Принятие и исполнение государственных решений

ПРИНЯТИЕ И ИСПОЛНЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННЫХ РЕШЕНИЙ

 

Введение

 

Роль государства в жизни современного общества, несмотря ни на какие трансформации и изменения данного института, остается значительной и высокой. Его регулятивно-управленческие способности помогают человечеству преодолевать множественные трудности в своем развитии, решать сложные конфликты, выстраивать новые конструкции социальных отношений, оперативно реагировать на вызовы времени. Прошедший XX век дал опыт качественной перестройки базовых властно-управленческих механизмов в государстве, утверждения на практике новых принципов и технологий принятия важнейших для общества решений.

Сопутствующий этому реальному процессу преобразований в лоне государства интерес научного сообщества вылился в развитии и углублении разнообразных отраслей знаний о его управленческой и политической деятельности. Причем, чем дальше, тем больше интерес ученых вызывают те области деятельности государства, которые сопрягают системные изменения в организации жизнедеятельности данного института с эволюцией конкретных технологий осуществления им своих базовых функций. В этом плане большое внимание сегодня уделяется вопросам принятия государственных решений, по сути важнейшему социально-политическому механизму общественного развития, от состояния которого зависит достижение важнейших целей социума.

Характерно для сегодняшнего времени и то, что интенсивное развитие комплекса политико-управленческих наук привело к постановке вопроса о необходимости формирования специализированной теории принятия государственных решений. Речь, впрочем, идет не о концептуализации какой-то абсолютно новой субдисциплины, в основание которой должны быть положены нетрадиционные группы фактов и соответствующие теоретические подходы. На повестке дня стоят, скорее, вопросы дальнейшей спецификации достаточно оформленной отрасли знания, а именно - теории принятия политических решений.

Впрочем, надо признать, что сложившаяся практика интерпретации процесса принятия государственных решений задает как бы двойной фокус понимания проблемы. С одной стороны, весь процесс целеполагания в государстве помещается в контекст теории принятия политических решений, а, следовательно, и в рамки сугубо политологических дисциплин. В настоящее время подавляющее большинство как отечественных, так и зарубежных политологов именно так рассматривает данный процесс, номинируя в качестве политических любые управленческие акции государства.

С другой стороны, «чистые» управленцы, сторонники менеджеральной парадигмы понимают принятие государственных решений как простую экспликацию неких универсальных подходов и технологий целеполагания в сферу ответственности данного социального института. Иными словами, по их мнению, и способы принятия решений, и эффективность их применения задаются значительно более широкими основаниями, нежели теми, что соответствуют природе и прерогативам государства. Коротко говоря, предлагаемые сторонниками такого подхода кибернетические модели претендуют на объяснение логики любых - протекающих в живой и неживой природе - информационных обменов, а, следовательно, и любых целедостижимых практик. Не стоит, видимо, говорить и о том, что при таком подходе происходит едва ли не полное отождествление механизмов принятия решений в государстве и отдельной корпорации (организации).

Думается, однако, что столь категоричные позиции первого и второго подходов не могут отобразить сущностные параметры процесса принятия государственных решений. Не углубляясь в обоснование специфики последнего, подчеркну только два аргумента. Во-первых, стохастическая природа социальных зависимостей кардинально меняет механизмы информационных процессов, лежащих в основании целедостижения, трансформируя их сущностные параметры. Другими словами, в социальной среде управленческие механизмы в конечном счете обусловлены наличием разнообразных интересов человека, а, следовательно, и вытекающими из них задачами, функциями и целями соответствующих взаимодействий. По этой причине универсальные компоненты деятельности можно рассматривать не более чем средневзвешенные, реально не существующие величины, способные наметить лишь некий вектор развития процесса. Только вектор, но не его специфическое содержание, задаваемое интересами и действующим актором.

Во-вторых, хотя способы взаимодействия людей всегда произрастают изнутри предметно очерченной сферы их деятельности, целеполагание обладает субъективно-волевыми составляющими, делающими акцент на характере и позиции актора. Последний же, обладая многообразными интересами, способен действовать в различных форматах и областях социальной жизни, вызывая к жизни круг особых институтов и механизмов взаимодействия, норм, стереотипов и установок деятельности. В результате в каждой социальной сфере действия данного актора (под влиянием как стихийных, так и сознательных факторов) складывается особая комбинация формализованных и неформализованных потоков действий, групповых и индивидуальных акций и интеракций, в сумме создающих уникальный рисунок применения специфических методов диагностики ситуаций, продвижения и имплементации решений. Так что, важнейшим системообразующим основанием отраслей знания, описывающих процесс принятия решений, является даже не столько предметно очерченная та или иная область социальной жизни, сколько сам актор, субъект целедостижения.

