Сражаться проще, чем договариваться

 

Путин принял предложение президента Ельцина стать его преемником и, очевидно, начал задумываться над своей будущей работой. Он оказался на вершине российской политической пирамиды довольно случайно, благодаря стечению обстоятельств. Путин сам говорил, что никогда не был политиком, не участвовал в выборах и не стремился сделать политическую карьеру. Его маленький опыт участия в публичной политике был неудачным: в 1996 г. он возглавлял избирательный штаб своего босса, мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака, который не смог переизбраться на второй срок. Окружавшие Путина политтехнологи, да и сам Борис Ельцин успокаивали его, говоря, что ему не нужно будет заниматься избирательной кампанией. Но это еще больше настораживало его: если президентом страны может стать никому не известный чиновник, то какими же возможностями должны обладать его оппоненты, которые собаку съели в политических баталиях, и как он сможет удержать власть, находясь в окружении врагов?

Так же, как и Борис Ельцин, Владимир Путин не любил поражений. Но если для Бориса Ельцина стратегической целью был вывод России из коммунистического тупика и превращение ее в нормальную демократическую страну, то для Владимира Путина стратегической целью стало удержание власти. Если Борис Ельцин ради стратегической победы был готов идти на уступки, компромиссы и даже мириться с тактическими поражениями, то для Владимира Путина все это было проявлениями слабости, которые рано или поздно приведут к поражению.

Хорошо понимая, кто являлся его политическими противниками и кто мог угрожать стабильности его президентства, Владимир Путин немедленно начал борьбу с ними, стремясь ослабить или кооптировать в свою орбиту противников и убирать со сцены бывших союзников, которые теперь стали представлять для него угрозу. В силу специфики своей первой профессии Владимир Путин не ограничивал себя какими-либо рамками, принимая решение об использовании силы против своих оппонентов. Более того, у него явно не хватало навыков и опыта ведения политических переговоров в поисках компромиссов, зато он хорошо был знаком с арсеналом, имевшимся в руках тайной полиции, который можно и, по его убеждению, нужно было использовать в борьбе с противниками.

 

Глава 3

Право молчать

 

У нас не было никогда свободы слова в России, так что я не очень понимаю, что можно попирать.

Владимир Путин [37]

 

 

И все-таки она была

 

Реформы в СССР не были бы возможны без свободы слова. Советская система с самого начала своего существования была изолирована от остального мира «железным занавесом». Граждане СССР не имели возможности свободно выезжать из страны, а иностранцы – посещать Советский Союз. Советская система тщательно ограничивала свободу граждан на получение информации о том, что происходило в стране и в мире, происходило сегодня, вчера, пять или 105 лет назад. Советские вожди хорошо понимали, что это важнейший инструмент сохранения стабильности системы и покорности населения. Не зря в СССР широкое распространение получила присказка: «Меньше знаешь, крепче спишь!»

В феврале 1986 г., когда еще ничто не предвещало будущих реформ, Михаил Горбачев сказал: «Принципиальным для нас является вопрос о расширении гласности. Это вопрос политический. Без гласности нет и не может быть демократизма, политического творчества масс, их участия в управлении». И хотя юридически цензура в СССР была отменена только 1 августа 1990 г., с весны 1986 г. начались очевидные перемены. Стали публиковаться ранее запрещенные литературные произведения, включая «Архипелаг ГУЛАГ» и «Доктора Живаго». На экраны кинотеатров выходили фильмы, которые пролежали на полках 5, 10, а то и 20 лет. Осенью того же года Советский Союз принял решение прекратить противодействие работе западных радиостанций («Голос Америки», «Свобода», ВВС, «Немецкая волна» и т. д.). К весне 1989 г. в СССР сформировалась полная свобода слова.

Свобода слова сыграла важнейшую роль в ключевых поворотах трансформации советской системы. Благодаря ей в ноябре 1987 г. вся страна узнала о кандидате в члены Политбюро ЦК КПСС Борисе Ельцине и его критике существовавших в стране порядков. Весной 1989 г. благодаря свободе слова в СССР прошли первые (и последние) конкурентные выборы депутатов Съезда народных депутатов СССР. В июне 1991 г. Борис Ельцин стал президентом РСФСР, получив поддержку многих независимых СМИ, которые подробно информировали избирателей о его предвыборной кампании. А когда 19 августа 1991 г. по государственному телевидению показали, как на пресс-конференции журналистка «Независимой газеты» Татьяна Малкина задала лидеру путчистов Геннадию Янаеву вопрос: «Скажите, пожалуйста, понимаете ли вы, что сегодня ночью совершили государственный переворот?» – стало понятно, что свобода слова в СССР прочно закрепилась.

Конечно, это было совпадение, но оно было весьма символичным: одним из первых законов России, принятых после прекращения существования СССР, стал закон «О средствах массовой информации». Он закреплял основные принципы функционирования СМИ и создавал, казалось, надежные основы для их независимости. Благодаря этому закону в 1990-е гг. в России возникло огромное число федеральных и местных газет, журналов, телекомпаний, которые выражали различные точки зрения, существовавшие в обществе. По данным Министерства печати и информации, в 1991 г., когда распался Советский Союз, в России выходило 3353 журнала и 4863 газеты. В 1996 г. в стране было зарегистрировано 27 тысяч печатных изданий[38].

Свобода слова пришла и на телевидение[39]. В СССР все телевизионные каналы находились в собственности государства, перестройка и гласность лишь слегка разрушили эту монополию – на телевидении появились независимые производители не только развлекательных, но и общественно-политических программ. Только в 1993 г. стали возникать региональные коммерческие телеканалы, работавшие в дециметровом диапазоне. В январе 1994 г. президент Ельцин после неформального тендера, в котором участвовали два конкурента, передал один из федеральных телеканалов в частную собственность – появилась телекомпания НТВ, сделавшая упор на новостное вещание и политическую аналитику. В конце 1994 г. Ельцин своим указом передал другой федеральный телеканал в собственность акционерного общества «Общественное российское телевидение» (ОРТ). Хотя в руках государства находился 51 % акций ОРТ, управление компанией было передано Борису Березовскому и сотрудничавшим с ним журналистам. В январе 1997 г. общенациональное вещание начал еще один частный телеканал с большим количеством информационно-политических программ (РЕН-ТВ). С середины 1990-х кабельное телевидение стало проводиться повсеместно при строительстве новых жилых домов в городах. В феврале 1999 г. возникла первая в России спутниковая система телевидения «НТВ+».

Так, несмотря на утверждение Владимира Путина, у нас есть все основания говорить о том, что свобода слова в России была.

Сейчас ситуация резко изменилась. В индексе свободы прессы международной организации «Репортеры без границ» Россия занимает 148-е место (из 180 стран)[40]. Движение от свободы слова к ситуации, когда наличие своей точки зрения может привести к тюремному заключению, стало результатом последовательной политики. Это стало очевидным доказательством того, что свобода слова является одной из главных опор демократического государства. И не случайно, что подавление свободы слова, встраивание СМИ в вертикаль власти и переход к государственной пропаганде стали одной из первых целей президента Путина.