Отношения между «тем» и «этим» светом

 

Восточные славяне верили, что связь между живыми людьми и их умершими предками не прекращается со смертью последних, а продолжается постоянно. Считали, что души покойных способны приносить пользу или вред своим живым родственникам. Если живые помнят о своих умерших «родителях» и выполняют необходимые обряды, души предков покровительствуют им, помогают в хозяйстве, влияют на плодовитость скота и урожай. Если живые забывают об умерших, те выражают недовольство, насылая на живых несчастья, болезни и голод. Поэтому жертвоприношениями, ритуальными кормлениями и уважительным отношением нужно задобрить души умерших.

С другой стороны, нужно было с помощью оберегов охранить себя от опасного влияния мира мертвых. Поэтому умерших предков почитали как своих кровных родственников и ждали в ответ покровительства. Но одновременно их боялись, как мертвецов, и старались не нарушать без надобности опасной грани, отделяющей живых от мертвых.

О том, что умершие могут возвращаться с «того» света и вредить живым, было хорошо известно в Древней Руси. В «Повести временных лет» за 1092 год сообщалось, что в этом году в Полоцке местные жители были избиты мертвецами, которые явились в город в виде невидимых для взора привидений. «Предивно было в Полоцке в ночи… Стеная, по улице, как люди, рыщут бесы, а кто вылезает из дома, желая их видеть, бывает изранен бесами и от этого умирает. И не смели вылезать из домов. А в это же время начали являться днем на конях мертвые, и не было видно их самих, но только копыта их коней, и так избивали людей в Полоцке и близ него, что люди говорили: „Мертвые бьют полочан“».

Наши предки не сомневались, что неправильное поведение живых сказывается на благополучии мертвых на «том» свете. Души умерших сохраняют все свойства живых существ. Они едят, пьют, нуждаются в одежде, испытывают радость и страдания. Души приходят в загробный мир в той одежде, в какой были похоронены. Поэтому при похоронах необходимо следить за тем, чтобы одежда покойного была правильно подобрана. Иначе на «том» свете он будет испытывать неудобства.

Одна из основных обязанностей живых по отношению к душам «родителей» – их кормление и поминовение. У восточных славян традиционными поминальными блюдами являются кутья́ (иначе – ко́ливо, кану́н) – вареный ячмень или пшеница, смешанные с разведенным водой медом, блины, кисель и яичница. Основной напиток – подслащенное медом пиво или брага. Кормление души начинается в первые же дни после смерти человека: оставляли воду, мед и хлеб на подоконнике. На сороковой день пекли блины и первый, еще горячий блин, помазав медом, клали на окно – для души, так же как и первую ложку каждого блюда, а также первый стакан воды, который выливали на угол стола. Поминальный обед, на который приглашались родственники, знакомые и соседи покойного, устраивали в день похорон, на девятый и на сороковой день после смерти. Но на поминки мог прийти каждый человек. Верили, что если не устроить поминки, покойник на «том» свете будет голодным и напомнит о себе.

После сорокового дня поминки устраивали через год, а потом покойника поминали уже вместе с остальными «родителями» в дни всеобщего, или, как принято называть, вселенского, поминовения. После годовщины со дня смерти покойник включался в общий круг умерших, терял имя, возраст, индивидуальность и становился одним из «родителей», «дедов», «душечек».

В народе верили, что «материальное благополучие» души на «том» свете во многом зависит от оставшихся живых родственников. Если они в положенные дни поминают своих умерших предков, устраивают в их честь трапезы, приносят в церковь пожертвования, оставляют на могилах еду, раздают милостыню нищим за упокой души, то такие души на «том» свете ни в чем не нуждаются. Считается, что все, розданное в виде милостыни нищим, сразу же поступает во владение умершим предкам. Если родственники забывают поминать своих «родителей» или «дедов», не раздают подаяний и не жертвуют на церковь, то такие забытые души страдают от голода и недостатка одежды. Сами за себя души умерших молиться не могут: они молятся только за нас в то время, когда мы поминаем их, и по их молитвам прощаются многие наши грехи. Так устанавливается тесная связь между миром живых и миром мертвых. Как говорят в народе: «Мы за них молимся, а они за нас. Ни им без нас, ни нам без них нельзя быть».

