Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Отношения гетмана П.Сагадачного Речью Посполитой
Более консервативную, компромиссную, а часто и соглашательскую позицию занимал П. Сагайдачный по отношению к польско-шляхетским властям на Украине. Без сомнения, он являлся представителем той части казацкой старшины, интересы которой в социальных вопросах смыкались с интересами господствующей верхушки Речи Посполитой. Ведь Сагайдачному принадлежали значительные имения, в которых, безусловно, использовался труд зависимых крестьян. Поэтому он отрицательно, а то и прямо враждебно относился к малейшим проявлениям антифеодальных настроений крестьян и казацкой голытьбы. Довольно часто, даже в период заметных подъемов социальных движений народа, когда, казалось, возможен был иной исход борьбы, гетман шел на соглашение с польской шляхтой. Так было во время его переговоров с коронным гетманом С. Жолкевским в урочище Сухая Ольшанка около Белой Церкви (октябрь 1617 г.) и над рекой Раставицей невдалеке от Паволочи (октябрь 1619 г.). Тогда П. Сагайдачный и старшинская верхушка пошли на сделку с представителями короля. За счет основной массы повстанцев, которые должны были возвратиться под власть своих владельцев, они выторговали только небольшое увеличение казацкого реестра. Кроме того, казакам запрещалось ходить против турецких крепостей на Черное море. Все реестровое войско должно было находиться исключительно в пределах королевских владений. Однако даже малейшие уступки шляхты казакам представлялись весьма иллюзорными, поскольку юридическую силу они приобретали только после утверждения их польским сеймом. Интересно, что в деле реализации последнего соглашения (Раставицкого) польско-шляхетское правительство большие надежды возлагало на П. Сагайдачного. Ему было разрешено силой оружия подавлять недовольство крестьян и рядового казачества. Вряд ли похвалой гетману могут служить слова Я. Собеского — правительственного комиссара, оставившего интересные исторические записки о Хотинской войне 1621 г. Характеризуя личность П. Сагайдачного, он писал: «В силу своего служебного положения всегда верный королю и Речи Посполитой, он бывал суровым в деле подавления козацких своеволий; нередко даже, на задумываясь, казнил смертью за малейшие провинности; свои недолюбливали его за это и неоднократно уже волею большинства он едва не был лишен верховного предводительства запорожским войском». В этой части «Записок» Я. Собеский, несомненно, ошибся — Сагайдачный не один раз и надолго лишался гетманской булавы (1610, 1617, 1620 гг.).
Тем не менее, очевидно, нецелесообразно жестко увязывать политическую линию П. Сагайдачного с политикой Речи Посполитой на Украине. Опираясь на казачество (как реестровое, так и запорожское), гетман мог проводить вполне самостоятельную политику. Вопреки категорическим запретам правительственных кругов Варшавы, он неоднократно совершал походы против Крымского ханства и Оттоманской Порты, поддерживал выгодные ему требования казачества и т. п. Нельзя отрицать и того факта, что в течение 1615—1616 гг. П. Сагайдачный, несмотря на грозные сеймовые постановления, сам неоднократно возглавлял освободительное движение различных сословий украинского народа. Разве не симптоматично утверждение польского сейма от сентября 1616 г., что казаки «…сами устанавливают себе право, сами выбирают урядников и предводителей и как бы создают в большой Речи Посполитой другую республику…»[16]. О нарастании волны народного движения свидетельствуют и другие факты. Согласно данным многочисленных документов, казацкими отрядами в 1618 г. был «сплюндрован» огромный район «Украины, Полесья и Литвы». Очевидно, неправомерно связывать дальнейшее обострение социальных и национально-религиозных конфликтов в обществе исключительно с личностью П. Сагайдачного. Вместе с тем хорошо, например, известно, что гетман сразу же после заключения Раставицкого договора начал подготовку к его денонсации, что вызвало новый подъем патриотических чувств в народной среде. В качестве главного события, характеризующего политическое кредо П. Сагайдачного, исследователи приводят поход в 1618 г. украинских казаков во главе с гетманом в составе польско-шляхетских отрядов королевича Владислава на Москву. Несомненно, это не лучшая страница в жизни и политической биографии прославленного казацкого предводителя. И историкам еще предстоит дать глубокую и объективную оценку этому событию. Здесь же мы только отметим, что ученые иногда игнорируют общий контекст развития событий на Украине во втором десятилетии XVII в. Не исключено, что походом на Москву Сагайдачный и часть лиц (светских и духовных), группировавшихся вокруг него, «оплачивали» известную сеймовую конституцию «О религии греческой», которая предполагала свободу вероисповедания в Речи Посполитой. Одну из причин предпринятой казаками акции К.Г.Гуслистый усматривает во «враждебном отношении части украинского казачества к правительству Михаила Федоровича, дипломаты которого в это время поддерживали отношения с Турцией и Крымом, побуждая их орды к нападению на Речь Посполитую, что угрожало украинским землям».
