Цель благовестия: смирение веры

Павел пишет, что он получил апостольство «для смирения веры во всех народах». Итак, «смирение веры» — это то, чего ожидает благовестие1. Эти слова, встречающиеся в начале и конце Послания (см.: 16:26), чрезвычайно важны, так как именно в Послании к Римлянам Павел особенно настаивает на том, что оправдание дается «только по вере». Но здесь он говорит, что не только по вере, но и через «смирение веры». Не противоречит ли Апостол сам себе? Нет, следует отдать должное последовательности его мысли.

Предлагаются три варианта толкования этого выражения. Первый: оно означает «покорение вере», где «вера» — главная составная часть убежденности в чем-либо. И, естественно, это выражение встречается в Новом Завете (Деян. 6:7. Ср.: Фес. 1:8; 1 Пет. 4:17). Далее Апостолы, благовествуя об обращении, действительно говорят о покорении истине или доктрине (напр.: Рим. 6:17; 10:16; 1 Пет. 1:22). Но когда слово «вера» имеет такое значение, то необходим определенный артикль2, а весь контекст Послания к Римлянам подразумевает просто «веру»3 (как напр., в 8, 16—17).

Второй вариант акцентирует внимание на родительном падеже «эквивалентного понятия»4. И тогда фраза имеет смысл «покорение, которое состоит из веры». Как сказал Джон Мюр-рей, «вера, проповеданная апостолами, не мимолетное эмоциональное состояние, но выражение от полноты сердца идущей преданности Христу и истине Благой вести»5. И все же, хотя вера и смирение в самом деле всегда неразрывны, они не идентичны, и Новый Завет показывает различия между ними.

 

1 В русском переводе Библии: «покорение вере». — Прим. пер.

1 В английской грамматике определенный артикль перед существительным конкретизирует данное явление или понятие, выделяя его из среды аналогов, то есть «именно эта, такая вера». — Прим. пер.

3 Определенный артикль в английском тексте отсутствует. — Прим. пер.

4 В рассматриваемом здесь английском выражении «obedience of faith» присутствует предлог «of» — признак родительного падежа после дующего существительного «вера». — Прим. пер.

5Мюррей. Т. 1. С. 14.

 

Третий вариант толкования: родительный падеж указывает на источник или происхождение смирения. Так, НМВ, например, считает такое смирение «происходящим от веры», что сразу же напоминает нам об Аврааме, который «верою... повиновался» (Евр. 11:8). Очевидно, что здесь имеет место смирение веры, а не законопочитание. Возможно, второй и третий варианты не исключают друг друга, так как истинным откликом на благовестие действительно является только вера. Однако подлинная, живая вера в Иисуса Христа включает в себя элемент подчинения (ср.: 10:3) (особенно потому, что смыслом ее является Сам Иисус Христос, «Господь наш», 7), а также неизбежно предполагает полное пожизненное смирение. Вот почему реакция на благовестие, которой ожидает Павел, — это полная, безграничная отдача себя Иисусу Христу, что он и называет «смирением веры». Таков наш ответ тем, кто согласен признать Иисуса Христа Спасителем, но не согласен покориться Ему как Господу. Это бессмысленно. Разумеется, римские христиане и поверили, и покорились, и Павел называет их находящимися между призванными Иисусом Христом (6).

6. Смысл благовестия: прославление имени Христа

Слова «ради имени Его», которые НМВ помещает в начале стиха 5, в греческом тексте стоят в конце предложения, являясь как бы кульминацией. Почему Павел желал привести народы к смирению веры? Только ради славы и почитания имени Христа. Поскольку Бог «превознес Его» выше всех и «дал Ему имя выше всякого имени», для того чтобы «пред именем Иисуса преклонилось всякое колено... и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца» (Флп. 2:9 и дал.). Итак, если Бог желает, чтобы всякое колено преклонилось перед Иисусом и всякий язык исповедал Его Господом, то так мы и должны поступать. Мы должны быть «ревнителями» (как иногда выражается Писание) имени Его, то есть беспокоиться, когда оно неведомо, огорчаться, когда оно пренебрега-емо, негодовать, когда оно хулимо, но всякий раз усердство-

вать в своей решимости воздать ему ту честь и славу, которой оно достойно. Высочайшее из всех миссионерских призваний — это не смирение перед великой миссией (какой бы важной она ни была), не любовь к отчужденным от Бога и погибающим грешникам (какой бы сильной она ни была, особенно при мысли о Божьем гневе, стих 18), но рвение — горячее и страстное рвение прославить Иисуса Христа.

