Глава двенадцатая: Сосуды смерти

Шабти поднялись из своих раболепных поз. Высокий смотрел вниз, но тот, что был ниже, поднял суровый взгляд и посмотрел прямо на меня, его рот медленно растянулся в злобной ухмылке, что заставило меня насторожиться. Я шагнула ближе к Амону и взяла его за руку. От этого улыбка невысокого мужчины стала еще шире.

- Каким будет приказ, Господин? – спросил высокий.

В ответ на вопрос, Амон распорядился:

- Ты отыщешь гробницу моего брата, что воплощает дух бога луны. А ты, - Амон повернулся к другому слуге, чье лицо теперь было образцом смирения, и я засомневалась в своем отношении к нему. – Ты найдешь мои сосуды смерти. Не забудь оставлять след, что я потом нашел вас.

Они поклонились, скрестив руки на груди.

- Мы живем, чтобы служить вам, - сказали они хором, а потом их окружил темный дым, что потом разлетелся в разных направлениях.

Когда они ушли, Амон улыбнулся:

- Вот видишь? Нам нужна была такая помощь.

- Я не доверяю мелкому, - ответила я. – Он какой-то мутный, словно собирается напасть на нас.

- Оставь тревоги. Шабти не могут ослушаться приказов того, кто даровал им жизнь. Пойти против воли призвавшего их – самой страшное преступление. Если они это сделают, то приговорят себя к скитаниям по Пучинам Отчаяния в одиночку. Без проводника они затеряются в Пещерах Смерти, никогда не смогут больше почувствовать счастье, никогда не смогут соединить свою ка с телом, никогда не увидят своих любимых. Такое наказание хуже смерти.

- Я все еще не верю ему.

Слабый красный цвет появился, проплыв как бесплотный туман. Он разделился, когда я провела по нему ладонью, но потом части снова стали целым, превращаясь в искусственный луч, что указывал в один из темных коридоров.

Амон улыбнулся.

- Вот. Я же говорил, ему можно доверять. Он оставил нам след. Идем, Лили.

Я взялась за протянутую руку Амона, и он повел меня по нескольким поворотам. Вскоре мы оба начали подозревать, что ходим кругами. Настроение Амона помрачнело, и он безуспешно пытался призвать ушедшего шабти. Я чувствовала тревогу, но Амон попытался объяснить, что шабти не показывается, потому что ему что-то мешает. Я поверила, но не до конца.

- Амон?

- Да, Лили? – сказал он, придерживая меня за руку, пока мы шли по пролету каменных ступеней.

- Почему эти шабти могут стать дымом и найти твои сосуды смерти, а ты нет?

Он скосил на меня взгляд.

- Это заберет мою силу, и мне придется пополнить энергию твоей. А я уже использовал слишком много.

- А шабти не истощают твою энергию?

Амон покачал головой.

- У них есть свой запас, а если он истощится, они вернутся туда, откуда пришли.

- Так они на батарейках?

- Я не понимаю «батарейки».

- Не важно. Но тогда это жестоко – призвать их, попользоваться и выбросить. Даже если они и не нравятся мне.

- Я не выброшу их. Они просто вернутся в прежнее состояние. Это нормально.

- Но иногда и о нормальном нужно спрашивать, тебе ли не знать.

Амон неразборчиво фыркнул и поднял голову, глубоко вдохнув.

- Что-то не так, - пробормотал он, и его глаза расширились. – Лили, беги.

- Что?

- Беги! – прокричал он, глядя на вершину ступеней.

Мне не было видно, что там, но Амон уже спускался со ступеней, подталкивая меня, и я даже не думала, что могу так бежать. Я ничего не слышала, но Амон был уверен, что что-то приближалось, и в этом я ему доверяла. Я бежала так быстро, как только могла, но вдруг потеряла равновесие, съезжая на покрытый песком камень.

Амон оглянулся снова, продолжая толкать меня вперед. Он был совсем рядом, и теперь я слышала это, булькающий звук, словно текла вода.

Рискнув обернуться, я увидела тягучий поток, что лился по ступеням. Шипение и щелканье наполнило пещеру, и я поняла, что жидкость была неестественного цвета. Это точно не была вода. Жидкость была плотнее, а цвет был подозрительно похожим на этот луч света коротышки. Когда поток коснулся пяток Амона, он взвыл и подхватил меня на руки.

Инстинктивно я обвила руками его шею, прижимаясь плотнее к нему, и он прыгал по ступенькам, так человек прыгнуть не смог бы. Стоило мне испугаться, что мы расшибемся в прыжке, как он призвал ветер, что поддерживал нас весь путь.

