Письмо 11. Человек читающий и пишущий

О грамотности

Нейробиолог Мэриан Волф (Maryanne Wolf), директор Центра изучения чтения и языка университета Тафта1, сказала: «Мы рождаемся не для того, чтобы читать». Эту же мысль несколько более развернуто сформулировал другой нейробиолог — Стивен Пинкер (Steven Pinker): «Ребенок накрепко связан со звучащей речью, но печатное слово приходится тщательно прикручивать болтами»2.
С этими утверждениями трудно не согласиться. Действительно, чтение или письмо, в отличие, например, от понимания звучащего слова или способности говорить, никак нельзя назвать основными функциями, «прошитыми» в мозг человека.
Чтение — это очень сложный навык, который приобретается человеком только на достаточно поздней стадии развития (в том числе формирования мозга) — обычно в возрасте 6–7 лет. Причем этот навык не кажется чем-то обязательным, хотя назвать современного человека, который не умеет читать и писать (неграмотного, попросту говоря), полноценным членом социума, уже трудно. Но необходимо помнить, что грамотность стала обязательной совсем недавно даже по меркам истории человеческой цивилизации. А ведь письменность существует как минимум пять тысяч лет, а запись цифр, возможно, и восемь.
Еще двести лет назад большинство людей в мире были неграмотны. В такой развитой европейской стране, как Франция, в начале XIX неграмотными было 40% взрослого населения3. В Российской империи на конец XIX века неграмотными были почти 80%4.
Когда я пошел в школу в 1967 году, неграмотными в мире было 40% населения земли старше 15 лет. Но за последние полвека ситуация резко изменялась, и сегодня только 14% неграмотны. Самый неграмотный континент — это Африка, но и там ситуация быстро улучшается5.
В России, как и в большинстве стран мира, неграмотных менее 1%. И довести число неграмотных до нуля, по-видимому, нельзя. К сожалению, дислексия (невозможность выучиться свободно читать) связана с состоянием мозга и, как правило, является наследственным заболеванием. Дислексию вызывают либо нарушения в зонах мозга, которые отвечают за ту или иную функцию, необходимую для чтения, либо за согласованность действий различных зон. А этих зон — десятки, и связи между ними крайне сложны. Так что даже странно, что дислексия встречается так редко. Вероятно, такая редкость дислексии связана с удивительной пластичностью мозга, его способностью адаптироваться к решению задач. Мозг умеет искать замену стандартным путям и регионам.

