Православие и русский культурный архетип

Архетипы – формы коллективного бессознательного, источник мифологии, аккумуляция родовой памяти человечества. Согласно
К.-Г. Юнгу, архетип выполняют функцию моделей духовной жизни и поведения.

 

· Христианство оказало влияние на все стороны жизни Руси.

 

1)Принятие новой религии помогло установить политические, торго-вые, культурные связи со странами христианского мира.

 

2)Оно способствовало становлению городской культуры в преимущественно сельскохозяйственной по роду жизнедеятельности стране.

3)Но находимо учитывать специфический «слободской» характер русских городов, где основная масса населения продолжала заниматься сельскохозяйственным производством, в незначительной мере дополненным ремеслом, а собственно городская культура сосредоточилась в узком кругу светской и церковной аристократии.

Этим можно объяснить поверхностный, формально-образный уровень христианизации русских мещан, их невежественность в элементарных религиозных верованиях, наивное истолкование основ вероучения, столь удивлявшее европейцев, посещавших страну в средние века и в более позднее время.

4)Опора власти на религию, как на социально-нормативный институт, регулирующий общественную жизнь, сформировала особый тип русского массового православия - формального, невежественного, часто синтезированного с языческой мистикой.

· 5)Русское православие ориентировало человека на духовные преобразования стимулировало стремление к самосовершенствуу приближению к христианским идеалам. Это способствовало развитию такого феномена, как духовность. Но при этом православие не давало стимулов для социального и общественного прогресса, для преобразования реальной жизни личности. Ориентация на Византию означала и отторжение от латинского греко-римского наследия.

Двоеверие

· Характерной чертой древнерусской культуры является двоеверие - сочетание христианской веры и прежних языческих обычаев. Действительно, так как язычество было раздробленным, оно было уничтожено Владимиром довольно мирным путем. Столкнули в воду языческих идолов, простоявших в Киеве несколько лет, поплакали и забыли о них. И заметьте -не порубили, не сожгли, а проводили с почестями: так обветшалую икону будут класть на воду, доверяя ее реке. И все - древние боги ушли, а вот язычество в своих земледельческих и бытовых нравственных формах живо до сих пор.

7) Коликтивизм-соборность.

 

12. Понятие культурный архетип, ментальность, национальный характер

Культурный архетип – глубинная культурная установка «коллективного бессознательного», с величайшим трудом поддающиеся изменению.

Характерные черты культурных архетипов — устойчивость и неосознанность. Люди, как правило, не рефлексируют по поводу собственных культурных архетипов, которые «работают» на сохранение культурного генотипа того или иного народа

Культурные архетипы дают о себе знать во всех сферах жизнедеятельности человека, но более всего они проявляются в его повседневной жизни. При этом, как отмечал Юнг, «когда представляется ситуация, которая соответствует данному архетипу, архетип активизируется, и развивается принудительность, которая, подобно силе инстинкта, прокладывает себе дорогу, вопреки разуму и воле».

Люди разные, человек меняется, но чтобы представить логику и смысл их поведения, надо изучать их культурные архетипы. Именно поэтому культурный архетип иногда рассматривают как «информацию, обладающую социально-управляющей ценностью».

Менталитет – совокупность символов, необходимо формирующихся в рамках каждой данной культурно-исторической эпохи и закрепляющихся в сознании людей в процессе общения с себе подобными, т.е. повторения.»

Если культурный архетип носит неосознанный и устойчивый характер, то менталитет как осознанная система символов и смыслов, и поэтому обладает тенденцией к диверсификации. Служит ответом на вопрос в 1м случае – что это; во 2м как и зачем это.

Атрибутом менталитета выступает идентичность, обусловленная среди его носителей в конечном счете общностью социальных условий, в которыхь формируется сознание. Идентичность проявляется в способности людей наделять одинаковыми значениями одни и те же явления объективного и субъективного мира, т.е. тождественным образом их сознательно интерпретировать и выражать в одних и тех же символах.