Амон приземлился, но ветер продолжал мощно дуть, двигая нас к каменному препятствию. Развернувшись в последнюю минуту, Амон ударил по стене пещеры, принимая весь удар на себя, защищая меня от влияния.

Все еще сжимая меня в руках, Амон сполз на пол, постанывая от боли. Я коснулась рукой его ушибленного плеча.

- Плохо? – спросила я.

Амон покачал головой.

- Я стерплю.

Хотя я не спросила, нужна ли ему моя энергия, он словно прочитал мои мысли и коснулся сияющими пальцами локона на моей щеке. Краем глаза я могла видеть, что цвет волос изменился. На мгновение волосы замерцали, как кожа Амона. Когда он отпустил локон, тот упал на мое плечо, сияющий блонд погас и стал солнечным золотом.

Он спросил, в порядке ли я, и я кивнула, но он все еще разглядывал меня сверкающими ореховыми глазами, видимо, взвешивая, насколько я откровенна. Ощутимый жар, возникающий между нами, усилился, и меня начало беспокоить то, что я сижу на руках у Амона, прижавшись к нему и обняв за шею. Я не хотела двигаться.

То, что я творила, вообще не было похоже на Лиллиану. Лиллиана не заискивала перед парнями, особенно перед тем, что использовал ее только для дела, а не в нормальных целях. Лиллиана и представить себя не могла испытывающей восхищение. И Лиллиана точно не делала перед тем, как подумать. Казалось, что другая девушка – назовем ее Лили – забрала мое тело, и ее жизнь была куда интереснее моей. Мне нравилось смотреть на мир ее глазами, но это и пугало меня. Лили выжила в древних ловушках. Лили просто пожимала плечами, когда случалось невозможное. Лили была в восторге от мысли завести отношения с парнем, которого не одобрят родители, зато у него есть повязки мумии.

А вообще, что я здесь ожидала? Саркофаг на двоих?

Но мне все еще нравилась в новой версии себя одна черта. Лили была храброй – намного, намного храбрее Лиллианы. Лили не позволяла никому решать ее судьбу. Лили держала свою судьбу в своих руках.

Амон ослабил хватку и поднял голову, разглядывая меня и пытаясь понять, что сейчас творится в моем сознании. Это меня смущало, ведь он не смог бы разобраться в моих мыслях. И в моей голове появилась мысль, что если я, Лиллиана Янг – нет, зачеркнем, Лили Янг – осмелилась рисковать жизнью, помогая солнечному богу, то мне должно хватить храбрости сделать первый шаг, забыв обо всех смутных вопросах и неизвестном будущем, что все это принесет.

Скользя руками по его сверкающим волосам, не задевая ран, я потянулась поцеловать Амона. Но мои губы не сделали этого. Открыв глаза, я увидела, что он в ужасе отпрянул подальше от меня.

- Лили, что ты делаешь? – спросил он, хотя мои действия должны были быть очевидными.

Я запнулась:

- Д-делаю первый шаг. Я подумала, что ты боишься.

Обхватив меня за плечи, Амон удерживал меня так, словно сам мог рассыпаться. Он двигался так быстро, что я не удивилась бы, узнав, что он использует для этого ветер.

Отвернувшись от меня, Амон глубоко вздохнул и сказал:

- Ты должна прекратить преследовать попытки такого… типа привязанности.

- Я не понимаю. Ты хотел меня поцеловать, я это чувствовала.

Плечи Амона напряглись.

- Ты ошиблась, - сказал он и скривился так, словно плечо убивало его.

- Я так не думаю.

- Я не собираюсь заводить с тобой отношения. Сама мысль, - Амон развернулся, взглянув на меня стальным взглядом, но быстро отведя его, - удушающая.

- Постой. Ты сказал о запахе. От меня воняет?

Он вздохнул.

- Я не это имел в виду. Ты чувствуешь?

Я поднялась и шагнула ближе, принюхиваясь, вздернув нос. И тут же закашлялась.

- Что это? – спросила я.

- Побочный эффект, видимо, от едкой жидкости на ступенях.

Вскоре нас окружили облака ядовитых испарений, от которых слезились глаза. Я была уверена, что этот газ, заполняющий пещеру, сжигал кислород, потому что мне становилось сложнее дышать. А может, у меня появилась аллергия на это токсичное влияние. Или причина была в обоих компонентах.

К счастью, Амон смог призвать ветер, чтобы сдуть отвратительные пары от нашего маленького убежища за выступом. Когда мы снова смогли дышать, Амон заметил, что его ботинки дымятся. Попытавшись снять один из них, он отдернул руку. Осадок светился слабым красным. Я склонилась к нему и взяла за руку, изучая ожог на пальце.