 

Поминальные дни

 

Наши предки верили, что между миром живых людей и загробным миром пролегает невидимая, но ощутимая граница. Она не позволяет существам потустороннего мира в обычное время проникать в мир живых, а живым посещать «тот» свет. Общение между этими мирами возможно, а в некоторых случаях желательно и необходимо, хотя оно таит опасность для живых. Существуют время и место, когда граница между мирами открыта. И души умерших людей по определенным путям могут приходить в мир живых. А живые люди при особых условиях могут посещать «тот» свет. Легче всего эта граница открывается на различных рубежах, стыках, поворотных точках. Души умерших могут попадать в мир живых через пороги и окна дома, печную трубу, ворота, полевые межи, границы между селами.

По поверью восточных славян, наиболее часто души покойников и мифологические существа приходят в человеческий мир в полдень и полночь. В году такими «опасными» датами являются периоды зимнего и летнего солнцестояния, а также дни весеннего и осеннего равноденствия. Именно в эти переломные моменты открыты границы между мирами, и души умерших на время возвращаются на землю. Позже эти важные для язычников моменты времени совпали с праздниками православного календаря и частично изменились под их влиянием. Период зимнего солнцестояния совпал с христианскими Святками – днями от Рождества до Крещения. Период летнего солнцестояния «наложился» на праздники Троицы и Рождества Иоанна Крестителя (больше известного в народе под названием Ивана Купалы). Период весеннего равноденствия, когда в древности происходила встреча весны, стал празднованием Масленицы. Период осеннего равноденствия, который знаменовал временную смерть природы и наступление «темного» времени года, совпал с Дмитриевской поминальной субботой (4 ноября).

Таким образом, земной год как бы уподоблялся загробному дню: весенние поминки назывались завтраком по «родителям», летние – обедом, осенние – ужином, а зимние – полдником. С точки зрения древних восточных славян, жизненный цикл в потустороннем мире продолжался после смерти и сливался с природным круговоротом.

В глубокой древности у восточных славян существовал обряд тризны, когда покойников поминали на кладбище, – живые как бы приходили в гости к мертвым и устраивали им угощение. Такая форма поминовения усопших восходит к древнейшим языческим поминкам по покойному, сопровождавшимся обильным пиршеством, возлияниями, состязаниями, играми, кулачными боями, обливанием друг друга водой. Поминальные обряды, связанные с этой традицией, совершались поздней весной и летом. Эти обряды предназначались для поминовения всех покойников, и их совершала вся община. Участники таких обрядов вели себя безудержно бурно. Как говорили церковники, «до полудня плачут, после полудня скачут». По словам царя Ивана Грозного, «в Троицкую субботу по селам и по погостам сходятся мужи и жены на жальниках (то есть на кладбищах) и плачутся по гробам умерших с великим воплем. И когда скоморохи начнут играть во всякие бесовские игры и они, перестав плакать, начнут скакать и плясать и в ладони бить и песни сатанинские петь, на тех же жальниках, обманщики и мошенники» (Стоглав. Глава 41. Вопрос 23).

 

 

В других случаях поминальную трапезу устраивали дома. Такие поминовения происходили в осенне‑зимний период. В дни всеобщего поминовения (у русских такие дни называются «родительскими», а у белорусов и украинцев – «дедами») души покойников приходят каждая в свой дом и участвуют в общей трапезе вместе с живыми. Поэтому в эти дни на стол клали несколько лишних ложек – для «душечек», по количеству умерших в семье. Такое поминовение совершалось дома, в кругу семьи, обычно по вечерам и ночью в тишине и молчании. Предназначена такая трапеза была только для душ своего рода.

Души умерших приглашали к поминальному столу, зовя их в трубу или через окно: «Деду, иди к обеду!» или: «Вся умершая родня – сколько вас есть – приходите ужинать!» Часто приглашали и те души, у которых не осталось живых родственников: «У кого нет родни, приходите ко мне!» Считалось, что души за поминальной трапезой едят теми же ложками, что и живые, незримо располагаясь у них за плечами. Поэтому во время еды нужно время от времени класть свои ложки на стол, чтобы дать возможность душам поесть. В некоторых местностях верили, что души умерших родственников приходят ужинать ночью, после трапезы живых. В эту ночь посуду и остатки еды не убирали со стола, чтобы души могли насытиться. После завершения трапезы души нужно было выпроводить из дома, чтобы они вернулись к себе на «тот» свет и не мешали живым. Для этого после ужина говорили: «Деды святые, вы ели и пили, идите же теперь к себе».

