Глава шестьдесят четвертая. Пробудившийся дракон

Северус проснулся от того, что его ощутимо трясли за плечо, настойчиво, неумолимо. Звали, уговаривали. Что за черт, еще же совсем темно: он ощущал это, даже не открывая глаз — ночная непроницаемая тьма и тишина надежно укутывали их обоих. Гарри... что ему понадобилось?

— Ты чего? — спросонья Северус слишком крепко сжал его запястье, Гарри инстинктивно дернулся, пытаясь высвободить руку. Да, пробуждение в одной постели с бывшим шпионом порой имеет и свои негативные стороны, мистер Поттер...

— Слушай, извини, что я...

— Расталкиваешь посреди ночи, чтобы извиниться?

— Не злись.

И тут же вокруг них вспыхивает несколько свечей — Гарри кажется непривычно серьезным, если не сказать встревоженным. Хмурится... а еще ему явно неловко, что он посмел потревожить сон зельевара.

— Ну, что такое? Говори уже, — Северус повыше подтянулся на подушках, стараясь выглядеть окончательно проснувшимся.

— Я дракона видел. Гримварда.

Взгляд Северуса невольно скользнул по шее юноши, но Амулета не было — значит, не могло быть и речи об осознанном ментальном контакте. Опять сны? А Гарри, словно предугадывая еще невысказанное недоверие своего партнера, уже торопился рассказать, объяснить — и вновь как будто оправдывался:

— Понимаешь, я сначала... ну, как только глаза открыл... я тоже решил, что просто привиделось. Ну, помнишь, так уже было — когда мы с ним разрушали Гринготтс. Но теперь... в общем, все совсем не так.

— Тогда рассказывай как следует, — Северус уже почти смирился с мыслью, что поспать не получится.

— Я... я вчера заснул. Ну, когда я с тобой, я мгновенно отключаюсь, как будто меня дубиной по голове огрели. Поначалу я даже думал, что ты какие-то чары на меня насылаешь...

Зельевар едва заметно усмехнулся — рядом с Гарри и он чувствовал себя на удивление спокойно и умиротворенно.

— Так вот, вчера... мне даже показалось, что я не сплю, что все происходит на самом деле. Как будто мы опять в том месте, куда дракон нас принес, когда мы выкрали Чашу — только я почему-то один, без Рона и Герми. И там была ночь, и шел снег — я видел почти как днем, потому что снежинки будто бы светились. Я сразу понял, что должен перебраться через озеро, потому что на другом берегу — не знаю, как я смог разглядеть — там точно был какой-то провал, как бы пещера. Стал озираться в поисках лодки, и тут вдруг слышу его голос — вот честно, просто голос непонятно откуда, слабый совсем, как у старика, и в то же время совершенно нечеловеческий. Не могу объяснить, но люди так точно не разговаривают. Ну, как если бы для него это было в диковинку — что словами можно как-то пользоваться, словно каждое — как... ну, драгоценный камень: он его оглядывает со всех сторон и боится выпустить из лап.

А Гарри все же фантазер... Северус прежде никогда не сказал бы, что в Поттере так много какой-то наивной поэзии. Или раньше она попросту не находила выхода?

— И он мне говорит: "Тебе не нужна лодка, тебе достаточно захотеть — и ты окажешься возле меня". И назвал... знаешь, как он назвал меня? "Маленький лорд Поттер"! И засмеялся.

Гарри сидел на кровати, по-турецки поджав под себя ноги, и смущенно улыбался:

— Ты тоже все время зовешь меня "малыш". Я что, правда такой...

— Для тысячелетнего дракона уж точно, — Северус перехватил его запястье и бездумно поднес ладонь юноши к своей щеке. — Дерзкий храбрый детеныш...

— Детенышем тоже называл, — признался Гарри. — Я не поверил, а он сказал, что я в своем сне, значит, могу делать все, что мне заблагорассудится. И тогда я взял и... и перелетел через озеро... почти как ты, ты помнишь, ты тоже так умеешь — как будто тебя нет, а ты просто превращаешься в какие-то черные ленты.

— Это темная магия, Гарри. Даже не думай — учить не стану.

— Да нет, это не совсем то... Я медленно летел, едва ногами воды не касался: красиво — она такая черная, а на ней белый снег, даже не тает. А потом стал подниматься... я вот думаю, когда мы с тобой туда пойдем — как мы доберемся до входа в пещеру? Там же почти отвесная скала...

