско Игоря потерпело поражение (от каяти — проклинать), о местонахождении и историческом наименовании реки есть много предположений, ни одно из них нельзя считать доказанным.

Путивль — город Новгород-Северского княжества (ныне Сумской обл. на Украине) на р. Сейм (в XII в. по Сейму проходил южный рубеж княжества).

Забрало — крепостная стена города (также и часть шлема, прикрывавшая лицо).

Хиновские — здесь в значении чужеземные (от Хинова — обозначение Китая и собирательное название восточных народов).

Днепр Словутич (Славутич) — прославленный.

Святославовы насады — речные суда Святослава Всеволодовича, великого князя Киевского (ок. 1125 — 1194); Ярославна вспоминает победоносный поход русских князей против половцев (1184) под началом Святослава.

Кобяк Карлыевич — один из половецких ханов XII в.; он и его войско неоднократно участвовало в набегах на Русь.

Овлур — половец, который помог Игорю бежать (возможно, один из его родичей: бабка Игоря была половчанка).

Вежа — становище кочевников.

Гоголь — нырковая утка.

Чернядь (чернедь) — утка из породы толстоголовых.

Стугна — приток Днепра; в этой реке утонул во время битвы русских с половцами (1093) князь Ростислав, младший брат Владимира Мономаха.

Гзак Бурнович — один из половецких ханов XII в., участник многочисленных набегов на Русь.

Кончак Артыкович — половецкий хан XII в., участник набегов на Русь, вступал и в союзные отношения с русскими князьями, отдал свою дочь за сына Игоря Владимира, находившегося в плену.

Боян и Ходына — Боян — легендарный поэт-певец XI в., Ходына, по предположениям исследователей, сотоварищ Бояна, который, возможно, вместе с ним исполнял песни (был такой стиль исполнения). Впрочем, это место текста остается спорным.

Пирогощая — название церкви в Киеве (по находившейся в ней иконе Богородицы Пирогощей, т.е. «башенной»).

«СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ» ^4a  Фрагмент

...На Дунае Ярославнин голос слышится, кукушкою безвестною рано кукует: «Полечу, — говорит, — кукушкою по Дунаю, омочу шелковый рукав в Каяле-реке, утру князю кровавые его раны на могучем его теле». Ярославна рано плачет в Йутивле на забрале, приговаривая: «О ветер, ветрило! Зачем, господин, веешь ты навстречу? Зачем мчишь хиновские стрелочки на своих легких крыльицах на воинов моего милого? Разве мало тебе было под облаками веять, лелея корабли на синем море? Зачем, господин, мое веселье по ковылю ты развеял?»

Ярославна рано плачет в Путивле-городе на забрале, приговаривая: «О Днепр Словутич! Ты пробил каменные горы сквозь землю Половецкую. Ты лелеял на себе Святославовы насады до стана Кобякова. Прилелей же, господин, моего милого ко мне, чтобы не слала я к нему слез на море рано».

Ярославна рано плачет в Путивле на забрале, приговаривая: «Светлое и трижды светлое солнце! Всем ты тепло и прекрасно: зачем, владыко, простерло ты горячие свои лучи на воинов моего лады? В поле безводном жаждою им луки скрутило, горем им колчаны заткнуло?»

Прыснуло море в полуночи, идут смерчи тучами. Игорю-князю Бог путь указывает из земли Половецкой в землю Русскую, к отчему золотому столу.

Погасли вечером зори. Игорь спит, Игорь бдит, Игорь мыслью поля мерит от великого Дона до малого Донца. Коня в полночь Овлур свистнул за рекою; велит князю разуметь: князю Игорю не быть в плену! Крикнула, стукнула земля, зашумела трава, вежи половецкие заколыхались. А Игорь-князь поскакал горностаем к тростнику и белым гоголем на воду. Вскочил на борзого коня и соскочил с него серым волком. И побежал к излучине Донца, и полетел соколом под облаками, избивая гусей и лебедей к завтраку, и обеду, и ужину. Коли Игорь соколом полетел, тогда Овлур волком побежал, стряхивая собою студеную росу: оба ведь надорвали своих борзых коней.

