О пересмотре аграрной программы

(Речь на седьмом заседании IV съезда РСДРД

13(26) апреля 1906 г.)

Прежде всего скажу о методах аргументации некоторых товарищей. Тов. Плеханов очень много говорил об “анархических замашках” тов. Ленина, о пагубности “ленинизма” и т. д., и т. п., но об аграрном вопросе, в сущности, сказал нам очень мало. Между тем он представлен одним из докладчиков по аграрному вопросу, Полагаю, что такой способ аргументации, вносящий атмосферу раздражения, кроме того, что противоречит характеру нашего съезда, называемого объединительным, - ровно ничего не выясняет в постановке аграрного вопроса. И мы могли бы сказать кое-что о кадетских замашках тов. Плеханова, но этим ни на шаг не подвинулись бы в решении аграрного вопроса.

Далее, Джон, опираясь на некоторые данные из жизни Гурии, Латышского края и т.д., умозаключает в пользу муниципализации для всей России. Я должен сказать, что, вообще говоря, так не составляют программу. При составлении программы надо исходить не из специфических черт некоторых частей некоторых окраин, а из общих черт, свойственных большинству местностей России: программа без доминирующей линии - не программа) а механическое соединение различных положений. Так именно и обстоит дело с проектом Джона. Кроме того, Джон ссылается на неверные данные. По его мнению, самый процесс развития крестьянского движения говорит за его проект, ибо в Гурии, например, в процессе же движения образовалось областное самоуправление, распоряжавшееся лесами и т. д. Но, во-первых. Гурия не область, а один из уездов Кутаисской губ.; во-вторых, в Гурии никогда не существовало единого для всей Гурии революционного самоуправления; там были только маленькие самоуправления, которые отнюдь не равняются, стало быть, областным самоуправлением; в -третьих, распоряжение - одно, а владение - совсем другое. Вообще о Гурии распространено много легенд, и российские товарищи совершенно напрасно принимают их за истину...

Что касается существа дела, то я должен сказать, что исходным пунктом нашей программы должно служить следующее положение: так как мы заключаем временный революционный союз с борющимся крестьянством, так как мы не можем, стало быть, не считаться с требованиями этого крестьянства)- то мы должны поддерживать эти требования, если они в общем и целом не противоречат тенденции экономического развития и ходу революции. Крестьяне требуют раздела; раздел не противоречит вышесказанным явлениям, - значит, мы должны поддерживать полную конфискацию и раздел. С этой точки зрения и национализация и муниципализация одинаково неприемлемы, Выставляя лозунг муниципализации или национализации) мы) ничего не выигрывая, делаем невозможным- союз революционного крестьянства с пролетариатом,

Протколы Объединительного съезда

Российской социал-демократической

Рабочей партии, состоявшегося

В Стокгольме в 1906 г.

Москва, 1907, стр. 59-60

О ТЕКУЩЕМ МОМЕНТЕ

(Речь на пятнадцатом заседании IV съезда РСДРП

Апреля 1906 г.)

Ни для кого не тайна, что в развитии общественно-политической жизни России наметились два пути: путь лжереформ и путь революции. Ясно также то, что на первый путь становятся крупные фабриканты и помещики с царским правительством во главе, на второй - революционное крестьянство и мелкая буржуазия с пролетариатом во главе. Развивающийся кризис в городах и голод в деревнях делают неминуемым новый взрыв, - следовательно, тут колебания недопустимы: или революция идет на подъем, и мы должны ее довести до конца, или она идет на убыль, и мы не можем, не должны ставить себе такой задачи. И напрасно Руденко думает, что такая постановка вопроса не диалектична. Руденко ищет средней линии, он хочет сказать, что революция и подымается, и не подымается, и следует ее довести до конца, и не следует, ибо, по его мнению, к такой именно постановке вопроса обязывает диалектика! Мы не так представляем себе Марксову диалектику...

Итак, мы накануне нового взрыва, революция подымается, и мы должны довести ее до конца, В этом все сходимся. Но в какой обстановке мы можем в должны сделать это: в обстановке гегемонии пролетариата или в обстановке гегемонии буржуазной демократии? Вот где начинается основное расхождение.