Причем, поскольку политический контекст, содержание управленческих проблем, а также состав исполнителей государственных функций всегда уникальны, то сфера принятия государственных решений предельно специфицирована, а временами с трудом поддается рационализации. Эта область действий представляет из себя скорее череду наиболее показательных прецедентов, сквозь которые проступает влияние двух системобразующих факторов этого процесса: сила власти и воля лидера.

Понятно, что такой подход (в большей степени сближающий процесс выработки целей в государстве с особым искусством регулирования социальных отношений) все равно может и должен найти свое выражение в теоретическом моделировании, выработке соответствующей логики описания. Так что, без разработки специальных теоретических моделей принятия государственных решений любые - универсальные или предметно-политические - подходы будут однозначно страдать однобокостью и неполноценностью.

Коротко говоря, наличие государства как уникального социального актора требует разработки специальных теоретических моделей и соответствующего понятийно-категориального аппарата, способных отобразить присущие ему способы разработки, принятия и реализации решений. И в этом смысле, все эти процессы не могут быть описаны ни единым корпусом интегрированных научных знаний, ни теми понятиями, которые отображают только одну - в данном случае политическую - сферу социальной жизни.

Потребность в разработке узкоспециализированных моделей тем более наглядна, что в настоящее время мы сталкиваемся с такими изменениями, сущность и характер влияния которых на процесс разработки и реализации целей невозможно понять вне соответствующих теоретических конструкций. К примеру, трансформация государства как социального института под влиянием глобализации оказывает на механизм принятия решений одно воздействие, трансформация соответствующей ему политической системы другое, а видоизменение административного аппарата - третье. Или же взять тот факт, что в государствах одного и того же исторического типа проходящие в одно и то же время административные реформы дают не один и тот же, а весьма различный социальный эффект. Понять же все эти превращения и эффекты можно только на основе специализированной теории, которая способна учитывать самые разнообразные (и разнонаправленные) тенденции в процессе и механизмах принятия государственных решений.

Одним словом, понятно, что предметная направленность анализа позволяет при качественном изменении условий функционирования государства заново формулировать и искать ответы на «проклятые», т.е. классические вопросы, которые не терпят однозначности. Например, сегодня крайне актуален вопрос: ведет ли глобализация к усилению директивного характера государственного управления или же государство должно лишь исполнять законы, поддерживая общие правила игра и оставляя свободной инициативу граждан и сетевых объединений?

Разработка специализированной теории принятия государственных решений представляется наиболее оправданным и целесообразным шагом при анализе этого сложного круга явлений. Понятно, однако, что решение столь грандиозной задачи предполагает длительные коллективные усилия академического сообщества, сопряжение зарубежного и отечественного опыта, сочетание эмпирических и теоретических знаний. Со своей стороны мы предлагает один из вариантов решения этой задачи. По сути - это попытка последовательного раскрытия различных уровней спецификации процесса принятия государственных решений, то есть тех типов зависимостей, которые заданы то предметным полем политики, то системой государственного управления, то институциональными особенностями государства, то социокультурными или другими средовыми факторами. При этом мы исходили из того, что описываемый нами процесс и механизм принятия государственных решений только частично может быть объяснен не просто известными сегодня теоретическими моделями, но и вообще рациональными методами познания. В этом смысле нам хотелось, если не раскрыть, то хотя бы зафиксировать внимание читателя на сложнейшем процессе сочетания неформальных практик диагностики (оценивания, целеполагания и проч.) проблемы с формальными процедурами разработки и продвижения общеколлективных решений. Собственно, именно этот момент синтеза формальных и неформальных составляющих целеполагания и представляется нам тем эпицентром реального процесса принятия государственных решений, который и должен предопределить разработку его соответствующей - и адекватной - когнитивной модели.