Донец говорит: «О князь Игорь! Немало тебе величия, а Кончаку нелюбия, а Русской земле веселия». Игорь говорит: «О Донец! Немало тебе величия, лелеяв князя на волнах, постлав ему зеленую траву на своих серебряных берегах, одевая его теплыми туманами под сенью зеленого дерева; ты стерег его гоголем на воде, чайками на струях, чернядями на ветрах». Не такова-то, говорит он, река Стугна: скудную струю имея, поглотив чужие ручьи и потоки, расширенная к устью, юношу князя Ростислава заключила. На темном берегу Днепра плачет мать Ростислава по юноше князе Ростиславе. У ныл и цветы от жалости, и дерево с тоской к земле приклонилось.

То не сороки застрекотали — по следу Игоря едут Гзак с Кончаком. Тогда вороны не граяли, галки примолкли, сороки не стрекотали, только полозы ползали. Дятлы стуком путь кажут к реке да соловьи веселыми песнями рассвет возвещают.

Говорит Гзак Кончаку: «Если сокол к гнезду летит, расстреляем соколенка своими золочеными стрелами». Говорит Кончак Гзаку: «Если сокол к гнезду летит, то опутаем мы соколенка красною девицей».

И сказал Гзак Кончаку: «Если его опутаем красной девицей, не будет у нас ни соколенка, ни красной девицы, и станут нас птицы бить в поле Половецком».

Сказали Боян и Ходына, Святославовы песнотворцы старого времени Ярослава, Олега-князя любимцы: «Тяжко голове без плеч, беда телу без головы» — так и Русской земле без Игоря.

Солнце светится на небе, а Игорь-князь в Русской земле; девицы поют на Дунае, — вьются голоса их через море до Киева. Игорь едет по Боричеву ко святой богородице Пирогощей. Села рады, грады веселы.

Спевши песнь старым князьям, потом и молодым петь:

«Слава Игорю Святославичу, буй туру Всеволоду, Владимиру Игоревичу!»

Здравы будьте, князья и дружина, борясь за христиан против нашествий поганых!

Князьям слава и дружине! Аминь.

 

Житие Александра Невского

 

Повествует об Александре Ярославиче (около 1220 — 1263), князе Новгородском (1236 — 1251) и великом князе Владимирском (с 1252), который возглавлял борьбу Руси против немецко-шведских феодалов. В 1240 г. с небольшой дружиной одержал победу над превосходящими шведскими силами, захватившими устье Невы, за что и получил прозвание Невского. В 1241 — 1242 г. руководил русскими дружинами в борьбе с войсками ливонских рыцарей; 5 апреля 1242 г. на льду Чудского озера захватчики потерпели сокрушительное поражение, это событие в летописях и устном предании получило название «Ледовое побоище». «Житие» написано, вероятно, вскоре после кончины князя; в создании этого произведения, как полагают исследователи, принимал участие митрополит Владимирский Кирилл: был автором, редактором или заказчиком. Оно было написано в Рождественском монастыре во Владимире, где был похоронен Александр Ярославич (в 1724 г. его останки по распоряжению Петра Великого перенесли в Александре-Невскую лавру, основанную в 1710 г.). Александр Ярославич канонизирован русской церковью.

Перевод И. П. Еремина.

Печ. по кн.: Хрестоматия по древнерусской литературе. М., 1974.

Приточник — автор притч; имеются в виду притчи царя Соломона (см. Книгу притч Соломоновых I, 20, 21).

«Как говорит Исайя пророк...» Книга пророка Исайи — одна из Книг Ветхого завета, предвещавшая рождение Спасителя от Святой Девы и Его искупительные страдания.

Иосиф — один из героев Ветхого Завета, отличавшийся красотой и мудростью, сын патриарха Иакова и его любимой жены Рахили; история Иосифа и его братьев, рассказанная в Книге Бытия (XXX — XLVIII), многократно отразилась в произведениях словесного и других искусств.

Веспасиан Тит Флавий (9 — 79) — римский император; сын его Тит в 70 г. завершил в основном так называемую Иудейскую войну — подавил восстание иудейских крестьян и ремесленников против владычества Рима, взяв в 70 г. Иерусалим.

Атапата (Иотапата) — крепость в Палестине, которую осаждал Веспасиан во время Иудейской войны.

«...пришел некто знатный от западной страны» — имеется в виду Андреас фон Фельвен — магистр Ливонского ордена рыцарей-крестоносцев.

Слуги Божьи — так называли себя крестоносцы.

Царица Южская — царица Савская, управлявшая саввеями — народом так называемой Счастливой Аравии на юге Палестины (см. Евангелие от Матфея, XII, 42 и Третью Книгу Царств, X, 1.— 14).

