Тревогу нужно поймать до того, как она вступит в силу, до того, как мы успеем испугаться её возникновения, на уровне «прогнозируемой возможности» её возникновения.

Это этап, который юристы охарактеризовали бы таким образом: нет не только «состава преступления» (тревоги), но и «события преступления» (нет даже страха возникновения тревоги). Это все равно что обвинить Ивана Ивановича в том, что он убил Петра Петровича, притом что последний жив‑здоров и прекрасно себя чувствует.

Здесь нелишним будет расслабиться, войти в «здесь и сейчас», раздвинуть пространство, наладить дыхание и на корню избавиться от всех прогнозов посредством планирования.

Теперь, когда наша психика уличена в желании потревожиться, мы должны взглянуть на этот страх со стороны. Патологическое звено  — страх возникновения тревоги — нужно отделить от прочих. Если мы посмотрим на свой страх перед тревогой со стороны, то поймём всю его абсурдность. Ведь тревога не только не наступила, она даже не заявила о себе! Мы просто сделали отрицательный прогноз и в соответствии с ним испугались (или попытались испугаться). Если мы не дистанцируемся от своего страха, не посмотрим на него со стороны, то непременно сразу же начнём искать ему основания, подтверждения, вместо того чтобы убедиться в ложности нашей тревоги (тревоги относительно возможности возникновения тревоги).

Третий обязательный этап процедуры: найти полноценное, нормальное звено, способное заменить патологическое. Страх тревоги — это бегство от тревоги, попытка скрыться, сбежать, поэтому сейчас вы должны взять на себя инициативу. Пригласите её на чай. Захотите, чтобы она пришла и сделала все, что считает нужным. Пусть приходит, пусть делает что угодно — вы согласны. И вы посмотрите… В конце концов, смеётся тот, кто смеётся последним. Это должно быть не бегство, а наступление. Ведь не зря же говорят, что наступление — это лучшая «оборона».

Если вы опасаетесь чего‑то определённого, чего‑то неприятного и плохого, согласитесь на это, скажите себе: «Пусть!» Более того, решите для себя: «Пусть это случится сто, тысячу раз!» Скажите всем своим нелепым опасениям: «Валяйте, заводите свою шарманку, пожалуйста, сколько вам будет угодно!!! Я жду! Я даже хочу, чтобы все случилось именно так. Мне забавно будет на это посмотреть!» Не протестуйте перед лицом собственной тревоги, не размахивайте перед ней декларацией о правах человека — не нужны здесь эти ваши слабые «поперхивания». Не надо заявлять о своих правах на власть после того, как вы сами от неё отказались.

Вы утратили свою власть над собственными психическими процессами в тот самый миг, когда стали искать себе оправдание перед лицом страха. Вы капитулировали в тот момент, когда стали искать пути для отступления.

Однажды один из моих прежних начальников сказал (дословно), что я «виноват, потому что оправдываюсь». Тогда я посчитал это глупостью и хамством, но… Но теперь я просто не оправдываюсь — никогда. Не лишайтесь того, что принадлежит вам по праву, а это ваше достоинство и ваша правда, и тогда не придётся комично поперхиваться. Если нечто должно случиться — оно случится, хотите вы этого или нет. Так зачем же лебезить и пытаться безуспешно предлагать свои тщедушные, пропитанные страхом компромиссы? Не бегите, примите удар, повернувшись к нему лицом (если он, конечно, вообще последует). Безусловно, при этом вам не следует забывать о всех тех средствах, которые делают вас сильными, как известно, бережёного Бог бережёт. Но ни в коем случае не теряйте инициативы, не сдавайтесь, вы должны быть на верху ваших песочных часов. Пусть будет так, как будет, вы не боитесь и уверенно смотрите в будущее. Уверенность даёт силы, а именно это вам сейчас и нужно.