Тов. Мартынов еще в “Двух диктатурах” говорил, что гегемония пролетариата в текущей буржуазной революции - вредная утопия. Во вчерашней его речи сквозит та же мысль. Товарищи, аплодировавшие ему, должно быть, согласны с ним. Если это так, если, по мнению товарищей-меньшевиков, нам нужна не гегемония пролетариата, а гегемония демократической буржуазии, тогда само собой ясно, что ни в организации вооруженного восстания, ни в захвате власти мы не должны принимать непосредственного активного участия. Такова “схема” меньшевиков,

Наоборот, если классовые интересы пролетариата ведут к его гегемонии, если пролетариат должен итти не в хвосте, а во главе текущей революции, то само собой понятно, что пролетариат не может отказаться ни от активного участия в организации вооруженного восстания, ни от захвата власти. Такова “схема” большевиков,

Или гегемония пролетариата, или гегемония демократической буржуазии - вот как стоит вопрос в партии, вот в чем наши разногласия.

Протоколы Объединительного съезда

Российской социал-демократической

рабочей партии, состоявшегося

в Стокгольме в 1906 г.

Москва, 1907, стр. 187

ОТ РЕДАКЦИИ

Уверенные в том, что для сознательных читателей- грузин свободное периодическое издание является насущным вопросом; уверенные, что сегодня этот вопрос должен быть разрешен и дальнейшее промедление нанесет только ущерб общему делу; уверенные, что каждый сознательный читатель с удовлетворением встретит такого рода издание и с своей стороны окажет ему всяческую помощь, - мы, одна группа грузинских революционных социал-демократов, идем навстречу этой потребности, стремясь, по мере наших сил, удовлетворить желание читателей. Мы выпускаем первый номер первой грузинской свободной газеты “Брдзола”,

Чтобы читатель имел определенное мнение относительно нашего издания и в частности относительно нас, скажем несколько слов.

Социал-демократическое движение не оставило незатронутым ни одного уголка страны. Его не избег и тот уголок России, который мы называем Кавказом, а вместе с Кавказом его не избегла и наша Грузия. Социал-демократическое движение в Грузии - явление недавнее, ему всего лишь несколько лет, точнее говоря, основы этого движения были заложены только в 1896 году. Как везде, так и у нас первое время работа не выходила за рамки конспирации. Агитация и широкая пропаганда в том виде, как мы это наблюдаем за последнее время, были невозможны, и волей-неволей все силы были сосредоточены в немногих кружках. 'Теперь этот период миновал, социал-демократические идеи получили распространение среди рабочих масс, и работа также вышла из своих узко-конспиративных рамок, охватив значительную часть рабочих. Началась открытая борьба. Борьба выдвинула перед первыми работниками много таких вопросов, которые до тех пор были в тени и в объяснении которых не ощущалось большой нужды. Прежде всего со всей силой встал вопрос: какие у нас имеются средства, чтобы шире развернуть борьбу? На словах ответ на этот вопрос очень прост и легок. На деле получается совершенно иное.

Само собой разумеется, что для социал-демократического организованного движения главным средством является широкая пропаганда и агитация революционных идей. Но те условия, в которых приходится действовать революционеру, настолько противоречивы, настолько тяжелы и требуют таких больших жертв, что и пропаганда и агитация зачастую становятся невозможными в том виде, какой необходим на первых порах движения,

Занятия в кружках при помощи книг и брошюр становятся невозможными прежде всего в силу полицейских условий, а затем и вследствие самой постановки дела. Агитация ослабевает при первых же арестах. Становится невозможной связь с рабочими и частые хождения к ним, а между тем рабочий ожидает разъяснения многих злободневных вопросов. Вокруг него - ожесточенная борьба, все силы правительства направлены против него, и он не имеет возможности критически отнестись к современной обстановке, не имеет никаких сведений о сущности дела, и часто достаточно незначительной неудачи на каком-либо ближайшем к нему заводе, чтобы революционно настроенный рабочий охладел, потерял веру в будущее и руководителю пришлось вновь втягивать его в работу.

Агитация при помощи брошюр, дающих ответы лишь на те или иные конкретные вопросы, в большинстве случаев мало эффективна. Становится необходимым создание такой литературы, которая давала бы ответы на повседневные вопросы. Мы не будем доказывать эту всем известную истину. В грузинском рабочем движении уже наступил момент, когда периодическое издание становится одним из главнейших средств революционной работы.