В этой связи возникает другой, не менее важный вопрос: какое место занимает эпизод 1618 г. в политической карьере Петра Сагайдачного и каково его принципиальное отношение к идее русско-украинского единения? Предыдущая, а главным образом последующая деятельность гетмана дают возможность ответить на него определенно и однозначно — он являлся сторонником союза Украины с Россией. Уже в январе 1620 г. послы П. Сагайдачного, возглавляемые атаманом Петром Одинцом, через Путивль направились в Москву. 26 февраля они были официально приняты думными дьяками Иваном Граматиным и Саввой Романчюковым. Во время церемонии встречи послы от имени всего Войска Запорожского заявили, что «они все хотят ему, великому государю, служить головами своими по-прежнему, как оне служили прежним великим российским государем и в их государских повелениях были, и на недругов их ходили, и крымские улусы громили...». Организация посольства в Москву — это хорошо продуманная политическая акция П. Сагайдачного. Направленность и содержание переговоров в Посольской палате Кремля также не вызывают ни малейших сомнений: речь шла о предложении казаков перейти на службу к русскому царю. Дипломатическая миссия запорожцев не увенчалась тогда успехом. Послам было выдано «легкое царское жалование 300 рублей денег», но подписание соглашения не состоялось. Тем не менее направление первого посольства в Москву свидетельствовало о появлении качественно новых тенденций в освободительном движении на Украине. И характерно, что у истоков этих тенденций стоял П. Сагайдачный. Осуществление этой важной политической акции не было случайностью, как это может показаться на первый взгляд. Ведь почти одновременно, как писал М. Смотрицкий, «…гетман, мучимый укорами совести, от имени всего Войска Запорожского просил иерусалимского патриарха Феофана «об отпущении греха разлития крови христианской в Москве»[17]. Согласно сообщениям другого источника, реакция Феофана на эти слова была суровой и однозначной. Он «…бранил казаков за то, что они ходили на Москву, говоря, что они подпали проклятию, указывая для этого то основание, что Москва — христиане»[18]. На новом этапе развития освободительного движения, которое объединяло различные слои населения (православную шляхту и духовенство, горожан, казачество, крестьянство), важнейшим событием явилось возобновление деятельности на Украине православной иерархии, которая после Брестской церковной унии 1596 г. прекратила свое существование. В этой политической акции свою роль суждено было сыграть П. Сагайдачному. Близкие отношения между гетманом и патриархом Феофаном, который выполнил эту важнейшую миссию, вряд ли можно считать случайными. Не исключено, что еще атаман Петр Одинец в феврале 1620 г. по поручению Сагайдачного встречался с патриархом в Москве, где изложил позицию гетмана по этому вопросу. В марте Феофан прибыл на Украину.
На границе его встречали запорожские казаки во главе с Сагайдачным, которые, согласно сообщению Густынской летописи, «обточиша его стражбою, яки пчелы матицу свою», сопроводили в Киев. Здесь Феофан общался с представителями местного братства, православным духовенством. Он побывал в знаменитом казацком Трахтемировском монастыре. 6 октября 1621 г. в братской Богоявленской церкви патриарх посвятил межигорского игумена Исайю Копинского в сан перемышльского епископа, игумена Киево-Михайловского монастыря Иова Борецкого в сан киевского митрополита, а Мелетия Смотрицкого в сан полоцкого архиепископа. Очевидно, нет надобности доказывать, что осуществление этой акции, значение которой вышло далеко за религиозные рамки, стало возможным только благодаря мощной поддержке Войска Запорожского и лично Петра Сагайдачного (к тому времени уже полковника). Несмотря на ограниченность целей, которые ставили перед собой представители высшего православного духовенства, их действия, направленные против экспансии католицизма и униатства, объективно способствовали усилению освободительного движения народных масс Украины. Под непосредственным влиянием этих событий заметно активизировалась идеологическая борьба, объектом которой стали не только религиозные вопросы. Из-под пера Иова Борецкого выходит трактат «Протестация и благочестивая юстификация», появляется полемическое сочинение «Полинодия» Захарии Копыстенского, «Книга о вере» и другие. Авторы этих трудов стремились воссоздать исторически правдивые картины жизни украинского народа в контексте его связей с русским и белорусским народами. Это были новаторские труды, на страницах которых в отличие от первых полемических произведений в полный голос звучит идея прародины трех восточнославянских народов, неразрывности их исторических судеб, близости языка, единства вероисповедания. Иов Борецкий с гордостью заявил в своей «Протестации»: «с Москвой у нас одна вера и богослужение, одно происхождение, язык и обычай». Воздавая дань казачеству, авторы полемических сочинений называли их «наследниками старой Руси», которые «твердостью своей превосходят тех римских Сципионов и карфагенских Ганибалов» и т. д. и т. п.