И наконец четвёртое: посмотрите на происходящее из этой точки, когда вы сильны и уверены в себе, когда инициатива на вашей стороне. Посмотрите на бегство своей тревоги. Удостоверьтесь в том, что, как бы вы ни звали проклятья на свою голову (будь то сердечный приступ или страх измены), они от этого не сделаются более реальными, чем есть на самом деле. И вам станет смешно. Непременно! Должно быть смешно. А если смешно — тогда смейтесь! Смейтесь над собой — это лучший смех в мире. Из всех животных смеётся только человек, потому что только он разумен. Но и плачет от душевной боли тоже только человек и по той же самой причине. Вы можете выбрать то следствие, которое кажется более подходящим. Ну так что, смех или слезы?

 

 

Рецепты

 

 

№ 1

 

Чтобы избавиться от периодически возникающей беспричинной тревоги, необходимо последовательно пройти четыре следующих этапа:

Первый этап.  Отфиксируйте момент, когда вам начинает казаться, что обстоятельства и ваше внутреннее состояние могут привести вас к тревоге. Вам необходимо осознать, что вы начинаете бояться того, что возможно (как вам кажется) в скором времени возникнет тревога. Осознайте страх возникновения тревоги.

Второй этап.  Осознайте, что страх возникновения тревоги — уже страх. Поймите, что на самом деле вы начинаете пугаться или тревожиться до того, как возникает тревога. Взгляните на свой испуг перед тревогой со стороны. Поймите, что фактически вы тревожны задолго до появления тревоги. Найдите предателя в своём стане, готового открыть ваши ворота для тревоги.

Третий этап.  Решите для себя, что необходимо предотвратить тревогу, которая вас пугает своим возможным появлением. Займите активную позицию, от обороны перейдите к наступлению, возьмите на себя инициативу. И начинайте призывать свою тревогу. Вы должны «сказать ей», что вы готовы к её приходу и ждёте. Решите для себя, что она вам безразлична и пусть разыгрывается, если считает нужным — почувствуйте, что вы не боитесь своей тревоги. Задайтесь вопросом: придёт ли тревога после того, как вы пригласили её? Ощутите интерес экспериментатора или шкодливого ребёнка (что вам ближе). Представьте, что вы проводите над своей тревогой эксперимент, ловите тревогу, как желающие покуражиться охотники ловят пугливое животное на приманку. Поймите, что вы «шкодничаете», как безобразничают дети, которые подвязали к кошельку верёвку, спрятались в кустах и ждут, пока на их выходку попадётся какой‑нибудь незадачливый прохожий. Ощутите своё злорадство, предвкушая панику зверя, осознавшего опасность, и комичность оконфузившегося прохожего.

Четвёртый этап.  Теперь вы можете насладиться бегством своей тревоги. После того, что вы проделали, тревога уходит; можно сказать, что она недоумевает, она в панике и растерянности. Почувствуйте, как она идёт на попятную, как она ретируется. Посмотрите на комичность всей этой ситуации: на вас нападали, вы готовы были струсить и сдаться на милость победителя, но стоило вам только шикнуть, как тревога (страх, опасения) в панике бежала от вас, показав таким образом и своё истинное лицо, и свои пятки. Смейтесь над этим, по крайней мере, почувствуйте на душе радость победы. Усильте в себе желание «поулюлюкать» ей вдогонку.

Если, несмотря на ваши действия, тревога все‑таки наступила, осознайте, где вы допустили ошибку. Может быть, вас подвёл прогноз, вы не смогли погрузиться в «здесь и сейчас» или блокировали своё естественное дыхание. Возможно, вы допустили какие‑то погрешности в последовательности этапов, перешли к следующему, не добившись достаточного результата на предыдущем? После этого запаситесь терпением и с новыми силами проделайте эту же процедуру. Если вы все делаете в соответствии с указаниями, то результат скоро будет достигнут. Главное не бояться, что у вас ничего не получится. Если же такой страх возникает, с ним надо бороться точно так же, как и со страхом возникновения самой тревоги, ведь, по сути, он мало чем от него отличается.

Если же тревога не оставляет вас вовсе или появляется более чем внезапно, этот приём может быть испробован вами только после достижения результатов по рецептам предыдущих глав.

Предупреждение:   в случаях, когда самопомощь оказывается неэффективной, вам следует обратиться к психотерапевту.

 

 

№ 2

 

Если вы время от времени переживаете какой‑то конкретный страх (например, страх сердечного приступа, страх смерти, замкнутого пространства и т. п.), проведите следующие операции.