Национальный характер – по определению некоторых исследователей, - это генотип плюс культура. Генотип –то, что каждый из нас получает от природы, через гены, а культура – то, к чему мы приобщаемся, начиная от рождения. Потому национальный характер, кроме неосознанных культурных архетипов, которые человек интериоризирует в процессе социализации, включает в себя наиболее повторяющиеся природные этнопсихологические черты индивидов.

Поскульку культурные архетипы недоступны непосредственному наблюдению, то их можно изучать следующими способами.

Архетипы функционально рассматриваются как первичные, архаичные формы адаптации человека к окружающей реальности. Поэтому изучать культурные архетипы можно путем реконструкции влияния этой реальности (географической, геополитической, хозяйственной, социальной, политической, религиозной, культурной и т.п.) на их формирование.

Культурные архетипы имеют символическую природу и обнаруживаются в области смысловых, ценностных ориентации. Это позволяет истолковывать и типизировать архетипы через «постижение» области символического.

Культурные архетипы особенно отчетливо проявляются в комплексах-аффектах, вызванных ситуациями-раздражителями или словами-раздражителями и являющихся формами субъективного проживания человеком своих архетипических структур. Интерпретация реакции человека на эти раздражители также дает возможность для выявления культурных архетипов.

13. Факторы формирования русского культурного архетипа: географический, природно-климатический, социальный, религиозный.

Православие, включив в свою сферу все слои русского народа, все общество, не захватывало человека целиком. Проникновение православия в толщу народной жизни не было всеобъемлющим. Оно руководило лишь религиозно-нравственным бытом русского народа, регулировало времяпрепровождение и праздничное настроение, семейные отношения, слабо отражаясь в ежедневном обиходе, не оставляя заметных следов в его будничных привычках и понятиях, предоставляя во всем этом свободный простор самобытному национальному творчеству, основанному на языческой экзальтации почвы и духа.

Восточно-христианское влияние в большей степени обнаружилось в Московский период русской истории, в XV — XVI вв., когда сама Византия уже пала под ударами турок.

Это воздействие осуществлялось прежде всего через культуру. Византия, утонченная и порочная, соединявшая в себе богословие с оргиями, создала уникальную культуру. Взяв важнейшие моменты человеческого бытия — рождение, смерть, обращение души к Богу, — она окружила их такой высокой поэзией, возвела их к такому великому смыслу, к какому они дотоле нигде не возводились (В. Розанов).

В восточно-христианской культуре земное существование человека, рассматривавшееся как эпизод на пороге вечной жизни, -не представляло самоценности. Поэтому основной жизненной задачей была подготовка человека к смерти, ко торая расценивалась как начало этой жизни. В качестве смысла земного существования человека признавались духовные стремления к смирению и благочестию, ощущение собственной греховности и аскетизм.

Отсюда в православной культуре появилось пренебрежение к земным благам, поскольку земные блага ничтожны и скоротечны, отношение к труду не как к средству созидания и творчества, а как к способу самоуничижения и самодисциплины.

С православием на русскую почву была перенесена и идея соборности, под которой обычно подразумевается коллективное жизнетворчеетво и согласие, единодушное участие верующих в жизни мира и церкви.

Православие, духовно организуя религиозно-нравственный быт русского народа, способствовало усвоению им такой системы духовных ценностей, которая, наложившись на языческую культурную среду, привела к формированию особого — иоанновского, мессианского — типа русского человека.

В православии очень сильно выражена эсхатологическая сторона христианства. Поэтому русский, иоанновский человек в значительной степени апокалиптик или нигилист. Он обладает в связи с этим чутким различением добра и зла, зорко подмечает несовершенство земных поступков, нравов, учреждений, никогда не удовлетворяясь ими и не переставая искать совершенного добра.