Андреяш — Андреас фон Фельвен.

«...Король от страны полуночной...» — шведский король Эрик по прозванию Картавый.

Церковь Святой Софии — Софийский собор в Новгороде, основанный в 989 г.

«...вспомнил песнь псалом скую...» — судя по тексту, имеется в виду псалом царя Давида третий или пятый.

Спиридон — новгородский архиепископ в 1229 — 1249 гг.

«Помянем песнопевца Давида...» — далее цитируется девятнадцатый псалом царя Давида.

Великий Ярослав — Ярослав Всеволодович (1191 — 1246) — княжил в Переяславле, Галиче, Рязани, Новгороде, с 1238 г. — великий князь Владимирский.

«...в воскресенье, на память святых отцов собора Халкидонского» — Четвертый Вселенский собор проходил 16 июля 451 г. в г. Халкидоне на Босфоре (напротив Константинополя).

Кирик и Улита — сын и мать, христианские святые, память которых отмечается 15 июля.

Борис и Глеб — сыновья Владимира I, убитые по приказу Святополка Окаянного 24 июля 1015 г. и канонизированные христианской церковью в 1026 г.

Земля Ижорская — область на берегах Невы и побережье Финского залива; здесь в мирном соседстве со славянами жили ижорские карелы.

«...крепкая сеча с римлянами...» — римлянами здесь названы шведы, норвежцы, финны по признаку римско-католического вероисповедания.

Король — имеется в виду главнокомандующий войсками захватчиков Ярл Биргер.

Полочанин — житель Полоцка.

Царь Езекия (153 — 97 до н. э.) — царствовал в Иудее с 128 г., под его началом иудейское войско отразило нападение ассирийцев, руководимых царем Сеннахеримом (см. Четвертую Книгу Царств, XVI, XVIII, XIX, Книгу пророка Исайи, XXXVI, 1 - 22).

«...Построили город в земле Александровой». — крепость Копорье близ Финского залива; построена ливонскими немцами в 1241 г.

Тиуны — судьи из числа бояр — сторонников немцев во Пскове.

Моисей — пророк, вождь израильтян; Амалик — вождь амаликитян, народа, занимавшего землю между Палестиной и Египтом и враждовавшего с израильтянами (см. в Четвертой книге Моисеевой, XXIV, 20, в Книге Судей Израилевых, VII, 12 — 25).

«Прадеду моему Ярославу...» — имеется в виду Ярослав Мудрый (около 978 — 1054), изгнавший Святополка Окаянного.

Иисус Навин — согласно Ветхому Завету, служитель Моисея (см. Вторую Книгу Моисееву, XVII, 9), под его началом израильтяне, возвратившись в Палестину из Египта, взяли город Иерихон без боя: по соизволению Божиему стены его пали от звука труб и громкого клика народного (Книга Иисуса Навина, VI).

Море Понтийское — Черное море.

Море Варяжское — Балтийское море.

ЖИТИЕ АЛЕКСАНДРА НЕВСКОГО ^5a  Фрагмент

О Господе нашем Иисусе Христе, Сыне Божьем, я, ничтожный, грешный и неразумный, начинаю описывать жизнь князя Александра Ярославича, внука Всеволода. Слышал я о нем от отцов своих и сам был свидетелем деяний его, а потому рад был поведать о его праведной и славной жизни, — но, как сказал Приточник: «В лукавую душу не входит премудрость», ибо «становится она на высоких местах, стоит посреди дорог, сидит у ворот мужей сильных». Хотя и прост я умом, но молитвой Святой Госпожи Богородицы и помощью Святого князя Александра начну так.

Родился князь Александр по Божьей воле от отца — благочестивого, кроткого и милостивого, великого князя Ярослава, от матери — благочестивой Феодосии, — как сказал Исайя пророк: «Говорит Господь: «И ставлю князей, я возвожу их на престол». И воистину так: не княжил бы он без повеленья Божия. Рост его был выше других людей, голос его — как труба в народе, лицо его — как у Иосифа, которого египетский царь поставил вторым царем в Египте, сила же его была частью силы Самсона. И дал ему Бог премудрость Соломонову, а храбрость царя римского Веспасиана, который пленил всю Иудейскую землю; некогда, во время Осады города Атапаты, вышедшие из города жители победили полк его, и остался Веспасиан один, и прогнал войско их к городским воротам, и насмеялся над дружиной своей и укорил ее, говоря: «Оставили вы меня одного». Так и князь Александр: везде побеждая, был непобедим. И вот пришел некто знатный от, западной страны, от тех, что зовут себя «слугами Божьими», желая повидать дивную силу его, как в древности царица Южская приходила к Соломону» желая наслушаться премудрости его. Так, и этот, по имени Андреяш, повидав князя Александра, возвратился к своим и сказал: «Прошел я много стран и городов, но не видал нигде такого ни во царях царя, ни во князьях князя».