— Обожди, пока что мы никуда не собираемся, — Северус закинул руки за голову, наблюдая за явно нервничающим Драконьим Всадником. Уже готов нестись куда-то очертя голову — не размышляет, не планирует... "Когда мы туда пойдем"... То, что подобная вылазка требует хорошей подготовки, его пока что не заботит. Все же Поттер есть и останется Поттером, его не переучишь, не переделаешь.

— Я... Северус, я все равно отправлюсь за ним, даже если ты... Я должен, понимаешь?

— Что же ты всегда у нас кому-то должен, а? Боюсь, даже если ты решишь совершить вояж к центру земли, я потащусь за тобой. Так что тебе придется терпеть мое ворчание — я старый человек, Гарри, страдаю одышкой, не приспособлен к длительным переходам...

— Ты! Ты все время шутишь! Я же серьезно!

— Мне не нравится, что от каждой твоей затеи за версту несет трагедией, Гарри. А так как у меня с некоторых пор на тебя, скажем так, определенные планы, я не хотел бы остаться вдовцом в огромном замке и оплакивать тебя на пару с верным псом.

Гарри рассмеялся, улегся на живот, пододвигаясь к зельевару — от его напряженности и готовой вот-вот прорваться обиды не осталось и следа.

— Ну вот, я как будто бы взлетел и... и там было совсем темно, хоть глаз выколи. И я испугался — там же внутри дракон, вдруг я сейчас наступлю ему на лапу, а он... ну...

— Представляешь себе, как обидно: будь ты сейчас в Англии, "Пророк" вышел бы с сенсационным заголовком: "Герой Магической Британии был съеден во сне драконом!"

— Нет, он никого сейчас не съест, — Гарри горестно вздохнул, словно этот факт был достоин сожаления. — Я... я вспомнил, что, раз я в своем сне, то могу сделать так, чтобы стало светло — и тогда я его увидел. Он лежал у самого входа, кажется, ему трудно дышать, а в глубине пещеры воздух спертый. И он... — Гарри зажмурился и тряхнул головой, похоже, картина, ожившая сейчас в его воспоминаниях, была не из приятных. — Он... он похож на груду старого брезента, это такая плотная ткань...

— Я знаю.

Но Гарри словно и не слышал его:

— Если брезент просто бросить на пол, то получатся такие изломы, как будто внутри что-то есть. И когда до меня дошло, что это его шкура, а внутри, кроме костей, уже ничего и не осталось, я...

— Не надо так расстраиваться, малыш, — все, что мог сейчас сделать Северус, это просто погладить его по плечу. — Откормить твоего Гримварда — дело нескольких недель. Ты и сам был немногим лучше, когда я вытащил тебя от магглов.

— Да нет, даже не в этом дело! Понимаешь, это я виноват! Он на том же самом озере! Я бы мог и сам догадаться! А я даже не стал проверять. И он... он практически слепой, он, пока разговаривал со мной, хотел меня обнюхать, и сокрушался, что я пришел к нему во сне — а, значит, не пахну ничем. Он сказал, что хотел умереть спокойно, а я его разбудил... Я сидел, прислонившись к нему, и совсем не боялся. И я... я пообещал, что скоро приду за ним и все будет как прежде. И он всё повторял, что я несмышленый детеныш, но я же слышал, понимаешь, по его голосу слышал, как он рад!

— Понятно, — Северус вздохнул, откидывая одеяло. — Нереальные проекты — это наша специализация. Мы всегда выполняем обещанное! Если надумаешь открыть какую-нибудь контору, именно это и стоит сделать ее девизом. Одевайся!

Они спустились вниз: Гарри молча наблюдал, как зельевар точно отмеряет ложкой на длинной ручке количество кофе, прежде чем всыпать его в турку. Словно очередное зелье варит. Пенка поднялась и тут же опала, они вернулись в спальню, расположились в креслах у камина. Пять утра, даже кобольды еще не проснулись...

— Нам надо связаться с Валльштайном. Придется обождать, старику вряд ли понравится, если мы сейчас вздумаем ломиться к нему в дом.

— С Валльштайном? Но зачем? Разве мы не можем немедленно...

Ну, разумеется, Гарри ничего не спланировал, подобных привычек у него не водилось.