Наши предки верили, что души приходят обедать незримо для живых. Человек может услышать лишь тихий шепот или шелест. Но при определенных условиях можно увидеть трапезу своих умерших предков, забравшись ночью на печь и посмотрев в комнату через хомут. Сидя за поминальной трапезой, души умерших рассказывают друг другу, кто из их живых родственников умрет в ближайшее время, а также предсказывают различные события, которые должны произойти в ближайшем будущем в этой семье. Души умерших могут обидеться и уйти из‑за стола в том случае, если хозяева нарушат правила поведения и сделают что‑либо, что не понравится душам. Например, будут ругаться во время приготовления поминальной трапезы или оботрут грязным фартуком хлеб, испеченный для поминовения умерших.

Восточные славяне не только «кормили» своих умерших родственников, но и согревали их – возжигали для них ритуальные костры, чтобы души могли обогреться. Этот обычай так и назывался: «греть родителей», «родителям поминки греть», «греть ножки покойникам», «греть деда», «греть души на небе».

Обычай этот осуждался православными книжниками как языческий. В «Слове св. Григория» о разных «сатанинских делах» говорилось: «…и мусор у ворот жгут в Великий четверг, говоря, что у этого огня душа приходит обогреваться». Этот же обычай упоминается в сборнике русских законов «Стоглаве», в 41‑й главе: «В Великий четверток солому палят и кличут мертвых». Позднее обычай «обогревания» родителей состоял в том, что на Рождество, Новой год и Крещение хозяин сгребал во дворе мусор, накладывал сверху солому, добавлял туда немного зерна и ладана и зажигал. При этом он клал три поклона и говорил: «Ты, святой ладанок и серенький дымок, несись на небо, поклонись там моим родителям, расскажи, как все мы здесь поживаем». Полагали, что «душеньки» сами приходят с «того» света, чтобы погреться возле костров. «Обогревание» душ иногда совершалось на второй или третий день после похорон, когда сжигались стружки от гроба.

В древнерусских источниках XIV–XVII веков осуждался не только обычай «обогревания» душ покойников, но и омовения их, «моление навьям (то есть мертвым) в бане». В древнерусском переводе «Слова Иоанна Златоуста» упоминаются те, кто кладет еду бесам и «на печь льюще в бане, мыться им велит, покрывало и полотенце вешая им в бане». Этот обычай существовал еще в XIX веке. В Великий четверг, накануне Троицы или в понедельник Фоминой недели для умерших родственников топили баню. Иногда это делали на сороковой день после смерти. Тогда для умершего оставляли на окне одежду, а на полке́ – новый веник и мыло. В бане грели воду, оставляли полотенца, обрядовый хлеб и, кланяясь, приглашали души умерших помыться. На следующее утро по следам, оставшимся на рассыпанном пепле, заключали, приходили ли мертвые мыться.

 

Посещение «того» света

 

У восточных славян существовали представления о том, что не только мертвые могут посещать мир живых, но и живые временно могут оказаться на «том» свете. Чаще всего это происходит при обмирании – так в народе называли летаргический сон, особое состояние, во время которого человек засыпает на несколько дней, недель, иногда и лет. Такой сон в народе обычно принимали за временную смерть, во время которой душа спящего человека попадает в загробный мир и там посещает своих умерших сородичей.

Душа спящего человека ходит «по мытарствам» и узнает об устройстве потустороннего мира. Спящий видит мучения, которым подвергаются души людей, совершивших при жизни то или иное прегрешение. Ведьмы, отнимавшие у чужих коров молоко, мучаются рвотой. Колдуны варятся в кипятке. По «тому» свету душа путешествует вместе с проводником – умершим родственником, ангелом, святителем Николаем или Богородицей. Душа часто оказывается перед лицом самого Бога, который и отпускает ее назад, на землю. Предварительно Он объясняет ей, что она может рассказать на земле, а что должна утаить от людей под страхом смерти. Вот как об этом говорится в быличке.