 

Методы принятия решений

 

Формулирование целей в немалой степени зависит от доминирующих при принятии решений методов. Спектр применяемых ме­тодов в госуправлении весьма широк: от ин­туитивных до формально-рационализированных, основанных на при­менении математических моделей. Их выбор и использование зависит от состояния субъектов ЛПР, ситуации, стратегических приоритетов и ряда других условий. Например, сориентированные на удержание власти лидеры могут предпочитать избрание т.н. "безопасных аль­тернатив", основанных на инкрементальных методах достижения цели и предполагающие сравнительно небольшие изменения в проблемной ситуации. Элиты, борющиеся за власть, могут исходить из принципа "чем хуже - тем лучше" и провоцировать применение авантюрных способов, увеличивающих риск социального развития. Эксперты могут ограничиваться сугубо технократическими подходами, проти­воречащими интуиции и опыту политического руководства.

В целом, все многообразие методов можно было бы свести к шести классам:
1) - интуитивным, выражающим доминирование неотрефлексированных, чувственных, гипотетических соображений субъекта;

 2) - методу прецедента, ориентирующему субъекта на механическое воспроизведение средств и приемов деятельности, механическое использование в подобной или внешне схожей ситуации;

 3) - рациональным (научным), математическим, воплощающим при­менение норм "правильного" (идеализированно интерпретирующе­го действительность) мышления для анализа ситуации;

 4) - инкрементальным (предполагающим незначительные изменения ситуации, не затрагивающие ее системных и фундаментальных черт);

 5) - смешанным (смешанно-сканирующим), использующим общетео­ретические подходы социального (политического) анализа в каче­стве основы для детального эмпирического исследования конкрет­ной проблемной ситуации;

 6) - экспериментальным, предполагающим искусственное моделиро­вание проблемной ситуации и соответствующих ей методов дея­тельности.

 

Учитывая социально-политические последствия принимаемых решений, степень ответственности разных категорий субъектов, вы­полняющих роль ЛПР, можно говорить о ряде тенденций в примене­нии тех или иных методов. Предварительно, однако, заметим, что с теоретической точки зрения условием, влияющим на выбор домини­рующих методов принятия решений, является сохранение возможно­сти перепроверки решений. Тем не менее, на практике политические субъекты явно тяготеют к использованию интуитивных методов и следованию прецеденту. Государственная администрация чаще всего демонстрирует тягу к использованию инкрементальных методов. При­чем и политики, и чиновники менее всего склонны использовать при принятии решений экспериментирование.
Издержки применения тех или иных методов принятия ре­шений неизбежно сказываются на характере и качестве формулирования целей. Помимо них к факторам, ограничивающим возможности политиков и государственных администраторов определять систему целей (подсистем) можно отнести.

- недостоверность и недостаточность информации о проблемной си­туации;

 - ценностные, психологические и другие субъективные противоречия внутри отношений субъектов, влияющих или составляющих ЛПР (нелегитимность субъекта, нежелание рисковать или, напротив, авантюрный стиль руководства и т.д.);

 - ситуационные условия (дефицит времени для принятия решений или ресурсов, ограничивающих возможности субъектов, непросчитываемость обстоятельств, отсутствие очевидных факторов, влияющих на динамику ситуации и проч.;

 - организационные условия (узость ведомственных правил, неготов­ность оргструктур к принятию решений, формально-бюрокра­тическое отношение аппарата к поставленным целям и т.д.).

 

Этап реализации решений.

Принятое решение являет собой только возможность успешного достижения цели. Поэтому формулировка целей является предпо­сылкой для существования третьего этапа, сущностью которого является выработка программы конкретных дей­ствий государственных органов, а также других общественных субъ­ектов, которым будут предписаны определенные обязательства по их выполнению и практическому осуществлению заданий. Особенность данного этапа состоит в том, что он органично связывает управ­ляющих и управляемых (т.е. расширяет ряд функциональных субъек­тов управления). А это в свою очередь влечет за собой акцентирова­ние внимания в механизме государственного управления на деятельность директивных и внедренческих подсистем. Более того, здесь в процесс принятия решений активно включаются механизмы обратной связи.

Таким образом, как можно заметить, на данном этапе проис­ходит изменение и расширение субъектов и контрагентов процесса принятия решений. Ибо в государстве, как правило, выполнение ре­шений, во-первых, осуществляется не только - и даже не столько -теми людьми, кто принимает решение, а во-вторых, эти решения из­начально рассчитаны на широкий крут структур к граждан (в том числе и противников данных решений, но которым, тем не менее, все же предписываются определенные обязанности по выполнению тех или иных задач).