К сведению некоторых неискушенных читателей считаем необходимым сказать несколько слов о легальной газете. Мы сочли бы за большую ошибку, если бы кто-либо из рабочих считал легальную газету, в каких бы условиях она ни выходила, какого бы направления она ни была, выразительницей его, рабочего, интересов. У правительства, “заботящегося” о рабочих, прекрасно обстоит дело с легальными газетами. Целая свора чиновников, называемых цензорами, приставлена к этим газетам, и они специально следят за ними, прибегая к красным чернилам и ножницам, если хотя бы через щель прорывается луч правды. В комитет цензоров летит циркуляр за циркуляром - “ничего не пропускать относительно рабочих, не публиковать о том или ином событии, не допускать обсуждения того-то и того-то” и пр. и пр. В таких условиях, конечно, газета не может быть надлежаще поставлена, и рабочий тщетно стал бы искать на ее страницах, хотя бы меж строк, сведений и правильной оценки его дела. Если считать, что рабочий мог бы пользоваться редкими строками той или иной легальной газеты, мимоходом касающимися его дела и лишь по ошибке пропущенными палачами - цензорами,- то надо сказать и то, что возлагать надежды на эти отрывки и строить на этой мелочи какую-либо систему пропаганды свидетельствовало бы о непонимании дела.

Повторяем, это мы говорим к сведению только некоторых неискушенных читателей.

Итак, грузинское свободное периодическое издание является неотложной нуждой социал-демократического движения. Вопрос сейчас лишь в том, как поставить это издание, чем оно должно руководствоваться и что оно должно давать грузинскому социал-демократу.

Если взглянуть со стороны на вопрос существования грузинской газеты вообще и в частности на вопрос ее содержания и направления, то может показаться, что этот вопрос разрешается сам собой, естественно и просто: грузинское социал-демократическое движение не представляет собой обособленного, только лишь грузинского рабочего движения с собственной программой, оно идет рука об руку со всем российским движением и, стало быть, подчиняется Российской социал-демократической партии, - отсюда ясно, что грузинская социал-демократическая газета должна представлять собой только местный орган, освещающий преимущественно местные вопросы и отражающий местное движение. Но за этим ответом скрывается такая трудность, которую мы не можем обойти и с которой мы неизбежно будем сталкиваться. Мы говорим о трудности в отношении языка. В то время как Цен* тральный Комитет Российской социал-демократической партии имеет возможность при помощи общепартийной газеты разъяснять все общие вопросы, предоставив своим районным комитетам освещение лишь местных вопросов,- грузинская газета оказывается в затруднительном положении в отношении содержания. Грузина спая газета должна играть одновременно роль общепартийного и районного, местного органа. Так как большинство грузинских рабочих-читателей не может свободно пользоваться русской газетой, руководители грузинской газеты не вправе оставлять без освещения все те вопросы, которые обсуждает и должна обсуждать общепартийная русская газета. Таким образом, грузинская газета обязана знакомить читателя со всеми принципиальными теоретическими и тактическими вопросами. Вместе с тем она обязана возглавлять местное движение и должным образом освещать каждое событие, не оставляя без разъяснений ни одного факта и отвечая на все вопросы, волнующие местных рабочих. Грузинская газета должна связывать и объединять грузинских и русских борющихся рабочих. Газета должна сообщать читателям обо всех интересующих их явлениях из местной, русской и заграничной жизни. Таков в общем наш взгляд на грузинскую газету.

Несколько слов относительно содержания и направления газеты.

Мы должны требовать от нее, как от социал-демократической газеты, преимущественного внимания к борющимся рабочим. Мы считаем излишним говорить о том, что в России и вообще везде только революционный пролетариат призван историей освободить человечество и дать миру счастье. Ясно, что только рабочее движение имеет под собой твердую почву и только оно свободно от всякого рода утопических небылиц. Стало быть, газета как орган социал-демократов должна возглавлять рабочее движение, указывать ему путь, беречь его от ошибок. Словом, первейшая обязанность газеты - стоять возможно ближе к рабочей массе, иметь возможность постоянно влиять на нее, быть сознательным и руководящим ее центром.