 

Одна вдовица пять дней лежала не жива, пять дней. И пятеро детей осталось у ней. И все малые. Привезли батюшку хоронить ее. А у нее лицо то покраснеет, то побледнеет. Батюшка посмотрел и сказал: «Вы подождите, не хороните эту женщину, она еще, может быть, жива. Не трогайте ее, она будет лежать до такого‑то часу». Он ушел, а люди сидят. А она вдруг села и говорит: «Люди, не убегайте, я не умершая, я была на „том“ свете. Меня Господь водил везде. И Он мне везде показывал, какие мучения бывают за грехи. Он меня ведет со свечкой, а перед нами люди ходят и все время руками что‑то гребут. Я спрашиваю: „Что они, Господи, делают?“ А Господь говорит: „Это те, что ягоды в воскресенье рвали“. Идем дальше. Перед нами люди черные, как головешки. У всех лица обожжены. „А это, – говорит Господь, – те, кто дома поджигал“. Вот Он все мне показал и говорит: „Я тебя веду назад“. И ведет со свечкой. А там такое место, где столик стоит и свечки горят, много свечек. А перед свечками Господь сидит и книжку читает. Вот взяли меня проводники, вывели из норы, и я встала».

 

 

 

Глава V

«НЕЧИСТЫЕ» ПОКОЙНИКИ

 

 

Восточные славяне, как и многие другие народы мира, верили, что одни покойники могут быть «правильными» или, как их называли в народе, «чистыми», а другие покойники принадлежат к разряду «неправильных» или «нечистых». К «чистым» покойникам относились те, кто умер естественной смертью, от старости. Они прожили на земле отмеренный им свыше срок жизни и ушли в иной мир на вечное упокоение. «Чистые» покойники, принадлежащие к одному роду, пополняют ряды предков – их еще называли «родителями» или «дедами». Их хоронили по всем правилам ритуала, а потом ежегодно поминали в предназначенные для поминовения дни. Они все время пребывают в загробном мире и только в поминальные дни могут на короткое время возвращаться в дома своих живых родственников.

«Нечистыми» считались покойники, умершие преждевременной или неестественной смертью. Они не прожили до конца предназначенного им срока. Это самоубийцы, а также те, кто скончался от несчастного случая (например, замерз или утонул), умер в молодом возрасте, не вступив в брак и не оставив потомства. «Нечистыми» покойниками в народе считались даже дети, родившиеся мертвыми или умершие некрещеными, а также проклятые своими родителями. К разряду «неправильных» покойников причислялись и люди, которые при жизни знались с нечистой силой, – ведьмы и колдуны.

Люди, умершие «неправильной» или, как говорили в народе, «напрасной» смертью, не уходят в загробный мир, а продолжают существовать как бы на границе мира живых и мира мертвых. Они «доживают» на месте своей гибели отмеренный им срок. «Нечистые» покойники часто показываются людям в своем прежнем облике. По народным верованиям, те, кто утопился или повесился, не идет на «тот» свет, а ходит по земле, потому что Бог не призывает его к Себе до тех пор, пока не наступит назначенный час. Поскольку верили, что такие покойники «ходят» после смерти, их называли «ходячими». Считали, что они недостойны обычного погребения и поминовения и опасны для живых людей. Именно из таких покойников происходят многие мифологические персонажи, приносящие вред людям, – упыри, русалки, кикиморы и многие мелкие демоны.

Самый распространенный вид «нечистых» покойников – самоубийцы. Их души с момента смерти находятся в полном подчинении у нечистой силы. Никакие молитвы живых не могут им помочь, и дьяволы мучают их до Страшного суда. По общему убеждению, самоубийцы «не своим духом» ходят, а с помощью черта, который ими руководит. У восточных славян есть поверье, что за душой самоубийцы черти прилетают в виде бури или вихря. Поэтому, когда бывал сильный ветер или буря, говорили, что где‑то недалеко произошло самоубийство. Верили, что самоубийцы находятся «у Сатаны в коленях» или «в когтях», «душу дьяволу отдали»; их называли «детьми дьявола», «чертовой жертвой». Черти возят на самоубийцах воду и вообще используют их в качестве лошадей.

В древности тела «нечистых» покойников часто вообще избегали зарывать в землю. Их относили в овраги, болота, низменные и топкие места, подальше от людских глаз и там оставляли, закидывая листвой, ветками, мхом и тому подобным. «Нечистых» покойников запрещали хоронить в земле, а тем более на кладбище вместе с «чистыми», «правильными» умершими. В противном случае природа ответит людям на такое осквернение засухой, заморозками, бурями, неурожаем, мором и другими страшными стихийными бедствиями.