 Государственные органы могут формулировать свои реше­ния как в единообразной форме, так и предусматривать разнообраз­ные исключения из вводимых ими условий и правил достижения це­лей. (Причем выбор, свободу поведения граждан или структур, нередко усиливает и то обстоятельство, что государственные органы воплощают в директивные документы, предполагающие обязатель­ность действий субъектов, отнюдь не все содержание принимаемых решений). В первом случае заинтересованными сторонниками могут выступать те контрагенты государства, которые заинтересованы в стабильности и унификации выраженных властями требований (например, профсоюзов в их отношениях с работодателями). В то же время на разнообразные исключения рассчитывают, как правило, те, кто хочет получить те или иные льготы и привилегии (отдельные экспортеры и импортеры, представляющие неконкурентоспособные отрасли).

 Понятно, что выбор ведомствами или гражданами модели своего поведения в рамках тех или иных выдвигаемых государством усло­вий предполагает определенную мотивацию их действий, а также соответствующую ответственность за те или иные действия. Не секрет, например, что очень часто новаторские проекты государства встре­чают прохладное отношение со стороны граждан. Поэтому государ­ство должно постоянно искать и уточнять внутренние (в том числе и административные) источники мотивации поведения структур я граж­дан для более полной поддержки решений.

 Если в целом очертить круг основных задач, решаемых госу­дарством на данном этапе принятия решений, то можно, видимо остановиться на следующих. Итак, государственные органы должны:

 - облечь решения в соответствующую директивно-рекоменда­тельную форму, стремясь не ограничиваться при этом полумерами, которые наиболее опасны, создавая лишь иллюзию должной ак­тивности государства;

 - предусмотреть адресностъ обращения государства к определен­ным слоям, структурам, организациям и др. субъектам (и, следовательно, предписать им соответствующие формы ответственности или отчетности);

 - формировать программу действий на основе закона;

 - предусмотреть создание резервной системы реализации решений;

 - по возможности институализировать процесс реализации принятых решений;

 - исключить противоречивость в публикуемых, предназначенных для общественного мнения документах;

 - осуществлять законодательный и финансовый контроль за процес­сом реализации решений;

 - организовать бесперебойное получение информации о следствиях и характере реализации целей, иметь возможность производить оценку этих сведений (на основе выработанных критериев ожи­даемого успеха, с точки зрения интересов государственной власти в целом (или же организации, ведомства), сопоставления целей и результатов).

Многообразие стоящих перед государством задач дает воз­можность выделить внутри данного этапа два внутренних подэтапа: подготовки реализации целей, который включает анализ плана дейст­вий, поиск и нахождение ресурсов для реализации задач и ряд других мероприятий; а также - оперативного управления реализацией целей, предусматривающий мотивацию субъектов, принятие так называемых "вторичных решений", корректирующих данный процесс, контроль за использованием ресурсов и поведением чиновничьих кадров и проч. Что касается содержания второго подэтапа, то его осуществление под­разумевает соблюдение целого ряда условий, способствующих по­вышению эффективности деятельности государственных органов. В частности, последние обязаны помнить о преимущественно дисфунк­циональном характере применения силовых методов при обеспечении решений (что, впрочем, не исключает их оперативного использования в критических ситуациях).

 Следует также отметить и то, что поскольку усиление дирек­тивных подсистем государственного управления неизмеримо увеличи­вает роль и влияние исполнительных органов, необходимо повышать требования к правовым и законодательным основам их деятельности. Особую сложность составляет контроль их деятельности в ряде областей общественной жизни, где государство обладает монополией на предоставляемые населению услуги. В этой связи госорганам необхо­димо тщательнейшим образом продумывать характер ответственности своих структур в неконкурентных сферах. В то же время надо реально видеть, что структуры отдельных министерств и ведомств не дают возможности установить индивидуальную ответственность за реали­зацию принятых решений.

Отслеживаемые и трезво оцениваемые результаты действий правительства должны не только выражаться в коррекции поставлен­ных и определенных целей (или же оставлении намеченного плана без последствий), но и в случае необходимости вести к пересмотру и отрицанию политических ценностей и традиций. Как правило, пере­смотр решений осуществляется в результате неудовлетворительной актуализации целей. Однако, корректировка может и должна осуще­ствляться и в русле весьма успешных действий, дабы приблизиться к более оптимальному результату. Нередко корректировка программы действий связана и с пересмотром функций отдельных государствен­ных органов, уточнением их ответственности.

Понятно, что в связи с такой постановкой вопроса в стране должны обеспечиваться условия для соответствующего изменения полномочий государственных структур, повышения квалификации аппарата государственной администрации, модификации законода­тельной и политической базы деятельности государства.