Иногда евангелизм ничем не отличается от искусно замаскированной формы империализма, независимо от того, какая цель при этом преследуется: защита ли чести нации, церкви, организации или самих себя. И только одна — единственная форма империализма является христианской по своей сути — это служение Его Царскому Величеству Иисусу Христу, Его Царству. Как говорит Иоанн, ранние христиане уходили «ради Имени» (3 Ин. 7)1. Он даже не уточняет, о каком имени идет речь. Но мы-то знаем. И Павел говорит нам об этом. Это несравнимое ни с каким другим именем Имя Иисуса. Перед этой высшей целью христианской миссии вянут и умирают все прочие цели.

В заключение приведем шесть основных истин Благой вести. Источник ее — Бог-Отец, а смысл ее — Иисус Христос, Сын Его. Подтверждение ее — Ветхий Завет, и место назначения — весь мир. Провозглашая Благую весть, мы ставим перед собой непосредственную задачу приводить людей к вере, а наша конечная цель — прославление имени Иисуса Христа. Или, для облегчения понимания этих истин, мы используем шесть предлогов: можно сказать, что Благая весть — это весть от Бога, о Христе, по Писанию, для народов, по вере и ради имени Его.

 

1 В русском переводе Библии: «ради имени Его». Рассуждение автора основано на английском переводе. — Прим. пер.

 

1:7-13 2. Павел и Римляне

 

Представившись своим читателям Апостолом и проповедником Благой вести, Павел обращается к ним: Всем находящимся в Риме возлюбленным Божиим, призванным святым: благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа (7). Нам трудно представить себе реакцию, которую могло вызвать слово «Рим» у людей 1-го века, живших в одной из отдаленных римских провинций. Как писал епископ Стивен Нейл, «этот вечный город дал им мир; он был оплотом закона, центром цивилизации, Меккой поэтов, ораторов и художников», но в то же время он был обителью всякого идолопоклонства» 1. Тем не менее Бог держал там Своих людей, и Апостол характеризует их следующим образом.

Во-первых, они — возлюбленные Божий, Его собственные дорогие дети. Во-вторых, они призванные святые, потому что они — «призванные Иисусом Христом» (6). «Святые» или «святой народ» — это обычное ветхозаветное определение Израиля. Но здесь римские христиане из язычников — также «святые», потому что все христиане без исключения призваны Богом принадлежать Христу и Его святому народу.

В-третьих, римские христиане — это наследники Божьей «благодати и мира». Благословляя Израиль, Аарон молился о том, чтобы Яхве «помиловал» Свой народ и дал бы ему мир (Чис. 6:25 и дал.). Можно даже с большой долей уверенности предположить, что слова, используемые здесь Павлом, соответствуют двум важнейшим целям этого Послания: слово «благодать» означает безвозмездность Божьего оправдания грешников, а слово «мир» — примирение иудеев и язычников в Теле Христа.

 

1 Нейл. С. 2.

 

Хотя он не употребляет слово «церковь» (возможно потому, что римские христиане собирались группами в нескольких домах), но все же посылает свои приветствия всем (7) и благодарит всех (8), независимо от их этнического происхождения. Поскольку такие эпитеты, как «возлюбленные», «призванные» и «святые», относились к ветхозаветному Израилю, Павел, видимо, намеренно использует их здесь. Этим он показывает, что все верующие во Христа — и бывшие язычники, и иудеи — принадлежат народу, заключившему завет с Богом. После такого обращения Павел откровенно говорит римским читателям о своих чувствах (ср.: Рим. 9:24 и дал.), выделяя четыре момента.

/. Он благодарит Бога за них

Прежде всего благодарю Бога моего через Иисуса Христа за всех вас, что вера ваша возвещается во всем мире (8). Хотя здесь не обошлось без некоторой доли преувеличения, все же нельзя отрицать, что вместе с с ростом церкви распространялись и слухи о присутствии в столице христиан. И хотя Павел не имел никакого отношения к этому, он все же приносит хвалу за благовествование в Риме.

2. Он молится о них

Свидетель мне Бог, Которому служу духом моим в благове-ствовании Сына Его, что непрестанно воспоминаю о вас (9), всегда прося в молитвах моих, чтобы воля Божия когда-нибудь благопоспешила мне придти к вам (10). В апостольском служении Павла проповедь и молитва идут рядом. Он заверяет их, что, даже будучи незнаком с ними лично, он ходатайсч вует за них «непрестанно» (9) и «всегда» (10). Это не просто религиозная банальность, он говорит правду и просит у Бога подтверждения. В частности, он молится о том, чтобы сейчас «воля Божия» (то есть если на это есть Его воля) «благопоспешила» ему прийти к ним (10 б). Это очень робкая мольба. Он не навязывает Богу своего желания и не претендует на знание Божьей воли. Вместо этого он подчиняет свое желание воле Бога. При анализе главы 15 мы увидим, какой ответ был дан на его молитву.