Но так как в сегодняшних условиях России помимо рабочих возможно также выступление и других элементов общества в качестве борцов “за свободу” и так как эта свобода является ближайшей целью борющихся рабочих России,- газета обязана дать место всякому революционному движению, хотя бы оно происходило вне рабочего движения. Мы говорим “дать место” не только как сведениям между прочим или простой хронике,* нет, газета должна уделить особое внимание тому революционному движению) которое происходит или произойдет среди других элементов общества. Она должна разъяснять каждое общественное явление и тем самым влиять на каждого борющегося эа свободу. Поэтому газета обязана уделить особое внимание политическому положению в России, учесть вое последствия этого положения и как можно шире ставить вопрос о необходимости политической борьбы.

Мы убеждены, что никто не может использовать наши слова в качестве доказательства того, что мы якобы являемся сторонниками связи и компромиссов с буржуазией. Должная оценка, показ слабых сторон и ошибок в движении против существующего строя, хотя бы оно происходило в буржуазном обществе, не может наложить на социал-демократа пятно оппортунизма. Мы только не должны забывать здесь социал-демократических принципов и революционных способов борьбы. Если мы будем измерять каждое движение этой меркой, мы будем свободны от всяких бернштейнианских бредней.

Таким образом, грузинская социал-демократическая газета должна давать ясный ответ на все вопросы, связанные с рабочим движением, разъяснять принцип пиальные вопросы, разъяснять теоретически роль раба* чего класса в борьбе и озарять светом научного социализма каждое явление, с которым сталкивается рабочий.

Гаэета в то же время должна быть представителем Российской социал-демократической партии и своевременно сообщать читателям о всех тех тактических взглядах, которых придерживается российская революционная социал-демократия. Она должна осведомлять читателей о том, как живут рабочие в других странах, что и как делают они для улучшения своего положения, и своевременно призывать грузинских рабочих к выступлению на поле борьбы. Вместе с тем газета не должна оставлять без учета и без социал-демократической критики ни одно общественное движение.

Такой наш взгляд на грузинскую газету.

Мы не можем обманывать ни себя, ни читателей, обещая с нынешними нашими силами целиком выполнить эти задачи. Для того, чтобы газета была поставлена должным образом, необходима помощь со стороны самих читателей и сочувствующих. Читатель заметит, что первый номер “Брдзола” имеет много недочетов, но таких недочетов, которые могут быть исправлены, если только будет оказана помощь со стороны самого читателя. В частности мы подчеркиваем слабость внутренней хроники. Мы, находясь вдали от родины, лишены возможности следить за революционным движением в Грузии и своевременно давать сведения и разъяснения по вопросам этого движения. Поэтому необходима помощь из самой Грузии. Кто пожелает помочь нам также и в литературном отношении, тот, несомненно, найдет способ установить прямую или косвенную связь с редакцией “Брдзола”.

Мы призываем всех грузинских борющихся социал-демократов принять горячее участие в судьбе “Брдзола”, оказать всяческое содействие в ее издании и распространении и тем самым превратить первую свободную грузинскую газету “Брдзола” в орудие революционной борьбы.

Газета “Брдзола (“Борьба”) № 1

сентябрь 1901 г.

Статья без подписи

Перевод с грузинского

ОТВЕТ “СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТУ”

Прежде всего я должен извиниться перед читателем, что запоздал с ответом. Ничего не поделаешь: обстоятельства заставили работать в другой области, и я был вынужден на время отложить свой ответ; сами знаете - мы не располагаем собой.

Я должен еще заметить вот что: автором брошюры “Коротко о партийных разногласиях” многие считают Союзный комитет, а не отдельное лицо. Я должен заявить, что автором этой брошюры являюсь я. Союзному комитету принадлежит только редакция ее.

А теперь приступим к делу.

Противник обвиняет меня в том, что будто я “не вижу предмета спора”, “замазываю вопросы”, будто “спорными являются вопросы организационные, а не программные” (стр. 2).