И слышал это король от страны полуночной, о таком мужестве князя Александра Ярославича, и подумал: «Пойду завоюю землю Александрову». И собрал он войско большое, наполнил многие корабли полками своими и пошел в силе великой, злопыхая духом ратным. И когда дошел до реки Невы, шатаясь от безумия, послал он послов к князю Александру в Новгород Великий и сказал, гордясь: «Уже я здесь, хочу попленить землю твою, — если можешь, обороняйся».

Князь же Александр, когда услышал слова эти, распалился сердцем, вошел в церковь Святой Софии, пал на колено перед алтарем и стал молиться со слезами Богу: «Боже прехвальный и праведный, Боже крепкий и великий, Боже вечный, сотворивший небо и землю, оставивший пределы народам и приказавший им жить, не переступая чужой земли!» И вспомнил песнь псаломскую и сказал: «Суди, Господи, и рассуди распрю мою с обидящими меня, побори борющихся со мною; возьми оружие и щит и восстань на помощь мне». И, окончив молитву, встал и поклонился архиепископу, архиепископ же Спиридон благословил его и отпустил. Он же пошел из церкви, утирая слезы. И начал он крепить дружину свою и сказал: «Не в силе Бог, но в правде. Помянем песнопевца Давида: «Эти — оружием, иные — конями, мы же именем Господа Бога нашего хвалимся; поверженные, они пали, мы же восстали и стоим прямо». И сказав это, пошел на врагов с небольшой дружиной, не дожидаясь, когда соберется вся его сила, уповая на Святую Троицу.

Жалостно слышать, что отец Александра, великий Ярослав, не знал о беде, приключившейся его милому сыну, что не успел Александр вовремя послать весть отцу: враги уже приближались, и даже новгородцы многие не успели собраться, потому что князь торопился в поход.

И встретился он с врагами в воскресенье, на память Святых отцов собора Халкидонского и на память Святых Кирика и Улиты и Святого князя Владимира — крестителя земли Русской. И крепко верил он в помощь Святых мучеников Бориса и Глеба. Был там некий муж, старейшина земли Ижорской, по имени Пелгуи: ему был поручен дозор утренний морской. Был он крещен и жил среди рода своего, остававшегося в язычестве; при крещении дано было ему имя Филипп. И жил он богоугодно, в среду и в пятницу соблюдая пост. И под оби л его Бог увидеть видение необычайное. Какое — кратко расскажем.

Увидел он вражеское войско, идущее против князя Александра, и решил рассказать князю о станах их и укреплениях. Всю ночь не спал он, стоял на берегу моря и следил за путями. Когда стало светать, услышал он шум страшный на море и увидел судно, плывущее по морю, а посреди судна — Бориса и Глеба в одеждах червленых, держащих руки на плече друг у друга. А гребцы сидели словно мглою одеты. И сказал Борис: «Брат Глеб, вели грести, да поможем сроднику своему, князю Александру». Видя это видение и слыша беседу эту святых мучеников, стоял Пелгуй в трепете, пока не скрылось судно от глаз его.

Когда вскоре пришел князь Александр, Пелгуй с радостью встретил его и ему одному поведал о видении. Князь же ему сказал: «Никому не рассказывай об этом». И решил он напасть на врагов в шестом часу дня. И была крепкая сеча с римлянами; побил он бесчисленное множество врагов и самого короля ранил в лицо острым своим копьем.