Взяв бутылку с водой, я вылила много ее на ожог, а потом протерла своей футболкой. Повисла неловкая атмосфера между нами, и не могла взглянуть в глаза Амона.

Он вздохнул.

- Хейкнью, - сказал он и потянулся рукой, а потом коснулся моего подбородка. Он поднял за подбородок мою голову и ждал, пока наши взгляды пересекутся. – За то, что осмотрела рану.

- Пожалуйста, - прошептала я.

- Прости, что расстроил тебя, Нехабет, - продолжил Амон. – Это не то, что… - он замолчал и попытался снова. – Если бы я мог объяснить… - наконец, он пришел к: - Ты не… нежеланна.

Факт того, что он что-то заметил, обрадовал меня сильнее, чем я ожидала. До того как он смог что-то сделать, чтобы остановить меня, я прижалась губами к ожогу на его пальце.

- Вот. Так лучше.

Ореховые глаза Амона задержались на моих губах. Я приблизилась, и в этот раз он не отодвинулся.

Я заставила его затаить дыхание.

- Ты так сильно не хочешь меня поцеловать. Объяснение, - проворчала я.

Амон моргнул, повернул голову и произнес:

- Хэнси вехнсеш эф сах.

- Что это значит? – спросила я.

- «Сын чахлого шакала» будет почти дословным переводом.

- Ах. Когда-нибудь ты дашь мне урок древнеегипетских ругательств. Пока я с тобой, я могу видеть, когда ты возмущен.

Пошевелив пальцами, Амон отбросил песком субстанцию со своей обуви, пока не исчез дым, и он не смог коснуться ботинка без ожогов.

- Мы не будем об этом говорить, - предупредил он.

Я встала и прижала руки к губам.

- Хорошо. Если ты вдруг забыл, то я напомню, что я знаю, что ты чувствуешь.

Амон встал на ноги.

- Только волшебники могут говорить на такой громкости, но ничего не сказать.

- Я сделаю вид, что не слышала этого, ты ведь поранил палец, это вообще не катастрофа.

Амон сузил глаза.

- Ты точно ведьма.

Я улыбнулась ему, словно чеширский кот.

- Если уж говорить о магии, то что нам делать с известным тебе маленьким каменным мучителем?

- Я отправлю его назад, откуда он пришел, - сообщил Амон.

- Но сначала его нужно поймать.

- Да.

Амон вышел к краю нашего убежища, глядя на море красного тумана, что покрывал все. Он вздохнул, придя к решению:

- Лили, слишком опасно продолжать путь, когда нам вредят.

- Согласна.

- Я вот думаю, что нам нужно попасть прямо к нему.

Отряхнув руки, я закинула на плечо сумку.

- Тогда идем.

- Но для этого мне снова нужна твоя энергия. Это тебя ослабит.

- Но я же восстановлюсь, да?

- Не совсем. Я уже брал твою энергию несколько раз сегодня. Ты не заметила усталости, пока я не взял много силы, но твои запасы истощены.

- Под «не совсем» ты имел в виду не сегодня?

Амон скривился.

- Чем дольше мы связаны…

- Знаю. Знаю. Риск для моих внутренностей, бла-бла-бла, - перебила я. – Так что давай тут закончим, чтобы меня накормить и дать хорошенько выспаться. И я буду в порядке.

Амон нахмурился и явнее не собирался мириться с моим решением, но е него не было выбора. Сузив глаза, Амон взял меня за руку и прижал к себе, а потом положил ладони на мои щеки. Его сияющие глаза были полны уверенности, когда он сказал:

- Я обещаю, Лили, что все это починю.

- Все? – удивилась я, сморщив нос и наслаждаясь теплом его рук на своих щеках. Подняв голову, Амон вскричал на египетском, а я вторила ему криком боли, когда нас окружил песок.

Меня пронзили тысячи иголок. В этот раз, когда песок разделил мое тело, я была уверена, что целой мне уже не быть.

Но, как и раньше, я восстановилась. Меня словно пронзали ножами. Я была уверена, что на мне не осталось места, что не болело бы. Мы появились в темной пещере. Амон потушил свой свет, и я могла видеть только его светящиеся глаза.

Он прошептал:

- Стоять сможешь?

Я не доверяла языку, потому кивнула и шагнула в сторону. Его руки дрожали, пока он держал меня, и я помнила, что он тоже страдал.

Когда он убедился, что я могу стоять сама, он сказал:

- Отдохни здесь. Потерянный шабти в соседней пещере, - он взял мою руку и указал направо. – Ты видишь?