Достаточно немного наблюдательности, чтобы обнаружить фальшь утверждения автора. Дело в том, что моя брошюра является ответом на первый номер “Социал-Демократа”, - брошюра была уже сдана в печать, когда вышел второй номер “Социал-Демократа”. Что говорит автор в первом номере? Только то, что “большинство” якобы стоит на пути идеализма и его позиция “в корне противоречит”” марксизму. Здесь нет ни звука об организационных вопросах. Что я должен был ответить? Только то, что и ответил, а именно: “большинство” стоит на позициях подлинного марксизма, и если “меньшинство” этого не поняло, это означает, что оно само отступило от подлинного марксизма. Так поступил бы всякий, кто хоть что-нибудь смыслит в полемике. Но автор твердит свое: почему, мол, не касаешься организационных вопросов? Потому я не касаюсь их, почтенный философ, что вы тогда ни слова не проронили об этих вопросах. Нельзя же отвечать на те вопросы, о которых еще не было и речи. Ясно, что “замазывание вопросов”, “замалчивание предмета спора” и прочее суть измышления автора. Напротив, у меня есть основание заподозрить его самого в замалчивании некоторых вопросов. Он говорит, что “спорными являются вопросы организационные”, тогда как между нами существуют и тактические разногласия, которые имеют гораздо большее значение, чем разногласия организационные. Однако наш “критик” ни одним словом не обмолвился об этих разногласиях в своей брошюре. Вот это и называется “замазыванием вопросов”.

О чем говорится в моей брошюре?

Современная общественная жизнь устроена капиталистически. Здесь существуют два больших класса: буржуазия и пролетариат, и между ними идет борьба не на жизнь, а на смерть. Жизненные условия буржуазии вынуждают ее укреплять капиталистические порядки. Жизненные же условия пролетариата вынуждают его подрывать капиталистические порядки, уничтожить их. Соответственно этим двум классам и сознание вырабатывается двоякое: буржуазное и социалистическое. Положению пролетариата соответствует сознание социалистическое. Поэтому пролетариат приемлет это сознание, усваивает его и с удвоенной силой борется с капиталистическим строем. Нечего и говорить, что не будь капитализма и классовой борьбы, не было бы и социалистического сознания. Но теперь вопрос в том, кто вырабатывает, кто имеет возможность выработать это социалистическое сознание (т. е. научный социализм). Каутский говорит, и я повторяю его мысль, что у массы пролетариев, пока они остаются пролетариями, нет ни времени, ни возможности выработать социалистическое сознание. “Современное социалистическое сознание может возникнуть только на основании глубокого научного знания”, - говорит Каутский. Носителями же науки являются интеллигенты, в том числе, например, Маркс, Энгельс и другие, которые имеют и время и возможность стать во главе науки и выработать социалистическое сознание. Ясно, что выработка социалистического сознания - это дело немногих интеллигентов-социалдемократов, располагающих для этого и временем и возможностями.

Но какое значение имеет само по себе социалистическое сознание, если оно не имеет распространения в пролетариате? Оно останется пустой фразой, и только! Совершенно по-другому повернется дело, если это сознание найдет распространение в пролетариате: пролетариат осознает свое положение и ускоренным шагом устремится к социалистической жизни. Вот тут-то и выступает социал-демократия (а не только интеллигенты-социалдемократы), которая вносит социалистическое сознание в рабочее движение. Это и имеет в виду Каутский, говоря, что “социалистическое сознание есть нечто извне внесенное в классовую борьбу пролетариата”.

Таким образом, социалистическое сознание вырабатывают немногие интеллигенты-социалдемократы. В рабочее же движение это сознание вносится всей социал-демократией, которая придает стихийной борьбе пролетариата сознательный характер.

Об этом идет речь в моей брошюре.

Такова позиция марксизма и вместе с ним “большинства”.

Что выдвигает против этого мой противник?

Собственно говоря, ничего существенного. Он больше занят руганью, чем выяснением вопроса. Видать, уж очень он осерчал! Он не осмеливается открыто ставить вопросы, не дает прямого ответа на них, а, подобно трусливому “вояке”, увиливает от предмета спора, лицемерно затушевывает ясно поставленные вопросы и к тому же уверяет всех: я, мол, одним взмахом выяснил все вопросы! Так, например, автор вообще не ставит вопроса о выработке социалистического сознания, не решается прямо сказать, к кому он примыкает в этом вопросе: к Каутскому или к “экономистам”. Правда, в первом номере “Социал-Демократа” наш “критик” делал довольно смелые заявления, тогда он прямо говорил языком “экономистов”. Но что поделаешь? Тогда было одно, а теперь он в “другом настроении” и, вместо критики, обходит этот вопрос, может быть потому, что убедился в своей ошибке, только открыто признаться в этой ошибке он не решается. В общем наш автор очутился меж двух огней. Он никак не разберется, к кому же примкнуть. Если он примкнет к “экономистам”, тогда должен порвать с Каутским и с марксизмом, а это ему невыгодно; если же он порвете “экономизмом” и примкнет к Каутскому, тогда непременно должен подписаться под тем, что говорит “большинство”, - но для этого не хватает смелости. Так и остается он меж двух огней. Что же осталось делать нашему “критику”? Здесь лучше помолчать, решает он, и действительно трусливо обходит поставленный выше вопрос.