Нельзя не сказать и еще об одном, условно говоря, организа­ционном условии повышения эффективности реализации решений. Чтобы решение состоялось (т.е. были в срок выполнены запланиро­ванные действия), необходимо максимально приблизить органы управляющего Центра к месту событий, предельно децентрализовать систему управления, одновременно повысив самостоятельность ее низовых структур. При этом данные организации должны иметь возможность решать задачу разными способами.

 

 

ПРИНЯТИЕ И ИСПОЛНЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННЫХ РЕШЕНИЙ

 

Введение

 

Роль государства в жизни современного общества, несмотря ни на какие трансформации и изменения данного института, остается значительной и высокой. Его регулятивно-управленческие способности помогают человечеству преодолевать множественные трудности в своем развитии, решать сложные конфликты, выстраивать новые конструкции социальных отношений, оперативно реагировать на вызовы времени. Прошедший XX век дал опыт качественной перестройки базовых властно-управленческих механизмов в государстве, утверждения на практике новых принципов и технологий принятия важнейших для общества решений.

Сопутствующий этому реальному процессу преобразований в лоне государства интерес научного сообщества вылился в развитии и углублении разнообразных отраслей знаний о его управленческой и политической деятельности. Причем, чем дальше, тем больше интерес ученых вызывают те области деятельности государства, которые сопрягают системные изменения в организации жизнедеятельности данного института с эволюцией конкретных технологий осуществления им своих базовых функций. В этом плане большое внимание сегодня уделяется вопросам принятия государственных решений, по сути важнейшему социально-политическому механизму общественного развития, от состояния которого зависит достижение важнейших целей социума.

Характерно для сегодняшнего времени и то, что интенсивное развитие комплекса политико-управленческих наук привело к постановке вопроса о необходимости формирования специализированной теории принятия государственных решений. Речь, впрочем, идет не о концептуализации какой-то абсолютно новой субдисциплины, в основание которой должны быть положены нетрадиционные группы фактов и соответствующие теоретические подходы. На повестке дня стоят, скорее, вопросы дальнейшей спецификации достаточно оформленной отрасли знания, а именно - теории принятия политических решений.

Впрочем, надо признать, что сложившаяся практика интерпретации процесса принятия государственных решений задает как бы двойной фокус понимания проблемы. С одной стороны, весь процесс целеполагания в государстве помещается в контекст теории принятия политических решений, а, следовательно, и в рамки сугубо политологических дисциплин. В настоящее время подавляющее большинство как отечественных, так и зарубежных политологов именно так рассматривает данный процесс, номинируя в качестве политических любые управленческие акции государства.

С другой стороны, «чистые» управленцы, сторонники менеджеральной парадигмы понимают принятие государственных решений как простую экспликацию неких универсальных подходов и технологий целеполагания в сферу ответственности данного социального института. Иными словами, по их мнению, и способы принятия решений, и эффективность их применения задаются значительно более широкими основаниями, нежели теми, что соответствуют природе и прерогативам государства. Коротко говоря, предлагаемые сторонниками такого подхода кибернетические модели претендуют на объяснение логики любых - протекающих в живой и неживой природе - информационных обменов, а, следовательно, и любых целедостижимых практик. Не стоит, видимо, говорить и о том, что при таком подходе происходит едва ли не полное отождествление механизмов принятия решений в государстве и отдельной корпорации (организации).

Думается, однако, что столь категоричные позиции первого и второго подходов не могут отобразить сущностные параметры процесса принятия государственных решений. Не углубляясь в обоснование специфики последнего, подчеркну только два аргумента. Во-первых, стохастическая природа социальных зависимостей кардинально меняет механизмы информационных процессов, лежащих в основании целедостижения, трансформируя их сущностные параметры. Другими словами, в социальной среде управленческие механизмы в конечном счете обусловлены наличием разнообразных интересов человека, а, следовательно, и вытекающими из них задачами, функциями и целями соответствующих взаимодействий. По этой причине универсальные компоненты деятельности можно рассматривать не более чем средневзвешенные, реально не существующие величины, способные наметить лишь некий вектор развития процесса. Только вектор, но не его специфическое содержание, задаваемое интересами и действующим актором.