— Подумай сам. Твоего дракона надо кормить и лечить. Где ты собрался его разместить? Тут, на нашем балконе? Да и тащить такое создание во владения Альдигера без ведома хозяина... Потребуется большая пещера, чтобы поселить Гримварда. Нужно добыть для него еду — я примерно представляю себе, чем питаются драконы, но даже боюсь предсказать, сколько еды потребуется. Чем его лечить? Да и как правильно с ним общаться? Ты явился к нему во сне. А ты уверен, что он примет тебя наяву? Что не будет агрессивен? Кстати, ты не хочешь еще поспать? Судя по всему, ближайшие дни для нас с тобой сложатся непросто.

Гарри отрицательно мотнул головой, увиденное во сне все еще его не отпускало. К кофе он почти не притронулся, с минуту разглядывал ковер у себя под ногами, а потом, когда поднял глаза... о, Мерлин, он опять винит себя во всех смертных грехах!

— Почему, Северус? Почему они так издевались над ним? Не год, не два. Триста лет! Разве им мало ловушек и артефактов, которые они понаставили везде в своем банке, чтобы гарантировать безопасность? Такое впечатление, что измываться над ним доставляло им радость!

— Имеешь в виду гоблинов?

Да, если задуматься, с этими созданиями все и вправду было не так-то просто. Северус уже не раз пытался определить их нишу в иерархии волшебных существ и всякий раз приходил к одному и тому же выводу: то место, которое они занимали, было явно им не по мерке. Они выторговали его — хитростью, войнами, обманом... Кто знает? А вот их ближайшая родня проходила как раз по его ведомству. Ведь гоблины в прямом родстве и с горными гномами, и со зловещими Красными шапками, да и с прочими порождениями земной стихии. И в то же время стоят особняком, на протяжении столетий доказывая, что они — ровня волшебникам. То есть отступники, изменившие своей природе, отказавшиеся от покровительства Владыки Земли...

Тогда не так-то сложно истолковать их заинтересованность в уничтожении его, Северуса — им не нужно, чтобы Говорящий вернул силу тем, кто некогда считал гоблинов своими братьями, кто стал свидетелем их предательства. Пошли на все, пресмыкаясь перед магами... И та ненависть, которую они испытывали к Гримварду: с одной стороны, она питалась старинной враждой, что всегда кипела между драконьим племенем и порождениями земных недр, а с другой... он был одним из "верных"... он не отвернулся от своей клятвы Говорящим со Стихиями. Он сам был почти что чистым огнем.

Подосланный убийца... а еще, помнится, Элайджа говорил ему что-то о том, что Дамблдор советовался с Ашером Гриббсом о правильном толковании последней строки Пророчества. Значит, дело не только в алчности гоблинов, не только в ней одной. А Кингсли... да, если ты все просчитал верно, мастер Северус, господину Министру что-то известно о Стихиях... Гарри прав — промедление недопустимо, иначе разбуженный дракон может вновь стать добычей Министерства. Пообещать спасение и не сдержать слова? Нет, невозможно...

 

* * *

— Нет, медлить нельзя ни минуты! — Валльштайн то мерил шагами небольшое пространство между окном и письменным столом, то принимался крутить зачарованный глобус, отчего уже рябило в глазах. — И неважно, что вы, Гарри, получили весточку от вашего Проводника во сне: скорее всего, он слишком слаб, чтобы дозваться вас, преодолев такое расстояние. А вот сновидения, грезы... ваша душа, свободная от оков тела, может отправиться в любое путешествие. Пещера, корм... все это мелочи, я ручаюсь, что за полдня мы с этим управимся.

— А рецептуры для лечения? Мне с подобными созданиями сталкиваться не приходилось. Ингредиенты, а главное — их количество!

— Не беспокойтесь, Северус! — Альдигер, сам опровергая свои слова, с таким ожесточением принялся выбивать свою трубку, что едва не отломал мундштук. — Серджиу будет с минуты на минуту.

