Историография движения декабристов

 

В русской исторической науке позапрошлого века сформировались три основных концепции декабризма: охранительная, либеральная и революционная.

Классическим образцом охранительной концепции стала работа барона М.А. Корфа «Восшествие на престол императора Николая I» (1848), в которой декабристы были представлены скопищем настоящих безумцев, посягнувших на государственные и национальные устои России.

Тогда же в противовес охранительной концепции возникла революционная концепция декабризма, родоначальником которой стал А.И. Герцен, который в своих работах «О развитии революционных идей в России» (1851) и «Русский заговор 1825 года» (1857) всячески превозносил величие и значение декабристов как первых русских революционеров и истинных радетелей за народное благо.

Несколько позднее сформировалась либеральная концепция декабризма, у истоков которой стоял академик А.Н. Пыпин, который в своей известной работе «Общественное движение в России при Александре I» (1871) отрицал революционный характер движения декабристов и утверждал, что их воззрения ничем не отличались от воззрений самого Александра I. Само же восстание декабристов он называл взрывом отчаяния и чистой случайностью.

В начале XX в. в русле неолиберальной доктрины были написаны работы М.В. Довнар-Запольского «Идеалы декабристов» (1907) и В.И. Семевского «Политические и общественные идеи декабристов» (1909), которые утверждали, что на Сенатской площади произошла неудачная буржуазная революция.

В советской исторической науке все изучение движения декабристов базировалось исключительно на хорошо известных ленинских оценках и выводах, который так же, как А.И. Герцен, считал декабристов первыми русскими революционерами и резко критиковал их за отрыв от народных масс. Если говорить по существу, то самыми серьезными исследованиями по данной теме были работы академиков Н.М. Дружинина «Декабрист Никита Муравьев» (1933) и М.В. Нечкиной «Движение декабристов» (1955), а также современные труды профессоров В.А. Федорова «Декабристы и их время» (1992) и Л.М. Ляшенко «Декабристы: новый взгляд» (2011).

В настоящее время многие авторы (Я. Гордин, М. Сафонов), реанимировав старую концепцию академиков С.Ф. Платонова и М.Н. Покровского, называют события 14 декабря 1825 г. неудавшимся дворцовым переворотом.

Вне русла каких-либо научных концепций декабристского движения находится точка зрения академика В.О. Ключевского, который, являясь непревзойденным мастером слова, как всегда изящно заявил, что «декабризм — это незначительное историческое событие, обросшее литературой».

 

Тема: Россия в эпоху Николая I (1825―1855)

Внутренняя политика самодержавия

 

 

План:

 

1. Предварительные замечания.

2. Реформы Николая I.

а) Секретный комитет В.П. Кочубея и его проекты реформ (1826―1832).

б) Кодификация законов М.М. Сперанского (1826―1833).

в) Сословная реформа Николая I (1832―1845).

г) Крестьянский вопрос и реформа П.Д. Киселева (1837―1841).

д) Финансовая реформа Е.Ф. Канкрина (1839―1843).

3. Социально-экономическое развитие страны и экономическая политика царского правительства.

а) Развитие сельского хозяйства.

б) Развитие промышленного производства.

в) Развитие торговли и транспорта.

4. Социально-классовая структура российского общества в первой половине XIX века.

 

Предварительные замечания

 

В исторической науке на протяжении многих лет сохраняется крайне негативный образ и самого императора Николая I, и его почти тридцатилетнего правления, которое с «легкой руки» академика А.Е. Преснякова называли «апогеем самодержавия».

Конечно, Николай I не был врожденным реакционером и, будучи умным человеком, прекрасно понимал необходимость изменений в экономическом и политическом строе страны. Но, будучи до мозга костей военным человеком, он пытался решить все острейшие проблемы за счет милитаризации государственного строя, жесткой политической централизации и регламентации всех сторон общественной жизни страны. Неслучайно почти все его министры и губернаторы имели генеральские и адмиральские звания — А.Х. Бенкендорф, А.Н. Чернышев, П.Д. Киселев, И.И. Дибич, П.И. Паскевич, И.В. Васильчиков, А.С. Шипков, Н.А. Протасов и многие другие. Кроме того, среди многочисленной когорты николаевских сановников особое место занимали прибалтийские немцы — А.Х. Бенкендорф, В.Ф. Адлерберг, К.В. Нессельроде, Л.В. Дубельт, П.А. Клейнмихель, Е.Ф. Канкрин и многие другие, которые, по словам самого Николая I, в отличие от русских дворян верой и правдой служили «не государству, а государю».

