Оригинальная трактовка мифологических сюжетов

 

Мифологические сюжеты на полотнах Веласкеса также имеют довольно оригинальную трактовку. Во всех картинах этого жанра художника, похоже, вовсе не интересовала сама мифологическая сторона замысла. Исторические личности и боги решены у него не возвышенно и героически, а весьма приземленно. Например, на картине "Триумф Вакха" (второе название - "Пьяницы", 1629 год, Прадо, Мадрид) показан вовсе не пир богов и сатиров, а пирушка обычных испанских бродяг, расположившихся прямо в поле. Среди них мы видим и античного бога Вакха, вместе с его фавном [11].

Молодой бог уже наградил одного из участников веселья венком из виноградных лоз и теперь рассеянно возлагает такой же венок на голову склонившегося перед ним солдата. Но композиционным центром картины является вовсе не Вакх, а смеющийся нищий в черной широкополой шляпе, держащий в руках бокал, наполненный вином. При всем кажущемся веселье, все участники выглядят скорее усталыми, или даже грустными. Бродяга, склонившийся над плечом юного бога, выглядит хмельным и суровым. Все персонажи как будто взяты из самой реальности. Лицо Вакха лишено античного совершенства и возвышенности, как и его тело, с выступающим животом. В то же время, все герои совершенно лишены даже намека на вульгарность. Гениальный художник сумел очень сбалансировано окутать вакхической стихией привычную бытовую картину.

Оригинальное авторское толкование имеет и другая работа, посвященная мифологическому сюжету - "Кузница Вулкана" (1630 год, Прадо, Мадрид). Сцена античного эпизода заключается в том, что к Вулкану - богу кузнечного дела, у которого в подмастерьях значились циклопы, приходит Аполлон и сообщает грозному божеству неприятную весть о том, что красавица Венера, жена Вулкана, изменила ему. Казалось бы, реакцией бога должна стать буря негодования, извергающаяся огнем и железом.

Но Веласкес совершенно иначе трактовал классический сюжет. В средневековой кузнице мы видим не циклопов, а крепких мужчин в набедренных повязках. Все кузнецы смотрят на внезапно появившегося в золотом ореоле золотоволосого Аполлона с лавровым венком на голове и в античной тоге с недоумением. Никакого возмущения или негодования на лице Вулкана нет - только сомнение и удивление.

Если бы не присутствие сияющего античного бога, перед нами была бы типичная бытовая картина. Есть в полотне и аллегория - на полке над пылающим горном мы видим белоснежный блестящий кувшин. Безусловно, это светлое вертикальное пятно понадобилось живописцу для уравновешивания цветовой композиции картины, ведь он находится как раз на противоположной от белокожего Аполлона стороне работы. Но кувшин заключает в себе и смысловую нагрузку. Словно прекрасная Венера, этот идеально белый сосуд принадлежит Вулкану, и даже стоя прямо над раскаленным горном, рядом с закопченным железом и будучи окруженным потными мужскими телами, он сохраняет девственную чистоту. Так и все по-настоящему любящие мужчины верят, что их супруги безупречны и преданны им.

Два полотна - "Эзоп" и "Бог войны Марс" (обе - около 1640 года, Прадо, Мадрид) были частью большой серии, предназначенной для украшения королевского охотничьего замка расположенного поблизости от Мадрида Торре де ла Парада. Эти известные персонажи также лишены пафосности и выглядят совершенно обыденно, то есть полностью соответствуя манере художника. Если бог войны похож на просто усталого и задумчивого солдата, то Эзоп выглядит совершенно опустившимся человеком. Обоих героев окутывает скрытая грусть, которая, очевидно, была свойственна и самому автору во время выполнения заказа. Подданные Филиппа IV не могли не реагировать на тот упадок, в котором находилась страна.

Веласкес получил классическое католическое образование и даже состоял в родстве с чиновником Святой Инквизиции, однако, это не смогло перевесить того сильнейшего впечатления, которое произвели на мастера работы итальянских классиков. Так, после второго посещения Италии, художник увлекся изображением обнаженной натуры. Сохранились сведения, что он создал целый ряд совершенно нехарактерных для испанской живописи того времени, подобных образов. По всей видимости, молодой монарх разделял интересы своего любимого живописца, по этому, все эти картины вскоре украсили комнаты дворца. Но до нашего времени, они, к сожалению, не сохранились. За единственным исключением - "Венера перед зеркалом" (около 1648 года, Национальная галерея, Лондон) стала уникальным образцом чувственного женского портрета кисти Веласкеса.

По задумке автора, картина является жанровым полотном с элементами бытовой сцены. Обнаженная богиня, обращенная спиной к зрителю, лежит на шелковых простынях. Она смотрит на себя в зеркало, которое держит для нее крылатый купидон, красный бархатный занавес служит для них фоном. Все великолепно выписанные складки шелковой постели Венеры, её бархатистая кожа, плавные соблазнительные изгибы её тела, ленточка, витиевато наброшенная на зеркало, и направление отдернутой красной драпировки создают идеальную композицию, поражающую своей красотой и гармоничностью [13].

Как и в других мифологических полотнах Веласкеса, в картине довольно мало божественного, все несколько обыденно и приземленно. Серые, как будто неестественные крылья купидона резко контрастируют с его упитанным тельцем, а черная широкая рама мутноватого зеркала призвана усилить зрительскую интригу: какой же облик у прекрасной Венеры? Отражение в зеркале расплывчато и неясно, но очевидно, что лицо богини, почему то не сияет красотой, как это можно было бы ожидать, глядя на её изящный силуэт.

В этом произведении, мастер остался верен себе - он в очередной раз изобразил не традиционно-ожидаемый божественный образ, а простого человека. По поводу той картины существует легенда, согласно которой, Веласкесу позировала итальянская художница Фламиния Тривио. Надо сказать, что в те времена женщины очень редко занимались живописью. Вероятно, между Тривио и художником вспыхнул роман, после которого, Веласкес вернулся на родину, а Фламиния родила от него сына. Поэтому "Венера перед зеркалом" так чувственна и разительно отличается от обычных образов мастера. Фактически, художник создал себе на память настоящий портрет возлюбленной.

За два с половиной века полотно сменило несколько владельцев, а в 1914 году в вовсе подверглось нападению. Мэри Ричардсон - одна из ярых поборниц прав женщин изрубила холст тяпкой в знак протеста, после чего он очень долго находился на реставрации. Как ни удивительно, непростую судьбу имеют почти все произведения великого художника.