Последние полчаса они и провели в ожидании этого Серджиу — Валльштайн в шутку величал его Карпатским Князем. Серджиу Конош, один из Говорящих, Проводником которого тоже являлся дракон. Гарри поднялся с кресла и отошел к окну — там вновь валил снег, так что даже площадку перед замком было не разглядеть. Гримварда невозможно переместить сюда никаким известным им способом — такое огромное существо не перенесет ни один портключ. Он помнил, что некогда сотрудники заповедника перевозили их в клетках, но как именно они это делали? Да и вряд ли Гримвард станет доверять ему настолько, что позволит запереть себя хоть и во временную, но все же в тюрьму. Значит... значит, им придется оседлать полуживого зверя, преодолеть огромное расстояние... половину Британии, пролив, пересечь чуть ли не всю Европу. Верхом на слепом драконе...

Хотя бы накормить его перед путешествием — но с этим никаких затруднений не будет, Альдигер заверил, что готов дать им с собой столько пропитания, сколько они смогут унести. Как Гримвард вообще сумел выжить? Он сказал, что порой, когда он спускался попить к озеру, ему попадалась рыба, и он приспособился летать низко-низко над водой, зачерпывая ее огромной пастью. Кажется, еще в начальной школе Гарри читал в учебнике, что примерно так киты поедают планктон... А бельма? Что с ними делать? Можно ли вообще вылечить Гримварда?

Валльштайн наконец водворился на свое место за письменным столом, но им по-прежнему владело нетерпение: даже не глядя на него, Гарри прекрасно слышал, как он постукивает по дереву сложенной газетой и что-то бормочет себе под нос. После появления обоих Говорящих со Стихиями в Британии "Пророк" так и пестрел заголовками о невиданном доселе снегопаде, накрывшем всю страну от самой северной ее оконечности до Ла-Манша. Разумеется, о Дикой Охоте в небе над Лондоном они предусмотрительно умалчивали. "Нет-нет, медлить нельзя... для понимающего все очевидно", — Альдигер повторял эту фразу уже в третий или четвертый раз. Да, конечно, Гарри не нужно было объяснять: те, кто уже давно ищут его и Северуса, без труда свяжут небывалую снежную феерию с попыткой призыва Стихий; обнадеженный Гримвард, почуяв близость избавления, может утратить осторожность и как-то обнаружить себя — и тогда все их усилия пропадут впустую.

— Доброе утро, господа!

Зеленые языки пламени в камине ярко вспыхнули и тут же опали — высокий сухощавый человек шагнул на резной паркет, не запятнав его ни единой крошкой сажи. Гарри едва подавил завистливый вздох: легкость и грация, с которой старшие волшебники справлялись с любыми пространственными перемещениями, до сих пор вызывали у него восхищение. Юноша поспешно отошел от окна, а Серджиу Конош уже протягивал ему ладонь для рукопожатия, глядя на него с нескрываемым интересом и как будто с вызовом: справишься или нет? Карпатский Князь был не стар и не молод: коротко стриженные волосы, острая бородка. Черненое серебро... седина в некогда черных как смоль волосах, отороченный жемчугом ворот темного камзола и кинжал в изукрашенных ножнах, зачем-то пристегнутый к поясу. Франт, недаром его прозвали Князем...

Говорил румынский маг по-немецки, и Гарри не сразу свыкся с тем, что воспринимает его слова с некоторым опозданием — такова была особенность артефакта-переводчика. заблаговременно выданного ему Валльштайном. Да и... в сущности, обсуждать было почти что нечего: да, дракон, до настоящего момента скрывавший себя щитом собственной магии, может стать уязвимым, утратив бдительность, для транспортировки в клетках применяются особые устройства, которыми располагают исключительно сотрудники заповедников — при упоминании о них губы Карпатского Князя презрительно дернулись. Должно быть, все, что касалось заповедников и работавших в них магов, представлялось ему крайне болезненной темой. Унизить создание, подобное Гримварду, таская его за собой, как книззла в переноске — недопустимо, пока между ним и Гарри нет доверия, об этом стоит попросту забыть. Свободный полет, когда жизни Всадника и его Дракона переплетены друг с другом — вот лучший залог честности намерений.

— Но как же мы полетим, если он ничего не видит? — Гарри непонимающе переводил взгляд с Серджиу на Валльштайна, а потом, сам того не осознавая, вглядывался в лицо Северуса, словно ожидая от него подсказки. — К тому же Гримвард слишком слаб, а ему нужно будет унести нас двоих и пролететь большое расстояние. Быть может, нам его покормить, дать немного прийти в себя, а потом...

