Эпохальное для человека событие

 

Памела Маккордак

Автор книги «Машины, которые думают» (Machines Who Think) и «Универсальная машина» (The Universal Machine); автор, совместно с Эдвардом Фейгенбаумом, книги «Пятое поколение: Искусственный интеллект и японский компьютерный вызов миру» (The Fifth Generation: Artificial Intelligence & Japan’s Computer Challenge to the World)

Более пятидесяти лет я наблюдаю, насколько быстро меняется общественное мнение по поводу искусственного интеллекта. «Он невозможен, это нереализуемо». «Это важно / это не важно». «Это шутка». «Не может быть сильного искусственного интеллекта, только слабый». «Он уничтожит людей как вид». Такого рода крайности в последнее время уступили место признанию факта, что искусственный интеллект – это эпохальное научное, технологическое и социальное явление. Мы создали новый разум, который будет существовать наряду с нашим. Если мы станем обращаться с ним мудро, он принесет огромную пользу как всему человечеству, так и каждому из нас.

В качестве одного из вариантов будущего для искусственного интеллекта можно представить этакого Дживса, мудрого и терпеливого по сравнению с куда менее смышленым Берти Вустером, то есть с нами («Дживс, вы гений!» – «Спасибо, сэр. Мы стараемся»). Такой сценарий сосуществования возможен и даже желателен, помощь нам пригодится. Шахматы предлагают подобную модель. Гроссмейстеры Гарри Каспаров и Ханс Берлинер заявляли публично, что шахматные программы находят такие ходы, которых они сами не придумали бы, и учат игроков‑людей новым трюкам. Deep Blue обыграл Каспарова, в то время как он считался одним из сильнейших шахматистов мира, при этом сам гроссмейстер и большинство экспертов полагают, что куда лучше в шахматы играют команды из людей и машин. Это ли не модель наших будущих взаимоотношений с искусственным интеллектом? Или, может, это лишь временный вариант, пока машины не овладеют и некоторыми сугубо человеческими навыками? Неизвестно. По скорости, широте и глубине мышления искусственный интеллект, вероятно, превзойдет человеческий – и уже много где превзошел.

Ни одна новая серьезная наука или технология не обходятся без недостатков, иногда даже опасных. Обнаружить их, оценить и принять необходимые меры – это задача громадных масштабов. Ею уже занимаются специалисты – философы, этики, правоведы и другие люди, обученные исследовать ценности за пределами простых интуитивных реакций, – в проекте под названием AI100, реализуемом на базе Стэнфордского университета. Никто не рассчитывает получить простые, окончательные ответы, понятно, что работа предстоит большая и продолжительная. Финансирование на ближайшие сто лет взял на себя один из ведущих специалистов в области искусственного интеллекта, Эрик Хорвиц, который вместе со своей женой Мэри и стал инициатором этого беспрецедентного исследования.

Человечество, похоже, безудержно в своем стремлении создать искусственный интеллект: по нашей литературе видно, что люди представляли себе нечто подобное и ждали его появления с тех пор, как появилась письменность. А раз так, значит, в основе такого стремления лежит некая базовая человеческая потребность. Тут необходимы пояснения, поскольку это точно не потребность в сексуальном удовлетворении.

Любой ученый скажет, что поиск знаний – как раз такая потребность. «Это основополагающая вещь, – заявил мне недавно один специалист по искусственному интеллекту. – Это и мы сами, когда мы смотрим на мир, и то, как мы на него смотрим». Конечно, он прав. Но есть кое-что еще.

Кое-кто говорит, что искусственный интеллект влечет нас как своего рода «Эверест разума». Другие, более склонные к мистике, утверждают, что нами движет телеология. Люди – просто этап эволюции разума во Вселенной, неплохой даже при всех наших недостатках, но едва ли финальный.

Предприниматели скажут, что будущее производства – это темные цеха, где трудятся роботы, не устающие, не требующие платы и не жалующиеся. Но если так, то возникает вопрос: какой валютой будут пользоваться избавившиеся от необходимости работать люди, для того чтобы приобретать произведенные роботами товары, сколь бы дешевыми те ни были? Ответа на этот вопрос пока нет.

Вот что думаю лично я: мы хотим сохранить себя как вид. После всех вымышленных божеств, к которым мы взывали в разные исторические периоды и которые не смогли защитить нас – от природы, друг от друга, от самих себя, мы наконец готовы обратиться к собственному улучшенному и дополненному разуму. Это признак социальной зрелости и того, что мы берем на себя ответственность за собственное будущее. Мы берем на себя роль богов, как сказал Стюарт Бранд, и у нас есть надежда преуспеть в этом.

Мы стараемся. Но, может быть, у нас не получится.