Каждый из нас должен на минуту задуматься о влиянии негативного программирования – ведь от нас зависит судьба человеческой цивилизации.

 

Детские психологи Бетти Харт и Тодд Рисли столкнулись с тем же самым при изучении взаимодействия между детьми и взрослыми (в течение сотен часов) из 42 семей, представляющих широкий социально‑экономический спектр, и оценке развития детей с девяти месяцев до трех лет. Дети из состоятельных семей, родители которых работали и имели высшее образование, слышали при разговорах с ними в среднем 2253 слова в час. Напротив, дети из малообеспеченных семей слышали в среднем всего 616 слов в час. К своему третьему дню рождения дети в обеспеченных семьях слышали на 30 миллионов слов больше, чем дети в социально неблагополучных семьях. Причем объем общения родителей с детьми был прямо пропорционален показателям IQ, измеренным в возрасте трех лет, а также успеваемости в школах, где учились такие дети в возрасте девяти и десяти лет.

 

Исследования Харта и Ризли стали почином к осознанному воспитанию с использованием устройств LENA (от англ. – «языковой анализ среды») Устройства LENA работают как шагомеры, но отслеживают не шаги, а слова. Программа «Тридцать миллионов слов» предлагает родителям пользоваться LENA и подсчитывать количество слов, которые они говорят детям. Через шесть недель ученые из Чикаго выяснили, что количество слов, услышанных детьми, возросло на 32 %. Руководитель «Тридцати миллионов слов» доктор Дана Сускинд заявила: «У каждого родителя есть возможность влиять на рост мозга ребенка, что скажется на его будущем».

 

Эволюция доказала важную роль в воспитании ребенка родителей и опекунов, а теперь, когда я сам несколько раз стал дедом, следует добавить сюда дедушек и бабушек. Любящие взрослые выполняют основополагающую функцию в формировании будущего своих детей и даже будущего своих внуков. Каждый из нас должен на минуту задуматься о влиянии негативного программирования – ведь от нас зависит судьба человеческой цивилизации. Прогресс слишком неспешен для тех, кто долго примеряется к роли родителя как генетического инженера. И все же, будь то программа «Тридцать миллионов слов» по улучшению языковых навыков детей, или аргументы JAMA о нестатиновом укреплении здоровья детей, или призывы медиков к сокращению использования антибиотиков, разрушающих микробиоты, – все вместе это движение в правильном направлении. И к тому дню, когда у каждого взрослого сложится в уме полное и четкое понимание: независимо от того, кто воспитывает ребенка, его поведение будет влиять на развитие каждого из нас.

 

 

Эпилог. Дух и наука

 

Самое прекрасное и глубокое переживание, которое мы можем испытать, – это ощущение тайны. Оно лежит в основе всей истинной науки.

Альберт Эйнштейн

 

Мы с вами проделали долгий путь от первой главы, где встреча с перепуганными студентами медицинской школы положила начало моему путешествию к Новой Биологии. На протяжении всей книги я старался не особенно отдаляться от темы, заявленной мной в этой главе, – как «умные» клетки могут научить нас жить. Теперь, когда мы достигли конца книги, я хотел бы рассказать, каким образом исследования клеток сделали меня одухотворенным человеком, и хочу объяснить, почему с оптимизмом смотрю в будущее нашей планеты, хотя его бывает трудно сохранить после просмотра утренних газет.

Я постарался отделить разговор о Духе и Науке от предыдущих глав книги, назвав эту ее часть эпилогом. Собственно говоря, это краткий раздел в конце книги, в котором рассказывается, как сложилась судьба ее героя… в данном случае вашего покорного слуги. Когда много лет назад ко мне впервые пришло решение написать эту книгу, оно явилось для меня настолько глубоким, что мгновенно преобразило всю жизнь. Едва я только произнес свое первое «ага!», мой мозг захлестнула волна наслаждения красотой постигнутой механики клеточной мембраны. А несколько мгновений спустя меня охватила радость, столь глубокая и полная, что мое сердце пронзила боль, а из глаз хлынули слезы. Устройство новой науки открыло мне суть нашей духовной первоосновы и нашего бессмертия. Эти выводы показались мне настолько бесспорными, что ни во что не верящий скептик я в один миг уверовал.

Отдаю себе отчет, что кому‑то из вас мои выводы покажутся чересчур умозрительными. Однако рассуждения в предшествующих главах основывались на длительном изучении клонированных клеток и опирались на поразительные открытия, переворачивающие наши взгляды на загадки живого. Эти выводы в эпилоге опираются и на мои занятия естественными науками, а не являются результатом религиозного озарения. Ученые традиционного толка предпочтут от них отмахнуться, ведь здесь речь идет о Духе, но я с легким сердцем представляю их на суд читателя по двум причинам.

