Истинное «я»  — это маленькая точка внутри меня, чьё мнение всегда именно моё мнение; это самое сокровенное и самое дорогое во мне, это моя «последняя инстанция».

Кому‑то это покажется простым и очевидным, кто‑то скажет, что для него это не вопрос, что он так всегда и живёт. Но я не готов этому поверить. Каждый из нас в процессе своего воспитания и взросления распался на многие десятки ролей, подличностей и т. п. Нами руководят теперь противоположные тенденции, мы мучаемся несовместимыми желаниями, преследуем множество принципиально различных друг от друга целей. Тупик, в котором мы из‑за этого оказались, прекрасно демонстрирует хрестоматийная крыловская троица: лебедь, рак и щука. Но этого никогда бы не случилось, если бы мы сохранили изначальное единство своего «Я». В нас слишком много всего намешано. Разобраться теперь в том, что действительно наше, истинное, а что результат нашего воспитания и становления, очень сложно. Все перепуталось. Люди верят в идеалы, состоят в партиях и свято проповедуют чужие идеи, но насколько они отвечают их сущности? Что такое фашизм, расизм — это что, тоже из нашей глубокой сущности? А ведь тысячи людей отдавались этому со всем своим пылом и страстью!

Наш стремительный век бомбардирует человека. И мы разваливаемся под его натиском, причём многие мои пациенты так и формулируют свою проблему: «Я разваливаюсь», «я выгляжу как старая развалина», «я словно бы рассыпаюсь». Так что мы напоминаем сейчас скорее груду металлолома, чем слаженно работающий механизм.

Мы утеряли свою целостность, рассыпались и покатились, словно бисер. Мы не можем собраться, а потому нам бесконечно трудно принять решение. Мы готовы перепоручить его кому угодно, только бы не решать самим. Те же проблемы с ответственностью, работой и даже отдыхом! В нас не осталось ни сил, ни решимости.

 

 

Я полагаю, что все мы фрагментированы. Мы разделены. Мы расколоты на много частей…

Фредерик Пёрлз

 

И после этого мы берём на себя смелость цитировать Горького: «Человек — это звучит гордо!» А ведь уже почти «не звучит».

И при этом каждый божий день встречаются самодовольные снобы, страдающие от собственной слабости, тяжелейших комплексов, бесконечных фобий, навязчивостей, сексуальных проблем и моря подавленных желаний, которые, несмотря на все это, учат других жить. Они знают, что мы должны делать, о чем говорить и чему следовать. Впрочем, такая реакция вполне закономерна, ведь если мы испытываем внутренний дискомфорт, то пытаемся что‑то изменить в мире, который нас окружает. Поэтому подобного рода поучительство часто является попыткой компенсировать свою собственную несостоятельность.

Последите за своей критикой. Когда, кого и за что вы критикуете? Если вы разберёте свои реакции поподробнее, то сможете заметить, что вы перемываете свой собственные косточки. Если вы недовольны миром, значит, испытываете чувство внутренней неудовлетворённости. Если раздражены, это может оказаться следствием внутренней растерянности. А вкупе все это свидетельства утраченной целостности. Целостность никогда не нападает, она не агрессивна без видимых причин и не провоцирует. И ещё, если у человека в душе мир и покой, не ждите от него нравоучений. Поговорить он может, но учить — боже упаси! Ведь нравоучения — это признак душевной растерянности, попытка отыскать уверенность в каких‑то внешних ориентирах, при отсутствии истинной опоры в самих себе.

Итак, я конкретизирую несколько моментов, которые так или иначе сейчас прозвучали.

Во‑первых, мы должны опираться на свою сущность (на свою внутреннюю точку, на свой стержень). Во‑вторых, мы должны обрести своё утраченное внутреннее единство, а в‑третьих, ощутить свою целостность.

В психологии есть хорошее слово: идентичность, самоидентичность. В каком‑то смысле оно объединяет в себе все эти три пункта. Наши социальные роли подчас противоречивы. Так, например, мы одновременно и дети, и родители; мы учим и учимся; мы подчиняемся и являемся начальниками для кого‑то другого. Если человек очень доверяет своим ролям, то внутренняя растерянность ему гарантирована. Не доверяйте своим социальным ролям.

Когда вы почувствуете в себе «строгого родителя», вспомните о том, как вы страдали ребёнком. Когда вы начнёте отчитывать подчинённого, вспомните, что такое «начальник‑самодур». Если вы сможете уловить своё поглощение ролью вовремя, не дадите ей заполнить вас до краёв, а после дополните её противоположной, которую вы также хорошо знаете по собственному опыту, то в этот самый момент вы обретёте своё истинное «Я».

И ещё для этой цели я предлагаю своим пациентам лечь на кушетку, наклонить голову, прижать руки, подогнуть ноги и воспроизвести в памяти самое глубокое и трогательное переживание детства, связанное с чувствами радости и любви, с ощущением психологической защищённости. Постепенно в таком состоянии пациент начинает ощущать теплоту, комфорт и защищённость. Нечто подобное он должен был ощущать в утробе матери. И сейчас, собравшись в комочек, мы можем возродить те переживания. Мы ощущаем себя маленькими и настоящими (ведь только в детстве мы были самими собой, и, только повзрослев, мы стали кем угодно от рабочего до президента, но только не самими собой). Поэтому, чтобы вновь обрести чувство собственной идентичности, нам нужно вернуться в детство и посмотреть на свою нынешнюю жизнь оттуда.

