Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Глава 7 назначение гр. Муравьева министром иностранных дел. Отставка воронцова-дашкова
Граф Муравьев и граф Ламсдорф. Отставка министра Императорского Двора графа Воронцова-Дашкова и ее причины. Барон Фредерикс. Установление нового порядка испрошения кредитов по министерству Двора и о моем разговоре об этом с Государем Назначение графа Муравьева, 1-го января 1897 г. управляющим министерством иностранных дел, а затем 13-го апреля того же года министром иностранных дел, перед прибытием в Петербург австрийского императора Франца-Иосифа, - было роковым. Оно привело к самым ужасным последствиям, которые перевернули историю России, навлекли на нее громадные бедствия. Граф Муравьев был назначен на пост министра иностранных дел с поста посланника в Копенгагене; он и был назначен министром иностранных дел именно потому, что он занимал пост посланника в Копенгагене. Посланник в Копенгагене естественно становился приближенным к Императорской фамилии, которая как во времена Императора Александра III, так и впоследствии посещала Копенгаген, вследствие близких родственных отношений с Датским королевским домом, и естественно сталкивалась с русским посланником; причем pyccкие посланники в Копенгагене имели весьма узкое поприще для проявления своих дипломатических способностей, но имели и имеют очень обширное поприще для проявления своих способностей царедворцев. Так как молодой Император никого из дипломатов не знал, то весьма естественно, что его выбор остановился на графе Муравьеве, с которым он, бывая в Дании, встречался. Наконец, графа Муравьева хорошо знала Императрица мать, которая постоянно бывала и бывает в Дании. - Этим объясняется его назначение. В то время, как это назначение состоялось, я графа Муравьева совсем не знал, но как то раз я спросил мнение о нем бывшего 100 посла в Берлине графа Павла Андреевича Шувалова, так как при нем одно время гр. Муравьев был советником посольства. Гр. П. А. Шувалов отозвался о способностях гр. Муравьева крайне скептически, сказавши: - Все, что я могу сказать вам про гр. Муравьева, это то, что он жуир. Граф Муравьев был, как и князь Лобанов, светский человек и светский забавник, но совершенно другого типа, нежели князь Лобанов-Ростовский. Насколько князь Лобанов-Ростовский был в обществе изящен в своих словах и рассказах и интересен для культурного общества, настолько граф Муравьев, хотя и был забавен, но забавен плоскими рассказами и манерами. Насколько князь Лобанов-Ростовский был литературно-культурный человек, настолько граф Муравьев был человек литературно мало образованный, если не сказать - во многих отношениях просто невежественный.
Кроме того, гр. Муравьев имел слабость хорошо пообедать и во время обеда порядочно выпить. Поэтому, после обеда гр. Муравьев весьма неохотно занимался делами и вообще, обыкновенно, ими не занимался. Относительно занятий он был очень скуп и посвящал им очень мало времени. При таких качествах, гр. Муравьев выбрал себе товарищем графа Владимира Николаевича Ламсдорфа, который был советником по министерству иностранных дел, человека в высокой степени рабочего. Гр. Ламсдорф всю свою карьеру сделал в министерстве иностранных дел в Петербурге. Он был прекрасный человек, отличного сердца, друг своих друзей, человек в высокой степени образованный, несмотря на то, что он кончил только Пажеский корпус (следовательно, он сам себя образовал), человек очень скромный. Гр. Ламсдорф вечно работал и вследствие этого, как только он поступил в министерство иностранных дел, он всегда был одним из ближайших сотрудников министров, сначала в качестве секретаря, а потом в качестве управляющего различными отделами министерства и, наконец, в качестве советника. Гр. Ламсдорф начал свою карьеру еще при светлейшем князе Горчакове; затем был секретарем и ближайшим человеком к министру иностранных дел Гирсу; далее он был советником министерства и ближайшим сотрудником князя Лобанова-Ростовского. 101 Гр. Ламсдорф был ходячим архивом министерства иностранных дел по всем секретным делам этого министерства. Как товарищ министра иностранных дел это был неоценимый клад, а потому, естественно, что гр. Муравьев, который весьма мало знал и понимал общемировую дипломатию, был весьма в этом малосведущ, и вообще мало образован, к тому же он не любил заниматься - взял себе в товарищи графа Ламсдорфа, - сам же граф Муравьев больше занимался жуирством, нежели делом. Тем не менее он почему то нравился, как Императору, так и молодой Императрице. Граф Муравьев хвастался тем, что его часто, даже почти всегда Император после доклада приглашает завтракать и рассказывал своим коллегам, в том числе и мне, о том, как он забавляет молодую Императрицу своими рассказами.
6-го мая того же года последовало увольнение графа Воронцова-Дашкова с поста министра Двора. Это увольнение для всех, понимавших психологию дворцовых сфер, не было неожиданным. Граф Воронцов-Дашков знал молодого Императора с его колыбели, он был одним из самых приближенных лиц к его Августейшему отцу и был почти во все время царствования Императора Александра III министром Двора, а потому, естественно, он должен был производить на молодого Императора некоторое гнетущее влияние. Эта психология отношений совершенно понятна, тем более, что министры Августейшего батюшки молодого Императора, вероятно, также не вполне свыклись с новым своим положением и не могли, по крайней мере сразу, стать на ту точку зрения, что тот молодой царевич, которого они знали еще мальчиком или юношей - волею Всевышнего сделался неограниченным Монархом величайшей Империи, а потому они (это касается и меня, я должен в этом признаться) часто говорили с молодым Императором не так, как они должны были бы говорить с самодержавным Государем великой Империи. Это, конечно, более чувствительно должно было проявляться в отношениях молодого Императора к престарелому министру Двора покойного его отца, ибо министр Двора имеет постоянное отношение к Императору и не только к Императору, но и к Императрице. Вероятно, проскакивающий иногда в речах гр. Воронцова-Дашкова несколько менторский тон шокировал молодого Императора и его Августейшую супругу. Но главное, что явилось причиной 102 несоответствующих отношений между Государем Императором и гр. Воронцовым-Дашковым, конечно, заключалось в той несчастной истории, которая произошла во время коронования Императора на "Ходынке". После этой катастрофы между Великим Князем Сергеем Александровичем и гр. Воронцовым-Дашковым сразу создались враждебные отношения. Вообще гр. Воронцов-Дашков в отношении всех Великих Князей держался в высокой степени самостоятельно, к чему он был приучен покойным Императором Александром III, а потому он, если можно так выразиться, и не спускал Великому Князю Сергею Александровичу. С другой стороны, Великий Князь Сергей Александрович был человек самолюбивый и имел значительное влияние на молодого Императора не только как дядя, но и как муж сестры Императрицы. Вот эти отношения и послужили главным образом причиною того, что гр. Воронцов-Дашков, согласно желанию Императора, должен был покинуть пост министра Двора. Тогда я жил на Елагином и хотя всегда я был в самых лучших отношениях с гр. Воронцовым-Дашковым, но именно в то время я имел с ним некоторое разногласие по вопросу о порядке испрошения кредитов по министерству Двора. Сперва гр. Воронцов-Дашков в этом вопросе восстал весьма резко против моей точки зрения, а потом сразу уступил, видя, что Его Императорское Величество в этом вопросе встал на мою точку зрения. Я помню, что в тот день, когда Государь сказал гр. Воронцову-Дашкову о том, что он его освобождает с поста министра Двора, граф приехал ко мне на Елагинский остров и был весьма расстроен; гр. Воронцов-Дашков жаловался на то, что он сам несколько недель тому назад просил Государя освободить его с поста министра двора, что Его Величество тогда на это не согласился, а что сегодня сам Государь в конце доклада сказал ему, что вот вы мне несколько раз выражали желание уйти с поста министра Двора, так я вас сегодня освобождаю".
Граф Воронцов-Дашков подробно мне все это рассказывал, так как он думал, что я говорил что-нибудь Государю относительно моих разногласий с ним по кредитам министерства и жаловался на него. На это я сказал гр. Воронцову-Дашкову, что действительно Его Величество по этому предмету со мною говорил, но я никогда жалоб 103 никаких на него не высказывал и что вообще я так с детства близко знаю гр. Воронцова, что почел бы для себя в высокой степени некорректным действовать против графа, которого я искренно уважаю и почитаю, не сказав ему раньше откровенно, что я намерен делать. Вместо гр. Воронцова, министром Двора был назначен его товарищ барон Фредерикс, (который состоит министром Двора и до настоящего времени) прекраснейший, благороднейший и честнейший человек, - но и только. Впрочем, этого вообще, а в особенности по нынешним временам, очень много. Можно сказать, что барон Фредерикс, по нынешним временам, по своей честности и благородству - рыцарь. Но, конечно, ни по своим знаниям, ни по своим способностям, ни по своему уму он не может иметь решительно никакого влияния на Государя Императора и не может служить ему ни в какой степени советчиком по государственным делам и даже по непосредственному управлению министерством Двора. По характеру Государя Императора такой министр Двора представляет собою тип человека наиболее для Императора подходящего. Вскоре по вступлении на пост министра Двора барона Фредерикса я получил от него Высочайшее повеление, формулированное по пунктам, которым определялся порядок испрошения кредитов по министерству Двора и именно так, как то проектировал министр Двора гр. Воронцов-Дашков, а следовательно, уже из этого видно, что я в моем разногласии с министром гр. Воронцовым-Дашковым относительно способа испрошения кредитов министерством Двора не произвел на Государя Императора никакого неблагоприятного для гр. Воронцова-Дашкова влияния. * По закону смета министерства Двора должна была рассматриваться в государственном совете на общем основании, на практике расходы эти регулировались соглашением министра двора и финансов и затем государственный совет принимал цифру, сообщенную министром финансов.
Вскоре после назначения барона Фредерикса я вдруг от него получаю Высочайшее повеление, отменяющее законы и устанавливающее 104 такой порядок относительно сметы министерства двора: смету эту составляет и представляет на утверждение Государя министр двора, а затем сообщает общую цифру министру финансов, который должен внести именно эту цифру, без обсуждения в государственном совете, в государственную роспись. В заключение говорилось, что Государь повелевает, чтобы сие Высочайшее повеление не распубликовывалось, дабы не возбуждать толков, а чтобы при кодификации законов, т.е. печатании нового издания, были соответственно изменены соответствующие статьи. Таких Высочайших повелений, конечно, в России не было со времен Павла Петровича, да и Он, вероятно, не предлагал бы незаметно фальсифицировать новое издание законов. Конечно, эта выдумка не принадлежала инициативе Государя, а Его министру двора, но достаточно то, что такие повеления могли иметь место еще за десять лет до революции. * По поводу этого маленького инцидента, которому я не придавал никакого значения с точки зрения финансов, я помню такой разговор, который я имел с Его Императорским Величеством. Когда я сказал, что, во всяком случае, кредиты должны быть испрашиваемы по соглашению министра Двора с министерством финансов, - если не в общем порядке через государственный совет, - то Его Величеству угодно было мне заметить: - Что же вы находите, что я трачу много денег? На что я Его Императорскому Величеству всеподданнейше доложил, и доложил совершенно правдиво и искренно, что образ жизни Государя и его Августейшей семьи столь скромен, что даже более скромен, нежели личная жизнь его ближайших слуг, советчиков, в том числе и меня, - (и это совершенная правда), но что дело не в расходах, которые производятся на Его Величество и на Его Августейшую семью, а дело идет о расходах, производимых по министерству Двора во всех его разнообразных учреждениях и отделах. Вот что касается этих расходов, то я не мог бы не признать, что эти расходы производятся не в должном порядке, не с должной экономии и не при должном контроле. Вообще, как я уже говорил, во всем, что касалось непосредственно меня, как министра финансов, я все время пользовался полнейшим доверием и полнейшей поддержкой Его Величества. Благодаря именно этому, то начало благоустройства финансов, которое 105 положил его Августейший родитель, мне удалось укрепить и установить во всех отношениях и во всех отраслях. Что касается моих действий и мнений, как по экономическим вопросам, так и по вопросам политическим, то тут я встречал большое соперничество в мнениях других министров, и часто Его Величеству благоугодно было со мной не соглашаться и делать вопреки моим мнениям и моим советам. Вероятно, я во многом и ошибался, но, тем не менее, и ныне я глубоко уверен в том, что если бы Его Императорскому Величеству благоугодно было принимать во внимание мои мнения по вопросам как внутренней так и внешней политики, то, может быть, и были бы сделаны ошибки, может быть, были бы сделаны даже крупные ошибки, но, тем не менее, мы избегли бы всех тех катастроф, которые последовали начиная с 1903 года, когда я был вынужден покинуть пост министра финансов, - впрочем, - об этом я буду иметь случай говорить впоследствии. 106
|
||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2020-12-09; просмотров: 118; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.147.89.24 (0.017 с.) |