В Средние века и даже еще в XX веке погребения «нечистых» покойников сохраняли очень древние языческие черты. Крестьяне верили, что «нечистых» умерших нужно погребать в особых местах, отдельно от «родителей». Поэтому часто их хоронили на границах полей и перекрестках дорог, в лесу и в мокрых местах без гроба, повернув лицом в землю и в той одежде, в какой они были в момент смерти. На Русском Севере самоубийц даже не разрешали вносить в деревню, а хоронили под елью или между двумя елями. В других случаях хоронили на кладбище, но гроб зарывали в землю стоймя. В некоторых местностях считали, что самоубийцу надо хоронить там, где он убил себя, иначе он будет семь лет ходить на место своей гибели.

Поминать самоубийц и упоминать их в заупокойной молитве считалось грехом, ведь душа самоубийцы погибла навеки, и такая молитва не только не умилостивит Бога, а, напротив, прогневает Его. Полагали, что самоубийц можно поминать раз в год. Для этого сыпали на перекрестках крупу для птиц или раздавали милостыню нищим поминальной едой: блинами, пирогами, крашеными яйцами. В других случаях родственники давали деньги на литье колокола, чтобы колокол вызвонил несчастному милость у Бога.

Наши предки верили, что души «нечистых» покойников бродят по свету, возвращаются к себе домой, являются во сне или наяву родственникам, пугают людей и преследуют их. Но главная опасность заключается в том, что такие покойники пополняют собой ряды нечистой силы. О мифологических персонажах, происхождение которых в восточнославянской мифологии связывается с «нечистыми» покойниками, и пойдет речь в этой главе.

 

Упыри

 

Упырь – один из наиболее страшных персонажей восточнославянской мифологии. Это покойник, который при жизни был колдуном и продал душу нечистой силе. Поэтому после смерти он не знает успокоения и встает по ночам из могилы. Упыри вредят людям и скоту, отнимают у них здоровье и укорачивают жизнь, пьют их кровь, наносят ущерб хозяйству. Упоминания об упырях встречаются в древнерусских рукописях с XIV века. В них сообщается лишь о жертвах («требах»), которые приносили язычники «упырям и берегиням».

У украинцев существовала вера и в живых упырей. Ими становились люди, чья душа на время могла покидать тело и причинять вред другим. Такой упырь прятал свою душу под камень и, пока она там находилась, не мог умереть.

По поверьям, упырь имеет облик умершего человека, одетого в ту одежду, в какой тот был похоронен. Но все же имеются черты, которые отличают упыря от обыкновенного человека. У упыря есть хвост, а по некоторым верованиям, и нарост под коленкой, скрывающий отверстие, через которое вылетает его душа. У упыря красные лицо и глаза. После смерти такой покойник сохраняет на лице румянец. Упырь лежит в могиле лицом вниз или на боку и даже иногда курит трубку. Днем он обитает в могиле. Но по ночам выходит из нее и посещает свой дом, а также дома тех, с кем был связан при жизни. Из могилы упыри могут выходить не только в своем человеческом облике, но и в виде кошки, обыкновенной и даже летучей мыши. На рассвете он каждый раз должен возвращаться в могилу.

Сохранилось много рассказов о кровожадности упыря и опасности его для живых людей. Ночью упыри якобы приходят в дом своих жертв, поедают их и выпивают из сердца кровь. Особенно опасны упыри для младенцев и молодоженов. Вот как рассказывается в быличке о вредоносных делах упыря.

 

Ехал гончар с горшками и заночевал на поляне. А там был похоронен «нечистый» покойник. В полночь земля расступилась, и из нее показался гроб. Из открывшегося гроба вылез мертвец и направился в сторону ближайшего села. Тогда гончар забрал крышку от гроба, начертил вокруг своей телеги на земле круг (который служит оберегом от нечистой силы), а сам залез на телегу.

Вот прокричали первые петухи. А именно при крике петуха кончается власть нечистой силы. Возвратился мертвец, хотел лечь в гроб, видит – а крышки от гроба нет. Подошел он к кругу, которым обчертился гончар, и говорит: «Дорогой мой человек, отдай крышку!» Отнять крышку он не мог, потому что не смел переступить через начерченный круг. Гончар говорит: «Не отдам, если не скажешь, где ты был ночью и что делал». Тот сначала замялся, а потом говорит: «Я мертвец, а при жизни был колдуном. А был в ближайшем селе, где перед этим играли свадьбу, и погубил молодых. Скорей же давай мне крышку, а то мне пора возвращаться назад».