— Осознайте, что вы оказались заложником собственного страха.

— На уровне простого понимания убедите себя в том, что ваш страх абсурден, нелеп и не имеет под собой никаких реальных оснований. Для этого вы можете использовать «планирование» (см. рецепты № 1 и 2 из главы 3).

— Пожелайте, чтобы страх сбылся и доказал свою реальность, нельзя же бояться собственной тени. Пробудите в себе благородное желание поставить все точки над «i». Используйте для этого такого рода формулировки: «Да, я боюсь, хорошо, я согласен. Что ж, хотелось бы познакомиться с моим страхом. Пусть у меня сегодня случится 10, нет, 15, 20 сердечных приступов! Я хочу этого, нельзя же всю жизнь бегать от собственной тени. Пусть я упаду, потеряю сознание и буду валяться неприкаянным, сколько мне заблагорассудится: здесь, на работе, на улице, в машине, где угодно. Я вполне согласен на все это, только я хочу убедиться в реальности своего страха. Не могу же я гоняться за собственным хвостом до конца своих дней! Решено: сегодня я готов и хочу пережить 125 приступов». Попадая в ситуации, которые связаны у вас со страхом того или иного события, говорите себе: «Вот, хорошо, самое время пережить мой сердечный приступ. Это для него самое удачное место. Так что лучше пережить даже парочку сердечных приступов. Да и для того, чтобы поваляться при смерти, здесь тоже самое подходящее место».

— Почувствуйте разочарование от того, что призываемый вами сердечный приступ, внезапная смерть или что‑то в этом роде не произошло. Досадуйте, ведь вы так желали, чтобы он (например, сердечный приступ) случился, а он так и не внял вашим просьбам. Ваше разочарование должно быть искренним. Вы ведь так хотели умереть от приступа (ведь иначе бы вы не думали о нем с такой настойчивостью), а он так и не пришёл.

Если по тем или иным причинам приступ случился, не позвольте этому событию выбить вас из колеи. Примите его, в конце концов, никто из нас не застрахован от той или иной напасти. Вполне возможно, ваш приступ оказался следствием каких‑то случайных обстоятельств. Так что будьте настойчивы и, если нет органических заболеваний, заставляйте себя испытывать то, чего вы боитесь.

Предупреждение: если вы испытываете какие‑то боли, сердцебиения, неприятные ощущения в тех или иных участках тела, прежде чем приступать к этой процедуре, обратитесь к терапевту, пройдите медицинское обследование и убедитесь в том, что реальной угрозы для здоровья нет.

 

 

№ 3

 

Если вас мучают тревоги относительно собственного здоровья, постарайтесь избавиться от мысли, что вы живёте вечно. Животное не сознаёт своей конечности, но оно и не способно бояться того, чего бояться бессмысленно. Будете вы бояться умереть или нет, здоровья у вас от этого не прибавится. Поэтому смиритесь с тем, что мы не вечны, смиритесь с мыслью, что рано или поздно вам (каждому из нас) придётся умереть. Для поднятия бодрости духа в этом деле можете использовать забавную присказку: «Человек может не родиться, а умереть он обязан».

 

 

№ 4

 

Если вас мучает тревога, осознайте, что это способ, которым вы пытаетесь избавить себя от необходимости любить. Страх любви рождает в вас тревогу, которая способна по своей интенсивности и накалу подменить чувство любви. Найдите ту ситуацию, которая заставила вас загримироваться в обличье своей тревоги, чтобы уйти от любви, подавить в себе любовь, отказаться от неё. Выставите своей тревоге счёт за отлучение от любви, разозлитесь на неё за это, за то горе, которое она вам доставила, и вызовите её на бой лицом к лицу. Прикажите ей появиться и осознайте свою силу, когда она убежит, не выдержав вашего благородного гнева.