Здесь же в полку Александровом явились шесть мужей храбрых и сильных, которые бились вместе с ним крепко. Один — Таврило, по прозвищу Алексич; увидев короля, которого тащили под руки, напал он на судно, въехал по доске до самого корабля, и побежали все от него, затем оборотились и с доски, по которой всходили на корабль, сбросили его с конем в море; он же с помощью Божьей выбрался из моря невредимым, и снова напал на них, и бился крепко с самим воеводою среди полков их. Другой же — новгородец по имени Збыслав Якунович; этот не раз нападал на врагов, не имея страха в сердце своем и сражаясь одним топор-ком, и многие пали от его топорка; дивился князь Александр Ярославич силе его и храбрости. Третий — Яков, родом полочанин, был он ловчим у князя; этот напал на полк вражеский с мечом и мужественно бился, и похвалил его за это князь. Четвертый же — новгородец по имени Миша; был он пеш и с дружиною своею потопил три корабля римлян. Пятый — из младшей дружины князя, именем Савва; этот наехал на большой шатер королевский златоверхий и подрубил столп шатерный; полки же Александровы очень радовались, когда увидели, как развалился этот шатер. Шестой же из слуг князя — по имени Ратмир; пешего окружили его враги, и от многих ран пал он и скончался. Обо всем этом слышал я от господина моего князя Александра и от других, кто в сече той участвовал. Было же в то время дивное чудо, подобное тому, какое было в древности при Езекии-царе, когда напал на Иерусалим Сеннахирим, царь ассирийский, желая взять в плен святой город Иерусалим: внезапно с неба спустился ангел Господень и избил 185 тысяч войска ассирийского; когда встали утром, нашли множество трупов. Так же было и после победы князя Александра, когда победил он короля; по обе стороны реки Ижоры, где полки Александровы пройти не могли, нашли множество побитых архангелом Божьим; оставшиеся побежали, а трупы мертвецов своих покидали на корабли и потопили в море. Князь же Александр возвратился с победою, хваля Творца. На второй же год после этой победы князя Александра опять пришли те же из западной страны и построили город в земле Александровой. Великий князь Александр немедля пошел на них, город срыл до основания, одних избил, других с собою привел, а иных помиловал и отпустил, ибо был он милостив без меры.

После победы Александра, когда победил он короля, на третий год зимой пошел он на землю Немецкую с большим войском — да не хвалятся они: «Посрамим народ славянский». Ведь уже взяли они город Псков и тиунов своих там понасажали. Князь Александр тиунов тех схватил, город Псков освободил от пленения, а землю их повоевал и пожег, много, без числа, взял пленных, а других порубил. Собрались тогда немцы и, похваляясь, сказали: «Пойдем победим князя Александра, поймаем его руками».

Когда стали они приближаться, стражи князя Александра проведали это. Князь Александр собрал войско и пошел навстречу врагам. И встретились они на Чудском озере — многое множество. Отец же его Ярослав послал ему в помощь брата его меньшого, князя Андрея, с большой дружиной. Много было и у князя Александра храбрых мужей, как в древности у царя Давида; крепкие и сильные, как у Давида-царя, мужи Александровы преисполнились духа ратного: сердца их были, как сердца львов, и сказали они: «О княже наш славный, дорогой, время настало нам головы свои сложить за тебя». Князь же Александр, воздев руки к небу, сказал: «Суди, Господи, и рассуди распрю мою, от народа велеречивого избави меня, помоги мне, Господи, как помог Ты в старые годы Моисею на Амалике и прадеду моему Ярославу на окаянного Святополка». Была тогда суббота. Когда взошло солнце, полки сошлись. И затрещали копья, и звон мечей раздался, и была сеча столь злая, что лед на озере задвигался: льда не было видать, весь покрылся он кровью. И это слышал я от очевидца: «Видели мы на небе полк Божий, пришедший на помощь князю Александру». И победил Александр врагов помощью Божьей, и обратились они в бегство. Так гнали и рубили врагов полки Александровы, словно неслись они по воздуху: и некуда было тем бежать. Прославил тут Бог великого князя Александра перед всеми полками, как Иисуса Навина в Иерихоне. И того, кто похвалялся: «Руками поймаем великого князя Александра», предал Бог в руки его. И не нашлось никого, кто бы мог ему воспротивиться.

И возвратился князь Александр после победы со славою великою. Многое множество пленных было с ними; подле коней вели тех, кого называют они рыцарями». Когда подошел князь Александр к Пскову, встретили его у города игумены со крестами и попы в ризах, многие жители городские, хваля Бога и славя господина великого князя Александра: «Помог ты, Господи, Давиду кроткому победить иноплеменников и верному князю нашему Александру крестным оружием и рукою его освободить город Псков от иноязычных!»

