Смерть как фундамент мироздания

 

Справедливости ради скажем, что смерть, хотя и возникла позже жизни, непостижимым образом, согласно многим мифологиям, оказалась необходима для запуска механизма всего сущего. Поясним эту запутанную ситуацию на примере, бросив взгляд на географически близкую нам Скандинавию.

Здешний первочеловек Имир, или, как его еще называют, Аургельмир, образовался изольда. Под левой рукой Имира из его пота возникли мужчина и женщина, от которых произошли все германо‑скандинавские народы, а ноги, совокупившись друг с другом – далее мы и не про такое узнаем! – зачали прародителя великанов‑ётунов шестиголового Трудгельмира, потомком которого является бог хитрости и обмана Локи. Но знаменит Имир все‑таки не родством с Локи, а тем, что после смерти его расчлененное тело стало материалом для сооружения Скандинавии: из мяса получилась суша, из крови – вода, из костей и зубов – горы, из черепа – небесный свод, из волос – лес, из мозга – облака. В общем, безотходное производство…

Что важно, смерть Имира от рук богов‑асов оказалась явлением единичным, и с точки зрения статистики на нее следует закрыть глаза. А если не принимать ее в расчет, то можно утверждать, что бессмертие до определенного момента правило бал в скандинавских пределах. Умирать скандинавы – боги и вслед за ними люди – начали значительно позже, и мы это событие ни в коем случае не обойдем стороной.

Похожая судьба постигла индийского Пурушу, которого, правда, можно назвать первочеловеком лишь с изрядной натяжкой, зацепившись за то, что с санскрита его имя переводится прежде всего как «человек» и «мужчина». Но если Имир преобразовался в Скандинавию (и не более того), то из Пуруши, согласно индуистской мифологии, была создана ни много ни мало вся вселенная. Масштаб, прямо скажем, поражает.

По другой версии, бытующей у индийцев, исповедующих индуизм, вселенная развилась из плававшего в хаосе брахманды – золотого яйца, в которое превратилось семя четырехголового и четырехрукого Брахмы. Так вот, Брахма не только пожертвовал свое семя, но и мысленным усилием преобразовал яйцо в небо и землю, раздвинул их и немало способствовал тому, чтобы в образовавшемся между ними пространстве сформировались и начали автономное существование основные атрибуты мироздания.

Не обошлось без яйца и в китайском варианте появления всего сущего. Китайский первочеловек Пань‑гу появился на свет в смутное время, когда макрокосм походил на куриное яйцо и ничего, кроме этого яйца, не существовало. Да и само это яйцо, возможно, только для того и возникло, чтобы в нем зародился Пань‑гу. Поначалу он имел облик собаки, но затем очеловечился, и только голова так и осталась собачьей.

Пань‑гу рос с неимоверной скоростью – на один чжан (около трех метров) в день – и за относительно небольшой по космическим меркам срок вымахал до 90 тысяч ли, что составляет примерно 45 тысяч километров. При таком росте не вызывает удивления, что, взяв зубило и топор, он без посторонней помощи сумел отделить небо от земли. Однако эта работа так утомила гиганта, что он упал и умер.

Впрочем, главную пользу Пань‑гу принес после смерти: его плоть стала плодородной почвой, кровь – реками, вены и жилы – дорогами, по которым незамедлительно принялись сновать китайцы (откуда они взялись, см. в конце абзаца), левый глаз превратился в солнце, правый – в луну, прическа и усы – в созвездия, а волосы в других местах тела – в деревья и травы, руки и ноги сделались четырьмя сторонами света, пальцы и кое‑какие другие части тела – горами, зубы и кости – золотыми россыпями и драгоценными камнями, костный мозг – жемчугом и нефритом, дыхание – ветром, голос – громом и даже пот пошел в дело, обернувшись дождем и росой. Но самое главное сделалось с паразитами, обосновавшимися на теле гиганта: они превратились в китайцев… Тут автор хотел бы отмести все возможные упреки в антикитайских настроениях и подчеркнуть, что ничего не придумал, а всего лишь добросовестно изложил сочинение китайских мифотворцев.

Японские Небо‑Изанаги и Земля‑Изанами вместе составляли также нечто вроде яйца с зародышем в центре. Но затем, стоило им разделиться, они сразу же обрели человеческий облик и предстали мужчиной и женщиной. Примечательна судьба Земли‑Изанами. В результате супружеского акта она произвела на свет все японские острова, но подорвала на этом здоровье: в лоне ее загорелся огонь и она умерла. Тело Изанами не пропало даром: во время агонии из него возникло множество богов.

Знамя, выпущенное Изанами из рук, было подхвачено ее дочерью Укемоки. А после того, как Укемоки убил бог Солнца, из ее тела образовались растения и животные, в том числе из верхней части головы – бык и конь, изо лба – просо, из бровей – шелковичные черви, а из влагалища – бобы…

Богиня Тиамат, вавилонского происхождения, и вовсе не имела в своем облике ничего человеческого. Древние тексты не дают прямых ее описаний, но, судя по всему, она представляла собой нечто драконообразное. Недаром ее обыкновенно изображают крылатым четвероногим чудищем. И вот с этим монстром вступил в схватку вавилонский верховный бог Мардук, вооруженный луком, дубинкой и сетью.

Жаркая битва закончилась безоговорочной победой Мардука, который, умертвив Тиамат, разрубил ее надвое и создал из верхней части ее тела небо, из нижней – землю, а из глаз – реки Тигр и Евфрат. После этого он наметил план сотворения человека, который и претворили в жизнь нижестоящие боги, употребив в качестве материала кровь мужа Тиамат – чудовища Кингу.

Вавилонская, скандинавская, китайская и индийская мифологии отнюдь не исключения из общего правила. Аналогичные, хотя, вероятно, не столь яркие персонажи, в расчлененном виде послужившие кирпичами мироздания, есть в мифах самых разных народов.