Первая из них – философский принцип «бритвы Оккама». Это правило гласит, что из нескольких гипотез для объяснения некоего феномена наиболее вероятна и заслуживает первоочередного внимания самая простая и учитывающая максимум наблюдаемых явлений. Новая наука о волшебнице мембране, в сочетании с принципами квантовой механики, предлагает простейшие объяснения, в которые укладывается не только аллопатическая медицина, но и философия и практика комплементарной медицины и духовного целительства. После стольких лет практического воплощения выводов науки, которые я здесь излагаю, можно с уверенностью свидетельствовать о ее способности изменять человеческую жизнь.

Я признаю, что к моему эйфорическому мигу прозрения меня привели результаты исследований, но сам этот опыт весьма напоминал мгновенное обращение, описанное мистиками. Помните библейский рассказ о Савле, ослепленном[20] вспышкой божественного света? Вокруг меня не осиял сошедший с карибских небес свет, но я со всех ног помчался в медицинскую библиотеку, ибо осознание природы клеточной мембраны, «снизошедшее» той ночью на мой мозг, заставило меня поверить, что мы – бессмертные духовные создания, существующие независимо от своего тела. Я безошибочно различил внутренний голос, что до сих пор я вел жизнь, которая основывалась не только на ложном убеждении, что гены управляют биологией, но и на другом заблуждении – якобы мы исчезаем, когда умирает наше физическое тело. Посвятивший годы изучению молекулярных управляющих механизмов в теле человека, в тот потрясающий миг я осознал, что контролирующие нашу жизнь белковые «переключатели» приводятся в действие сигналами от окружающей среды… От Вселенной.

Вы удивитесь, что к этому мигу духовного прозрения меня привела наука. В научных кругах слово «дух» вызывает такие же симпатии, как слово «эволюция» среди приверженцев креационизма. Верующие и ученые‑естественники относятся к жизни совершенно по‑разному. Когда у религиозного человека что‑то не ладится, он призывает на помощь Бога или же некую другую невидимую силу. Если же что‑то не так с ученым, он бежит к врачу за таблеткой. Без антацида он не может.

Однако в том, что наука привела меня к духовному прозрению, нет ничего необычного, так как последние открытия физики и клеточной биологии наводят новые мосты между сферами Науки и Духа. Столетиями, со времен Декарта эти сферы были разделены, но я убежден, что лишь их воссоединение даст нам в руки средства сделать этот мир лучше.

 

Время выбора

 

Последние достижения науки приводят нас к мировоззрению, не противоречащему характерному для древних цивилизаций: каждый природный объект наделен духом. Немногочисленные аборигенные народы по‑прежнему ощущают Вселенную как Единое Целое. В коренных культурах не делается различий между камнем, воздухом и человеком – все сущее пронизано духом, невидимой энергией. Вам ничего не напоминает такая формулировка? Не то же ли самое утверждает квантовая механика, в которой материя и энергия неотделимы друг от друга? Именно таков и мир Геи, о котором я говорил в первой главе, – мир, в котором вся наша планета рассматривается как единый дышащий организм, нуждающийся в защите от жадности, невежества и недальновидности человека.

Никогда прежде мы так не нуждались в подобном мировоззрении. Когда Наука отвернулась от Духа, ее цели и задачи коренным образом изменились. Вместо того чтобы постигать «естественный миропорядок» и учить людей жить с ним в гармонии, современная наука поставила себе цель управлять природой и господствовать над ней. Порожденные этой философией технологии поставили нашу цивилизацию на грань гибели вследствие необратимого уничтожения паутины природных взаимосвязей. Эволюция земной биосферы была отмечена пятью массовыми вымираниями – из‑за одного из них погибли динозавры. Каждая такая волна практически сметала с лица земли все живое. Я уже упоминал в первой главе, что некоторые специалисты называют нас свидетелями шестой волны. Но, в отличие от предыдущих, вызванных космическими силами типа падения кометы, источник нынешнего уничтожения находится гораздо ближе, и имя ему – человек. Сидя на крыльце своего дома и наблюдая за заходящим солнцем, подумайте о том, что богатство красок заката вызвано всего лишь загрязнением воздуха. Наш мир даст нам возможность полюбоваться еще и не такими зрелищами умирания.

Мы с вами живем в аморальной среде. Духовные устремления в современном мире уступили место войне за материальные ценности. Кто натаскает себе больше игрушек, тот и есть победитель. Для меня лучшей иллюстрацией к образу ученых и инженеров, которые завели нас в этот бездуховный мир, является диснеевский мультфильм «Фантазия». Помните Микки‑Мауса в роли незадачливого ученика могущественного чародея? В его обязанности входило выполнять разного рода черновую работу в лаборатории, в том числе наполнять огромный бак водой из колодца. Подражая учителю, Микки решает облегчить себе задачу и произносит заклинание, которое превращает обычную метлу в лакея‑водоноса, а сам мирно засыпает.