Возобновление деятельности высшей иерархии православной церкви на Украине получило широкий резонанс. В 1620 — 1621 гг. резко обострились отношения между противоборствующими сторонами. Королевское правительство, католическое и униатское духовенство заняли крайне отрицательную позицию по отношению к этой политической акции. Из уст официальных лиц извергались проклятия и угрозы в адрес православных, неоднократно поднимался вопрос о судебном преследовании новоиспеченных иерархов, которые, по существу, были поставлены вне закона. Однако вскоре религиозные противоречия и распри естественным ходом событий были отодвинуты на второй план. После сокрушительного поражения от турок на Цецорских полях в Молдавии (1620) Речь Посполитая оказалась на грани потери своей государственной независимости. Коронное войско было разгромлено, многие знатные шляхтичи, в том числе гетман С. Жолкевский, убиты, другие попали в плен. В создавшихся условиях Варшавское правительство приняло решение об организации нового войска. Путем определенных уступок сейм решил привлечь на свою сторону украинских казаков, небезосновательно рассматривая их как наиболее боеспособную и организованную военную силу. Перед угрозой вторжения в пределы Украины турецкой армии казачество, отложив решение своих внутренних проблем (острые противоречия между новым гетманом Яцком Бородавкой и Петром Сагайдачным), высказалось за поддержку поляков в будущей войне с турецкими завоевателями. Всеобщая рада, созванная в июне 1621 г. в урочище Сухая Дубрава, приняла предложения сейма о совместном походе польских и казацких войск. Следует отметить, что уже не будучи гетманом П. Сагайдачный продолжал играть видную политическую роль. Он возглавлял посольство, направленное радой в Варшаву, где во время аудиенции у Сигизмунда III требовал религиозных уступок, в частности узаконения православной иерархии. «Казацкие требования не были радикальными. Однако, учитывая тот общественный резонанс, который получили события 1621 г., они звучали актуально и, очевидно, отражали мнение широких слоев казачества, собравшихся на раду в Сухой Дубраве»[19]. Петра Сагайдачного нельзя обвинить в малодушии или нежелании участвовать в военных действиях казаков против турецкой армии. Прямо из Варшавы, после прощания с польским королем, он направился в расположение своих войск вблизи Хотина. А ситуация здесь сложилась очень напряженная. Ведь объединенным силам польских и казацких войск (около 80 тыс. человек) противостояла 162-тысячная турецкая армия (согласно другим данным, 250-тысячная). «В армии султана Османа II находилось около 300 пушек, большое количество другого вооружения, боеприпасов и провианта. «Наступил день,— писал очевидец этих событий,— памятный полякам на вечные времена, когда появились несметные полчища султана Османа и хана Джанибек-Гирея, собранные из многочисленных областей и народов; день, в который появились на нашей земле победоносные знамена Оттоманской империи, владеющей тремя частями света. По мановению могучего властелина явились на Днестре нежданные гости от берегов Евфрата, Нила и соседнего Дуная; Азия и Африка, словно поколебленные в своих основах, готовились ринуться на Подолию. Бесчисленные и разноплеменные войска шли к сарматским границам, где иное небо, иной климат, иной характер природы, где все, одним словом, поражало взоры пришельцев»[20].
