Глава 16 исследовательское поведение

 

Думаете, основной инстинкт – это инстинкт, связанный с продолжением рода? Не угадали! Продолжение рода, конечно, важнейшая задача для представителей любого вида. Но что толку бросать в этот мир, как в воду, детенышей, если в нем, этом мире, все время происходят какие-то изменения? Причем такие, что, если не сумеешь приспособиться – не выживешь!

Так что речь пойдет об исследовательском поведении, которое и помогает собакам приспособиться к жизни. Как и многое другое, оно сначала изучалось в лабораториях на крысах. Излюбленным тестом, придуманным учеными для этих зверьков, был конечно же лабиринт. И довольно быстро выяснилось, что лакомство, положенное в его конце, не ускоряет их передвижение по лабиринту. Крыса с удовольствием исследует всякий устроенный для нее лабиринт исключительно из любопытства, без всяких дополнительных ухищрений, потому что это наследственная программа поведения. Любопытство служит крысе и мотивацией, и причиной, толкнувшими ее на изучение лабиринта, и положительным подкреплением своих действий. А попутно произойдет латентное, т.е. скрытое, обучение – зверек запомнит все закоулки нового пространства, все его повороты, тупики и ответвления.

Некоторые ученые видят в исследовательском инстинкте вообще основу всего поведения: ведь нельзя выжить, не познав особенностей окружающего нас мира. К тому же это единственный инстинкт, который имеет внутреннее подкрепление. Дело в том, что в ходе поисков мозг выделяет особые вещества – опиаты, от которых возникает ощущение комфортности, толкающее на продолжение деятельности. Сравните с пищевым инстинктом: он заставляет искать подходящую еду, но чувство удовлетворения наступает лишь после насыщения, когда еда бывает найдена и съедена.

Исследовательским поведением обладают все животные. Ученый В.Х. Торп доказал, что моллюски – морские блюдца – изучают участки дна, прежде чем на них поселиться. Разведывательные вылазки совершают общественные насекомые (пчелы), рыбы и тритоны: они запоминают приметы местности, чтобы суметь вернуться домой. Что же говорить о таких высокоорганизованных животных, как собаки?! Каждый из нас видел, как на прогулке щенок сначала восторженно обнюхивает новую территорию, потом, переполнившись положительными эмоциями, начинает играть. (Речь идет о собаках, правильно выращенных, с устойчивой психикой.)

С течением времени, необходимым для изучения, исследовательское поведение (или более узко – ориентировочная реакция) угасает. Когда крысам надоедал лабиринт, нужно было приделать к нему новый отсек, и они снова посещали его с большой охотой, показывая все признаки ориентировочной реакции: нюхали пол и стенки, метили капельками мочи, вставали в вертикальные стойки и даже умывались (переадресовочная реакция, призванная снизить возбуждение и помочь успокоиться). Но наибольший интерес вызывал у крыс пустой ящик, стенки которого каждый день покрывались новыми картинками! Зверьки посещали его с таким же рвением, с каким любители искусств стремятся попасть на новый спектакль или в картинную галерею.

Изучать такой расплывчатый термин, как «любопытство», можно вполне научными методами, определившись в терминах и добавив к понятию степени новизны несколько отдельных критериев. Выяснилось, что она обратно пропорциональна частоте появления похожих раздражителей. Сходства раздражителей напоминают павловскую реакцию: слюноотделение у собак начинается на похожие звонки. Но если звонок резко отличается по частоте звука от обычного, никакого слюноотделения не происходит – собака настораживается. Степень новизны также обратно пропорциональна «давности», т.е. времени, прошедшему между первым и последним появлением похожего раздражителя, и сходству раздражителя. Наибольшей привлекательностью обладают раздражители, которые напоминают еду или что-нибудь такое же знакомое и приятное. Но никаким сходством с пищей не объяснишь интерес крыс к разным картинкам на стенках ящика!

Степень новизны зависит также от неожиданности раздражителя. А эта неожиданность определяется тем, что животные (или человек) ожидают увидеть. Их в равной степени изумит и привлечет появление особи своего вида с двумя головами. Собаки станут глазеть на Цербера с таким же любопытством, смешанным со страхом, как мы – на двухголового пришельца-инопланетянина.

Неофилия, т.е. любовь ко всему новому, соседствует с неофобией, т.е. боязнью новизны. Первая позволяет животным и людям познавать мир, вторая уберегает от рискованных экспериментов. Разумеется, неофилия более присуща молодняку.

Как животные реагируют на новые предметы, хорошо знают охотники и вообще любители природы. Не стоит выбрасывать в лесу мусор, но лисы, например, обязательно обнюхают коробку из-под сигарет и даже поставят на нее свою метку. Вообще животные интересуются нашими следами так же, как и мы их, и стараются переметить весь наш путь.

У собак исследовательское поведение проявляется еще в трехнедельном возрасте, когда щенки начинают изучать внутреннее устройство своего гнезда, потом – его окрестности. Часто вырастают трусливыми те собаки, которых долго не выносили на улицу: сначала купировали уши, потом делали прививки... А вообще исследовательское поведение подвержено колебаниям из-за неравномерности созревания тех или иных структур мозга. Наиболее резкие колебания случаются во время полового созревания: еще вчера молодая собака проявляла ярко выраженную неофилию, а сегодня просит хозяина о защите, приняв столбик или кустик невесть за какое страшилище! Таких собак следует немедленно успокоить, собственным примером показывая им, что объект не опасен, но ни в коем случае не подтаскивая к нему силой.

Исследовательское поведение следует использовать в дрессировке. Чем собака умнее, тем скорее ей надоедает бесконечный повтор одного и того же приема. И тогда, чтобы разнообразить обучение, приходится изобретать все новые и новые приемы.

Ныне живущая у меня среднеазиатская овчарка обучилась апортировке, идя не от простого к сложному, а с точностью до наоборот! Она довольно быстро стала приносить мне палочки и тряпичную «колбаску», но столь же быстро потеряла к ним интерес, получая за свою работу всего лишь сыр. И точно так же, уже научившись команде «место», перестала ходить на место при соответствующей команде. Обе совершенно разных ситуации удалось разрешить одним и тем же способом: тряпичная «колбаска» демонстративно засовывалась в сумку на глазах собаки, а сумка пряталась в кустах. Азиатка сначала находила сумку, а потом либо приносила ее, либо ложилась на нее по команде «место». (Кстати, во всех руководствах по дрессировке категорически запрещается обозначать место апортировочным предметом, а предмет, которым обозначается место, разрешать собаке брать в зубы и трепать. Надо сказать, что я люблю дрессировку собак как раз за то, что она актуализирует мое собственное исследовательское поведение.)