По мнению целого ряда историков (А. Корнилов, Н. Троицкий), во внутренней политике Николай I всегда руководствовался двумя основополагающими карамзинскими идеями, изложенными им в «Записке о древней и новой России»:

• самодержавие является важнейшим элементом стабильного функционирования государства;

• главной заботой монарха является беззаветное служение интересам государства и общества.

Отличительной особенностью николаевского правления стал колоссальный рост бюрократического аппарата в центре и на местах. По данным историков (П. Зайончковский, Л. Шепелев), только за первую половину XIX в. численность чиновников всех уровней выросла более чем в шесть раз. Однако нельзя столь негативно оценивать сей факт, как это делалось в советской и отчасти в современной историографии, ибо на то были свои веские причины. В частности, по мнению академика С.Ф. Платонова, которое мы полностью разделяем, после восстания декабристов Николай I полностью утратил доверие к высшим слоям русского дворянства. Главную опору русского самодержавия император теперь видел только в чиновничьей бюрократии, поэтому он стремился опереться как раз на ту часть имперского дворянства, для которой единственным источником дохода являлась государственная служба. Не случайно, что именно при Николае I начинает формироваться класс потомственных чиновников, для которых государственная служба становится и долгом, и профессией.

Параллельно с укреплением государственного и полицейского аппаратов власти Николай I стал постепенно сосредотачивать в своих руках решение практически всех мало-мальски важных вопросов. Часто при решении того или иного важного вопроса учреждались многочисленные секретные комитеты и комиссии, которые подчинялись непосредственно императору, и постоянно подменяли собой многие министерства и ведомства страны, в том числе Государственный совет и Правительствующий сенат. Эти органы власти, в состав которых входили очень немногие высшие сановники империи, а именно А.Н. Голицын, М.М. Сперанский, П.Д. Киселев, А.И. Чернышев, И.В. Васильчиков, М.А. Корф и ряд других, были наделены огромными, в том числе законодательными полномочиями и осуществляли оперативное руководство всей страной.

Но наиболее ярко режим личной власти императора воплотился в Собственной Его Императорского Величества канцелярии, которая возникла еще во времена Павла I в 1797 г. При Александре I в 1812 г. она превратилась в канцелярию для рассмотрения прошений на высочайшее имя. Но поскольку должность начальника этой канцелярии занимал граф А.А. Аракчеев, она уже тогда имела немалые властные полномочия. Практически сразу после вступления на престол, в январе 1826 г. Николай I существенно расширил функции личной канцелярии, придав ей значение высшего государственного органа Российской империи. В рамках Императорской канцелярии  в первой половине 1826 г. было создано три специальных отделения.

I Отделение, которое возглавил статс-секретарь императора А.С. Танеев, ведало подбором и расстановкой кадров в центральные органы исполнительной власти, контролировало деятельность всех министерств, а также занималось чинопроизводством, подготовкой всех императорских манифестов и указов и контролем за их точным исполнением.

II Отделение, руководителем которого стал другой статс-секретарь императора М.А. Балугьянский, целиком сосредоточилось на кодификации обветшавшей законодательной системы и создании нового Свода законов Российской империи.

III Отделение, которое возглавили личный друг императора генерал-адъютант А.Х. Бенкендорф, а после его смерти генерал А.Ф. Орлов, полностью сосредоточилось на политическом сыске внутри страны и за рубежом. Первоначально основу этого отделения составила Особая канцелярия министерства внутренних дел, а затем в 1827 г. был создан Отдельный корпус жандармов во главе с генерал-лейтенантом Л.В. Дубельтом, который составит вооруженную и оперативную опору III Отделения.

Констатируя тот факт, что Николай I стремился сохранить и упрочить самодержавно-крепостнический строй через усиление бюрократического и полицейского аппаратов власти, мы должны признать, что в ряде случаев он пытался решить острейшие внутриполитические проблемы страны и через механизм реформ. Такой взгляд на внутреннюю политику Николая I был характерен для всех крупных дореволюционных историков, в частности В.О. Ключевского, А.А. Кизиветтера и С.Ф. Платонова. В советской исторической науке, начиная с работы академика А.Е. Преснякова «Апогей самодержавия» (1927), особый акцент стал делаться на реакционности николаевского режима, что во многом сохранилось и сейчас, особенно в либеральной историографии. Ряд современных историков (Н. Троицкий, Л. Ляшенко) справедливо говорит о том, что по своему смыслу и происхождению реформы Николая I существенно отличались от предыдущих и предстоящих реформ. Если Александр I лавировал между новым и старым, а Александр II уступал давлению нового, то Николай I укреплял старое, чтобы успешнее противостоять новому.