Мои глаза привыкли, и я увидела слабый непостоянный свет, очертивший края входа.

- Да.

- Оставайся за этим камнем. Я вернусь за тобой, когда заклинанием отправлю его обратно в загробный мир.

- Ладно, - Амон собрался уходить, но я взяла его за руку. – Амон?

- Да, Лили?

Приподнявшись на цыпочки, я обняла его за шею.

- Будь осторожен.

Он положил руки на мою талию и сжал. Немного его энергии вернулось в меня, укрепляя меня и убирая тошноту. Затем он ушел. Я могла только видеть, как его силуэт исчезает в проходе. Мое тело дрожало, страдая без его рук.

Пот катился по моим вискам, пока я пряталась и думала, что действие охлаждающего поцелуя Амона в мою шею, похоже, закончилось. Мысль, что мне понадобится новый, не было неприятной, и я отрешилась от боли, представляя, как попрошу его. И тут я услышала звук разбившегося горшка и крик Амона.

Я не знала, как ему помочь, но я должна была попытаться. На трясущихся ногах я тихо двинулась к проходу, заглядывая внутрь. Звуки борьбы были очевидными, ведь двое мужчин сражались во тьме. Вдруг воздух наполнился звоном скрестившихся мечей. Я видела красную вспышку света, окружившую темный силуэт, и зеленое сияние глаз Амона, и подобралась ближе.

Заметив меня ночным зрением, Амон позвал, удерживая врага:

- Спаси сосуды, Лили!

- Где? – кричала я. – Где они?

- У правой стены!

Вслепую я вытянула руки и осторожно пошла вправо, пока не коснулась песочной стены. Меня ударил порыв свежего воздуха, и я поняла, что мы находимся в куда большем пространстве, чем я изначально думала. Если здесь были сосуды Амона, то и его тело, наверное, нашли здесь. Это означало, что где-то здесь был выход наружу, хотя во тьме его и не было видно.

Я шла вдоль стены на ощупь. Пока я продвигалась, я слышала заклинания Амона, но они не влияли на слугу-шабти. По звукам получалось, что слуга был сильнее Амона, чего просто не могло быть. Амон был сильным даже без причуд солнечного бога, а низкий круглый шабти точно не мог быть ему соперником.

Что-то шло неправильно.

Я прошла дальше и добралась до ниши в стене, пространство в виде прямоугольника в один фут шириной и два фута высотой. Споткнувшись о грязь, я услышала, как что-то треснуло под ботинком.

- Надеюсь, это не бесценный артефакт, - пробормотала я, идя сквозь тьму.

Запрещая себе думать о волосатых пауках и опасных скорпионах, я робко сунула руку в нишу и принялась выгребать оттуда пригоршни земли, пока мои пальцы не коснулись гладкой вазы. Обезумев, я принялась расчищать ее от грязи, чтобы вынуть из места ее упокоения, как студент-палеонтолог вытаскивал бы кость. Несмотря на бешенство, я пыталась быть осторожной. Наконец, она оказалась в моих руках.

Скользя по предмету пальцами, я могла представить его облик. Основание было круглым и похожим на шар для боулинга, оно сужалось до горлышка, что я могла обхватить руками, но оно было достаточно большим, чтобы вместить в себя что-то объемное, как – я сморщила нос – органы, например. Наверху предмет накрывал кусок грубо вырезанного дерева с острым верхом.

- Я нашла один! – крикнула я Амону. – Что мне делать?

Я слышала кряхтение, Амон сражался с выносливым шабти.

- Открой его!

Зажав руками сосуд, я вцепилась в крышку и потянула. Она не сдвинулась.

- Можно разбить его о камень?

- Нет! Его нельзя ломать! – крикнул Амон, слова вылетели вместе с воздухом, что выбил из него удар о стену. Сражение поднимало пыль, я несколько раз чихнула. Последний чих был настолько сильным, что я в этот момент потянула за крышку, и она подалась.

С торжествующим воплем я сняла с сосуда крышку. Она снялась с хлопком, как пробка из бутылки. Сосуд наполнился светом, и хотя я не хотела смотреть на тысячелетние органы Амона, я заглянула внутрь.

Парящие частички, мелкие как песок, двигались внутри и срастались, испуская яркий свет настолько сильно, что мне пришлось отвернуться. Медленно золотой свет вышел из сосуда, и стали заметны два крыла.

Свет обретал облик какой-то птицы, и когда ее голова и клюв стали видны, она вскрикнула, и такой крик я уже слышала во сне. Это был сокол – прекрасное золотое создание, что сверкало, словно сплетенное из лучей солнца.