— Исключено, — бросил румын, отметая все сомнения. — Если, конечно, не хотите, чтобы вас опередили британские авроры. Смею вас заверить, они давно копошатся на континенте, кое-кто наведывался и в заповедник: спрашивали, не обнаружился ли там "лишний" дракон. Вот!

С этими словами Серджиу выставил перед своими собеседниками небольшой глиняный сосуд, одним взмахом палочки обращая его в огромную амфору, напоминающую те, которые Гарри видел на маггловских фотографиях с раскопок античных городов. Да, в тех альбомах в доме у Макмилланов...

— Это бодрящее зелье, способное придать сил вашему Гримварду. Варится оно быстро — когда я получил вызов от господина Валльштайна, я сразу же приступил к его приготовлению. С этим и была связана моя задержка. Прошу меня извинить, — и он слегка склонил голову в учтивом поклоне.

— Полно, Серджиу, — Альдигер только отмахнулся, — то, что вы принесли с собой, гораздо важнее пустых извинений. Но дотянет ли больной дракон до моих владений?

— Надо попытаться.

Ну что ж, по крайней мере, Карпатский Князь оставался честным — «надо попытаться» отнюдь не гарантировало, что у Гарри с Северусом все получится. А упоминание авроров означало лишь одно — если они просидят здесь хоть еще пару минут, за дальнейшую судьбу Гримварда уже никто не поручится.

— Да, Северус, все, что вам понадобится, уже доставлено к вам домой. Будем ждать вас столько, сколько нужно, пещеру увидите сверху — мы разложим костры.

Прощальное напутствие Альдигера донеслось до них, когда они уже шагнули под своды камина.

— Как думаешь, Серджиу, они справятся? — Валльштайн бессильно уронил руки на колени, ожидая ответа Карпатского Князя.

Но тот лишь с сомнением покачал головой:

— Гарри... он слишком юн... Лучше бы дракон был Проводником старшего. Но... иного выхода я не вижу. Это их дело, Альдигер, вы и сами прекрасно все понимаете. Мы не должны вмешиваться. Подождем.

И Серджиу Конош опустился в кресло напротив своего собеседника. Он знал, какую цену потребует дракон за свою дружбу, но один лишь Гарри мог ее заплатить.

 

* * *

Какое открытое место... Гарри только сейчас осознал, что довольно плохо помнит то озеро, куда некогда принес их Гримвард: узкая полоска пляжа — сейчас тут снега чуть ли не по колено, ногу не вытащишь, купы низких деревьев или кустарник в отдалении и скалы. Не такие уж они и высокие, то тут, то там из какой-нибудь расщелины пробивается уродливо изогнутый древесный ствол — чахлый, слабый... Серое тяжелое небо отражается в воде, ветер гонит к берегу небольшие волны, несущие с собой обломки веток и почерневшую от влаги корягу. И тихо, не слышно даже птичьих голосов. Впрочем, это как раз легко объяснить — если поблизости обитает дракон, другим живым существам стоит держаться отсюда подальше.

— Северус, ну что?

Зельевар приближался к нему с дальней оконечности озера, Гарри видел его поднятую вверх руку — все было чисто. Что ж, значит, они могут приступать к следующей части плана: аппарировать внутрь пещеры по образу, принесенному Гарри из сна, Северус решительно отказался — магия Гримварда, пусть даже и истощенного, могла сыграть с незваными пришельцами дурную шутку. К тому же к дракону следовало приближаться, не таясь и не прибегая к уверткам — эти создания высоко ставили честность и храбрость, хотя и уважали хитрецов... Но сейчас речь шла именно о дружбе и доверии, а значит — вперед с открытым забралом!

Юноша направил палочку на корягу, медленно дрейфовавшую к берегу, приказывая ей подняться в воздух и опуститься у его ног. Сегодня этому ненадежному древесному обломку предстояло недолго послужить им лодкой, а уж потом... Впрочем, Гарри обладал счастливым качеством сосредотачиваться именно на том, что требовалось в данную минуту, не задумываясь и не пугая себя заранее некими "потом" и "а если вдруг". Коряга превращается в лодку, ветка становится веслом, Северус молча грузит внутрь их поклажу — и переправа может начаться.

Боишься, не боишься — к чему спрашивать? Их суденышко уже скребет носом о подножье скалы, тут не причалить. Небольшой пятачок напротив входа в пещеру они рассмотрели еще на подходе, именно туда сейчас и предстояло левитировать мешки с выданными им Валльштайном освежеванными тушами горных козлов, призванными послужить пищей оголодавшему дракону, и баклагу с бодрящим зельем... Ну и самого Гарри в качестве десерта. Северус планировал подняться к пещере самостоятельно, резонно рассудив, что Гримварду наверняка известно о пристрастии Принсев к Темным Искусствам.

— Все в порядке?

Сверху доносились звуки возни, но ничего тревожного в них не было — скорее всего, Гарри просто подтаскивал поближе ко входу все, что они приготовили для дракона. Он не должен был входить в пещеру, пока Северус не окажется рядом — об этом они условились заранее. Давно он не пользовался этим заклятием... пожалуй, он не стал бы отрицать, что у покойного Темного Лорда было чему поучиться. Ты становишься вихрем, черной воронкой, несколько мгновений не ощущая своего тела — и вот уже стоишь в паре шагов от Гарри... и не веришь своим глазам.

Дракон лежал совершенно неподвижно, вытянув тощую шею, его массивная уродливая голова казалась каменной глыбой, скрепленной с телом ненадежным канатом, ноздри трепетали, то сужаясь, то расширяясь — и это было единственное доказательство того, что Страж Поднебесья все еще жив. Костяной остов, обтянутый желтоватой морщинистой кожей. А бронированные чешуйки на вид не прочнее истлевших осенних листьев. Северус знал, что Гримвард почти слеп, но вопреки всему он все же ожидал встретить его пугающий немигающий взгляд, но нет — глазницы были затянуты плотными белесыми пленками, напоминающими промасленную бумагу.

— Сев... Северус! Он не видит совсем! — Гарри был явно встревожен, но старался оставаться собранным и не демонстрировать своего ужаса дракону. Поверженное чудовище уж точно не нуждалось в плакальщиках.

И в тот же миг зельевар услышал голос, раздавшийся прямо у него в голове — именно такой, каким описывал его Гарри сегодня ночью: будто бы каждое слово было тяжелее и весомее булыжника: "Детеныш... расстроился... скажи ему, чтоб не плакал — я не смогу увидеть его перед смертью. Но я чую его, я его чую! А ты... ты Принс. Подойди поближе! Я сейчас и комару не страшен, не бойся". Северус, не желая, чтобы полуживое создание заподозрило его в трусости, опустился на корточки перед лежащим Гримвардом так, что нос дракона ткнулся ему в колени. Тот глубже втянул в себя воздух и вздохнул... странно, Северусу показалось, что старый ящер будто даже доволен: "Да, Принс... и тот пах так же..." Но выспрашивать Гримварда о значении этой загадочной фразы смысла уж точно не было: Гарри, захлебываясь словами, уверял зверя, что они немедленно его спасут, что они еще полетают высоко-высоко, выше гор, выше облаков!

— Общайся с ним мысленно, ему так проще, — напомнил Северус, а Гарри уже вскочил и поспешно начал распаковывать принесенное с собой угощение.

Быть может, дракон и собирался умирать, но запах свежего мяса заставил его заинтересованно повернуть голову. "Козлятина, да... когда они молодые, они так потешно скачут по горам, забираются в заросли... — Северус мог бы поклясться, что дракон мысленно рассмеялся, — думают, я их там не достану". Гарри с каким-то торопливым остервенением разделывал тушу, отрезая небольшие куски — возможно, он действовал правильно, хотя в прежние времена дракону достаточно было просто распахнуть пасть, чтобы заглотить добычу целиком. Мальчик чуть ли не в отчаянии, он не может не понимать, что его Проводник настолько плох, что едва ли поднимется на ноги, куда уж там летать...

Но первые куски козлятины были благосклонно приняты и съедены, Гримвард явно требовал еще, облизывая морду раздвоенным языком и обнажая почерневшие гнилые зубы. Развалина... да, однако довольно прожорливая. Вслед за первым мешком с угощением в ход пошли второй и третий, страдалец соизволил приподнять шипастую голову и даже предпринял первую попытку опереться на передние лапы. И вот теперь Северус разглядел отметины: шею ящера покрывали рубцы от ожогов — коричневые круги, полосы... Как будто кто-то куражился, хватаясь то за раскаленные щипцы, то за кочергу... "Жалеешь меня, Принс, да? — голос Гримварда звучал сейчас чуть ли не насмешливо. — Эфраим Поттер бросил меня, позволил им глумиться надо мной. Как будто я просто червяк..." "Ты поклянешься, что не причинишь вреда Гарри, — почти приказал Северус, — он не предавал тебя. Он сделает все..." Но дракон не дал ему договорить: "Я не обижаю детенышей, лорд Принс. И не дам в обиду маленького Поттера, если он не даст в обиду меня".