 

 

№ 5

 

Для того чтобы избавить себя от внутренней, подспудной, невыраженной тревожности, возьмите себе за правило осознавать ситуации, в которых ваши страхи были беспочвенны. Научитесь смеяться над своими нелепыми и несбывшимися страхами. Обычно мы слишком доверяем своим страхам, и потому, когда они оказываются ложными или беспочвенными, мы прощаем им их абсурдность. Теперь поменяйте прощение на смех, посмейтесь над собой и над своей пугливостью. Посмотрите, как смешно вы выглядите, когда боитесь каких‑нибудь мелких и никчёмных вещей, а ведь в других ситуациях каждый из нас проявляет чудеса мужества, даже не осознавая этого! Так что каждый из нас напоминает ту барышню в гусарском обличье, которая с лёгкостью побеждала до зубов вооружённых французов и падала в обморок при виде маленькой серой мышки. Смейтесь над собой — это самый добрый и самый целебный смех в мире! Не воспринимайте себя слишком серьёзно, пусть так вас воспринимают другие. Позвольте себе быть естественным в своём собственном обществе.

 

Седьмой шаг.

«Прыжок с лезвия бритвы»

(или не все то золото, что блестит)

 

Не буду скрывать, я долго раздумывал над тем, стоит ли рассказывать в этой книге о психологическом приёме, которому посвящена настоящая глава, поскольку будет значительно лучше, если в его использовании вам поможет опытный психотерапевт. Так что, если вы недостаточно уверены в себе, просто прочтите эту главу. Её, как информации, на первом этапе вполне достаточно. Если же вы чувствуете в себе силы и уверенность, а главное, мужество, то можете и попробовать. Чем черт не шутит?

Впрочем, есть у этого психологического механизма и «скрытые резервы», неизвестные даже автору, так что можете использовать свою фантазию. Однажды в большой компании моих друзей и их спутниц я между прочим рассказал про этот метод. В ответ мужчины, как это у них водится, посомневались, порассуждали и забыли. Но через пару недель произошла забавная вещь. Практически все женщины, которые слышали мой рассказ, одна за другой признались, что с помощью этой процедуры они сами, да вдобавок ещё и их сотрудницы, с которыми они поделились этим «ноу‑хау», успешно справляются с «болями в животе» (неизвестными мне как мужчине).

Надо сказать, это весьма меня удивило, но и очень порадовало. Боли в животе — тоже проблема, которая влияет на состояние психологического комфорта. Поэтому, даже если эта техника пригодится только для этой или подобной ей цели — это уже замечательно. А если с её помощью вы научитесь справляться и с более выраженными психологическими проблемами — лучше некуда!

 

 

Наше самоопределение не появляется у нас в голове; оно складывается из наших поступков.

Ретт Браун

 

Впрочем, все началось именно с боли. Однажды мне пришлось срочно выехать в командировку. Зимой в Сочи — что может быть лучше? Ещё до отъезда меня немного беспокоил зуб, но к стоматологу, как это водится, я не успевал. На какое‑то время боль успокоилась, и я с лёгким сердцем отправился в солнечный город, где небо ночью кажется темно‑синим ситом с алмазами. На второй же день зуб разболелся, словно специально.

Что делать? Во‑первых, совершенно не было времени, а во‑вторых, куда идти с больным зубом в чужом городе? Надо было перетерпеть, но не помогали даже безумные анальгетики! Казалось, во рту взорвалась бомба. Я боролся с болью, как Самсон со львом, только в отличие от этого мифологического сюжета — это мне, а не льву разрывали многострадальную «пасть». На какое‑то время мои героические усилия давали некоторый эффект, но стоило мне прерваться в своих психологических изысках, как зубная боль брала надо мной верх. Наверное, я был похож на раненого зверя, впрочем, о льве я уже упоминал.

В один из таких приступов, признаюсь, я сдался. Просто отдался своей боли, и все. Через какое‑то мгновение я с удивлением для себя констатировал, что боль заметно утихла. «Bay!» — сказал я себе, и она появилась вновь во всей своей красе. Что было делать? Мне пришло в голову утрировать, усилить свою «капитуляцию». Я лёг, закрыл глаза и, насколько это было вообще возможно, сконцентрировался на своей зубной боли. Она переходила всякие границы приличия — так просто негуманно было болеть! Но я твёрдо решил довести дело до конца. Все свои душевные порывы я посвятил зубной боли и не поддавался ни на одно резонно возникающее предложение (со своей же собственной стороны, как вы понимаете) прекратить этот инквизиционный эксперимент.

Когда боль достигла своего апогея, я не остановился, а пригласил на подмогу все своё врачебное воображение. Я стал представлять воспалительный процесс. Я шёл от малого к большому. Сначала я представлял себе, как в воспаление вовлекается вся моя верхняя челюсть. Потом этот процесс перекидывается на все близлежащие органы: глотку, нижнюю челюсть, носовые ходы, евстахиевы трубы, уши, глаза и т. д. Боль росла, как на дрожжах. Воображаемый гной растекался по всем возможным анатомическим пространствам, а где их не было, он их образовывал. Примерно через пять минут у меня начался «сепсис» («заражение крови»). Меня не понарошку стал бить озноб, а боль поглотила весь мой тщедушный организм и казалась нечеловеческой. Наконец пришло время спасительного гнойного менингита. Я грезил о смерти, как заплутавший в пустыне путник мечтает о глотке воды. И я умер… Вот так.

Примерно через минуту после своей «смерти» я открыл один глаз, осмотрелся и обнаружил, что у меня ничего не болит. Ровным счётом — ничего! Я постучал по зубу, но, кроме глухого насупившегося раздражения, так ничего и не услышал. Всю следующую неделю я чувствовал себя прекрасно. Море, небо и приятные встречи. Когда я вернулся в родной «город, знакомый до слез», боль возобновилась, и я отправился к стоматологу. Для флегматичного стоматолога он достаточно сильно удивился и спросил: «Долго вы с этим ходите?» На мой встречный вопрос о том, почему это его так интересует, он ответил, что подобной комбинации и в таком запущенном состоянии ему уже давно не приходилось видеть. На одном зубе был и пульпит, и периодонтит, и абсцесс. И с этим я нормально прожил целую неделю! Нонсенс.

Психология творит чудеса. Вам так не кажется? Лично я в этом уверен и с тех пор проповедую сумасбродную мысль о том, что если все функции от головы, то, значит, голова может все что угодно. Основание для этого вывода — мой зуб, который благодаря стараниям моего стоматолога служит мне и по сей день. Тьфу, тьфу, тьфу…

 

 

Начиная с определённой точки возврат уже невозможен. Этой точки надо достичь.

Франц Кафка

 

 

* * *

 

Теперь к делу, сегодня пойдёт речь ещё об одном психологическом механизме, который позволит нам справляться с тревогой, психологическими проблемами, навязчивыми мыслями и даже, в ряде случаев, с болью. В чем он состоит?

Человеку вообще свойственно бояться всего неизвестного, этот инстинкт унаследован нами от животных и соответствует формуле «не знаешь — не лезь». Резонно, ничего не скажешь. Но, как и большинство других «резонных» психологических механизмов, он перевернут нами с ног на голову. Смотришь на такое отношение к «природным ресурсам» и сразу хочется вступить в партию «психологической экологии». Не любим мы себя — вот что я вам скажу!

Итак, бояться неизвестного естественно. «Но при чем же тут, например, боль?» — спросите вы. Все при том же. Ведь нам неизвестно, к чему она приведёт. Может быть, действительно к смерти? Боль и смерть — психологически очень близкие друг другу понятия. Поэтому на уровне подсознания мы точно делаем такой прогноз, а уж он запускает множество других малоприятных психологических механизмов.

Нам также неизвестно, что с нами случится, если тревога или депрессия покроют нас с головой, как волна в семибалльный шторм. Мы не знаем, что будет, если уже долго, но слабо тлеющий семейный конфликт разразится наконец со всей силой. И мы боимся говорить друг с другом «начистоту». Неизвестно, что будет, когда пройдёт влюблённость, что ждёт нас после смерти и т. п. Иными словами, неизвестно, что будет там — после… А потому мы боимся, оттягиваем приближение этого «неизвестного». Мы боимся окончания того, что известно, поскольку не знаем, что будет после него. Но от этого страдание не уходит, а лишь растягивается, усиливается и ранит нас, подобно лезвию бритвы.

Если бы мы знали все наверняка, разве стали бы мы переживать? Если бы мы знали, как все случится и чем все кончится, стали ли бы мы нервничать и дёргаться из‑за временных трудностей? Если бы мы знали своё будущее, разве волновало бы нас настоящее? Если бы мы знали, например, что разгорающийся уже пять лет семейный конфликт приведёт к разводу, за которым последуют два счастливых брака, разве стали бы мы оттягивать этот конфликт, надеясь, что «все как‑нибудь уладится»? Разве стали бы мы мучиться «проблемой выбора»? И разве стали бы мы жить с этим мучительным психологическим грузом все прошедшие пять лет?! Но всего этого мы не знаем. Впрочем, имеем шанс так никогда и не узнать, если будем без конца оттягивать, терпеть, ждать какого‑то чуда и привыкать к своему страданию, которое, как это ни печально, мы же сами себе и создаём.

Мы постоянно балансируем на лезвии бритвы в страхе перед неизвестным. Известное нас не радует (лезвие  — вещь опасная и неприятная), но мы не в силах от него отказаться из‑за страха перед неизвестным. Но мы никогда не обретём нового, если будем сопротивляться ему, бежать от него, оттягивать его наступление.

 

 

* * *

 

В последнее время большой психотерапевтической проблемой стали поздние разводы. В прежнем СССР развод считался делом постыдным, а для коммуниста даже недопустимым. Поэтому зачастую люди, не желая нарываться на неприятности, да плюс ко всему задавленные массовой идеологией, продолжали жить друг с другом в браке даже после того, как из него исчезали не только любовь и дружба, но даже элементарное взаимоуважение.

 

 

Кто роет яму, тот упадёт в неё, и кто покатит вверх камень, к тому он воротится.

Экклезиаст

 

Но вот на волне политических реформ «оковы спали», и такая супружеская пара, «проснувшись ото сна», оказалась у разбитого корыта. Теперь в почёте индивидуальность, личность и права человека, а не классовое единство, узы брака и общественное мнение. Так что развод из аутсайдеров постепенно вырвался в лидеры, оставив брак далеко позади. Если в браке ничего не осталось, кроме печатей в паспорте и взаимной ненависти супругов друг к другу, то такой развод можно только приветствовать. И теперь мы готовы идти на развод, но подчас оказывается уже слишком поздно выстраивать свою жизнь заново. Поэтому разводы после 55‑60 лет, как правило, производят удручающее впечатление. Но поздний развод далеко не единственный пример из этого ряда, просто он достаточно показателен.

Мораль этой басни такова: мы не должны без конца оттягивать то, что неизбежно должно случиться. В противном случае мы не только лишаем себя желаемого будущего, но и отказываемся от настоящего, достойного настоящего. А виной тому служит все тот же панический страх перед неизвестным, перед новым. Да, герой моего рассказа про поздний брак сохранил в своём кармане партийный билет. И что дальше? Кому он теперь нужен? Мы почему‑то уверены в том, что наша жизнь сложится так, как нам кажется, как она нам видится. Но кто мог знать, что принесут горбачевские реформы? Кто мог предвидеть воссоединение двух Германий? Или чудовищную инфляцию и т. п.?

Вместе с тем мы ведём себя так, словно бы знаем своё будущее наверняка, а потому боимся сделать хоть что‑то не так, дабы от этого оно, не дай бог, не пострадало. Но как это «не так»? Что значит «не так», если будущее в принципе неизвестно? Как поступить «так» и что значит поступить «не так», если неизвестно, что и как будет дальше?

Мы не знаем и не можем знать своего будущего, поэтому долгосрочные проекты, а главное — наше поведение, выстроенное под них, — это большая ошибка. Проекты нужны, но если мы чувствуем, осознаем, что дальнейшее движение в избранном направлении ведёт только в тупик, мы совершаем глупость, продолжая двигаться по этой дороге. То, что мы сделали сейчас, может в данный момент казаться безумием, но дать фантастический результат в конечном итоге. Кто знает своё будущее? Никто. Но все мы живём так, будто бы оно нам доподлинно известно. Наверное, ангел нашептал нам на ушко. Хорошо, если бы так, но это был не ангел, а наш панический страх перед неизвестным.