Куды крестьянину податься, или податей не платить

 

Красные придут – грабят. Белые придут – грабят. Куды крестьянину податься?

Из фильма «Чапаев»

 

 

Учитывая огромную власть, данную продработникам, в продкомиссариаты надо было командировать людей опытных, образованных и честных. Да вот только откуда их таких взять? За неимением гербовой приходилось писать даже не на простой, а на всем, что подворачивалось под руку, черт знает на чем, право слово…

Вернёмся в Тюмень. В сентябре 1920 года губпродкомиссаром туда назначили Григория Инденбаума. В конечном итоге им были недовольны, потому что именно его контора вызвала восстание. Но восстание вызвали бы любые люди и любые методы данной конторы, поскольку тюменские жители не желали выполнять никакой продразверстки, ни пуда хлеба давать за ничего не стоящие бумажки. А Инденбаум‑то по меркам того времени оказался просто на удивление приличен. Человек довольно образованный (среднее техническое образование по тем временам – не кот начихал)[88], большевик с 1915 года, а всего‑то исполнилось этому высокому начальству к тому времени двадцать пять годов. Кем был до того товарищ Инденбаум – неведомо, но, судя по всему, на продработе состоял не первый день.

 

«До сих пор целый ряд препятствий, встречающихся в вашей работе, – пишет он в своем циркулярном письме, – заставлял людей, стоящих вдали от продработы, рассматривать эти препятствия как преступления с нашей стороны, и нередко поднималась травля продработников не только со стороны рабочих, но даже иногда и нашими партийными товарищами. Все это крайне неблагоприятно отражается на саму продработу, и для устранения создавшегося положения мною был поставлен вопрос перед губкомом и губисполкомом о ликвидации этих недоразумений…»

 

Препятствия, однако… Надо же быть честными! Давайте напряжем воображение и поставим себя на место какого‑нибудь продкомиссара. Продработников ненавидели все. Крестьяне – за то, что они отбирают слишком много хлеба, рабочие – за то, что добывают слишком мало хлеба, военные – по той же причине плюс еще и за то, что сидят в тылу. Партийные и советские власти всех уровней ругали их одновременно за то, что плохо выполняют продразверстку и что допускают перегибы в ходе ее выполнения. Каждый хозяин кричал, что помрет с голоду и его смерть будет на твоей совести, и пойми разбери, помрет он, если вывезут хлеб, или даже не похудеет. А ведь за твоей спиной в голодающих губерниях люди каждый день реально умирают от голода! Ну и как быть? Станешь работать аккуратно – не выполнишь задание и тебя будут постоянно тыкать носом в то, что горожане и красноармейцы голодают, а ты, гад такой, ничего не делаешь. Перегнешь палку – либо арестуют свои, либо убьют повстанцы, и как убьют! (Впрочем, если не перегнешь, убьют точно теми же методами.) Легко критиковать товарища Инденбаума сидючи на мягком диване, – а вы прочувствуйте, прочувствуйте! При таких условиях и устрица начала бы кусаться – а эти хлопчики были ой не устрицы! Очень скоро многие низовые работники начали исходить из того, что задание должно быть выполнено любой ценой, а мужик с голоду не помрёт, прокормится.

 

Из донесения начальника милиции 3‑го района М. И Жукова в политбюро Ишимского уезда. Конец декабря 1920 г.

«Уполномоченные продорганов приказали вывезти весь хлеб, как семенной 21‑го года, так и продовольственный. Граждан страшно волнуют таковые приказы ввиду голода.

Настроение района очень резкое. Хлеб вывозится до зерна. Граждане взволнованы. Продорганы действуют несерьёзно. Прошу выехать и вопрос решить на месте. Последствия очень печальные, предвещая возможные восстания. И если вами ничего не будет предпринято, то прошу снять с меня всю ответственность за район, который так резко настроен. Искоренить резкие и нахальные действия продорганов я не в силах…»[89]