Два пути слова

При чтении человек получает слово как визуальную информацию. Наиболее распространенной моделью обработки изображений мозгом является модель двух путей: первый путь «что» — вентральный, второй путь «где» — дорсальный.
Вентральный путь (ventral stream) отвечает за распознавание букв и слов, поиск значения слова, связь с произношением и, наконец, с моторными центрами, которые напрямую связаны с навыками письма. Вентральный путь начинается с первичной визуальной области (V1) в затылочных долях левого и правого полушарий. Именно в эту область поступает изображение слова, считанное глазами из левого и правого зрительных полей. Информация от левого зрительного поля по оптическому тракту поступает в правое полушарие, а от правого зрительного поля — в левое. Причем информация, получаемая правым зрительным полем, обрабатывается быстрее, чем получаемая левым.
Как показывают эксперименты, при беглом чтении зрение фиксируется не на середине читаемого слова (а для слов, состоящих из большого числа букв, это крайне существенно), а ближе к началу слова, то есть смещается влево, увеличивая правое зрительное поле. Если все слово находится в левом зрительном поле, длина слова начинает играть решающее значение — возникают задержки и время чтения существенно зависит от длины слова. Если зрение фиксируется ближе к началу слова, то первые буквы распознаются медленнее — с задержкой, а «хвост» «проглатывается» целиком, и, по-видимому, это оптимально, поскольку именно первые буквы содержат основную информацию («хвост» часто просто угадывается мозгом, и читать его внимательно нет необходимости).
Как показали недавние исследования профессора психологии Национального Тайваньского Нормального Университета (National Taiwan Normal University) профессора Ли Джун-реня (Li Jun-ren), обработка словесной информации происходит именно в левом полушарии не только для алфавитных языков, но и для китайского6. Китайский — иероглифический язык, а поскольку за обработку изображений в основном отвечает правое полушарие, казалось, что характер чтения иероглифического текста должен быть иным, чем при чтении алфавитного текста. Но нет, всё похоже, хотя есть и различия.
Изображение слова передается из зоны V1 в область распознавания слов в нижней височной области левого полушария, в так называемый центр Visual Word Form Area (VWFA).
Вообще, визуальное восприятие необыкновенно сложно. В работе участвует более трех десятков областей мозга. Причем сигнал распространяется не однонаправленно — информация постоянно возвращается и реинтерпретируется. Это действительно очень похоже на работу искусственных нейронных сетей.
Нейробиологи из университета Тафта предложили следующую схему чтения7. В процессе участвуют пять тесно связанных между собой подсистем мозга.
Первая — это уже упомянутая зона V1. Через нее происходит визуальный ввод информации. Отсюда информация передается в область VWFA. Здесь происходит распознавание слова. Причем мозг может вернуть информацию в область V1 и потребовать еще раз повторить визуальный ввод в том случае, если распознавание окончилось неудачей. VWFA передает слово в систему доступа к значению.
Система доступа к значению очень разветвленная, и важную роль в ней играет веретенообразная извилина. Но не только она — в работе участвует едва ли не все левое полушарие (а иногда и правое — особенно в тех случаях, когда мозг не может быстро выстроить корректное понимание текста), в том числе угловая извилина, расположенная в затылочной доле мозга. При этом, если не удается приписать значение слову, оно возвращается для распознавания в VWFA (а оттуда может откатиться и в V1). Система, ответственная за доступ к значению, взаимодействует с системой артикуляции и произношения слова: мы поняли слово и готовы его произнести.
Не менее важна система, ответственная за последовательное чтение. Она расположена в задней теменной области. И оттуда информация может вернуться и в систему значений, и в VWFA, и даже в V1 — область визуального ввода.
Дорсальный путь (dorsal stream) направлен иначе, чем вентральный. Дорсальный путь тоже начинается в области V1, но направлен вверх, к теменной доле, и отвечает за пространственное восприятие, в частности, расположение слов на листе (этот же путь отвечает за восприятие движения).
Для нормального чтения необходима тесная координация обоих путей. Первоначально казалось, что вентрального пути для чтения вполне достаточно, но работы нейробиологов из Парижского университета Лоран Коэн (Laurent Cohen) и Станисласа Деэна (Stanislas Dehaene)8 показали, что при повреждениях теменных долей с чтением пациент справляется не вполне. Так, при синдроме Балинта (нарушения работы затылочных регионов мозга, приводящие к одной из форм дислексии) происходят странные вещи: человек не может выделить слово на странице — взгляд блуждает по тексту, и пациент не может остановить внимание на отдельном слове, но одно слово на странице читает совершенно уверенно. То есть при нарушениях на дорсальном пути начинаются проблемы с более крупными структурами, такими, как взаимное расположение слов, выстраивание букв и слов в правильную последовательность. Например, при таких нарушениях человек не всегда справляется с чтением слова по вертикали.
Даже такой беглый обзор показывает, что чтение представляет собой сложный процесс, который выглядит несколько искусственным — в мозге нет специальных зон, которые отвечают за чтение (таких, например, как зоны Брока и Вернике, устойчиво связанные с языковой деятельностью). Мозг ищет и находит способы решения задачи распознавания слова, поиска значения и произнесения. Причем выделяются две задачи: анализ слова и последовательное чтение слов, за которые отвечают разные зоны мозга. При этом вентральный путь — это путь снизу вверх: от буквы к значению и звучанию, а дорсальный — сверху вниз, от большого словесного массива к отдельному слову. А ведь значение слова не всегда можно восстановить, только анализируя буквы, из которых слово состоит, часто нужно привлечь контекст, а это значит, что и при поиске значения без дорсального пути не обойтись.