С начала военных действий казаки проявляли чудеса храбрости и героизма. Разве могут не вызвать чувство восхищения действия небольшого казацкого отряда, окруженного турками, лишенного провианта и всякой помощи и сражавшегося несколько дней против врага, вооруженного пушками. «Окруженные со всех сторон, казаки тем не менее отважились сразиться с неприятелем (ибо отчаяние нередко бывает побуждением к благородной смерти) и успели пробиться сквозь изумленные и дрожащие турецкие войска; но изнуренные голодом и трудами, покрытые пороховою пылью, они сложили жизнь вместе с оружием»[21]. В августе 1621 г. едва не погиб сам Петр Сагайдачный. После совещания с командующим польской армией К. Ходкевичем он сразу же выехал в расположение казацкого войска, которое в то время медленно двигалось к Хотину. Но в пути он столкнулся с отрядом турецких войск. Началось сражение, которое едва не закончилось трагически для Сагайдачного. Преследуемый, с простреленной рукой, он только ночью пробрался в свой лагерь. Мы приблизились к тому рубежу жизненного пути П. Сагайдачного, который по-разному оценивался его современниками. В конце августа 1621 г., по прибытии его в расположение казаков, в войске произошла смена власти. Гетман Бородавка лишился булавы, был арестован, а позже (8 сентября), согласно приказу Сагайдачного, казнен. Последнего провозгласили гетманом. Факт низложения и казни Бородавки вызвал противоречивые мнения современников. В частности, польско-шляхетские мемуаристы резко отрицательно относились к личности Бородавки, который, очевидно, являлся представителем неимущей части казачества и пользовался в ее среде большой популярностью. Не случайно еще С Жолкевский характеризовал его как «наименее между казаками добродетельного и наиболее склонного к бунтам, обещавшего казакам идти с ними не только на море, но хоть бы и в ад». По-видимому, и Сагайдачный испытывал чувство вины за гибель, человека, который сделал столь много для освободительного движения на Украине (Бородавка принимал непосредственное участие в восстановлении на Украине православной иерархии, возглавлял повстанческое движение и т. п.). Вот почему, уже находясь на смертном одре, Сагайдачный дает поручение записать в свой помянник Бородавку под именем «Яков гетман». Очевидно, так он хотел выразить свое запоздалое раскаяние в причастности к смерти этого человека. В сентябрьские же дни 1621 г. гетмана одолевали другие мысли. Ведь под Хотином решалась судьба не только Польши, но и Украины. С первых дней сражения Осман II, рассчитывая на молниеносные удары, стремился разгромить казацкие полки. Как писал очевидец, он «…поклялся ничего не есть, пока не отправит в ад к ужину всех поляков до последнего, и явил пример, невиданный и неслыханный дотоле в истории военных действий, а именно: едва завидев наши силы и не давши отдыха своим войскам, усталым от похода, он отдал приказ атаковать поляков и в то же самое время устраивать лагерь…»[22]. С каждым часом сражение приобретало все более и более ожесточенный характер. Главный удар неприятеля приняли казацкие отряды, которые от обороны перешли в наступление. Только к вечеру 3 сентября обоюдные атаки прекратились. Результаты первого дня Хотинской войны свидетельствовали, что перевес, хотя и небольшой, оказался на. стороне казацко-польского войска. Оно получило большие трофеи (лошадей, конскую сбрую, богатую одежду, оружие, боеприпасы) и множество драгоценностей. В следующие дни (5 и 9 сентября) накал сражения не спадал. И снова казаки, возглавляемые П. Сагайдачным, показывая чудеса храбрости и героизма, врывались в лагерь врага, уничтожали живую силу противника, овладевали оружием, боеприпасами и провиантом. Особенно успешной была ночная атака казаков и польской обозной челяди 9 сентября. В расположении турецких войск началась паника — бежали султан и рядовые воины, мурзы и многочисленная челядь. Только нерасторопность К. Ходкевича воспрепятствовала окончательному разгрому врага. События этой ночи оказали деморализующее влияние на турок. Я. Собеский пишет, что «…после неожиданного вторжения запорожцев в лагерь Османа турками овладела паника: люди всех званий и сословий были в неописанной тревоге; сам Осман, еще так недавно думавший, что нет никого в мире могущественнее его, теперь собственными глазами увидел всю шаткость своего положения и прежняя надменность сменилась женскими жалобами, когда он убедился в неосновательности своих надежд…»[23]. Потеряв всякую надежду на скорое завершение войны, турки начали длительную осаду польского и казацкого войска. В течение нескольких недель продолжались локальные бои между обеими сторонами. И только после прибытия в турецкий лагерь 20-тысячного подкрепления Осман II решился на новое сражение. 