Что говорит автор о внесении сознания?

И здесь он обнаруживает то же колебание и трусость. Он подменяет вопрос и с большим апломбом заявляет: Каутский вовсе не говорит, будто “интеллигенция извне вносит социализм в рабочий класс” (стр. 7).

Прекрасно, но ведь этого не говорим и мы, большевики, г-н “критик”, зачем вам понадобилось сражаться с ветряными мельницами? Как вы не можете понять, что, по нашему мнению, по мнению большевиков, социалистическое сознание вносит в рабочее движение социал-демократия, а не только интеллигенты-социалдемократы? Почему вы думаете, что в социал-демократической партии одни лишь интеллигенты? Неужели вы не знаете, что в рядах социал-демократии значительно больше передовых рабочих, чем интеллигентов? Разве социалдемократы-рабочие не могут вносить социалистическое сознание в рабочее движение?

Автор, видимо, и сам чувствует неубедительность этого своего “доказательства” и переходит к другому “доказательству”.

“Каутский пишет, - продолжает наш “критик”; “Вместе с пролетариатом с естественной необходимостью зарождается социалистическая тенденция как у самих пролетариев, так и у тех, кто усваивает точку зрения пролетариата; так объясняется зарождение социалистических влечений ”. Отсюда ясно, - комментирует наш “критик”, - что социализм не вносится извне в пролетариат, но, наоборот, выходит из пролетариата и входит в головы тех, которые усваивают воззрения пролетариата” (“Ответ Союзному комитету”, стр. 8).

Так пишет наш “критик” и воображает, что он выяснил вопрос! Что означают слова Каутского? Только то, что социалистическое влечение само собой рождается в пролетариате. И это, конечно, верно. У нас же спор идет не о социалистическом влечении, а о социалистическом сознании! Что общего между тем и другим? Разве влечение и сознание одно и то же? Неужели автор не может отличить “социалистической тенденции” от социалистического сознания”? И разве это не убожество мысли, когда он из слов Каутского заключает, что “социализм не вносится извне”? Что общего между “зарождением социалистической тенденции” и внесением социалистического сознания? Разве тот же Каутский не говорит, что “социалистическое сознание есть нечто извне внесенное в классовую борьбу пролетариата” (см. “Что делать?”, стр. 27)?

Автор, видимо, чувствует, что попал в ложное положение, и в заключение вынужден добавить: “Из цитаты Каутского действительно вытекает, что социалистическое сознание вносится в классовую борьбу извне” (см. “Ответ Союзному комитету”, стр. 7). Но он все же не решается прямо и смело признать эту научную истину. Наш меньшевик и здесь обнаруживает то же колебание и трусость перед логикой, что и раньше,

Вот какой двусмысленный “ответ” дает г-н “критик” на два главных вопроса.

Что же можно сказать об остальных мелких вопросах, которые сами собой вытекают из этих крупных вопросов? Будет лучше, если читатель сам сравнит мою брошюру с брошюрой нашего автора. Необходимо только коснуться еще одного вопроса. Если верить автору, то выходит, будто, по нашему мнению, “раскол произошел из-за того, что съезд... не избрал редакторами Аксельрода, Засулич и Старовера...” (“Ответ”, стр. 13), что тем самым мы “отрицаем раскол, скрываем его принципиальную глубину и всю оппозицию представляем как дело трех “взбунтовавшихся” редакторов” (см. там же, стр. 16).

Здесь автор опять запутывает вопрос. Дело в том, что тут поставлены два вопроса: о причине раскола и форме проявления разногласий.

На первый вопрос я отвечаю прямо: “Теперь ясно, на какой почве возникли партийные разногласия. Как видно, в нашей партии выявились две тенденции: тенденция пролетарской стойкости и тенденция интеллигентской шаткости. И вот выразителем этой интеллигентской шаткости и является нынешнее “меньшинство”” (см. “Коротко”, стр. 46). Как видите, я здесь разногласия объясняю наличием интеллигентской и пролетарской тенденций в нашей партии, а не поведением Мартов а - Аксельрода. Поведение Мартов” и других является лишь выражением интеллигентской шаткости. Но наш меньшевик, видимо, не понял этого места в моей брошюре.