Гончар не отдал мертвецу крышку, пока не выведал у него, как можно спасти молодых. Для этого нужно отрезать от гроба упыря четыре кусочка обивки, поджечь ее и этим дымом окурить молодых. Тогда гончар отдал упырю крышку, а сам отрезал с четырех углов его гроба по кусочку обивки. Гроб закрылся и опустился в землю, которая опять сошлась, как будто бы ничего и не было.

Гончар рано утром запряг волов и поехал в село. Видит: около одного дома полным‑полно народа и все плачут. «Что тут случилось?» – спрашивает гончар. Ему рассказали, что накануне была свадьба, а теперь молодые как уснули, так их не могут разбудить. Гончар рассказал обо всем опечаленным родителям и окурил умерших молодоженов дымом от гроба, после чего они ожили. Узнав об упыре, жители села пошли к его могиле и забили в нее осиновый кол, чтобы он больше никогда не вредил им.

 

В народе верили, что именно упыри были причиной чумы, холеры и других страшных заболеваний, что они по приказу «старшего» упыря во время эпидемий «подрезают» жизнь людей, что приводит к быстрой кончине человека, ставшего жертвой упыря.

Даже в XVIII–XIX веках на Украине во время эпидемий люди сжигали на костре тех, кого считали упырями. К примеру, во время эпидемии холеры 1738 года жители одного украинского села обходили крестным ходом вокруг границ своего селения, чтобы таким образом избавиться от болезни. Они встретили на своем пути человека, отыскивавшего пропавшую лошадь. Крестьяне приняли его за упыря, наславшего мор на село. Сначала ни в чем не повинного человека жестоко избили, а потом сожгли на костре. Во время эпидемии холеры 1831 года на Украине людей, заподозренных в принадлежности к упырям, сжигали на костре из терновника; считалось, что только такой костер мог надежно их обезвредить.

Чтобы опасный покойник, которого при его жизни считали колдуном, не вредил людям, использовали специальные магические средства. Наиболее известным у восточных славян средством против хождения упыря было обсыпание могилы диким маком. Мак сеяли во время похорон по дороге от дома до кладбища: верили, что тогда покойник не сможет вернуться, не собрав всех зерен. Но если заподозрили, что упырь ходит по деревне, то его уничтожали, вбивая в тело или в могилу осиновый кол.

 

Русалки

 

Восточные славяне верили, что русалками становятся утонувшие или умершие до брака девушки, а также проклятые и умершие некрещеными дети. Полагали также, что в русалок превращаются люди (в том числе и мужчины), умершие во время недели, которая следует за праздником Троицы. Такая неделя называлась в народе Русальной.

У ученых нет единого мнения о том, что означает слово русалка. Вероятно, это имя связано с наименованием античного праздника роз – rosalia, посвященного душам умерших. Позднее это слово было заимствовано славянами из античной традиции. Но сам образ русалки, безусловно, исконно славянский и сложился в глубокой древности. Слово русалка в некоторых местах вовсе не известно. На Русском Севере русалок называют шутовками (от русского слова шут – «черт»), чертовками, водянихами. На Украине – лоското́вками, лоскоту́хами (от украинского глагола лоскотать – «щекотать») или ма́вками. У белорусов русалок часто называют водяницами, купалками и казытками (поскольку они «казы́чут», то есть щекочут людей).

Согласно поверьям восточных славян, русалки чаще всего – молодые прекрасные девушки в белых одеждах, с длинными распущенными волосами. На голове у них венки, сплетенные из трав и цветов. Волосы у них русые или зеленые, как речная осока. Другие легенды изображали их обычными людьми. У них, как и у людей, есть ноги и нет хвоста. Традиция изображать русалок в виде полуженщины‑полурыбы известна только западным славянам. Встречается она и в европейских мифах. Русалку в виде девушки с рыбьим хвостом изобразил известный датский сказочник Ханс Кристиан Андерсен. Такое представление о русалках в Европе сложилось под влиянием сказаний о морских людях, которые происходят от воинов фараона, потонувших в море. Но для восточнославянской традиции оно не характерно.