И бездушный водонос не только наполняет, но и переполняет бак, так что вода заливает всю лабораторию. Проснувшийся Микки пытается остановить разбушевавшуюся метлу, но его знаний на это не хватает, и ситуация только усугубляется. Вода прибывает, пока вернувшийся волшебник не исправляет ситуацию. Вот как затруднительное положение, в которое попал Микки, описывается в самом фильме: «Мы расскажем вам легенду о волшебнике и его ученике. Ученик был довольно‑таки сообразительным парнем и горел желанием обучиться ремеслу чародейства. Точнее сказать, он был даже чересчур сообразительным, так как взялся выполнять кое‑какие из трюков своего учителя, не овладев ими как следует». Вот так и нынешние «чересчур сообразительные» ученые принялись вести себя по отношению к генам и окружающей среде, как тот Микки‑Маус, – не разобравшись толком, насколько взаимосвязано все сущее на этой планете. Последствия такого подхода могут быть поистине трагическими.

Как же мы дошли до этого? В какой‑то момент истории ученые просто‑напросто оказались вынуждены отвернуться от Духа – во всяком случае, от его клерикального извращения. Влиятельнейшая Церковь не давала хода научным открытиям, если те противоречили ее догматам. Начало разрыву между Духом и Наукой положил искушенный политик и талантливый астроном Николай Коперник. В своем опубликованном в 1543 г. труде «Об обращении небесных сфер» он прямо заявил, что центром нашей системы является отнюдь не Земля, а Солнце. Сегодня это очевидный факт, но во времена Коперника это было ересью – новая космология вступала в противоречие с «непогрешимой» церковью, провозгласившей Землю центром божественной небесной тверди. Не сомневаясь, что инквизиция уничтожит его вместе с его еретическими воззрениями, Коперник благоразумно подождал с публикацией рукописи, пока не оказался на смертном одре. Нужно сказать, что его опасения за свою жизнь были вполне оправданными: пятьдесят семь лет спустя монах‑доминиканец Джордано Бруно, дерзнувший возвысить голос в защиту Коперниковой космологии, был сожжен на костре как еретик. Самому же Копернику удалось перехитрить Церковь – умершего мыслителя пыткам не подвергнешь. В результате Церкви пришлось, так или иначе, считаться с его идеями.

Веком позже французский математик и философ Рене Декарт призвал к использованию научной методологии для проверки достоверности всех ранее принятых «истин». Невидимые силы духовного мира подобного анализа не допускали. В постреформаторскую эпоху ученые стали все больше склоняться к изучению мира природы, что же до духовных «истин», то они были препровождены в область религии и метафизики. Дух и тому подобные идеалистические понятия были дезавуированы как «ненаучные», поскольку стоящие за ними истины не могли быть подвергнуты оценке при помощи аналитических методов. Изучение сущности жизни и Вселенной стало уделом рационально мыслящих ученых.

И без того глубокий разрыв между Духом и Наукой был в одночасье усугублен в 1859 г. с появлением теории эволюции Дарвина. Теория эта распространилась по миру с той же скоростью, с какой сегодня распространяются слухи в интернете. Она была с легкостью воспринята, ведь ее принципы вполне согласовывались с опытом селекционеров новых пород домашних животных и сельскохозяйственных культур. Дарвинизм объяснял происхождение человечества игрой случайных наследственных вариаций, не оставляя места в науке, да и в самой жизни для божественного промысла. Ученые относились к Вселенной с не меньшим почтением, чем их предшественники – как ученые, так и церковники, но после дарвиновской теории им больше не было необходимости привлекать к рассмотрению руку Господню в качестве главного «зодчего» Природы. Выдающийся дарвинист Эрнст Майр писал: «Задавшись вопросом, как же возникло это совершенство, мы обнаружим только лишь произвольность, отсутствие плана, бесцельность и случайность…»

Считая целью жизни борьбу за выживание, теория Дарвина никак не конкретизирует способы ее достижения. Судя по всему, в ней будут хороши любые средства. Не пытаясь определить характер человеческой жизни с учетом морали, неодарвинизм майровского толка предполагает, что она протекает по законам джунглей. По существу, такой неодарвинизм приходит к выводу, что тот, кто имеет больше, этого и заслуживает. На Западе приняли как нечто неизбежное цивилизацию, где есть имущие и неимущие, и мы всячески отмахиваемся от того факта, что за все на свете надо платить. Увы, в эту цену входят и доведенная до крайности планета, и бездомные, и дети, которые за гроши строчат для нас дешевые джинсы… Они проиграли в этой борьбе.