Признавая святость высшей ценностью, русский человек стремится к абсолютному добру и поэтому не возводит земные, относительные ценности в ранг «священных» принципов. Он хочет действовать всегда во имя чего-то абсолютного. Если же русский человек усомнится в абсолютном идеале, то может дойти до крайнего охлократизма и равнодушия ко всему и способен невероятно, быстро пройти путь от невероятной терпимости послушания до самого необузданного и безграничного бунта.

«Русский человек любит вспоминать, но не жить» (А. Чехов). Он не живет настоящим, а только прошлым или будущим. Именно в прошлом он ищет нравственное утешение и вдохновение своей жизнедеятельности. Устремленность в будущее, постоянный поиск лучшей жизни сочетается у русского человека с неукротимой верой в возможность ее достижения.

География Суровая природа Восточно-Европейской равнины с ее монотонным ландшафтом и небольшим населением, разбросанным по огромной территории, явилась мощным фактором, повлиявшим на становление характера и культуры русского народа.

В глубине евразийского континента, в отличие от его западной части, природа не давала человеку надежды на то, что ее когда-то удастся «приручить» и «одомашнить». Природа Великороссии, писал В. О. Ключевский, часто смеялась над самыми осторожными расчетами русского человека, своенравие климата и почвы обманывали самые скромные его ожидания, и, привыкнув к этим обманам, расчетливый великоросс любил подчас очертя голову выбрать самое что ни есть безнадежное и нерасчетливое решение, противопоставляя капризу природы каприз собственной отваги.

Ключевым психологическим понятием культурного архетипа русского человека стало «авось» — наклонность дразнить счастье, играть в удачу.

Природа приучила русского человека к чрезмерному кратковременному напряжению своих сил, работать скоро, лихорадочно, споро. Ни один народ в Европе не способен был к такому напряжению труда на короткое время, какое мог развить великоросс, но и нигде в Европе, кажется, не найти было такой привычки к ровному, умеренному и размеренному постоянному труду, как в тои же Великороссии.

Борьба с природой требовала от русских людей совместных, коллективных усилий. Поэтому устойчивыми понятиями и установками их жизнедеятельности явились: «навалиться всем миром» и «аврал».

Отсюда в русском культурном архетипе складывалось своеобразное отношение к земле-матушке. Русский крестьянин никогда не был суверенным хозяином своего клочка земли, и поэтому он не научился заботиться о ней с самоотверженной любовью и добросовестностью. Как кочевой колонизатор, он пользовался ею хищнически; как крепостной, он обрабатывал землю помещика без любви и осмотрительности. Делал он все «из-под кнута» только самое необходимое, так как знал, что достанется лишь столько, чтобы не умереть с голоду. Как общинник, русский крестьянин также трудился без особого энтузиазма и бережливого отношения к земле по причине регулярных переделов ее между дворами.

Своеобразным было поэтому отношение русского крестьянина к земельной собственности и собственности вообще. В русском культурном архетипе не сложилось представления о собственности, в нем не различаются такие понятия, как право владения, пользования и распоряжения. Это не раз давало повод иностранным путешественникам говорить о той легкости, с которой русский крестьянин присваивал чужую вещь. При этом воровство, оправдываемое бедностью, рассматривалось только как нанесение материального ущерба богатому потерпевшему. В то же время, когда русский человек что-то одалживал, то в его культурном архетипе слово «одолжить» нередко ассоциировалось с выражением «просто дать».

Великоросс своей привычкой колебаться и лавировать между неровностями жизни (русская жизнь: «полоса — белая, полоса — черная») часто производит впечатление человека непрямого и неискреннего. Однако он всегда идет к цели, хотя часто и недостаточно обдуманной, постоянно оглядываясь по сторонам, и поэтому походка его кажется уклончивой и колеблющейся. Русский человек с древнейших времен придерживается принципа, что «лбом стены не прошибешь» и «только вороны прямо летают».