В народных поверьях подчеркиваются те черты, которые свидетельствуют о принадлежности русалок к покойникам. У них неподвижные или закрытые глаза, холодные руки, бледное лицо, почти прозрачное тело, белые одежды (белый цвет в Древней Руси был цветом траура и свидетельствовал о принадлежности к загробному миру) и распущенные волосы. А с распущенными волосами хоронили незамужних девушек. Распущенные по плечам волосы были настолько важным признаком русалки, что у белорусов женщине или девушке с растрепанными волосами часто говорили: «Что это ты, как русалка, распустила волосы?»

Нередко в народной традиции встречается совсем иной облик русалки – страшной, безобразной, косматой, заросшей шерстью, горбатой, с большим брюхом и острыми когтями. Весь ее вид подчеркивает принадлежность к нечистой силе. Считали, что русалки сидят в жите со ступой и пестом, кнутом, кочергой или вальком, которыми они убивают людей или толкут их в своей железной ступе. Чтобы дети не ходили в поле во время цветения ржи и не топтали посевы, им говорили: «Не ходите в поле, там русалка сидит, истолчет вас в ступе». Наши предки не сомневались, что встреча с русалками всегда опасна для людей. Напав на человека, русалки его щиплют, кусают, душат, щекочут, пока жертва не умрет от смеха.

Общепринято было поверье, что русалки бо́льшую часть года проводят в водоемах – реках, озерах и даже колодцах. Их можно встретить у воды: они сидят на плотах, прибрежных камнях, расчесывая костяным или железным гребнем волосы, моются и умываются, а при приближении человека ныряют в воду. Существовали представления, что русалки часто стирают белье, которое они колотят вальком, как деревенские бабы, и расстилают возле источников холсты и полотна. И еще они любят сидеть на вертящихся колесах водяных мельниц, откуда с криком и шумом ныряют в воду.

В народных сказаниях повествуется о том, что на Троицкой, или Русальной, неделе русалки выходят из воды на землю – в поля и леса. Особо подчеркивается, что русалки выходят на землю именно в период цветения ржи или конопли. И пока хлеба не процветут, русалки живут на них. Они плетут венки, водят хороводы, качаются на ветвях деревьев. По одним представлениям, русалки просто раскачиваются на гибких ветвях деревьев. По другим – они делают качели и заманивают качаться молодых людей, чтобы погубить их. По древним верованиям, в период цветения растений души умерших приходят на землю. А растения и деревья служат своеобразной «дорогой», связывающей мир мертвых и мир живых. Поэтому русалки и находят себе приют на ветвях деревьев и на цветущих злаках.

По одним поверьям, по окончании Троицкой недели русалки снова уходят в воду, по другим – в могилы, в землю, на «тот» свет. Считали, что в последний день перед уходом русалки собирались на большом дубе, там веселились, пели песни, а затем исчезали.

Крестьяне выпроваживали их в тот день за пределы человеческого мира с помощью специального обряда, который назывался «проводами русалки». Для этого в селе выбирали женщину на роль «русалки» – длинноволосую молодую девушку или старую бабу, которой на спину прикрепляли сделанный из тряпок «горб», но иногда эту роль играл и парень. Все участники обряда, в том числе и сама «русалка», рядились в белые одежды, надевали себе на головы венки. «Русалку» с головы до ног украшали зелеными ветками, травами и цветами, надевали ей большой венок из папоротника, который закрывал ей лицо; иногда девушке, ряженной русалкой, распускали волосы так, чтобы они закрывали ей лицо. Поскольку «русалка» ничего не могла видеть, ее в течение всего обряда водили под руки. Мотив слепоты в славянской мифологии – это признак покойника, существа, принадлежащего к потустороннему миру. Образу ряженой «русалки» старались придать демонические черты: лицо мазали сажей, ее одевали в рваную, безобразную одежду. Ряженую «русалку» водили по селу, после чего ее «изгоняли» за пределы села – этим символически подчеркивали, что с этого дня русалок на земле нет и всюду можно ходить свободно.

В народной традиции существовало множество оберегов от русалок. Считалось, что важно правильно себя вести, чтобы не повредить русалкам, не вызвать их гнева и мщения. На Троицкой неделе запрещалось белить или мазать глиной дом или печь, чтобы не замазать глаза русалкам. Запрещалось стирать, чтобы не забрызгать их грязной водой, а также шить, чтобы не зашить глаза русалкам или не пришить их к одежде. В связи с этими запретами существовали шутливые приговоры: «Не шей, а то зашьешь русалку, будет пищать тебе в доме целый год» или «Не мажь глиной печь, а то русалку замажешь, будет целый год пищать». Чтобы русалки были добры к людям, полагалось класть им жертвы в виде хлеба, соли, блинов, меда, которые оставляли на границах полей, перекрестках дорог, пнях деревьев.