Крылья расправились, и сделанный из света сокол покружил над моей головой и устремился выше. Как оказалось, комната была еще больше, чем я представляла. Сокол приблизился к сражающимся, и я смогла увидеть Амона и шабти.

Амон создал песочное оружие – меч – и пытался им порезать слугу, но хотя слуга отшатнулся с глубокой раной, она покрылась красноватым сиянием и исчезла.

Оказалось, что красный свет шабти использовал и для вреда Амону, слуга создал из красного света два меча, которые снова и снова врезались в меньшее по размеру оружие Амона. Каждый удар ослаблял Амона, и я не могла понять, почему.

Золотая птица пролетела надо мной, когда Амон начал читать заклинание, на которое сокол отвечал. Его звенящий голос раздавался эхом в стенах пещеры.

- Я взываю к соколу, рожденному золотыми огнями солнца,

Что спал, чтоб пробудиться в этот день,

Одолжи свою целую живую душу тому, что разделен на части.

Дай свои упругие крылья, пронзающие когти и

проницательный взгляд.

Твой дом где-то вдалеке в небесах,

Но сегодня ты обретешь небеса в моем бьющемся сердце.

Вместе мы переродимся, обновимся и помолодеем.

Твоя помощь будет отмечена во временах,

она будет вознаграждена.

Приди! Приди ко мне и изменись!

Птица закричала, летя к Амону, когда шабти порезал его своим мечом. Амон откинул голову и поднял руки, и всего его тело засветилось изнутри. Теперь я могла видеть все в этом зале, и несколько вещей стали для меня очевидными.

Во-первых, в стене было еще три прямоугольника, и они шли по прямой от того, что я нашла, но остальные сосуды были разрушены. Они были разбиты, и их осколки усеивали пол. Во-вторых, порошок, что заставил меня чихать, не был песком, это была мерцающая красная пыль. В-третьих, у шабти был прямой доступ к безоружному Амону, закинувшему голову и поднявшему руки, что был абсолютно беззащитен.

Я закричала, а слуга двинулся на Амона, вонзая в него оба красных меча – один в живот, другой – в грудь. Амон отшатнулся.

В этот же момент золотой сокол вспыхнул миллионами осколков света. Сияющие частички птицы впитались в его тело и его глаза, а потом исчезли. Амон рухнул на землю с торчащими из его тела красными мечами.

Шабти кричал, торжествуя, а я – от ужаса. Он повернулся ко мне с тошнотворной ухмылкой на лице. Но он не видел то, что видела я, что происходило прямо за его спиной.

Поднявшись с пола, словно невидимая рука его подняла, Амон вытащил из себя мечи и отбросил в сторону. Он открыл глаза, и в темной пещере это выглядело так, словно его ореховые глаза горели золотым огнем. Амон глубоко вдохнул, и его тело преобразилось. Там, где стоял он, появился огромный сокол, танцующий на красном песке. Огромное золотое создание расправило крылья и издало крик, что пустил мурашки по моей коже.

Сокол был самым прекрасным и самым смертоносным созданием из всех, что я видела. Я была зачарована им. Поднимаясь все выше, он кружил, не спуская глаз с шабти и меня, а потом, прежде чем я что-то сообразила, он сложил крылья и камнем полетел на нас.

Шабти взвизгнул и собрался бежать, но сокол был уже рядом с ним. В последнюю секунду крылья расправились, и острые золотые когти схватили слугу, безжалостно сжимая его тело, когда птица опустилась на землю. Клюв раскрылся, готовый растерзать мужчину, но он не успел этого сделать, шабти закричал и исчез, став облачком красного дыма.

Я сжалась в углу, чувствуя себя слабой, вялой, меня тошнило, а огромный сокол нежно позвал меня, сложив крылья и глядя на меня. Я смогла только вскрикнуть и податься на несколько шагов назад, хотя инстинктивно я понимала, что мне угрозы здесь нет.

Птица подняла голову, и все ее тело вспыхнуло золотым пламенем, уменьшаясь и превращаясь в египетского принца, которого я хорошо знала. Хотя его тело снова осветило пещеру, мое зрение окутывала тьма по краям. Я упала на руки и колени, пытаясь стереть красную пыль, что облачком окружала мое лицо. Она была похожа на медленно горящее пламя, я не чувствовала ее вкус.

Я умудрилась выпрямиться и вытянула руки, разглядывая их. Они были покрыты красной пылью вплоть до запястий. И хотя горло горело, у меня не было сил, чтобы прокашляться.

- Амон? – прошептала я. – Я не чувствую… - я упала вперед, и Амон поймал меня руками.

Я ничего не чувствовала.

Я ничего не слышала.

А теперь я и ничего не видела.