О неразумные псковичи! Если забудете об этом до правнучат Александровых, уподобитесь тем иудеям, которые в пустыне питались манною и печеными перепелами и которые забыли об этом, как забыли и Бога, освободившего их от египетской неволи.

И прославлено было имя Александра во всех странах — до моря Понтийского и до гор Араратских, по обе стороны моря Варяжского и до Рима.

 

«Повесть о Петре и Февронии Муромских» Ермолая (Еразма)

 

Написана, как полагают исследователи, к открытию общерусского церковного собора 1547 г., когда Петр и Феврония были причислены к лику святых. Автор — Ермолай, протоиерей Московской придворной церкви, принявший в 60-е гг. монашество под именем Еразм. Повесть сложилась на основе русских волшебных сказок о борьбе богатырей с летающими чудовищами-змеями, о мудрых и милосердных девах, сказаний о справедливых и разумных князьях, в частности, о князе Давиде Юрьевиче, правившем Муромом в начале XIII в. Заметны в повести и черты житийной литературы, и произведений светского характера, в частности, летописных рассказов.

В художественном мире повести, как в «Слове о полку Игореве», гармонично соединились языческое и христианское мироощущение; герои ее отличаются миролюбием и кротостью, которые заповедованы в «Нагорной проповеди» Спасителя, но подвиг Петра, спасающего старшего брата и его жену от оборотня-змея, напоминает столько же деяния былинного богатыря, сколько и святого подвижника, а Феврония кажется родной сестрой Марьи Моревны и Василисы Прекрасной из волшебных сказок.

Перевод Б. А. Ларина.

Печ. по кн.: Хрестоматия по древнерусской литературе. М., 1974.

Агриков меч — волшебный меч, которым обладал сказочный герой Агрик или Агрика (возмон но, по происхождению от имени Агриппа, которое упоминается в Деяниях апостолов: так называли сына и преемника иудейского царя Ирода, с которым говорил апостол Павел, едва не убедив его стать христианином).

«Кто прогонит жену..» — пересказ одного из наставлений Иисуса Христа в Нагорной проповеди (Евангелие от Матфея, V, 32).

«ПОВЕСТЬ О ПЕТРЕ И ФЕВРОНИИ МУРОМСКИХ» ^6a  ЕРМОЛАЯ (ЕРАЗМА)

Есть в Русской земле город, называемый Муром. Рассказали мне, что правил им когда-то добрый князь по имени Павел. Ненавидя всякое добро в роде человеческом, дьявол наслал в терем княгини Павловой летучего змея — обольщать ее на блуд. Когда находило на нее это наваждение, она видела его таким, каков он есть, а всем, кто входил в это время к княгине, представлялось, что это князь сидит со своею женою. Прошло немало времени, и жена князя Павла не утаила, рассказала мужу все, что было с нею, потому что змей тот уже насиловал ее.

Князь задумался, что сделать со змеем, и не мог придумать. Потом сказал жене:

— Сколько ни думаю, не могу придумать, как мне справиться с этим нечистым духом. Я той смерти не знаю, какую ему можно учинить. Вот как мы сделаем. Когда будет он с тобою говорить, спроси-ка ты хитро и лукаво его самого об этом: не знает ли этот оборотень-змей, от чего ему смерть суждена. Если ты это узнаешь и нам поведаешь, то не только избавишься от его гнусного дыхания и осквернения, о котором мерзко и говорить, но и в будущей жизни умилостивишь к себе неподкупного судию — Христа!

Княгиня обрадовалась словам своего мужа и подумала: «Хорошо, когда б это сбылось».

Вот прилетел к ней оборотень-змей, она заговорила с ним о том, о другом льстиво и лукаво, храня в памяти своей добрый умысел, и, когда он расхвастался, спросила смиренно и почтительно, восхваляя его:

— Ты ведь все знаешь, наверное, и то знаешь, какова и от чего суждена тебе кончина?

И тут великий обманщик сам был обманут лестью красивой женщины, — и сам не заметил, как выдал свою тайну:

— Смерть мне суждена от Петрова плеча, от Агрикова меча.

Княгиня, услышав эту загадку, твердо запомнила ее; когда змей улетел, пересказала мужу, как он ей ответил. Князь выслушал и задумался, что это значит: «Смерть от Петрова плеча, от Агрикова меча?»