Существовали полезные советы, как уберечься от русалок. Надо иметь при себе что‑нибудь острое или колючее, например булавку или иголку, а также для защиты в доме, например, кочергу или горящую головню. Оберегает от русалок и магический круг, обведенный железным предметом, например ножом или серпом. Верили, что для защиты от русалок необходимо в течение Троицкой недели под мышки подвязывать полынь: они боятся этих растений и никогда не приблизятся к тому, от кого исходит полынный запах. Оберегом от них является даже слово «полынь» или приговоры типа: «Хрен да полынь, плюнь да покинь!» Считали, что когда русалка встречает человека, она у него спрашивает: «Полынь или петрушка?» Если человек по незнанию ответит: «Петрушка», русалка скажет: «Ах ты, моя душка!» – и защекочет его насмерть. Если же на вопрос русалки ответить: «Полынь», она скажет: «А ну тебя, сгинь!» – и отстанет. Русалки также «боятся» крапивы и осины.

 

Дети некрещеные

 

К числу «нечистых» покойников восточные славяне относили и детей, умерших некрещеными. Из таких детей происходят разные мифологические существа. Русские и белорусы верили, что из таких детей получаются кикиморы, а по украинским поверьям, мавки – разновидность русалок.

В языческую эпоху умершие дети причислялись к «нечистым» покойникам потому, что они умерли в самом начале своей жизни, не успев прожить предназначенного им срока. Умершие дети пополняли ряды неуспокоенных, а значит, опасных покойников. После принятия христианства важным в поверьях стало другое обстоятельство – все эти дети умерли некрещеными. А значит, их души не смогут попасть в рай. Они не получат христианского спасения, навеки останутся в руках нечистой силы и сами станут демонами. Несмотря на разную логику, и с языческой, и с христианской точек зрения, эти дети одинаково воспринимались как «нечистые» покойники. Они требовали к себе особого отношения и соблюдения мер предосторожности.

Еще в начале XX века считалось грехом хоронить детей, умерших некрещеными, по христианскому обряду на общем кладбище. Поэтому в способах их захоронения сохранялись многие языческие черты. Археологические раскопки свидетельствуют, что древние славяне хоронили умерших членов семьи, особенно детей, под полом дома. Делали это потому, что видели в живых и мертвых членах семьи представителей единого рода. Об обычае хоронить умерших младенцев в доме под порогом, под передним углом или в подполье, недалеко от домашнего очага, свидетельствуют многочисленные этнографические сведения. У славян был широко распространен обычай хоронить таких детей также под деревьями, ведь в деревьях видели не только пристанище душ умерших, но и одно из возможных воплощений души.

 

 

Наличники окон русской избы

 

Восточные славяне верили, что души таких детей летают близ своих могил или просто носятся в воздухе в виде вихря или птиц. Особенно часто их можно слышать перед грозой, бурей, вообще – в непогоду. Они жалобно кричат, требуя окрестить их. Тот, кто услышит крик такой души, должен снять с себя что‑нибудь из одежды, в крайнем случае оторвать рукав или кусок подола платья, бросить в то место, где раздается крик, перекрестить его и произнести: «Если ты пан, то будь Иван, а если ты панна, то будь Анна». Часто таким душам давали имена первых людей и нарекали их Адамом или Евой. После этого душа ребенка считалась окрещенной и поднималась на Небо, в то блаженное место, где находятся безгрешные души крещеных детей.

Если же в течение семи лет душу некрещеного младенца никто не окрестит, то она навсегда переходила в собственность дьяволу, поступала в ад и сама превращалась в нечистую силу.

Верили, что спасти душу некрещеного ребенка или, по крайней мере, облегчить его участь можно, если поминать их на Троицкой неделе или в четверг на седьмой неделе после Пасхи. Если поминать в эти дни некрещеных детей и русалок, можно выкрестить их и ввести в Царствие Небесное. Для этого женщина, у которой дети умирали до крещения, должна была купить двенадцать крестиков (по числу апостолов) и раздать их чужим детям, – тогда двенадцать детских душ будет спасено по молитвам апостолов.

 

Проклятые и обменённые дети