Свой и чужой текст

Мы живем во времена социальных сетей и личных блогов. И практически каждый не только читает свою френд-ленту, но и обязательно что-то пишет. Иногда это короткие анонсы к ссылкам, иногда это довольно пространные тексты, над которыми человек работает всерьез и подолгу, правит, переписывает, добивается точности и даже красоты текста. То есть в наше время почти все — не только читатели, но и писатели — сталкиваются с редактированием собственного текста. Поэтому полезно понимать, с какими проблемами сталкивается любой человек, читая и правя собственное сочинение. Эти проблемы имеют глубокую природу, и связаны они с двумя путями слова, о которых речь шла выше.
Джона Лерер пишет: «Писатель вынужден перечитывать написанное снова и снова. (Таковы издержки редактирования.) Главная проблема в том, что он очень быстро теряет способность читать собственную прозу глазами читателя… Станислас Деэйн (Лерер использует именно такое прочтение имени Stanislas Dehaene. — В.Г.), нейробиолог из французского колледжа в Париже, открыл нам глаза на нейронную анатомию чтения и редактирования9. Оказалось, что мозг наделяет слова смыслом двумя разными способами, каждый из которых активируется в разных контекстах. Первый способ называется вентральным путем: будучи связанным с большей частью нашей грамотности, он прям и эффективен. Процесс прост: вы видите кучу букв, превращаете их в слова, а затем понимаете их непосредственный смысл. По Деэйну, вентральный путь тесно связан со «скучными и понятными нам фрагментами прозы» и опирается на часть коры, известную под названием «зона распознавания слов» (или Visual Word Form Area. — В.Г.). Читая простые предложения или текстовый отрывок, в котором полно штампов, вы почти наверняка опираетесь на это вентральное нервное шоссе. В результате процесс чтения кажется простым и незамысловатым. Но вентральный путь — не единственный способ читать. Второй путь, известный как дорсальный поток, появляется, когда вы обращаете пристальное внимание на то, что читаете, — возможно, из-за непонятных слов, неряшливых придаточных предложений или плохого почерка. (В своем эксперименте Деэйн активировал этот поток, вставив в текст лишние знаки препинания и поменяв местами буквы в некоторых словах.) Это говорит о том, что в процессе чтения отслеживаются отклонения в сознании. Знакомые предложения, набранные «гельветикой», прочитываются быстро и без проблем, в то время как сложные предложения со сложными придаточными и размытыми чернилами требуют больше работы, которая в свою очередь приводит к большей активности дорсального пути. Тот же принцип можно применить и к письму: читая то, что написали минуту назад, вы пользуетесь вентральным путем. Вам настолько хорошо знакомы все слова, что вы их просто не замечаете — это грамотность на пике ее автоматизма. В конечном итоге все допущенные ошибки остаются невидимыми, так как мозг не уделяет им пристального внимания. С другой стороны, если вы прочтете его как посторонний, а не как автор, то вы будете в большей степени пользоваться дорсальным путем. Это позволит вам отнестись к написанному критично»10.

Снизу вверх и сверху вниз

Автор текста (писатель) и читатель текста подходят к одну и тому же тексту по-разному. Можно сказать, что писатель строит текст снизу вверх, а читатель тот же текст воспринимает сверху вниз. Конечно, у писателя есть некоторый план, но текст все равно строится буква за буквой, слово за словом, эпизод за эпизодом. Причем первоначальный план может претерпевать радикальные перестройки. Читатель тоже вроде бы читает слово за словом, но отдельные слова и фразы его не очень-то интересуют. Его интересует общее движение, его подхватывают тяга сюжета, люди, идеи, действия, которые входят в резонанс с памятью читателя. Слова интересуют читателя в последнюю очередь. Это, кстати, писателей часто обижает: почему читатели так невнимательны к деталям? Но это связано с восприятием текста мозгом. До деталей читатель, возможно, дойдет, но это случится только постепенно, если интерес будет настолько велик, что читателя захватит вопрос: как это сделано? И дойдет до этого уровня далеко не каждый читатель, и требовать это от читателя по меньшей мере, неразумно, поскольку такое восприятие требует много времени и сил, а на каждую книгу сил не найти.
Читатель плохо понимает текст писателя. Читателю для интерпретации нужен широкий контекст. Писатель не всегда может сразу понять, достаточен ли контекст, сообщаемый в произведении. Нужен взгляд сверху.
И вот тогда не обойтись без хорошего редактора. В определенном смысле редактор — это идеальный читатель, потому что редактор может взглянуть на текст с разных точек зрения (и сверху, и снизу) и ответить на вопрос: хорошо ли текст согласован.
Для редактора текст — чужой, но в силу профессиональной подготовки, опыта и таланта (да-да, есть самый настоящий редакторский талант, и такой талант еще большая редкость, чем талант писателя) редактор схватывает большой контекст — в предельном случае все произведение, и проходит по пути сверху вниз — от общей картины к отдельному слову — и может слово поправить. Но задача редактора — это не только исправление грамматических согласований, но и вычеркивание лишнего.
Очень часто писатель вкладывает в текст сразу несколько вариантов интерпретации, и это создает повторы в тексте, текст оказывается «сырым». А редактор может это лишнее увидеть и писателю показать.
Писателю, чтобы активировать дорсальный путь чтения, надо перестать свой текст понимать. Это требует времени. Просто времени, чтобы забыть, что же он написал и почему он это написал. Конечно, не совсем забыть, а как бы отстраниться от текста. Редактор экономит писателю время, даже если кажется, что он занудно заставляет автора переписывать и уточнять сказанное.
Но и самому писателю приходится попотеть, чтобы донести свои мысли до читателя. И здесь несколько простых приемов, которые позволяют отстраниться от текста, уйти с проторенного вентрального пути на дорсальный.
Самый простой — это изменить шрифт. Когда я пишу, обычно я использую онлайновый редактор GoogleDocs, крупные размеры шрифта — 14 или даже 16 кегль, и набираю текст шрифтом Arial. Когда текст готов вчерне, я переношу его в MSWord, меняю шрифт на Times и уменьшаю кегль. При этом меняется расположение строк на странице, наполнение строк, количество слов, которое можно схватить взглядом одновременно. Не менее важно и то, что меняется начертание букв. То есть возникает совершенно новая пространственная конфигурация текста. А за пространственную конфигурацию отвечает как раз дорсальный путь. Текст сразу отдаляется. Его приходится «понимать» заново.
Пакистанская романистка, пишущая на английском языке, Камила Шамси (Kamila Shamsie) рассказала The Guardian11, что она, заканчивая главу, обязательно распечатывает ее на бумаге (при этом естественным образом меняется расположение слов в зрительном поле) и прочитывает текст вслух.
Это очень интересный способ отстранения от текста и попытка оторваться от вентрального пути.
Когда человек читает вслух, он как бы получает информацию дважды. Сначала визуально распознает слово, подключает фонологическую систему произношения и слово произносит. Потом получает это же слово заново, но уже через слуховой канал восприятия. Как показывают эксперименты с ЭЭГ12, при чтении вслух в мозгу последовательно возникают две волны: первая (P150) сопровождает зрительное восприятие (возбуждается в первую очередь VWFA), и вторая (P300) — более сильная — уже не в зрительной области (V1 и VWFA), а в области слухового восприятия — височной и теменной областях и в сильвиевой борозде.
Это хороший способ отстраниться от собственного текста. Возможно, еще более эффективно записывать текст своим голосом и потом его прослушивать. Собственный голос, записанный на магнитофон, человек воспринимает всегда как чужой, это связано с тем, что когда мы говорим, то слышим свой голос не только как звук, приходящий извне, но и через кости черепа. Это совершенно другое восприятие.
Но если для коротких текстов таких «отстранений» вполне может хватить, для большого текста редактор все равно необходим.

PS. О работе писателя

Всё, что потом заметит внимательный критик и различит чуткий читатель, вещи для писателя второстепенные. Это композиция — насколько она выстроена/не простроена, сюжетные ходы — насколько они увлекательные/предсказуемые, персонажи — насколько они живые/шаблонные, речевые характеристики — насколько они соответствуют времени, характеру, социальной роли персонажа, ну и другие малозначительные вещи.
Почему началась речь, и когда она закончится, от писателя зависит не вполне. Даль свободного романа он, наверное, и должен различать неясно. Писателя интересует не это. Писателя интересует только одно: как «ставить слово после слова», как продолжить речь. Если писателя перестает это интересовать, речь перестает продолжаться.
Куда ведет эта дорога через пустыню? Без конца, без цели, без надежды. Как шли по Сахаре Сент-Экзюпери и его товарищ, собирая утреннюю росу со своих парашютов и высасывая из ткани скудный глоток воды.
Или как шел Гийоме, упавший в Андах. Он хотел лечь и спокойно умереть, но потом подумал, что если он сейчас умрет — его будут долго искать и не найдут, и значит, семья еще четыре года не получит страховку. Тогда он решил пройти еще немного — до утеса, чтобы, когда снег стает, тело не снесло в долину. Тогда его найдут наверняка. И шел еще две ночи и три дня, пока его, обмороженного и обессилевшего, не подобрали. Он победил. Еще 10 лет он летал. 27 ноября 1940 года, во время перелета в Сирию, его сбил итальянский истребитель над Средиземным морем.
Вот это единственно важное: как сделать еще один шаг. Только один шаг, на большее ты можешь только надеяться, надежно рассчитывать дальше, чем на один шаг, ты не можешь. Согнуть ногу в колене. Перенести тяжесть тела немного вперед. Разогнуть ногу. Поставить ее на землю.
Так куда же ведет эта дорога? Может быть, она ведет к людям.

 

Письма к учёному соседу