Природа и судьба, пишет В. О. Ключевский, вели великоросса так, что приучили выходить на дорогу окольными путями. Русский человек и мыслит так, как ходит, он часто думает надвое, а это кажется двоедушием.

Социальные связи   В 1174 г. Андрей Боголюбский был убит своими приближенными. Сам факт убийства свидетельствовал о том, что княжеская власть уже к этому времени приобрела явно выраженные монархические черты, что на смену достаточно демократическим отношениям между князем и дружинниками пришли отношения типа «государь — подданные». (Убийство князя — это уже своеобразный дворцовый переворот, ибо равные не убивают, а «изгоняют», убивают — только слуги.)

В XIII в. термин «дружина» вообще исчез, уступив место слову «двор». По-иному уже стал восприниматься и сам князь. Если в литературе Древней Руси воспевались добродетели князя как «первого среди равных», то в XIII в. мы уже сталкиваемся с открытой апологией княжеской власти.

Таким образом, уже накануне татаро-монгольского нашествия и в Северо-Восточной Руси стал складываться альтернативой тип социальных связей, министериально-подданнического характера. Министериалитет — это служба недоговорного характера, при которой слуга находится в прямой и безусловной зависимости от господина.

Становление министериального типа социальных отношений сопровождалось и изменением ментальности и нравственности русского человека. Во-первых, на основе подданнического типа социальных связей сложилось и особое представление о поведении человека в обществе. Оно стало оцениваться и в общественной, и в частной жизни с точки зрения выполнения им своего «чина», т. е. в соответствии с его местом в социальной иерархии.

Появилась и особая, холопская, психология и нравственность, безответственно-пренебрежительная по отношению к своим подданным и рабски-уничижительная — к своему господину.

Формирующееся в XIV — XVI вв. русское общество, было социоцентричным. Человек в нем поглощен социумом, что не означает, однако, наличия между индивидом и обществом непримиримого противоречия.

В таком обществе существует особый тип социальных связей и мышления, при которых человек не осознает себя личностью, и поэтому для каждого в этом обществе существует только одна социальная ниша и доминирует стремление «быть как все».

Это стремление приводит к замещению внутренних духовных интенций, нравственных императивов деятельности внешними стандартами поведения, моральными или идеологическими предписаниями. Ответственность как внутренний контролер и самооценка уступают место общественному мнению и оценкам референтных групп.

Потребность «быть как все» актуализирует у русского человека стремление переложить ответственность за результаты своей деятельности, а в целом и за свою судьбу и жизнь на социум, государство, к которым принадлежит. Это рождает у русского человека не только чувство единства, определенной безопасности и стабильности, но и комфорта, счастья, довольства.

Установка «быть как все» в русском культурном архетипе тесно связана с такой предрасположенностью поведения социума и человека, которая получила название соборности. Для этой расположенности характерно не противопоставление человека и мира, а ориентация на их единство при сохранении взаимной самостоятельности и самоценности.

«Соборность» — это установка на приоритет целого и возможность совершенствования частей только в силу их нераздельного единства с целым. Кроме того, русская соборность «означает коммюнотарность, не знающую внешнего над собой авторитета, но не знающую и индивидуалистического уединения и замкнутости»

Русские склонны к формальной свободе произвола (своеволию), которая является оборотной стороной подчинения или рабства. Русский человек скорее предпочтет государственность, а не политическую свободу, и в этом он — не раб, а патриот. Российская соборность есть не только растворение «Я» в «Мы», но и такая социальная ориентированность (общинность), которая проявляется в доверии и взаимопомощи, регламентированности отношений не законом, а нравственностью.

Культурный архетип русского человека формирует его «добродетели» и «пороки»: открытость, гостеприимство, терпеливость, готовность помочь, миролюбие, надежность, безответственность, лень, непрактичность.

Ключевые ценности в русском культурном архетипе

В русском культурном архетипе существует несколько базовых групп ценностей, одну из которых составляют совесть, ответственность, свобода, справедливость.

В кратце: