На государственную кассу (то есть на государство, то есть на рабочий

Класс), заставляя рабочий класс расплачиваться своими

Валютными ресурсами за неспособность, косность и бюрократизм

ВСНХ... Нельзя идти ни на какие поблажки людям (и учреждениям),

Пытающимся растранжирить валютные ресурсы

Рабочего класса ради спокойствия работников своего аппарата».

Но и с Германией Сталин не церемонился, когда узнал от

Кагановича, что немецкие фирмы пытаются поставлять некачественное

Оборудование. В этом случае он распорядился отменить

Часть заказов, чтобы привести партнеров в чувство. Так

Же он поступил и с итальянскими промышленниками.

От Сталина не было пощады никому. Можно представить,

Что думали о нем чиновники. Они его боялись, безусловно.

И выстраивали защитные редуты в виде собственных группировок,

Лукавства в отчетности, самоволия.

Так, в августе 1931 года заместитель наркома иностранных

Дел Карахан пренебрежительно отмахнулся от предложения

Польского посланника Патека о заключении пакта о ненападении.

Это вызвало отповедь Сталина, считавшего, что договор

С Польшей, несмотря «на общемещанское поветрие антиполонизма

», обеспечит мир на ближайшие два-три года. Поэтому

Он потребовал вернуться к этому вопросу и «довести его до

Конца всеми доступными мерами». (Договор о ненападении

Был подписан 25 июля 1932 года, договор с Францией, недавно

Безоговорочно враждебной, еще раньше — 10 августа 1931 года,

Что косвенно свидетельствовало об усилении Германии.)

К этому времени надо отнести и появление на московской

Политической сцене энергичного малообразованного партийца

Никиты Хрущева. Его привел Каганович, который познакомился

С Хрущевым в Донбассе, где тот был секретарем Петрово-

Марьинского райкома в Юзовке (ныне Донецк) и в

Годах состоял в троцкистской оппозиции. Открестившись

От троцкизма и покаявшись, Хрущев познакомился с

Кагановичем (тогда генеральным секретарем ЦК КП Украины)

И получил его поддержку, стал инструктором, затем заместителем

Заведующего орготделом ЦК, заведующим орготделом

Киевского окружкома партии. В 1929 году был направлен

на учебу в Промышленную академию, но после собеседова-

324

Ния, на котором была установлена его безграмотность, не подлежал

Зачислению. Тогда Хрущев снова обратился к Кагановичу

и, благодаря его вмешательству, стал студентом первого общеобразовательного

Курса, на котором стала учиться и

Н. Аллилуева. Он был чрезвычайно активным. 30 мая 1930 года

В «Правде» появилось его письмо с разоблачением окопавшихся

в академии скрытых врагов. Каганович прочитал его и, поскольку

Испытывал больпгую нехватку в известных лично ему

кадрах, дал указание избрать Хрущева парторгом академии.

Учился Хрущев плохо, но компенсировал это активной борьбой

«за чистоту рядов», организовав партийное расследование

Против 40 слушателей, многие из которых были исключены из

партии и академии. С января 1931 года Хрущев — секретарь Бауманского

Райкома Москвы. В этой должности он продолжал

«борьбу», чего, видимо, и ожидал от него Каганович. В первую

Очередь были распущены партийные организации Института

Азота и «Моспушнины», разгромлена парторганизация издательства

«Молодая гвардия», проморгавшая выпуск идеологически

«вредных» книг. В июне 1931 года Хрущев стал секретарем

Краснопресненского райкома, а в январе 1932 года — вторым

Секретарем Московского комитета партии. Он выглядел простодушным,

Доброжелательным человеком, ходил в поношенном

Темно-сером костюме, сатиновой косоворотке и сапогах.

Но за внешним обликом тридцатипятилетнего «самородка»

Скрывалась жестокая и расчетливая личность. Люди, знавшие

Его в ту пору, говорили о нем: «Удивительно недалекий и большой

Подхалим».

Этот портрет показывает, что даже преданный вождю Каганович

И трудноуправляемый Орджоникидзе имели в своем окружении