Что касается второго вопроса, я действительно говорил и буду всегда говорить, что главари “меньшинства” проливали слезы из-за “первых мест” и именно такую форму придали партийной борьбе. Наш автор не хочет этого признать. Однако это факт, что главари “меньшинства” объявили партии бойкот, что они открыто требовали мест в Центральном Комитете, в Центральном Органе, в Совете партии и к тому же заявляли: “Мы ставим эти условия, как единственно обеспечивающие партии возможность избежать конфликта, грозящего самому существованию партию” (см. “Комментарий”, стр. 26). Что это значит, как не то, что на знамени главарей “меньшинства” было написано не идейная борьба, а “борьба из-за мест”? Как известно, никто не мешал им вести идейно-принципиальную борьбу. Разве большевики не говорили им: создайте отдельный орган и отстаивайте свои взгляды, партия может предоставить вам такой орган (см. “Комментарий””)? Почему они не согласились на это, если их действительно интересовали принципы, а не “первые места”?

Все это называется у нас политической бесхарактерностью меньшевистских вождей. Не обижайтесь, господа, если мы называем вещи своими именами.

Вожди “меньшинства” раньше не расходились с марксизмом и Лениным в том, что социалистическое сознание вносится в рабочее движение извне (см. программную статью “Искры” “ 1). Но затем они стали колебаться и вступили в борьбу с Лениным, сжигая то, чему вчера поклонялись. Я назвал это метанием из стороны в сторону. Не обижайтесь и на это, господа меньшевики.

Вчера вы преклонялись перед центрами и метали против нас громы и молнии, - почему, мол, выразили недоверие Центральному Комитету, А сегодня вы подрываете не только центры, но и централизм (см. “Первая общерусская конференция”). Это я называю беспринципностью и надеюсь, что и за это вы, господа меньшевики, не будете гневаться на меня.

Если собрать воедино такие черты, как политическая бесхарактерность, борьба из-за мест, неустойчивость, беспринципность и другие им подобные, то получим некое общее свойство - интеллигентскую шаткость, которой страдают прежде всего интеллигенты. Ясно, что интеллигентская шаткость - это та почва (базис), на которой возникает “борьба из-за мест”, “беспринципность” и прочее. Неустойчивость же интеллигентов обусловливается их общественным положением. Вот как мы объясняем партийный раскол. Поняли ли вы, наконец, наш автор, какая существует разница между причиной раскола и формами его? Сомневаюсь.

Вот какую несуразную и двусмысленную позицию занимают “Социал-Демократ” и его странный “критик”.

Зато этот “критик” проявляет большую прыть в другой области. В своей брошюре из восьми листов этот автор умудрился восемь раз солгать на большевиков, да так, что смех разбирает. Не верите? Вот факты,

Ложь первая. По мнению автора, “Ленин хочет сузить партию, превратить ее в узкую организацию профессионалов” (стр. 2). А Ленин говорит: “Не надо думать, что партийные организации должны быть только из профессиональных революционеров. Нам нужны самые разнообразные организации всех видов, рангов и оттенков, начинаяот чрезвычайно узких и конспиративных и кончая весьма широкими, свободными” (“Протоколы”, стр. 240).

Ложь вторая. По словам автора, Ленин хочет “ввести в партию только членов комитета” (стр. 2). А Ленин говорит: “Все группы, кружки, подкомитеты и т. д. должны быть на положении комитетских учреждений или филиальных отделений комитета. Одни из них прямо заявят о своем желании войти в состав Росс. Соц.-Дем. Раб. Партии и, при условии утверждения комитетом, войдут в ее состав ” (см. “Письмо к товарищу”, стр. 17).

Ложь третья. По мнению автора, “Ленин требует установления в партии господства интеллигентов” (стр. 5). А Ленин говорит: “В комитете должны быть... по возможности, все главные вожаки рабочего движения из самих рабочих” (см. “Письмо к товарищу”, стр. 7-8), т. е. не только во всех других организациях, но и в комитете должны преобладать голоса передовых рабочих.

Ложь четвертая. Автор говорит, что приведенная на 12-й странице моей брошюры цитата “рабочий класс стихийно влечется к социализму” и т. д. - “целиком вымышлена” (стр. 6). Между тем это место я просто взял и перевел из “Что делать?”. Вот что говорится там на странице 29-й: “Рабочий класс стихийно влечется к социализму, но наиболее распространенная (и постоянно воскрешаемая в самых разнообразных формах) буржуазная идеология тем не менее стихийно всего более навязывается рабочему”. Это место и переведено на 12-й странице моей брошюры. Вот что наш “критик” называет вымышленной цитатой! Не знаю, чему приписать это, рассеянности автора или его шарлатанству,

Ложь пятая. По мнению автора, “Ленин нигде не говорит, что рабочие с “естественной необходимостью” идут к социализму” (стр. 7). А Ленин говорит, что “рабочий класс стихийно влечется к социализму” (“Что делать?”, стр. 29).

Ложь шестая. Автор приписывает мне мысль, что, по моему мнению, “социализм вносится в рабочий класс извне интеллигенцией” (стр. 7). Тогда как я говорю, что социал-демократия (а не только интеллигенты-социалдемократы) вносит в движение социалистическое сознание (стр. 18).

Ложь седьмая. По мнению автора, Ленин говорит, что социалистическая идеология возникла “совершенно независимо от рабочего движения” (стр. 9). А Ленину, несомненно, и в голову не приходила такая мысль. Он говорит, что социалистическая идеология возникла “совершенно независимо от стихийного роста рабочего движения” (“Что делать?”, стр. 21).

Ложь восьмая. Автор говорит, что мои слова, будто “Плеханов покидает “меньшинство”, - сплетня”. Между тем мои слова подтвердились. Плеханов уже покинул “меньшинство”...

Я уже не касаюсь мелкой лжи, которой так щедро приправил автор свою брошюру.

Но одну единственную правду, признаться, автор все же сказал. Он нам говорит, что “когда какая-либо организация начнет заниматься сплетнями, - дни ее сочтены” (стр. 15). Это, разумеется, сущая истина. Вопрос лишь в том, кто сплетничает: “Социал-Демократ” с его странным рыцарем или Союзный комитет? Это рассудит читатель.

Еще один вопрос, и на этом кончим. Автор с превеликой важностью заявляет: “Союзный комитет упрекает нас в том, что мы повторяем мысли Плеханова. Повторять Плеханова, Каутского и других столь известных марксистов мы почитаем достоинством” (стр. 15). Стало быть, повторять Плеханова и Каутского вы считаете достоинством. Прекрасно, господа. Так слушайте же:

Каутский говорит, что “социалистическое сознание есть нечто извне внесенное в классовую борьбу пролетариата, а не нечто стихийно из нее возникшее” (см. цитату из Каутского в “Что делать?”, стр. 27). Тот же Каутский говорит, что “задачей социал-демократии является внесение в пролетариат сознания его положения и сознания его задачи (см. там же). Надеемся, что вы, г-н меньшевик, повторите эти слова Каутского и рассеете наши сомнения.

Перейдем к Плеханову. Плеханов говорит: “…Не понимаю я также, почему думают, что проект Ленина, будучи принят, закрыл бы двери нашей партии множеству рабочих. Рабочие, желающие вступить в партию, не побоятся войти в организацию. Им не страшна дисциплина. Побоятся войти в нее многие интеллигенты, насквозь пропитанные буржуазным индивидуализмом. Но это-то и' хорошо. Эти буржуазные индивидуалисты являются обыкновенно также представителями всякого рода оппортунизма. Нам надо отдалять их от себя. Проект Ленина может служить оплотом против их вторжений в партию, и уже по одному этому за него должны голосовать все противники оппортунизма” (см. “Протоколы”, стр. 246).

Надеемся, что вы, г-н “критик”, отбросите маску и с пролетарской прямотой повторите эти слова Плеханова.

Если вы этого не сделаете, то это будет означать, что ваши заявления в печати являются необдуманными и безответственными.

Газета “Пролетариатис Брдзола”

(“Борьба Пролетариата”) № 11,

15 августа 1905 г.

Статья без подписи

Перевод с грузинского

ПИСЬМО ИЗ КУТАИСА

(Того же товарища)

С письмом опоздал, не сердись. Все время был занят. Все, посланное тобой) получил (Протоколы Лиги; “Наши недоразумения” Галерки и Рядового; “Социал-Демократ” № 1; “Искру” послед