 

Реформы Николая I

а) Секретный комитет В.П. Кочубея и его проекты реформ (1826―1832)

 

6 декабря 1826 г. Николай I образовал первый секретный комитет, который должен был разобрать все бумаги Александра I и определить, какие проекты государственных преобразований могут быть взяты новым государем за основу при проведении политики реформ. Формальным главой этого комитета был председатель Государственного совета граф Виктор Павлович Кочубей, но фактическим руководителем стал Михаил Михайлович Сперанский, который уже давно стряхнул со своих ног прах либерализма и стал убежденным монархистом. За время существования этого комитета (декабрь 1826 — март 1832 гг.) было проведено 173 официальных заседания, на которых родилось всего лишь два серьезных проекта реформ.

Первым стал проект сословной реформы, в соответствии с которым предполагалось отменить петровскую «Табель о рангах», дававшую право военным и гражданским чинам получать дворянство в порядке выслуги лет. Комитет предложил установить такой порядок, при котором дворянство приобреталось бы только по праву рождения или по «высочайшему пожалованию».

Чтобы как-то поощрить государственных чиновников и нарождающийся класс буржуазии, комитет предложил создать для отечественных бюрократов и купцов новые сословия — «чиновных» и «именитых» граждан, которые, как и благородные дворяне, освобождались бы от подушной подати, рекрутской повинности и телесных наказаний.

Второй проект предусматривал проведение новой административной реформы. Согласно этому проекту Государственный совет освобождался от груды административных и судебных дел и сохранял за собой лишь законосовещательные функции. Ныне существующий Сенат разделялся на два самостоятельных учреждения: Сенат правительствующий, состоящий из всех министров, становился высшим органом исполнительной власти, а Сенат судебный — высшим органом государственной юстиции.

Несмотря на весь видимый «радикализм», оба проекта нисколько не подрывали самодержавный строй Российской империи, но, тем не менее, под влиянием европейских революции и польских событий 1830―1831 гг. Николай I задвинул в долгий ящик первый проект и навсегда похоронил второй.

 

б) Кодификация законов М.М. Сперанского (1826―1833)

 

31 января 1826 г. в рамках Собственной Его Императорского Величества канцелярии было создано II Отделение, на которое была возложена задача по реформе всего имперского законодательства. Официальным главой II Отделения был назначен ректор Петербургского Императорского университета, известный политэконом и юрист профессор М.А. Балугьянский, преподававший будущему императору юридические науки, однако всю реальную работу по кодификации обветшавшего законодательства осуществил его первый заместитель М.М. Сперанский.

Летом 1826 г. М.М. Сперанский направил императору четыре служебных записки со своими предложениями по составления нового свода законов. По этому плану кодификация должна была пройти в три этапа:

1) вначале предполагалось собрать и издать в хронологическом порядке все законодательные акты, начиная с «Соборного уложения» царя Алексея Михайловича до конца царствования Александра I;

2) на втором этапе планировалось издать свод действующих законов, расположенных в предметно-систематическом порядке;

3) и, наконец, на третьем этапе предусматривалось составление и издание нового систематизированного по правовым отраслям «Свода законов Российской империи».

На первом этапе кодификационной реформы (1828―1830) были опубликованы почти 31 тысяча законодательных актов, изданных в 1649―1825 гг., которые вошли в 45-томное первое «Полное собрание законов Российской империи». Одновременно с этим были изданы 6 томов второго «Полного собрания законов Российской империи», куда вошли законодательные акты, изданные уже при Николае I.

На втором этапе кодификационной реформы (1830―1832) был подготовлен и издан 15-томный «Свод законов Российской империи», который представлял собой систематизированный (по отраслям права) свод действующего законодательства из 40 тысяч статей. В 1―3 томах были изложены основные законы, определяющие пределы компетенции и порядок делопроизводства всех правительственных учреждений и губернских канцелярий. В 4―8 томах содержались законы о государственных повинностях, доходах и имуществе, в 9 томе были опубликованы все законы о сословиях, в 10 томе — гражданские и межевые законы, в 11―14 томах содержались полицейские (административные) законы, и в 15 томе было опубликовано уголовное законодательство.