А он хитер... пусть и едва дышит, пусть его разъезжающиеся на выщербленном полу пещеры лапы едва его держат. Он что-то задумал, он не станет доверять Гарри только потому, что тот кормит его и обещает спасти. Но уйти сейчас и оставить дракона подыхать здесь, только что дав надежду — это будет похуже предательства Эфраима Поттера. Да и Гарри — да он же готов поселиться на этом озере, выхаживая своего Гримварда! Вот, тащит последний мешок, забыв о том, что его проще левитировать, режет мясо, будто собрался сервировать его в ресторане на фарфоровом блюде. А у самого чуть ли не слезы в глазах — и все время гладит обезображенную морщинистую шею дракона, будто в его руках целебная сила. Уговаривает, обещает... еще бы за ухом почесал. И объясняет, беспрестанно говорит, что они должны постараться, да-да, попробовать немедленно убраться отсюда, но спать сейчас нельзя, зато потом можно хоть неделями напролет, а здесь их не ждет ничего, кроме неминуемого плена, а там, за морем — там друзья и безопасность. И много-много еды, и узкие горные долины, которые скоро, по весне, наполнятся всякой живностью, там будут гомонить птицы и бродить беззаботные косули, там... Гарри то произносил все это вслух, словно забывшись, то замолкал, но Северус не сомневался, что все это время он не прекращает беседовать с Гримвардом. Воркует над ним, как Хагрид над очередным покалеченным любимцем.

Ментальная мощь ящера была такова, что она давила даже на Северуса — казалось, от его невидящих глаз не скрыть ни помыслов, ни недоверия, ни опасений. Старый, хитрый, коварный... он прожил на этом свете больше тысячи лет — сколько бед и обмана он успел повидать? Сколько зла причинил сам? Запугивая, заманивая в ловушки, угрожая, нападая, испепеляя? Должно быть, ему ведома вся история Принсев и Поттеров без изъятий... А они с Гарри, начинающие адепты магии Стихий... что если дракону известны некие обстоятельства, из-за которых он поставит свою обиду выше долга по отношению к роду, с которым связан? Он выглядит беззащитным, беспомощным, слишком уж... да, слишком безвредным. Не опаснее раненого горного козла... Даже в той сказке о молодом гончаре... ведь и тогда, пуская отчаявшегося Дэви пожить в своей пещере, дракон взвешивал выгоду от их возможного союза. А еще прикидывал, что съесть доверчивого деревенщину всегда успеется.

— Северус, он согласен лететь!

— Что ты сказал?

Северус не верил своим ушам: каким образом Гарри собрался оседлать совершенно слепого зверя да еще и дотянуть на нем до обители Альдигера?

— Я стану его глазами, понимаешь?

Мальчик был рад, ему казалось, что все получается... так просто, гораздо проще, чем он думал. Ему мнилось, что они почти у цели. Он станет глазами дракона — полностью открывая древнему ящеру свое сознание! Практически сливаясь с ним, сплавляя его волю со своей, не разделяя жизнь дракона и свою собственную! И Северус, подобно своему юному спутнику, тоже мгновенно принял решение, у него не было ни секунды, чтобы объяснять Гарри, насколько опасным и изворотливым может оказаться Властелин Небес. Драконы не обижают детенышей? Пусть так. Но они известны своим умением обойти любую клятву. И пусть он, Северус, поступает сейчас ничуть не лучше коварного Гримварда, но... но он сделает все, чтобы Гарри пережил этот полет!

— Гарри! — Северус быстро шагнул к юноше, коснулся ладонью шеи — Гарри смотрел так... так открыто, радостно...

— Прости меня. И верь мне.

Зрачки мальчика на секунду расширились, словно впитывая произнесенное Северусом заклятие.

Глава опубликована: 17.10.2016