Кроме того, целостность и единство нам гарантирует знание истинных ценностей (своих истинных желаний), нашего главного приоритета, нашей сверхзадачи и нашей веры в будущее. А эта вера, как мы помним, произрастает из уверенности в настоящем, то есть в конечном счёте из веры в себя. О наших истинных ценностях я тоже уже говорил: это любовь к другому человеку, доверительные отношения с миром и наша внутренняя гармония. Вот, собственно говоря, и все.

Я возвращаюсь к определению такого важного психологического механизма, который помогает нам сделать последний рывок в борьбе с неврозом и психологическими проблемами. Мы должны ощущать свою самоидентичность, единство и целостность. А теперь подробно о механизме достижения поставленной цели.

 

 

* * *

 

Каждый из нас когда‑то был «принцем» или «принцессой». Все дети в определённом возрасте это ощущают, не каждый, конечно, понимает, что царствует, но все без исключения ведут себя как царственные особы и требуют от других соответствующего к себе отношения. Этот факт имел место, даже если вы об этом не помните. А если вы вспомните, что к вам относились с точностью до наоборот, значит, вы ждали от других именно такого отношения, то есть все‑таки ощущали себя лицами царской крови. Так или иначе, все мы были маленькими императорами. Кто‑то царствовал до школы, кто‑то — только до детского сада, а кто‑то сразу был лишён трона, как брат‑близнец Людовика XIV по версии Александра Дюма. На чью‑то долю, возможно, выпали и более длительные сроки, но и им не позавидуешь, поскольку у. таких судеб, к сожалению, часты печальные исходы.

Кто‑то царствовал дольше, кто‑то — меньше, кто‑то — совсем чуть‑чуть, кого‑то сделали марионеткой, кого‑то заставили потесниться на троне, но в итоге все так или иначе были лишены того, что принадлежит нам по праву. Для этого использовались все мыслимые и немыслимые средства: от откровенного подавления с поркой и унизительной «ссылкой» в угол до благообразных воспитательных бесед и обучения, а также книги, телепередачи и мультфильмы. Все делалось для того, чтобы «ненавязчиво» дать нам понять: «Нет, ты не царь и думать забудь. Ты так, недоразумение. Уступи своё место, слушайся и не возражай, это проявление мелочности и эгоизма». Хороша же «мелочность», хочу я вам сказать! Мы чувствовали себя своими хозяевами, а тут — бац! — «извини подвинься». Мы, конечно, негодовали, открыто выражали свой протест (кто как мог), а кто‑то втихомолку обливал слезами подушку. Короче говоря, все сопротивлялись и все рано или поздно капитулировали. Чуть позже мы освоили все предназначавшиеся нам «надо», «должен» и «следует». Эти языковые игры связали нас по рукам и ногам. Мы стали воспитанными и дисциплинированными, спокойными и рассудительными, послушными и серьёзными, короче говоря, «правильными», «как надо».

 

 

Однажды Диоген просил милостыню у статуи. Когда его спросили, почему он так поступает, ответил: «Так я привыкаю к отказам».

 

Бог его знает, кем мы только не стали, но то, что это противоречило всей нашей натуре, нашей сущности, нашим истинным желаниям — это точно. Когда в цирке дрессируют собаку, то обязательно сначала смотрят, к чему у неё есть склонности, а потом просто развивают эти природные задатки. С нами поступили хуже, чем с той собакой, нас всему учили заново. Все навязывали, все диктовали. Нас даже любить учили! А ведь любовь относится к истинным и самым глубоким нашим желаниям и потребностям. Но даже здесь наши воспитатели посчитали нужным перестроить все на свой лад. Все в нас подменили с естественного на искусственное. Вставили нам «протезы» любви вместо того, чтобы обратить нас к самим себе и сказать: «Посмотри, сколько в тебе света, подари его другим». Нет, нам сказали, что «любовь — это труд и ответственность», так что, пока не созреешь, — «ни‑ни»! И теперь тысячи людей ходят на «костылях» любви и думают, что любят.

Нам хотелось радости, свободы, подарков, любви, понимания, поддержки. Но нам сказали: «Нет! Посиди, подумай. Можешь выбрать: или скудный паёк, или ничего». Нас вынудили быть такими, какими мы стали: апатичными, безынициативными, пугливыми, насторожёнными, раздражительными, неуверенными и недоверчивыми. Вспомните наставления взрослых, которыми вас пичкали: «Только сам ничего не делай!», «Делай, как тебе отец говорит!», «Сейчас отдам тебя дяденьке милиционеру», «А ты не верь кому попало», «Один не ходи» и т. д. Правда, некоторые не заметили в себе такой перемены, они быстро приняли предложенные им правила игры и перестали сопротивляться. Другие сражались, как говорится, «до последнего солдата». Но я, правда, не знаю, что лучше: то ли долгая и кровопролитная борьба, то ли быстрая и безболезненная капитуляция. В первых больше обречённости, но они сохраняют в себе дух борца. Вторые меньше переживают, зато потом выкарабкиваться из невроза им значительно труднее.

Ведь что такое невроз? По сути, это ведь отказ от себя, полный отказ от своих прав и свобод с перепоручением их мифическому «злому гению» (некоторые его прямо ощущают!). Сами знаете, свято место пусто не бывает, поэтому, отказавшись от себя, вы автоматически передаёте бразды правления своей «тёмной стороне», если так можно выразиться: своим страхам (подчас ещё детским), своим опасениям, самым абсурдным, но ужасающим прогнозам. Короче говоря, когда «ведьмы» вашего подсознания слетаются на свой «шабаш», это и есть невроз.