3. Он стремится к встрече и объясняет причину своего желания видеть их.

Первая причина:... чтобы преподать вам некое дарование духовное (charisma) к утверждению вашему (11). На первый взгляд естественно истолковать этот духовный дар как один из тех charismata, которые Павел приводит в I Послании к Коринфянам (12), а затем в Послании к Римлянам (12) и в Послании к Ефесянам (4). Однако против этого есть серьезное возражение: в указанных текстах речь идет о дарах, ниспосланных по суверенному решению Бога (Рим. 12:6), Христа (Еф. 4:11) или Святого Духа(1 Кор. 12:11). Поэтому едва ли Апостол мог претендовать на «преподание» charisma от себя. Вероятно, это слово употреблено здесь в более общем смысле. Возможно, он имеет в виду свое собственное учение или проповедь, которые он надеется представить им по прибытии, хотя есть здесь некоторая «преднамеренная неясность»1. Это объясняется, скорее всего, тем, что на данном этапе он еще не знает ничего о духовных потребностях этих людей.

Не успевает он продиктовать эти слова, как тут же чувствует их односторонность, будто он намерен все отдать и ничего не получить. Поэтому он немедленно поясняет (даже поправляет себя):...то есть утешиться с вами верою общею, вашею и моею (12). Ему известно, что христиане взаимно благословляют друг друга, и, даже будучи Апостолом, Павел не считает для себя унизительным принять это благословение. Счастлив современный миссионер, направляющийся в другую страну с такой открытостью и готовностью принимать, а не только отдавать, учиться, а не только учить, воодушевляться, а не только воодушевлять! И счастливо собрание, духовный наставник которого обладает таким смиренным сердцем!

 

Крэнфилд. Т. 1. С. 79.

 

4. Он давно собирался навестить их

Не хочу, братия, оставить вас в неведении, что я многократно намеревался придти к вам, — но встречал препятствия даже доныне... (13а). Но Павел умалчивает о том, что препятствовало ему. Позже, в конце Послания, он все объяснит: евангелизация, проводимая им в Греции и ее окрестностях, еще не завершена (15:22 и дал.). Почему он и раньше стремился к встрече с ними? Теперь он приводит третью причину: «...чтобы иметь жатву среди вас» 1. «Жатва» буквально означает «плод». Джон Мюррей в связи с этим справедливо замечает: «Здесь говорится о собирании плода, а не о принесении его»2. Другими словами, он надеется обратить некоторых в Риме, как и у прочих народов (13). Действительно, вполне естественно, что Апостол хочет собрать плод благовествования в столице языческого мира.

 

1 В русском переводе Библии: «...чтобы иметь некий плод и у вас» (13). Рассуждение автора основано на английском переводе. — Прим. пер.

2 Мюррей. Т. 1. С. 24.

 

1:14-17 3. Павел и евангелизм

Теперь Апостол делает три выразительных заявления личного характера, свидетельствующих о его горячем желании проповедовать Благую весть в Риме:

стих 14: «Я должен... (ПНВ — «обязан») стих 15: «...я... готов...» стих 16: «...я не стыжусь...»

Причина потрясающей силы этих слов состоит в том, что они прямо противоположны настроениям в современной церкви. Люди в наше время рассматривают евангелизм как нечто второстепенное и считают, что они делают одолжение Богу. Для Павла же это — обязанность. В наше время преобладающим настроением в обществе является пассивность и лень — у Павла же — страстность, энтузиазм. Наиболее честным из нас сегодня пришлось бы признаться, что мы стыдимся благовествования, Павел же, напротив, не стыдится.

Следует иметь в виду, что у Павла было не меньше причин, чем у нас, испытывать нежелание или смущение. Рим был символом имперской гордости и власти, и люди говорили о нем со страхом. Каждый человек мечтал посетить Рим хотя бы раз в жизни, чтобы увидеть и поразиться. Но кто был он, этот человек по имени Павел, стремившийся посетить столицу не как турист, но как евангелист, уверенный в том, что Рим нуждается в его благовестии? Было ли это безрассудством и самонадеянностью? Согласно традиционным представлениям, Павел был некрасив, мал ростом, с нависшим лбом, кривыми ногами, лысый, с крючкообразным носом, имел слабое

зрение и не обладал ораторским даром 1. Могли он состязаться с гордым величием имперского Рима? Возможно, было бы благоразумнее держаться от всего этого подальше? Или все же, если посещение Рима было столь необходимым, не безопаснее ли было бы удерживать свой язык, чтобы не быть осмеянным во дворце и выдворенным из города?

Очевидно, Павел так не считал. Напротив, он пишет: «должен», «готов», «не стыжусь». Откуда же происходило это его страстное желание благовествовать? Таких источников — два.