Во-вторых, хотя способы взаимодействия людей всегда произрастают изнутри предметно очерченной сферы их деятельности, целеполагание обладает субъективно-волевыми составляющими, делающими акцент на характере и позиции актора. Последний же, обладая многообразными интересами, способен действовать в различных форматах и областях социальной жизни, вызывая к жизни круг особых институтов и механизмов взаимодействия, норм, стереотипов и установок деятельности. В результате в каждой социальной сфере действия данного актора (под влиянием как стихийных, так и сознательных факторов) складывается особая комбинация формализованных и неформализованных потоков действий, групповых и индивидуальных акций и интеракций, в сумме создающих уникальный рисунок применения специфических методов диагностики ситуаций, продвижения и имплементации решений. Так что, важнейшим системообразующим основанием отраслей знания, описывающих процесс принятия решений, является даже не столько предметно очерченная та или иная область социальной жизни, сколько сам актор, субъект целедостижения.

Причем, поскольку политический контекст, содержание управленческих проблем, а также состав исполнителей государственных функций всегда уникальны, то сфера принятия государственных решений предельно специфицирована, а временами с трудом поддается рационализации. Эта область действий представляет из себя скорее череду наиболее показательных прецедентов, сквозь которые проступает влияние двух системобразующих факторов этого процесса: сила власти и воля лидера.

Понятно, что такой подход (в большей степени сближающий процесс выработки целей в государстве с особым искусством регулирования социальных отношений) все равно может и должен найти свое выражение в теоретическом моделировании, выработке соответствующей логики описания. Так что, без разработки специальных теоретических моделей принятия государственных решений любые - универсальные или предметно-политические - подходы будут однозначно страдать однобокостью и неполноценностью.

Коротко говоря, наличие государства как уникального социального актора требует разработки специальных теоретических моделей и соответствующего понятийно-категориального аппарата, способных отобразить присущие ему способы разработки, принятия и реализации решений. И в этом смысле, все эти процессы не могут быть описаны ни единым корпусом интегрированных научных знаний, ни теми понятиями, которые отображают только одну - в данном случае политическую - сферу социальной жизни.

Потребность в разработке узкоспециализированных моделей тем более наглядна, что в настоящее время мы сталкиваемся с такими изменениями, сущность и характер влияния которых на процесс разработки и реализации целей невозможно понять вне соответствующих теоретических конструкций. К примеру, трансформация государства как социального института под влиянием глобализации оказывает на механизм принятия решений одно воздействие, трансформация соответствующей ему политической системы другое, а видоизменение административного аппарата - третье. Или же взять тот факт, что в государствах одного и того же исторического типа проходящие в одно и то же время административные реформы дают не один и тот же, а весьма различный социальный эффект. Понять же все эти превращения и эффекты можно только на основе специализированной теории, которая способна учитывать самые разнообразные (и разнонаправленные) тенденции в процессе и механизмах принятия государственных решений.

Одним словом, понятно, что предметная направленность анализа позволяет при качественном изменении условий функционирования государства заново формулировать и искать ответы на «проклятые», т.е. классические вопросы, которые не терпят однозначности. Например, сегодня крайне актуален вопрос: ведет ли глобализация к усилению директивного характера государственного управления или же государство должно лишь исполнять законы, поддерживая общие правила игра и оставляя свободной инициативу граждан и сетевых объединений?

Разработка специализированной теории принятия государственных решений представляется наиболее оправданным и целесообразным шагом при анализе этого сложного круга явлений. Понятно, однако, что решение столь грандиозной задачи предполагает длительные коллективные усилия академического сообщества, сопряжение зарубежного и отечественного опыта, сочетание эмпирических и теоретических знаний. Со своей стороны мы предлагает один из вариантов решения этой задачи. По сути - это попытка последовательного раскрытия различных уровней спецификации процесса принятия государственных решений, то есть тех типов зависимостей, которые заданы то предметным полем политики, то системой государственного управления, то институциональными особенностями государства, то социокультурными или другими средовыми факторами. При этом мы исходили из того, что описываемый нами процесс и механизм принятия государственных решений только частично может быть объяснен не просто известными сегодня теоретическими моделями, но и вообще рациональными методами познания. В этом смысле нам хотелось, если не раскрыть, то хотя бы зафиксировать внимание читателя на сложнейшем процессе сочетания неформальных практик диагностики (оценивания, целеполагания и проч.) проблемы с формальными процедурами разработки и продвижения общеколлективных решений. Собственно, именно этот момент синтеза формальных и неформальных составляющих целеполагания и представляется нам тем эпицентром реального процесса принятия государственных решений, который и должен предопределить разработку его соответствующей - и адекватной - когнитивной модели.