28 сентября отборные султанские войска начали наступление. Почти целый день длилась эта кровопролитная битва. «Более 60 пушек гремело беспрерывно, небо пылало, а воздух омрачался от дыма, земля дрожала, стонали леса, скалы распадались в куски. Что видел глаз к течение целого дня, того не описать на одной или двух страницах; нельзя выразить в точности, с каким пылом и мужеством или скорее отчаянием сражались обе стороны»[24]. Однако все атаки турецких войск были отбиты. И снова находчивость П. Сагайдачного, который ударом с тыла вынудил турок к бегству, решила исход этого сражения. Вклад казацкого войска и его предводителя гетмана Петра Сагайдачного в разгром турецких войск в Хотинской войне 1621 г. воистину. неоценим. По существу, Польша была спасена от иноземного порабощения, утраты своей государственной независимости, а польский народ — потери своего этнического лица. Медлительность К. Ходкевича и других шляхетских военачальников, их попытки достичь победы над противником за счет пролитой казацкой крови не могут затмить другого, исторически значимого аспекта этих событий. Впервые после Грюнвальдской битвы представители двух великих славянских народов продемонстрировали на поле брани свою готовность к совместной борьбе против иноземных поработителей во имя идеалов свободы и независимости родной земли. Немаловажен и тот факт, что в сражении под Хотином принимали участие молдаване, местное украинское население, а также отряд донских казаков. Значение событий под Хотином не ограничивалось локальными рамками. Оно вышло далеко за пределы Украины и Польши. С уверенностью можно утверждать, что победа в войне остановила дальнейшее продвижение султанской Турции в другие европейские страны и стала предвестником ее упадка. Сражение под Хотином явилось последним эпизодом на богатом ратными подвигами жизненном пути П. Сагайдачного. Раненный в одном из сентябрьских боев, гетман тяжело и долго болел. В середине ноября 1621 г. его перевезли в Киев «...на томже пляцу тот наш гетман постреленый приехал до Киева, наполы умерлый»[25]. Однако будучи уже смертельно больным, гетман не устранился от общественно-политической жизни. В числе своих главных забот он считал необходимым добиться признания королевским правительством церковной иерархии, восстановленной иерусалимским патриархом Феофаном на Украине. С этой целью в начале 1622 г. в Варшаву выехало особое казацкое посольство, которое должно было ходатайствовать перед сеймом об уничтожении унии и «успокоении православных». Одновременно гетман написал два письма польскому королю. Выдержанные в лояльной форме, они, тем не менее, содержали требование прекратить преследование и «озлобление» казаков, а также положить конец распространению униатства на украинских землях. Однако П. Сагайдачному уже не суждено было пережить горечь разочарования результатами казацкой миссии. Он скончался 10 апреля 1622 г. в Киеве. За несколько дней до смерти в присутствии киевского митрополита Иова Борецкого и своего преемника на гетманском поприще Олифера Голуба при доброй памяти и здоровом умысле, П. Сагайдачный составил духовное завещание, согласно которому передавал полторы тысячи золотых на школу «…братства Львовского, на науку и на цвиченья бакаларов учоных... на выхованье ученого майстра, в греческом языку беглого...»[26]. Значительную сумму он передал Киевскому братству, в которое ранее вписался со всем Войском Запорожским, а также завещал денежные вклады ряду церквей, монастырей и школ. Погребение П. Сагайдачного состоялось в церкви Киевского братства. Во время похорон двадцать студентов один за другим декламировали стихи, в которых славили и возвеличивали покойного гетмана, воспевали его заслуги в борьбе против султанской Турции, вклад в развитие наук, утверждение казацких вольностей и поддержку православной церкви. В целом, канва жизненного пути П. Сагайдачного соткана как бы из нескольких противоречивых, но тем не менее тесно связанных между собой начал. Никто из современников гетмана или историков нового времени не оспаривал выдающегося военного таланта этого человека. Что касается его политического кредо, то оно вызывало (и продолжает вызывать) споры, совершенно противоположные оценки и мнения. Гетман был осторожным и прагматичным политиком. Открытой военной конфронтации с польско-шляхетским правительством П. Сагайдачный предпочитал переговоры и компромиссы. Иногда они приводили к определенным успехам, но гораздо чаще — к разочарованиям, а то и попросту к неудачам. В конечном счете, такая политика являлась тупиковой, поскольку не была ориентирована на широкие народные массы и свержение власти Речи Посполитой на Украине. В социальных вопросах П.Сагайдачный всегда оставался на жестких позициях подавления «своеволия черни» и исповедовал правовые принципы феодального государства. «Вместе с тем мы не вправе игнорировать большой роли П. Сагайдачного в развитии освободительного движения на Украине. При его непосредственном участии в 1620 г. возобновила свою деятельность иерархия православной церкви, что представляло собой далеко идущую политическую акцию. В том же году он предпринял организацию в Москву посольства Войска Запорожского — шаг, который можно считать этапным в налаживании русско-украинских отношений. Значительны также вклады гетмана в успешное развитие Киевского и Львовского братств — наиболее крупных и влиятельных на Украине, его материальная поддержка школ, стремление дать образование молодым людям. Так, переплетаясь, дополняя или входя в противоречие друг с другом, эти главные черты характера создавали цельный и самобытный образ Петра Сагайдачного — крупного политического деятеля первой половины XVII в., воина, человека»[27].
|
|||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2019-10-15; просмотров: 90; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.216.123.120 (0.027 с.) |