Был у него родной брат, князь по имени Петр. Призвал он его в ближайшие дни и рассказал о змее и его загадке. Князь Петр, услышав, что змей назвал его именем того, кто с ним покончит, мужественно решился одолеть его. Но смущала его мысль, что ничего не знает об Агрикове мече.

Он любил молиться в малолюдных церквах. Пришел он как-то один в загородную церковь Воздвижения, что в женском монастыре. Тут подошел к нему подросток, служка церковный, и сказал:

— Князь! Хочешь, покажу тебе Агриков меч? Тотчас вспомнил князь о своем решении и поспешил за служкой:

— Где он, дай взгляну!

Служка повел его в алтарь и показал щель в алтарной стене между кирпичами: в глубине щели лежал меч. Доблестный князь достал этот меч и вернулся в княжий двор. Рассказал он брату, что теперь уже готов, и с того дня ждал удобного времени — убить летучего змея.

Он каждый день приходил спросить о здравии брата своего и заходил потом к снохе по тому же чину.

Раз побывал он у брата и сразу от него пошел на княгинину половину. Вошел и видит: сидит с княгинею брат, князь Павел. Вышел он от нее и повстречал одного из свиты князя:

— Скажи мне, что за чудо такое: вышел я от брата к снохе моей, оставил его в своей светлице и нигде не задержался, а вхожу к княгине — он там сидит; изумился я, как же он раньше меня успел туда? Приближенный князя отвечает:

— Не может этого быть, господин мой! Никуда не отлучался князь Павел из покоев своих, когда ты ушел от него.

Тогда князь Петр понял, что это колдовство лукавого змея. Пошел опять к старшему брату и спрашивает:

— Когда ты вернулся сюда? Я от тебя вот только что ходил в покой княгини твоей, нигде ни на минуту не задерживался и, когда вошел туда, увидел тебя рядом с нею. Я был изумлен, как ты мог оказаться там раньше меня. Оттуда сразу же пошел я сюда, а ты опять, не понимаю как, опередил меня и раньше меня здесь оказался.

Тот же говорит:

— Никуда я из горницы своей не выходил, когда ты ушел к княгине, и сам у нее не был. Тогда князь Петр объяснил:

— Это чары лукавого змея: он передо мною принимает твой образ, чтобы я не подумал убить его, почитая тебя, своего брата. Теперь уж ты отсюда никуда не выходи, а я пойду туда биться со змеем, и если Бог поможет, так и убью лукавого змея.

Взял он заветный Агриков меч и пошел в покои своей снохи, опять увидел возле нее змея в образе брата, но теперь он был уже твердо уверен, что это не брат, а оборотень-змей, и поразил его мечом. В тот же миг змей принял свой настоящий вид, забился в предсмертных судорогах и издох. Но струи крови чудовища обрызгали тело князя Петра, и от этой поганой крови он покрылся струпьями, потом язвами и тяжело заболел. Он призывал всех врачей своего княжества, чтобы исцелили его, но ни один не мог его вылечить.

Прослышал он, что в Рязанской земле много лекарей, и велел отвезти себя туда, потому что болезнь его очень усилилась и он не мог уже сидеть на коне. Привезли его в Рязанскую землю, и разослал он свою дружину во все концы искать лекарей.

Один из его дружинников завернул в деревню Ласково. Подъехал он к воротам какого-то дома — никого не видно; взошел на крыльцо — словно никто и не слышит; открыл дверь и глазам не верит: сидит за ткацким станом девушка, одна в доме, а перед нею скачет-играет заяц.

И молвит девушка:

— Плохо, когда двор без ушей, а дом без глаз. Молодой дружинник не понял ее слов и говорит:

— Где же хозяин этого дома? Девушка отвечает:

— Отец и мать пошли взаймы плакать, а брат ушел сквозь ноги смерти в глаза глядеть.

Юноша опять не понял, о чем она говорит, удивился и тому, что увидел, и тому, что услышал:

— Ну скажи ты, что за чудеса! Вошел я к тебе — вижу, работаешь за станом, а перед тобой заяц пляшет. Заговорила ты, — и странных речей твоих я никак не пойму. Сперва ты сказала: «Плохо, когда двор без ушей, а дом без глаз!» Про отца и мать своих сказала: «Пошли взаймы плакать», а про брата: «Сквозь ноги смерти в глаза глядеть», и ни единого слова я тут не понял.

Улыбнулась девушка и сказала: