Правление Хубилая: монгольская и китайская политика

Политика Хубилая была двойственной в зависимости кем его считали и кем себя он считал — Великим ханом, наследником Чингиз-хана или Сыном Неба, преемником девятнадцати китайских династий. С точки зрения монгола он полностью сохранил принцип (или реальность) морального единства Чингизханидской империи. Верховный хан, хранитель авторитета Чингиз-хана и Мунке, он постоянно требовал подчинения других Чингизханидских представителей, ставших во главе автономных ханств. Для того, чтобы подчинить себе кланы Угэдэя (Кайду) и Чагатая, он провел жизнь в войнах в Монголии. Что касается Персии, где правил его брат Ху-лагу, для него это представляло что-то вроде провинции его империи. Ханы Персии — Хулагу (1256—1265), Абака (1265—1281) и Аргун (1284—1291) были в его глазах простыми ильханами или подчиненными ханами, правителями высокого ранга, которые получили от него инвеституру и оставались с ним в тесном контакте.*

Повелитель всего Китая, теоретически сюзерен Туркестана и монгольской России, фактически сюзерен Ирана, Хубилай по замечанию Марко Поло, был действительно «великим государем», «самым влиятельным человеком, владельцем земель и сокровищ, который когда-либо существовал в мире от времен Адама до сегодняшних дней».**

Наследник Чингиз-хана в остальной части Азии, Хубилай намеревался стать в Китае верным продолжателем девятнадцати династий. Никогда еще Сын Неба не принимал так близко к сердцу то, что он свершал. Его благотворное правление затянуло раны вековой войны. После падения династии Сун, он не только сохранил структуры и административные кадры ушедшей династии, но приложил все свои усилия, чтобы объединить вокруг себя действовавших чиновников. Завоевав территорию, он сумел склонить умонастроение в свою пользу и его самым славным деянием может было, впервые в истории, не столько завоевание Китая, а установление там мира.

Объектом особого внимания Хубилая был вопрос коммуникаций и связей, так важных для управления и снабжения огромной империи. Он восстановил дороги империи, посадил деревья вдоль них и воздвиг караван-сараи с соблюдением промежуточной дистанции между ними. Более двухсот тысяч лошадей, распределенных равномерно между участками пути, были выделены для почто-

* См. Бартольд, Хулагу, Ислам. Энц. II, 353. ** Ed.Pauthier, I, 236, ed.Moule-Pelliot, I, 192.

332

вой службы империи. Для обеспечения продовольствием Пекина он восстановил и расширил большой канал, через который на судах поступал рис из Центрального Китая.*

Для борьбы против голода он ввел государственное законодательство, существовавшее в Китае с незапамятных времен и которое при династии Сун совершенствовал из Кайфына знаменитый Ван Нган-шэ. В урожайные годы излишки урожая закупались государством были складированы в государственных закромах. В период угрозы голода и резкого повышения цен эти закрома открывались, а зерно распределялось бесплатно.**

С другой стороны была произведена реорганизация государственной помощи. В указе от 1260 г. вице-правителям предписывалось оказывать содействие просвещенным людям пожилого возраста, сиротам, больным и инвалидам. Указом от 1271 г. было предписано создать приюты. Уместно видеть в этих свершениях не только влияние традиционной китайской администрации, а результат огромного воздействия буддизма, как нам думается, на образ мышления Хубилая. Распределение риса и проса проводилось регулярно для нужд малообеспеченных семей. По свидетельству Марко Поло сам Хубилай ежедневно кормил бесплатно 30 000 жителей своей страны.***

Единственным менее ярким в действиях администрации были финансовые проблемы. В структурах династии Сун Хубилай обнаружил применение чао или бумажных денег. Он ввел это в обиход и сделал основой своей финансовой политики. В 1264 г. он издал настоящий указ по определению цен, который фиксировал стоимость основных товаров в бумажных деньгах. Его первым министром финансов был мусульманин Сеид Эджель, выходец из Бухары (умер в 1279 г.), который, кажется, сумел сдержать эмиссию денег в разумных пределах.****

* Marco Polo, ed. Pauthier, 481. Moule-Pelliot, I, 322.

** Marco Polo, Pauthier, 345. Moule-Pelliot, I, 250.

*** Marco Polo, ibid., 346, ed. Moule-Pelliot, 1,251.

**** Сеид Эрджель, Шемс ед-Дин Омар (в кит. транскр. Сай-тьен-че Шен-се-тинь Ву-ма-ель), родившийся к 1210 г., умерший в 1279 г. С 1274 г. по 1279 г. Сеид Эрджель был администратором в Юннане. Его сыновья Насир ед-Дин (умер в 292 г.) и Хоссейн, заменили его в администрации той же провинции, которую эта же династия мусульманских чиновников стремилась исламизировать. Сеид Ед-жель сам лично построил две первых мечети страны. Voir Vissiere et Lepage, Documents sur le Seyyid Erjell, dans Vissiere, Mission d'Ollone, Recherches sur les musulmanschinois, 1911, p.20-203, et Vissiere, Le Seyyid Edjell, Revue du monde musulman, IV, n.2, fevrier 1908. Bretschneider, Mediaeval researches, I, 271.- Chavannes, Inscription et pieces de chancellerie, Toung pao, 1905, 19.

333

Опрометчивые оплошности начались со следующими министрами, прежде всего трансоксианцем — Ахмедом Фенакети (умер в 1282 г.), затем — уйгуром Санга.*

Они двое прибегли к политике безудержной инфляции, которая быстро обесценила чао. Для того, чтобы изыскать средства, они прибегли к частым обменам и обременительным ограничениям монополией. Ахмед, убитый в 1282 г., был посмертно разжалован Хубилаем. Санга был приговорен к смертной казни за осуществление махинаций (1291). После правления Хубилая настала необходимость (1303) отказаться от практики понижения предыдущих эмиссий и выпуска новых ассигнаций, которые, в свою очередь, также обесценились.