19 января 1833 г. «Свод законов Российской империи» был официально одобрен на большом заседании Государственного совета и вступил в законную силу, а его создатель за особое усердие и заслуги перед государством был удостоен графского титула и награжден высшим орденом Андрея Первозванного.

 

в) Сословная реформа Николая I (1832―1845)

 

После завершения работы над кодификацией законов Николай I вернулся к сословным проектам секретного комитета графа В.П. Кочубея. Первоначально в 1832 г. был издан императорский указ, в соответствии с которым учреждалось среднее сословие «почетных граждан» двух степеней — «потомственных почетных граждан», куда зачислялись потомки личных дворян и все гильдейское купечество, и «личных почетных граждан» для чиновников XIV―X классов и выпускников высших учебных заведений.

В 1845 г. был издан еще один указ, напрямую связанный с проектом сословной реформы секретного комитета. Николай I так и не решился отменить петровскую «Табель о рангах», но в соответствии с его указом были существенно повышены чины, которые требовались для получения дворянства по выслуге лет. Теперь потомственное дворянство предоставлялось гражданским чинам только с V (статский советник), а не с VIII (коллежский асессор) класса, как было ранее, а военным, соответственно с VIII (майор), а не XIV (прапорщик) класса. Личное дворянство и для военных, и для гражданских чинов теперь устанавливалось с IX (титулярный советник, капитан), а не с XIV класса, как было ранее. Все чины с XIV по X класс получили статус «личных почетных граждан».

На этом сословная реформа Николая I не была завершена, поскольку в декабре 1856 г. его старший сын Александр II своим именным указом повысил планку получения потомственного дворянства — либо при получении чина полковника (VI класс) на военной службе, либо при получении чина действительного статского советника (IV класс) на гражданском поприще.

 

г) Крестьянский вопрос и реформа П.Д. Киселева (1837―1841)

 

Во второй четверти XIX в. крестьянский вопрос по-прежнему оставался настоящей головной болью царского правительства. Признавая, что крепостное право является пороховым погребом всего государства, Николай I считал, что его отмена может привести к еще более опасным общественным катаклизмам, чем те, которые потрясали Россию во времена его царствования. Поэтому в крестьянском вопросе николаевская администрация ограничивалась лишь паллиативными мерами, направленными на то, чтобы несколько смягчить остроту социальных отношений в деревне.

Для обсуждения крестьянского вопроса в 1828–1849 гг. было создано девять секретных комитетов, в недрах которых было обсуждено и принято более 100 законодательных актов по ограничению власти помещиков над крепостными крестьянами. Например, в соответствии с этими указами помещикам запрещалось отдавать своих крестьян на заводы (1827 г.), ссылать их в Сибирь (1828 г.), переводить крепостных крестьян в категорию дворовых и расплачиваться ими за долги (1833 г.), продавать крестьян в розницу (1841 г.) и т. д. Реальное значение всех этих указов и конкретные результаты их применения оказались ничтожны: помещики просто-напросто игнорировали все эти нормативно-правовые акты, многие из которых носили рекомендательный характер. Единственной реальной попыткой серьезного решения крестьянского вопроса стала знаменитая реформа государственной деревни, проведенная генералом Павлом Дмитриевичем Киселевым в 1837―1841 гг.

Для подготовки проекта реформы государственной деревни в апреле 1836 г. в недрах Собственной Е.И.В. канцелярии было создано специальное V Отделение, которое возглавил генерал-адъютант П.Д. Киселев. Согласуясь с личными указаниями Николая I и собственным видением данного вопроса, он посчитал, что для исцеления недугов казенной деревни достаточно создать добротную администрацию, которая могла бы аккуратно и рачительно управлять ею. Именно поэтому на первом этапе реформы в 1837 г. казенная деревня была изъята из ведения министерства финансов и передана в управление министерству государственных имуществ, первым руководителем которого и стал сам генерал П.Д. Киселев, пробывший на этом посту до 1856 г.

В 1838―1839 гг. для управления государственной деревней на местах были созданы казенные палаты в губерниях и казенные окружные управления в уездах. И только после этого, в 1840―1841 гг., реформа докатилась до волостей и сел, где были созданы сразу несколько органов местного и государственного управления: волостные и сельские сходы, правления и расправы. Внешне эти органы власти походили на «самостоятельные ветви» законодательной, исполнительной и судебной власти. Однако реальное управление всей казенной деревней находилось в руках министерства государственных имуществ и его подразделений на местах.

Таким образом, несмотря на то, что значительно возросла управляемость государственной деревней, последствия реформы оказались печальными, прежде всего, для самих государственных крестьян, поскольку:

• казенная деревня оказалась под еще большей опекой со стороны разветвленного полицейско-бюрократического аппарата;

• тяжким бременем на государственную деревню легло содержание этого аппарата, который из года в год становился все алчнее и наглее и, наконец,

• колоссально возрос чиновничий произвол и мздоимство в государственной деревне, от которого страдали все категории крестьянства.

Но тем не менее Министерство государственных имуществ и его органы на местах всячески оберегали земли казенных крестьян от их расхищения со стороны помещиков, регулировали оброчные государственные сборы, стимулировали предпринимательство зажиточных крестьян, создавали социальную инфраструктуру в государственной деревне и т. д. Подводя итоги реформы казенной деревни, мы хотели бы сослаться на авторитетное мнение академика Н.М. Дружинина, автора фундаментального исследования «Государственные крестьяне и реформа П.Д. Киселева» (1956―1958), который оценивал ее как «попытку найти выход из кризиса феодальной системы, оставаясь внутри самой этой системы».

После завершения реформы государственной деревни правительство в очередной раз занялось проблемой владельческих (помещичьих) крестьян, и вскоре на свет появился указ «Об обязанных крестьянах» (апрель 1842 г.), разработанный также по инициативе П.Д. Киселева. Суть этого указа состояла в следующем: каждый помещик по личному усмотрению мог даровать вольную своим крепостным крестьянам, но без права продажи им в собственность их же наделов земли. Вся земля оставалась собственностью помещиков, а крестьяне получали только право пользования этой землей на условиях аренды. За обладание своими же наделами земли они обязаны были, как и в прежние времена, нести барщину и оброк. По соглашению, которое крестьянин заключал с помещиком, последний не имел права:

• увеличивать размер барщины и оброка;

• отбирать или сокращать оговоренный по взаимному соглашению земельный надел.

По мнению ряда историков (Н. Троицкий, В. Федоров), ублюдочный указ «Об обязанных крестьянах» был шагом назад по сравнению с указом «О вольных хлебопашцах» 1803 г., поскольку тот законодательный акт разрывал феодальные отношения между помещиками и крепостными крестьянами, а новый закон сохранял их. Гораздо смелее русское правительство действовало там, где меры по крестьянскому вопросу не затрагивали интересы русского дворянства, а именно в тех западных губерниях, где помещиками были в основном этнические поляки. В 1844 г. были созданы специальные комитеты для составления «инвентарей», то есть описания помещичьих имений с точной фиксацией крестьянских наделов и повинностей, которые помещик не мог изменять. После завершения этой многотрудной работы в 1847 г. в западных губерниях империи приступили к проведению так называемой «инвентарной реформы», которая завершилась в 1852 г.

 

д) Финансовая реформа Е.Ф. Канкрина (1839―1843)

 

Активная внешняя политика и постоянный рост государственных расходов на содержание государственного аппарата и огромной армии стали причиной острейшего финансового кризиса в стране: расходная часть государственного бюджета почти в полтора раза превышала его доходную часть. Результатом такой политики стала постоянная девальвация ассигнационного рубля по отношению к серебряному рублю, и к концу 1830-х гг. его реальная стоимость составляла всего 25 % от стоимости серебряного рубля.

Чтобы предотвратить финансовый крах государства, по предложению многолетнего министра финансов Егора Францевича Канкрина было решено провести денежную реформу. На первом этапе реформы, проведенном в 1839 г., были введены государственные кредитные билеты, которые были приравнены к серебряному рублю и могли свободно обмениваться на него. После накопления необходимых запасов благородных металлов был проведен второй этап реформы.

С июня 1843 г. начался обмен всех находящихся в обращении ассигнаций на государственные кредитные билеты из расчета один кредитный рубль за три с половиной ассигнационных рублей. Денежная реформа Е.Ф. Канкрина существенно укрепила финансовую систему страны, однако полностью преодолеть финансовый кризис так и не удалось, поскольку правительство продолжало проводить прежнюю бюджетную политику.